Ок. 1300 г. Грамота Рижан к витебскому князю Михаилу Константиновичу.
звестия Академии наук по Отделению русского языка и словесности. Т. X. СПб., 1861—1863. Стб. 633—636. (Сообщена А. А. Куником)

Эта в высшей степени важная грамота напечатана только раз, по этому я считаю нужным приложить ее здесь вполне; а для удобства чтения изменяю несколько древнее правописание.

«Поклон от ратманов Ризких и от всех горожян ко князю витебьскому Михаилу. И ныне пришли пред нас наши горожяне, и то нам поведали с великою жалубою: которыи были зимусь с тобою у Витебыце, как то еси товар у них отъял силою и неправдою. То было и первое. Был у тебе один детина, нашь горожянин, а иногды не бывал у васъ; тогды рать была литовская под городомь; он же хотел у рать ити девкы купити и взял мець со собою по [264] нашеи пошлине; тогды идя путем заблудил к манастыреви, — и выскочивше 3 черньчи, четвертыи же человек иныи с ними ту его емъшо, били и рвали, и мець вызетяли силою у него. И потомь, княже, ты на другый день ем его оковал еси и держал его еси до того же дне; а товара еси отъял на 3 берковьскы воску. Княже, то еси неправду деял; забыл еси, княжо, своего крестнаго челования, зане же сам ведаешь, княжо, како не тако есть мир доконцан на старыи мир, и на том крест челован, как то нам вашеи братьи правда дати, а обиды не створити ни малу, ни велику. Тако было и вам по крестному челованию обиды не створити ни малу, ни велику, нашеи братии правда дати, товара силою не грабити, человека не мучити без вины. Княжо, слышишь сам от своие братье, как то мы вашее братие не обидели, ни грабили товара силою без правды, как то ты, княжо, деешь. — А се тобе поведываем другую обиду. За грехы пригодилося так, как то седела дружина у пиру пиюче, друг друга заразил до смерти, — и как то тыи бои и удеялъся, тогды он убоявъся живота, утекл к тобе, княжо. Немчи же уведавше, ажо к тобе, утекл разбоиник, и пришли пред (тебе), княжо, немчи и молили ся тобе: выдаи нам разбойника, — и ты им выдав разбоиника, потомь, княжо, шол еси у разбоиникову клеть, товар еси разбоиников взялъ; иных людии товар был ту, то ть и то поимал еси, княжо, то ть еси неправду деял. Ты сам ведаешь, как то не тако есть мир доконцан межи земле: аже друг друга убиеть до смерти, а имуть ть того человека, кто разбои учинил, тому дати вина по его делу, а товар его свободен своему племении, — и ныне мы молимъся тобе, а бы тыи товар отдал его племении. — А се тобе 3-юю обиду поведываем про тую детину, что товар его был со разбоиниковым товаром у клети. Как то поехал из Витебьска у Смольнеск, потустил же у разбойникове клети волкы жо овчины на 5 серебра; он же у Смоленьще услышав, аже ты его [265] товар со разбоиниковым товаръм узял, и он уборзе на конь въсед поехал у Витьбеск и молилъся тобе, княжо, абы ты его товар отдал, что еси взял с разбойниковым товаром из клети, то ты ему не дал. То еси, княжо, неправду деял, — и ныне, княжо, мы ся тобе молим, как то тыи товар, отдаи, что еси взял без виньное вины. — Се и еще, княжо, мы тобе поведываем 4-ю обиду, у чомь то еси неправду деялъ; как то ныне новую правду ставишь, как то есме не чювали от отчеств, ни от дедов, ни прадедов наших, аже ты велишь кликати сквозе торгъ: гость с гостемь не торгуи, — княжо, у томь еси неправду деял. Княжо, аже еси тако у своемь сердучи, то ть то еси неправою думою думалъ; будуть тобе, княжо, лишии людье тую думу поведали, то ть не у честь то ведали тую думу: то есть тобе, княжо, достойно, аже бы тые люди казнил, как то бышь инии людие боялися, кто лихую думу подъдаваеть. Княжо, нашь горожанин Фредрик продал человеку мех соли, и он услышал, ажо ты не велел гостеви со гостемь торговати и обестилъся тобе, княжо, и ты ему велел продати, и он шол с темь человеком соли весить; как то еще соли не весили, твои дворяне стояли ту у дворе, у Фредрика ключь взяли силою клетьныи и пошли прочь. Потомь твои детьскыи Плос пришод рекл Фредерику: поиди ко князю, — и он пошол к тобе, по твоему слову; и как то пришел к мостови, рекл Плосъ: поиди семо, сде князь. Не ведя его к тобе, княжо, жо к собе в истобъку, и ту порты с него снем, за шию оковал и рукы и ногы, и мучил его так, как то буди Богу жяль; и потомь ты детскые свое послав на его подворие и велел еси товар его розграбити на 4 капи воску. И ныне мы ся тобе молим, абы ты тыи товар отдалъ; княжо, и сам ведаешь, ажо неправдою еси свое крестное челование забыл. — И се ныне 5-ю обиду поведываем. Как то Немчи послали свое коне из Смоленьска у Витебеск, то ты, княжо, тые коне [266] обизрел и улюбил еси одиного коня, — тъи конь был Герлахов, — то ть ты его хотел без измены; тыи людье рекли: княжо, мы коня не дамы, ни продамы его, не смеем — конь Герлаков. И ты, княжо, давал еси на кони 10 изроев, и они не взяли; то ть ты рекл, княжо: даите вы мне конь, я вас провожю из Смоленьска и сквозе Касплю Лучаны, хочю проводити с коньми и до Полотьска; то ть дали тобе конь по твоему слову. Княжо, дал жо еси пристав своего человека Прокопию, и пріехал Прокопии к Смоленьску, тои первое и дали ему скорлата порт жо чаторъ; Прокопьево слово такъ: у которыи день вы будете готови, я с вами готов буду. В тыи жо день по его слову приготовилися есме были и рекли есме Прокопии: се мы готови, поедимъ; Прокопиево такъ: не могу я из света во тму ехати. Прокопии на конь свои усед поехал у Витьбеск, а нашю братью попустил. Княжо, тим словомь не дослушилъся еси того коня, аже бы ты у своемь слове стоял, а нашю братию проводил бы; мы быхом не поминали того коня. И ныне мы ся тобе молим, как то отдай Герлаху конь, а любо 10 изроев, что еси сам первое давал на кони, — и ли того не даси ни коня, ни серебра, Герлах хочеть своего коня искати, како ни мога. — А се еще 6 обиду поведываем про Ильбранта, что твои брат торговал с нимь на 30 изроев, 17 изроев заплатил, а 13 изроев не заплатил. И ныне, княжо, мы ся тобе молимъ: отдаи Ильбранту товар своего брата, душе постерега. — И ныне 7 обиду поведываемъ: как то было нашеи братии поехати из Витобеска у Смолнеск, тогды Литва изъимали их на пути у твоемь городе, княжо, вязали их и мучили и товар отимали в них, а у твоеи волости ся то деяло; товара взяли ту на 70 гривен серебра корного и на 3 серебра. Княжо, тобе было тое обиды постеречи; аже бы ся то деяло при твоемь отчи Костянтине, тая бы обида николи же была нашеи братьи, как ся тогды удеяло. И ныне, княжо, мы ся тобе молим, как то тем людем [267] отплати тыи товар, которым то деялося у твоеи волости и у твоемь городе. И ныне, княжо, пришол пред нас. Шахмат жо Фредрик и то нам поведала се жялобою, как, то еси торговал с нима и не заплатил. Княже, то было тобе достоино, у кого купишь, тому заплати, то они бышь на тя не жяловали. — И ныне 8-ю обиду поведываем про весы, как то слышим от своие брати, а.же ты, кнежо, лишнее емлешь, как то есме не чювали ни из отчины, ни от дедов, ни от прадедов. И ныне мы ся вам молим всем, сердчемь, княжо, как то есть мир доконцан и крест челован на старыи мир, тако и ныне, княжо, отложи лишнее и всяку неправду, ать стоить старыи мир твердо, како доконцано. И ныне, княжо, то буди тобе ведомо, аже не отложишь лишнего дела и всякое неправды, — мы хочем Богу жяловатися и тем, кто правду любить, а правду (?) ненавидить. Мы свое обиды не положим, а боле не можем терпети».