ПОСОЛЬСКАЯ КНИГА ПО СВЯЗЯМ РОССИИ С ПОЛЬШЕЙ

(1575-1576 гг.)

А се такова грамота послана от государя кь Яну Еронимовичю с Лукою с Новосильцовым: /л. 61/

Божиею милостию мы, великий государь, царь и великий князь Иван Васильевич всеа Русии, владимерский, московский, ноугородцкий, царь казанский, царь астороханский, государь псковский и великий князь смоленский, тверский, “югорский, пермский, вятцкий, болгарский и иных, государь и великий князь Новагорода Низовские земли, черниговский, резанский, полотцкий, ростовский, ярославский, [55] белоозерский, удорский, обдорский, кондинский и всея Сибирские земли и Северные страны повелитель и государь отчинныи земли Лифлянские и иных многих земель государь, Великого княжества Литовского Яну Еронимовичю Хоткевича кграбе на Шклове и на Мыши, каштеляну /л. 61 об./ виленскому, старосте жемойцкому, моршалку земскому Великого княжества Литовского, старосте ковенскому и державце плотельскому и тельшовскому. Посылали есмя к вам, паном радам Великого княжества Литовского, гонца своего Федора Елизарьева сына Ельчанинова для своих дел, и панове рада духовные и светцкие коруны Польские и Великого княжества Литовского, которые на тот час меж собою сьехався, гонца нашего Федора Ельчанинова з грамотою к нам отпустили. И что Панове рада коруны Польские и Великого княжества Литовского в своей грамоте к нам писали есте, и мы тое грамоту вычли и вразумели гораздо, и нам те дела ведомы. А что /л. 62/ еси говорил гонцу нашему Федору Ельчанинову в тайности, что у вас королю Гендрику на тех государьствах на коруне Польской и на Великом княжестве Литовском одноконечно не бывати, а отписати бы нам к тебе с своим жаловальным словом, а ты нам хочешь свою службу показати и о наших делех для покою крестьянского радети хочешь, так же б нам и к воеводе виленскому к Миколаю Юрьевичю Радивилу, и пану тротцкому Остафью Воловичю, и моршалку Сиротке Радивилу, и ко всему рыцерству посполито Великого княжества Литовского грамоты порознь прислати. И нам хотенье твое и прихильность к на/л. 62 об./шему жалованью гонец нашь Федор Ельчанинов подлинно известил, и мы твое хотенье и прихильность к нашему жалованью милостивно выслушали и приняли. И только нам послужишь, и те три государьства случатца в одно место, а нам велит Бог на тех государьствах быти, и мы тебя своим жалованьем во всяких в почестливостех и в прибытках учнем нагорожати свыше иных панов, также вотчинами и скарбом пожалуем тебя, издоволим. И ты б о том к нам ведомо учинил, какова ты нашего жалованья хочешь, и мы по тому тебе ведомо учиним и учнем к тебе свое великое жалованье держати. А что еси говорил гонцу нашему /л. 63/ Федору Елизарьеву сыну Ельчанинову, хотя нашим послом и посланником и без опасные грамоты ехати в государьство в Великое княжество Литовское, ино им дорога [56] чиста, и тому сстатись не возможно, что нашим послом и посланником без опасные грамоты к вам итти, потому во всех государьствах поведенья, что послы и посланники изо государств в государство ходят по опасным грамотам, а без опасные грамоты над послы и над посланники что ся зделает, ино чем встречати. А ты как почал о крестьянстве побожне радети, так бы еси и ныне о покое крестьянском радел, чтоб дал Бог покой /л. 6З об./ крестьянству был, и тое б доброе дело меж нас и государьств коруны Польские и Великого княжества Литовского в постановенье учинилось к прибытку всего крестьянства. Писан в государьствия нашего дворе града Москвы лета от созданья миру 7083-го августа в 21 день индикта 3-го, государьствия нашего 42-го, а царств наших: Росийского 29-го, Казанского 22-го, Астороханского 20-го.

А се такова грамота послана от государя к Остафью Воловичю с Лукою с Новосильцовым:

Божиею милостию мы, великий государь, царь /л. 64/ и великий князь Иван Васильевич всеа Русии, владимерский, московский, ноугородцкий, царь казанский, царь астороханский, государь псковский и великий князь смоленский, тверский, югорский, пермский, вятцкий, болгарский и иных, государь и великий князь Новагорода Низовские земли, черниговский резанский, полотцкий, ростовский, ярославский, белоозерский, удорский, обдорский, кондинский и всея Сибирские земли и Северные страны повелитель и государь отчинныи земли Лифлянские и иных многих земель государь, Остафью Воловичю, пану тротцкому, подканцлеру Великого княжества Литовского, старосте берестейскому и кобрын/л. 64 об./скому. Посылали есмя к вам, паном радом Великого княжества Литовского, гонца своего Федора Елизарьева сына Ельчанинова для своих дел, и панове рада духовные и светцкие коруны Польские и Великого княжества Литовского, которые на тот час меж собою сьехався, гонца нашего Федора Ельчанинова з грамотою к нам отпустили. И что панове рада коруны Польские и Великого княжества Литовского в своей грамоте к нам писали есте, и мы тое грамоту вычли и вразумели гораздо, и нам те дела ведомы. А слух нас дошел, что у вас королю Гендрику на тех государьствах на коруне Польской и на Великом [57] княжестве Литовском не бывати. И ты б /л. 65/ нашего жалованья к собе похотел, а нам бы еси тем послужил, чтоб на тех государьствах нам быти, и о наших делех радел и службу свою к нам показал и свыше прежнего для покою хрестьянского, чтоб меж нас и тех государьств коруны Польские и Великого княжества Литовского доброе дело в постановенье учинилось к прибытку всего хрестьянства. А нам бы еси о том ведомо учинил, какова ты нашего жалованья к себе хочешь, и мы к тебе по тому ведомо учиним и свое жалованье учнем х тебе держати. А как к нам службу свою покажешь и о наших делех для покою крестьянского учнешь побожне /л. 65 об./ радети, а ож даст Бог, благоволит Бог нам быти на тех государьствах, и мы к тебе свое жалованье во всяких в почестливостях и в прибытках нагорожати учнем свыше иных панов, а ты как почал о крестьянстве радети, так бы еси и ныне о покое хрестьянском радел, чтоб дал Бог, крестьянству покой и прибыток был, чтоб твоею службою и раденьем те государьства в место случити на покой крестьянству, чтоб бесерменская рука над хрестьяны не высилась, а хрестьянству б мир и покой был. Писан в государьствия нашего дворе града Москвы лета от созданья миру 7083-го августа в 21 день индикта 3-го, государствия нашего 42-го, а царьств наших: /л. 66/ Росийского 29-го, Казанского 22-го, Астороханского 20-го.

А се такова грамота послана от государя к пану Сиротке Радивилу с Лукою с Новосильцовым:

Божиею милостию мы, великий государь, царь и великий князь Иван Васильевич всеа Русии, владимерский, московский, ноугородцкий, царь казанский, царь астороханский, государь псковский и великий князь смоленский, тверский, югорский, пермский, вятцкий, болгарский и иных, государь и великий князь Новагорода Низовские земли, черниговский, резанский, полотцкий, ростовский, ярославский, /л. 66 об./ белоозерский, удорский, обдорский, кондинский и всея Сибирские земли и Северные страны повелитель и государь отчинныи земли Лифлянские и иных многих земель государь, пану Сиротке Радивилу, моршалку дворному Великого княжества Литовского. Посылали есмя к вам, паном радом Великого княжества Литовского, гонца своего Федора Елизарьева сына [58] Ельчанинова для своих дел, и панове рада духовные и светцкие коруны Польские и Великого княжества Литовского, которые на тот час меж собою сьехався, гонца нашего Федора Ельчанинова з грамотою к нам отпустили. И что панове рада коруны Польские и Великого княжества Литовского в своей грамоте к нам писали /л. 67/ естя, и мы тое грамоту вычли и вразумели гораздо, и нам те дела ведомы. А слух нас дошел, что у вас королю Гендрику на тех государьствах на коруне Польской и на Великом княжестве Литовском не быть. И ты б о наших делех радел и службу свою к нам показал для покою крестьянского, чтоб меж нас и тех государьств коруны Польские и Великого княжества Литовского доброе дело в постановенье учинилось к прибытку всего крестьянства, а к нам бы еси о том отписал, какова ты нашего жалованья к себе хочешь, и мы по тому свое жалованье учнем держати к тебе. А как к нам свою службу покажешь и о наших делех для по/л. 67 об./кою крестьянсково учнешь радети, а ож даст Бог, благоволит Бог нам быти на тех государьствах, и мы к тебе свое жалованье учиним довольно. А как еси почал о крестьянстве радети, так бы еси и ныне о покое крестьянском радел, чтоб дал Бог, покой и прибыток хрестьянству был, чтоб твоею службою и раденьем те государьства в место случити на покой хрестьянству, чтоб бесерменская рука над хрестьяны не высилась, а хрестьянству бы мир и покой был. Писан в государьствия нашего дворе града Москвы лета от созданья миру 7083-го августа в 21 день индикта 3-го, государьствия нашего 42-го, а царьств наших: Росийского 29-го, Казанского 22-го, Астороханского 20-го. /л. 68/

А се такова грамота послана от государя х панятом, и княжатом, и шляхтичем, и ко всему рыцерству Великого княжества Литовского с Лукою с Новосильцовым:

Божиею милостию мы, великий государь, царь и великий князь Иван Васильевич всеа Русии, владимерский, московский, ноугородцкий, царь казанский, царь астороханский, государь псковский и великий князь смоленский, тверский, югорский, пермский, вятцкий, болгарский и иных, государь и великий князь Новагорода Низовские земли, черниговский, резанский, полотцкий, ростовский, ярославский, белоозерский, удорский, обдорский, кондинский и всея Сибирские земли [59] и Северные страны повелитель и государь отчинныи земли Лиф/л. 68 об./лянские и иных многих земель государь, нашего государьского повеленья слово княжатом, и панятом, и шляхтичем, и всему рыцерству Великого княжества Литовского. Посылали есмя к паном радам Великого княжества Литовского гонца своего Федора Елизарьева сына Ельчанинова для своих дел, и панове рада духовные и светцкие коруны Польские и Великого княжества Литовского, которые на тот час меж собою сьехався, гонца нашего Федора Ельчанинова з грамотою к нам отпустили. И что панове рада коруны Польские и Великого княжества Литовского в своей грамоте к нам писали, и мы тое грамоту вычли и вразумели гораздо, и нам те дела ведомы. А слух нас дошел, что у вас королю Гендрику на тех государьствах /л. 69/ на коруне Польской и на Великом княжестве Литовском назад не бывати, и вы, княжата, и панята, и шляхтичи, и все рыцерство посполито Великого княжества Литовского, нам хотите службу свою показати и о наших делех для покою хрестьянсково радети хотите. И нам хотенье ваше и прихильность к нашему жалованью гонец нашь Федор Ельчанинов подлинно известил, и мы ваше хотенье и прихильность к нашему жалованью милоетивно выслушели. И вы бы к нам подлинно о том отписали, какова вы нашего жалованья хотите, и мы к вам учнем свое жалованье великое держати. А как к нам свою службу покажете, и мы к вам свое жалованье учнем /л. 69 об./ держати и службу вашю помнити хотим. А вы, княжата, и панята, и шляхтичи, и все рыцерство посполито Великого княжества Литовского, как почели о крестьянстве радети, так же бы есте и ныне о покое крестьянском радели, чтобы дал Бог, покой крестьянству был, и то б доброе дело меж нас и государьств Великого княжества Литовского в постановенье учинилось к прибытку всего крестьянства. Писан в государьствия нашего дворе града Москвы лета от созданья миру 7083-го августа в 21 день индикта 3-го, государствия нашего 42-го, а царьств наших: Росийского 29-го, Казанского 22-го, Астороханского 20-го. /л. 70/

А се таков наказ дан Луке Новосильцову:

Память Луке Захарьичю Новосильцову. Приехав ему в Смоленеск, молыти ему в Смоленску воеводам князю Юрью [60] Костянтиновичю Курлятеву да князю Михаилу Федоровичю Борятинскому, дя дьяком Осифу Ильину да Гаврилу Бункову, чтоб они отписали в Оршу к Филону Кмиту: послал государь, царь и великий князь в Литву к паном радам коруны Польские и Великого княжества Литовского гонца своего Янглыча Володимерова сына Бостанова известити о том, что государь, царь и великий князь посылает в Литву своего посланника, а потом посылает своих больших посланников или меньших послов, и государев, /л. 70 об./ царев и великого князя посланник Лука Захарьич[ь Но]восильцов в Смоленеск приехал, а ждет из Литвы государева гонца Янглыча Бастанова, и Панове бы рада коруны Польские и Великого княжества Литовского государева гонца Янглыча Бастонова, отправив со всем, не задержав отпустили. А как государев гонец Янглычь Бастанов в Смоленеск приедет, и Филон бы Кмита государеву посланнику Луке Новосильцову на рубеж пристава, и корм, и подводы прислал и в Смоленеск к воеводам отписал, как Луке на рубеж быти, А как Филон в Смоленеск отпишет, на которой день пристав с подводами на рубеж будет, и Луке к тому дни из Смоленска на рубеж ехати. И как на рубеж Лука придет, и Луке приста/л. 71/[ву] сказати: государь нашь, царь и великий князь послал меня, своего посланника, з грамотами к панбм радам коруны Польские и Великого княжества Литовского, и ты б со мною шел наперед к паном радам Великого княжества Литовского. А хто именем пристав Луку встретит и на встрече приставы, и кормы, и подводы по прежнему ли обычаю будут, и Луке, роспрося и разведав про литовские и про всякие вести и о встрече, как его приставы на рубеже встретят, о всем о том подлинно отписати ко государю, царю и великому князю, которого сына боярского с собою возьмет проводити из Смоленска. А нечто вспросит пристав Луки: послан еси от своего государя, царя и великого князя к паном радам /л. 71 об./ коруны Польские и Великого княжества Литовского, и приказ с тобою о каком деле к [паном] радам есть ли? И Луке приставу говорити: послан есми от своего государя, царя и великого князя к паном радам коруны Польские и Великого княжества Литовского, и грамота со мною верюющая и речь от государя, царя и великого князя к паном радам есть, а быти мне по государя своего, царя и великого князя приказу наперед у панов рад Великого [61] княжества Литовского, а после того быти мне у панов рад коруны Польские.

А как ож даст Бог, Лука приедет к паном радам коруны Польские и Великого княжества Литовского, и где в то время /л. 72/ панове рада Великого княжества Литовского [будут], и где ему велят у себя быти, и Луке к паном радом Великого княжества Литовского пришед, грамота верющая подати и речь говорите по записи и по государя, царя и великого князя наказу. А быти Луке у панов рад порознь: первое быти у литовских панов, а потом быти у панов рад коруны Польские. И где в то время будут панове рада коруны Польские, и Луке, пришед х паном радам, от государя поклон правити, и грамота верющая подати, и речь по записи говорити потому ж, что и литовским паном. А учнут панове рада руки давати и о здоровье спрашивати, и Луке рука давати после посольства, изговоря все. /л. 72 об./

Да паметь Луке. Как будет у панов рад Вели[кого] княжества Литовского, а после у па[нов рад ко]руны Польские, и, пришед, Луке садитесь меж их больших, и серёд них чтити, а меньших выше садитесь, а будет против себя учнут садите блиско, ино против садитись, только б блиско на скамейке.

А нечто приедет Лука к паном радам коруны Польские и Великого княжества Литовского, а у панов рад в те поры будут послы или посланники от которых иных государей, и велят паны Луке быти у себя на посольстве, а послом или посланником у себя ж в те поры велят быти, и Луке о том с приставом приказывати, что ему вместе с послы /л. 73/ [и с] посланники у панов рад не быти, и на[пе]ред бы его послы и посланники у панов рад ни от кого не были. И будет Луке велят паны у себя быти, и иных бы послов, и посланников, и гонцов в те поры не было, а будет и приедут, а которые послы или посланники будут, и Луке, приехав на двор, з двора ехати. А итти Луке тогды к паном и, поклон правив, и грамоту верюющую отдати и речь говорити по государеву наказу, чтоб у панов рад наперед его и с ним вместе иных государей послов и посланников и гонцов однолично нихто не был. /л. 73 об./ [62] А нечто панове рада коруны Польские и Великого княжества Литовского посполито на сойму [вме]сте будут обе рады, коруны Польские и Великого княжества Литовского, а велят ему паны итти к себе, и ему потому ж быти у обеих рад вместе, и речь говорити от государя, царя и великого князя, и грамоты подати по государеву наказу порознь. А будет обе рады к себе быти не велят, а велят у себя быти порознь, и Луке быти у панов рад порознь, и грамоты и поклон правити, и речь им говорити о всем по государя, царя и великого князя наказу.

А нечто позовут паны Луку ести, и Луке за стол итти, а того Луке розведывати, не будет ли у панов рад иных государей послов или посланни/л. 74/ков турецково салтана или цесарева. И будет [у] панов будут иных государей послы или посланники, и Луке за стол х паном однолично не ходити, а о том ему говорити: посадят меня паны выше иных государей посланников, и яз за стол иду, а не посадят меня выше иных посланников, и мне за стол не ити. И учнут Луке о том говорити, что ему выше иных посланников сидети, и Луке за стол итти, и посадят его выше иных посланников, и Луке за столом сидети, а нечто Луку посадят ниж иных посланников, и Луке за столом не сидети, а ехати к себе на подворье.

А будет турецкой посланник или цесарев, и ему с ними вместе ни/л. 74 об./как не ходити, а хотя будет и введут ево, а Тур[ецково] или цесаревы посланники туто, и ему еха[ти] на подворье.

Да память Луке. Посланы с ним от государя, царя и великого князя к паном радам Великого княжества Литовского грамоты: к Яну Еронимовичю Хоткеевича, к воеводе виленскому Миколаю Юрьевичю Радивилу, к пану Троцкому Остафью Воловичю и моршалку Сиротке Радивилу, и княжатом, и панятом, и ко всему рыцерству посполито Великого княжества Литовского. И Луке, приехав в Литву, после посольства обослався сь Яном с Яронимовичем, /л. 75/ [и г]де с собою велит Ян сьехатись в котором месте пригож, и Луке, сьехався, Яну говорити: [63]

Великий государь, царь и великий князь Иван Васильевич всеа Русии велел тебе говорити: говорил еси гонцу государя нашего Федору Ельчанинову в тайности, что королю Гендрику на государьствах на коруне Польской и на Великом княжестве Литовском не бывати, а отписати б государю нашему, царю и великому князю к тебе с своим жаловальным словом, и государь нашь, царь и великий князь прислал к тебе свою грамоту, и ты б по той грамоте прислал ко государю, царю и великому князю грамоту, и яз тое /л. 75 об./ грамоту до государя своего, царя и великого [князя] довезу. Да как Ян ко государю грамоту пошлет или что словом ко государю прикажет, и Луке, взяв грамоту и что словом Ян прикажет, грамоту и приказ записав, привести ко государю, царю и великому князю. А воеводе виленскому Миколаю Юрьевичю Радивилу, и пану Троцкому Остафью Воловичю, и моршалку Сиротке Радивилу, и ко всему рыцерству посполито Великого княжества Литовского потому ж грамоты от государя порознь роздать, и как по тем грамотам паны рада Великого княжества Литовского к государю грамоты пошлют и что словом ко государю прикажут, и Луке, грамоты взяв и что речью к государю прикажут записав, привести к /л. 76/ государю, царю и великому князю.

А нечто вспросит Луки Ян Еронимов: приказывал он ко государю, царю и великому князю в тайности со государевым гонцом с Федором сь Ельчаниновым, чтоб государь, царь и великий князь отписал ко мне с своим жалованьем грамоту, да грамоты особливы к воеводе виленскому к Миколаю Юрьевичю Радивилу, и к пану Троцкому к Остафью Воловичю, и моршалку Сиротке Радивилу, и ко всему рыцерству посполито Великого княжества Литовского грамоты з жаловальным словом прислал, и государь ваш, царь и великий князь ко мне грамоту прислал, а к Миколаю Юрьевичю к Радивилу, и к пану /л. 76 об./ тротцкому к Остафью к Воловичю, и мо[ршал]ку Сиротке Радивилу, и ко всему рыцерству посполито Великого княжества Литовского грамоты особливые порознь прислал лы?

И Луке Яну говорити: государь нашь, царь и великий князь послал со мною к тебе свою государеву грамоту особно, а [64] Миколаю Юрьевичю Радивилу, да пану тротцкому Остафью Воловичю, да пану Сиротке Радивилу, да княжатом и понятом и всему рыцерству Великого княжества Литовского государь нашь, царь и великий князь по твоему приказу грамоты особливые к ним порознь прислал со мною, а в грамотах государь нашь, царь и великий князь к ним /л. 77/ [т]ого не описал, что ты государя нашего, царя и великого князя гонцу Федору Ельчанинову в тайности говорил, для того, чтоб твой приказ государю нашему, царю и великому князю им не явно был.

Да память Луке. Как быв у панов рад Великого княжества Литовского, и ему ехати в коруну Польскую. И приехав к паном радом коруны Польские, поклон от государя правити, и грамота верющая подати, и речь по записи говорити по государя, царя и великого князя наказу. А после того сослатца кем будет пригож с паны рады коруны Польские: сь Якубом Уханским с арцыбискупом гнезнинским, /л. 77 об./ першей рады коруны Польские, да со [Францыш]ком Красинским з бискупом с краковским, да с Петром Зборовским с воеводою сендомирским, да сь Яном с Косткою с воеводою сендомирским, чтоб Луке с ними видетись порознь, в котором месте пригоже. А сьехався с ними порознь, грамоты им от государя, царя и великого князя отдати особно порознь. И говорити им речь потому ж порознь:

Божиею милостию великий государь, царь и великий князь Иван Васильевич всеа Русии велел тебе, Якубу Уханскому, арцыбискупу гнезнинскому, говорити: прислал еси свой лист к гонцу государя нашего к Федору к Ельчанинову сь Якубом /л. 78/ с Лашковским да с Войтехом с Кревским, а в листе своем писал еси ко государю нашему, царю и великому князю, чтоб государю, царю и великому князю по тому твоему листу отписати к тебе с жаловальным словом, и государь, царь и великий князь прислал к тебе со мною грамоту. И будет по той грамоте Якуб Уханский грамоту к государю пошлет или словом что прикажет, и Луке, грамоту и речь записав, привести ко государю, царю и великому князю.

А к Петру к Зборовскому, воеводе сендомирскому, да княжатом, и панятом, и всему рыцерству коруны Польские [65] грамоты потому ж порознь от государя отдати, а каковы грамоты /л. 78 об./Петр Зборовской, и княжата, и панята, и [все] рыцерство с Лукою ко государю, царю и великому князю пошлют или речью хто что прикажет, и Луке, те грамоты взяв и речи их записав, привести ко государю, царю и великому князю.

Да память Луке. Посланы с ним две грамоты: ко Францышку Красинскому, бискупу краковскому, грамота, да к Яну Костке, к воеводе сендомирскому, грамота. И Луке, сьехався со Францышком Красинским з бискупом краковским, да сь Яном с Косткою с воеводою сендомирским, грамоты им особно порознь от государя /л. 79/ [от]дати, а молвити Францышку Красинскому, бискупу краковскому, и Яну Костке, воеводе сендомирскому: писали есте ко государю нашему, царю и великому князю о речах пана Михаила Галабурды, что вам Михайло Галабурда двем особлива всказанья от государя нашего, царя и великого князя никоторого не донес, а сказано через него достаточно всем вам, паном польским и литовским, и вы все достаточно государя нашего всказанье выразумели, и вам то мило и вдячно, и государь, царь и великий князь потому прислал к вам со мною особные грамоты порознь. И будет по тем грамотам Францышка Красинской, бискуп краковской, и Ян Костка, воевода сендо/л. 79 об./мирской, грамоты ко государю пошлют или словом что прикажут, и Луке, грамоты и речи записав, привести ко государю, царю и великому князю.

А нечто Луку панове рада держати учнут, а по государеве громоте грамот с ним ко государю, царю и великому князю долго не пошлют, и Луке о том говорити паном радам в коруне Польской и в Великом княжестве Литовском, чтоб ево Панове рада ранее отпустили ко государю, царю и великому князю, и по государевым грамотам грамоты с ним послали не мешкая, и грамоты с ним опасные на большие посланники или на меньшие послы посылали ранее и государевых больших посланников или меньших послов приймовали без мешканья, чтоб доброе дело на покой хрестьянской в поста/л. 80/новенье совершилось ранее.

А нечто панове рада вспросят Луки: писал к нам государь ваш, царь и великий князь в своей грамоте, что послал к нам, [66] х паном радам коруны Польские и Великого княжества Литовского, тебя, Луку, своего посланника, а потом посылает государь к нам своих больших посланников или меньших послов своих, и хто имянем в посланникех или в послех будет от государя вашего к нам?

И Луке говорити: отпустил государь, царь и великий князь меня, посланника своего, к вам, к паном радам коруны Польские и Великого княжества Литовского, з грамотами, а отпущен есми от своего /л. 80 об./ государя, царя и великого князя наскоро, и мне того не лучило слышати, хто именем в посланникех и в послех от государя нашего, царя и великого князя будут у вас, да и потому мне не ведомо, кому в посланникех в больших или в послех в меньших от государя нашего, царя и великого князя у вас быти, у панов рад, что вы, панове рада, делом волочите и опасные грамоты на государя нашего послов и посланников не пришлете, и государю нашему, царю и великому князю потому нельзя послов своих и посланников прислать, а как пошлете со мною свои грамоты опасные на государя нашего большие посланники или на меньших послов, и как яз те грамоты опасные на государевы послы и посланники от вас к государю своему, царю и великому князю привезу, и государь /л. 81/ [наш]ь, царь и великий князь по тем опасным грамотам посланников больших или меньших послов своих пришлет часа того и с ними о всяких о своих делех к вам прикажет, как то доброе дело на покой хрестьянской постановити.

А нечто вспросят Луки: где ныне государь ваш, царь и великий князь? И Луке говорити: меня государь мой, царь и великий князь отпустил из своего государьства с Москвы, ныне государь, царь и великий князь на Москве правит свое государьство.

А нечто вспросят про цесаря: государю вашему, царю и великому князю с цесарем крестьянским о какове деле ссылка бывала ли, и цысарю з государем вашим? /л. 81 об./

И Луке говорити: присылал ко государю нашему, царю и великому князю Максимилиян цесарь посланников своих [67] Павлуса Магнуса да Григорья Вестьфолуса, и государь нашь, царь и великий князь к цесарю послал своего гонца Никона Ушакова с цесаревыми посланники вместе, а большой ссылки меж государей ещо не бывало, а чаю вперед совершенья меж государей большого дела.

А нечто вспросят про воложского воеводу про Богдана Олександровича: в какове его государь жалованье держит?

И Луке говорити: воложской воевода ныне служит у государя нашего, царя и великого князя, а как к государю нашему приехал, и государь его пожаловал по его достоин/л. 82/ству, подавал ему многие городы и села.

Да память Луке. Говорити ему паном радам Великого княжества Литовского: как к государю нашему, царю и великому князю приехал воложской воевода Богдан Олександрович служити, а чиновные его и всякие люди остались в то время в Литве в Великом княжестве Литовском, и государь нашь, царь и великий князь к вам, к паном радам Великого княжества Литовского, о том писал с человеком его с Ываном с Логофетом, чтоб вы, панове рада Великого княжества Литовского, воложского воеводы Богдановых Олександровича чиновных и всяких людей из Литвы пропустили в государя нашего государьство, и вы, панове рада, по государя нашего грамоте о Бо/л. 82 об./гдановых чиновных людех государю нашему, царю и великому князю ведома и по ся места не учинили, и вы б, панове рада Великого княжества Литовского, Богдановых Олександровича чиновных людей из Великого княжества Литовского пропустили не омешкаючи, чтоб и вперед из Литовского государства всяким чюжеземцом в государя нашего землю, а государя нашего всяким людем к вам в Литовское государьство повольно было ходити.

А нечто спросят Луки: как ныне царь и великий князь с крымским царем, и не приходил ли царь или царевичи не вдавне на государя вашего украины?

И Луке говорити: которые крымские гонцы у государя нашего, царя и великого князя были, и государь нашь, царь /л. 83/ и [68] великий князь крымских гонцов Тетмамлеша да Мустофу и их товарыщев в Крым отпустил, а с ними отпустил государь нашь царь и великий князь г брату своему крымскому царю гонца своего Ивана Мясоедова, а крымского ж гонца Шигая с товарыщи оставил государь нашь, царь и великий князь на Москве, а того мы не ведаем, с чем государь нашь, царь и великий князь крымских гонцов и своего гонца г брату своему крымскому царю отпустил.

А нечто спросят его про Казань и про Астарохань, и Луке говорити: Казань и Асторохань по-старому за государем нашим, и государя нашего царя и великого князя над казанскими людьми воля по-старому. /л. 83 об./

А нечто спросят про Нагаи и про Черкасы, и Луке говорити: Нагаи и Черкасы государю нашему служат по-старому и о всем живут в государеве воле, а которые нагаи улусные поворовали, с крымским царем на государевы украины приходили, и тех людей нагайских государя нашего люди побили и Сарайчик розорили, и ныне после того присылали из Нагай Тенехмат князь з братьею ко государю нашему своих послов Ураза да Бекчюру с товарыщи бити челом, чтоб государь пожаловал, велел им быти в своем жалованье по-старому, а они за виноватых не стоят, и государь нашь царь и великий князь для их прошенья пожаловал их, велел всей Орде нагайской в своей воле быти по-прежнему, а без того как быти, что безметежно такая /л. 84/ великая Орда удержати?

А нечто вспросят про Ливонскую землю, и Луке говорити: Ливонская земля вся вотчина государя нашего, а в чем будет не исправились перед государем нашим, и что будет над ними государев промысл, и яз того не ведаю.

А нечто вспросят про датцкого короля: на какове мере датцкой король з государем вашим живет, и ссылки государю вашему з Датцким и Датцкому з государем вашим о какове деле бывали ли?

И Луке говорити: датцкой король и ныне со государем нашим в докончанье и в приятельной любви, а брат датцково [69] короля король Арцымагнус ныне государю /л. 84 об./ нашему голдует, и государь нашь датцкого короля брата, голдовника своего короля Арцымагнуса, пожаловал, учинил его себе в присвоенье, дал за него брата своего княж Володимерову дочь Андреевича, и датцкой король ныне свыше и прежнего со государем нашим учинился в докончанье и в приятельной любви, и недавно датцкой король присылал ко государю нашему посланника своего Елисея Изенборха, а преж того государь нашь, царь и великий князь послал к Датцкому гонца своего Данила Абарина.

Да память Луке. Проведати ему себе тайно, от турецково салтана послы или посланники в Литву к паном бывали ли. И будет были, и сколь давно, и для какова дела, и хто именем. /л. 85/

Да и от цесаря, и от Датцкого, и от Свейского присылка х паном в Литву бывали ли. И будет была, и которой государь о какове деле в Литву к паном присылал, и паны о какове деле послов своих к цесарю и х Датцкому посылали ли. И Гданеск, пруской маистр и Рига ныне в какове мере, и которой государь будет на коруне Польской и на Великом княжестве Литовском, и Гданеск от польских и от литовских людей не отложитца ли. И что в литовской земле большие паны говорят и что шляхты и дети боярские, что ставят себе прибыльнее: то ли им лутчи, чтоб был у них на государстве цесарев сын или иной которой государь, или чтоб были под государя, царя и великого князя рукою, /л. 85 об./ и которые панове хотят лятцкие и литовские и которые не хотят государя, царя и великого князя на государстве, и что их промысл.

Да память Луке. Проведывати ему себе тайно, что ныне умышленье у обеих рад коруны Польские и Великого княжества Литовского, ково они ныне на те государьства к себе государя обирают, и нет ли которой розни у панов рад коруны Польские с радами Великого княжества Литовского меж себя, и будет есть, и для чего у них рознь. Да что о том проведает, и ему то записав, приехав, сказати государю, царю и великому князю. [70]

Да память Луке. Проведывати ему накрепко, собранье у панов рад коруны Польские и Великого /л. 86/ княжества Литовского есть ли. И будет есть собранье у панов рад, и в которых местех, и многие ли люди, и хто у них воеводы большие и ротмистры, и куды их чаяти походу, и наряд с ними большой есть ли, и что их ныне умышленье, и как им ныне со царем и великим князем быти, миритьлись хотят или войну держать. И будет похотят со царем и великим князем миритца, и на чем миритца, за Лифлянскую землю паном радам стояти ли, и будет стояти, и каким обычаем. И о всем Луке того проведывати себе тайно, и что проведает, и то ему себе записав, приехав, сказати государю, царю и великому князю.

Да проведывати Луке, как ныне паны рады /л. 86 об./ коруны Польские и Великого княжества Литовского с турским царем и с Крымским, и послы или посланники от них х паном радам бывали ли. И будет были, и те послы отпущены ли, и будет отпущены, и с чем они х паном приходили и с чем отпущены, и паны рада х Турскому и х Крымскому послали ли. И будет послали, и с чем послали, и о котором деле, и сколь давно послали, и казну паны х Крымскому послали ль. И будет казну послали, и что послали и сколь велику, по прежнему ли обычею, и на колько лет послали. И на польские места крымские царевичи и воинские люди бывали ли, и будет были, и которые места воевали и много ли воевали. /л. 87/

Да от цесаря и от свейского короля присылка х паном радам бывала ли. И будет бывала, и о каком деле, и паны к ним о чем посылывали ль. И в ливонских городех во многих ли литовские люди, и с цесарем и Свейским как в дружбе хотят быти, и вперед Ливонская земля паном радам как оберегати и как за нее стояти. О всем о том Луке проведав подлинно, записав, привести ко государю, царю и великому князю.

И о всем Луке государевым делом промышляти по сему государеву наказу, а мимо наказ никоторых речей не всчинати и не розговаривати ни о чем. /л. 87 об./

И августа ж в 21 день писал царь и великий князь в Смоленеск к воеводе к князю Юрью Курлятеву да к дияку к [71] Гаврилу Бункову, а велел князю Юрью от себя отписати в Оршю к Филону Кмиту, что государь, царь и великий князь послал преж сего в Литву к паном радам коруны Польские и Великого княжества Литовского гонца своего Янглыча Бостанова известити о том, что посылает государь, царь и великий князь своего посланника Луку Новосильцова, и ныне государев посланник отпущен, а ждет в Смоленску государева гонца Янглыча Бостанова, и панове б рада коруны Польские и Великого княжества Литовского государева гонца Янглыча Бостанова, отпра/л. 88/вив со всем, не задержав отпустили, а как государев гонец Янглыч Бостанов из Литвы в Смоленеск приедет, и Филон бы Кмита государеву посланнику Луке Новосильцову на рубеж пристава, и корм, и подводы прислали и в Смоленеск к воеводе отписал, как Луке на рубеж быти. А как Филон в Смоленеск отпишет, и они б Луку из Смоленска на рубеж по Филонове отписке отпустили тотчас по прежнему обычею и проводити его до рубежа велели. А в которой день его отпустят из Смоленска, и они б о том ко государю, царю и великому князю отписали тотчас, чтоб про то государю было ведомо, как Лука из Смоленска пойдет. /л. 88 об./

А с Москвы Лука Новосильцев пошел того ж дни августа в 21 день.

И лета 7084-го генваря в 12 день писали ко царю и великому князю из Смоленска воевода князь Юрьи Курлятев да дьяк Гаврило Бунков с Михаилом с Садиловым, что писал к ним Янглыч Бостанов из литовского города из Борисова с человеком своим с Посничком Васильевым декабря в 9 день, чтоб им к нему в стречю на рубеж прислати подводы декабря в 10 день во вторник. И они к нему в стречю по его отписке на рубеж подводы послали того же часу с смоленским помещиком с Русаком Деденевым. /л. 89/

И генваря ж в 13 день такова грамота послана от государя в Смоленеск к Луке Новосильцову з Богдашком з Зимниковым:

От царя и великого князя Ивана Васильевича всеа Русии в Смоленеск Луке Захарьичю Новосильцову. Как Янглыч [72] Бастанов в Смоленеск придет, и тебе по нашему наказу велено итти в Литву, и писали к нам из Смоленска воевода князь Юрьи Костянтинович Курлятев да дьяк, что Янглыч Бастанов из Литвы идет, а будет на рубеж генваря в 10 день. И как к тебе ся наша грамота придет, и ты б из Смоленска в Литву не ходил, а ждал /л. 89 об./ в Смоленске нашего указу. А как тебе в Литву итти велим, и мы тебе вперед указ учиним тотчас. Писан на Москве лета 7084-го генваря в 13 день.

И генваря ж в 14 день приехал из Литвы Янглыч Бастанов, а привез ко царю и великому князю из Литвы от панов коруны Польские и Великого княжества Литовского грамоту, да список вестовой, как ся у него государево дело делало, да списки посольства турских, и цесаревых, и седмиградцкого воеводы послов, которые послы были у панов в Литве.

А се грамота и списки, которые из Литвы сь Янглычом Бастановым. А гонец, сказал Янглыч, идет ко государю ис Польши и из Литвы Мартын Стародомской. /л. 90/

Великому государу Божью милостью князю Ивану Васильевичю государу всеа Русии, великому князю володимерскому, московскому, новгородцкому, казанскому, астороханскому, псковскому, тверскому, югорскому, пермскому, вятцкому, болгарскому и иных, мы, рады коруны Польские и Великого княжества Литовского духовные и светцкие, вашей милости, яко государу великому в хрестьянстве, повольности нашие залецаем. Будучи нам, радам Великого князьства Литовского, перве сего у Вильни, гонец вашей милости великого государя Янглыч Володимеров сын Бастанов приехал в неделю месяца сентября дватцать третьяго дни з листом вашей милости до нас, рад Великого князьства Литовского, писаным, которого мы того ж часу с пристойною учтивостью принявши и лист вашей /л. 90 об./ милости государа великого от него вземши, выразумели есмо з листу вашей милости, о чом ваша милость до нас писати рачил, и ничим его не задерживаючи, опять ку вашей милости подправити есмо зо всем добром хотели, нижли он поведил нам, радам Великого княжества Литовского, иж мает лист вашей милости государа великого до нас, рад коруны Польское. И мы, рады Великого князьства Литовского, [73] з тым листом, до рад коруны Польское от вашей милости писаным, не задерживаючи его есмя отпустили, якож бы и от нас, рад коруны Польское, тот гонец вашей милости вборзе отправлен был, однож, иже яко в государьствах великих порозну и далеко от себе один от одного мешкаем, борзде есмо зъехатись не могли, алиж на сес час до Варшавы, /л. 91/ и скоро ся есмо межи собою зъехали, зо всякою учтивостью того гонца вашей милости Янглыча Володимерова сына Бастанова принявши, з листу через него посланого достаточне есмо выслухали, и як з листу до нас, рад коруны Польское, так и з листу до нас, рад Великого князьства Литовского, однакое писанье и волю вашей милости выразумели есмо, иже ваша милость писати рачишь припоминаючи, як был перве сего послан от вашей милости гонец вашей милости Федор Елизарьевичь сын Ельчанинов до спольные рады коруны Польские и Великого князьства Литовского панов рад, и щим до вашей милости спольне от нас отправлен, тому ваша милость з листу с нашего /л. 91 об./ спольного выразумети рачил, а теперь знову через того гонца своего Янглыча писати рачишь, ознаймуючи нам, иж ваша милость за тым посланника своего легкого к нам, паном радам, отрядил, про которого абы на границы подвода и стацыя готована была, ино кгды воевода вашей милости смоленский о том посланнику вашей милости до старосты ршанского ведати даст, тогды тому посланцу вашей милости на границы пристава и стацыю по звыклому обычаю дадут. А што ваша милость пишешь, иже посланники большие або меньшие послы до нас, рад коруны Польские и Великого княжества Литовского, от вашие милости посланы будут, ино яко кождых гонцов, посланников и послов вашей милости мы завжды вдячне /л. 92/ приймовати звыкли, так и тые послове вашей милости кгды придут, за всякою учтивостью от нас приняты и водле пристойности нашие до вашие милости отправлены будут. Писати теж ваша милость к нам рачил, даючи о том ведати, иже ваша милость для покою хрестьянского по всем местом панств своих заказал рати и войны не вщинати, и порубежным людем обид и зачепок не чинити, ино то ваша милость вделати рачили, яко годно государю хрестьянскому, а мы потому ж воеводам, старостам, державцем и всем людем пограничным Великого князьства Литовского писали и розказали, абы также во всем покой за/л. 92 об./ховали, и [74] войны не всчинали, и зачепок никоторых панствам и подданым вашей милости не делали. Але што ваша милость писати рачишь, припоминаючи о землю Лифлянскую, ино мы певне того от вашей милости, яко от великого государя, иж ваша милость, помнячи слово свое, яко то брату своему славное памяти Жигимонту Августу, королю его милости, государю нашему зешлому, через великих послов его милости обецал, и в той земли Ифлянской покой держати тым же обычаем рачил бы ваша милость подле тоеж обетницы своее казати заховати. А иже ся в тых часех за убезпеченьем покою нешто оное земли Лифлянские через люди и войска вашей милости уняло и ушкодило, тог/л. 93/ды разумеем, иже то без воли и ведомости вашие милости от людей свовольных ссталося, и певни есмо того, иже ваша милость, яко государь хрестьянской, таковых, через кого ся то сстало, зыскавши, карати велишь, а то, что уняло и ушкодило, опять по первому привернута и ушкожоным нагороду вчинити розсказати рачишь, и як ку Великому князьству Литовскому, так и ко всей земле Лифлянской однако покой держати и никоторых войск там до оное земли всылати, зачепок и обид чинити наперед розсказывати не рачишь, потому яко и от панств коруны Польское и Великого /л. 93 об./князьства Литовского ко всем панствам вашей милости мир и покой захован. Писан у Варшеве лета Божьего нароженья тысеча пятьсот семдесят пятого месяца декабря 2-го дня.

А се таков вестовой список привез Янглыч Бастанов:

Лета 7084-го сентября в 4 день пошол есми по твоему государеву наказу в Литву х паном радам коруны Польские и Великого княжества Литовского, и каковы мне встрече с рубежа и у Орши были, и о приставех, и о всем подлинно писал к тебе, ко государю, из Орши сентября /л. 94/ в 15 день. И что вестей проведал, написал в роспись, к тебе ко государю послал смоленским помещиком, которой послан до Орши меня проводить, с Третьяком Ефимьевым. Из Орши, государь, яз, холоп твой, пошол того дни, которого дни к тебе, ко государю, Третьяка Ефимьева отпустил.

И сентября в 13 день во фторник в Борисове встретил меня литовской купец Богдан Мамонов вильнивец (ехал из [75] Вильны к Орше) и сказывал мне, холопу твоему, што паны литовские были на раде в Вильне сего лета о спожине дни, а польская рада на съезде была в Польше, а межи себя ссылались листы, а рада у них была о том, кому у них быть на государстве, /л. 94 об./ и обе рады, польская и литовская, и шляхта и мещаня всею землею приговорили бити челом тобе, государю.

И сентября же, государь, в 15 день в четверг Максим буймистр, да войта Иван Масленка, да сын ево Ондрей, да мещанин Степан Долгой сказывали мне, холопу твоему, что рады обе, и шляхты, и мещаня хотят бити челом тобе, государю, на государьство на королевство Польское и на Великое княжество Литовское.

Сентября же, государь, в 20 день во вторник в Креве сказывал мне кривской войта, Мартыном зовут, те же речи, что паны радные, и шлях/л. 95/ты, и мещане, и вся земля оприче де тобя, государя, иного государя искати не хотят.

И держали, государь, меня в Креве пять ден.

И в Вильну, государь, яз приехал сентября в 24 день в суботу. И у панов, государь, яз был у литовских в неделю в Вильне на дворе у воеводы виленского. А панов, государь, было на съезде: князь Юрьи Радивил, бискуп вилинский, князь Малхел Ядровский, бискуп жемоцкой, пан Миколай Радивил, воевода вилинский, князь Степан Збарежский, воевода Троцкий, пан Остафей Волович, пан Троцкий, пан Миколай Тальваш, пан жемоцкий, пан Ян Кишка, пан кравчей Великого /л. 95 об./ княжества Литовского. И держали, государь, меня в Вильне одиннатцать ден.

Да того же, государь, месяца сентября в 25 день в неделю сказывал в Вильне подскарбеев человек Ивана Зарецкого Марковской, а сказывал, што паны литовские радили в Вильне сего лета о спожине дни, а польские радили у собя в Польше, а межи собя, сказывает, ссылались листы, а радили, государь, сказывает, о том, кому у них быти на государстве на коруне Польской и на Великом княжестве Литовском, и прирадили, [76] государь, сказывает, обе рады, што хотят бити челом на те государьства тобе, государю. /л. 96/

Да того же, государь, месяца сентября в 26 день в понедельник в Вильне ж сказывал мне, холопу твоему, шляхтич Петр Стрисарвинский, а сказывал те же речи, што хотят паны радные бити челом тобе, государю, а опроче тобя, государя, не хотят искати никово.

Да того же, государь, месяца сентября в 27 день во вторник в Вильне ж сказывал вилинской гость Максим Сысоев сын те же речи, што хотят паны радные бити челом тобе, государю, а опроче тобя, государя, не хотят искати никово, и шляхта вся литовская и мищаня хотят бити челом тобе, государю. /л. 96 об./

Да того же, государь, месяца сентября в 25 день в середу в Вильне же присылал ко мне подскарбей Иван Зарецкой брата своего, Зинова Зарецкого, и для, государь, тово присылал, сказывает, што паны литовские радили в Вильне, а польские радили у собя в Польше, и ссылались меж собою листы, и прирадили, государь, сказывает, паны польские и литовские и шляхта вся польская и литовская, што однолишно хотят бити челом тебе, государю, опроче воеводы виленского, да старосты жемоцкого, да Остафья Воловича, а и тех держит староста ж жемоцкой.

И из Вильны, государь, меня отпустили месяца октебря в 5 день во вторник в Польшю. /л. 97/

Да того же, государь, месяца октебря в 7 день в пятницу сказывал в Волковыйске буймистр волковыйской Мартын, а сказывал те же речи, што однолишно хотят панове литовские бити челом тебе, государю, а опроче тебя не хотят бити челом никому.

И привели, государь, меня, холопа твоего, до Мельни-городка месяца октебря в 13 день в четверг. И держали, государь, меня в Мельнику четыре недели и два дни.

И приезжал, государь, ко мне в Мельники-городок пан Гаврило Горностаев сын, во/л. 97 об./евода минский, месяца ноября в 10 [77] день в четверг из своево именья и сказывал те же речи, што однолично хотят паны радные и шляхта вся бити челом тобе, государю, и земля вся, опроче воеводы виленского, да старосты жемоцково, а вь его, государь, поветех, которые за ним поветы, шляхта вся и земяня однолишно бити челом хотят тебе, государю, а опроче тобя, государя, не хотят искать никово.

Да прислали, государь, по меня, по холопа твоего, паны рада польская в Мельники приставов месяца ноября в 12 день в суботу Мартына Сдрадомского да Франца Вольского. И приставы, государь, мои сказывали те же речи, што однолишно паны радные, и рыцерство, /л. 98/ и шляхта, и земля вся хотят бити челом тобе, государю, а опроче тобя, государя, не хотят искать никово.

Да того ж, государь, месяца ноября в 14 день в понедельник в Ливо. И в Ливе, государь, сказывал подстаростья левской Матус Ховенский, и сказывал те же речи, што однолишно хотят панове рада, и шляхта вся, и земля бити челом тобе, государю, а опроче тобя, государя, не хотят искати никово.

А декабря в 12 день в понедельник был у меня, у холопа твоего, князь Лев Мосальской в ночи. Сказывал мне, что паны тово дни во всей збруе в доспесех, а учинилась /л. 98 об./ рознь паном радным со всею шляхтою, со всеми земскими людьми, и выехали на поле и именовали и нарекли паны радные в короли Польские и в великие князи Литовские цесаря крестьянского: арцыбискуп гнезнинской, воевода виленской, староста жемоцкий, бискуп плотцкий, воевода подольский, воевода сиротцкий, Остафей Волович. И шляхта все, которые при них были, заслышали то, што именовали цесаря королем, и шляхта им учела вопить, чтобы цесаря не именовали, пускаючи голосы, и просили, чтобы был именован государь Московской, а во всей земле во всех шляхтах в рыцерском чину все хотели именовать государя королем Московского. И те паны, /л. 99/ которые цесаря именовали, побояся всех шляхт, с великою боязнью до места утекли, а оне тех панов хотели побити, и они утекли до места и заперлись в своих полатах. И после тово ужь думав все рыцерство, воеводы и шляхты всею землею [78] обрали собе на королевство воеводу седмиграцково, а говорили всею землею паном радным: коли вы, панове, безо всей земли одни вы собою обрали за государя себе цесаря, и мы всею землею вся шляхта таково ж вольно оберем себе государя семиградцково воеводу, да и обрали собе за государя воеводу семиградцкого. Да после того шляхта все и вся земля /л. 99 об./ и к паном радным приказывали, которые цесаря обрали, чтоб отставили цесаря, а мы де отставим воеводу семиградцкого и с одново станем бити челом государю Московскому, чтоб у нас был государем. И на том паны меж себя присягали в думе на съезде всем шляхтам, что цесарю не быти у них на государстве, и говорили послом цесарьским, чтоб цесарь не ездил и не лил бы крови крестьянские напрасно. И все рыцерство поехали до Кракова и для тово, что не хотя цесаря пустити до Кракова, а воеводе семиградцково отказали ж, чтоб к ним не ездил, а положили ещо на съезд всей земле: будет съезд и дума последняя в генваре в Ондрееве-местечке. А туто на съезде было /л. 100/ панов: бискуп краковский, воевода краковский Петр Зборовский, воевода болский, воевода любельский, воевода сендомирский, воевода калижский Жебридовский, кашталян сренский, кашталян накильский, каштялян ратинский, каштялян битцкий, каштялян жерновский да многие шляхты всее земли Польские.

И после того, государь, приезжал ко мне того же месяца декабря в 16 день в пятницу Хринштоф Зборовский, брат воеводе краковскому, чашник королевской, и говорил, государь, мне: зачем де государь к нам не послал великих послов своих, что у нас хочет государем, /л. 100 об./ и к нам о том не пишет, и мы ныне за незгодою своею обрали собе дву королей, и государь бы на то не кручинился, посылал бы до нас послов и о том бы до панов рад писал и до рыцерства, что у нас хочет быти государем.

А у панов у польских был есми на отпуске декабря в 17 день в суботу, и, дав мне лист, из Варшева отпустили декабря в 19 день в понедельник.

Да того ж, государь, месяца декабря в 20 день во вторник приехал яз в Ливо. И в Ливо приходил ко мне на подворье [79] Ян Янович Глебов (идет в Польшю, а на раде не был) и говорил мне, штобы де государь до па/л. 101/нов рад и до рыцерства посылал ранее не мешкая, а тем де королем у нас не бывать ни одному на королевстве, земля вся хочет тебя, государя, собе за государя.

Да того ж месяца декабря в 21 день в середу съехал, государь, меня на дороге воевода вилинский, и говорил мне сын воеводы виленского Хринштов (остався у отца, подчашник королевской), чтоб де государь до панов рад и до рыцерства однолично посылал ранее не мешкая, а мы де государю однолично ради бита челом на государьство.

Да того ж месяца декабря в 27 день во фторник съехал во Мстибого/л. 101 об./ви слуг воеводы виленского, и виделся со мною Виленского слуга князь Мартын Ядровской и говорил мне те же речи, чтоб де государь посылал ранее до панов рад, и до рыцерства, и до шляхты листы, а однолично де, государь, паны радные и рыцерство будут бити челом тебе, государю.

Месяца декабря в 30 день в пятницу присылал ко мне кь Янглычю в Слонимо староста жемотцкий слугу своего пана Яна Окуня и спрашивал меня, Янглыча: приказывал де яз в Стонжице ко государю с Федором сь Ельчаниновым, чтоб государь отписал к паном радным да и ко мне листья, государь де к нам /л. 102/ о том не пишет, что хочет быти у нас государем, и только бы государь к нам отписал, и мы бы однолично мимо ево государя иново не искали, и нынече де есми обрали собе государя цысаря крестьянского для покою крестьянсково, а ведаем мы и сами, что цысарь и стар добре и хром, и быти ему у нас на королевстве не мошно, и будет государь у нас похочет быти на государстве, и государь бы к нам отписал часа того, и мы де государю ради бити челом, и то перво.

И в другоред присылал ко мне староста жемотцкой в Новгородок того ж Окуня месяца генваря в 1 день, чтоб государь писал листы до воеводы вилен/л. 102 об./ского и до пана виленского, до пана Троцкого, до бискупа виленского, до князей, и до панов, [80] и до рыцерства, и до всех земель, и воеводств, и поветов, а особливе до арцыбискупа гнезнинского, и до кольких панов польских, и до рыцерства, и до шляхты.

А каковы грамоты писати, и мне дал паметцу Янов человек, таковы бы де государь грамоты к земле прислал, а говорил мне про грамоты тайно, чтоб на Яна то было не явно.

А как, государь, у панов рад спря ссталась за то, что на государьство похотели взяти цесаря, а иные не похотели цесаря /л. 103/на государьство, а захотели бити челом тебе, государю, и те все паны радные и шляхта, выехав на поле, мало не побились с теми, которые цесаря на государьство хотят, и учали из луков и из самопалов стрелять и копьи шюрмовать, так де нам над немцы делати. А мне, холопу твоему, самому лучилось видети и речи их слышать, потому что от подворья моего, где меня поставили, неподалеку съезд их был на поле, а цысарьские, государь, послы из дворов не смели выступите. А в Вифлянской, государь, земле которые были городы за королем и Гданеск, те все и ныне не отложились, по прежнему к Литве. А как, государь, из Ливонские земли /л. 103 об./ староста жемотцкой на раду пришел, и паны радные все учали на него негодовати, что всею землею хотят бити челом государю, а он в тож время задору и зацепки твоим государевым людем делает и войну всчинает. И староста жемотцкой говорил: яз де ходил на Арцымагнуса короля, а государевым, царевым и великово князя городом задоров и зацепок никаких не деял, а где поймав московского человека, и яз, даровав и чтив, отпущал. И все радные паны за Вифлянскую землю стоять не хотят, опричь старосты жемотцково. А было дей сь Яном сь Яронимовым в Вифлянской земле наемных людей и дрябей тысячи с три, и Ян Глебов с ним же был в Вифлянской земле с своими не со многими людьми. /л. 104/

А Волоская, государь, земля ныне за Турским, а ждут тебя, государя, на королевство Польское, а хотят приложитись к тебе, ко государю.

А о чем, государь, Турского, и Цесарьского, и Семиградцкого, и Свицского послы х паном приходили, и с тех сь их [81] грамот с посольства противни у меня, холопа твоего, а принес их ко мне шафир Франц Вольской, а добился у Писарева подьячего по свойству, что ему свой, а служачи тебе, государю. А говорил мне Франц, что он то дело посылает к тебе, ко государю, служачи тебе, государю, чтоб ты, государь, вперед имя ево знал. /л. 104 об./

А как есми поехал к Орше, отпущен от панов польских, и меня угонил на дороге гонец от польских панов к тебе, ко государю, Мартын Страдомский, а идет по другово гонца в Вильну к паном литовским, а будут они от обеих рад з грамотами к тебе, ко государю.

А се грамота от Яна Еронимовича Хоткеевича, привез Янглыч Бастанов, чтоб к ним государю такова послати:

Есть ведомо, яко здесь на том своем съезде Варшевском на одного государя згодити не могли, али естя дву королев обрали, за которым роздором вашим пришлол бы вам до другого обиранья государя, и виделол бы ся то все вам за пригожь, абых яз вашим государем был, тогды з волею з Божьею /л. 105/ величество наше до того приклонитись может, только бы послы свои великие, люди годные и мудрые, до нас посылайте, а мы вам водле прав и вольностей ваших пановати будем. И што с послы с вашими великими постановим, то вам накрепко держати обецуем, и придет ли к тому делу, надеяся на Бога, иже тое дело всему крестьянству будет згоже, а поганцам немалы пострах учинит, коли ся так великие государьства в одно здоймут, и вы бы, пановя рада, сами ся х тому приклонили и других, молодчих, на тое же дело доброе привели.

И генваря ж в 16 день государь, царь и великий князь грамот и вестового списка, что привез Янглыч /л. 105 об./ Бастанов, слушал и велел отписати в Смоленеск к воеводам и к дияком, а велел Луку Новосильцова из Смоленска в Литву отпустите неизмешкав часа того.

И по государеву наказу Лука Новосильцов в Литву пошел генваря в 28 день. [82]

И февраля в 18 день писали ко царю и великому князю из Смоленска воевода князь Юрьи Курлятев да дьяк Гаврило Бунков з Гришею Полтевым, что писал к нему, ко князю Юрью, из Орши Филон Кмита Чернобыльский, что пришли в Оршу от панов рад коруны Польские и Великого княжества Литовского послы, Мартын Страдомский да Матуш Нарбут, хоружей бряславской, а людей с ними тритцать человек, а лошадей трит/л. 106/цать две, а идут ко государю, а на рубеж будут февраля в 17 день в пятницу, и х тому б дни прислати им на рубеж пристава, и корм, и подводы. А какову грамоту ко князю Юрью и к дияку к Гаврилу Бункову из Орши Филон прислал, и тое они грамоту прислали ко государю.

А се грамота Филонова ко князю Юрью:

Божиею милостью великого государьства славных панств коруны Польские и Великого князьства Литовского от Филона Семеновича Кмиты Чернобыльского, старосты оршанского, в Смоленеск воеводе и наместнику смоленскому князю Юрью Костянтиновичю Курлятеву Оболенскому. Даю тобе ведати, иж сего месяца февраля /л. 106 об./ одиннатцатого дня в суботу послы два приехал[и] в Оршу от их милости панов рад коруны Польское и Великого князьства Литовского на име: пан Мартин Страдомский а пан Матуш Нарбут, хоружый браславский, которые посланы идут о великих делах до государя твоего ево милости великого князя, а с ними человек тритцать, коней тритцать два. И быти им на рубеж сего же месяца февраля семогонадесять дня в пятницу, и ты бы о том ведал и к тому дни против их милости на рубеж стречю пристава, корм и подвод тритцать с лошадьми и з возми выслал, а посланника моего отпустил бы еси ко мне ни чем не издержав. Писан на Орши лета от нароженья Христового тысеча пятьсот семдесят шестого месяца февраля дванатцатого дня в неделю. /л. 107/

И февраля ж в 21 день писали ко царю и великому князю из Смоленска воевода князь Юрьи Курлятев да дьяк Гаврило Бунков з Григорьем Блотевым, что литовские посланники Мартын Страдомской да Матуш Нарбут на рубеж пришли, [83] а Смоленеск прошли февраля в 20 день, а людей с ними тритцать человек, да купцов четыре человеки, а возов с купцы сорок один воз.

И февраля ж в 22 день писал царь и великий князь из Старицы к Москве к дияком к Ондрею да к Василью Щелкаловым с Степаном с Вахромеевым, что отпустил государь от себя к тем литовским посланником в приставы Федора Ельчанинова, а велел ему с посланники быти к себе, ко государю, в Старицу /л. 107 об./ на масленой неделе в четверг марта в 1 день. И велел государь послать к Федору наказ, по чему ему быти у литовских посланников в приставех, да и подьячего велел государь послати, кому литовским посланником корм давати. А корм государь литовским посланником велел давати потому ж, как преж того литовским посланником корм даван.

А се таков наказ послан к Федору Ельчанинову с Васильем Шушериным:

Память Федору Елизарьевичю Ельчанинову. Государь, царь и великий князь Иван Васильевич всеа Русии велел ему ехати в Смоленеск против литовских посланников Мартына Страдомского да Матуша Нарбута, хоружево бряславского, и где литовских /л. 108/ посланников по сю сторону Смоленска встретит, и ему, сьехався с посланники, молвити: великого государя, царя и великого князя окольничие велели мне вас встретити, и в приставех у вас быти, и корм вам дорогою давати. Да ехати ему с ними ко государю, царю и великому князю в Старицу и быти ему с ними у государя в Старице однолично без всяково переводу на масленой неделе в середу по наказу. А будет литовских посланников до Смоленска не встретит, и ему взяти в Смоленску у воеводы у князя у Юрья Курлятева да у дьяка у Гаврила у Бункова детей боярских добрых десять человек, которым с ним у послов быти, да для встречи взяти лутчих детей боярских пятьдесят человек, которые б были конны /л. 108 об./ и нарядны, да ехати ему тотчас не измешкав ни часу из Смоленска к рубежю против литовских посланников, а где их встретит, и сьехався с ними, речь ему им молвити по сему ж государеву наказу. А будет встретит их по сю сторону [84] Смоленска, и Федору, где встретит литовских посланников, с ними ехать, и подводы Федору давать под посланники. И ехать ему с ними в Старицу ко государю немешкая и день и ночь, чтоб ему с ними однолично ко государю поспети в Старицу на масленой неделе в середу безо всяково переводу. И корм ему велети давати подьячему по ямской выписи, как преж того корм даван литовским посланником, а подьячей к Федору для корму послан Иванко Окинфов. И того Федору над подьячим беречь, чтоб посланником в корме их ужи /л. 108-а/ не было. А что в розговоре литовские посланники с ним поговорят, и что у них Федор проведает, о чем они идут, и где панове рада, и о чем были на раде, то Федору записывать и отписывать о всем ко государю, царю и великому князю Ивану о всем. А о которых делех великих литовские посланники Федора учнут вспрашивать, и ему говорити, что он тех дел не ведает, что был во государеве жалованье в ыменье, а из ыменья приехал ново, и ему про те дела слышеть не лучилось. А вспросят про государя, царя и великого князя: где ныне государь, и Федору сказать: государь ныне в Старице, а им велел к себе ехать, чтоб им быть у государя вскоре, до масленого заговенья, что придут дни посные, потому государь и спешить велит. И изговорить Федору накрепко, чтоб /л. 108-а об./ вскоре ехали по наказу, каков наказ Федору дан.

А се такова грамота послана к Федору Ельчанинову с Ываном з Дозоровым:

От царя и великого князя Ивана Васильевича всеа Русии Федору Елизарьевичю Ельчанинову. Написано из Орши в Филонове грамоте про Мартына и про Матуша, что они послы идут к нам от коруны Польские и Великого княжества Литовского от панов рад. И ты б Мартына и Матуша в розговоре розпросил, послы ли они или посланники, и скажютца послы, и верющая грамота и речи с ними от коруны Польские и Великого княжества Литовского от панов рад к нам есть ли, а скажют/л. 109/ца посланники, и оприч грамот с ними речи есть ли, да что скажют, и ты б к нам тотчас отписал. А был бы еси с литовскими посланники в Старицу по прежнему нашему указу в четверг марта в 1 день. Писан в Старице лета 7084-го февраля в 28 день. [85]

И февраля ж в 29 день писал ко царю и великому князю Федор Ельчанинов с Ываном же з Дозоровым, что он по государеве грамоте с литовскими посланники в розговоре говорил, послы ли они или посланники или гонцы и опричь грамоты речи с ними от панов рад есть ли, и оне ему сказали, что они идут ко государю от коруны Польские и Великого княжества Литов/л. 109 об./ского в посланникех, а не в послех, а послан де с нами лист один, а не ведаем, что в нем написано, а словесных дей речей за нами нет же.

И марта в 1 день в четверг литовские гонцы Мартын Страдомской и Матуш Нарбут, хоружей брясловской, в Старицу приехали, а людей с ними тритцать человек, а лошадей тритцать две.

А стояли литовские посланники на дворех на Торговой стороне.

А паметь наказная о береженье Федору дана такова:

Память Федору Елизарьевичю Ельчанинову. Царь /л. 110/ и великий князь велел ему быть в приставех у литовских посланников у Мартына Страдомского да у Матуша Нарбута у хоружево брясловского. А корм посланником велено давать детем боярским, а Федору над ними того смотрити, чтоб корм посланником отдавали сполна по розписи. И жити Федору у посланников, и с ним детем боярским, и беречи того накрепко, чтоб к посланником на двор опричь приставов дети боярские и боярские люди не ходил нихто ни о чем и не говорил бы с ними нихто ничего, никакое человек.

А которые дети боярские и сторожи с Федором у послов учнут дневать, /л. 110 об./ и Федору тем всем приказать и над ними беречи накрепко, чтоб с посланниковыми людьми не говорил нихто ничего, а и тех детей боярских деныциковых людей на дворы на посланниковы не пускать, да и торговые б и всякие люди к посланниковым двором не приходили нихто ни о чем, того ему беречь накрепко. А для береженья быть по днем Федору Шишмареву да Третьяку Желнинскому переменяясь, и над кормовщики им смотрить. А которым детем боярским [86] с Федором на двор ездить, и Федору дан им список, а которые с ним ехали, и те бы с Федором и были, и розписать их по половинам жить переменяясь с Федором Шишмаревым да с Третьяком Желнинским. /л. 111/

А которые речи с Федором литовские посланники поговорят, и Федору сказать царю и великому князю.

А как посланники поедут на двор, и по улицам бы с посланниковыми людьми не говорил однолично нихто ничего, от того им, едучи улицами, беречь накрепко. А хто к посланником или к их людем учнет приходити и что с ними учнет говорити, и Федору того человека велеть поймать и прислать ко государю.

А нечто вспросят посланники про Крымского, как ныне царь и великий князь с крымским царем, и Федору молвити, что царь и великий князь с Крымским ныне в зсылке: /л. 111 об./ царя и великого князя гонец ныне у царя в Крыму, а царевы гонцы у государя на Москве.

А нечто вспросят про Казань, и Федору молвити: про Казань что и спрашиваете, в Казани государь поставил церкви и учинил архиепископа, да и по казанским уездом государь церкви и городы многие поставил, и многие руские люди живут по городом и по селом, а куды государь велит казанским людем на свое дело итти, и казанских людей на государеву службу ходит сколько велит коли, а всех людей Казанские земли в зборе живет до ста тысяч.

А нечто вспросят про Азсторохань, и Федору говорити, что в Асторохани государевы воево/л. 112/ды живут, и церкви в Асторохани многие ж поставлены, и руские люди в Асторохани многие ж живут, а астороханские люди государю послушны, и ясаки платят, и на государеву службу ходят, где им государь велит.

А нечто вспросят про Нагаи, и Федору говорить, что нагайской князь и мирзы государю послушны, все во государьской воле, государю служат, куды им государь велит на свое дело [87] ходить, и они на государеву службу ходят, а иные начальники нагайские, Юсуфовы дети княжие, и многие мирзы нагайские у государя служат в Московском государьстве. /л. 112 об./

А нечто вспросят про свейского короля, как ныне свейской король со царем и великим князем? И Федору говорить: свейской король присылал ныне ко государю бити челом послов своих в государя нашего отчину Великого Новагорода в пригородок в Орешок, бьючи челом, что был государь пожаловал, земли его воевать не велел, а он перед государем исправитца вперед, и своих послов прислать хотел, как ему в государеве жалованье быть вперед по государеву жалованью, на чем государю добьет челом.

А нечто вспросят про турского посланника: с чем он пришел? И Федору говорити: Турского купец пришол к Москве для купечества, и государь нашь велел ему дати в торговлю /л. 113/ повольность во всем, как прежние купцы Турского у государя нашего на Москве бывали.

А нечто учнут говорить которое слово про Ливонскую землю, и Федору молыти: Ливонская земля вотчина искони вечная государя нашего от его прародителей, а за иными государи ни за кем не бывала, прежних государей наших были данщики искони вечные, а яз человек не думной, а захотите про Ливонскую землю ведати, и вы вспросите государевых бояр ближних людей, и они вам про Ливонскую землю скажют подлинно.

И марта в 2 день в пятницу велел царь /л. 11З об./ и великий князь литовским гонцом Мартыну Страдомскому да Матушу Нарбуту быти у себя на дворе. И того же дни литовские гонцы Мартын Страдомской и Матуш Нарбут у государя, царя и великого князя на дворе были. А посылан по них на двор звати пристав их Федор Ельчанинов. И ехал с ними ко государю на двор Федор же Ельчанинов.

А как приехали ко государеву двору, и из саней вышли гонцы, не доезжая государева двора против соборные церкви Архангила, а встречи им не было. [88]

А государь, царь и великий князь Иван Васильевич всеа Русин и сын его царевич князь Иван Иванович были в столовой избе. /л. 114/

А бояре и дворяне были в золотном платье.

А как гонцы вошли в ызбу, и явил их государю челом ударите Офонасей Федорович Нагой.

И гонцы литовские правили государю, царю и великому князю от радных панов коруны Польские и Великого княжества Литовского челобитье, а говорили: “Коруны Польские и Великого княжества Литовского паны рады тебе, великому государю, велели челом ударити”. Да подали от панов грамоту.

И государь, царь и великий князь велел у них грамоту приняти дияку Ондрею Щелкалову. /л. 114 об./

А гонцом молвил: “Панове рада коруны Польские и Великого княжества Литовского здорово ли?” Да звал царь и великий князь и царевич князь Иван Иванович гонцов к руце. А как гонцы литовские у государя, царя и великого князя и у царевича князя Ивана Ивановича были у руки, и царь и великий князь молвил им: “Будьте у нас у стола”. А скамейки им поставити и сести им не велел.

И гонцы Мартын Страдомской да Матуш Нарбут, хоружей брясловской, постояв немного, явили государю, царю и великому князю поминки. А являл поминки Офонасей Федорович Нагово.

И царь и великий князь велел у гонцов поминки приняти печатнику Роману Олферьеву. /л. 115/

А письмо поминком у печатника у Рамана Олферьева.

А как грамоту у гонцов диак Ондрей Щелкалов принял, и царь и великий князь велел вспросити литовских гонцов дияку Ондрею Щелкалову: “Опроче грамоты от панов рад [89] коруны Польские и Великого княжества Литовского приказ которой и речи с вами есть ли?”

И литовские гонцы Мартын Страдомский и Матуш Нарбут от панов рад коруны Польские и Великого княжества Литовского опричь листа приказу и речей никоторых за собою не сказали. /л. 115 об./

И того дни литовские гонцы у царя и великого князя ели. А стола дожидались в посольской избе против Бориса и Глеба.

А посылал царь и великий князь гонцов звати к столу Федора Ельчанинова.

А стол был у государя в столовой избе.

А поставец был Соловей.

А сидели гонцы за столом в кривом столе.

А против гонцов сидел пристав Федор Ельчанинов.

А после стола на подворье посылал государь гонцов /л. 116/ подчивать с меды пристава их Федора ж Ельчанинова.

А се грамота ко государю от панов рад от коруны Польские и Великого княжества Литовского сь их гонцы с Мартыном Страдомским да с Матушом Нарбутом:

Великому государу Божьею милостью великому князю Ивану Васильевичю государу всеа Русии, великому князю володимерскому, московскому, новгородцкому, казанскому, астороханскому, псковскому, тверскому, югорскому, пермскому, вятцкому, болгарскому и иных, панове рада коруны Польские и Великого князьства Литовского вашей милости великому государу ознамуем: /л. 116 об./ яко того ведомость вжо от нас перво сего мети рачишь, иже выбраный корунованный король Генрык, княжа Андыкгавенское, Бурбунский и Алверненский, с коруны Польское для смерти брата своего, славное памяти [90] короля его милости француского Каралуса, выехал, нашое рады подле звыклости королей польских и великих князей литовских не докладаючися, якож по выеханью его милости мы, рады и вси станы коруны Польское и Великого князьства Литовского, звыклость веры нашое цале заховываючи ку паном корунованым, посылали есмо до его кролевское милости и лист нашь писали, жедаючи, абы его кралевская милость до коруны Польское и Великого князьства Литовского и нас, верных своих рад, и всих обавателей тых /л. 117/ панств, вернутись и приехати рачил на день певный, дванадцатаго дня майя месяца в року теперешнем семьдесят пятом году, для чого есмо и съем себе зложим на тот час у Стежици, а гдебы королевская милость не приехал, же есмо подле прав и вольностей наших иного государа собе паном а королем з волею Божью обрати мели. А вед же и там под Стежицею посполу зъехавшися, и то есмо по многих намовах наших задержали, маючи надею еще, же его королевская милость, повинности своей досыт чинечи, до нас приехати рачит, кгдыж нам дал знати, иж через послов своих волю свою государьскую нам открыта мел, которых послов через час немалый ожидавши, розъехали /л. 117 об./ есмо спод Стенжици. И после того не борздо уваживши то у себе добре, ж подле прав наших без государя долго быти нам не можно, а не вземши через долгий час надеи о приеханью его милости государьском, зложили есмо съем вальный под Варшеву ноября осьмаго дня. И зъехавшися на тот час назначоный, а вземши перед себе, же его милость государь король на тот зъезд под Варшеву сам приехати, ани послов своих прислати не рачил, за чим утекшись до звычаев, прав и вольностей наших, вземши на помочь пана Бога и его светую опатрность, приступили есмо до элекцыи нового пана, кгдыже за тым отъеханьем его королевские милости панства тые у великую небезпечнось и шкоду /л. 118/ от поганства татар пришли, чему наперед забегаючи а памятуючи всказанье вашей милости до нас, рад Великого князьства Литовского, через пана Михаила Гарабурду, писаря Великого ж князьства Литовского, еще на прошлую элекцыю, кгды Генрык, король его милость, нынешний француский государь, был обран, же ваша милость прихильность приязьни своее до дому наосвеценейшего цысаря в хрестьянстве выбранок наклонил и волю свою нам ознамити рачил для добра всего хрестьянства, [91] што и мы уважаючи, а вашей милости всказанье на доброй бачности маючи, обрали есмо его маистату цесарского наосвеценейшую особу Макси/л. 118 об./милияна Втораго на королевство Польское и Великое княжество Литовское, а то ознамуючи вашей милости, посылаем ку вашей милости посланцов наших Мартына Страдомского а Матуша Нарбута и до того завжды радами нашими приводити хочем выбраного государа короля нашего, абы доброе приязьни и згодного пожитья з вашею милостью, яко з государем великим в хрестьянстве, уживал. Ваша б милость, о том ведаючи, рачил быти вдячен тое ласки Божьи и зволенья нашего на панованье особи его цесарское милости в таковых великих и суседских государьствах з вашею милостью, за чим милосердье Божье над всим хрестьянством показатись может згодою вашей милости великих государей хрестьянских. А в тых часех подле першего писанья листов вашей милости, писали есмо до всих старос/л. 119/т замков украиных, абы покой был захован до того часу, вашей милости великие государи через послов своих обошлете и дело доброе намовити рачите, а о вашей милости зычливости и приязьни держим ку выбраному государу нашему и панствам его кролевское милости коруне Польской и Великому князьству Литовскому и земли Лифлянской и иным землям и панствам рачишь покой заховати. Писан у Варшеве на сойме великом элекцыи обраного з Божье ласки нового государя короля коруны Польское и Великого князьства Литовского наяснейшего пана его милости Максимилияна Втораго, цесаря хрестьянского римского, лета от нарожения сына Божьего тысеча пятьсот семдесят /л. 119 об./ пятого месяца декабря девятнатцатаго дня.

Якуб Уханский, арцыбискуп гнезнинский, Петр Мышковский, бискуп плотцкий, Миколай Радивил, воевода виленский, канцлер Великого князьства Литовского, Остафей Волович, пан тротцкий, Великого княжества Литовского, Ольбрахт Лаский, воевода сиратцкий, Анзельм Кгостомский, воевода равский, Миколай Мелецкий, воевода подольский, Ян Конарский, каштелян калижский, Станислав с Тарнова, каштелян чеховский, Жигимон Чижевский, каштелян поланетцкий, Станислав Гербот с [92] Фульштына, каштелян львовский, Андрей /л. 120/ Опаланский, маршалок корунны, Ян Гербот с Фульштына, каштелян санотцкий, Валентый Седивой Чарнковский, енерал познанский, Миколай Тальваш, каштелян жомоцкий, Матей Савитцкий, каштелян подляшский.

И на завтрее, марта в 3 день в суботу, велел царь и великий князь литовским гонцом Мартыну Стародомскому да Матушу Нарбуту быти на дворе.

И того дни литовские гонцы у государя на дворе были. А приезд их на двор был потому ж, а ехал с ними на двор пристав их Федор Ельчанинов. /л. 120 об./

А царь и великий князь и сын его царевич князь Иван Иванович были в столовой избе.

А бояре и дворяне были в золотном платье.

А как литовские гонцы вошли ко государю в ызбу, и явил их государю челом ударити Офонасей Федорович Нагово.

И литовские гонцы били челом государю на его государеве жалованье.

И царь и великий князь литовским гонцом говорил: “Приходили есте к нам от панов рад коруны Польское и Великого княжества Литовского з грамотою, и мы грамоту их выслушали и х паном радам коруны Польские и Великого княжества Литовского /л. 121/ посылаем с вами от себя грамоту, и как будете у панов рад, и вы от нас коруны Польские и Великого княжества Литовского паном радам поклонитеся”. И звал их царь и великий князь к руце. И того дни их от себя отпустил.