ПОСОЛЬСКАЯ КНИГА ПО СВЯЗЯМ РОССИИ С ПОЛЬШЕЙ

(1575-1576 гг.)

И того ж лета 7083-го году июля в [9 день] к государю, царю и великому князю в Стариц[у] Федор Ельчанинов из Литвы приехал, а привез ко государю, царю и великому князю от панов от обеих рад коруны Польские и Великого княжества Литовского грамоту. Да Федор же подал государю, царю и великому князю речей своих письмо.

А се грамота ко государю, царю и великому князю от панов рад коруны Польские и Великого княжества Литовского:

Великому государу Божиею милостью князю Ивану Васильевичю государю всеа Русии, великому князю володимерскому, московскому, ноугородцкому, казанскому, астороханскому, псковскому, тверскому, югорскому, пермьскому, вятцкому, /л. 1/ [бол]гарскому и иных, мы, рада духовные и светцкие коруны Польские и Великого княжества Литовского, которые ся есмо на сес час меж собою под Стяжицею были зъехали, и которой гонец вашие милости Федор Елизарьевич сын Ельчанинов посполу з листу вашие милости знашол, вашие милости, яко государу великому во хрестьянстве, повольности наши залецаем. Што ваша милость государ великий присылати рачил гонца своего Федора Елизарьевича Ельчанинова з листом до нас, рад коруны Польские и Великого княжества Литовского, а в листе писал ваша милость к нам, иж быхмо тым гонцом вашей милости грамоту опасную на послы вашей милости, которые ваша милость для застоновенья дела доброго и покою хрестьянского сезде до панств государя вашего пос/л. 1 об./лати умыслил, дали, яко то шире в листе вашей милости есть описано. Которой лист вашей милости государя [18] великого до нас не борзо донесен, бо в тых часех, кгды есмо з того съезду нашего Стежитцкого розъехать мели, и многие з нас вжо ся были розъехали, через гонца вашей милости Федора Ельчанинова нам есть отдан. А вед иж ваша милость подстерегает всего доброво о том, ижбы покой меж тыми панствы коруною Польскою и Великим княжеством Литовским, и меж панствы вашей милости захован был, послы свои великие ко государю нашему послати умыслити рачил иного человека за теперешним не борздым через гонца вашей милости Федора Ельчанинова к нам прибытьем, где вжо многие з нас з того зъезду нашего теперешнего были розъехали, на сес час лист опасный на послы /л. 2/ вашей милости великие не мог быти послан. А вед же кгды государь король его милость в тых панствах коруне Польской и Великом княжестве Литовском быти рачит, тогды, кром жадного замешканья, лист опасный государя нашего на послы вашей милости великие будет послан. А до того часу, поколь послы вашей милости у государя нашего, а нашего государя послы у вашей милости будут и дело доброе к покою хрестьянскому постоновят, ваша б милость, яко государь великий в хрестьянстве, ко всем границам, замком и людем украинным Великого княжества Литовского и земли Ифлянской подле листу своего до государя нашего, первее через гонцы его королевской милости Бартоломея Заватцкого а Матвеи Протасевича, до часу, /л. 2 об./ в нем означеного, мир и покой заховати рачил, во[ево]дам, и державцем, и всим людем своим в панствах государя нашего у Великом княжестве Литовском и в земли Ифлянской никоторых зачепок, шкод и обид чинити не велел. А мы потому ж всим воеводам, старостам, державцем и всим людем пограничным тых панств у Великом княжестве Литовском и в земли Ифлянской также до того часу, который есть листом вашей милости до государя нашего означен и потуль, доколь послы вашей милости великие у государя нашего, а нашего государя послы у вашей милости будут и дело доброе ку покою хрестьянскому застоновят, во всем мир и покой к панствам вашей милости заховати и крепко его держати ка зали. Однакож иже сее зимы прошлого /л. 3/ некоторые люди вашей милости воинские под часом покою заставленого в землю государя нашего Ифлянскую войском приходили и немалые шкоды и спустошенья той земле его королевское милости [19] государя нашего учинили и людей много в полон вывели, толды того не ведаем, естли то з ведомостью, альбо без ведомости вашей милости стало, кгдыж ваша милость, яко государу великому во крестьянстве, всякой мир и покой, до певного часу застоновленный, кром жадных обид и зачепок во всем крепко держати есть годно. А будет ли то которые люди вашей милости свовольне над ведомость вашей милости вделали, ваша бы милость таковых винных зыскавши, скарати, и шкоды и спустошенью укрывженным нагородити велел, и люди государя нашего, сее зимы прошлой /л. 3 об./ з земли Ифлянской полоном изведеных, добровольн[е] пустити розсказати рачил, абы ся тым покой застоновленный з листом вашей милости, через гонцы вашей милости до государя нашего посланым, утверженым до часу певного, в нем описаного, и поколь послы великие меж вашей милости государи великими на обе стороны сходят, ничем не нарушал. А што в том же листе ваша милость вспоминати рачишь, иж тот же гонец вашей милости Федор Ельчанинов то вашей милости ознаймил, иж быхмо мы: я, Францышко Красинский, з бискуп краковский, а Ян Костка, воевода сендомирский, о речах, через пана Михаила Гарабурду от ваше милости сказаных, ведомости вашей милости не вчинили, ино иж на он час пан Михайла Гарабурда, от вашей милости приехавши, был захворал, а вед же тое всказанье вашей милости государя /л. 4/ великого до всих рад польских и литовских подостатку на письме послал, а нам двом особливого вскозанья вашей милости никоторого не донес, одно тое, что до всих нас не через него всказано, перед нами, радами всеми станы польскими и литовскими, достаточне читано было, чему всему яко есмо достаточне выразумели, так таковое всказанье вашей милости нам мило и вдячно есть. Писан у Стежицы лета Божиего нароженья 1575-го месяца июня 8-го дня.

Вашей милости государу великому в хрестьянстве повольные

Рады духовные и светцкие коруны Польские и Великого княжества Литовского челом бьют. /л. 4 об./

А се список, которой привез Федор Ельчани[нов] ко государю: [20]

Память Федору Ельчанинову. Как меня из Стяжиц бискуп отпустил с тем же приставом с Ылею Хоружим, и яз приехал в Бересть июня в 15 день. А паны радные литовские в Берести: пан виленской, староста жемоцкой, да пан троцкой Остафей, да моршялок Сиротка Родивилов. И тово ж дни староста жемоцкой прислал ко мне слугу своего а моего пристава Илью Хоружево и говорил мне, велел дей мне тебе говорить мой пан староста жемоцкой: Федор, хочю с тобою видеться сее ночи, о государьском деле поговорити. И яз ему велел быть, а стоял он от Берести версты с четыре в селе на королев/л. 5/ском дворе. И он ко мне приехал в четвертом часу ночи и пришел пеш к моему двору, и яз к нему вышел, утаяся людей своих. И он мне учал говорити, Федор, была дей у нас олекцея в Стажицах, а послы дей от цысаря крестьянсково у нас на олекцее были и просили у нас того, штобы дей мы взяли цысарева сына крестьянсково на государьство, и рыцарские дей люди все тово не захотели ево на государство, и мы дей их к себе и до кола не имали и листа у них не приняли, только были есмя у них в деревне на подворье немногие паны, да и отпустили ево, а сказали ему, так мы дей отсрочили государя своего ждать, короля Гендрика, а не будет дей у нас король Гендрик, и у нас дей будет иная мысль; и яз тебе, Федор, говорю, а государю /л. 5 об./ служа, и ты дей донеси мой приказ, што яз с тобою к государю прикажю, штобы дей государь прислал к нам в Литву посланника своего доброво, а писал бы дей к нам грамоты врознь з жаловальным словом: к воеводе виленскому грамоту, а другую ко мне, а третью х пану Троцкому, а четвертую к моршалку к Сиротке Радивилову, а пятую ко всему рыцерству, а прислал бы посланника тотчас не мешкая; а королю у нас Генрику одноконечно не бывать; а яз дей своей вины перед государем не ведаю ни в чом, а ко мне государь не отпишет ни о которых делех, а себе служить не велит; а нам дей то безмерно досадно, што мимо нас, а хотят поляки государя на государьство прошати, а наша дей /л. 6/ [вера] лутчи с московскою сталася, а мы все Литва государя жадаем на государство к себе, коли дей мы умолим у Бога, а у государя тово упросим, коли у нас будет в Литве на государстве, а поляки дей все придут ко государю головами своими государю бить челом, а государю то известно, што у нас преже того, коли был король Витофт, и он [21] вселды жил в Вильне, а нынеча дей нам хочетца тово ж, штобы у нас король был в Вильне, а в Краков бы ездил на время, а ведь ся ныне никем не деет с народу нашего, как первое оказанье и писанье государьское, так и всякое наши со всякою честью приимают, только бы государь православный хотел так вдячен тово быти, как бы знали приятели и не/л. 6 об./приятели народу нашего, штобы ево велич[ество] царьское на всякую всклоность вдячне вглядает, бо потыкали речи немалые государя от наших, и он, государь, того как бы занедбовал, и еще тым, которые ласканьем слов примиляются у ведомость, такие дела стороны государьские приходили, и наши, бачячи то, перестали обсылки чинить, видячи то, што государь как бы черес пень колоду валит; а ведаючи то сам государь, же перед тем из Литвы на коруну Польскую государей обирали, да и теперь бы могло быть, коли бы Бог похотел, и государь бы, истинную правду и веру народу нашего познавши, думу свою царьскую тайно нам открыл, бо што государь через пана Гарабурду сказал о сына цысаря избранного, /л. 7/ [ино] по тому сказанью государьскому наши на том стоят, але ляхове как первее приятеля цысаря турецково хотели, так и теперь таково же ищут, за чем иж и теперь не ссталося, и государь бы нехай помыслил, как бы добро было крестьянству без упытка прав и вольностей наших и свобод, занеже через пана Гарабурду некоторые дела государь приказал трудные и народу нашему незносные: будут ли пытать которые наперед то, што неотходным быти роду его, покуль ставает, ино государь ведает, якую веру и любовь народ нашь народу Якиловому чинили, а права и вольности свои в целости заховали, также и кажды государь по наших то завж/л. 7 об./ды знати будут, иж коли милость и ласку государ[ьску] познают, потомства его николи не отступят, хотя бы и други народ не зазволял, к тому о Киев или Волынскую землю што государь всказывает, то людем жестоко видитца, также и венчанье венца царьского абы через митрополита, а не через арцыбиискупа совершалося, и то не к ладу, противку правам ляцким и костела римсково, а вед же бы то подобно наших меньши ображало, аще государь и тое вспоминает, штобы в летех доспелых на богомолье, альбо для яково метежи в земле до вотчины вольно было отъехати, ино государем по государьствах своих ездити вольно, только бы таковые отъездки ку нарушенью прав /л. 8/ вольностей [22] наших не деялися, да и иные речи, што людем склонное мысли переказу чинят, в том всказанью государьском находят, и мы то государю всказываем как тые, которые быхмо все доброе и покой крестьянской ради видели, и государь бы провославный о том подумал, хочет ли подле перьшего поданья своего тово государьства сын избранного цысаря, альбо ино з добрым крестьянства около всего государьсково величества перед себя брати, и он бы, великий государь, через послы свои все объявил; а што ся государь кручинит о опас на послы, ино ведает государь сам, в Литовском государстве литовские паны ряд вправуют, и хотяж и без опасу едет, коли государьство в при/л. 8 об./язьне, вольно каждому человеку ехати, а погото [пос]лы если на рубеж придут, а паном радам от ни[х] ведомо учинитца, и без опасу до Литвы вольно прийти могут, а из Литвы до Польски и за приставы литовскими могут итти, а будет воля государьская до наших своих послов послати, то будет лутче, и как государь послов своих до наших пошлет, и он бы государь дал нам о своей думе отайно знаков, какие дела, штобы к доброму делу и к пожитью крестьянскому было договор чинити, а в том часе штоб во всех землях и по границах чему велит Бог быти доброму делу сстатся, и государь бы в те поры своим людем по границах воевать не велел, а крестьяном бы покой был, за чем бы тем которые государю всего /л. 9/ [доброго] зычят, целый приступ был, и имя его и величество вспоминать, и людей в доброту государьскую словячи, ко всякой прихильности приводить.

А как приехал ко мне к Федору от государя гонец Петр Климов со государевою грамотою, а паны радные литовские все были в те поры на съезде в Берести. И отписал про меня подстаростье Слонимской к паном к литовским в Бересть, што ко мне приехал от государя гонец с новым делом. И паны литовские про меня не отписали паном польским и велели меня вести в Бересть. И как я приехал в Бересть, /л. 9 об./ а литовские паны из Берести с польскими [съехались], и вся земля послы от поветов в Стажицы, и о[лек]цея у них почалася месяца мая в 12 день. А меня велели вести из Берести за собою. И не доветчи меня пристав до Стежиц за пятнатцать верст, и поставил меня на лесу у сельца у Рыкова. А тут стоит в том селе воевода виленской, да с ним пан Богдан Сопега, [23] воевода ноугородцкой, да кашталан наугороцкой Григорей Волович, да староста оршанской пан Филон. Да прислал ко мне воевода виленской пристава моего Томоса Крупку, да велел мне говорити, штобы де, Федор, у тебя дело было в великом береженье, с которым ты от государя прислан, староста де жемоцкой а уговорил панов польских, штобы послали слугу ево к тебе /л. 10/ в приставех, а от нас тебя отведут далече, а ссылки у меня с тобою быти невозможно. И паны польские положили на Жемойцкого воле, только ему дали шафоря польского Мартина Зелинского. И прислал ко мне староста жемоцкой в приставех Илью Хоружево, слугу своево, и велел меня отвесть от Стажиц прочь, где у них рада посполитая сьежаетца, верст с семь. И поставил меня на лесу в деревне в Заозерье промеж дву рек, Вепря и Вислы, и не пускал ко мне никакова человека. И только ко мне в ту деревню приехали, утаяся пристава, Якуб Лашковский да Войтех Закревский. И говорили мне от рыцерьства, штобы де, Федор, у тебя было государьское в великом береженье, а уж де около твоего двора /л. 10об./ по три ночи лежат тати тех непри[ятелей], которые государю добра не хотят, а хотят [у т]ебя дело выкрасти. А велели мне паны у себя быти на раде, и я у них был месяца мая в 24 день. Да сказывал мне пан Якуб Лашковский, посылали де литовское рыцерство от себя до польского рыцерства до колы с письмом Костянтина Кунсовича, посла повету городеньского, и уведав то староста жемоцкой да послал за ним пана Войну, подскарбьего дворного литовского, и велел ево изымати. И он ево изымал, да и повел к старосте в стан, только отдал польскому рыцеству письмо. А в письме пишут с присягою цысаря крестьянсково на государьство не взять, и иных, только бы де нам видеть у нас на государьстве Московского государя. Да после тово /л. 11/ панове литовские поставили сторожу крепкую у литовского рыцейства, с польским не спущали в место. Да ездили паны литовские в ночи месяца июня в 5 день: староста жемоцкой, да воевода виленской, да пан Троцкий Остафей Волович к послу цысаря крестьянсково, утаяся панов польских. А посол именем от цысаря бискуп врачславский, и моршалок моравский, да товарыщь Якуб, староста сидловский, гетман дворный, насланики, а прислан с тем, штобы цысаря или сына его взяли на королевство, а с ним прислал золотых черленых и грошей, сказывают, [24] легион паном польским и литовским, которые на цысареву сторону добра хотят. И уведав /л. 11 об./ то рыцейство и земля вся, послы от пове[тов], што обирают паны цысаря на королевство, и приехав все рыцейство и все послы от поветов до кола польского, панове де литовские а обирают себе государя для золотых черленых и для грошей, и нам де цысаря крестьянсково на королевство не приймывать, а посланье не слушивать, с чем он приехал. Да розбраняся с паны, рыцерства все розъехалися, а паны литовские и польские радные после рыцейства только были в съезде 3 дни, да розбраняся все и розъехалися июня в 7 день. А меня приказали отпустити бискупу краковскому, а приговорили ему паны рада польские и литовские ехати в деревню в Сечиховскую за Вислу за реку, от Стожиц верст з десять, а деревня та бискупа краковского. /л. 12 л/ [А] приехав, бискуп в ту деревню стал, да по меня прислал пристава моего Илью Хоружего. И учал мне Илья говорити, Федор дей, бискуп краковский к тебе прислал, поеди ко мне, приказали де мне тебя паны рада отправить и грамоту до государя твоего послать. И я к нему приказал с приставом с Ыльею: “Ведаю я сам, што паны радные все розъехалися, и будет тебе приказали паны радные меня отпустить ко государю, и я к тебе на подворье в деревню в твою не еду, и ты бы был у меня на подворье в деревне в той, где я стою, и будет от панов рад лист есть ко государю и которой словесной приказ, и я лист возьму, и приказ, записав, до государя своего довезу, а будет ко мне в деревню не поедешь, и ты поеди в колу, где у меня /л. 12 об./ панове рада обе посполу лист от государя приняли, и ты меня тут отправь”. И он ко мне в деревню не поехал, а в колу не поехал же, да прислал ко мне в деревню пана Станислава Главского, чашника варшевского, сокротаря воеводства мазовецкого, да Якуба Мольского, старосту сиверского, да Станислава Крепинского, старосту на Мышине, да с ними прислал ко мне твою государьскую грамоту месяца июня в 12 день, да и велел меня отпустити к тебе, ко государю, с тем же приставом с Ыльею Хоружим.

Да сказывал мне в розговоре пан Григорей Волович, кашталян ноугородцкой, поляки дей у нас Киевым завладели х Польше. И яз ево спрошал про князя Костянтина Острожсково, еще ли /л. 13/ [у вас] князь Костянтин воеводою на Киеве? [25] И Григорей мне сказал, што дей ево и воеводство, а он дей не владеет ничем, всем дей владеют поляки. И вспрашивал яз Григорья о том, и не одинова, как поляки завладели Киевым и хто будет на Костянтиново место Острожсково на Киеве? И Григорей сказал, што Киевом поляки завладели, а того ещо не ведомо, кому быть на Костянтиново место Острожсково на Киеве, про то ещо ведома нет. Да сказывал мне в розговоре пан Качковский, у нас дей ты, Федор, живешь, а подлинно про то не ведаешь: как дей у нас король побежал, и он и коруну с собою увез, и паны дей у нас про то безмерно кручинятца польские и литовские. Да ска/л. 13 об./зывал мне в розговоре пан Григорей Лынт[спский], на наших дей панов литовских нынеча кручины прибывает, поляки дей у нас хотят завладеть Черкасы Каневскими да и Подольскою землею всею.

А се список с ляцково листа, что дал государю Федор же Ельчанинов. А сказал Федор, что прислал к нему такову грамоту ляцким письмом арцыбыскуп гнезднинский Якуб Уханский сь Якубом с Лашковским да с Войтехом Закривским. А приказал к нему арцыбискуп, чтоб дей государь таковы грамоты прислал к ним к арцыбискупом и бискупом о вере, и х панятом, и х княжатом, и ко всему рыцерству о своем жалованье. /л. 14/

3 милосердья Бога Отца, Иисуса Христа, Сына Его едина, пана нашего, который абы нас научил воли своей святой и прямым гостинцом, яко Бог нашь, о той его милости святой просим.

Мы, великий государь,

Якубу Уханскому, з ласки Божьей арцыбискупу гнезнинскому. Ведаю о том, яки спор и незгода з давных часов промеж патриарха римского латыни и промеску патриарху костянтинупольского, за которых двух спором и незгодою уросл Махумет и постановил право и уставу лживу, спаиваючи спра/л. 14 об./вы свои ку справедливости хорошими словы спереду, а потом указуючи лотровску справу и дело, потому что все справы его закону повисло на телесности, потому никим вскоре не могл звести людей, как тем, коли хто кого убиет, а потом наболе жон к себе возьмет. Мы, розссужаючи себе [26] повинность нашю к пану Богу, которому отчет дати, посылаем до тебя нашю грамоту, то поведаючи, чтобы мене за ересь не имел, потому что есми хрещен во имя Отца и Сына Его и Духа святого, припоминаючи, как большой раде корунной, чтобы себе разсудил, что люду крестьянского велеслови песни не красят, только в духу и в правде господа Бога чинить и хвалить надобеть. И того /л. 15/ для тебе, как першей раде корунной, припоминаем, чтоб себе разсудили то, что людей крестьянских много за претков наших и за наши памяти погиноло. И государи крестьянские силу свою истеряли, и тому недругу которые люди крестьянские бесурмянят и ему голдуют. И того для мы, буду духом Божиим освячаны, в которого руках наше серце есть, таково ж ведаючи народ вашь весь сарматцкий или словенский, просим тебе, чтоб еси сам производил и иных велебных братий духовных к тому привел, чтоб для добра крестьянского и вашей для обороны крепкие мне за пана и короля польского обрали, а я вас по правах ваших, как пану крестьянскому /л. 15 об./ надобе, держать, беречи хочю, чтоб было ко чти и хвале пану Богу, а нам и вам к несмертной славе.

До воевод засобно до всякого.

Воеводе. Прямо о том весть имею, и то розсужаючи, что люд крестьянский великий упадок взял с великим убытком, что ему многие паны голдуют, того мы з великим жалем жалеем, ведаючи себе быти крестьянином не пыхи для, которые Бог не любит, и не для лакомства, что тут вси собраны будут, только для доброго сумнени будут пред господем Богом и для славы своей и роду славенского хочем с вами для боль/л. 16/шие силы одиначить, а люди свои з вашими чтоб заодин люди чинити, и одно право за радою вашею списати, и по тому доброго боронити, а проступного карить, и о всяких делех добрых с вами по правах, к Богу не противных, рядить и судить, и всякие добрые дела с вами огаваривати и крепити. И ты то выразумевши доброе дело, печалуюся у братьи своей, роду рыцерского, чтобы меня они за государя за короля взяли, а мы тобе то памятовати будем.

До рыцерства. Титул государь. [27]

Бог, сотворитель небо и земли и сего /л. 16 об./ видимаго и невидимаго дела, и то промеж людьми учинил, что мудрый с мудрым, бражник з бражником, пьяница с пьяницею, зерныцик з зерныциками дружбу имеют. Мы, государь, сведавши то, что в коруне Польской людей мудрых много есть, а вас, люду рыцерского, много, которого собранья рыцерского яз буду рад имети больших в товарыщех, и мыслил давно о том, чтоб есте меня себе за пана взяли для покрасы вашей, не хотячи с вами войны зачинати головной, а можете тое поразуметь и осмотрить, што был час, коли есте пана не имели, и теперь, коли брат наш для королевства францусского съехал от вас, а ему не бывать у вас, и ныне/л. 17/че за помочью Божие хочю у вас быти паном, а не так паном, але рыцерским людем как братом, также и иным добрым быти, только меня себе королем оберете, о том стану думать, чтоб вас с людьми своими содиначить. А что надобе заплаты желнырян, дворяном и иным слугам брата нашего славнай памяти Августа, и мне перед тем не бегати, коли яз милость вашю против себя увижю. Курпской и Влодимер и иные все, которые там суть, а збежали до упокойника брата моего, чтоб ся они не торопили, и иные многие к нашей ластки будут привернены. /л. 17 об./

Ольбрыхте Лаский, воевода сиратцкий, по тебе началось велико слово, коли ссталось против турков и татар обрачатись, топерь не ведаю, что чинишь, способи и доброму крестьянскому и своему, чтобых паном был с милости вашии против мене.

Станислав Шафранич с Песково Скалы, каштелян бетцкий, твое дородство и слава велика, и я тебя хочю знати, коли бы ты меня хотел государем имети.

Рафал Лешинский, ты меня знаешь, а яз тебя знаю, что имеешь велику калиту, и яз не твоей калиты хочю, только тебя хочю за приятеля имети, чтоб ты в моей /л. 18/ казны по вашему скарбным, потому что ты умнай человек на всякие дела, как ся радити, чтоб не только калита, чтоб и сундуки были.

И государь, царь и великий князь литовские грамоты и Федоровы речи вычел и приговорил послати в Литву в гончикех з грамотами к паном радом Семена Янглыча Володимерова [28] сына Бостанова. А грамоту государь велел с ним послати к паном радам коруны Польские и Великого княжества Литовского известити о том, чтоб Панове рада коруны Польские и Великого княжества Литовского прислали на государя, царя и великого князя послы и на посланники опасную грамоту, а государь, царь и великий князь по/л. 18 об./сылает в Литву к паном радам лехкого своего посланника, а потом посылает государь больших своих посланников или меньших своих послов.

А в посланникех приговорил государь, царь и великий князь в Литву послати Луку Новосильцова.

А что написано в Федоровых речех Ельчанинова, что ему говорил Ян Яронимов сын Хоткеевича в тайности, чтоб государю, царю и великому князю прислати грамота з жаловальным словом к Миколаю Юрьевичу Радивелу, да к нему, к Яну к Яронимовичю Хоткеевича, да к Остафью к Воловичю, да к пану к Сиротке к Радивилу, да грамоту х княжятом, /л. 19/ и к панятом, и ко всему рыцерству Великого княжества Литовского, и государь, царь и великий князь приговорил, чтоб к тем ко всем грамоты з жаловальным словом послати с Лукою с Новосильцовым.

А се грамота от государя к паном радам коруны Польские сь Янглычем з Бастановым:

Милосердия ради милости Бога нашего, в них же посети нас восток, свыше во еж направити ноги наша на путь мирен. Сего убо Бога нашего в Троицы славимаго милостью мы, великий государь, царь и великий князь Иван Васильевич всеа Русии, владимерский, московский, ноугородцкий, царь казанский, царь асторохан/л. 19 об./ский, государь псковский и великий князь смоленский, тверский, югорский, пермский, вятцкий, болгарский и иных, государь и великий князь Новагорода Низовские земли, черниговский, резанский, полотцкий, ростовский, ярославский, белоозерский, удорский, обдорский, кондинский и всея Сибирские земли и Северныя страны повелитель и государь отчинныи земли Лифлянские и иных многих земель государь, коруны Польские панства належачей раде духовным и светцким: Якубу Уханскому, з ласки [29] Божией арцыбискупу гнезнинскому, першей раде коруны Польские, Францышку Красинскому, бискупу краковскому, Станиславу Корнаковскому, бискупу куявскому, Адаму /л. 20/ Конарскому, бискупу познанскому, Петру Мышковскому, бискупу плотцкому, Войтеху Староржибскому, бискупу хелмскому, Денисью Сецыгневскому, бискупу каменетцкому, Себестьяну з Мелце, кашталяну краковскому, старосте бритцкому, Петру Зборовскому, воеводе и енералу краковскому, старосте команатцкому, Яну Костке, воеводе сендомирскому, старосте мальборскому и путцкому, Каспиру Жебридовскому, воеводе калишскому, Ольбрыхту Ласкому, воеводе сиратцкому, князю Костянтину Острожскому, воеводе киевскому, моршалку земли Волынские, старосте володимерскому, Яну Сиравскому, воеводе ленчитцкому, Яну Служевскому, /л. 20 об./ воеводе бренскому, старосте нинскому и мерецкому, Яну Кротовскому, воеводе иновлоцлавскому, Юрью Язловицкому з Бучаце, воеводе рускому, Миколаю Митцкому, воеводе подольскому, старосте новомитцкому и граденскому, Миколаю Матеевскому, воеводе любельскому, старосте списскому, Станиславу Лавскому с Трейкготина, воеводе мазовецкому, Яндзимусу Кгостомскому, воеводе равскому, Войтеху Чернаковскому, каштяляну познанскому, Ярониму Мосолинскому, каштяляну сендомирскому, старосте кричевскому, Яну с Тенчине, каштяляну войнитцкому, старосте любельскому, Яну Томитцкому, каштяляну гнезнинскому, Станиславу Лясотцкому, /л. 21/ каштяляну ленчитцкому, Станиславу Герболту, каштеляну львовскому, старосте самбурскому, Ярониму Синявскому, каштеляну каменетцкому, старосте галитцкому, Станиславу Слупитцкому, каштеляну любельскому, Жигимонту Вольскому с Подгаец, каштеляну чирскому, старосте варшевскому, Яну Дульскому, каштеляну хелминскому, старосте рокгозинскому и брянскому, Андрею з Гурки, каштеляну медзиретцкому, Яну Тарлу, каштеляну радомскому, старосте пелзинийскому и всей раде коруны Польские духовным и советным. Посылали есмя к вам гонца своего Федора Елизарьева сына Ельчанинова з грамотою, и вы гонца нашего Федора Ельча/л. 21 об./нинова к нам отпустили и грамоту свою к нам с ним прислали есте и речь о которых делех к нам с ним приказали есте. И мы вашу грамоту и речь, что есте к нам з гонцом нашим з Федором Ельчаниновым приказывали, выслушали и [30] вразумели гораздо. И послали есмя к вам с сею грамотою гонца своего Семена Янглыча Володимерова сына Бастанова известити вам, что мы отредили к вам, х паном радам, посланника своего лехкого, а с ним хотим приказати к вам о своих делех. А за тем посланником посылаем к вам, паном радам коруны Польские и Великого княжества Литовского, посланников своих больших или своих послов меньших. И вы б, панове рада коруны Польские, нашему посланнику на рубеж пристава, и корм, и подводы изготовили ранее по прежнему обы/л. 22/чею. А как вы, панове рада, к нам с нашим гонцом сь Янглычем з Бастановым о том ведомо учините, и наш посланник тотчас пойдет из Смоленска к вам, и мы о всем о своем деле к вам с ним прикажем. А приезжая к нам, наши гонцы нам сказывают, что вы, панове рада коруны Польские, говорите, что мы к вам, паном радом, гонцов своих и посланников не посылаем, а только бы мы к вам гонцов своих и посланников посылали, и то б доброе дело на покой хрестьянской без мешканья зделалось. И мы посланников своих и гонцов к вам посылаем, да вы, панове рада, гонцов наших и посланников к себе не приймуете. И вы б, панове рада коруны Польские, похо/л. 22 об./тели доброго дела для покою хрестьянского и тое доброе дело совершали не мешкаючи. А мы для покою хрестьянского по всем местом заказали есмя рати, и войны всчинати не велели есмя, и пограничным людем обид, зацепок чинити не велели есмя, опричь Вифлянской земли, а о Вифленской земле подлинно к вам прикажем с своими послы и посланники. А вы б потому ж по всем пограничным местом войны всчинати не велели до тех мест, как меж нас и государств коруны Польские и Великого княжества Литовского доброе дело совершитца на покой хрестьянской. Писан государьствия нашего дворе града Москвы лета от созданья миру 7083-го июль в 13 день индикта 3-го, государьствия нашего 42-го, а царств наших: Росийскаго 29-го, Казанского 22-го, Астороханского 20-го. /л. 23/

А се грамота от государя к паном радам Великого княжества Литовского сь Янглычем з Бастановым:

Милосердия ради милости Бога нашего, в них же посети нас восток, свыше во еже направити ноги наша на путь мирен. [31]

Сего убо Бога нашего в Троице славимаго милостью мы, великий государь, царь и великий князь Иван Васильевич всеа Русии, владимерский, московский, ноугородцкий, царь казанский, царь астороханский, государь псковский, великий князь смоленский, тверский, югорский, пермский, вятцкий, болгарский и иных, государь и великий князь Новагорода Низовские земли, черниговский, резанский, полотцкий, ростовский, ярославский, /л. 23 об./ белоозерский, удорский, обдорский, кондинский и всея Сибирские земли и Северные страны повелитель и государь, отчинныи земли Лифлянские и иных многих земель государь, паном радом Великого княжества Литовского духовным и советным: Валерияну, з ласки Божьей бискупу виленскому, Юрью Питеевичу, бискупу жемойтцкому, Миколаю Паце, бискупу киевскому, Миколаю Юрьевичю Радивилу, воеводе виленскому, канцлеру княжества Литовского, старосте литцкому и мозырскому, державце борисовскому, Яну Еронимовичю Хоткеевичу кграбя на Шклове и на Мыше, коштеляну виленскому, старосте жемотцкому, моршалку земскому Великого княжества Литовского, /л. 24/ старосте ковенскому и державце плотельскому и тельшовскому, Стефану Ондреевичю Збаражскому, воеводе тротцкому, Остафью Воловичю, каштеляну тротцкому, подканцлеру Великого княжества Литовского, старосте берестейскому и кобрынскому, Станиславу Миколаевичю Паце, воеводе витепскому, державце сурожскому, князю Богушю Коретцкому, воеводе земли Волынские, старосте лутцкому, Юрью Васильевичю Тишкеевича Логойскому, воеводе берестейскому, державце волковыскому, Яну Миколаевичю Тольвашу, каштеляну земли Жемойтцкие, Юрью Миколаевичю Зеновевича, каштеляну земли Полотцкие, держа/л. 24 об./вце лепельскому, Григорью Воловичю, каштеляну ноугородцкому, старосте слонимскому, ловчему Великого княжества Литовского, старосте миретцкому, докговскому, перелазскому, коневскому и дубитцкому, Павлу Паце, кашталяну витепскому, князю Ондрею Вишневетцкому, воеводе брясловскому, Миколаю Тальвашу, каштеляну земли Жемотцкие, старосте дынемборскому, Павлу Сопеге, каштеляну киевскому, старосте любельскому, Юрью Юрьевичю Остику, воеводе Мстиславскому, старосте брясловскому, Яну Яновичю Глебовича, каштеляну менскому, Миколаю Норушевичю, подскарбею земскому Великого княжества Литовского, [32] державце марковскому, ушпольскому и пе/л. 25/нянскому и медельскому, Миколаю Хриштофу Радивилу княже на Олыце и Несвижу, моршалку дворному Великого княжества Литовского, Яну Станиславовичю Кишке, крайчему Великого княжества Литовского, Доменику Паце, подкамореи берестейскому и всей раде Великого княжества Литовского духовным и советным. Посылали есмя к вам гонца своего Федора Елизарьева сына Ельчанинова з грамотою, и вы гонца нашего Федора Ельчанинова к нам отпустили и грамоту свою к нам с ним прислали есте и речь о которых делех к нам с ним приказали есте. И мы вашу грамоту и речь, что есте к нам з гонцом нашим с Федором Ельчаниновым приказывали, выслу/л. 25 об./шали и вразумели гораздо. И послали есмя к вам с сею нашею грамотою гонца своего Семена Янглыча Володимерова сына Бастанова известити вам, что мы отрядили к вам, к паном радам, посланника своего лехкого, а с ним хотим приказати к вам о своих делех. А за тем посланником посылаем к вам, к паном радам коруны Польские и Великого княжества Литовского, посланников своих больших или своих послов меньших. И вы б, панове рада Великого княжества Литовского, нашему посланнику на рубеж пристава, и корм, и подводы изготовили ранее по прежнему обычью. А как вы, панове рады, к нам с нашим гонцом сь Янглычем з Бастановым о том ведомо учините, и наш посланник тотчас пойдет из Смоленска к вам, и мы о всем о своем деле к вам с ним прикажем. /л. 26/ А приезжая к нам, наши гонцы нам сказывают, что вы, панове рада Великого княжества Литовского, говорите, что мы к вам, к паном радам, гонцов своих и посланников не посылаем, а только б мы к вам гонцов своих и посланников посылали, и то б доброе дело на покой крестьянской без мешканья зделалось. И мы посланников своих и гонцов к вам посылаем, да вы, панове рада, гонцов наших и посланников к себе не приймуете. И вы бы, панове рада Великого княжества Литовского, похотели доброго дела для покою крестьянского и тое доброе дело совершали не мешкаючи, а мы для покою крестьянского по всем местом заказали есмя рати, и войны всчинати не велели есмя, и пограничным людем обид и зацепок чинити не велели есмя, опричь Лифлянские земли.

А о Вифлян/л. 27/ской земле подлинно к вам прикажем с своими послы и посланники. А вы б потому ж по всем пограничным [33] местом войны всчинати не велели до тех мест, как меж нас и государьств коруны Польские и Великого княжества Литовского доброе дело совершитца на покой крестьянской. Писан в государьствия нашего дворе града Москвы лета от созданья миру 7083-го июль в 13 день индикта 3-го, государьствия нашего 42-го, а царьств наших: Росийскаго 29-го, Казанского 22-го, Астороханского 20-го.

А се таков наказ дан Янглычю Бастанову:

Паметь Семену Янглычу Володимерову сыну Бастанову. Государь, царь и великий князь Иван Васильевич /л. 27/ всеа Русии послал его для своего дела в Литву к паном радом коруны Польские и Великого княжества Литовского. И Янглычю, приехав в Смоленеск, молыти воеводам, князю Юрью Курлятеву да князю Михаилу Борятинскому, чтоб с Филоном о Янглычеве приходе обослатца без мешканья часа того, а отписати к Филону, что государь, царь и великий князь послал к паном радам коруны Польские и Великого княжества Литовского гонца своего Семена Янглыча Володимерова сына Бастанова, и Филон бы пристава и подводы на рубеже велел изготовити часа того, чтоб Янглычю за приставом и за подводами в Смоленске долго не мешкати. А в которой день Филон пристава с подводами на рубеж вышлет, и Филон бы в Смоленеск к во/л. 27 об./еводам отписал, как Янглычю. на рубеж быти. А как Филон в Смоленеск отпишет, на которой день пристав с подводами на рубеж будет, и Янглычю к тому дни из Смоленска на рубеж ехати. И как на рубеж Янглыч приедет, и Янглычю приставу сказати: государь наш, царь и великий князь послал меня, гонца своего, з грамотою к паном радам к обема, коруны Польские и Великого княжества Литовского. А хто именем пристав Янглыча на рубеже встретит, и на встрече приставы, и корм, и подводы по прежнему ли обычею будут, и Янглычю, роспрося и розведав про литовские про всякие вести и о встрече, как ево приставы на рубеже встретят, о всем о том подлинно отписати ко государю, царю /л. 28/ и великому князю с тем сыном боярским, которого сына боярсково с собою возьмет проводити из Смоленска. А нечто спросит пристав Янглыча: послан еси от своего государя, царя и великого князя к паном радам коруны Польские и [34] Великого княжества Литовского, и приказ с тобою о каком деле к паном радам коруны Польские и Великого княжества Литовского есть ли? И Янглычю приставу говорити: послан есми от своего государя, царя и великого князя Ивана Васильевича всеа Русии к паном радам коруны Польские и Великого княжества Литовского з грамотами, а приказу со мною к паном радам коруны Польские и Великого княжества Литовского, опричь грамоты, /л. 28 об./ от государя, царя и великого князя нет.

А как Янглыч к паном радам приедет, и где ему велят у себя быти, а паны литовские одни будут, а лятцкой рады не будет, и Янглычю, пришед х паном, говорити:

Бога в Троицы славимаго милостью великий государь, царь и великий князь Иван Васильевич всеа Русии, владимерский, московский, ноугородцкий, царь казанский, царь астороханский, государь псковский и великий князь смоленский, тверский, югорский, пермский, вятцкий, болгарский и иных, государь и великий князь Новагорода Низовские земли, черниговский, резанский, полотцкий, ростов/л. 29/ский, ярославский, белоозерский, удорский, обдорский, кондинский и всее Сибирские земли и Северные страны повелитель и государь отчинныи земли Лифлянские и иных вам, паном радам духовным и советным Великого княжества Литовского, велел поклонитесь.

Да подати от государя, царя и великого князя паном радам грамота. А быв у панов рад Великого княжества Литовского, ехати к паном радам коруны Польские и, поклон от государя изправя, и грамота от государя, царя и великого князя паном радом коруны Польские потому ж подати. А вспросят Янглыча, есть ли с ним от государя, царя и великого князя опричь грамоты /л. 29 об./ словесной приказ, и Янглычю говорити: опричь грамоты приказу со мною никакого нет, о всем государь мой, царь и великий князь к вам, к паном радам, писал в своей грамоте.

А нечто панове рада коруны Польские и Великого княжества Литовского посполита на сойму вместе обе рады, коруны [35] Польские и Великого княжества Литовского, и Янглычю проситца к обоим радам. А велят ему итти, и ему потому ж быти у обеих рад вместе, и речь говорити от государя, царя и великого князя, и грамоты подати по государеву наказу порознь. А будет Янглычю обе рады к себе быти не велят, а велят у себя быти порознь, и Янглычю быти у панов рад порознь, и грамоты подати, и поклон о всем правити /л. 30/ по государя, царя и великого князя наказу.

А нечто Янглыча панове рада держать учнут, а по государеве грамоте грамоты с ним ко государю, царю и великому князю долго не пришлют, и Янглычю о том говорити паном радам в коруне Польской и в Великом княжестве Литовском, чтоб ево панове рада ранея отпустили ко государю, царю и великому князю и по государеве грамоте грамоту с ним послали не мешкая, а государевы посланники отправлены, а ныне в Смоленску, чтоб тем мешканьем государеву делу мотчанья не было. /л. 30 об./

А нечто панове рада вспросят Янглыча: писал к нам государь вашь в своей грамоте, что лехкого посланника своего отправил, а дожидатца ему в Смоленску, а потом посылает государь к нам своих больших посланников или меньших послов своих, и хто именем в посланникех и в послех будет от государя вашего к нам?

И Янглычю Бастанову говорити: отпустил государь, царь и великий князь меня к вам, к паном радам коруны Польские и Великого княжества Литовского, з грамотами, а отпущен есми от своего государя, царя и великого князя скоро, и мне того не лучилось слышеть, хто именем в послех и в посланникех от государя нашего, царя и великого князя будет у вас, /л. 31/ да и потому, что есми у государя своего паробок молодой, то ведают у государя думные люди.

А нечто вспросят Янглыча, где ныне царь и великий князь, и Янглычю говорити: меня государь мой, царь и великий князь отпустил из своего государьства с Москвы, ныне государь, царь и великий князь на Москве правит свое государьство. [36]

А нечто паны позовут Янглыча ести, и Янглычю за стол к паном итти. А того Янглычю розведывати, не будет ли у панов послов или посланников турского или цесарева, и будет у панов иных государей посланники будут, и Янглычю за стол однолично не ити, а о том ему говорити: посадят меня /л. 31 об./ паны выше иных государей посланников, и яз за стол иду, а не посадят меня выше иных посланников, и мне за стол не ити. И учнут о том Янглычю говорити, что ему сидети выше иных посланников, и Янглычю за стол итти, и посадят его выше иных посланников, и Янглычю за столом сидети, а нечто Янглыча посадят ниже иных посланников, и Янглычю за столом не сидетити, ехати к себе на подворье.

А будет турецкой посланник или цысарев, и ему с ними вместе никак не ходити, а хоти будет и введут ево, а будут посланники турецкого или цысаревы, тут и ему ехати на подворье. /л. 32/

А нечто спросят Янглыча: как ныне царь и великий князь с крымским царем и не приходил лы царь или царевичи не вдавне на государя вашего украины?

И Янглычю говорити: которые крымские гонцы у государя нашего, царя и великого князя были, и государь нашь, царь и великий князь крымских гонцов Тятмамлеша да Мустофу и их товарыщев в Крым отпустил, а с ними отпустил государь наш к брату своему крымскому царю гонца своего Ивана Мясоедова, а крымского же гонца Шигая с товарыщи оставил государь нашь, царь и великий князь на Москве, а того мы не ведаем, с чем государь нашь, царь и великий /л. 32 об./ князь крымских гонцов и своего гонца к брату своему х крымскому царю отпустил.

А нечто спросят его про Казань и пра Азсторохань, и Янглычю говорити: Казань и Асторохань по-старому за государем нашим, и государя нашего, царя и великого князя над казанскими людьми воля по-старому.

А нечто спросят про Ногаи и про Черкас, и Янглычю говорити: Нагаи и Черкасы государю нашему служат по-старому и [37] о всем живут в государеве воле, а которые нагаи улусные поворовали, с крымским царем на государевы украины приходили, и тех людей нагайских государя нашего люди побили и Сарайчик розорили, и ныне после того при/л. 33/сылал из Нагай Тенехмат-князь з братьею ко государю нашему своих послов Ураза да Бекчюру с товарыщи бити челом, чтоб государь пожаловал, велел им быти в своем жалованье по-старому, а они за виноватых не стоят, и государь нашь, царь и великий князь для их прошенья пожаловал их, велел всей орде нагайской в своей воле быти по прежнему, а без того как быти, что безметежна такая великая Орда удержать?

А нечто вспросят про Ливонскую землю, и Янглычю говорити: Ливонская земля вся вотчина государя нашего, а в чем будет неисправились перед государем нашим, и что будет государев над ними промысл ли, и яз того не ведаю, /л. 33 об./ потому что есми паробок молодой, ведают то у государя думные люди.

Да проведати Янглычю себе про Ливонскую землю, что у панов рад умышленье: на чем хотят со государем делати. Да что проведает, и Янглычю то писати на список, да тот список привести ко государю, царю и великому князю с собою вместе.

Да и того Янглычю проведывати, от турецкого салтана послы или посланники в Литву к паном бывали ли. И будет были, и сколь давно, и для какова дела, и хто именем. Да и от цесаря, и от Датцкого, и от Свейского присылка х паном бывала ли. И будет были, и которой государь /л. 34/ о какове деле в Литву к паном присылал, и паны о какове деле послов своих к цесарю и к Дацкому посылали ль. И Гданеск, пруской маистр и Рига ныне в какове мере, и которой государь будет на коруне Польской и на Великом княжестве Литовском, и Гданеск от польских и от литовских людей не отложитца ли. И что в Литовской земле большие паны говорят и что шляхты и дети боярские, что ставят себе прибыльнее, то ли им лутчи, чтоб был у них на государьстве цесарев сын или иной которой государь или чтоб были под государя, царя и великого князя рукою, и которые панове хотят лятцкие и [38] литовские, и которые не хотят государя, царя и великого князя на государьстве, и что их промысл. /л. 34 об./

Да память Янглычю. Проведывати ему себе тайно, что ныне умышленье у обоих рад коруны Польские и Великого княжества Литовского, кого они ныне к себе на те государьства государя обирают, и нет ли которой розни у панов рад коруны Польские с радами Великого княжества Литовского меж себя. И будет есть, и для чего у них рознь. Да что о том проведает, и ему то записав, приехав, сказати государю, царю и великому князю.

Да память Янглычю. Проведывати ему накрепко, собранье у панов рад коруны Польские и Великого княжества Литовского есть ли. И будет собранье у панов есть, и в которых местех, и многие ли люди, и хто у них воеводы /л. 35/ большие и рохмистры, и куды их чаяти походу, и наряд с ними большой есть ли, и что их ныне умышленье, как им со царем и великим князем быти, миритись ли хотят или войну держати. И будет похотят со царем и великим князем миритца, и на чем миритца, за Лифлянскую землю паном радам стояти ли, и будет стоять, и каким обычеем. И о всем Янглычю того проведывати собе тайно, и что проведает, и то ему собе записывати.

Да проведывати Янглычю, как ныне паны рады коруны Польские и Великого княжества Литовского с турским царем и с крымским царем, и послы или посланники от них /л. 35 об./ х паном радам бывали. И будет бывали, и тех послы отпущены ли, и будет отпущены, и с чем они х паном приходили, и с чем отпущены, и паны рады послов х Турскому и х Крымскому послали. И будет послали, и с чем послали, и о котором деле, и сколь давно послали, и казну паны рады х Крымскому посылывали ль, и будет казну послали, и что послали, и сколь велику, по прежнему ли обычаю, и на колько лет послали. И на литовские места крымские царевичи и воинские люди бывали ли, и будет были, и которые места воевали, и много ли воевали.

Да и от цесаря и от свейского короля присылка х паном радам бывали ли. И будет бывала, и о каком деле, и паны к ним [39] о чем посы/л. 36/лывали. И в ливонских городех во многих ли литовские люди, и с цесарем и с Свейским как в дружбе хотят быти, и вперед Ливонская земля паном радам как оберегати и как за нее стояти. О том о всем проведав подлинно, записав, привести ко государю, царю и великому князю.

А о всем Янглычю государевым делом промышляти по сему государеву наказу. А мимо государев наказ никоторых речей не всчинати и не розговаривати ни о чом.

А се грамота такова послана в Смоленеск сь Янглычом Бастановым о его отпуске:

От царя и великого князя Ивана Васильевича /л. 36 об./ всеа Русии в нашу отчину в Смоленеск воеводам нашим князю Юрью Костянтиновичу Курлятеву да князю Михаилу Федоровичу Борятинскому, да дьяком нашим Осифу Ильину да Гаврилу Бункову. Послали есмя в Литву к паном радам коруны Польские и Великого княжества Литовского гонца своего Янглыча Бостанова з грамотами. И как Янглыч в Смоленеск приедет, и вы б отписали об нем в Оршу к Филону или хто иной будет в то время в Орше, чтобы ему пристава и корм на рубеж прислали не мешкая по прежнему обычею. А как Филон к вам в Смоленеск отпишет, что он на рубеж пристава, и корм, и подводы прислал, и вы б Янглыча из Смоленска отпустили, и проводити его до рубежа послали по прежнему обычаю. А в которой день Янглыч /л. 37/ из Смоленска за рубеж пойдет, и хто его пристав на рубеже с кормом и с подводами встретит, и вы б о том о всем к нам отписали, чтоб нам про то было ведомо. Писан в Старице лета 7083-го июля в 11 день.

И августа в 28 день писали ко царю и великому князю из Смоленска воевода князь Юрьи Курлятев да дьяк Таврило Бунков с Третьяком сь Ефимьевым, что они посылали за рубеж провожати Янглыча Бостанова смоленского помещика Третьяка Ефимьева да вожа Максимка Мурашкина. И они, приехав в Смоленеск, сказывали, что Янглыч за рубеж пошел августа 21 день, а в Оршу пришол августа ж в 22 день, а встреча, сказывают, Янглычю была /л. 37 об./ на рубеже: аршанской [40] землянин Григорей Щука, а с ним людей его два человека. А за семь верст до Орши встретил его пристав Илья Хоружего, а с ним шлахтыч, и землян ршанских, и Ильиных людей человек з дватцать.

А се такову грамоту и вестовой список прислал ко государю из Орши Янглыч Бастанов с Третьяком Ефимьевым:

Государю, царю и великому князю Ивану Васильевичю всеа Русии холоп твой Янглычец Бастанов челом бьет. Пошел есми холоп твой по твоему государеву наказу х паном радным в Литву по оршанской отписке и на рубеж, государь, есми пришол августа 21 день, а в Оршу пришол августа ж 22 день. А встреча, государь, мне была /л. 38/ первая на рубеже: встретил меня пан Григорей Щюка, а сказался дворенин королевской, а служит у старосты у жемотцково. И говорил мне, что его в стречю мне послал из Орши подстаростье Юрьи Хоружей. А за семь верст, государь, меня до Орши встретил пристав Илья Хоружей, а сказался королевской ж дворянин. И говорил мне, что его в приставы ко мне прислали паны радные Великого княжества Литовского. А на встрече с ним было шляхты человек з дватцать. А поставил меня, прошедчи Оршу, в Кутеине слободке, где ставятца послы, а корм, государь, мне дал на другой день в пятницу. А из Орши, государь, яз пошел августа в 25 день. А что, государь, вестей проведал, и яз написал на список и послал к тебе, ко государю, смоленским помещиком, которой со мною из Смоленска до рубежа послан по твоей государеве грамоте, с Третьяком сь Яфимьевым. /л. 38 об./

А се вестовой список:

Память Янглычю. Сказывал ему, едучи, в розговоре пан Григорей Щюка, которой меня встретил на рубеже, что сего лета до оспожина заговейна за неделю паны радные были на съезде межи себя не вместе, польская радила у собя в Польше, а литовская рада в Вильне, а межи себя ссылались листы. И радили четыре недели, а розъехалися неделю по оспожине дни. А радили, кому у них быти на государьстве коруне Польской и на Великом княжестве Литовском. И прирадили обе [41] рады польская и литовская, и вся земля Польша и Литва, и шляхта, и земля, и мещане, хотят, государь, сказывают, бити челом тобе, государю. И розъехали/л. 39/ся с рады на том, што тобе, государю, бити челом хотят. И после рады послали по меня, по твоего холопа.

Да сказывал, государь, мне пристава моего человек, Райком зовут, землянин, а служит у Ильи у Хоружева, а сказывает, што он был в Вильне с паном своим с Ыльею на раде при пане их, слышел он, сказывает, у панов радных, што они приговорили всею радою литовскою, што бити челом хотят тебе, государю, и лятцкие к паном писали, што мимо тобя, государя, царя, никого не искати, а бити челом тобе, государю. /л. 39 об./

Да тот же Райко сказывал, што староста же[моцкой] говорил паном радным, штобы х тебе, ко государю, бити челом не посылали, а у них просил с ыменей сь их с коней, на кольких конех хто служит, с коня по копе, а на те деньги хотел наймовать пенезных людей, а хотел с ними ити в Вифлянскую землю. И они ему отказали, ты де нам не государь, хочешь оборонять чюжую землю, хоти де государь Московской пойдет к Вильне, и нам дей противу его пенезных людей не наймовать, а бити челом государю.

И староста жемоцкой говорил паном радным, много де яз вас держал, а коли хотите бити челом Московскому государю, и яз рад с вами ж бити челом государю Московскому, што вам паном радным любо, и шляхте, и земяном, и всей земле, и мне тоже любо.

Да того же, государь, дни, пришедчи ко мне сказывал Фило/л. 40/н[ов слу]га Гарасим (приехал ис Подолья до моего приезду за три дни в Оршу), а сказывал теже вести, што, сказывает, паны радные приговорили всею радою и шляхты всею землею, хотят бити челом тобе же, государю.

Да тот же, государь, Гарасим сказывал, што приходили в Подолью турские люди о оспожине дни, а воевали 8 ден, необышно, сказывает, полону много поймали, и шкуту им [42] учинили великую, а того не ведает, сколько тысеч и хто именем приходил.

Да приходил ко мне войт Василей Розской, а сказывал, государь, што приговорили паны радные на раде, и шляхты, и всею землею хотят бити челом тобе, государю.

И государь, царь и великий князь Янглычову грамоту и вестовой список вычел и приказал отпустити в Литву часа того посланника своего Луку Новосильцова, и грамоты с ним в Литву к паном радом велел пописати порознь. /л. 40 об./

А отпущен с Москвы Лука августа ж 21 день.

А се такова верющая грамота от государя к паном радам коруны Польские послана с Лукою с Новосильцевым:

Милосердия ради милости Бога нашего, в них же посети нас восток, свыше во еж направити ноги наша на путь мирен. Сего убо Бога нашего в Троицы славимаго милостию мы, великий государь, царь и великий князь Иван Васильевич всеа Русии, владимерский, московский, ноугородцкий, царь казанский и царь азстороханский, государь псковский и великий князь смоленский, тверский, югорский, пермский, вятцкий, болгарский и иных, государь и великий князь Новагорода Низовские земли, черниговский, резанский, полотцкий, ростовский, ярославский, белоозерский, удорский, обдорский, кондинский и всея Сибирские земли и Северные страны повелитель и государь отчинныи земли Лифлянские и иных многих государьств самодержец, коруны Польские паном радам духовным и светцким: арцыбискупом и бискупом, воеводам, каштеляном, старостам, державцем, всем паном радам. Послали есмя /л. 41/ к вам посланника своего Луку Захарьича Новосильцова, и что он от нас учнет вам, паном радам коруны Польские, говорити, и вы б ему верили, то есть наши речи. Писана в государьствия нашего дворе града Москвы лета от создания миру 7083-го августа в 21 день индикта 3-го, государьствия нашего 42-го, а царств наших: Росийского 29-го, Казанского 22-го, Азстороханского 20-го. [43]

А се такова верющая грамота от государя к паном радам Великого княжества Литовского послана с Лукою ж с Новосильцевым:

Милосердия ради милости Бога нашего, в них же посети нас восток, свыше во еже направити ноги наша на путь мирен. Сего убо Бога нашего в Троицы славимаго милостию мы, великий государь, царь и великий князь Иван Васильевич всеа Русии, владимерский, московский, ноугородцкий, царь казанский, царь азстороханский, государь псковский и великий князь смоленский, тверский, югорский, пермский, вятцкий, болгарский и иных, государь и великий князь Новагорода Низовские земли, черни/л. 41 об./говски, резанский, полотцкий, ростовский, ярославский, белоозерский, удорский, обдорский, кондинский и всея Сибирские земли и Северные страны повелитель и государь отчинныи земли Лифлянские и иных многих государств самодержец, Великого княжества Литовского паном радам духовным и светцким: арцыбискупом и бискупом, воеводам, каштеляном, старостам, державцем, всем паном радам. Послали есмя к вам посланника своего Луку Захарьича Новосильцова, и что он от нас учнет вам, паном радам Великого княжества Литовского, говорити, и вы б ему верили, то есть наши речи. Писана в государьствия нашего дворе града Москвы лета от созданья миру 7083-го августа /л. 42/ в 21 день индикта 3-го, государьствия нашего 42-го, а царьств наших: Росийского 29-го, Казанского 22-го, Астороханского 20-го.

А се такова речь дана Луке Новосильцову:

Говорити от царя и великого князя Ивана Васильевича всеа Русии паном радам коруны Польские и Великого княжества Литовского посланнику Луке Захарьичю Новосильцову:

Бога в Троицы славимаго милостию великий государь, царь и великий князь Иван Васильевич всеа Русии, владимерский, московский, ноугородцкий, царь казанский, царь астороханский, государь псковский и великий князь смоленский, /л. 42 об./ тверский, югорский, пермский, вятцкий, болгарский и иных, государь и великий князь Новагорода Низовские земли, черниговский, резанский, полотцкий, ростовский, ярославский, [44] белоозерский, удорский, обдорский, кондинский и всея Сибирские земли и Северные страны повелитель и государь отчинныи земли Лифлянские, вам, паном радам Великого княжества Литовского, велел поклонитися да подати верющая грамота.

А быв у панов рад Великого княжества Литовского, быти у панов рад коруны Польские, и поклон правити, и верющая грамота подати, и речь говорити потому ж, что и литовским паном. /л. 43/

А се речь говорити паном радам Великого княжества Литовского Луке Новосильцову:

Бога в Троицы славимаго милостию великий государь, царь и великий князь Иван Васильевичь всеа Русии и многих земель государь велел вам, паном радам Великого княжества Литовского, говорити. Посылали есмя к вам, к паном радам Великого княжества Литовского, гонца своего Федора Елизарьева сына Ельчанинова для своих дел, и вы, панове рада духовные и светцкие коруны Польские и Великого княжества Литовского, которые на тот час меж собою сьехалися, гонца нашего Федора Ельчанинова з грамотою к нам отпустили. И в той /л. 43 об./ грамоте к нам писали есте, что есте с нашим гонцом с Федором сь Ельчаниновым на наши послы грамоты опасные не прислали, что многие из вас с того съезду розъехались, а до того часу, поколь наши послы у вас будут, а ваши послы у нас будут и дело доброе к покою крестьянскому постановят, и нам бы в крестьянстве ко всем границам, и замком, и людем украинным, воеводам и державцем, и всем людем вашим в панствах государя вашего в Великом княжестве Литовском и в земле Лифлянской никоторых зацепок, и шкод, и обид чинити не велети, а вы потому ж всем воеводам, и старостам, и державцем, и всем людем погранич/л. 44/ным тех панств в Великом княжестве Литовском и земле Лифлянской велели заказати во всем мир и покой заховати. А сее зимы прошлые некоторые наши воинские люди в землю государя вашего Ифлянскую войском приходили и немалые шкоды и спустошенья государя вашего земле учинили и людей много в полон вывели, а вы того не ведаете, с нашего ли то ведома или без нашего ведома, и будет те воинские люди воевали без [45] нашего ведома, и нам бы таковых винных сыскавши скарати и людей государя вашего, из земли Лифлянской полоном изведеных, добровольно отпустить. И мы вашю грамоту вычли и вразумели гораздо. И что есте к нам писали, что есте на наши /л. 44 об./ послы опасные грамоты не прислали потому, что многие с того съезду у вас розъехалися, и вы б, панове рада Великого княжества Литовского, мимо прежней обычей нового дела не всчинали. Во всех государьствах обычей и поведенье то, что из государьства в государьство послы и посланники ходят по опасным грамотам, а без опасных грамот послы и посланники из государьства в государьство не ходят, а нам за тем своих послов и посланников послати нельзя. И вы б, панове рада Великого княжества Литовского, на наши большие посланники или на меньшие послы грамоту опасную к нам прислали с нашим посланником с Лукою з Захарьичем с Новосильцовым, и мы по той вашей опасной /л. 45/ грамоте своих больших посланников или меньших послов пошлем не омешкаючи и с ними о своих о всяких делех к вам прикажем подлинно, как меж нас и государьств коруны Польские и Великого княжества Литовского тое доброе дело совершить и постановити к прибытку всего хрестьянства. А вы бы, панове рада Великого княжества Литовского, потому ж то доброе дело делали, не опускаючи на покой хрестьянской. А что есте писали о перемирье, чтоб нам рати и войны не всчинати, и мы как есть государи крестьянские, за все у Бога сотворителя милости просим о покое крестьянском, не радуяся кровем крестьянским, жалея о крестьянстве, по всем пограничным местом бояром своим, /л. 45 об./ и наместником, и воеводам заказали есмя рати, и войны всчинати не велели есмя, и пограничным людем обид, зацепок чинити не велели до тех мест, как наши большие посланники или меньшие послы у вас будут, а ваши великие послы у нас будут и тое доброе дело на покой хрестьянской в постановенье учинят. А вы б, панове рада Великого княжества Литовского, по всем пограничным местом воеводам, и справцам, и старостам, и державцем заказали накрепко рати, и войны всчинати не велели, и порубежным людем нашим обид и зацепок никоторых чинити не велели. А что есте писали, что сее зимы некоторые наши воинские люди в землю государя вашего войском приходили и немалые шкоды и спустошенья государя вашего земле учинили и [46] людей много в полон /л. 46/ вывели, и нам бы, таковых винных сыскаваши, скорати и людей государя вашего, из земли Лифлянской полоном изведеных, добровольно отпустити. И зиму посылали есмя бояр своих и воевод с воинскими людьми, потому что Лифлянская земля от прародителей наших искони вечная вотчина наша, а приходили неметцкие люди из Лифлянских городов на юрьевские, и на вильянские, и на пайдинские места войною часто и под нашим городом под Ракобором многое время стояли и к городу приступали. А подлинно о Лифлянской земле прикажем мы к вам, паном радом, с своими послы и посланники. А рать наша воевали неметцких людей, а не литовских. А преже сего /л. 46 об./ государя вашего люди, Полубенской с товарыщи, в перемирные лета пришед в нашю землю, город были Избореск взяли, а и ныне не в давных днях писал к нам из нашие вотчины из Лифлянские земли намесник юрьевской и воевода князь Офонасей Шейдякович Нагайской, что приходили в месеце в ыюле из Володимерца, да ис Треката, да из Клазбора литовские и неметцкие люди вместе с нашими изменники с Тувом да с Ылертом, и пришод в нашу вотчину в Лифлянскую землю в Юрьевской уезд, в Валках, и от Валок по рубежю к Говье многие места воевали, и людей наших побивали, и в полон имали. И мы как есть государи крестьянские и на то не смотрячи, рати и войны не всчинаем, а свое слово крепко дер/л. 47/жим, потому как есмя преж сего с вашими посланники к вам приказывали, что по вашему прошенью на ваши незгоды не стали есмя, и в Ливонскую землю рати и войны не посылаем, и на кровь крестьянскую не прагнем. И вы б, Панове рада Великого княжества Литовского, того берегли накрепко и такими задоры доброго дела не рушили, которое дело х прибытку всего хрестьянства. А нашего б есте посланника Луку Захарьича Новосильцова с опасною грамотою к нам отпустили не мешкаючи и наших больших посланников или меньших послов приймовали ранея, чтоб дал Бог меж нас и государьств Великого княжества Литовского тое доброе дело /л. 47 об./совершилось к прибытку всего хрестьянства.

А се такова грамота послана от государя польские рады к арцыбискупу гнезнинскому кь Якубу Уханскому с Лукою с Новосильцовым: [47]

Милосердия ради милости Бога нашего, в них же посети нас восток, свыше во еж направити ноги наша на путь мирен. Сего убо Бога нашего в Троицы славимаго милостию мы, великий государь, царь и великий князь Иван Васильевич всеа Русии, владимерский, московский, ноугородцкий, царь казанский, царь астороханский, государь псковский и великий князь смоленский, тверский, югорский, пермский, вятцкий, болгарский, и иных, государь и великий князь Новагорода Низовские /л. 48/ земли, черниговский, резанский, полотцкий, ростовский, ярославский, белоозерский, удорский, обдорский, кондинский и всея Сибирские земли и Северные страны повелитель и государь отчинныи земли Лифлянские и иных многих земель государь, Якубу Уханскому, з ласки Божьей арцыбискупу гнезнинскому, першей раде коруны Польские. Посылали есмя к вам, паном радом коруны Польские, гонца своего Федора Елизарьева сына Ельчанинова для своих дел, и панове рада духовные и светцкие коруны Польские и Великого княжества Литовского, которые на тот час меж собою сьехався, гонца нашего Федора Ельчанинова з гра/л. 48 об./мотою к нам отпустили. И что панове рада коруны Польские и Великого княжества Литовского в своей грамоте к нам писали есте, и мы тое грамоту вычли и вразумели гораздо, и нам то ведомо. Да сказывал нам нашь гонец Федор Ельчанинов, что ты, Якуб Уханский, прислал к нашему гонцу к Федору к Ельчанинову лист сь Якубом с Лашковским да с Войтехом Закревским, как нам к тебе свою грамоту с своим жалованьем отписати. И гонец наш Федор Ельчанинов тот твой лист до нас донес. И мы тот твой лист милостивно приняв выслушали, и что еси писал в своем листу к нам о вере. И как оже даст Бог тое доброе дело меж нас и государьств /л. 49/ коруны Польские и Великого княжества Литовского совершитца к прибытку всего крестьянства. И мы вашей веры у вас не отнимаем, арцыбискупом вам и бискупом в своих чинех по костелом действовати по прежнему, и в чинех и во всяких почестливостях арцыбискупом и бискупом быти по-старому, так же и всяких людей, хто в которой вере ни есть, и мы у них в том воли не отнимаем, от веры их не отводим, держати всякому своя вера, хто в которой вере ни есть. А что написано в твоем листу, чтоб нам к тебе отписати с своим жаловальным словом, а ты нам хочешь свою /л. 49 об./ службу показати и о [48] наших делех для покою крестьянского радети хочешь, так же б нам и княжатам, и к панятам, и ко всему рыцерству коруны Польские особно б нам с своим жаловальным словом отписати. И только нам послужишь, и те три государьства случатца в одно место, а нам велит Бог на тех государьствах быти, и мы за твою службу почестливостью и скарбом и всяким прибытком тебя нагородим, и вашего поведенья ничем не порушим. А ты б к нам о том ведомо учинил, какова ты нашего жалованья хочешь, и мы тому тебе ведомо учиним, и учнем к тебе свое великое жалованье держати, и прихильность твою и службу помнити хотим. А, ты как почал о хрестьянстве побожне радети, так /л. 50/ бы еси и ныне о покое крестьянском радел, чтоб дал Бог покой крестьянству был, и тое б доброе дело меж нас и государьств коруны Польские и Великого княжества Литовского в постановенье учинилось к прибытку всего крестьянства. А к воеводам, и к державцем, и ко всему рыцерству коруны Польские с своим жаловальным словом писали есмя. Писан в государьствия нашего дворе града Москвы лета от созданья миру 7083-го августа в 21 день индикта 3-го, государьствия нашего 42-го, а царьств наших: Росийского 29-го, Казанского 22-го, Астороханского 20-го. /л. 50 об./

А се такова грамота послана от государя к арцыбискупу краковскому Францышку Красинскому с Лукою с Новосильцевым:

Божиею милостию мы, великий государь, царь и великий князь Иван Васильевич всеа Русии, владимерский, московский, ноугородцкий, царь казанский, царь астороханский, государь псковский и великий князь смоленский, тверский, югорский, пермский, вятцкий, болгарский и иных, государь и великий князь Новагорода Низовские земли, черниговский, резанский, полотцкий, ростовский, ярославский, белоозерский, удорский, обдорский, кондинский и всея Сибирские земли и Северные страны повелитель и государь отчинныи земли /л. 51/ Лифлянские и иных многих земель государь, Францышку Красинскому, бискупу краковскому. Посылали есмя к вам, паном радам коруны Польские, гонца своего Федора Елизарьева сына Ельчанинова для своих дел, и панове рада духовные и светцкие коруны Польские и Великого [49] княжества Литовского, которые на тот час меж собою сьехався, гонца нашего Федора Ельчанинова з грамотою к нам отпустили и к нам о некоторых делех в своей грамоте писали есте. И мы ту грамоту вычли и вразумели гораздо, и нам те дела ведомы.

А что в той ж грамоте ты, Францышка Красинский, бискуп краковский, да Ян Костка, воевода сендомир/л. 51 об./ский, к нам писали есте о речах пана Михаила Галабурды, что вам Михайле Галабурда двем особливо всказанья от нас никоторого недонес, а сказано через него достаточно всем вам, паном польским и литовским, и вы все достаточно наше всказанье выразумели, и вам то мило и вдячно. И ты б для покою крестьянского о наших делех радел и службу свою нам показал и свыше прежнего, чтоб твоим раденьем и службою тое доброе дело меж нас и государьств коруны Польские и Великого княжества Литовского в постановенье учинилось к прибытку всего хрестьянства, потому как есмя в своем государьстве приказывали с Михаилом з Галабурдою, а нашего б еси жалованья к себе /л. 52/ похотел и нам бы еси тем послужил, чтоб нам на тех государьствах быти. А как оже даст Бог, благоволит Бог нам быти на тех государьствах на коруне Польской и на Великом княжестве Литовском, и мы свое жалованье учнем к тебе держати и свыше иных панов рад, и службу твою помнити хотим. А ты б побожне о хрестьянстве радел, чтоб дал Бог покой крестьянству был, и то б доброе дело в постановенье учинилося к прибытку всего хрестьянства. Писан в государьствия нашего дворе града Москвы лета от созданья миру 7083-го августа в 21 день индикта 3-го, государствия нашего 42-го, а царств наших: Росийского 29-го, Казанского 22-го, Астороханского 20-го. /л. 52 об./

А се такова грамота послана от государя кь Яну Костке с Лукою с Новосильцевым:

Божиею милостию мы, великий государь, царь и великий князь Иван Васильевич всеа Русии, владимерский, московский, ноугородцкий, царь казанский, царь астороханский, государь псковский и великий князь смоленский, тверский, югорский, пермский, вятцкий, болгарский и иных, государь и великий князь Новагорода Низовские земли, черниговский, резанский, полотцкий, ростовский, ярославский, [50] белоозерский, удорский, обдорский, кондинский и всея Сибирские земли и Северные страны повелитель и государь отчинныи земли Лифлянские и иных многих земель государь, Яну Костке, /л. 53/воеводе сендомирскому. Посылали есмя к вам, паном радом коруны Польские, гонца своего Федора Елизарьева сына Ельчанинова для своих дел, и панове рада духовные и светцкие коруны Польские и Великого княжества Литовского, которые на тот час меж собою сьехався, гонца нашего Федора Ельчанинова з грамотою к нам отпустили и к нам о некоторых делех в своей грамоте писали есте. И мы ту грамоту вычли и вразумели гораздо, и нам те дела ведомы. А что в той же грамоте Францышка Красинский, бискуп краковский, да ты, Ян Костка, воевода сендомирский, к нам писали есте о речах пана Михаила /л. 53 об./ Галабурды, что вам Михайло Галабурда двем особливо всказанья от нас никоторого не донес, а сказано через него достаточно всем вам, паном польским и литовским, и вы все достаточно наше всказанье выразумели, и вам то мило и вдячно. И ты б для покою крестьянского о наших делех радел и службу свою нам показал, чтоб твоим раденьем и службою тое доброе дело меж нас и государств коруны Польские и Великого княжества Литовского в постановенье учинилось к прибытку всего крестьянства потому, как есмя в своем государьстве приказывали с Михаилом з Галабурдою, и нашего жалованья к себе похотел и нам бы еси тем послужил, чтоб нам на тех государьствах быти. А как оже даст Бог, благоволит Бог нам быти на тех государствах /л. 54/ на коруне Польской и на Великом княжестве Литовском, и мы тебя своим жалованьем во всяких почестливостях и в прибыткех учнем нагорожати свыше иных панов, также вотчинами и скарбы пожалуем тебя, издоволим и службу твою и раденье помнити хотим. А похочешь и больши чести, и мы можем тебя пожаловати и большею честью, как и турецкой салтан. А ты как почал о хрестьянстве радети, так бы еси побожне о хрестьянстве и радел, чтоб дал Бог, покой хрестьянству был, и тое б доброе дело меж нас и государств коруны Польские и Великого княжества Литовского в постановенье учинилося к прибытку всего крестьянства. Писан в государьствия нашего дворе града Мо/л. 54 об./сквы лета от созданья миру 7083-го августа в 21 день индикта 3-го, государьствия нашего 42-го, а царств [51] наших: Росийского 29-го, Казанского 22-го, Астороханского 20-го.

А се токова грамота послана от государя х Петру Зборовскому с Лукою с Новосильцевым:

Божиею милостию мы, великий государь, царь и великий князь Иван Васильевич всеа Русии, владимерский, московский, ноугородцкий, царь казанский, царь астороханский, государь псковский и великий князь смоленский, тверский, югорский, пермский, вятцкий, болгарский и иных, государь и великий князь Новагорода Низовские земли, /л. 55/ черниговский, резанский, полотцкий, ростовский, ярославский, белоозерский, удорский, обдорский, кондинский и всея Сибирские земли и Северные страны повелитель и государь отчинныи земли Лифлянские и иных многих земель государь, Петру Зборовскому, воеводе и енералу краковскому, старосте команатцкому. Посылали есмя к вам, паном радам коруны Польские, гонца своего Федора Елизарьева сына Ельчанинова для своих дел, и панове рада духовные и светцкие коруны Польские и Великого княжества Литовского, которые на тот час меж собою сьехався, гонца нашего Федора Ельчанинова з грамотою к нам отпустили. И что панове рада коруны Польские и Великого /л. 55 об./ княжества Литовского в своей грамоте к нам писали есте, и мы тое грамоту вычли и вразумели гораздо, и нам те дела ведомы. А слух нас дошол, что у вас королю Гендрику на тех государьствах на коруне Польской и на Великом княжестве Литовском не бывати, и ты б нашего жалованья к собе похотел, а нам бы еси тем послужил, чтоб нам на тех государьствах быти, и о наших делех радел и службу свою к нам показал и свыше прежнего для покою крестьянского, чтоб меж нас и тех государьств коруны Польские и Великого княжества Литовского доброе дело в постановенье учинилось к прибытку всего крестьянства. А нам бы еси о том ведомо учинил, какова ты нашего жалованья к себе хочешь, и мы к тебе по тому ведомо учиним и свое /л. 56/ жалованье учнем х тебе держати. А как к нам свою службу покажешь и о наших делех для покою крестьянского учнешь побожне радети, а ож даст Бог, благоволит Бог нам быти на тех государьствах, и мы х тебе свое жалованье во всяких в почестливостях и в [52] прибытках нагорожати учнем свыше иных панов, а ты как почал о крестьянстве радети, так бы еси и ныне о покое хрестьянском радел, чтоб дал Бог, покой и прибыток хрестьянству был, чтоб твоею службою и раденьем те государьства вместе случити на покой крестьянской, чтоб бесерменская рука над хрестьяны не высилась, а хрестьянству бы мир и покой был. Писан в государьствия нашего дворе града Москвы лета /л. 56 об./ от созданья миру 7083-го августа в 21 день индикта 3-го, государьствия нашего 42-го, а царьств наших: Росийского 29-го, Казанского 22-го, Астороханского 20-го.

А се такова грамота послана от государя х панятом, и княжатом, и ко всему рыцерству с Лукою с Новосильцовым:

Божиею милостию мы, великий государь, царь и великий князь Иван Васильевич всеа Русии, владимерский, московский, ноугородцкий, царь казанский, царь астороханский, государь псковский и великий князь смоленский, тверский, югорский, пермский, вятцкий, болгарский и иных, государь /л. 57/и великий князь Новагорода Низовские земли, черниговский, резанский, полотцкий, ростовский, ярославский, белоозерский, удорский, обдорский, кондинский и всея Сибирские земли и Северные страны повелитель и государь отчинныи земли Лифлянские и иных, нашего государьского повеленья слово княжатом, и панятом, и всему рыцерству коруны Польские. Посылали есмя к паном радам Великого княжества Литовского гонца своего Федора Елизарьева сына Ельчанинова для своих дел, и панове рада духовные и светцкие коруны Польские и Великого княжества Литовского, которые на тот час меж собою сьехався, гонца /л. 57 об./ нашего Федора Ельчанинова з грамотою к нам отпустили, и что панове рада коруны Польские и Великого княжества Литовского в своей грамоте к нам писали, и мы тое грамоту вычли и вразумели гораздо, и нам те дела ведомы. А слух нас дошол, что у вас королю Гендрику на тех государьствах на коруне Польской и на Великом княжестве Литовском назад не бывати, и вы, княжата, и панята, и все рыцерство посполито коруны Польские нам хотите службу свою показати и о наших делех для покою хрестьянского радети хотите. И нам хотенье ваше и прихильность к нашему жалованью гонец нашь Федор Ельчанинов [53] подлинно известил. И мы ваше хотенье и прихильность к нашему жалованью милостивно выслушали. И вы б к нам /л. 58/ подлинно о том отписали, какова вы нашего жалованья хотите, и мы к вам учнем свое жалованье держати, а как нам свою службу покажете и о наших делех для покою хрестьянского учнете радети, а ож даст Бог, благоволит Бог нам быти на тех государьствах, и мы к вам свое жалованье учиним довольно и службу вашу помнити хотим, а вы, княжата, и панята, и все рыцерство посполито коруны Польские, как почали о хрестьянстве радети, так же бы есте и ныне о покое хрестьянском радели, чтоб Бог дал, покой хрестьянству был, и то б доброе дело меж нас и государьств коруны Польские в постановенье учинилось к прибытку /л. 58 об./ всего хрестьянства. Писан в государьствия нашего дворе града Москвы лета от созданья миру 7083-го августа в 21 день индикта 3-го, государьствия нашего 42-го, а царьств наших: Росийского 29-го, Казанского 22-го, Астороханского 20-го.

А се грамоты к паном радом Великого княжества Литовского с Лукою с Новосильцовым розные.

Такова послана к пану Миколаю Юрьевичю Радивилу:

Божиею милостию мы, великий государь, царь и великий князь Иван Васильевич всеа Русии, владимерский, московский, ноугородцкий, царь казанский, царь асто/л. 59/роханский, государь псковский и великий князь смоленский, тверский, югорский, пермский, вятцкий, болгарский и иных, государь и великий князь Новагорода Низовские земли, черниговский, резанский, полотцкий, ростовский, ярославский, белоозерский, удорский, обдорский, кондинский и всея Сибирские земли и Северные страны повелитель и государь отчинныи земли Лифлянские и иных многих земель государь, пану Миколаю Юрьевичю Радивилу, воеводе виленскому, канцлеру Великого княжества Литовского, старосте лицкому и мозырскому, державце борисовскому. Посылали есмя к вам, паном радам Великого княжества Литовского, гонца своего Федора Елизарьева сына /л. 59 об./ Ельчанинова для своих дел. И Панове рада духовные и светцкие коруны Польские и Великого княжества Литовского, которые на тот час меж собою сьехався, [54] гонца нашего Федора Ельчанинова з грамотою к нам отпустили. И что паны рада коруны Польские и Великого княжества Литовского в своей грамоте к нам писали есте, и мы тое грамоту вычли и вразумели гораздо, и нам те дела ведомы. А слух нас дошел, что у вас королю Гендрику на тех государьствах на коруне Польской и на Великом княжестве Литовском не бывати, и ты б нашего к себе жалованья похотел и нам бы еси тем послужил, чтобы нам на тех государьствах быти, и о наших делех радел и службу свою к нам /л. 60/ показал и свыше прежнего для покою крестьянского, чтоб меж нас и тех государьств коруны Польские и Великого княжества Литовского доброе дело в постановенье учинилось к прибытку всего крестьянства, а нам бы еси о том ведомо учинил, какова ты нашего жалованья к себе хочешь, и мы к тебе по тому ведомо учиним и свое жалованье учнем х тебе держати. А как к нам свою службу покажешь и о наших делех для покою крестьянского учнешь побожне радети, а ож даст Бог, благоволит Бог нам быти на тех государьствах, и мы к тебе свое жалованье во всяких в почестливостях и в прибытках нагорожати учнем /л. 60 об./ свыше иных панов, а ты как почал о хрестьянстве радети, так бы еси и ныне о покое хрестьянском радел, чтоб дал Бог, покой и прибыток хрестьянству был, чтоб твоею службую и раденьем те государьства вместе случити на покой хрестьянской, чтоб бесерменская рука над хрестьяны не высилась, а хрестьянству б мир и покой был. Писан в государьствия нашего дворе града Москвы лета от созданья миру 7083-го августа в 21 день индикта 3-го, государьствия нашего 42-го, а царьств наших: Росийского 29-го, Казанского 22-го, Астороханского 20-го.