Рассказ о Чермасане и Кармасане: легенда «Последний из Сартаева рода».

Мы решили опубликовать один интересный источник о временах войны Тохтамыша с Тимуром. История его происхождения достаточно запутанная и не отвечает археографическим критериям ¹. Также данный источник кроме [98] одного фиксированного русского машинописного текста (!) больше не известен. Машинописный оригинал этого рассказа, который назван «Последний из Сартаева рода», хранится в Уфе ² . Данный источник был также опубликован несколько раз, но впервые с комментариями и с текстологическим анализом было издано Ф. А. Надршиной в серии «Башкирское народное творчество» ³ .

Уфимские издатели посчитали, что данный рассказ является произведением, занимающим промежуточное положение между фольклором и литературой. К сожалению, информатор-рассказчик археографом-собирателем не указан. Сообщается, что она переведена на русский язык в 1935 г. археологом-краеведом М. И. Касьяновым, но при этом сам оригинал не сохранился (?). Произведение однозначно издателями обозначено как «башкирский» ⁴ . Естественно, после образования БАССР, когда в советский период писали истории административных областей и республик, нежели народов, данное обстоятельство является характерным для своего времени. К сожалению, нельзя утверждать, что источник исследован всесторонне. Кроме нескольких переизданий с краткими, не вполне научными комментариями ⁵ и нескольких упоминаний в исторических исследованиях по противостоянию Токтамыша с Тимуром, источник, казалось бы на свою уникальность во многих отношениях, не стал объектом источниковедческого исследования.

Судя по тексту, где есть места, почему-то не переведенные на русский язык, видно, что информатор был татарин, хотя в уфимских изданиях имеются незначительные обработки текста, порой меняющие и смысл содержания, и татарские слова даны в башкирском звучании (что привело уже к искаженному обозначению названий рек и в научных работах, вместо Чермасана использована Сермасан. Например, см.: Иванов В. А. Откуда ты, мой предок? (Взгляд археолога на древнюю историю Южного Урала). – СПб., 1994. – С. 102; Антонов И. В.  Этническая история Волго-Уральского региона в 13 – начале 15 вв. (историко-археологическое исследование). Уфа, 2006. – С. 190), что, естественно, не допустимо для источниковедческих исследований. Использование татарских диалектических названий, например смородины (карагат), характерной именно для части татар, проживающих на территории современного западного Башкортостана, также доказывает, что информатор на самом деле жил [99] вблизи упоминаемых рек – Чермасана и Кармасана. Среди этих слов нет ни одного башкирского слова. Это также немаловажный факт. Также необходимо учесть, что западные районы современной Башкирии – это территория сплошного проживания татар. Поэтому мне трудно представить, что информаторами в этих районах могли быть башкиры. Не вдаваясь в бессмысленные споры, которые предлагают некоторые уфимские коллеги о том, что татары являются пришлым населением в этих районах, все же на этот аргумент отвечу контраргументом. Допустим, татары пришли в эти территории именно после падения Казанского ханства (получается, что пришли на территорию своего же государства), но в начале XX века, когда жил информатор этого рассказа, на этих территориях издавна живут уже татары. Учитывая, что реки Кармасан и Чермасан протекают в основном по территории Благоварского и Кушнаренковского районов (в районах, где нет ни одной башкирской деревни), происхождение этого рассказа нужно искать в деревнях этих или близлежащих районов.

Учитывая, что территория бассейнов рек Чермасан и Кармасан в принципе находится недалеко от территории кондурчинского сражения Токтамыш-хана с Аксак Тимуром 1391 году ⁶ , возможно, описываемые события происходили после указанной битвы между местными тюрко-татарскими племенами и карательными отрядами армии Тимура, которые рассеялись с целью разведки ⁷ и грабежа. Но, безусловно, вторжение Тимура и продвижение его войск были известны еще до их перехода Яика.

По рассказу видно, что герой все это поведал уже в старости. О себе он говорит как «родившегося в год Барса». Учитывая, что когда родился его первый сын, ему «было столько лет, сколько будет восемь раз по четыре и еще один год» — возможно, сам рассказчик родился или в самом конце 30-х годов (1337 г.), или же в конце 40-х годов (1349 г.) XIV века ⁸ . Он жил около высокого холма Чиялы-Туб ⁹ . Его [100] сообщение, что «там, за Ак-Су, текут две елги», может указать и на то, что он мог жить на правобережии реки Белой (Акидель) или же за современной Ык-Су (по-русски Ик).

Из рассказа понятно, что Джалык (в татарском звучании Жалык, Ялык) сын Бурнака, сын Ташкая, из Сартаева рода ¹⁰ вел партизанскую войну против армии Тимура. Однако Тимур долго не задерживался и покинул Золотую Орду в том же году. Возможно, наш герой продолжал воевать против Тимур-Кутлука и других подставных ханов Идегея ¹¹ . Против тех, кто привел в страну Аксак Тимура. Также чувствуются его острые переживания от потери сподвижников-друзей и особенно сыновей. Он потерял голов) от потери своих любимых сыновей и мстил. Oн восклицает: «имена их огнем выжжены в моем сердце». Он говорит: «Я отомстил за вас! ... Я заткнул свои уши перстами ненависти и в глазах своих носил только месть и огонь. Да, да! Я не брал никого в ясыр, я только убивал» восторжествует герой. Действовал он в достаточно большом районе, судя по его рассказу — в бассейнах рек Дим, Кармасан, Чермасан ¹² и Ак- Су. Неоднократно упоминаемая река Ак-Су, безусловно, — это Акидель — Белая, так как для перехода именно этой реки потребовался брод что характерно только для больших рек. «Мой раб-джунгар — да будет имя его вонючим! — убежал к ним, чтобы показать брод через Ак-Су. Тогда они взяли кожаные турсуки, они наполнили их воздухом, они привязали их к своим седлам по одному с каждого бока. Они перешли Ак-Су». Конечно, сомнительно, что части войск Тимура переходили реку Белую ¹³. Но если по ту сторону реки могли находиться золотоордынские воинские подразделения, возможно из улуса Шибанидов, активных сторонников Токтамыша, тогда такой переход какого-то контингента войск Тимура мог состояться.

По рассказу видно, что Джалык действовал в период смуты в Золотой Орде и не подчиняла властям. Он рассказывает, что «когда Тура-Мянгу ¹⁴ послал мне свою басму — я отослал ее обратно, и далее в сражении он убил его. По рассказу получается, что он не подчиняла властям до прихода Тимура, однако далее он сообщает, что они, узнав о вторжении армии [101] Тимура, просили помощи: «Я обратился к Кадыр-эль-Исламу, но он не явился, чтобы защитить наши кибитки» ¹⁵. Поэтому его вольная жизнь, должно быть, характерна именно для смутного времени. Скорее всего, он был главой какого-то подразделения большого племени и был воином. Он себя называет аксакалом, беем и тюрей, что на самом деле не такие уж крупные чины и к тому же, судя по рассказу, не являются чинами, которые были на службе в иерархической системе Золотой Орды. Он говорит, что они «составили алай», т.е. сотню. Возможно, на территорию современного восточного Татарстана и западной Башкирии для грабежа Тимуром был отправлен «баскак» с требованием «земли и воды», а также тысячное войско ¹⁶. Против них, возможно, он и воевал Интересно, он рассказывает, что его пастух-раб был из джунгар и был взят именно самим рассказчиком в плен — ясыр. Т.е. этот Джалык, возможно, участвовал в войнах на востоке Золотой Орды, возможно против могол. Возможно, он был участником походов Токтамыша в Среднюю Азию. Возможно, он входил в улус Шибана или же в улус Болгар ¹⁷. То что он был беем, но в старости ему оставалось только об этом вспоминать, получается, что в период Идегея его не жаловали. Исходя из всех этих данных можно сделать вывод, что он был сторонником Токтамыша. И судя по всему активным сторонником.

Он называет и некоторые имена, например мурза Кутлубека, Тургут-бея, Улукая и Тугай-бея из тимуровской армии. Из крупных военачальников тимуровской армии таких имен неизвестно, но, возможно, это были военачальники небольших корпусов, юзбаши-сотники или же тысячники. Возможно, некоторые го этих названных персонажей могли быть и сторонниками Идегея. Так как он говорит, что его прозвали юлбасар, то данное обстоятельство указывает на то, что он после Тимура продолжал партизанскую войну. В таком случае он мог ее вести уже против сторонников Идегея. Такая ситуация была характерна и для остальной территории Золотой Орды ¹⁸. Из вражеских чинов он упоминает атабеков, юзбаши и даже темников ¹⁹.

Интересны и такие фактические моменты, как название некоего «Баракова аймака, что лежит подле большого сырта Джабык-Карагая». Он говорит, что «Я молился святому Хусейн- Беку из земли Туркестан», его мавзолей и поныне находится в Чишминском районе (на старых кладбищах татарских деревень), что также недалеко от описываемых мест. Упоминается и некая Газиева мечеть, у которой имеется «серебряная надпись из Аль-Корана над преддверием». Возможно, эта мечеть также была в городе, на территории современной Уфы.

Рассказчик легенды был достаточно образован, религиозен, он сумел передать боль Джалыка, боль от потери семьи, родных, друзей, положения. Слова «Смерть есть чаша, из которой все живущее вынуждено пить!» показывают и знания рассказчика средневековой мусульманской поэзии.

* * *

Последний из Сартаева рода

Моя голова горит, когда я вспоминаю все это! Но я заставлю свой язык рассказать вам все, что было.

Слушайте все!

Имя мое — Джалык. Я — сын Бурнака, сына Ташкая, из Сартаева рода. Моя тамга — хвост лисицы ²⁰. И я был когда-то не последним яу ²¹. Айе ²². Меня называли прежде и аксакалом ²³ и [102] бием ²⁴. И я когда-то жил хорошо. Кибитка моя стояла близ высокого холма Чиялы-Туб. Стада мои паслись под надзором одного главного кытучи ²⁵, которого я поставил башлыком ²⁶ над остальными. Он был из народа джунгар и мог хорошо видеть ночью, потому что не клал в шурпу ²⁷ соль. Он был взят мною в ясыр ²⁸. Он попробовал бежать — я поймал его. Я прибил его ухо к деревянной колоде, из которой поят лошадей. Я сделал его своим рабом. Бу яхши ²⁹!

Я был молодым и сильным. Я мог легко носить в руках двухлетнего жеребенка. Когда родился мой первый сын, мне было столько лет, сколько будет восемь раз по четыре и еще один год ³⁰.

Я имел трех жен. Они стлали для меня мягкий палас, когда я, опьянев от выпитого кумыса, ложился отдыхать.

Я выезжал со своим соколом на охоту. Я пил кумыс. Я веселился. Айе. Я жил.

Когда Тура-Мянгу послал мне свою басму ³¹ — я отослал ее обратно. И еще прибавил к этому надломленную стрелу и мертвую мышь. Я смеялся над ним. Я сам имел свой пернач и тамгу ³². Я сам ими мог распоряжаться, как мне было угодно. Я был и аксакалом и бием.

Хха! Тура-Мянгу наелся грязи!

Для того, чтобы отомстить, он собрал своих сарбазов и пошел на меня войной. Джумран ³³! Он остановился на правом берегу Ак-Су и приказал своим глупым сарбазам кричать: «Ур! ур!». Мои люди много смеялись и свистели им в ответ, прижимая к губам пальцы.

Потом:

Моя стрела скоро нашла горло Тура-Мянгу, и он утонул в реке.

Так было.

Вот как я жил, пока не пришел Темир со своими мурзами и атабеками.

* * *

Тынлагыз барыгызда ³⁴!

Я расскажу вам о своих детях.

Их было двое. Это были два сына

Когда родился первый, я дал ему имя — Кармасан. Второго же я назвал Чермасаном ³⁵ — в память брата моего отца.

Их нет теперь. Они ушли от силы света. Но имена их огнем выжжены в моем сердце!

Смерть есть чаша, из которой все живущее вынуждено пить!

Иляги! Аларнын каберэ рахматын иля тутыр! ³⁶

Я скажу:

Они нисколько не походили друг на друга, хотя и были дети одной матери, имя которой было Улькун ³⁷.

Старший был выше брата на полголовы и имел такие глаза, как хорошо созревшие ягоды карагата ³⁸ после дождя. Он всегда смел и отважен, как раненый беркут.

Я видел: барласы Темира убили под ним. коня. Уже аркан мурзы Кутлубека готовился опуститься на его шею. Но он вскочил, он схватил Кутлубека, он прыгнул с ним вниз со скалы в воду.

Его кистян ³⁹ разбивал одетые в железо головы атабеков точно спелые орехи. За всю жизнь он видел только шесть промахов своей стрелы. Он был джигит.

Еще — Чермасан.

Эй, агайлярым! ⁴⁰ Видели ли вы когда-нибудь молодую надречную осокорь? Она стоит прямо потому, что она стройная. Айе. И если ее качает ветром, она качается мягко. Она — всегда красивая. Шулай ⁴¹.

Вот такой же был и мой Чермасан. Он услаждал мой слух своими песнями, он хорошо умел играть на курае. Он был и певцом и храбрым яу. И это было хорошо. Я любил его. Л любил их обоих. Они были мои дети, они были славные батыри, имена их остались навечно.

Я, Худай! Ниспошли на них милость твою!

Слушайте:

Аксакал Кара-Абыз имел дочь, которая затмевала своей красотой даже летнюю луну. Ее [103] волосы были много чернее, чем крыло кузгуна ⁴². Но цвет ее лица был не желтее, чем свежий курт ⁴³ из овечьего молока. И когда смотрела она, то жар светился в глазах ее.

Хур-кызы! ⁴⁴

Ее имя было — Айбикэ. Она не красила брови и ногти в черное и красное. Она была молода и красива. И вот:

Я увидел ее; я сказал своему сыну Кармасану: — Улым ⁴⁵! Твой брат еще молод. А ты таешь, что по ту сторону Ак-Су живет аксакал Кара-Абыз. У него есть кыз ⁴⁶ — Айбикэ. Рожденный женщиной ищет женщину, чтобы дать себе подобных?

Такие слова я сказал Кармасану. И он понял пеня. Он не сказал «бельмэйм» ⁴⁷. Он не сказал также и «не хочу». Он был мне сын.

И я послал Кара-Абызу три табуна овец и полтабуна кобылиц. Я дал жену Кармасану.

И я устроил большой туй ⁴⁸. Мои гости пили бал ⁴⁹, пили кумыс. Они пели разные песни, пока не явился хабарчи ⁵⁰.

* * *

Я, Худай! Сабырлык бир! ⁵¹

Мысли мои путаются, как мокрые волосы в хвосте паршивого коня. Но я буду терпелив, я буду говорить до конца.

Итак.

Мы сидели, мы пили бал, мы пили кумыс, мы пировали. Все было хорошо. Настал вечер.

Когда затихли песни, я слышал: где-то звонко доили кобылиц и трещали в траве зеленые чикыртя ⁵². Я встал. Я пошел. Все было спокойно, как нужно. Я взглянул на небо: там не было туч. В вышине сверкал Джиды-Юлдуз ⁵³, который так походит на опрокинутый черпак для кумыса. Все звезды его горели точно дорогие асыл-таш ⁵⁴, что так искусно вправляют в рукоятки клычей ⁵⁵ черкесские ⁵⁶ мастера. Айе, все было спокойно вокруг, но я чего-то ждал, чего-то боялся.

И вот явился он: первый хабарчи. Я помню: под ним был усталый айгыр ⁵⁷. С боков его бежала горько пахнувшая пена на землю.

Вот что говорил хабарчи. Он сказал мне:

— Тюра! Я еду из Баранова аймака, что лежит подле большого сырта ⁵⁸ Джабык-Карагая ⁵⁹. Я принес весть. Абау ⁶⁰! Хан Темир ⁶¹ — да ослепнут его глаза! — вдет сюда с полуденной стороны ⁶². Он ведет с собою много сарбазов ⁶³ и барласов ⁶⁴. Айе. Их столько, сколько может быть дурных мух в сухое жаркое лето. И с ним его мурзы и атабеки. Они идут сюда через горы ⁶⁵. Их зеленые байраки ⁶⁶ уже видны по эту сторону Джаика ⁶⁷.

Вот какие вести услышал я от него. И я не сделал в своих глазах огонь, я не рассердился на этого бедного хабарчи. Я не приказал отрезать ему язык и повесить на шею за его худые вести.

Йук!? ⁶⁸ Я ввел его в свою кибитку, я накормил его. Он был моим гостем. Я поступил хорошо.

* * *

Дырыст ⁶⁹! Хабарчи принес не ложные вести. Так и было. Они пришли. Это случилось в ту [104] пору, когда перестает куковать в урмане ⁷⁰ бессемейный кякук ⁷¹.

Этгляр ⁷²! Они были тьма и двигались как тьма. Их было много. Мой раб-джунгар — да будет имя его вонючим! — убежал к ним, чтобы показать брод через Ак-Су. Тогда они взяли кожаные турсуки ⁷³, они наполнили их воздухом, они привязали их к своим седлам по одному с каждого бока. Они перешли Ак-Су.

Я увидел их скрипучие арбы ⁷⁴ впервые за ближним тюбяком ⁷⁵, что находится вправо от Чиялы-Туб. Они были от меня на расстоянии трех полетов стрелы ⁷⁶, но я видел их лица. Я понял:

Они несли смерть и рабство. (Я знал) ⁷⁷: Их лошади и верблюды выпьют и загрязнят нашу воду, потопчут наши степи.

Я ушел. Я молился святому Хусейн-Беку из земли Туркестан, но он не слышал меня. Я обратился к Кадыр-эль-Исламу, но он не явился, чтобы защитить наши кибитки. Мы были одни.

Тогда я встал, тогда я воскликнул:

- Улюм душманга ⁷⁸!

Я увидел перед собой Кармасана и Чермасана. Они оба дышали горячо. Их глаза говорили:

Алга ⁷⁹!

И мы пошли. Мы отправили далеко на полночь от места Чиялы-Туб наши кибитки и угнали стада. Мы кликнули всех мужчин, которые могли владеть буздыканом ⁸⁰ и клычем. Мы составили алай ⁸¹. Нас собралось не так много, как барласов Темира, но каждый из нас был храбрым яу.

Мин блям ⁸²:

В сердце каждого из нас тогда кипела отвага и ненависть. Мы шли защищать свои леса, защищать свои степи. Мы не хотели рабства. И когда явился к нам баскак Темира и потребовал от нас «землю и воду» — я не отпустил его обратно. Нет. Я приказал его вымазать медом и посадить в муравейник. Ха! Как он визжал тогда! Точно кучук ⁸³, когда ударят его палкой!

А как мы дрались!

Я не раз ломал свой сунгю ⁸⁴ о крепкие щиты атабеков. Я не раз заставлял их грызть землю и царапать ее ногтями. Остроту своей сабли я испробовал о головы и юзбаши ⁸⁵ и темников и простых сарбазов.

Сам Темир — да жалит его змея! — слышал свист моей стрелы. Ах-гай! Я знал, что такое решимость и верный удар с левого плеча!

Я видел Кармасана: он голыми руками изорвал бехтерь ⁸⁶ Тургут-бея, как будто бы это был ветхий кульмяк ⁸⁷ из верблюжьей шерсти. Айе. Его рука была тяжелее и крепче, чем копыто лося. Кулаки его сжимались только для того, чтобы душить. Он заставил умерен многих батырей Темира.

Чермасан! Он был со мной, я видел: его сабля резво порхала среди вражеских клинков. Конь его часто вздымался на дыбы, чтобы кусать лицо врага....

Мы дрались.

Мы были все выносливы, мы были храбры мы были яу. О нас пели песни. Но нас было мало и мы отступали.

Нет! Нет! Мы не бежали!

* * *

Я вам скажу:

Когда рана в живот или грудь /это/ — смерть. Будь то конь или воин.

Кармасан и Чермасан!!

Зачем я буду говорить о том, что вы умерли!

Знайте: я сделал людям о вас хорошую память. Ваши имена остались навечно! Там, за Ак Су, текут две елги ⁸⁸, которые извиваются, как [105] серебряная надпись из Аль-Корана над преддверием Газиевой мечети.

У них тогда еще не было имен, мы их никак не называли. И вот я дал ваши имена, я похоронил вас там!

Балаларым ⁸⁹!

Да будет над вами милость пророка!

А потом:

Я ушел. Я отомстил за вас! Айе. Я не брал никого в ясыр ⁹⁰. Я только убивал.

Стоны поверженного врага приятны воину. Мольбы о пощаде — веселят его сердце. Кто скажет, что это не так!?

Но я заткнул свои уши перстами ненависти и в глазах своих носил только месть и огонь. Да, да! Я не брал никого в ясыр, я только убивал. Я вырывал всем глаза, я клал туда соль, я зарывал в землю. И это было хорошо.

За это враги мои прозвали меня: «Юлбасар» ⁹¹.

Ай-гай! Как я мстил!

Знайте все: это я с Тятигачем ⁹² переплыл темной ночью Дим в весенний разлив и убил Улукая! Он лежал у костра, окруженный своими батырами. Но наши руки были достаточно крепки еще в то время, чтобы заставить их умереть. А их было в пять раз больше, чем нас. Нас же было только двое и ночь.

Ха! Как нам было тогда весело!

Мы убили их всех, мы обрезали им уши и бросили в горячую золу костра. Мы были победителями.

Помню:

Я встретил Тугай-бея. Он ехал куда-то один, лишь в сопровождении молодого джуры ⁹³. Катар ⁹⁴! Он осмелился еще кричать мне худые слова, ядовитые, как корень аксыргака ⁹⁵. И я сделал то, что нужно было сделать. Я погнал своего коня. Я настиг его. Я отрезал ему голову! ... А потом, — белегыз, кышылярым ⁹⁶! — я отослал эту голову самому Темиру, — да спалит его огонь! — которого за хромую ногу прозвали «Аксаком».

Вот что я сделал.

Я мстил.

Враги мои страшились меня больше, чем уркуян ⁹⁷ карагуша ⁹⁸ . Они поворачивали мне свою спину еще прежде, чем я успевал взмахнуть своим буздыханом. Уже при одном упоминании моего имени они начинали дрожать, как дрожат глупые маленькие жеребята, когда заслышат голос волка.

Ха-ха! Они меня назвали: юлбасар!

Куркаклар ⁹⁹!? Поганая базы ¹⁰⁰ вам могила!

* * *

Судьба родившегося в год Барса ¹⁰¹ подобна весеннему ветру, изменчивому как женщина, которая есть тепло и холод. Это — так.

Но я скажу:

Горькое и сладкое узнает только отведавший.

Вот: дорога моей судьбы привела меня, наконец, уже к закату солнца, и мне ничего не нужно. Для меня все прошло. Я лишился своей кибитки, лишился своих стад, лишился всего. Теперь я бездомная собака, подбирающая обглоданные кости. Я — как барсук, потерявший свою нору.

Я брожу теперь из коша в кош ¹⁰² и греюсь подле чужого огня. Мне дают только одну баранью лопатку за чужим котлом. Я ношу также чужой халат и спать ложусь на чужой кииз ¹⁰³.

Миным бер намэ да йук ¹⁰⁴!

Я-байгуш ¹⁰⁵.

Где мои друзья, руки которых когда-то лежали в моих руках!?

Их нет .

Где батыр Сарым? Где Тятиагач? Где Хани- Углан?

Они ушли. Их глаза уже давно протекли в землю.

Я — один. Я — последний из Сартаева рода...

... Но знайте:

Я был не последним яу!

Меня прежде называли и аксакалом и бием!

Айе.

А теперь я стар. Я умру.

Булсун шулай ¹⁰⁶.

Комментарии

1. К этому источнику необходимо подойти осторожно. Во-первых, стиль изложения не характерен для народных преданий, возможно, это является результатом русского перевода, а также нельзя забывать, что рассказчик жил в 30-е годы XX века и, конечно же, находился под влиянием советского мировосприятия. Во-вторых, неправильное оформление данной находки, что достаточно странно для своего времени (не указан информатор, место происхождения источника). Нет оригинального текста, источник сохранен только в переводе с татарского. И стоит отметить, что сюжет не перекликается с другими источниками. Но при этом он соответствует историческим событиям конца XIV века, хотя и чувствуются и позднейшие наслоения и фантазии рассказчика. Не можем отрицать и совпадение географических этнонимов, однако за шесть веков многое, естественно, должно было измениться. Но при этом связь с историческими реалиями, географическим положением и топонимами отчетливо прослеживается и делает данный источник достаточно любопытным. Безусловно, в лексическом отношении он должен быть еще более подробно проанализирован.

2. Касьянов М. И. Последний из Сартаева рода (историческое предание). УНЦ РАН. Ф. 3; оп. 5; ед. хр. 97, 9 л.

3. Башкирское народное творчество. Т. II. Предания и легенды. Перевод с баширского. Составитель, автор вступительной статьи, комментариев Ф. А. Надршина. – Уфа: Башкирское книжное издательство, 1987. – С. 173-179. – текст легенды. – С. 508-509. – комментарии. – С. 538-540 – глоссарий.

4. Судя по тому, что практически все сохраненные слова-оригиналы являются татарскими, то, по крайней мере, информатор был татарином. Даже этническая группа башкир – демские башкиры, которые живут среди сплошного татарского населения западной Башкирии, не ассимилировались татарами и по сей день, продолжают разговаривать на башкирском языке. Будь информатор башкиром, сохраненные слова-оригиналы были бы башкирскими. То, что рассказ назван «Башкирской легендой», это, безусловно, обозначило не рассказ этнических башкир, а Башкирии. Возможно, из части татар, которые входили в сословие башкир. К тому же информатор ни разу не упоминает, что они башкиры, что характерно для чисто башкирских преданий.

5. Комментарии принадлежат Ф.А. Надршиной. Стоит отметить крайнюю ненаучность этих «комментарий». Например, она пишет: «Туря-Менгу (Менгу турэ) – представитель правящей монгольской династии Менгу. Время ее правления относится, в основном, к XIII в.: потомок Чингисхана, Менгу-хан правил в 1251-1252 гг., Менгу-Тимер – в 1266-1282 гг., Туза-Менгу – в 1282-1287 гг. – Советская историческая энциклопедия, т. V, М., 1964, с. 702; БШ, с. 190. Упомянутый в предании Менгу-турэ был одним из последних представителей династии Менгу» (См.: Башкирское народное творчество. Т. II. – С. 509). Естественно, ни какой династии Менгу не было! Имя Менгу было достаточно распространенным среди тюрко-монгольских племен. Среди представителей разных чингизидских родов также были Менгу. Ни какого Менгу-турэ неизвестно, по тексту получается, что этот Менгу-турэ жил, скорее всего, в 60-70-х годах XIV века и, возможно, был одним из чиновников среднего звена в улусе, куда входила территория Приуралья.

Продолжая в том же духе, она исправила в тексте отчетливо написанное «черкесские мастера» (что соответствует исторической действительности, ведь Северный Кавказ известен был своими оружейными мастерами) на «черчекские мастера» (возможно, не поняла название черкесские?) и дала следующий комментарий: «Черчекские мастера – мастера из г. Чирчик (Узбекистан)». (См.: Башкирское народное творчество. Т. II. – С. 509). Однако башкирского «комментатора» придется разочаровать и в этот раз. Дело в том, что Чирчик заложен только 1 мая 1934 года (!), «на базе» небольшого русского поселения Троицкого, состоявшего из церкви, постройки XX века, и казармы военных саперов. Естественно, ни о каких средневековых «черчекских» мастерах и речи быть не может! (О г. Чирчик см.: Зухритдинов Ш.А. «Город комсомольской славы». Ташкент, 1971; Савченко Н. К., Джалалов А. «Чирчик». Ташкент, 1980. Здесь хочу поблагодарить ташкентского коллегу Алексея Горина за консультацию в этом вопросе.

6. Недавно покойный В. П. Костюков высказал несколько замечаний к походу Тимура в 1391 году. Согласно В. П. Костюкову, кондурчинская битва «должна была происходить на весьма дальнем расстоянии от Волги». Но, несмотря на такое утверждение, сам он предложил для места битвы территорию западной части современной Оренбургской области (недалеко от Бугуруслана), недалеко от границы с Самарской областью (получилось не «на весьма дальнем расстоянии от Волги, но ближе к западной Башкирии).

7. Вторжение Тимура на территорию Золотой Орды было внезапным, и поэтому Токтамыш его обнаружил поздно и не смог к установленному времени собрать все войско. Многие корпуса в поисках главной армии попадались к Тимуру и уничтожались. В то же время Токтамыш избрал тактику постепенного отступления, с тем, чтобы, не давая расслабиться, вовлечь врага все глубже и глубже и после истощения армии Тимура принять бой. Поэтому Тимур был вынужден отправлять достаточно большие воинские подразделения для разведки. Один из таких контингентов из авангарда армии Тимура под командованием Айку-Тимура был уничтожен татарами, что вызвало всеобщую панику у врага. См.: Миргалеев И.М. Материалы по истории войн Золотой Орды с империей Тимура. – Казань: Институт истории АН РТ, 2007. – С. 30.

8. По моим расчетам, год Барса соответствует 1337, 1349, 1361 годам и т.д. Однако, к сожалению, рассчитать правильно соответствие двенадцатилетнего циклического календаря другим календарным системам очень сложно, так как один и тот же год на разных территориях относился к разным животным, а не просто, как полагает Р. Г. Кузеев, «чтобы определить название года по животному циклу, надо данный год, считая от начала нашей эры (например, 1552) разделить на 12» (См.: Башкирские шежере. Составление, перевод текстов, введение и комментарии Р. Г. Кузеева. Уфа. Башкирское книжное издательство, 1960. – С. 181). Кроме того, годы по циклам животных вводились и менялись указами правителей и имелись «местные поправки». Более подробно см.: Султанов Т. И. Ловушки для востоковедов-текстологов // Тюркологический сборник 2007-2008. М., 2009. – С. 363-364. На данную особенность мое внимание обратил П.Н. Петров. Однако, судя по моим расчетам, герой легенды родился приблизительно в этих годах. Во время войны с Тимуром ему должно было быть немногим более 50 лет.

9. Название «Чияле тау» (вишневая гора) является достаточно распространенным на территориях, где живут татары, свидетельством чего является их большое количество в Татарстане и в западной Башкирии. Если же рассмотреть территорию близко к рекам Чермасан и Кармасан, то их также достаточно много и они имеются практически во всех районах западной Башкирии. Однако именно название в архаичной форме «Чияле тубэ» (тубэ в переводе с татарского – вершина) как в источнике есть только в одном месте. Очень интересно, это место, где реки Кармасан и Чермасан наиболее близки друг к другу, там есть гора с таким же названием, как в источнике – «Чияле тубэ» (Буздякский район. Здесь хочу поблагодарить многих моих друзей и коллег из Уфы, которые активно помогали мне в поисках и идентификации топонимов на территории Башкирии). Возможно, рассказчик как раз и жил в одной из деревень Буздякского района. Также можно предположить, что данная территория является местом проживания героя легенды. Здесь хочу отметить и тот факт, что татарские деревни Кушнаренковского, Чишминского, Буздякского, Благоварского районов современной Башкирии хорошо знают свою историю. Знают из какой деревни переселилась или в какие места ушла часть жителей их деревни (все это происходило в бассейне рек Чермасан и Кармасан). Чувствуется определенная близость этих татарских деревень, возможно, когда-то они были объединены в рамках одного клана. Естественно, в последующие века на этнической ситуации сказалось и сословное деление татар на мишарей, тептярей и башкиры (кроме собственных этнических башкир были и другие сословные башкиры. В сословие башкир переходили как татары, так и другие народы Поволжья), переселение татар с территорий современного Татарстана и из других районов. Естественно, этот вопрос других исследований, однако вывод, что Сартаев род жил в этой местности и их потомки если и сохранились, то живут в этих районах – неоспоримый факт.

10. Насчет названия Сартай дать однозначного толкования невозможно. Среди башкирских племен и родов такого рода неизвестно (названия башкирских племен достаточно хорошо исследованы. Даже если учитывать, что Джалык был и в прямом смысле последним из этого племени, однако информатор ни где не упоминает, что он и описываемый герой являются башкирами). Нет такого рода и среди казахов, предки части казахов (северных и западных) являются также золотоордынцами, и если такой род существовал, возможно, он сохранился бы среди казахов. Допустить, что Сартай имеет отношение к среднеазиатским сартам, невозможно. Нет никаких письменных источников, что сарты образовали какой-то род, клан на территории Золотой Орды и других чингизидских государств. Возможно, было такое имя, по одной из генеалогий, пятый сын Иштэкэ (Иштэк — сибирские татары, также и часть башкир называет себя иштяками) — Сарт (Башкирские шежере. Составление, перевод текстов, введение и комментарии Р. Г. Кузеева. Уфа: Башкирское книжное издательство, 1960. — С. 173-174.). Предполагаем, что сарт мог образоваться от кыпчакского рода. Для Приуралья характерны такие названия, которые происходят от названия цвета. Здесь желтый — сары — сарылы, сары кып- чаклар, сарыат, сарьггай, также каратай, актай (здесь эти названия образованы по такому же принципу, но вместо сары (желтый) использованы кара (черный) и ак (белый)).

11. В бассейне реки Чермасан есть село Чакмагуш. Если учесть, что имя Чакмагыш фигурирует и среди беев Токтамыша, который согласно татарскому дастану «Идегей», выполняя приказ Токтамыш-хана, участвовал в наказании отца Идегея, «дом разрубил, сухую траву поджег» (Идегей: Татарский народный эпос. Казань: Татар, кн. изд-во, 1990. — С. 19), то на основе разрозненных и достаточно косвенных данных можно предположить, что Токтамыш мог действовать на территории между реками Белой и Волгой. Если учитывать здесь и данные одной версии прочтения Карасакпайской надписи Тимура (хотя достаточно спорное прочтение, аргументацию см.: Миргалеев И. М. Надпись Аксак Тимура: несколько замечаний по прочтению // Золотоордынская цивилизация. Сборник статей. Выпуск 2. — Казань: Издательство «Фэн» АН РТ, 2009. — С. 121-127), согласно которой Токтамыш назван ханом Булгара (Пономарев А. И. Поправки к чтению «Надписи Тимура» // СВ. Т. III. M.-Л.: Изд-во АН СССР, 1945. — С. 222-224; Григорьев А. П., Телицин Н. Н., Фролова О. Б. Надпись Тимура 1391 г. // Историография и источниковедение истории стран Азии и Африки. Выпуск 21: Межвуз. сб. / Под ред. Н. Н. Дьякова. — СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2004. — С. 3-24), то действия Токтамыша в Приуралье и наличие здесь его активных сторонников не вызывают сомнения.

12. Джалык говорит, что «за Ак-Су, текут две елги ... У него тогда еще не было имен, мы их никак не называли. И вот дал ваши имена, я похоронил вас там!». Также есть и деревни Чермасан и Кармасан.

13. После перехода реки Яик войско Тимура не переходил реку Белую, пройдя южнее этой реки. В источниках рек Акидель не упоминается, да и с другими реками, упоминаемыми в источниках невозможно ее идентифицировать. Однако это не означает, что отдельные отри Тимуровской армии не переходили и реку Акидель. От там, что название Ак-Су нехарактерно и для башкирец» легенд и преданий о реках, озерах, урочищах, памятны местах (См.: Башкирское народное творчество. Т. II. С. 72-92). Марсель Ахметзянов предложил под Ак-Су понимать Ык су (реку Ик).

14. Совершенно оторванным от источника является выв И. В. Антонова о том, что «очевидно, здесь имеется в виду золотоордынский хан, либо Менгу-Тимур, либо Туда-Менгу» (Антонов И. В. Этническая история Волго-Уральского региона в XIII — начале XV вв. (историко-археологическое исследование). Уфа, 2006. — С. 166), которые правили в XIII веке. Как видно из предания, Тура-Мянгу жил во времена самого героя и был к тому же им убит (!). Дело на основе созвучности части имени такие выводы нет никаких оснований. При этом Тура-Мянгу назван не ханом, не улусбеком, а просто турэ.

15. Возможно, Кадыр-эль-Ислам был главой улуса и находился в городе, на месте современной Уфы, а не одним из высоких представителей духовенства, как утверждает Ф.А. Надршина (См.: Башкирское народное творчество. Т. II. — С. 509). В таком случае возникает резонный вопрос, как «высокий представитель духовенства» мог бы помочь в защите племени Сартай? Можно предположить, что Кадыр-эль-Ислам сохранился в каких-то татарских генеалогиях. По татарским генеалогиям, найденным в татарской деревне Сарайлы в Благоварском районе Башкирии прадедом Идегея является Ислам Кыйа солтан, а дедом Кадыр Кыйа солтан, а отцом Котлы Кыя, что соответствует и данным татарского дастана «Идегей»; Эхмэтжанов М. И. Нугай урдасы: татар халкынын тарихи мирасы. — Казан: Мэгариф, 2002. — Б. 111. Возможно, здесь имелся улус какой-то части клана мангытов (это косвенно объясняет последующее влияние ногайцев в Приуралье).

16. Не указывая свой источник В. П. Костюков даже утверждает, что «согласно башкирским шежере, ставка Токтамыша некоторое время располагалась на реках Чермасан и Кармасан» (Костюков В. П. Несколько замечаний к походу Тимура 1391 г. // Вопросы истории и археологии Западного Казахстана. № 2/2009 (Вып. 11); также см. и в этом сборнике.

17. Что касается самого Приуралья, то однозначно утверждать, в какой улус она входила, невозможно, так как границы улусов трудно устанавливаемые. По мнению Марселя Ахметзянова Приуралье входило в булгарский улус Золотой Орды, а по мнению Дамира Исхакова — в улус шибанидов.

18. Миргалеев И. М. Политическая история Золотой Орды периода правления Токтамыш-хана. — Казань: Алма-Лит, 2003.

19. В одном месте для показания своего удальства он даже сообщает, что «Сам Темир — да жалит его змея! — слышал свист моей стрелы». В другом месте он сообщает о том, что отрезал голову Тугай-бею и «отослал эту голову самому Темиру, — да спалит его огонь! — которого за хромую ногу прозвали «Аксаком».

20. Такой тамги не существует.

21. Здесь в смысле воин, профессиональный походный воин.

22. Да.

23. Старейшина рода, племени; старший уважаемый человек. Дословный перевод: «белобородый».

24. Глава рода, клана.

25. Пастух.

26. Руководителем, головой над остальными.

27. Суп.

28. В плен.

29. Это хорошо.

30. 33 года.

31. Печать. В.А.Надршина перевела как приказ, послание.

32. Родовой знак. Метка.

33. Суслик. В тексте В. А. Надршина изменила на Джурман (?), хотя в глоссариях приведен перевод «Джумран» (опечатка?).

34. Слушайте все.

35. Вопреки недопустимости изменять оригинал источника в башкирских изданиях везде исправлен на Сермасан, тем самым придав источнику особенности башкирского языка. Здесь также отметим, что кроме измененного Сермасан были изменены и другие татарские слова (хабарчи н хабарси, чикыркыя на сикыртя (?), Джвды-Юлдуз на Eт-Иондоз, кылыч на кылыс, кучук на кусюк, Тятигач в Тятигас. Даже название «Последний из Сартаева рода» дается в переводе на башкирский язык как «hунгы hартай»).

36. О Всевышний! Наполни их могилы своей милостью.

37. Возможно, здесь Улькун не имя, а обозначение старшей жены — Олкэн — старшая жена?

38. Смородина.

39. Палица.

40. О, мои братцы.

41. Так.

42. Ворон.

43. Здесь чье-то рукой исправлено и добавлена буква «у» и получилось курут (на русский манер). Однако вернее все ж будет курт (корт) — название разновидности твердого пирога. В.А.Надршина почему-то изменила на круг (?). (см.: Башкирское народное творчество. Т. II. С. 175. В глоссариях имеется определение и корота. Опечатка?).

44. Гурий.

45. Сын мой.

46. Дочь.

47. Не знаю.

48. Свадьбу.

49. Мед. Возможно, имеется в виду медовка или медовая вода, также распространенная у татар.

50. Вестник.

51. О, Бог мой! Дай терпения!

52. Кузнечик. В.А.Надршина изменила на сикыртя (в башкирском языке такого слова нет, обозначается она как "синерткэ", однако видно, что для нее важно было изменить татарское обозначение кузнечика на башкирское звучание, изменив букву "ч" на "с") и перевела как стрекоза(см.: Башкирское народное творчество. Т. II. С. 539).

53. Семь звезд. Созвездие Большая Медведица.

54. Драгоценный камень.

55. Меч.

56. В.А.Надршина исправила на черчекские и дала следующий комментарий: «Черчекские мастера — мастера из г. Чирчик (Узбекистан)».

57. Конь. Жеребец.

58. Хребет.

59. Название хребта горы. Буквально, «закрытый соснами».

60. Восклицание.

61. Аксак Тимур.

62. Т.е. со стороны, когда солнце проходит первую половину дня. Получается юго-восточная часть, что соответствует действительности и доказывает, что Джалык жил именно в бассейне рек Чермасан и Кармасан. Использована древняя форма обозначения направления, характерная и для других татарских источников, где она называлась «тошлек як».

63. Сарбаз — воин, боец (перс.).

64. Барласы — родное племя Тимура. Обозначение войска Тимура как войско барласов характерно и для других средневековых тюркских источников.

65. Южный Урал.

66. Знамена Хотя знамена Тимура были голубого цвета, однако в татарских источниках его знамена называются зелеными. Возможно, Тимур пользовался и зелеными знаменами. Особенно для показания своей принадлежности к исламу.

67. Яик, река Урал.

68. Нет.

69. Правда. Использована древняя форма этого слова — «дорест», с окончанием «т», позднее данное слово писалось и говорилось уже без окончания «т», просто «дорес».

70. В лесу.

71. Кукушка.

72. Собаки.

73. Кожаные мешки.

74. Телеги.

75. Вершина небольшой горы.

76. Вопрос о дальности полета стрел достаточно сложен. Все зависело от индивидуального мастерства лучника, качества изготовления лука и материала, а также техники стрельбы. В упор стреляли на расстоянии 30-60 метров. По разным мнениям дальность стрелы (дистанция поражения) — это от 30 до 300 метров. В Золотой Орде использовали луки, как монгольского типа, так и тюркские. В ходу имелись самые разнообразные луки: от простых до сложносоставных. Здесь хочу поблагодарить моего казахстанского коллегу А.К.Кушкумбаева за консультацию по данному вопросу. Возможно, три полета стрелы — это 600 метров.

77. Вставка в текст чье-то рукой.

78. Смерть врагу. Нехарактерное для тюркских средневековых источников выражение, возможно, влияние 30-х годов, когда жил информатор.

79. Вперед.

80. Буздыкан, боздуган — татарская булава, имеющая шипы, была распространена в татарских ханствах и в Восточной Европе.

81. Отряд.

82. Я знаю.

83. Щенок.

84. Копье.

85. Сотник.

86. Бехтерь, бехтерец (от персидского — панцирь) — желез» доспех. Появилась в XV веке на Востоке. В XV-XVII веках была распространена в татарских ханствах. См.: Татарская энциклопедия: в 5 т. Т. I. — Казань, 2002. — С. 366.

87. Рубашка.

88. Реки.

89. Дети мои.

90. Плен.

91. Разбойник.

92. Имя Тятигач встречается и в других преданиях, это имя было достаточно распространенное.

93. Джуры, чуры — раба В.А.Надршина это слово оставила без перевода.

94. Катар, кахэр – проклятье.

95. Чемерица.

96. Знайте, мои люди.

97. Заяц-русак.

98. Стервятник.

99. Трусы.

100. Подпол, здесь в значении яма.

101. По мнению Марселя Ахметзянова, характерное для средневековых татар поверье (юрау), связанное с теми, кто родился в год барса.

102. Кош, куыш — шалаш, здесь в смысле дом, очаг.

103. Войлок.

104. У меня ничего нет.

105. Сова. В. А. Надршина перевела как бедняга (см.: Башкирское народное творчество. Т. II. — С. 538), хотя в башкирском языке такого слова нет, возможно, комментатор просто не поняла это слово. Байгуш является тюркским словом и имеется во многих тюркских языках, в том числе и в турецком языке. В татарском языке используется оба названия — ябалак и байгуш.

106. Пусть будет так.

(пер. И. М. Мингалеева)
Текст воспроизведен по изданию: Рассказ о Чермасане и Кармасане: легенда «Последний из Сартаева рода» // Золотоордынская цивилизация, № 3. Казань. 2010

Еще больше интересных материалов на нашем телеграм-канале ⏳Вперед в прошлое | Документы и факты⏳

Главная страница  | Обратная связь COPYRIGHT © 2008-2024  All Rights Reserved.