Описание въезда польских послов с Мариною Мнишек в Москву

Дневник

(1606)

Дороги ¹ Послов, Отправленных от Наияснейшего Сигизмунда III-го Божиею милостию Короля Польского к Князю Московскому в 1606-м году от Рождества Христова.

Въезд в Москву их Милостей Гг. Послов.

В 12-й день Мая, в пятницу по утру, ехали мы из Мамонова еще на повозках все вместе, ибо никого вперед не пускали. Часть лошадей наших убранных вели впереди нас; в 11/2 мили от ночлега и в 1 1/2 мили также от Москвы под одною горою, при реке [192] близ дороги, на лугах почти совершенно ровных и живописно расположенных, мы нашли драгоценные и искусно сделанные напoдoбиe замка с башнями и бастионами ставки, в коих царица находилась три дня.

Ставки сии, или лучше сказать, полотняный замок весьма широк, вокруг его вместо забора полотняная ограда, четырнадцать бастионов полотняных же, и трое ворот для въезда; в средине были покои Царицы, то есть, один белый шатер с тремя верхами, другой, остроконечный, клетчатой кармазинной материи; третий весь сверху тоже клетчатый; четвертый из парчицы; пятый белый, имеющий сверху до средних оконечностей по швам голубые полосы, кроме сего осьмнадцать других шатров, различных цветов, больших и малых, в коих Его милость Пан Сандомирский [193] Воевода с приятелями своими имел отдохновение; несколько в отдалении от сего замка, было около десяти иных наметов, поставленных отдельно.

Лагерь, возами обставленный, был довольно велик, и в нем в средине находилось несколько шатров. —В кустарниках находилось три намета; а на лугах, с другой стороны, палатки, кибитки, и малые балаганы, около коих, когда мы проезжали, стояло множество народа: приветливые и стройные Поляки верхами и пешком, золотом и серебром богато блестевшие; Итальянцы, Немцы, Венгерцы и множество Московитян, смотревшие на наш приезд; также видно, что и в других местах были разбиты палатки, но потом сняты. Когда мы проезжали мимо вышеупомянутых шатров Царицы, трубачи их милостей Панов Послов, [194] коих было довольно, ехавши за каретою, трубили; а музыканты Царицы, коих было 36 человек, играли на два хора: таким образом мы проезжали мимо сих шатров, видя многих своих знакомых, но ни здороваться, ни говорить с ними не было возможно; впрочем с обеих сторон друг другу шапковали (снимали шляпы).

Подъезжая потом ближе к Москве, в виду города нашли мы у Поклонной Горы две роты гусаров, коих всех было 224 человека; они принадлежали их милости Пану Сандомирскому Воеводе и сыну его Старосте Саноцкому; к ним также примешалось двадцать с чем-то лошадей Пана Старосты Луковского. — Впереди ехали верхами два щитоносца со щитами, по-гусарски блестящие и богато наряженные; щиты у них обтянуты алым бархатом, из коих на одном два серебряные вызолоченые [195] льва держали двуглавого орла; а на другом из серебряных блях большие розы и герб Сренява ²; первый из сих щитоносцев имел на себе довольно страусовых перьев и три стрелы; за сими щитоносцами вели верховую белую Турецкую лошадь, до половины выкрашенную, убранную в богатую сбрую, седло и чепрак, и украшенную пуком черных перьев цапли; вели ее на длинных поводах из китайки различных цветов, втрое сложенной и переплетенной золотом, два Персиянина в серебряных разноцветных глазетовых чал-мах с завитыми перьями, имея в руках богато украшенную драгоценными каменьями булаву; за ними вели Турецкую гнедую лошадь двое Негров, пышно по-Турецки [196] одетых в серебряный глазет; потом вели двух лошадей, выкрашенных одну рыжим цветом, а другую сивым на подобие львиной шерсти, также весьма богато убранных; при каждой из них по два Турка в ферезеях из парчицы и в ярмолках золотого глазета с страусовыми перьями. — За сими лошадьми ехали рядом два оруженосца, чрезвычайно пышно одетые, на богато убранных лошадях, имея в руках копья с длинными прапорами золотой и серебряной материи. За ними третий оруженосец, одетый и вооруженный по-Персидски с луком в руках и стрелою, длиною более двух сажень, окованную широким железом; вместо перьев на сей стреле были железные бляхи; лошадь его была с сбруею и седлом, искусно разукрашенными золотом и драгоценными каменьями, и сам он был не менее [197] богато убран по-Персидски. Далее стояла хоругва и рота, а за сею кaвaлepиeю шеренга из ста человек пехоты Его милости Пана Воеводы Сандомирского, в красной одежде и в желтых чижмах; каждый из пехотинцев имел белые павлиньи перья и в руке белую секиру с длинными рукоятками; следующие сто человек пехоты Пана Старосты Саноцкого были в голубой одежде с большими бляховыми из серебра петлицами и со страусовыми перьями; все люди прекрасной наружности. Там-то у Поклонной Горы пересели мы с повозок на лошадей, и, оставив сзади все повозки со служителями, сами тихо ехали к городу, поджидая из оного встречи для Панов Послов; но никто не встречал; а спускаясь уже под гору над самою рекою Москвою, чрез которую для приезда Царицы был плавучий мост (они его называют [198] живым), нашли мы со стороны нашего приезда при реке, две пестрые, клетчатые, великолепные ставки, около коих было множество людей верхом; пред сими ставками была довольно большая квадратная площадь, от коей тянулось довольно других шатров; а от сих последних, до самой Москвы, где мы ехали, стояли в два ряда, образуя широкую улицу, в Немецких бархатных платьях драбанты, коих было триста человек; каждый из них имел в руке широкую выполированную алебарду, между ними было сто алебардщиков на подобие прислужников, употребляемых обыкновенно крайчими при столе, и двести таких, как у Его Величества Короля. — На всех алебардах золотом высечен двуглавый орел: над орлом Царская корона, а по бокам Латинскими буквами: Дмитрий Иванович. Древки у [199] сих алебард обтянуты алым бархатом и окованы толстою серебряною проволокою, а в тех местах, где держат рукою, золотая бахрома. Позади сих драбантов, с обеих сторон стояла, в красной одежде разными китайками по Немецки испещренная, Московская пехота с хорошими пищалями и мушкетами.

При вышесказанном намете, стояла высокая большая карета по Московскому образцу, алым золотым глазетом покрытая, внутри обитая соболями и вся вызолоченая, и золотыми звездами испещренная; ступицы у колес покрыты листовым золотом, а спицы выкрашены лазурью. Спереди, где должен быть сундук, стояли два человека одетые по Английски, держа в руках золотые розаны; на верху кареты золотой орел; по бокам она была разукрашена драгоцветными [200] каменьями, жемчугом и золотом; запряжено в оную десять барсатовых ³ лошадей, на коих были из алого бархата шоры, серебряные вызолоченые пряжки и шелковые постромки. На другой стороне ставки стояли копьеносцы в числе 730-ти лошадей; это была рота Пана Матвея Домарацкого, прежняя Царская, усердно ему служившая от восшествия на престол. Сказывали нам, что в то время был там и сам Царь инкогнито и по въезде нашем в город, отправился в замок.

Потом ехали чрез тот живой мост к деревянному забору и к воротам, Скородвою называемым; там мы нашли стоящих по о6е стороны дороги, начиная от моста до самых Бояр, великое [201] множество Бояр и Дворян, в золотых глазетовых одеждах, верхами, имевших под собою лошадей великолепно убранных. — Наши к ним приближались. — На левой стороне на гнедой лошади был Петр Босман ⁴, одетый по-гусарски с булавою; он сам и конь под ним пышно убраны. — По приближении к воротам, выехали из оных с правой стороны два Московича, а именно: Князь Григорий Константинович Волконский и другой Андрей Иванович; при них было несколько десятков Дворян; поприветствовавши и принявши их Милостей Панов Послов, они, как пристава проводили их до Посольского двора — того же самого, где при Борисе стоял Его Милость Пан Канцлер. На улицах, по обеим сторонам, где мы проезжали, находилось [202] великое множество людей, которые, сойдясь, ожидали приезда Царицы; мужчин было менее, но женщин — Итальянок, Француженок, Немок и Московитянок, чрезвычайно много.

Подъезжая к первым каменным воротам, называемым Белгород, от коих уже вокруг города идет стена с валом, мы нашли в улице, при дороге, Сибиряков лопарей 21 человека, на коих одежда, начиная от капюшонов на голове до ног, и обувь были из косматых лосиных шкур; они все стояли в порядке, имея одни палицы, а другие луки из рыбьих костей.

Когда потом мы въехали через каменный мост в другие каменные ворота, называемые Китай-город, то увидели, на правой руке, около рва близ ворот Царь или Крым-города, большую пушку, которую называют [203] Павлином. — Около ней срублен амфитеатр, на коем стояло 73 больших и малых барабанов и столько же трубачей; по въезде потом Царицы, часа два беспрерывно били в барабаны и играли на трубах.

Подъезжая затем к другому мосту, пред другими воротами замковыми, коими Царица имела въезжать в замок, мы с сего места от Лобного рынка поворотили к нашему двору; здесь пред воротами лежит орудие, называемое Царь-пушка, длиною три моих сажени и 4 четверти; в оной я часто потом бывал в средине, помещаясь свободно, сидя с головою; при сей пушке лежит три каменных ядра. — Приехавши на Посольский двор, каждый заботился о помещении для лошади и для себя; ибо вся правая сторона двора отдана Его Милости Пану Малаговскому, а левая Пану Велижскому [204] Старосте. Очистившись от пыли, кто хотел, пошел смотреть на въезд в замок Царицы, которая из своих шатров отправилась вслед за нами.

Комментарии

1 Снимок (facsimile) начальных строк сего описания приложен в конце книги, под № 2.

2 Название герба, принадлежащего ныне фамилии Князей Любомирских.

3 В яблоках.

4 Вероятно, Басманов.