Древние привилегии литовско-волынских караимов, извлеченные из актов замка Луцкого.

В конце X века на Таврическом полуострове возникла отрасль Иудейства, известная под именем Караитства ¹. Последователи этого учения получили название Караитов или Караимов. Эти противники учению Евреев-талмудистов, по отличительным чертам их характера ² с самых первых времен появления их в нашем отечестве пользовались и до ныне пользуются некоторыми особыми правами.

В начале XV века Литовский Князь Витольд дозволив значительной части Крымских Караимов поселиться в подвластных ему землях Литвы [38] и Волыни ³, дал им привилегии, подтвержденные и пополненные впоследствии Польскими Королями. Сообщая здесь эти любопытные документы, необходимым считаем сказать несколько слов, небесполезных для лучшего уразумения юридического смысла привилегии Витольдовой, служившей основа-нием всех прав и вольностей Литовско-Волынских Караимов.

Караимы эти образом своих занятий совершенно непохожи на соплеменников своих, живущих в Крыму и других местах Новороссийского края, исключительно занимающихся торговлею. По собственному уверению Луцких Караимов, составляющих часть Крымских переселенцев, они встарину, как и теперь, никогда не купечествовали; и если в древних привилегиях встречается слово handel, то следует разуметь самую мелкую промышленность, которая и доныне осталась на долю беднейшему классу Караимов. Но вникнув в смысл привилегии Витольда замечаем, что в древние времена тамошние Караимы более всего занимались заимодавством; да, и по сие время зажиточные люди этого общества не оставляют этого прибыльного промысла; и отдавая свои капиталы в рост, в обеспечение их берут у своих должников в арендное содержание мельницы, корчмы, а чаще всего ссудят под заклад движимого имущества.

Поэтому-то Князь Витольд, обезопасив привилегиями собственность и личность Караимов, прежде всего очень ясно определил отношения их к Христианам как заимодавцев к должникам. При таких столкновениях поселенцев с коренным населением края; при своевольстве, которое в тогдашние времена дворянское сословие Литвы и Волыни позволяло себе относительно других обитателей этих земель; где магнат заемщик мог не только очень произвольно расплачиваться с заимодавцем-Караимом, но иногда вместо расплаты нанесть чувствительнейшие обиды его личности.... Витольд усмотрел необходимость значительно возвысить личность Караимов. И нам кажется, что только таким образом можно объяснить причины, почему в правах личности Караимы, в некоторых случаях, (особливо, где дело идет о нанесении побоев) уравнены были с шляхетством.

Сообщаемые здесь привилегии передаются читателям так, как они записаны в Актах Замка Луцкого 1791 г. под № 6-м ⁴. [39]

I.

Лета тысяча семьсот девяноста первого, месяца Декабря девятого дня.

В присутствии городского суда в замке его Королевской Милости Луцком, передо мною Казимиром Судкевичем Квитою, стольником Дрембевельским ⁵, присяжным заседателем (susceptantem) города Луцкого и нынешними книгами городскими Луцкими, явившись лично старого закона последователь Иох Мошкович, Караим, обыватель Луцкий, представил таковую выписку из городских актов воеводства Троцкого, содержащую права, данные Наяснейшими Королями Караимам Троцким Володимирским Луцким и иных городов, от слова до слова значущуюся так: выписка из градских книг воеводства Троцкого, от Рожества сына Божия тысяча шестьсот сорок осьмого Июня месяца в 10-й день.

На Королевском городском Троцком суде, передо мною Самуилом Александром Швабе, старостою Шмельтинским, помощником Троцкого воеводы, явившись лично жид и войт Троцкого сборища Глишан Сушкевич [40] сам от себя, именем всех жидов Караимов Троцкого сборища, а равно и проживающих во всех областях Великого Княжества Литовского, представил ко внесению в Градские Троцкие книги, права и привилегии свои, данные им от их милостей наяснейших Королей, и к записанию подал, чтобы эти их права и привилегии были заявлены и вписаны, которые, будучи внесены в книги, гласят от слова до слова так:

Да будет во имя Божие; для того чтобы разум мудрых иного века (resterku) нашел забытые уже скоропреходящие дела, которые в настоящее время совершаются; то заведено, чтобы при подтверждении грамот были употреблены свидетели достойные вероятия, дабы дело было утверждено на вечные времена в памяти людской. Мы Сигизмунд, Божиею милостию Король Польский, Великий Князь Литовский, Русский Князь, Князь Опольский, Жмудский и иных государств и вотчин, этою грамотою даем знать всем честным людям, как ныне существующим, так и впредь имеющим быть, извещая их о содержании этих грамот. Били нам челом жиды наши Троцкого сборища из Трок, Бреста, Гродна, Луцка, Володимира и иных наших городов Великого Княжества Литовского; они предъявили нам привилегий давнишнего Князя и Государя Князя Александра Витольда, Князя Литовского и дедича, в коем выписаны права их и вольности, и били нам [41] челом, дабы мы им оный привилегий подтвердили нашею грамотою, а привилегий заключается в следующем: “Мы Александр, иначе Витольд, Божиею милостию Великий Князь Литовский и дедич Троцкий, Гродненский, Брестский, Дорогичинский, Луцкий, Володимирский и иных объявляем сею нашею грамотой всем нынешним и потом имеющим быть, кому это следует знать, или кто читая услышит. По совету с нашими панами радами мы дали права и вольности всем жидам, вышеименованным, живущим в том государстве нашем, и которые ниже в сей грамоте нашей выписаны. Первая статья: Постановляем, чтобы как в денежных счетах, так и в других делах противу жида действительными свидетелями признавались два христианина и третий жид, такой который хорошо бы соблюдал свой закон жидовский. Если бы христианин стал обвинять жида, говоря: отдай мне мой заклад, а жид в том запрется, а христианин ему в том не станет верить и судебным порядком докажет действительность данного ему заклада и клятвою христианин то подтвердит, то жид должен ему то заплатить. Если же жид отдаст христианину его заложенную вещь без свидетелей, а потом христианин будет опять требовать ее, и жид это докажет, то христианин должен заплатить ценность вещи или клятвою очиститься. Еще жид может удержать у себя в виде заклада все вещи, [42] которые только были ему заложены, какого бы рода они ни были, без всякого препятствия со стороны владельцев, в случае неплатежа с их стороны; исключаются вещи относящиеся до богослужения Святой Христианской церкви, которых никто не должен брать под заклад. Еще если бы христианин стал требовать с жида заклад, который действительно был отдан жиду, но похищен у него злодейством или насилием, то жид должен присягнуть, что не знает сам, как и когда у него этот заклад украден или насилием взят, а христианин должен дать клятву, что действительно дал жиду заклад и тогда, очистивши себя клятвою, платит жиду только половину того, что следовало долга по то время. Если же заклады, находящиеся у жида, пропадут в следствие бунта, пожара и явного насилия, то христианин не может их требовать, а жид должен очистить своею обычною присягою. Если жиды друг с другом будут иметь ссоры, то городские судьи в то во все вмешиваться не должны, а судить будем их мы или наш староста и присуждать их к какому там они доведутся наказанию, и приговор тот должен быть тотчас исполнен. Если бы христианин жиду сделал какую рану, то за такую вину имеет заплатить, чем имеет нам челом бить; раненому же вознаграждение определяется по степени его т.е. как шляхтичу. Если христианин убьет жида, то наказывается [43] по законам, а все его имение движимое и недвижимое отбирается в казну. Если христианин ударит жида без кровопролития, то наказание ему чинится по законам нашей страны, а ударенному удовлетворение назначается такое же как шляхтичу: а если виновный не имеет денег на удовлетворение, тогда должен быть наказан, как повелевают законы. - Если жид будет ехать по нашему Государству, то никто не должен делать ему никакого притеснения; если же жид будет везти товары, то мытные пошлины должен платить все те же, какие берут и с других торговцев. Но если жиды, по своему обыкновению, станут везти тело какого-нибудь умершего жида от города до города и из повета в другой или из одной области в другую, и придется им везти чрез заставы, то мытные пошлины с них никакой не брать; если же мытник дозволит себе с них что-нибудь взять, то должен быть наказан как разбойник. - Если же какой либо христианин станет притеснять жида или отнимать у него его вещи силою, то имеет быть наказан по законам нашей земли, а имение его конфисковано. - Если же кто попытается сделать убыток жиду, платит нашему старосте два фунта перцу (?!). - Если окажется по суду, что жид доводится быть наказан за какую-нибудь вину денежным штрафом, то должен платить. Если жид, будучи позван на суд к своему судие, в первый и во вторый [44] раз запрется, то повинен заплатить штраф за каждый раз, когда не признавался; а если и в третий раз запрется, то должен заплатить еще штраф, положенный в пользу суда. - Если жид жида ранит, то должен заплатить штрафу своему судие сообразно обычаю земли нашей. Также мы постановляем, чтобы ни один жид не давал, сообразно Божиему повелению, клятвы на книге Моисеевой иначе как в важном деле, где речь идет по крайней мере в пятидесяти гривнах чистого серебра, или когда он будет в присутствии нашем Королевском; в других же случаях жид должен давать простую клятву; также если бы кто-нибудь убил жида, а чрез отсутствие свидетелей невозможно было бы определить виновного приятелям убитого, а они будут кого-нибудь подозревать в убийстве, то мы хотим жидам против подозреваемого дать оборону (т.е. д. б. велим о нем нарядить следствие). Если бы также христианин жиду без его вины насилием что либо учинил или ударил, то он должен быть наказан сообразно законом нашей земли. - Также судья, который судит между ними, не должен требовать к своему суду иначе, как в следствие жалобы или прошения. – Если же жиды выберут себе где ниб. в школе или в каком-нибудь другом месте, там должен происходить и суд; если христианин потребует от жида вещь ту заложенную на том основании, что жид [45] берет лихву и в месяц этого не докажет, то с него следуют другие проценты. Ни одному жиду не позволяем, чтобы он держал у себя в доме гостей. Также если жид потребует денег на имя или на грамоты знаменитых вельмож и докажет справедливость своего требования подписью их руки или приложением печати, то мы жидов города и сборища Троцкого, Брестского, Луцкого и иных в Княжестве Литовском хотим защищать от насилия, и кто свое имение заложил, тот обязан и платить. Если бы кто отравил детей жидовских, то должен быть наказан как злодей. Если жид даст христианину под заклад его вещи денег сроком на год и по прошествии года деньги по закладу не будут внесены, то жид обязан этот заклад показать нашему старосте; потом предоставляется жиду на волю этот самый заклад, если прошел год, показав своему судие, и возвратить тому кто заложил; но если хоть один день пройдет сверх года, срока на который сделан был заклад, то никто не может принуждать жида к возвращению заклада. При том были свидетелями; Князь Федор, воевода Луцкий, находившийся в то время Жигмунт рыцарь, бояре Литовские, а равно Мингайло из Ошмян и также из Литвы иные бояре”. Мы равным образом в следствие челобитья подданных наших жидов, живущих в городах Троках, Луцке и иных Вел. Кн. Литовского, оставили их при [46] данных им правах и подтвердили их на вечные времена сею нашею грамотою; а для большего удостоверения и печать нашу к сей нашей грамоте велели привесить. Случилось это в Мельниках в тысячу пятьсот седьмом году пред достопочтенным отцем Войтехом Епископом Луцким и перед многими панами: Миколаем воеводою Троцким, и пред Паном Заборским, Великого Княжества Литовского Маршалком нашим верховным, и пред старостою Гродненским Станиславом Глебовичем, перед воеводою Князем Иваном Глинским, державцею Уцянским, пред Войтехом кухмистром Королевы и иными, перед старостою Калишским и Бельским, перед паном Миколаевичем, Придворным Маршалком, Слонимским Державцею, и пред иными панами; через Петра Галинского, Губернатора Позвининского, какие предъявлены были подтверждения Короля его милости, Вел. Князя его милости Сигизмунда на некоторые права жидам, данные им от Вел. Князя Витольда, и от Короля Александра его милости, эти подтверждения Короля его милости Великого Князя выше выписаны от слова до слова. [47]

Мы Сигизмунд, Божиею милостию Король Польский, Великий Князь Литовский, Русский, Князь Прусский, Жмудский и иных объявляем сею нашею грамотою: били нам челом жиды наши Троцкие, Гродненские, Брестские, Луцкие, все сколько их ни есть в вотчине нашей Великом Княжестве Литовском, о том, что брат наш Александр Король его милость прежде было приказал выставить им на государственную службу тысячу конных людей. В следствие того они били челом его Королевской милости, что издавна еще при Великом Князе Витольде и при Сигизмунде и при отце нашем Короле Казимире его милости, жиды никогда на войну не хаживали и не посылали. А потому они просили его Королевскую милость, чтобы он для них новых тягостей не вводил, а чтобы держал их по старому. Его милость то им по их челобитью учинил и не велел им ни ходить на войну ни посылать от себя на нее людей. А его милость постановил им, чтобы где в каком городе живут жиды, то чтобы они, наравне с прочими его жителями, справляли все повинности относительно владельцев (робощизну), выставляли подводы и несли наравне с прочими все земские тягости. Еще его милость отменил жидам следующее: “если один человек будет дан другому в поручительство [48] по какому-либо делу, в следствие приказания нашего или наместника нашего или какого-нибудь чиновника, а тот не приймет этого ручительства, и случится так, что один день поручитель будет принят, а другой нет, то всякую вину и штраф в этом случае с жидов мы отменяем. Все вышеписанное Король его милость подтвердил им привилегием на вечные времена. Оный привилегий его милости Короля брата нашего содержащий в себе все вышеписанные пункты, жиды нам представили и просили, дабы мы дали им на то нашу грамоту и подтвердили на вечное время. В следствие этого мы, воззрев на грамоту брата нашего Александра, его милости Короля, по нашему снисхождению при вышеписанных правах их оставили и на то дали им сию нашу грамоту, в следствие которой они не должны на войну ходить, и не посылать, а которые из них живут в каком городе, те обязаны наравне с прочими его жителями несть всякие повинности, как относящиеся до господской работы (робощизны), так и подводы и все тягости должны исправлять наравне с прочими жителями города, а сами могут заниматься чем пожелают торговлею или промыслами; также если кто-нибудь поручится за другого нам или нашему наместнику или какому-нибудь чиновнику, а тот поручительства не приймет, или один раз приймет, а другой нет, то определяем что в таковом случае Жиды [49] не подвергаются штрафу в следствие привилегии Короля его милости Александра; а равно обещаем оставить их при всех их правах и преимуществах, ни в чем их не трогать, а будем их при них беречь по старому; а на утверждение того и печать нашу приказали привесить к сей нашей грамоте. Дано в Вильне, тысяча (пятьсот) двадцать второго месяца Марта второго дня, Индикта второго же.

III.

Выпись из городских книг Берестецких от слова до слова значущаяся так.

Выпись из книг городских Староства Берестецкого, лета от Рождества Сына Божия тысяча шестьсот шестнадцатого, месяца Мая двадцать шестого дня.

На городском его Королевской милости суде в замке Берестецком, явившись лично жид города Берестечка Ладо Лазарович предъявил для внесения в городские книги жалованную грамоту Короля его милости Польского и Вел. Князя Литовского, нынешнего нашего милостивого Государя Сигизмунда Третьего на пергаменте писанную с печатью его Королевской милости Великого Княжества Литовского подписанную собственноручно его милостию Королем и скрепленную рукою писаря Вел. Княжества Литовского, [50] Гавриила Войны, данную всем жидам Караимам Слонимским, Брестским, Луцким и иным всем живущим в Великом Княжестве Литовском, ниже сего в сей жалованной грамоте поименованным, прося, чтобы в предупреждение могущего быть с грамотою несчастного случая, внесть ее в городские книги и оная жаловалная грамота Короля его милости, будучи внесена в книги городские, значится от слова до слова так:

“Сигизмунд третий, Божиею Милостию Король Польский, Великий князь Руский, Пруский, Жмудский, Лифляндский, также Божиею милостию нареченный Король Шведский, Готский, Вандальский и Великий Князь Лифляндский и иных, даем знать сею нашею грамотою всем вообще и каждому в особенности, кому то нужно знать, как нынешним людям, так и потом имеющим быть: били нам челом все жиды общества Троцкого, Брестского, Луцкого, Гродненского, Пинского и иных Караимы городов, местечек наших государских и Княжеских, Панских и Государственных, духовных Светских, в Вел. Кн. Литовском и в землях к нему принадлежащих живущие, дабы мы им права и привилегии, содержащиеся в жалованных грамотах данных им предками нашими их милостями, Королями Польскими и Вел. Кн. Литовскими и подтвержденных ими, с некоторыми изменениями утвердили нашею грамотою и тем совершенно обеспечили их давнишние [51] обычаи и постановления. И хотя мы общую жалованную грамоту дали короне Польской, Великому Княжеству Литовскому и всем землям, к ним принадлежащим, в которой грамоте всем вообще и каждому особенно какого бы то ни было сословия людям этих государств все права и вольности от предков наших Королей их милостей Польских и Вел. Кн. Литовских, начиная от времени владения Короля Е. М. Казимира Людовика, прозванного Великим, Владислава Ягайлы и брата его Витольда и Сигизмунда Великих Князей Литовских, Владислава и Казимира Ягайловых сыновей, Яна Альбрехта, Александра, Сигизмунда Августа, Генриха и Стефана Королей их М. М. Польских и Вел. Кн. Литовских основательно и законно данные, грамотою нашею жалованною утвердили и обеспечили, под которым утверждением разумеются все жалованные грамоты, права и преимущества и вольности людям народу жидовского, Караимам общества Троцкого, Брестского, Луцкого, от предков наших им данные, однако ж мы по нашей Королевской милости, в следствие челобитья всех жидов Караимов проживающих в Вел. Княж. Литовском и в землях к ним принадлежащих сею особенною нашею жалованною грамотою все права, привилегии, декреты, грамоты и вольности, законно от предков наших им данные, а также их подтверждения, а равно и добровольные соглашения жидов с [52] жителями разных городов и местечек относительно занятия торговлею и иными ремеслами, которыми издавна привык заниматься жидовский народ во время владения предков наших их М. М. Королей и Вел. Кн. Литовских издавна и по нынешнее время во всех пунктах, статьях и условиях, так как бы они в оной нашей грамоте все именно были выписаны и исчислены; все их мы подтверждаем как ныне так и на предбудущие времена и хотим, дабы во всех моих судах где надлежать будет дела производились свято и нерушимо сообразно жалованных грамот предков наших и давности обычая; чтобы жиды состояли не под иною чьею властью и судом кроме нашего и наших наместников и старостов, глядя по месту их пребывания, и чтобы они судились не по иным каким законам, кроме как по постановлениям и привилегиям их М. М. Королей, внесенным в конституцию, по которым не только они, но и потомки их должны быть судимы. На этот предмет мы всем жидам общества Троцкого, Гродненского, Луцкого, живущим в Государстве нашем Великом Кн. Литовском, дали мы сию нашу грамоту с подписанием руки нашей Королевской, и к грамоте велели привесить нашу печать. Писано в Кракове, в лето от Рождества Сына Божия тысяча пятьсот восемьдесят восьмого, месяца Февраля 1-го дня. У оной жалованной грамоты Король подписался словами: Sigismundus Rex (т. е. [53] Король Сигизмунд). А ниже подпись руки писаря его Кор. милости: “Гавриил Война”, у которого эта жалованная грамота Короля его милости вписана в городские книги, из которых выписка с приложением печати Суда дана обществу Троцкому, Брестскому, Луцкому и вообще всем жидам, живущим в Вел. Кн. Литовском. Писано в Бресте”.

С польского перевел - Д. Ч. Клеванов.

Комментарии

1. Записки Одесс. общ. Истор. и Древн. Т. I. стр. 644.

2. Караимы отличаются честностью и неприкосновенностью к делам уголовным. В самом деле, в Литве и на Волыни не было примера, чтобы Караим содержался в тюрьме, или был бы обличен в уголовном преступлении.

3. См. Луцк и его древности - Перлштейна.

4. Некоторые из приведенных здесь привилегий отдельно заявлены в Луцких актах 1568 г. под № 369.

5 Полагаю что здесь говорится о городе Трембовле. Прим. переводч.

Текст воспроизведен по изданию: Древние привилегии литовско-волынских караимов, извлеченные из актов замка луцкого // Временник императорского общества истории и древностей российских, Книга 16. 1853