21. ПРОЕКТ ДЕКЛАРАЦИИ Я. Н. БУЛГАКОВА О ВВЕДЕНИИ РУССКИХ ВОЙСК В ПОЛЬШУ С ПРАВКОЙ ЕКАТЕРИНЫ II

(АВПРИ. Ф. "Сношения России с Польшей". Оп. 79/6. Д. 213. Л. 13 - 25)

1792 год

ДЕКЛАРАЦИЯ

Вольность и независимость Яснейшей Республики Польской возбуждали всегда внимание и попечение всех ея соседей. Ея Величество Императрица Всероссийская, присоединяя к сему уважению торжественныя и точныя свои обязательства с оною Республикою, старалася еще и более о неприкосновенном соблюдении сих двух драгоценных свойств политическаго ея бытия.

Сии безпрерывныя и великодушныя старания Ея Величества, плод любви Ея к правосудию и порядку вообще, равно как и доброжелательства и благоволения Ея к народу, по одинакому своему произхождению, по сходству языка и по разным другим естественным сношениям с народом скипетру Ея подвластным, внимание Ея на себя обратившему, стесняли конечно честолюбие и дух господствования тех, кои не довольствуясь уделом власти, государственными узаконениями им дозволенной, искали оную распространить с ущербом самих сих законов. Сего ради ничего они не упустили, дабы с одной стороны утомить деятельное попечение Государыни Императрицы о неприкосновенном сохранении прав и преимуществ знаменитой Польской нации, а с другой оклеветать непорочность и благость Ея намерений, представляя их при всяком случае в виде им отнюдь не сродном. Таким образом предуспели они коварно [596] преобразить в умах непросвещенных Акт, коим Россия приняла на себя ручательство законной Конституции сей нации, в тягостное и уничижительное для нее иго, когда напротив того знатнейшие Государства, и между прочими Германия, не токмо не отвергали таковые ручательства, но признали, искали и приняли их яко твердейшую ограду своих собственностей и своей независимости. Сверх сего произшествие, недавно случившееся, паче всех доводов, которые употребить можно, доказует сколь такое ручательство действительно и нужно быть может, и что без него Республика, ударами внутренних своих врагов низверженная, к возстановлению своему чрез многомощное заступление Ея Величества Императрицы не имела бы пред сею Монархинею инаго к тому титла, кроме единой Ея дружбы и единаго Ея великодушия.

Между тем ободрясь удачным разпространением всяких мечтаний и заблуждений в некоторой части нации, умыслившие издавна ея порабощение и уничтожение древней ея вольности, ожидали токмо удобнаго времени к произведению в действо пагубных своих намерений. Таковым представилось им неожиданное нападение на Россию с двух сторон. Вскоре потом собрался Сейм в Варшаве. Все воеводства в наказах данных земским Послам предопределили ему быть вольным и обыкновенным. Но внезапно превращен он в Сейм сконфедерованный без всякой известной или видимой причины. Актом Конфедерации обнародованным и всему свету известным, означены были предметы, в коих сия Конфедерация упражняться предполагала. Главнейшие из них долженствовали состоять в сохранении вольнаго Республиканскаго Правления, в удержании властей управляющих в обыкновенных их должностях и пределах и в соблюдении собственностей Гражданских. Польской нации самой остается судить по следствию и постановлениям сего Сейма, колико удалился он от предъявленных народной доверенности предметов, заменив оные другими явно им противными.

Не входя в изчисление всего вопреки и в нарушение законов и прав Республики учиненнаго сконфедерованным Сеймом, или лучше сказать господствующею в нем партиею, довольно будет изъяснить, что похитя, смешав и присвоив себе все власти,которых совокупление в одной руке несовместно с Республиканскими началами, употребил он во зло каждую из тех властей самим тиранским образом, продлил существование свое более трех лет с половиною, чему не находится ни одного примера в летописях Польских, и напоследок увенчал все свои пагубныя предприятия тем, что в 3 день Майя 1791 года испровергнул до основания здание правления, под которым Республика чрез толь многие веки процветала и благоденствовала. В сей день она разрушилась и на ея развалинах воздвигнута Монархия, которая в новых законах изданных будто для ограничения оной, кажет одни только противуречия между ими самыми, несходство с старыми и [597] совершенной во всем недостаток, не оставляя Полякам ниже тени той вольности и тех преимуществ, к коим они всегда толь ревнительными себя показывали. Престол, из избирательнаго, обращен был в наследственный, и закон благоразумием предков их уложенный и запрещающий при жизни Короля заниматься выбором ему преемника, нарушен столь же дерзновенно, как и все те законы, кои обезпечивали незыблемую твердость Республики. Употребленные средства к произведению всех сих насилий, были им весьма сообразны. В день Государственной перемены, Двор и Палата Сеймовая, наполнены были Варшавскою чернию, введены туда вооруженные люди, и пушки выдвинуты из Арсенала на изтребление тех, кои оказали бы сопротивление производимому в действо заговору. Артиллерийской полк и Литовская Гвардия собраны для подкрепления черни, возбудили в ней ярость противу тех, от которых опасались сопротивления. Многих земских Послов непоколебимо пребывающих в патриотических своих правилах, угрожали лишением жизни. Между сими Калижской Посол Сухоржевский приближаясь в самом смиренном виде к подножию престола для напамятования Королю о святости учиненной им присяги в наблюдении Пактов Конвентов, сего священнаго и неразрывнаго узла сопрягающаго его с нациею, без жалости попираем был ногами, не взирая на неприкосновенность сана его и к великому соблазну всякаго Поляка не вовсе лишеннаго ощущений своея чести и своея вольности. Таким то образом произведенную перемену зачинщики ея покушаются представить в таком виде, яко бы все то исполнилось по свободному и добровольному желанию народа!

Но сии зачинщики, как бы не довольствуясь причиненными нещастному своему отечеству во внутренности его бедствиями, искали еще всеми способами навлечь ему оныя и из вне, поощряя его на распри и даже на явную войну с Россиею, древнею союзницею и лучшею и постояннейшею приятельницею Республики и Нации Польской. Для отвращения крайностей, на которыя Государыня Императрица безпрестанно была вызываема, потребно было все человеколюбие и особливо та справедливость и прозорливость, с каковыми Ея Величество обыкла различать мнение пристрастных людей от мнения общаго. Краткое начертание деяний докажет истину сказаннаго.

По объявлении Портою Оттоманскою войны России, Посол Ея Императорскаго Величества подал записку Министерству Республики не имевшей тогда Сейма для предуведомления Ея о проходе Российских войск чрез области Польския и для предложения Ей о назначении в ближайших Воеводствах к тем местам, где сии войски расположиться долженствовали, Комиссаров, с коими бы можно было условиться о поставке съестных припасов и фуража и о платеже за оныя. Все было разпоряжено и постановлено дружелюбно и к взаимной выгоде, не смотря на подущении недоброхотства которое начинало уже показываться. Но когда собрался Сейм и предприятие [598] о разрушении Республики, которое уже стало обнаруживаться, превозмогло над всеми уважениями о сохранении Ея покоя внутренняго и внешняго, то не только твердо настояли чтоб Российския войска без изключения и самаго малаго числа определеннаго для стражи учрежденных там Магазейнов, немедленно выведены были из Польши, но и затеяны были всякия затруднения в продовольствии Российских войск съестными припасами возпрещением заведения новых Магазейнов и настоянием, чтоб и старые перевезены были за границы Республики. При сем случае Скарбовая Комиссия изъявила невместное притязание о зборе вывозных пошлин при переправе чрез Днестр с сих самых Магазейнов, составленных великим иждивением и к великому прибытку обывателей Польских. Таковые поступки ни мало не соответствуют тем уважениям, какия должны взаимно наблюдать два соседственныя Государства сопряженныя сверх того дружбою и союзом. Обиды же всякаго рода чинимыя подданным Государыни Императрицы доведены были до такой степени, что некоторые из находившихся в областях Республики по торговым своим делам, которыя они производили под покровительством Трактатов и народнаго права, коварно обвиняемы были в поджигании жителей к бунту, и под сим предлогом захвачены и в тюрьму посажены. Судьи коим поручено произведение над ними суда, не находя никаких следов взводимаго на них преступления, прибегали к жестоким истязаниям для вынуждения от них признания, и по исторжении онаго таким образом, безчеловечные сии судьи приговаривали их к казни, которая над ними мучительски и исполнялась. Сей первой опыт неправосудия, безчеловечия и лютости открыл пространное поле ко всяким розыскам, коим найпаче подвержены были жители тех провинций, где исповедывается Греческая православная вера неуниатская. Епископ Переяславский и Архимандрит Слуцкий, хотя подданный Государыни Императрицы, подпал сему гонению. Невзирая на высокой в духовенстве его сан, несмотря на непорочность нравов и строгость правил его, возъимели на него подозрение в таких преступлениях, которыя при всяком случае выдумывать нужно было злобе и желанию, питать произведенное ею волнение; сей Архиерей был взят и отвезен в Варшаву, где и по сие время содержится в жестокой неволе. Народное право и в самой сей столице не больше уважено было относительно Министров Ея Императорскаго Величества; ибо в церковь их, которая почитается принадлежащею к самим занимаемым ими домам и которая по находящемуся снаружи Российскому Императорскому Гербу, означала ясно привилегированное место, ворвались несколько солдат Польских и захватив там церковника, повлекли его без всякой причины в суд, которому он ни мало не подлежит. Требованное Российским Министром за сие удовлетворение отклонено было под самыми пустыми предлогами и одним словом сказать, не токмо все торжественные договоры, [599] соединявшие Россию с Польшею, испровержены и нарушены в главнейших их статьях, но вражда простерта до того, что отправлено было чрезвычайное Посольство в Турцию, бывшую тогда в открытой войне с Россиею, для предложения наступательнаго союза против сей последней Державы; чему Архивы Министерияльных переписок Варшавскаго Кабинета представят яснейшие документы и доказательства. Даже должное уважение к Особе и священному достоинству Государыни Императрицы наблюдаемо не было в речах, говоренных в полном Сеймовом заседании, и вместо того чтоб унять сии безчиния как надлежало, Начальники партии испровергнувшей законы и правление Республики, одобряли и похваляли оныя.

Малейшее из сих оскорблений, не упоминая о тех, которыя умалчиваются для сокращения их доводов, достаточно было бы к оправданию и узаконению пред Богом и светом тех мер, каковыя Ея Императорское Величество употребить бы решилась к доставлению себе должнаго и гласнаго удовлетворения. Но Она отнюдь не в том намерении указала изъяснить ныне сии оскорблении. Свойственное Ей правосудие, не позволяет Ей не различить всего Польскаго народа от единой из частей его, которая обманом получа его доверенность, употребила ее во зло. Ея Величество, напротив того, искренно убеждена что большая часть Нации не имела никакого участия во всем, что сделано в Варшаве против Ея и Республики, древней Ея приятельницы, а потому и готова пожертвовать праведным своим возчувствованием надеянию более сообразному с великодушными и миролюбивыми Ея расположениями, что собрание новаго Сейма загладит все сии обиды, последуя с большею точностию предписаниям своих учредителей и Государственным Кардинальным и непременным законам, нежели настоящий Сейм, которой наруша все оныя явным образом, доказал собственною своею незаконностию, сколь неправильны все его деяния, которыя он совершил в противность сим законам.

Но хотя Ея Императорское Величество Не желает гласу собственнаго своего мщения, однакож не может не преклониться на прозьбы принесенныя Ей от многих Поляков, между коими находится немало знаменитых, сколь породою и саном их в Республике, столь и Патриотическими добродетелями и способностию к службе Государственной. Горя чистейшим и похвальным усердием о спасении отечества своего и паки о приобретении прежней вольности и независимости своей, согласились они между собою составить законную Конфедерацию, как единое действительное средство к отвращению бедствий причиненных Нации беззаконною и насильною Варшавскою Конфедерациею. На сей конец, просили они о подкреплении и вспоможении Государыню Императрицу, которая не усумнилась обнадежить их в том и другом, следуя с своей стороны [600] расположениям дружбы и благоволения своего к Республике, и точно исполняя обязательства своих с Нею Трактатов.

Вследствие сих обещаний, Ея Величество повелела некоторой части своих войск вступить в области Республики. Они предстанут там яко дружественныя и для способствования возстановлению прав и преимуществ Ея. Всем, которые примут их в таковом виде, доставлены будут, сверх совершеннаго забвения прошедшаго, всякия вспоможения, личная безопасность и совершенное обезпечение их собственностей. Ея Императорское Величество надеется, что всякой благомыслящий Поляк, прямо любящий свое отечество, примет в надлежащей цене намерения Ея Величества и признает, что он будет защищать свое собственное дело, когда станет искренно и усердно способствовать великодушным подвигам, которые от Нея употреблены будут по согласию со всеми истинными сынами отечества для возвращения Республике вольности, преимуществ и законов, кои у Нея похитила беззаконная Конституция 3 Майя. Естьли некоторые из них усумнятся, по причине присяги которую учинили они ошибкою, или которая исторгнута от них силою или обольщением, таковые да размыслят, что одна священная и истинная есть та, которою клялись они соблюдать и защищать до последней капли крови вольное и Республиканское правление, в котором они родились, и что возобновлением только сей прежней присяги, возмогут они загладить клятвопреступление, в которое они впали учинением новой. Но естьли сыщутся люди, кои по ожесточению своему в ослепившем их разврате станут противиться благотворительным видам Ея Императорскаго Величества и патриотическим желаниям своих сограждан, таковые должны приписывать сами себе те неприятности и бедствия, которым они подвержены будут, толь справедливее, что от них единственно зависит избавиться от оных скорым и искренным раскаянием.

Нижеподписавшийся чрезвычайный Посланник и Поломочный Министр, на котораго возложено объявить о сих намерениях Ея Императорскаго Величества и о праведных причинах Ея к тому побудивших, имеет также повеление пригласить почтенную Польскую Нацию, дабы положила она все свое надеяние на великодушие и безкорыстие, коими руководствуется Ея Величество в сем подвиге и которыя побуждают Ея усердно желать видеть вскоре Республику паки утврежденную в основаниях своих благоразсудительным востановлением равновесия властей Ею управляющих, яко вернейшим средством к прочному соблюдению внутренняго спокойствия, добраго соседства и согласия со всеми Ея Соседами. Дана в Варшаве,

дня 1792 года.

На подлинной подписано

Яков Булгаков