№ 53

[1535 г.(?)] января 6. Отрывок чернового наброска послания одного из панов — рады некоему московскому боярину.

...¹ рада братья моя мне вборзде ² ведати ³ дадуть, я до тебе, брата моего, того ж часу не омешкаю о том ведати дать. И ты бы, брат мой, то от мене жедаючи, з бояры господара твоего о том обмышляли у господара своего, абы межы господары нашими мир и упокой был застаповлен ⁴ без кровополитья хрест(ь)янского. А мне бы еси без омешканья, брат мой, о том дал знать и того посланца моего вборзде ку мне отпустил, которого я безпечне до тебе, брата ⁵ своего ⁵, послал, паметаючи на грамоты перемирные межи господары нашими, присегами их утвержоные, в которых тое ж писано стоить, иж и под войною гонцом нашим до вас, а вашим до нас вольно ходити и без грамоты опасное, што ты, брат мой ⁶, ведаешь. Писан у Сорицы в середу на Хрещенье.

Авт. 125. Л. 1. Черновой подлинник: 20,5 х 28 см.

Пометы: в правом верхнем углу черными чернилами проставлена цифра 1. В левом нижнем углу коричневыми чернилами: Piece 1. В верхнем правом углу черными чернилами: circa 1514 (первоначально было написано 1578, но затем последние две цифры исправлены на 14). На нижнем поле слева теми же чернилами, почерком XIX в. написано: от Радзивила къ рускому воеводе.

Дата в сохранившемся отрывке послания обозначена чересчур кратко и неопределенно: "в середу на Хрещенье". День Крещения Господня (или Богоявления) – 6 января – приходился на среду в течение XVI столетия в 1501, 1507, 1512, 1518, 1529, 1535, 1540, 1546, 1557, 1563, 1568, 1574, 1585, 1591 и 1596 гг. (определено по табл. в кн.: Пронштейн А. П., Кияшко В. Я. Хронология. М., 1981. С. 116-119). Отсутствие в дате обозначения года скорее говорит в пользу первой половины XVI в., поскольку известные нам по копиям в составе посольских книг грамоты панов-рады к боярам 50 – 60-х гг. непременно содержат указание на год от Рождества Христова, месяц и число (см., например: Сб. РИО. Т. 59. СПб., 1887. С. 367, 378, 468 [1552, 1553, 1555 гг.]; там же. Т. 71. СПб., 1892. С. 70, 77, 87, 98, 123 [1562-1563 гг.]). Между тем еще в 1530-х годах обозначение года в подобной переписке панов с боярами отнюдь не являлось правилом: так, один из "листов" Ю. М. Радзивилла боярину кн. И. Ф. Овчиие Оболенскому в 1536 г. датирован просто: "Писан у Вилны генваря 16 день" (Сб. РИО. Т. 59. С. 20).

Другим уточняющим датировку обстоятельством служит указание на то, что дело происходит во время очередной русско-литовской войны ("под войною"); неизвестный нам автор послания просит своего корреспондента похлопотать вместе с другими боярами об установлении мира и прекращении кровопролития. Следовательно, из приведенного выше перечня возможных дат нужно исключить мирные годы: 1507, 1512 (январь!), 1529, 1540, 1546 (не говоря уже о 1557, 1585, 1591, 1596 гг.). В таком случае применительно к первой половине столетия речь может идти о январе 1501, 1518 или 1535 года, когда Россия и Литва действительно находились в состоянии войны.

Кроме того, заслуживает внимания ссылка на перемирные грамоты, согласно которым обе стороны могли посылать друг к другу гонцов даже "под войною" и без опасных грамот. Однако ни в одной из известных нам перемирных грамот XVI в. такого положения не содержится. Единственный пункт, который мог иметь некоторое отношение к проблеме безопасности гонцов в период военных действий, появился впервые в грамоте о перемирии Ивана III с великим князем литовским Александром (1503 г.); он гласил: "А отойдут по сем перемирным грамотам межи нас урочные лета и розмирица межи нас учинится, а в ту пору которые твоей земли купцы или послы прилучатся в наших землях, и нам тех твоих купцов и послов не порубати, ни сстатков у них не отнимати, отпустити нам их всех добровольно со всеми их сстатки..."; аналогичные обязательства принимала на себя и другая договаривающаяся сторона (Сб. РИО. Т. 35. СПб., 1882. С. 402). Затем этот пункт дословно повторялся во всех последующих перемирных грамотах: 1522, 1526, 1537, 1542, 1549, 1553, 1556 гг., нереализованном проекте 1567 г., договоре 1570 г. (там же. С. 641, 747; там же. Т. 59. С. 128-129, 192-193, 306, 410, 514; там же. Т. 71. С. 484, 728-729).

Нетрудно заметить существенное отличие приведенного выше пункта договоренностей от той ссылки на них, которая содержится в комментируемом фрагменте послания: речь в перемирных грамотах явно шла не о свободном передвижении гонцов между сторонами в военное время, а лишь о безопасности послов (и купцов), застигнутых войной в чужой земле. Но поскольку другой опоры обсуждаемому пассажу в текстах договорных грамот обнаружить не удается, остается предположить, что неизвестный его автор придал процитированному выше пункту расширительный смысл, в желательном для себя духе. К тому же, по его собственному признанию, он ссылался на перемирные грамоты по памяти: действительно, в замке Сорица, где писался документ (35 км к юго-западу от Витебска, см. карту-вкладыш в кн.: Спиридонов М.Ф. Закрепощение крестьянства Беларуси (XV-XVI вв.). Минск, 1993), автор не мог иметь под руками документов, хранившихся в государственном архиве Великого княжества Литовского.

Итак, дата написания послания, фрагмент которого до нас дошел, должна удовлетворять по крайней мере двум условиям: во-первых, во время его написания между двумя соседними государствами велись военные действия, и, во-вторых, этой военной кампании предшествовало перемирие. Из трех предложенных выше дат (1501, 1518, 1535) лишь последняя отвечает обоим критериям: ни в январе 1501, ни в январе 1518 г. нельзя было бы сослаться на перемирные грамоты, поскольку и в том, и в другом случае войне предшествовали не перемирия, а договоры о "вечном" мире (соотвественно, 1494 и 1508 гг.), в которых возможность "розмирицы" (и, следовательно, безопасность послов и купцов на этот случай) вообще никак не оговаривалась (см.: Сб. РИО. Т. 35. С. 125-132; АЗР. Т. 2. СПб., 1848. № 43. С. 53 – 56).

Таким образом, наиболее вероятной датой оказывается 6 января 1535 г. В то время русско-литовская война находилась в разгаре (начался большой поход русских воевод в Литву, см.: Кром М. М. Стародубская война. С. 118-123), все дипломатические сношения между Вильной и Москвой были прерваны. В этой обстановке поиск путей к возобновлению мирных переговоров по инициативе кого-то из пограничных державцев (витебского воеводы?) кажется вполне возможным. Однако такой шаг явно не мог быть предпринят без одобрения гетмана (Ю. М. Радзивилла) и канцлера: возможно, виленские политики сочли местную инициативу преждевременной, послание так и не было отправлено адресату, а его черновой набросок оказался в итоге в Радзивилловском архиве.

Комментарии

1. Начала не достает (вероятно, было на другом листе).

2. Далее зачеркнуто: ознаймят.

3. Далее зачеркнуто: дати.

4. Слово написано над строкой.

5-5. Написано над строкой.

6. Написано над зачеркнутым словом: наш.