18. ПЕРЕВОД С ИНСТРУКЦИИ ДЛЯ ГОСПОДИНА БАРОНА СТАКЕЛБЕРГА, ДЕЙСТВИТЕЛЬНАГО КАМЕРГЕРА ЕЯ ВЕЛИЧЕСТВА ИМПЕРАТРИЦЫ ВСЕРОССИЙСКОЙ И ПОЛНОМОЧНАГО ЕЯ МИНИСТРА ПРИ КОРОЛЕ И РЕСПУБЛИКЕ ПОЛЬСКОЙ

(АВПРИ. Ф. "Сношения России с Польшей". Оп. 79/6. Д. 165. Л. 29 - 39)

Быть по сему.

(На французском подлиннике инструкции)

Как Ея Императорское Величество за благо рассудить изволила отозвать чрезвычайнаго и полномочнаго своего посла при Варшавском дворе действительнаго тайнаго советника Салдерна, то угодно ей было по доверенности, которую она полагает на вашу ревность и способность, вас избрать для заступления вместо его сего поста в качестве полномочнаго Ея министра. Именным Ея Величества указом повелено вам, как скоро получите вы из Коллегии иностранных дел вашу экспедицию вместе с проездными для вас деньгами, отправиться к назначенному месту и поездкою вашею (sic) со всевозможною прилежностию поспешать, дабы вы неумедлительно могли распорядиться в порученном вам правлении дел. Равным образом по Ея повелению и Ея именем предписываются вам здесь правила, коими вы следовать имеете в отправлении вашего министерства и в собственном предмете вашего отправления.

Приобретенное уже вами сведение дел, касающихся к отделенному вам посту, приведете вы в совершенство чрез чтение, в самых тех местах, где хранится архива, которую имеет вам вручить ваш предместник. Вы увидите там как генеральныя инструкции, так и особенныя повеления, данныя послам и министрам, прежде вас бывшим, учиненное ими пополнение по оным, и следственно порядок и течение всех дел. Вы можете разделить оныя особливо на четыре эпохи. [576]

Первая. Есть инструкция, данная послу Графу Кейзерлингу вместе с князем Репниным, имевшим характер полномочнаго министра, и по коей сей последний продолжал поступать чрез все течение его посольства, в которое вступил он на место графа Кейзерлинга.

Сия эпоха представит вам начало всех дел между Россиею и Польшею с возшествия Императрицы на престол; избрания короля ныне владеющего; королевския и его фамилии усилия о приращении прерогатив и власти королевскаго достоинства; рекламирования и настояния со стороны России и других в том интересованных дворов о возстановлении диссидентов; употребленныя средства для произведения онаго в действо; генеральную Радомскую конференцию; держанный сейм в Варшаве под узлом сей конфедерации; новую конституцию; возобновленный трактат между Российскою империею и Польшею; вскорости потом начало настоящих мятежей и войну России от Порты объявленную.

Вторая эпоха, отправление посла князя Волконскаго; инструкции, коими был он снабден; всемерныя попытки и негоциации с его стороны, как при дворе, так у главнейших наций, о пресечении мятежей, всегда тщетныя; мятежи умножаются; самоназывающиеся конфедераты скапливаются и явно нападают на Российския войска; инактивитет (бездействие. - П. С.) Польскаго правительства среди сих настроений.

Третья эпоха. Посол Сандерн отправлен с новым планом для усмирения Польши. Декларация с его стороны для обязания нации вступить с ним в негоциацию и усмирить себя саму с помощью России; тщетность сего поступка; буйство возмущений продолжаемое с одинаким остервенением; никто не внемлет предложениям России.

Наконец, четвертая эпоха, есть настоящее дел положение и собственный предмет вашего отправления. Ея Императорское Величество по истощении всех возможных видов в усмирении Польши с сожалением узнала, что дружба Ея, безкорыстие и гарантия посессий республики служит только оружием для Польской нации, которое она употребляет с одной стороны к собственному своему разрушению, а с другой - к подкреплению явной войны противу Российской империи. По таком прискорбном убеждении признала она за долг внять гласу собственнаго своего правосудия, и интереса Ея народов, и не может более без невозвратнаго для нея и Польской нации предосуждения почитать себя связанною такими обязательствами, кои сама сия нация отринула или с явнейшим презрением нарушила. Вступила она с соседними с Польшею державами в согласие действительно обезпечить респективныя их права и претензии на Польшу и произвесть оныя в действо вместе с возстановлением тишины и добраго порядка во внутренности Республики, определяя ей также политическое существование, сходственнейшее с интересами ея [577] соседства. Но для приведения вас в состояние лучше судить о соображении такого соглашения, о его твердости и о соединении трех держав, в оном участвующих, прилично будет объявить вам вкратце о негоциациях предъуготовивших оное и наконец приведших его к своему заключению.

Не безызвестно вам, что на Польския дела и войну, по причине оных произшедшую между Российскою империею и Портою, весьма разным оком взирали Венский и Берлинский дворы.

Первый находился в тесном союзе с Франциею, которой политика всегда противоборствующая политике Российской, ищет озабочивать ее делами во всех дворах; которая умножала и подкрепляла Польския мятежи, подавая ей явное вспоможение людьми и деньгами. Воплями своими и интригами, подкрепляемыми знатными суммами, привлекла Порту объявить войну России. Следуя импрессии сентиментов такого союзника, Венский двор и сам фаворизировал конфедератов явным убежищем в своих землях и удобностью снабдевать себя там оружием и амунициею, и выходить из оных по своему произволению для показания себя в их отечестве и возжения тамо военнаго пламени. Не меньше приметное оказывал он пристрастие и Порте против существеннейшего интересу наследственных его областей, а сие немало ободряло сию державу в том, чтобы наивеличайшия противу России делать усилия.

Прусский Король, напротиву того союзника России, верно исполнял обязательства трактатов; делал ей субсидиум; удерживал на границах шайки самоназывающихся конфедератов; бдительно предстерегал расположения и поступки Австрийскаго дома и показывал себя всегда готовым уведомлять о том своего союзника.

Среди сугубых забот России, в войне с Портою и Польских мятежах, венский двор счел, что он нашел удобный случай иметь возможность заплатить себе собственными своими руками за то фаворизирование, которое оказывал он как Порте, так и самонызвающимся конфедератам, и не прикрывая никаким правом или предлогом своих поступков вступил он во владения земли Ципс.

Чем меньше Российский и Берлинский дворы оказали явно внимание их к таковому движению; тем более приняли они сие в зрелое разсуждение во внутренности кабинета, и искали между собою приспособить к тому собственныя их меры.

В самом деле необходимо надобно было им выбрать одну из двух мер: или явно протестовать против такого предприятия; употребить негоциацию, чтобы принудить через то венский двор отступиться от оной земли, а если бы не можно было предуспеть сим средством, воспротивиться тому военною рукою и вступить в войну с ним: или расположить собственные свои поступки по поведению венскаго двора, рекламируя равным образом каждый из двух дворов для себя, на то в чем имеют они претензии на Республику. Как то равно было для [578] равновесия власти наблюдаемого между тремя дворами, чтоб они равносильно никаких рекламирований на Польшу не чинили, или чтоб каждой из них приобрел пропорциональное приращение, таким образом здравая политика оставляла на произволение выбрать одну из двух мер, и Ея Величеству не оставалось, как только принять в уверение, которая из них более может подать способностей к скорейшему усмирению Польши, и сходственнейшая с правосудием в разсуждении Ея, и она не долженствовала долго колебаться в своем решении. Новая война с такою державой, коей области граничат с Польшею в той великости пространства земли, служила новым питанием и сильным подкреплением Польским возмущениям; и так отдаляемо было усмирение во все время новой сей войны, кондиции, подвергаемые жребию оружия, были в разсуждении Ея самой, Ея Величество повергала государство свое в убытки и опасности новой войны и за кого? За нацию, которой она через столько лет тщетно жертвовала величайшим числом людей и денег, для нации, которая за услуги, благодеяние и безкорыстие Ея одними только явнейшими знаками неблагодарности платит, которая не только явную против Ея имела войну, но еще возбудила противу Ея неприятеля опаснейшаго для Ея государства. Другая мера вопреки представляла дружественное стечение трех держав по усмирению Польши, разобрание всех предметов, кои рано ли или поздо могли произвесть войну между одною или другою из них с Польшею, назначение вновь границ сей последней, и через то существование сходственнейшее с собственною Ея конституциею, равно как и с интересом ея соседей; наконец, что всего важнее, соблюдение тишины в сей части Европы. По прилежном разобрании всех сих уважений и принятые уже меры, Ея Величество будет прилагать свое попечение единственно о средствах для достижения к тому.

Министерству ея дано повеление вступить в конференцию с графом Сольмсом министром короля Прусскаго, и как сентименты Его Прусскаго Величества нашлись совершенно сходственными с сентиментами Императрицы, то и завязалась негоциация между обоими дворами, счастливо оконченная чрез конвенцию, подписанную здесь в Петербурге 4 января 1772 года вместе с сепаратными Артикулами и особенною конвенциею для содержания всего вспомогательнаго респективнаго корпуса, с коих пьес найдете вы копии в архиве вашего предшестника.

Вы приметите там, что в справедливых опасениях, кои подавали тогда расположение и движение венскаго двора, оба союзника всемерно предограждали сея противу онаго; но что всякий раз не отчаивались они провести его к своим видам, и что они всегда оставляли ему свободный вход для вступления в оныя; а после сего увидите вы, как и до какой степени в том предуспето.

В то же время, как оба союзника негоциацировали между собою и соглашались о своем плане, производилась между Российским и [579] Венским дворами негоциация другого существа, о коей течении и успехе надобно вам сказать.

Вы то помните, что Порта по получении знатных ударов помышляла о мире, и что по своей методе трактовать всегда чрез посредство третьяго, дабы одержать авантаж для собственных дел от соперничества, которое как ей известно, больше или меньше пребывает между христианскими державами, адресовалась она директно к Венскому и Берлинскому дворам и формально искала их медиации для заключения мира с Россиею.

Король Прусский, искренний приятель Ея Величества Императрицы Всероссийской и верный Ея союзник, не оставлял уведомлять Ее о всех расположениях Порты, равно как и о разных интригах, кои употребляемы были в Константинополе в пользу и вопреки сего мира.

Венский двор напротив того соблюдал обо всем том принужденное молчание в разсуждении России и Ея министров, но случай довел к тому, что в самое то время, когда искательство Порты о медиации дошло до обоих дворов, король Прусский находился в Богемии в лагере императора, и что там имел он некоторые переговоры с князем Кауницом по пункту будущаго мира между Россиею и Портою.

В таком положении дел Императрица, имея уважение к обстоятельствам в разсуждении других дворов, уклонилась от наружности формальной медиации, и просила, чтобы Венский и Берлинский дворы ограничили ее в одних только добрых официях, кои она приняла бы от них с благодарностию, но в то же время сочла она за должное показать себя готовою согласиться на мирныя кондиции честныя и безопасныя, и вверила она королю своему союзнику мирный свой план, препоручая ему употреблять его только во времени и на месте, а притом если она то заблагоразсудит, употребить средство конфидентной откровенности, возстановленной между им и Венским двором, для объявления сему двору того, что можно будет по приличию собщить ему о базис кондиции Императрицы. В скорости после сего повелено было директно отсюда князю Голицыну открыться в конфидентном переговоре князю Кауницу о нужде, в коей находилась Ея Величество Императрица, требовать переменения формальной медиации на добрыя официи, равно как и получить освобождение министра Ея господина Обрезкова прежде всякаго вступления в негоциацию, и при сем случае, объявляя о расположениях Императрицы к миру, сообщить словесно сей базис кондиций, на коих она заключить его намерена.

Но в то время, когда при сем еще повороте изъяснения находились, Венский двор уведомился индиректно о самом существе мирных кондиций России, между коими были две, противу которых притворно или в самом деле оказывал он величайшее воспротивление.

Одна была альтернатива независимости Валахии и Молдавии или удержание обоих сих провинций в секвестре чрез 25 лет для России, ради удовлетворения за военным иждивения. [580]

Другая была возстановление самодержавия татар яко вольнаго и от Порты независящего народа.

Князь Лобкович имел повеление уведомить здесь чрез словесное сообщение о воспротивлении его двора обеим сим кондициям под предлогом интереса австрийских областей. Отвествовано на сие чрез конфидентное сообщение всего мирнаго плана со стороны России, чтобы оправдать пред сим двором совместность всех ея кондиций с явнейшими интересами австрийских областей. Сей пункт возражаем был как с одной, так и с другой стороны, не в форме действительной негоциации, но под образом конфидентных изъяснений государя к государю, и сообщения равномерно конфидентнаго министра к министру. Не оставлено чинить под рукою внушения искусно менажируемыя по тому, что надлежало сделать относительно Польши, без всякаго точнаго открытия и поступления вдаль. Князь Кауниц ни мало сему не вникал до того самаго времени, как в разбирании мирнаго дела, по предложении некоторых кондиций, кои почитал он приемлемыми для России, обещал стараться о подкреплении оных у Порты добрыми официями своего двора, но с точным условием, чтоб Россия отнюдь не помышляла на раздробление польских владений, когда собственный его двор признавал за благо отобрать для себя тринадцать городов Ципскаго графства.

По сему двойному предложению с большею ясностию отзывались в Венском дворе.

По пункту мира с Портою; Императрица по любви к тишине и из уважения к безпосредственному соседству областей австрийскаго дома, согласилась отступиться от Артикула Валахии и Молдавии; но в разсуждении татар пребывала она в непоколебимом настоянии и вопреки предлагала для себя, тот же резон безпосредственнаго соседства своих областей.

По Артикулу занятия Ципса; граф Панин с твердостию предложил князю Кауницу чрез князя Голицина, что двор Его, который претендует удовлетворить себе самому, не может воспрепятствовать сделать то же державам, имеющим, равно как и он, явныя права на ту же республику, но если найдет он за приличное для него вступить в согласие и меры с Россиею и ея союзником, для снесения, разочтения и распоряжения прав трех держав, то употреблено будет старание о склонении на то короля Прусскаго. Сей тон и сия твердость произвели желаемое действие, венский двор согласился наконец на мирныя предложения России, от Артикула Валахии и Молдавии Императрица отступилась, и он объявил себя готовым вступить во все распоряжения обоих союзников относительно до Польши. Дело шло единственно об окончании на таком основании негоциации, которая стоила толикаго труда и разбирания как с одной, так и с другой стороны. Для дальнейшаго поступления в дело и для постановления чего-либо решительнаго между тремя дворами, разменен был 7 марта некоторый род прелиминарнаго акта, в форме [581] декларации, между тремя дворами, предъявляющаго равенство трех доль, отделенных от Польши, и взаимное вспоможение для вступления во владение оных, как вы то усмотрите из копии акта, которую найдете вы в архиве вашего посольства.

Как Российский и Берлинский дворы были уже согласны о их долях, то дело настояло только о назначении равнаго удела для венскаго двора.

1772