25. ЗАПИСКА БЕЗБОРОДКО ПО "ГРЕЧЕСКОМУ ПРОЕКТУ

(АВПРИ. Ф. "Секретные мнения КИД". 1779-1783. Оп. 5/1. Д. 591. Ч. I. Л. 132 - 148)

Венский двор изъявил уже отчасти на деле, с какою доброю верою приемлет он участие в делах наших с Портою Оттоманскою на основании взаимных наших обязательств, в секретном Артикуле союзного трактата постановленных, предписанием Министру своему в Царьграде учинить подкрепление требований наших представлением в такой точно силе, как мы желали. В готовности того двора содействовать нам и силою в потребном случае служит достаточным уверением все то, что в беспосредственной между Вашим императорским Величеством и императором Римским переписке сказано, и что Министром ее, здесь пребывающим, Министерству Вашего Величества сообщено. Последнее сего государя письмо то же самое подтверждает; но как в суждении дальних Вашего императорского Величества намерений содержит оно в себе некоторые условия и изъяснения; то и требуют они с нашей стороны весьма внимательного разыскания.

Все, что император говорит тут о препятствии, могущем производиться Бурбонским домом в исполнении великого славного и полезного намерения основать две новые христианские державы на развалинах Турецкой империи, не может быть подвержено ни малому сомнению. Положим, что Франция и Гишпания в самом начале войны нашей с турками не рассудили бы за благо мешать действиям морских сил наших в Средиземном море; но еще от побед и завоеваний, сохранения навсегда последних в своем или другого по воле владений, действительное исполнение во всем пространстве сего плана и утверждение двух новых держав весьма отдалено. Англия, хотя бы и была прямо на нашей стороне, мало нам тут пособия принести может. Она, без сомнения, выйдет из настоящей войны при всей славе с [627] знатным ущербом своего могущества. Нельзя никак полагать, чтобы она, конча беспосредственные свои дела, нашла для себя сходным вмешаться в наши, где для нее великой пользы ожидать трудно, вместо того еще и иная предлежит опасность дать повод к новой войне с Бурбонскими дворами. Она, конечно, не отказалась бы заключить с нами союзный оборонительный договор, не изъемля уже из случая союза и турецкую войну; но не можно отнюдь предполагать, чтобы она свое содействие распространила даже и на все виды наши и сами намерения, к разрушению Оттоманской монархии клонящиеся, с твердою и решительною готовностью отражать все препятствия, обыкновенно в таковых великих делах бываемые: но ежели бы Император Римский опровергнул все свои обязательства с версальским двором против всякого правдоподобия и вопреки видимым своим интересам, из коих первый и существительнейший есть безопасность собственных его владений, последовал нам в соединении с Англией; в таком случае связь Бурбонских дворов с Берлинским будет неминуемым следствием подобного дел оборота, и сии союзники общими их подвигами, конечно, станут не допускать нас к совершению всякого важного и полезного предприятия. С одной стороны, императорские владения, в Нидерландах и на Рейне лежащие, могут быть весьма скоропостижно обеспокоены. Франция легко найдет для себя партию в Германии для наведения заботы венскому двору. Сардинский король, по положению земель завися много от Франции, без большого труда доведен будет к тому, чтобы сделать диверсии императору в Италии; чем уже немалая часть сил австрийских упражнена будет. С другой стороны, король Прусский, завидуя на деле тому тесному соединению между двумя императорскими дворами и их предприятию и не предусматривая от нас для себя и намерений своих никакой пользы, может учинить нападение на земли австрийские, чем и поставит нас в необходимость по силе трактата нашего с императором отделить знатную часть войск наших на оборону союзника нашего. Швеция, колико в существе своем не бессильна, при содействии, однако ж, бурбонском и прусском может сделать нам некоторую заботу. Положим, что то обратится к собственному ее разорению, и может быть к потере части земли ея; но желание наших тогдашних неприятелей достаточным образом удовлетворены будут, когда все то послужит к крайней для нас заботе и отвлечет нас от видов и приобретений в другой стороне, несравненно выгоднейших.

Когда же интересы императора Римского претят ему быть в союзе с Англиею и связь его с Бурбонскими дворами, по крайней мере, на долгое время делают неразрывной, то нам было бы несходно входить в какие-либо обязательства с лондонским двором, и по тому уже одному, что не может ничто быть затруднительнее и несвойственнее, как иметь союз с разными между собою противными державами. Сей есть способ быть самим бесполезными своим союзникам и иметь их [628] для себя бесполезными. Такое точно было бы наше положение, если бы мы при нынешнем нашем союзе с императором старались еще по исшествии срока возобновить союз наш с королем Прусским: не меньше, ежели бы союзник наш император в одно время возобновлял свои обязательства с версальским, когда бы мы с другой стороны входили в союз с лондонским двором.

Ваше Императорское Величество проницанием, Вам свойственным, объемля таковые неудобства, за правило всегда поставлять изволили, чтобы столько же избегать всякого союза с Англией, как и с Франциею, держа между сими двумя соперницами совершенное беспристрастие и пользуясь простым обосторонним дружеством для собственных наших выгод. Правило таковое для нас долженствует остаться непреложным и в делах наших с турками.

Естьли император разумеет токмо, чтобы Франции учинено было простое и дружественное сообщение о плане нашем, для всех христианских республик полезном, и приобретение ею некоторых владений в Египте поставлено было в цену ее недеятельности при наших подвигах и простого соглашения на исполнение наших предприятий, на сие толь удобнее согласиться можно, поколику мы нимало через то себя не свяжем никакими узами в делах, кои бурбонские дворы, особенно для себя с Англиею или с кем другим иметь будут. Словом, оставшись между двумя соперниками в настоящем нашем положении, мы будем воображать версальский двор в образе нашего союзника, но для нас беспосредственно нейтральным.

Решая таким образом первый вопрос, нужно постановить о времени, когда такое откровенное сообщение учинить пристойно, ибо что до образа, каким оное сделать, сего ближе предоставить Императору по положению его с помянутыми дворами, поставя, однако же, со стороны нашей непременное условие избежать, как выше сказано, всякого беспосредственного соединения с Франциею, предлагая токмо просто соглашение Большое наше (Имеется в виду русско-австрийский союз 1781 г. ) и добрые услуги в доставлении желаемого ими приобретения, буде же намерения императорских дворов исполнятся. Время к таковому откровенному сообщению конечно не теперь определить должно, когда идет еще дело о прекращении без кровопролития распрей наших с Портой. Таковая скоро поспешность могла бы послужить к тому только, что Франция, видя еще нас весьма отдаленных от самого исполнения нашего проекта, а предусматривая различные удобства затруднить совершение оного, не согласится на предложение наше уведомить о том заранее Порту; и получит новые средства сделать себе пред той державою новую заслугу; а может быть, предуспеет еще однажды поставить развязку хлопот наших с турками в свою зависимость, отчего всемерно удаляться следует. Но ежели бы и самая война начата [629] была; все не время еще, кажется, распространять толь далеко свою откровенность по рассуждении Франции; назначить же к тому эпоху и сего способы, когда успехи оружия обоих императорских дворов сделают совершенное потрясение Оттоманской монархии; и когда же сия последняя ближе к падению, нежели к восстановлению будет. Исключается из сего случай, буде бы нужда требовала завременно отвести Францию от союза с королем Прусским, но и то упредить легче ее Союзнику Императору, размеряя откровенность в общем деле, поколику польза и надежность оного позволять могут; с нашей стороны довольно будет ласкать Францию как державу дружественную, не имея нужды ни ей пред армией, ни сей последней пред первою оказывать какое-либо предпочтение. Кажется, что император не найдет тут ничего несходного ни для общих, ни для собственных своих интересов. Сам он предлагал необходимость такого откровенного сообщения версальскому двору решению Вашего императорского Величества предоставить, когда и как оное сделать.

Можно предположить наверное, что король Прусский при таковом положении дел тотчас вступит в соединение с Англией. Обоесторонняя к тому наклонность приметна уже быть стала с самой первой переменой британского Министерства. Но кроме, что Англия теперь занята войною, коей продолжение для наших интересов весьма было бы выгодно; сия связь не будет значить ничего сильного против толь великих держав, ибо неуповательно, чтоб могла пристать к сему союзу Дания, когда увидит она действия, здешнему двору противные, или Швеция, преданная Франции. Сверх того, Ваше Императорское Величество будете иметь способы удержать и Англию от такого явного против нас покушения страхом принятия совсем стороны ей противной и уменьшением выгод ее по торговле. Нейтральная система, воздвигнутая Вашим Величеством, привела уже нас в такое состояние, что и без аглицкого мореплавания найдутся средства сживать с рук все наше и с большой прибылью. Корона британская увидит необходимость и лучшую для себя пользу сохранить нас, по крайней мере, в качестве дружественной ей державы. Может быть, предстанут способы и для ея торгу сделать что-либо полезное насчет Турецкой монархии перед ее разрушением.

Обращаясь к королю Прусскому, прежде всего, надлежит сказать решительно, что не должно полагать ни малой надежды доставить какое-либо движение или соглашение между берлинским и венским дворами. Продолжающееся между ними соперничество, положение земель их, разные обстоятельства, а может быть, и самые предубеждения поставили им друг против друга сделание в таком точно положении, в каком мы себя представляем против турок. Настоя на сближении их, мы не выиграем у короля Прусского ни пособия, ни лишней доверенности; в императоре же можем произвести подозрение в двоякой политике и с того самого остуду: итак все подвиги [630] наши с сей стороны да будут ограничены в одном попечении, но весьма искусном и осторожном отвращать по возможности явный между ними разрыв и притуплять взаимную злобу. В случае, однако ж, покушения короля Прусского вооруженною рукою препятствовать нашим действиям против турок, атаковав союзника нашего, обязательства наши о общем того отражении соединенными силами столь ясно выражены в трактате нашем, что для императора не может тут остаться ни малейшего сомнения. Там точно сказано, что в подобном случае нападение, где бы то ни было, на одного из союзников не только за casus foederis, но за общее дело и точно как турецкая война разумеемо быть долженствует.

Из сего выходит, что принятие потребных мер против короля Прусского не может исключаемо быть из общего нашего плана: но требование императора о расположении сильного корпуса в Польше по Висле и Варте и кроме беспременного армии против турок назначаемой сопряжено также с большими неудобностями, что выводить войска в Польшу безвременно и склонить движение их к землям Прусским значило бы тревожить его, когда еще никакие противные нам намерения с его стороны не сказались, сие и принудило бы его приняться за крайнее средство, обнажив себя. В удовлетворение, однако ж, императора по сему пункту сказать будет можно, что мы, имея осторожность и против короля Прусского, и против Швеции, а сверх того и наблюдение над Польшею, не оставим содержать часть войск своих как в Лифляндии, так и в провинциях других, лежащих в стороне Швеции; в запас же некоторое число из Белоруссии, отлуча оное по надобности везде вовремя обращаемо быть может. Впрочем, нужно смотреть, чтобы король Прусский не захватил Курляндии, и в случае видов к тому стараться предварить его, дабы при окончании дел попытаться, не можно ли будет променять с Польшею земли, между Бугом и Днестром лежащие, присовокупив себе сие княжество. Сим однажды навсегда избавимся от опасности упадка рижского торга и возвышения насчет того торга Либавы и Виндавы. Ваше Императорское Величество по сродным Вам на все случаи и в самых отдаленных временах предусмотрению заключить можете, коль вредно было бы для Российской империи присутствие сего герцогства в числе областей прусских.

Не менее, что касается и до Данцига, не должно давать королю Прусскому его захватывать. Толь вредному и опасному соседу пособствовать в приращении его могущества присовокуплением к сухопутным его силам средство завести морское ополчение было бы весьма неосторожным. В самом лучшем положении нашем с сим государем, когда мы с ним в тесную связь вступили и оную надолго утвердить помышляли, присвоение им Данцига почитаемо было за невозможное и за самый повод к разрыву; ибо через то выросла бы новая сильная морская держава в Балтийском море. Ваше Императорское [631] Величество сами признать изволили, что подобное сему уважение убедило государя императора Петра Великого не попустить город Стральзунд во владение прусского короля, предпочитав оставить оный Швеции как державе, в упадок им же приведенной, нежели подкрепить оным новую и возраставшую уже тогда в силе корону; почему и Шведская Померания не может оставлена быть сему Государю, по крайней мере, шведы против нас останутся в пассивном положении. Удерживать их в том будет нетрудно, особливо же при царствовании нынешнего короля, коего 12-летние опыты достаточно нас обнадеживают, что от него великих осторожностей в делах ожидать не следует.

Неможно оставить без примечания сделанное Императором в письме его изъяснение, что на случай разрыва с королем Прусским войскам своим назначает действие со стороны Богемии и Моравии; а сохранение тишины в Польше единственно нам оставляет. Сие служит доказательством, что он не ищет гнездиться в Польше, когда покидает ее совсем на наши руки.

Предполагаемое Императором отделение Саксонии от прусского короля не понятно, как исполнено быть может после двукратных бездейственных опытов, что сие курфюршество было жертвою королю Прусскому прежде, нежели австрийские войска могли поспеть на его оборону. Ежели император мог знать удобное к тому средство, то от сообщений их здешнему двору будет зависеть дальнейший ответ; но между сими способами не может почесться сходственным и надежным тот, коим граф Кобенцель открылся, а именно подать курфюрсту надежду престола польского. Не сходствуют сему наши начальные правила относительно Польши, чтобы в ней избирать королей Пястов. Многие из сильных в той республике вельмож, узрев тщетную надежду свою получить корону, отстанут от нас; и сила наша там весьма ослаблена будет: какое можем мы тогда в Польше предполагать себе участие в делах, когда в ней царствовать будет король, имеющий сильную армию собственную, и который верно или к австрийской, или к прусской стороне преимущественно наклонен будет? Но и кроме сего для нас собственно невыгоды, хотя бы он был и на нашей стороне. Без сомнения, король Прусский в случае повода к войне ускорит войти в наследные его земли, сделать в них театр войны и столько захватить, чтобы на счет сего третьего отправить часть войны своей. Впрочем, ежели она и останется в нынешнем положении с королем Прусским, не столько еще умножит силу его, чтобы отвлечение ее от сей связи почитать можно было за необходимую нужду.

По довольному рассмотрению всего того, что относится к обоесторонней безопасности, можно теперь приступить к разбору приобретений, обоими Вашими императорскими Величествами предназначаемых.

Желательно было бы, чтобы приобретение нами города Очакова с его уездом, Крыма и одного или двух островов в архипелаге для [632] пользы торгу нашего, не было бы сопряжено с иным удовлетворением для Императора Римского, как разве с возвращением Белграда и прочего, что венский двор потерял последнею своею с турками войной и Белградским миром: а прочие им требуемые приобретения, о коих, однако ж, много еще изъясняться надлежит, были бы ценой основания Дацийской и Греческой монархий и с тем сопряжены неразрывно.

Но и в сем крайнем случае можно ограничить приобретения императора 1-е в баннате Крайовском по реку Олту, 2-е в городе Хотине, определяя, однако ж, точным округ его, например, на милю немецкую или, по крайней мере, на два часа по тамошнему исчислению. Уступка сей крепости тем меньше значит, поколику оная со всех почти сторон отрезана и не много для Дации принести может; а сия новая держава найдет и ниже на Днестре место удобное для крепости, если бы то нужно было. 3-е, соглашаясь на присвоение императором Никополя и на три мили параллельно правого берега Дуная вверх до Белграда пристойно было бы сократить определяемые им себе приобретения незахвачением Гороло ди Лодрино и ничего из Албании, а проведя прямую черту от Белграда к морю гораздо меньше протяжнее. 4-е, в случае несоглашения его хотя бы вроде ультимата попустить на присвоение Гороло ди Лодрино; всемерно, однако ж, удалиться от всякого условия о землях, республике Венецианской принадлежащих. Правда, что граф Кобенцель дает разуметь, что получить те земли Государь его предполагает посредством договора с республикою; а император и сам говорит о замене венецианцам: но на таковую замену назначать острова из Архипелага, а и того более еще и полуостров Морею весьма несходно, ибо сие обратилось бы на крайнее стеснение Греческой монархии. Когда император будет сильно настоять на ответе нашем по сей материи, в таком случае слегка можно будет сказать, что Ваше Императорское Величество предполагать изволили, что Республика Венецианская и сама не отречется пристать к видам обоих императорских дворов и в оном содействовать; 5-е, беспредельные со стороны сего государя требования о плавании по Дунаю со входом в Черное море и с выходом в Дарданеллах без всяких платежей и прочее также несовместно; во-первых, соблюдено было относительно Черного моря правило, Вашим Величеством предположенное, разуметь его морем запертым, по коему плавание принадлежит исключительно народам, его окружающим. Второе, чтобы равновременным условием не брать ничего с судов австрийских, плавающих по Дунаю и Черному морю, не нарушить преимущества, государству независимому свойственные, ибо несходно было бы, учреждая монархии новые, заранее делать подрыв власти, там царствующей, и Ваше Императорское Величество обыкши признавать сие право ненарушимым для всех самодержавных владетелей и охранять оное для себя в полной мере, конечно, не допустите, чтобы в державе, внуку Вашему приуготовляемой, [633] противное тому учинено было. Третье, довольно будет, когда император по пункту торговых выгод условится с нами в правиле, что обе монархии - Российская и Австрийская - от новых, ими основанных, выговаривая для торговли своей разные выгоды и преимущества, исключая, однако ж, плавание по Черному морю, как выше сказано, которое ему принадлежать не может.

Все сие полагается на такой случай, когда бы, с одной стороны, было бы непреложенное намерение Вашего императорского Величества достигать события толь великого, славного и полезного, какое же есть основание двух новых христианских держав и, в том числе, одной для великого князя внука Вашего: а с другой, успехи пособствовали произведению того в действие. Но буде бы паче чаяния дела не могли еще войною доведены быть до такой степени, где исполнение того не было бы подвержено ни малому затруднению или же бы какие-либо непредвиденные обстоятельства убедили ограничить себя в сокращеннейших пределах, касательно приобретений насчет Турции. В таком положении, не выпуская, однако же, из вида генерального нашего плана и отлагая исполнение его до удобнейшего времени при оставлении Молдавии и Валахии под владением турецким на условиях больше ясных и точных, нежели те, кои положены были в трактате 1774 и конвенции 1779 годов, надлежит не отступать от намерений своих, чтобы присовокупить к России Очаков с его уездом, Крым с Таманом и для торговли один или два острова в Архипелаге. Здесь неможно не повторить, что из сего естественно выходит, что и австрийские приобретения потом уже уравномерены быть долженствуют, ибо, когда с нашей стороны отлагается вдаль основание двух единоверных нам монархий и из них для меньшей линии здешнего Императорского дома на счет Турецкой империи, и мы остаемся при весьма умеренных притязаниях, то справедливость требует, чтобы взаимно и Его Величество Император Римский присвоил себе меньше, нежели когда бы все сие великое предприятие увенчано было желаемым успехом, в чем же уменьшение состоит, будет о том сказано выше. Но как еще быть может смысл состояния дел наших с Портою таков, что сия держава, продолжая свои переговоры, будет уклоняться от войны и не доведет нас к беспосредственному на себя нападению, а тем и поставит нас в невозможность присвоить себе Очаков и острова в Архипелаге; между тем, пользуясь нашей недеятельностью при сильных приуготовлениях и великих издержках, будет выжидать случая к заведению новых беспокойств в татарских народах и продолжать станет делать нам всякие заботы и затруднения; в таком положении дел дабы не быть обманутыми и всечасно потревоженными взамену многочисленных наших убытков для татар понесенных польза империи и слава Вашего императорского Величества требуют присвоить себе Крым, не упуская удобного к тому времени. Поводом к такому присвоению долженствует служить случай. 1-е, буде постигнет смерть нынешнего хана; неприятели его [634] увезут; или утвердить его на владения тамошние будет ненадежно, 2-е, буде он паче чаяния изменником или вовсе склонным к недоброхотству к Российской империи окажется; или же сделает затруднение непристойное в удержании нами гавани Ахтиярской либо других интересов наших. 3-е, буде Порта на прочие Артикулы требуемые не поддастся. 4-е, буде она пошлет войска в Крым или подобные либо морские силы в Черное море или же начнет подвергать татар каким бы то образом ни было к беспокойству и мятежу. 5-е, буде они в другой части, нам ближней или подручной, станут против нас тайно или явно собою или через других действовать. 6-е, буде Император Римский распространит свой кордон или границу на счет Молдавии или Валахии. Во всех сих случаях, кроме второго, где была бы собственная вина нынешнего хана, собственный сего владетеля жребий без сомнения устроен будет образом, согласным с беспредельной щедротою и великодушием, Вашему Величеству свойственными. Между тем начальствующий в том крае, будучи снабден высочайшими Вашими повелениями во всем пространстве, что до сего пункта касается, волю Вашу изъясняющими, не преминет употребить все способы иметь ближайшие внутренние связи в татарских народах, и в потребном случае довести их к принесению просьбы о принятии их в подданство Российской империи. Ничто, кажется, не может возбранить в дозволении принимать всех прибегающих из татар под покровительство оружия Вашего императорского Величества лично, или с семейством, или же и целыми поколениями. Кажется, что никто за все сие не может сильным образом вступиться, что же касается до Императора, сколько можно заключать из речей графа Кобенцеля, в предполагаемых Вашим императорским Величеством границах между Вашей и нынешней Турецкой, или будущей Греческой империями, в Черное море сей Государь заключает не только полу-остров Крымской, но и другие обитающие по тому морю в северной и восточной части народы.

Буде же бы паче чаяния Порта Оттоманская отступила от всякого к Крыму прикосновения, не стала нигде нам вредить, приняла без прекословия проект наш турецкого трактата во всех, словом сказать, Артикулах нам удовлетворила; в таком случае, по крайней мере, должны мы удержать сию гавань Ахтиярскую, которая, конечно, будет нам малою заменою наших убытков.

Когда все сие удостоится высочайшего Вашего императорского Величества утверждения, то и предложены будут первое, начертать генеральный план для министерства Вашего, в который долженствует входить не токмо положение дел наших с турками, но и вообще все поведение наше с прочими европейскими державами; дабы все отзывы и изъяснения по делам по тому учрежденным были и Монаршая воля с точностью и единообразием исполнена быть могла. Второе, снабдить главное военное начальство повелениями доводить и наклонять тамошние дела к желаемому состоянию и прямой цели нашей. [635] Третье, заставить заготовить ответ к императору на последнее его письмо, а как по секретному Артикулу союзного трактата сим государем положено относительно действий военных и приобретений на счет Турции за время или при настоянии войны сделать точный договор; соглашение же такое по причине спора об альтернативе не может инако распоряжено быть, как посредством писем взаимных обоих Ваших величеств тем же самым образом, коим и союзный трактат заключен; то не угодно ли будет Вашему Императорскому Величеству в ответе Вашем императору предложить, чтобы его Величество изволил, видя со стороны Вашей чистосердечное изражение мыслей Ваших по общим делам, доставить сюда проект письма своего, которое вместо договорного акта служить будет, предписав министру своему изъяснить, буде бы что требовало в дополнение или некоторой перемены в расположении. Сим средством сократится сия важная негоциация, которую одной перепиской без словесных известий вести весьма затруднительно. Ежели проект доставленный императору найдется неудобным, то посредством взаимного от Вашего Величества письма к нему отправляемого можно будет довести еще в течение зимы к концу все переговоры.