В 1860 г. в неофициальной части «Владимирских губернских ведомостей» (№ 43 от 22 октября) был напечатан текст Первого послания князя Андрея Курбского царю Ивану Грозному, который до сих пор не привлекался при изучении знаменитой переписки. Автор публикации довольно известный собиратель старины, купец Петр Ильич Гундобин ¹, сообщил: «Подлинник послан мной в Императорское Общество истории и древностей Российских в Москву». Но в собрании ОИДР рукопись, содержащая данный текст, не найдена ². Сложнее обстоит дело с [146] выявлением данной рукописи, если она вернулась к собирателю и находится среди более чем 200 книг, переданных П. И. Гундобиным в том же 1860 и в 1864 гг. в Публичную библиотеку ³, но не составивших отдельный фонд, а распыленных среди различных разделов Основного собрания нынешней Российской национальной библиотеки в Петербурге.

Опубликованный во Владимирских ведомостях текст составляет около одной трети известного текста Первого послания Курбского Грозному. Заголовок: «Послание к царю Иоанну Васильевичу от боярина князя Андрея Ивановича Курбского» – совпадает (за исключением отсутствия титула царя, уточнения «бывшего боярина» и ошибки в его отчестве) с началом заголовка в списке из собрания Русского Археологического общества, № 43 (условное обозначение Ар) ⁴. Не исключено, однако, и вмешательство публикатора в текст заголовка, поскольку он одновременно явился и заголовком публикации, не сопровождавшейся, как большинство подобных публикаций в губернских ведомостях, каким-либо предисловием. Вместе с тем, термин «послание» характерен только для нескольких рукописей I редакции памятника, в число которых входит и древнейший его список ⁵. В изданиях Н. Г. Устрялова (СПб., 1833, 1842) сочинений князя А. М. Курбского, вышедших ко времени газетной публикации, опубликован текст Послания с термином «епистолия» в заголовке. (Впрочем, ничто не указывает на возможность знакомства П. И. Гундобина с этими изданиями).

Начало Послания с обращением к царю имеет наибольшее отличие от известных текстов. Оно начинается с богословской формулы: «Бога в Троице славимого и поклоняемаго…», [147] содержащей очевидное заимствование из аналогичной формулы Первого послания Ивана Грозного Курбскому: «…его же бо силою цари царствуют и всякия пишут правду». Ср.: Послание Грозного: «…им же царие величаются (в других списках I редакции: «царствует»; II редакция: «царствуют») и сильнии пишут правду» (Переписка. С. 12, 357). Далее следует уничижительное обращение Курбского к царю с кратким его титулом (имя царя в аналогичной форме «Иоанн» и с титулом встречается в ряде заголовков списков Послания I редакции. Переписка. С. 352). Заслуживают внимания слова: «сие мое писание» царю «честно да вручается». О непосредственном вручении Грозному послания говорится также в конце текста: «Я едино писание послах тебе, а второе оставих себе…». Это перекликается с имеющимися указаниями в заголовке одного из списков Послания и в тексте Латухинской степенной книги о посылке послания с Василием Шибановым ⁶.

Текст основной части рассматриваемого списка Послания состоит фактически из отдельных фрагментов известных текстов. Фразы следуют иногда в другом порядке, но основная последовательность в их расположении сохраняется. Можно отметить еще один момент, связывающий данный текст Послания Курбского с Первым посланием Грозного Курбскому. Он начинается не с обвинений царя в пролитии крови, а с риторической фразы: «Кий ты царь безсмертней мнишися…». Именно с ответа на это обвинение (содержащее в полном тексте Курбского угрозу царю Страшным судом) начинается и основной текст Послания Грозного: «Почто, о княже, аще мнишися благочестие имети…».

Обвинение царя в репрессиях содержится во второй части цитированной фразы. Причем, путем незначительного изменения известного текста достигнуто его переосмысление – вместо обвинений царя в массовых казнях, здесь подчеркнуто гонение на автора и его род: «сия ли мне бедному воздал еси, вся родная мя погубляеши» (вместо: «сия ли нам бедным воздал еси, всеродно погубляя нас»). [148]

В следующей фразе произошла любопытная лексическая замена: «аз, царю, неисписах и ниизочтох в чем пред тобою согреших» (вместо более пространного текста: «во уме моем прилежно смышлях и совесть мою свидетелем поставлях, и исках, и зрех, мысленне обращаяся, и не вем себе, и не наидох в чем пред тобою согрешивша») ⁷.

В этой и следующих частях данной редакции Первого послания Курбского Грозному имеются особенности, которые, наряду с заголовком, позволяют сделать вывод об использовании при её составлении текста памятника, относящегося к I редакции. Это чтения: «погубляеши» ⁸ (II ред. «погубляя»), «согреших» (II ред. «согрешивша»), «воинствы» (II ред. «войском»), «владыку и матерь» (II ред. «владыки матерь» ⁹), «во граде Асморе» (II ред. «в Вольмере, граде…»). Последний топоним искажен во многих списках I редакции, тогда как для списков II редакции искажения в нем не отмечены. Наиболее сопоставимы чтения списков П_З (ГИМ, Погод. 1615) – «Олмере» и П_Н (ИРЛИ, Пинеж. 112) – «Алмире». Последнее, наиболее близкое по форме искаженное чтение находится в сборнике конца XVII в., бытовавшем в народной среде на Пинеге. Рукопись же Погод. 1615 второй четв. XVII в. принадлежала священнику соборной церкви города Венева (в ней примечательно также искаженное наименование автора послания князем «Курским»).

Приведенные текстологические наблюдения носят [149] предварительный характер. Сказать определенно, к каким спискам I редакции был наиболее близок список, использованный для составления данного текста, нельзя из-за краткости последнего, а также из-за отсутствия издания Первого послания Курбского Грозному, учитывающего индивидуальные чтения всех известных и вновь обнаруженных списков ¹⁰. Тем не менее приведенные примеры свидетельствуют, что принадлежность этого списка к группе списков I редакции Послания, которую в настоящее время принято считать первой группой I редакции, более вероятна.

Еще более гипотетические соображения могут быть высказаны об обстоятельствах происхождения данной особой редакции Первого Послания Курбского Грозному. Это объясняется отсутствием рукописи. Здесь, как нам кажется, могут иметь значение общие замечания о рукописной традиции списков Послания I редакции. Из известных в настоящее время 23 списков большая часть (16) относится ко второй четверти – середине XVII в. В дальнейшем видно угасание письменной традиции этой редакции памятника – ни один её список не относится к XVIII в., когда наибольшее распространение получают сборники Курбского. Хотя только 6 рукописей имеют данные об их владельцах в XVII в., в комплексе с изучением состава сборников они указывают, что ранняя рукописная традиция послания не была связана с верхами русского общества, которые, казалось, должны особенно интересоваться перепиской опального боярина и грозного царя. Только два списка связаны происхождением с дворянами – Степенная книга кн. И.А. Хворостина (У₂ – ГИМ, Увар. 330. 1581) и новый список РНБ. Q.IV.280 (составленный, возможно, по заказу известного дьяка Богданова, а в конце XVII в. принадлежавший стольнику А.И. Бахметьеву). Большая же часть других сборников, в том числе наиболее ранний кон. XVI – нач. XVII в., была, очевидно, составлена и бытовала в церковной среде и распространилась к концу XVII в. в [150] провинции (что, естественно, не отрицает связь протографов этих сборников со столицей, в том числе и с Посольским приказом). Это отличает данную традицию от традиции сборников Курбского, происходящих в конце XVII в. из дома князя В. В. Голицына и переписывавшихся в дворянских библиотеках вплоть до начала XIX в.

Исходя из этих соображений, а также факта бытования списка в середине XIX в. в провинции и принадлежности публикатора к купеческой среде, можно выдвинуть предположение о том, что эта особая редакция Первого послания Курбского Грозному – результат деятельности провинциального книжника на рубеже XVII – XVIII вв. (в широком понимании этого рубежа – посл. четв. XVII - перв. пол. XVIII в.). Более позднее происхождение этой обработки древнерусских текстов кажется нам менее вероятным. Характер же интерполяции текста Послания Курбского скорее указывает на «низовую» среду (также в достаточно широком её понимании). В сущности, нарушена сама идея Послания – достаточно отметить обращение: «от непотребного раба». Фольклорные мотивы звучат в выражении «мне на тя ни плачущи», что совершенно не вяжется с текстом Переписки. Просторечие звучит в слове «идтить»; ошибочно указано отчество Курбского.

Отсутствие самой рукописи, несмотря на заверение публикатора об отправке её в ОИДР, может навести на мысль о возможной позднейшей стилизации и участии самого П. И. Гундобина в создании текста. Подозрения, казалось бы, усиливаются в связи с отсутствием характеристики внешних особенностей публикуемой рукописи, тогда как в других публикациях Гундобина во «Владимирских губернских ведомостях», в том числе двух документов XVI и XVII вв. в том же номере, такие краткие характеристики имеются (отмечен даже характер и время письма копии грамоты). Однако, эти сомнения не состоятельны. Владимирский краевед середины XIX в. вряд ли мог сознательно исказить текст княжеского послания для придачи ему некоего упрощенно-народного характера.

Таким образом, рассмотренный текст особой редакции Первого послания князя Курбского царю Ивану Грозному представляет определенный интерес как для изучения текста [151] памятника и его бытования, так и в плане его издания. В связи с продолжающейся дискуссией особого внимания заслуживает имеющаяся в нем прямая связь текста Курбского с ответом его оппонента, перестановки текста, близость заголовка к списку Ар.

Мы воспроизводим текст, напечатанный во «Владимирских губернских ведомостях» с сохранением всех особенностей орфографии и пунктуации.

Бога в троице славимаго и покланяемаго, во всем вся действующаго и полезное всем подающаго, Егоже-бо силою Цари царствуют и всякия пишут правду от непотребнаго раба сие мое писание тебе державному Госудярю Царю великому князю Иоанну Васильевичу всея России честно да вручается.

Кий ты Царь безсмертней мнишися в небытную ересь прельщен, сия ли мне бедному воздал еси, вся родная мя погубляеши, аз Царю неисписах и ниизочтох в чем бы пред тобою согреших но всегда пред воинствы твоими хождах и в разноличные битвах от варварских рук тело мое сокрушено бысть, и тебе царю и сие вся ни вочто же бысть и не мний себе царю, мне на тя не плачущи; кровь моя излиенна за тя, вопиет на тя пресвятей троице и призывая херувимскаго владыку и матерь Пресвятую Богородицу и всех святых и Государя моего моля, Феодора Ростиславича. Я едино писание послах тебе, а второе оставих себе и велел положить во гробе моем. Рад с тобою идтить на суд Бога моего. Аминь.

Писано во граде Асморе при милости Государя моего Жигизмонта Короля Польскаго.

_________________________________________________________________________________

Полинник послан мной в императорское Общество Истории и древностей Российских в Москву.

П. Гундобин.

Комментарии

1. Биографические сведения о П. И. Гундобине скудны. Единственная заметка о нем на основании некролога в «Санктпетербургских ведомостях» (1871, № 66) напечатана Г. Н. Геннади в «Справочном словаре о русских писателях и ученых, умерших в XVIII и XIX столетиях» (Берлин, 1876. Т. 1. С. 269-270). Из неё известно только, что П. И. Гундобин родился в г. Шуе Владимирской губернии, а с 1862 г. жил в Рыбинске Ярославской губернии, где и скончался 3 марта 1871 г. Его собирательская и публикаторская деятельность – довольно редкое явление в среде уездного купечества дореформенного периода, из которой он, вероятно, выделялся. Его сын, Н. П. Гундобин, стал впоследствии крупным ученым, одним из основоположников отечественной педиатрии.

2. См.: Соколов Е. И. Библиотека имп. Общества истории и древностей Российских. Вып. 2. Описание документов и бумаг, поступивших с 1846 по 1902 г. вкл. М., 1905. Здесь отмечен ряд даров П. И. Гундобина.

3. См.: Отчет имп. Публичной библиотеки за 1860 г. СПб., 1861 г. С. 22-23. Отчет за 1864 г. не издан. Собрание П.И. Гундобина отметил В.С. Иконников в «Опыте русской историографии» (Киев, 1891. Т. 1. Кн. 2. С. 1324).

4. См.: Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским. Текст подготовили Я. С. Лурье и Б. Д. Рыков. Л., 1979. С. 262. Далее ссылки на это издание в тексте (Переписка).

5. Морозов Б. Н. Первое послание Курбского Ивану Грозному в сборнике конца XVI – начала XVII в. // АЕ за 1986 г. М., 1987. С. 285; Он же. «Книга Послание Курбского» в библиотеке Н. Г. Строганова начала XVII в. // АЕ за 1990 г. М., 1993.

6. См.: Зимин А. А. Первое послание Курбского Грозному и Василий Шибанов. // Культурное наследие Древней Руси. Истоки. Становление. Традиции. М., 1976. С. 142-147.

7. Употребление подобной лексики в риторических вопросах характерно как раз для послания Грозного. Первое послание Курбского: «Како же исчести таковая бедне страдания многа…?»; «суседствующих же от них пакости кто может исчести?»; «о гонении же, что изглаголати…?» (Переписка. С. 28, 29); Второе послание Курбскому: «Что мне от вас бед, всего того не исписати» (Переписка. С. 104). Сходное сочетание обоих слов, употребленное в Повести об Ульянии Осорьиной, отмечено «Словарем русского языка XI – XVII вв.» (Вып. 6. М., 1979. С. 272): «…плача ея кто испишет, милостыня ея кто изочтет?»

8. Это чтение в списках I редакции отмечено только Э. Кинаном в списке О (РГБ. ОИДР, № 197) и имеется также в близком к нему списке сер. XVII в. (РНБ. Q.IV.280. Л.238), до сих пор не привлекавшемся к изучению Переписки.

9. В данном виде это чтение отмечено в двух списках I редакции: У_с (РГБ. Усова, 69), и У₂ (РГБ. Ундольского, 720) (Переписка. С. 354).

10. О необходимости использования всех чтений см.: Ostrovski D. A. Stemma for the First Letter of A. M. Kurbski. // Oxford Slavonic Papers. Oxford, 1990. № 5. V. XXIII. P. 3-5; Морозов Б. Н. Новый список Первого послания Курбского Грозному. // Сб. в честь С.О. Шмидта (в печати).