№ 10

Обращение [Ли Юань-хуна] к соотечественникам-ханьцам, находящимся на службе в маньчжурской армии

В определенный небом год синьхай [свершилась революция] и я, командующий Южной армией китайской национальной армии, по поручению Военного правительства обращаюсь к вам, соотечественники, находящиеся на службе в маньчжурской армии. Все мы — китайцы, [но] в настоящий момент одни из нас — офицеры и солдаты [60] китайской национальной армии, другие — офицеры и солдаты маньчжурского правительства. Все мы связаны узами кровного родства, но оказались во враждебных лагерях, все мы одинаково подвергались гнету маньчжурского правительства, но одни уже поднялись на борьбу, а другие пока еще молча сносят [их гнет] и не осмеливаются протестовать. И пусть мы [сейчас] во враждебных лагерях, дружеские и кровные связи между нами остаются, а наши сокровенные чаяния и помыслы одинаковы. Однако от того, какой выбор сделают наши соотечественники, состоящие на военной службе у маньчжурского правительства, зависит, я полагаю, станем ли мы отныне действительными врагами, между которыми прервутся все дружеские связи, либо преодолеем преграду, разделяющую нас, и вновь станем братьями.

Сразу же после начала восстания национальной армии по всей стране был разослан манифест, в котором разъяснялся принцип национализма. Все граждане нашей страны охвачены энтузиазмом и чувством непримиримости к врагу. Национальная армия, состоящая из наших соотечественников, выражает чаяния народа и считает своим долгом служение ему. Она привлекает к себе своими идеалами, а вовсе не посулами отдельных личностей. Поэтому народ и стекается в нее, подобно тому как реки вливаются в море.

Наши соотечественники, офицеры и солдаты, состоят на службе у маньчжуров вовсе не по своему желанию, а потому, что их вынудили к этому, у них не было другого выхода. В настоящее время маньчжурское правительство вновь пытается расправиться с ханьцами руками ханьцев, заставляя их воевать против национальной армии. Я хочу, чтобы вы задумались над этим. Ведь вы же — китайцы, а стали маньчжурскими солдатами и убийство соотечественников сделали своей профессией. Как же вы не стыдитесь этого?

Соотечественники, вы не должны говорить, что служба маньчжурам — это и есть служение родине. Китай погиб от маньчжуров более 260 лет назад, и каждый, кто горячо любит родину, должен отдать все спои силы для уничтожения господства маньчжурской династии и возрождения нашей родины. Тот, кто продолжает служить маньчжурам, тот борется против своей родины и станет нашим врагом. Эти люди по природе своей рабы, и помыслы их недостойны. Неужели люди, у которых в груди бьется сердце, могут стать такими?

Соотечественники, вы не должны также говорить, что раз вы получаете жалованье от маньчжуров, то обязаны преданно служить им. Вы должны знать, что Китай — это государство китайцев. После того как он был захвачен маньчжурами, маньчжуры присвоили себе богатства Китая и подкупили китайцев, чтобы они служили им верой и правдой. Эти китайцы, находящиеся на службе у маньчжуров, напоминают хозяина, на дом которого напали грабители, а он предлагает им свои [61] услуги, да еще просит за это плату. Участь таких людей незавидна, а поступки их отвратительны. Поэтому офицеры и солдаты, состоящие на службе в маньчжурской армии, должны поступать в соответствии с великими принципами, сознавая, что их зависимость от маньчжуров является временной, и они должны стремиться покончить с ней и обрести свободу. В дни великого наступления нашей национальной армии ваш долг — обратить оружие против маньчжуров, объединиться и выступить вместе с нами. Только тогда вы исполните свой гражданский долг.

Их, маньчжуров, 5 миллионов, а они угнетают 400 миллионов ханьцев. Разве могли бы они спокойно править более 260 лет, если бы ханьцы не забыли своего долга и не служили бы им, истребляя своих соплеменников? Не это ли позволило маньчжурам чинить произвол? Посмотрите, с тех пор как маньчжуры ворвались в Китай, каждый раз, когда китайцы поднимались на восстание, маньчжуры всегда использовали ханьцев для подавления ханьцев. Горы убитых, реки крови — вот к чему приводила резня, учиненная китайцами над китайцами, а что касается маньчжуров, то они не несли никаких потерь. Возьмем крупнейшее из таких выступлений, например восстание в Сычуани под руководством Ван Сань-хуя ¹¹ в годы правления Цзя-цина ¹². Восстание было поддержано в провинциях Хубэй, Хунань и Шэньси, господство маньчжуров было уже на краю гибели, восьмизнаменные войска ¹³ разбегались во все стороны, дворцовая стража и гарнизонные войска оказались непригодными. Вот тогда-то маньчжуры начали широко использовать китайские войска зеленого знамени ¹⁴, вербовать добровольцев, и тогда же такие ханьцы, как Ян Юй-чунь ¹⁵, Ян Фан ¹⁶ и другие, стали служить им, убивая в угоду им своих соотечественников. Убитых насчитывались сотни тысяч, и провинции Сычуань, Хунань, Хубэй и Шэньси вновь очутились под властью маньчжуров. Или другой пример. В годы правления Сянь-фэна ¹⁷ тайпины ¹⁸ подняли восстание в Гуанси и вскоре утвердились в юго-восточных провинциях. А на Северо-Западе в эти же годы Чжан Лэ-син ¹⁹ поднял восстание, которое пронеслось подобно вихрю. И маньчжуры уже безраздельно не правили Поднебесной. Их военачальники Сай Шан-а ²⁰ и Хэ Чунь ²¹ потерпели полное поражение, и положение маньчжуров казалось безнадежным. Тогда ханьцы Цзэн Го-фань ²², Цзо Цзун-тан ²³, Ху Линь-и ²⁴ и Ли Хун-чжан ²⁵ сформировали войска из хунаньцев и аньхуйцев и сражались против тайпинов 12 лет, истребляя ханьцев. В результате маньчжуры вновь утвердили свое господство в Китае.

Все это случилось на протяжении последних 100 лет, и эти события не изгладились из памяти наших соотечественников. Если все ханьцы не поднимутся на восстание, то и нечего зря тратить слова, если же они объединятся, тогда маньчжурам ни за что не устоять, это [62] очевидно. Омерзительно и постыдно, что мы, ханьцы, страдая под властью маньчжурского правительства, утратив родину, забыли о позоре нации и превратились в прихвостней маньчжуров, обагряя себя кровью своих братьев. Какая же совесть у Яна, Цзэна, Ху, Ли, Цзо, если они содействовали тому, чтобы их родина, которая была накануне освобождения, вновь оказалась под игом маньчжуров, а их соотечественники, почти обретшие свободу, вновь стали рабами!

После этих событий маньчжуры хорошо усвоили превосходную тактику: использовать ханьцев против ханьцев. Поэтому в последнее время, чувствуя приближение революции, маньчжуры были озабочены тем, как сохранить в своих руках армию. Они ставили маньчжуров во главе армий, а воевать должны были ханьцы. Как только начинались военные действия, ханьцы одевали доспехи, брали в руки оружие и, рискуя жизнью, шли в бой. Проливали кровь и складывали свои головы ханьцы, а слава и высокие награды доставались маньчжурам.

Если ханьцы, служащие офицерами в маньчжурской армии, задумаются над тем, что сами они тоже китайцы, то они без всяких колебаний примут твердое решение. Ведь они не могут не знать, что Поднебесная не простит им, если они будут помогать маньчжурам убивать своих соотечественников. К тому же ханьцы, став пособниками маньчжуров, не только совершат преступление против родины, но и поступят неблагоразумно по отношению к самим себе. Ведь маньчжуры смотрят на ханьцев как на своих рабов, и сколько бы последние ни старались услужить маньчжурам, им все равно не заслужить их любви.

В годы правления Цзя-цина китайские войска зеленого знамени и деревенского ополчения, сражаясь в провинциях Сычуань, Хубэй и Хунань, совершили многочисленные подвиги, а после усмирения восстания высшие награды получили не офицеры китайского зеленого знамени, а маньчжурские войска. Что же касается деревенского ополчения, то после его роспуска ополченцы оказались в безвыходном положении и вынуждены были завербоваться чуть ли не пожизненно в солдаты. Все их ратные подвиги восьмизнаменные войска приписывали себе, а их паек урезывался высшим начальством. А когда оканчивался срок их службы, они не могли найти средств к существованию, так как ремесло и торговля уже давно находились в состоянии упадка. Им ничего не оставалось делать, как заняться грабежом, и тогда их ловили и казнили. Поэтому Пу Да-фан, видя все это, возроптал и вышел из повиновения, а Ян Фан и Ян Юй-чунь, зная о его воинских подвигах, всяческими посулами и лестными словами уговорили его повиниться перед маньчжурами. Однако маньчжурское правительство пришло в страшное негодование, Ян Фана сняли с должности и ему приказали вместе с Пу Да-фаном отправиться в далекий Илийский край нести пограничную службу. Вслед за тем цинское правительство отдало [63] тайный приказ расправиться с Пу Да-фаном и его людьми, и все они, несколько сот человек, были перебиты, никого не осталось в живых.

В годы правления Сянь-фэна и Тун-чжи ²⁶ хунаньская армия ²⁷ прошла по всем 18 провинциям и всюду преданно сражалась с врагами. После окончания военных действий хунаньская армия была распущена, ее жалованье было урезано и она оказалась брошенной на произвол судьбы. В лучшем случае ее солдатам выдавался провиант не более чем на три месяца, а этого не хватило даже на то, чтобы добраться до дома. Поэтому им так и не удалось повидаться с родными и близкими и они всю жизнь бродяжничали. Население боялось их, как змей и скорпионов, смотрело на них как на врагов и бандитов, потому что они обирали их дочиста. Их постоянно упрекали за то, что они бродяги, а им некуда было податься и они волей-неволей собирались в сообщества, чтобы поддерживать друг друга. Маньчжурское правительство испытывало жгучую ненависть к этим сообществам, арестовывало и казнило их членов. Так, после того как обстановка в провинциях Сычуань, Хунань, Хубэй и Шэньси разрядилась, деревенское ополчение было распущено, а после разгрома Тайпинского государства солдаты хунаньской армии не знали, куда им податься. Маньчжуры использовали ханьцев подобно тому, как крестьянин использует волов, которых убивают без всякого сострадания, когда силы их иссякнут.

Почему же так происходит? Ведь нет в мире дела более низкого, более подлого, чем истребление своих соотечественников. Это вызывает презрение к нам иностранцев и порождает у соотечественников ненависть друг к другу. Даже маньчжуры не могут не презирать нас, считая, что раз ханьцы убивают друг друга, значит, это в их национальном характере, и они навсегда останутся рабами, никогда не воспрянут и ждут их вечные страдания.

Поскольку маньчжуры относятся к ханьцам с таким презрением, они и обращаются с нами так бесчеловечно. Даже если какой-либо ханец и занимает важный военный пост и имеет множество боевых заслуг, стоит ему случайно хоть в чем-то провиниться перед двором, его ждет немедленная кара. Рядовые же офицеры должны подчиняться гражданским чиновникам, которые помыкают ими, как прислугой. А солдаты? Они получают паек, которого хватает лишь на то, чтобы не умереть с голоду. В случае же войны от солдат требуют, чтобы они, не щадя жизни, сражались с врагом. Таким образом, в глазах маньчжуров китайские солдаты — всего лишь муравьи.

Всему миру известно, как несправедливо, бесчеловечно и без малейшего уважения относится цинский двор к армии, и все это достойно сожаления и негодования. А известно ли вам, что в Европе, Америке и Японии армия пользуется всеобщим уважением, что на нее полагаются, как на Великую китайскую стену? Поэтому [там] армия служит [64] примером, образцом для общества. Маньчжуры же не полагаются на ханьцев в деле защиты империи, а используют их лишь для подавления восстаний внутри страны. И ханьцы, находясь на службе у маньчжуров, защищают таким образом своих кровных врагов, и их героические деяния — в расправе над своими соотечественниками. Естественно, что эти подвиги не могут не вызвать чувства омерзения и осуждение во всем мире.

Соотечественники, офицеры и солдаты маньчжурской армии! Если в вас бьется человеческое сердце, вы не должны ждать уговоров, а решительно повернуть оружие против маньчжуров и присоединиться к нам. Но у нас есть основания опасаться, что вы не скоро сделаете этот шаг. Разве можно так долго находиться в нерешительности и без конца взвешивать все за и против? Или, может быть, вы неправильно представляете себе цели, которые ставит перед собой национальная армия, полагая, что раз национальная армия является врагом маньчжурского правительства, то она не намерена быть снисходительной ко всем офицерам и солдатам, служащим маньчжурскому правительству. А, быть может, все дело в том, что хоть вы и готовы выступить против [маньчжуров], но не знаете, как прийти к нам? Но ведь все мы ханьцы, пусть мы и находимся в разных лагерях, но то, что мы ханьцы, неразрывно связывает нас. К тому же наша национальная армия до того момента, как подняла восстание, также подчинялась маньчжурскому правительству и ничем не отличалась от наших соотечественников, находящихся на службе у маньчжуров.

Увы, соотечественники! Родина наша погибла много-много лет назад, все мы были порабощены маньчжурами, не смогли поддержать и защитить друг друга, и все наше достояние, все, чем мы владели, оказалось в руках врага, мы не смогли отвести беду, и освобождение от ига маньчжур стало для всех нас, ханьцев, великим долгом. Но зачем [теперь] снова считать прошлые ошибки и усугублять взаимное недоверие и подозрения!

Исходя из всего этого, [Военное правительство] доводит до сведения населения Поднебесной, что наши соотечественники, офицеры и солдаты маньчжурской армии, которые осознают великую истину и повернут оружие против маньчжуров, непременно встретят искреннее и доброжелательное к себе отношение Военного правительства. Все те, кто в городах, деревнях или в воинских частях выступит против маньчжуров, а также все те, кто, уничтожив преданных правительству командиров, перейдет па нашу сторону, равно как и те, кто с оружием и провиантом присоединится к нам, будут признаны имеющими заслуги перед страной и представлены к наградам. Всем, кто сдастся при приближении наших войск, также будет обеспечено хорошее обращение. Вышеупомянутые положения будут соответственно внесены в законы о [65] наградах, пенсиях и в установления об управлении [освобожденными] территориями. Пусть каждый со всей страстью и убежденностью стремится к тому, чтобы смыть позор прошлого и претворить в жизнь планы обновления страны. Что же касается тех, кто преисполнен ненависти к нам, упорствует в содеянном и не раскаивается, кто является убежденным врагом национальной армии, тот сам порвал с родиной и за свои преступления понесет заслуженное наказание.

В наши дни понятия национализм, демократия проникли глубоко в народ, население всей страны хорошо знает, что следует руководствоваться [великими] принципами и действовать во имя справедливости, сейчас уже не прежние времена, когда люди не понимали, к чему стремиться. Военное правительство поддерживает войска, вставшие по воле неба на защиту справедливости. Оно считает своим долгом обеспечить равенство для 400-миллионного населения Китая, и это не имеет ничего общего с тем, за что в прежние времена сражались герои. Мы будем бороться за то, чтобы не осталось в Китае и следа предателей-ханьцев. Те офицеры и солдаты маньчжурской армии, которые окажут нам сопротивление, несмотря на всю бесполезность этого, будут уничтожены, им не уйти от возмездия.

Нас, однако, беспокоит, что многие среди вас, возможно, в глубине души готовы перейти на нашу сторону, но колеблются и не приняли еще [окончательного] решения. Несомненно, есть и такие, в чьих руках власть над солдатами, которые вроде бы и готовы последовать за нами, но выжидают и ловчат. Они надеются не спеша выяснить, удастся ли национальной армии одержать победу или она потерпит поражение, и в зависимости от этого решить, перейти ли на ее сторону или действовать против. Поскольку они привыкли смотреть на все с точки зрения личной выгоды, то у них не хватает смелости встать на сторону справедливости.

В обращении к вам Военное правительство искренне изложило положение вещей, и пусть каждый, не колеблясь долее, определит, где правда и где ложь, присоединиться ли ему к нам или выступить против. Соотечественники! Военное правительство надеется, что вы прислушаетесь к настоящему обращению.

21-й день 8-й луны 4609 г. эры Хуанди (12 октября 1911 г.).

“Синьхайская революция”, т. 5, Шанхай, 1957, стр. 143—147 (Цао Я-бо, Правдивая история Учанской революции, Шанхай, 1927) (кит. яз.).

Комментарии

11. Ван Сань-хуй — один из руководителей антиманьчжурского восстания 1796— 1803 гг., поднятого тайным обществом “Байляньцзяо” (“Белого лотоса”) и охватившего провинции Сычуань, Хубэй, Шэньси, Хэнань и Ганьсу.

12. Цзя-цин — девиз правления пятого императора Цинской династии Юн Яня, царствовавшего с 1796 по 1820 г.

13. Восьмизнаменные войска состояли из восьми корпусов (знамен), каждый из которых получал свое наименование по цвету знамени. Первоначально комплектовались лишь из маньчжуров. После провозглашения Цинской династии в состав каждого знамени были включены монгольские и китайские части, состоявшие из лиц, перешедших на сторону маньчжуров в период завоевания Китая. Восьмизнаменные войска составляли наследственное привилегированное военное сословие.

14. Войска зеленого знамени вербовались из китайцев. По численности они превосходили Восьмизнаменные войска, однако отличались от них по структуре и сословно-юридическому положению.

15. Ян Юй-чунь (1762—1837 гг.) — генерал, обладатель титула хоу первого класса. Участвовал в подавлении мусульман в Ганьсу (1784 г.), восстаний на Тайване (1788—1789 гг.), в Непале (1792—1793 гг.), народности мяо в Хунани и Гуйчжоу {1795—1796 гг.), особенно отличился в борьбе против широкого народного восстания, руководимого тайным обществом “Байляньцзяо”.

16. Ян Фан (1770—1846 гг.) — крупный военный деятель, автор ряда трудов по военной тактике. Участвовал в подавлении восстания народности мяо в 1795 г. в провинциях Хунань и Гуйчжоу, затем восстания, поднятого тайным обществом “Байляньцзло”.

17. Сянь-фэн — девиз правления седьмого императора Цинской династии И Чжу, царствовашего с 1851 по 1861 г.

18. Восстание тайпинов — великая крестьянская война, охватившая Китай во второй половине XIX в. Восстание началось в провинции Гуанси в январе 1851 г. После взятия уездного города Юнъани восставшие провозгласили создание Небесного государства великого благоденствия — Тайпин тяньго (отсюда и название восстания) и двинули свою армию на север, а затем на восток вдоль Янцзы, через провинции Хунань, Хубэй, Цзянси, Аньхуй, громя по пути цинские войска. Учредив свою столицу в Нанкине, тайпины сделали попытку овладеть Пекином, но неудачно, не удалось им также и взять Шанхай. Наряду с военными неудачами тайпинов происходит разложение их верхушки, внутренняя борьба в руководстве и раскол. Тайпины не смогли противостоять наступлению объединенных сил внутренней маньчжуро-китайской реакции, основу которой составляла так называемая хунаньская армия Цзэн Го-фаня и отряды иностранных наемников. В июле 1864 г. пал Нанкин, и восстание было подавлено.

19. Чжан Лэ-син — вождь крестьянского восстания няньцзюней, вспыхнувшего в 50-х годах XIX в. в провинциях Хэнань и Аньхуй и совпавшего по времени с движением тайпинов, с которыми Чжан Лэ-син поддерживал связь. В 1863 г. Чжан Лэ-син попал в плен и был обезглавлен.

20. Сай Шан-а — маньчжур, один из видных цинских военных сановников, член военного совета. Во главе большой армии окружил тайпинов в г. Юнъань. Осажденные героическими усилиями сумели прорвать кольцо цинских войск и разгромили армию Сай Шан-а. В этом сражении были убиты четыре маньчжурских генерала.

21. Хэ Чунь — крупный маньчжурский военачальник, императорский уполномоченный по борьбе с тайпинами. В 1860 г. тайпинская армия Ли Сю-чэна совершила стремительный, бросок в направлении Нанкина и разгромила войска Хэ Чуня. Правительственные войска понесли большой урон, сам Хэ Чунь погиб в этом сражении.

22. Цзэн Го-фань (1811—1872 гг.) — крупный китайский помещик, один из главных душителей тайпинского восстания и восстания няньцзюней, организатор хунаньской армии для борьбы с тайпинами. За заслуги в подавлении тайпинского восстания получил титул хоу (один из высших феодальных титулов знатности в Китае), был в числе первых китайских помещиков, ставших высшими сановниками Цинской империи. Занимал важные государственные и административные посты, в частности был наместником Лянцзяна.

23. Цзо Цзун-тан (1812—1885 гг.) — один из создателей и руководителей добровольческой помещичьей антитайпинской армии. Впоследствии возглавлял карательные походы правительственных войск против няньцзюней и восставших дунган. Одно время занимал пост наместника провинций Чжэцзян и Фуцзянь.

24. Ху Линь-и в период тайпинского восстания являлся губернатором провинции Хубэй. Вместе с Цзэн Го-фанем выдвинул и осуществил план объединения хунань-хубэйской армии для разгрома тайпинов в бассейне Янцзы.

25. Ли Хун-чжан (1823—1901 гг.) — крупный сановник и дипломат, выдвинулся при подавлении крестьянских восстаний тайпинов и няньцзюней. Занимал посты наместника Хугуана, а затем столичной провинции Чжили. Возглавлял ряд ответственных дипломатических миссий; капитулянтская политика Ли Хун-чжана способствовала усилению иностранного влияния в Китае.

26. Тун-чжи — девиз правления восьмого императора Цинской династии Цзай Чуня, царствовавшего с 1862 по 1875 г.

27. Хунаньская армия — вооруженные помещичьи отряды, созданные для борьбы с тайпинами. Начало ее формированию было положено в 1852 г. в провинции Хунань Цзэн Го-фанем. В 1854 г. по приказу маньчжурского правительства, войска которого терпели поражение за поражением в воине с тайпинами, Цзэн Го-фань переносит действия своей армии за пределы провинции Хунань, и хунаньская армия, большую помощь которой оказывали французы и англичане, становится основной военной силой Цинов в борьбе с тайпинским восстанием. В 1864 г. армия Цзэн Го-фаня овладела столицей тайпинского государства Нанкином.