Голос

обитателей воеводств и уездов русских к собравшимся на сеймики и к чинам на сейме,

1786 года.

Единомыслие членов Вселенской Христовой Церкви составляет венец Евангельского учения, столб истинной религии, залог вечного спасения, напоминание о том пленительном согласии, которое ожидает нас без конца в будущей жизни. Каждый, кто только имеет честь носить звание Дворянина, какое либо значение, заседает в Совете, пользуется духовною, или светскою, властию, обязан заботиться распространять и сохранять такое единодушие. С немалым душевным прискорбием должно признаться, что в наших областях этот союз единения нередко нарушают два обряда одного и того же вероисповедания, Римский и Русский, а необразованность Русских приходских Священников и разность обрядов навлекают презрение простого народа на тот и другой. Русское духовенство умеет искусно распространять то ложное убеждение, что переход из Русского обряда в Римский им не дозволен; рассказы об этом плодят пустые слухи, от чего Латинский обряд приходит в сомнение и пренебрежение у простодушных. Самое же Русское духовенство, будучи недалеким в науках, и не отличаясь добродетелями, приличными духовному сану, часто бывает для народа примером соблазна, бросающим тень и на самый обряд. От этого падает позор, по вине Русского духовенства, на оба обряда. Какое последствие оттуда вытекает, каждый легко поймет. Теперь нет уже более, как было прежде, людей высшего происхождения в Русском обряде. Высшее и низшее Дворянство этого обряда, бывши Православным, в последствии оставило этот раскол и [53] приняло Унию, с целию облегчить тем себе переход в недра Латинской Церкви, и это сделало оно с такою охотою, что в нынешнее время едва ли кто из Дворянских родов принадлежит еще к Русскому обряду. Самое большое число оного составляют поселяне, и то не по своей воле, но от дурного порядка дел и неведения; далее, небольшая горсть бедняков, ищущих вступить в духовное звание в Русской Церкви. Если же Русский обряд удержался только между простонародьем, находящимся под властию господ Римского обряда, то нет никакого повода бояться отщепенства. Никогда простой деревенской люд не был падок к расколу. Этот последний всегда шел от лиц духовных и богатых господ, поддерживающих их. Из теперешних наших граждан ни один не станет благоприятствовать расколу, напротив, скорее будет удерживать от него жителей сел и их Священников, если бы те и другие склонялись к оному. И так, важные причины требуют Русское исповедание совершенно заменить Латинским, и при том до такой степени, чтобы и помину не было о нем в нашем крае. Причины же эти суть: согласие в единомыслии, соблюдение праздников и постов, освобождение поселян от бедности, заселение края. О согласии нет надобности распространяться; известно, как часто происходят несогласия от разности вероисповедных обрядов. Соблюдение праздников и постов производит теперь большой беспорядок в нашей земле. Известно, что мелкое и высшее Дворянство в Русских Воеводствах и Уездах большею частью Латинского обряда, крестьяне же их - Русского. Того и другого вся прислуга состоит из крепостных. Повар, слуга, кучер, пахарь - Русские, у которых праздники и посты совсем не те, что у барина их. Какое замешательство! У барина Святая, а услуги только что прошла Масляная; у барина праздник, у слуги буддень; у барина пост, у слуги, или даже всей прислуги, сплошная; и наоборот, у слуги Чистый Четверг и Страстная Пятница, у барина ж Вознесенье Господне; у прислуги праздник, а у барина ни поста, ни праздника. Присоедините к этому бедность и нужды простонародья, проистекающие от такого множества праздников по Русскому обряду. В этом последнем так много праздников, что самые Попы их не знают всех; один объявляет [54] праздник, а другой утверждает противное. От того в одном приходе работают, а в другом праздничают. Случается и так, что на одной и той же неделе бывает по три, даже по четыре, праздника: где же тут мужичку заработать на барина и себя? Отсюда неминуемо должны проистекать бедность, недостаток, нужда. Да и когда эти дни, почитаемые ими праздничными, считались такими? При том народ вовсе не боится и не уважает своих Попов, в церковь не ходит к обедни, наставлений духовных не слушает, и больше всего занимается лежаньем на боку да праздностью. Представить себе нельзя, какой вред от того для общества!

От недостатка плохая помощь, от слабости болезни, а от частых болезней смерть прежде времени, от чего малолюдность в Государстве. Причиной же того неумеренная ревность к сохранению многочисленных праздников. Этого не требуют ни Святой Иоанн, ни Святой Николай, ни Святой Георгий, т. е., чтобы несколько дней в году праздновалось в честь их. Святые скорее желают, чтобы люди трудились и, содержа себя делом рук своих, славили Творца и служили ему искренно производительностью своею. Эти немногие соображения показывают, как необходимо Государственным Чинам, собравшимся теперь на Сейм, позаботиться о том, чтобы как можно скорее произошло соединение Русского обряда с Латинским.

Однако, могут встретиться трудности при осуществлении этого, каковы, на пример: без согласия Папского престола нельзя того сделать, или не легко основать фундацию для приходских Священников Латинского обряда. В ответ на эти два препятствия скажем, во первых: переход светским лицам из Русского обряда в Латинский не запрещается ни каким церковным законом, каждый может это сделать во всякое время, также вольно всякому убеждать и склонять к переходу, если есть на то достаточные причины. Русское духовенство приводит в свою пользу постановления Урбана VIII-го 1621 и 1624 г. Но уже то одно, что постановления эти не совсем прямо относятся к лицам светским, показывает, что их можно и должно считать натяжкой. Ибо Папские постановления запрещают [55] переход из Русского обряда в Римский в нашей земле только лицам духовным, отнюдь же не светским. Говорю «в нашей земле», потому что были частные распоряжения Пап касательно чужих краев, вовсе не относящиеся к нашим областям. Святой Отец, постановляя правила для прочих народов, ни мало не думал подчинять им наших областей.

Наконец: если бы нужно было обратиться за советом к Папскому престолу касательно обращения простого народа в Римский обряд, без сомнения, он легко даст нам свое согласие, требуя только, чтобы при том соблюдались беспристрастие, постепенность, ласковость, любовь и ревность ко спасению душ, погруженных в неведение и вовсе чуждых света истинной веры. Другое препятствие легче можно устранить, чем первое, потому что оно только последствие этого, и когда первого не станет, тогда оно будет зависеть от воли Чинов Государственных. Русские приходы во многих местах находятся рука об руку с приходами Латинскими. Как далеко приход Латинского обряда простирается между Шляхтою, так далеко и подданные их могут принадлежать их Латинским костелам. Если бы же и по соединении нашелся какой приход слишком большой и многолюдной, то в таком случае церкви могут служить вместо костелов, дома Священников домами для ксендзов, а усадьбы первых, которые очень небольшие, огородами для них, пенсия на содержание из имений Епископов и Архиепископов Русских. Остальное же, по уничтожении Епископов и Архиепископов, пошло бы в казну Речи Посполитой. [56]

Голос этот-младший братец первого, старшего (Проекта)! Одна и та же кровь течет в жилах обоих! Конечно, это негодные дети, которых Русский всемерно должен остерегаться.

Укажем на дела новейшие, современные. Тут, прежде всего, по философии Трентовского, Русинов следует считать отраслью Польской, в следствие чего «Dziennik narodowy» с такой настойчивостью не признает Русской народности. Вот по чему всюду теперь в Галиции глумятся над народностью Русской, стараются пришибить ее, утверждая, что Консистория навязала Галичанам Русский язык. Хвастают успехами и современным образованием. Но во всем этом ничего нет нового: все давным-давно известно, взято из старых бумаг и проповедуется вновь, хотя пагубные последствия этой выдумки должны были бы уже всем открыть глаза. Впрочем, мы приведем здесь замечательный отзыв Розенкранца, повторенный Корженевским о философии Трентовского: «Es kann kein letztes System der Filosophie geben».

В самом деле, почему, как не в силу этих стремлений, известная Польская партия и теперь, считает народ Русский трупом? Что он, как скоро будет уничтожена барщина, и не подумает отстаивать высших благ своих, на пример, народности? Барщина эта была большою несправедливостью в отношении к [57] нему; к ней в прежнее время принуждали самое Русское духовенство, отрывали даже от самых алтарей в церковном облачении, если только Русский Священник не ограждал себя от того согласием смотреть за прудом, гумном, быть сельским старостой и т.п., в чем можно убедиться, заглянув в опись движимому и недвижимому имению (Invertarz) Сенявских. По чему полагали, что Русского, как трупа, не следовало ни спрашивать, ни узнавать его желаний. Достаточно было толкнуть только его ногой, чтобы он устремился в определенном направлении. Почему теперь кто только напялит на себя камзольчик, каску, каблук, не кончит даже приходской школы, а уж требует, чтоб на него смотрели, как на Поляка? Но жестоко ошиблись! Случились такие события, что не допустили всем этим Проектам осуществить все их пагубное действие. Тогда они, как замечает «Gazeta narodowa», приняли противоположное направление. И точно, с какою целию известная Польская партия старается теперь всеми силами не допустить Кириллицы и Русского языка в Училища и Присутственные Места? «Dziennik narodowy» уверяет, что то и другое пахнет Московщиной. Русская азбука не дозволяет Русинам принять Европейское просвещение, а язык Русский - это просто наречие Польского, такое, какое, на пример, Мазурское! Разве не так же некогда стращали упрямых Русинов Французами, говоря, что они заставят их сделаться Поляками, а землю их отдадут Польше?

Действительно, Поляки были уже уверены, что они народность Русскую похоронили, и не подняться ей до самого Страшного пришествия. Однако, Г. Мецишевский, издатель газеты «Polska», в одном из своих обращений к подписчикам и всем беспристрастным и истинным Полякам (помещенном в прибавлении к «Газете Львовской», № 115, 1848 года), упрекает (стр. 5) Польских журналистов в том, что они, желая доконать Русинов, только воззвали их к новой жизни: «Вы вызвали (говорит он) из гроба и подняли на нас Русскую народность, бывшую доселе спокойной». Вот вам, Русины, и благородные намерения и желания Поляков относительно вас! Стало быть, Польские Проекты касательно уничтожения Русинов имели не столько вероисповедные цели и замыслы, сколько государственные. Собственно, они стремились, прежде всего, удалить религиозное, церковное препятствие, [58] чтобы, таким образом, осуществить потом политическую цель. Это подтверждают все постановления, грамоты и распоряжения, составленные в духе этих Проектов и имеющие целию сохранение Польши на веки вечные. Но старая Польша не устояла на таком основании. Странно в высшей степени, что опять задумали поставить Польшу на таком подножии: разве с тем, чтобы она снова умерла! Это похоже на приемы прежних Австрийских Губернаторов Галиции, которые всегда старались на первый раз снискать расположение Поляков. Господа Поляки! Русь и Русины навсегда потеряны для вас. А потому выкиньте себе из головы Русинов. Не помогут вам трупы, наделанные вам этими Проектами между Русским народом, ни упиры (вампиры) теперь более нестрашны. Оставим же могильщиков при могилах; если непременно уж нужна могила, то выройте ее для себя глубокую, преглубокую! Сами мы хотим жить, да, жить, потому что жизнь нам мила; не страшны нам ваши указы, объявляемые под угрозой смертью!

Русин.