«Сведения о польском восстании 1794 года в материалах Государственного Архива Свердловской Области»

В одном из архивных дел ГАСО, в котором собраны документы, относящиеся к заводскому хозяйству Демидовых, случайно обнаружилось несколько вложенных листов с датами конца XVIII в. (ГАСО. Ф. 643. Оп. 1. Д. 3804. Вложено в дело без нумерации листов).

Один из этих документов содержит изложение сведений о событиях в Польше, полученных из Санкт-Петербурга и датированных 25 апреля 1794 г. В документе не называются ни отправитель, ни получатель послания. Очевидно, он был приложен к другому письму. Судя по степени информированности отправителя, а также по тому, что письмо хранилось в документах нижнетагильской заводской конторы Демидовых, получателем его мог быть сам владелец нижнетагильских заводов, каковым в то время являлся Николай Никитич Демидов (9 ноября 1773 — 22 апреля 1828). На возможного отправителя указывает и приписка в конце письма, касающаяся служебных перемещений. Особый интерес в приписке проявлен в отношении Ярославля, что позволяет предполагать отправителем письма двоюродного брата Николая Никитича — Павла Григорьевича Демидова (29 декабря 1738 — 1 июля 1821), деятельность которого была тесно связана именно с Ярославлем.

Содержание послания представляет собой пересказ донесений из районов событий, а также реакцию петербургского двора на эти события. Вероятно, это самые первые, ещё не уточнённые другими источниками, известия, полученные в [251]столице России из Польши. На это указывает, например, то, как считает автор сообщения, что восстания в Кракове, Варшаве и Вильно начались в один и тот же день. На самом деле Краков восставшие заняли 24 марта, Варшаву — 17-18 апреля, Вильно — 22-23 апреля...

Вот этот документ:

/л. 1/ «Перечень писем из Санкт-Петербурга от 25 апреля 1794 года.

Долго мы не имели никаких известий из Варшавы и пребывали в мучительном состоянии. Наконец получено письмо от кени бергского  коменданта, извещавшее о побеге Игелштрома ¹, а потом 19 апреля прискакал курьер от цесарского министра к графу Кобенцлю. Чрез него получены подробнейшие известия, подтверждённые впоследствии релецией (!) Игелштрома и изустным донесением графа Николая Александровича Зубова. Все, что мы до сих пор знаем, состоит в следующем.

Игелштром, будучи, предостерегаем, цесарским министром, ответствовал, что и 25 человек русских для Варшавы довольно. Получив, однако ж, отовсюду одинаковые слухи, начал действительно опасаться и, следуя совету злоумышленников, приказал выдать из арсенала 12000 ружей варшавским обывателям, дабы они могли защитить себя в случае нужды и соблюсти порядок в городе. Наступил 4 апреля — великий у поляков праздник. В Варшаву пришло множество крестьян из [252]окружных сторон. Никто не чувствовал настоящего бедствия, и [все] готовились спать, как вдруг началась тревога. (У него находится до 13 000 тысяч (!) французов или множество беглых венгерцев и пруссаков. Главное его пребывание в Кракове.) Соединившись с варшавцами, принялись резать русских. Смятение сделалось общее. Солдаты не знали куда бежать, по всем концам города были частные сражения.

Самые женщины стреляли по нашим из окон. Игелштром и ещё три генерала укрылись в конюшне, куда, наконец, пробился к ним майор Титов, имея при себе около четырёх сот человек».

/л. 1 об./ «Граница прусская недалеко и так все они в числе пяти сот человек убежали туда. А между тем в городе сече продолжалась, пока правианский генерал Новицкой, собрав 1600 человек, вышел с ними из Варшавы и окопался шанцами. Поляки сильно приступали к нему да много потеряли убитыми и человек сорок в плен взятыми. Новицкой наконец был столько счастлив, что открыл сообщение с Салтыковым и Денисовым. С сим последним оный соединился в продолжение замешательства. Король также скрылся. Думают, что он был в согласии со злоумышленниками. Дом Игелштромов разграблен и вообще чрезвычайно наделано беспорядков. Ожесточившиеся поляки приступили к дому цесарского министра, требуя выдачи трёх русских, кои к нему убежали. Но как отказался исполнить их требования, то они напоследок оставили его в покое.

Первые курьеры перевершены, так что трёх почт совсем не было из Варшавы. Потеря наша доселе неизвестна, но как у Игельштрома было 7000 человек, то выключив удалившихся и рассеянных, можно полагать её до 3000. Игелштром писал в Петербург, что он виноват, но не изменник, что он больше министр, нежели генерал, и просил отставки. С негодованием государыня дала ему оную. А старшего генерала Стефана Стефановича Апраксина велела судить военным судом. Теперь отправлен в Польшу князь Николай Васильевич Репнин с Рижскою дивизией. Сверх того /л. 2/ велела ему взять 36 000 у графа Ивана Петровича Салтыкова для министерских дел. Сказывают, поедет туда Марков. Мы ждём формальной войны манифеста. [253]

P. S. Поляки и Вилну схватили. Заговор в один день приведён был в Кракове, Варшаве и Вилне. В сей последней Арсеньев взят в полон.

В Москву не будет ли главнокомандующим Кашкин, его место заступит Лопухин, а в Ярославле Голохвастов».

Комментарии

1. Игельстром (Игельштром) Иосиф (Осип) — генерал-поручик, выходец из курляндской немецкой дворянской семьи, командующий русскими войсками в Варшаве, долго служил под началом князя Репнина. 56-летний генерал-поручик прославился тем, что не был способен принимать самостоятельные решения, что, в конце концов, привело к трагическим последствиям, и бурным романом с красавицей, польской графиней Залусской, урождённой Пиотровичев. Молодая красавица использовала интимную связь с командующим в личных корыстных целях, дело доходило до того, что Иосиф по просьбе любовницы оказывал давление на короля Станислава, заставляя его выполнять её прихоти. Графиня, кстати, предупредила престарелого любовника о готовящемся восстании, но он на предупреждение отреагировал весьма вяло: арестовал двоих заговорщиков (Венгерского и Серпинского) и удвоил собственную охрану.