Мобильная версия сайта |  RSS
 Обратная связь
DrevLit.Ru - ДревЛит - древние рукописи, манускрипты, документы и тексты
   
<<Вернуться назад

СУЧЖОУСКИЕ СТЕЛЫ КАК ИСТОЧНИК ДЛЯ ИЗУЧЕНИЯ КИТАЙСКОГО СРЕДНЕВЕКОВОГО ГОРОДА (КОНЕЦ XVII — НАЧАЛО XVIII в.)

Одна из самых существенных трудностей, с которой сталкивается синолог, занимающийся средневековьем, — это крайне незначительное количество документов: в распоряжении историка, кроме правительственных указов и постановлений, главным образом нарративная литература. Тем больший интерес представляет такой источник, как эпиграфика. Эпиграфические памятники позволяют получать данные, не нашедшие отражения в нарративных источниках, сопоставлять их с летописными сведениями и восполнять значительные пробелы а исторической информации. Переведенные нами несколько эпиграфических памятников представляют собой весьма своеобразный и интересный источник для изучения истории волнений городских низов в одном из наиболее развитых ремесленных центров — г. Сучжоу (провинция Цзянсу). Перевод памятников сделан с публикации, осуществленной Наньцзинским историческим музеем в 1956 г. 1 В это издание вошло 370 различных эпиграфических памятников. Предлагаемые вниманию читателей переводы надписей составляют лишь часть упомянутого сборника.

Эпиграфика XVII-XVIII вв. почти не исследована, лишь несколько надписей использовано в работах китайских историков Суй Бо-ина и Лю Юн-чэна (КНР) 2, а также в книге автора настоящей статьи 3. [348]

Переведенные нами тексты состоят из 700-1700 знаков, и каждый представляет собой надписи, выбитые на каменных стелах в годы подавления городских волнений (1677 г. — № 7, 1693 г. — № 23, 1701 г. — № 24, 1715 г. — № 25, 1734 г. — № 3). Из пяти текстов четыре в хорошей сохранности, в них повреждены лишь короткие фрагменты. Текст № 7, датированный 1677 г., имеет значительные разрушения (повреждено 200 знаков из 740) и перевести его полностью не удалось. Однако, учитывая важность приводимых в нем сведений, автор счел возможным опубликовать сохранившиеся фрагменты.

Каждый текст включает: а) фрагменты из доклада местных чиновников, б) жалобы и доносы купцов, направленные властям, в) переписку по делам захваченных руководителей волнений, г) записи допросов, д) императорские указы.

В табл. 1 дан перечень тех поврежденных частей текста, в которых нам удалось восстановить отдельные иероглифы, части текста или высказать некоторые предположения о содержании поврежденного фрагмента. Сопоставление различных текстов показывает, что повреждены именно те места, где сообщается о волнениях, приводятся имена руководителей волнений, обвинения и т.п. Это наблюдение позволяет предположить, что порча и разрушение стел, очевидно, производились умышленно и, может быть, именно участниками волнений. Поскольку каждая стела включает различные документы, значительные сложности представляло установление границ между разнородными частями текста. Кроме того, стелы содержат многочисленные перечисления титулов и должностей чиновников, местную или жаргонную терминологию, не вошедшую в толковые словари. Повреждения, имеющиеся в текстах, и отсутствие каких-либо комментариев в китайской публикации создавали дополнительные трудности при переводе надписей. [349]

Сопоставление приведенных текстов с летописными данными за соответствующие годы показывает, что в нарративных источниках сучжоуские городские волнения не упоминаются. Так, например, в "Цин ши гао" ("Черновая история династии Цин") в разделе “бэньцзи” (основная летопись) за соответствующие годы 4 нет никаких упоминаний о сучжоуских городских волнениях. Вместе с тем знакомство с летописным текстом позволяет сделать заключение, что волнения происходили на фоне общего ухудшения положения в провинции Цзянсу в результате повторявшихся стихийных бедствий.

По данным бэньцзи “Цин ши гао” нами была составлена табл. 2, куда включены данные, фиксирующие стихийные бедствия и мероприятия правительства, проводимые в связи со стихийными бедствиями; народные волнения (называемые в источнике мятежами или выступлениями разбойников). Из данных таблицы видно, что ни одно волнение горожан не нашло отражения в этом источнике. Но из этой же таблицы следует, что на протяжении 33 лет в провинции Цзяниань 5 семь раз случались стихийные бедствия.

В документах китайской публикации участники волнений именуются следующими терминами: шигунь — рыночные бродяги (№ 7), люгунь — бродяги (№ 23, 24), гуньту, ту — шайка бродяг, бродяги (№ 23), буцзичжи ту — бродяги, не занесенные в списки (№ 25), буфачжи ту — бродяги, не соблюдающие законов (№ 3), маомин чуайцзян люгунь — бродяги, присвоившие имена мастеров-лощильщиков (№ 23, 25), цзинсюй — мелкие рыночные служащие ,(№ 7) гужэньгунчжи — наемные ткачи (№ 3), а также цзицзян, чжицзян — мастера-ткачи (№ 3, 7, 25), чуайцзян — мастера—лощильщики (№ 7, 24), даотао — разбойники и беглецы (№ 23) и др. (см. табл. 3). Из этого [350] перечня видно, что лица, составлявшие тексты стел, почти не применяют терминов, обычных для названий повстанцев в официальной литературе (цзэй, фэй), а называют участников волнений либо по профессиям, либо просто бродягами. Из текстов следует, что местные власти отчетливо проводили грань между местными работниками и пришлыми “бродягами”, “бродягами, именующими себя мастеровыми”.

Вот несколько фрагментов, содержащих эту терминологию: “Мастера-лощильщики все являются людьми сильными и дерзкими; все это простой народ, у которого нет домов и который не принадлежит к местному населению. Они разбрелись в беспорядке, и невозможно усмотреть за ними, размеры злодеяний, которые они причиняют, невозможно исчислить. Таким образом, много пришлых людей смешались и живут вместе, разбойники (дао) и беглецы (тао) появляются в такой обстановке легко и свободно” (№ 23). “Все мастера-лощильщики пришли сюда для того, чтобы найти средства к жизни, если же не находят, то должны либо уходить, либо умирать” (№ 24). “Если же допустить создание хуйгуаня 6, тогда соберутся большие партии нигде не записанных бродяг (буцзичжи ту), и бедствия будут неисчислимы. Чэнь Тун-янь и другие послали в область жалобу с просьбой запретить и прекратить это” (№ 25). “Если же появятся бродяги, подобные этим, которые будут незаконно присваивать имена красильщиков, лощильщиков или других мастеров, подстрекать к смуте и вымогать деньги, то разрешается сообщать о них и, основываясь на этом, задерживать их без промедления. Согласно установлениям властей, объявлять их преступниками на том основании, что они являются бродягами” (№ 25). “В городе Сучжоу хозяева станков (цзиху) нанимают много работников-ткачей. Хозяева станков вкладывают деньги и осуществляют [351] управление, мастера-ткачи получают плату в соответствии с выполненной работой. С давних времен они зависели друг от друга, это было удобно и для тех и для других, и они не ссорились между собой. Каждый из них не нарушал установленных условий. Так было до тех пор, пока не появились бродяги, нарушавшие законы; они не владеют искусно работой, поэтому их выгоняют из дома хозяина, и в сердце у них появляется зависть и недовольство. Они подстрекают устраивать стачки, вынуждают увеличивать им плату О1 7 и заставляют хозяев—цзиху приостановить работу, а ткачей — бросать свое ремесло” (№3).

Приведенные тексты, а также терминология и содержание каждого из документов в целом дают основания полагать, что в волнениях участвовали самые низшие слои городского населения: ткачи, лощильщики и красильщики, работавшие по найму, мелкие служащие, нанятые в лавки торговцев, и, наконец, просто лица, не имевшие постоянных занятий (бродяги — люгунь, ту — бродяги, шайка бродяг, как называет их источник).

Своеобразная и важная черта социальных столкновений в Сучжоу — участие в волнениях пришлого населения, чужаков. Большинство этих людей “не узаконено”, “не записано в списки”, “самовольно присвоили себе имена мастеров”, “не имеет постоянного жилья”, обитает в храмах и на постоялых дворах, не имеет постоянной работы. Это новое явление, которого не знал город более ранних периодов, по крайней мере в таких масштабах. Состоятельные местные горожане — купцы и хозяева мастерских были вынуждены пользоваться работой и услугами этих “чужаков”, так как местные городские ремесленники и обслуга лавок не могли обеспечить потребностей выросших торговых предприятий и возникавших мануфактур. [353]

Однако усилия торгово-ремесленной верхушки и городских властей были направлены на то, чтобы не допустить совместных выступлений этих “чужаков” и низших слоев местных ремесленников.

Во всех документах сообщается, что работники мастерских выступили потому, что их подстрекали пришлые бродяги — люгунь, или что их силой принуждали бросать работу или вносить деньги на общественные нужды (приют, общественная столовая, помощь безработным). На раскол среди участников волнений были направлены и действия властей: при разбирательстве судебных дел (по обвинению в мятеже) “чужаки”, “бродяги” получали более суровые наказания, чем местные ремесленники. Вот один из фрагментов, представляющий указ чжэнтана области Сучжоу по фамилии Ши, направленный как раз на то, чтобы вбить клин между местными ремесленниками и пришлыми. “Я (Ши) увидел, что все мастера-лощильщики — бедные люди, которых бродяги не в состоянии завлечь в свои сети, и они не являются преступниками и смутьянами; бродяги же все, спасаясь, убежали ... Количество мастеров — десятки тысяч человек, а бродяг или преступников среди них не найдешь и одного. Они легко доверяют и добрым и злым, поэтому-то бродягам и удалось воспользоваться этим, заманить их и стать их предводителями” (№ 24).

В другом документе говорится: “Снова требовали, чтобы каждый купец повысил цену и использовали для этой цели предлог: собирали деньги для общественной столовой и приюта. Разве могли бы это сделать неграмотные мастера-лощильщики? Все это — проделки бродяг (люгунь). Ван Дэ и еще несколько человек умышленно распускали слухи, пытались извлечь выгоду, навредив купцам...” (№ 25). [353]

В выступлениях городских низов были требования повысить плату за работу и выдавать ее полноценной монетой (№23), требование прав создания своих организаций — циханов 8 (№ 23, 24), хуйгуаней (№25).

Эти выступления были различны по методам, масштабам и продолжительности. Тексты стел пестрят сообщениями о том, что “бродяги” “сеют смуту”, “устраивают беспорядки”, “подстрекают население”, “бесчинствуют и свирепствуют”. Преобладали стихийные и скоротечные взрывы недовольства: мастеровые бросали работу, вынуждая хозяев закрывать мастерские (№ 3), пытались разрушать рынки (№ 23), вынуждали хозяев вносить деньги в фонд помощи безработным; писали жалобы и прошения властям, разбивали каменные стелы с текстами запрещений.

В 1693 г. восстали мастера-лощильщики. Руководили выступлением пришлые мастеровые Гань Гуй, Ло Гуй и др. Восставшие составили петицию властям, требовали повышения платы за работу.

Арест некоторых руководителей вызвал новый взрыв возмущения. Собравшаяся на рынке толпа мастеровых угрожала разрушить рынок, сорвала и уничтожила правительственные указы, ворвалась в здание суда, где разбиралось дело одного из мастеровых.

Наиболее значительным было, по-видимому, выступление лощильщиков под предводительством Лю Жу-чжэня (1700-1701 гг.). Они вели борьбу за создание своей собственной организации — цихана, отдельной от хана хозяев, надолго прекратили работу, выпустили воззвание, организовали сбор средств для своей организации.

В документе сообщается, что собирали понемногу, по 2-3 фыня, а собрали тысячи и десятки тысяч. Это [354] свидетельствует о значительном количестве участников выступления. Волнения продолжались около года. Лощильщики неоднократно вступали в столкновения с хозяевами, с местными властями, с войсками, присланными для подавления волнений.

В 1715 г. вновь начались волнения мастеров-лощильщиков, борьба шла за повышение заработной платы и за право создания собственной организации (хуйгуаня). Члены тайной организации, созданной некими Ван Дэ и Син Чунь-линем, вели агитацию за вступление в хуйгуань, собирали деньги на постройку здания хуйгуаня, приюта и общественной столовой. Эти действия сначала носили мирные формы. В 1715 г. лощильщики хотели через подставное лицо (некоего Линь Юй-чжана) купить землю для своих построек. Когда это им не удалось, пытались силой захватить землю; они вышли на улицу с требованием повысить плату за работу, признать их право на создание хуйгуаня и строительство общественных построек. В 1734 г. наемные ткачи бросили работу, принуждали хозяев закрывать мастерские, выступали с речами, призывая ткачей создавать свой хуйгуань. Во всех этих случаях борьба была направлена против местных состоятельных горожан — крупных торговцев тканями, маклеров (яхан, цзинцзи) (№ 7), хозяев мастерских (№ 3, № 23).

Выступления городских низов против хозяев происходили в традиционных и весьма устойчивых формах. Любопытно сравнение текстов XVII-XVIII вв. с более поздним документом — с надписью на стеле, установленной в 1876 г. 9, — оно показывает, что подобные формы борьбы сохранились вплоть до конца XIX в. Из текста стелы следует, что в 1876 г. рабочие, изготовлявшие парчу, также неоднократно прекращали работу, требуя повышения платы, признания устава собственной организации. [355]

Рост городского населения, увеличение количества пришлых мастеровых, их выступления вызывали беспокойство властей. Цель установления запретительных стел — устрашить население, дабы предотвратить новые выступления и усилить контроль над городом. Устанавливались они на средства местных состоятельных горожан, действовавших сообща с властями. Некоторые надписи содержат своды цен, гарантировавшие хозяевам определенные доходы.

В конце XVII — начале XVIII в. правительство осуществляет серию мероприятий, направленных на создание в городах опорного социального слоя: укрепление системы круговой поруки баоцзя, издавна существовавшей в Китае, и введение в дополнение к ней системы старшин для “непрописанного” населения; использование даосского и буддийского духовенства для надзора за городскими низами, установление наград за доносы, деление города Сучжоу на три административных района, приравненных к уездам, и пр.

Тексты стел № 3, 23, 24, 25 содержат записи об укреплении системы баоцзя в Сучжоу. Особенно обстоятельно изложены мероприятия властей по усилению надзора за населением в стеле № 24. “... Ведь мастеров-лощильщиков много и они сильны, а баотоу одиноки и их мало, и если всю ответственность возложить на баотоу, то у них не хватит сил, чтобы со всем справиться и всех усмирить...”. “Мы попросили о том, чтобы все баотоу объединились в одно цзя и на них была бы возложена ответственность за взаимную проверку. О2 среди них нужно выбрать одного О1 наиболее старого и давно работающего, который был бы полностью ответственным и был бы главным в данной мастерской. Необходимо издать приказ, по которому они должны проверить О1 семьи О2, разузнать прошлое /каждой семьи/. Если одна семья совершит [356] какой-либо проступок, другие 9 семей следует привлекать за соучастие, в таком случае установится взаимная ответственность; снова восстановили книгу для записей и издали приказ записывать, из какого места работник прибыл, что за человек рекомендовал его, в какой день он поступил в мастерскую и в какой день оттуда ушел, записывать в эту книгу старых работников и вновь прибывших, а также выбывающих из мастерской, разделив их на три категории. Каждый раз, когда подходит 1-й и 15-й день /лунного месяца/, необходимо обмениваться этими сведениями со старшим в мастерской (цзянтоу) и тогда по следам можно будет отыскать человека, и не будет места, куда преступник мог бы скрыться от преследования...”

“Мы просим также о том, чтобы /вышестоящие власти/ запретили бродягам ночевать и устраивать сборища в храмах, где бродяги могли бы устраивать смуты: в Сишаньском храме, в Баньтансы, в Сиюаньданъюане, в Шоянчане, Сяньшаньском храме и других местах, где они подстрекают народ к смутам и беспорядкам. В дальнейшем О2 просим обязать всех живущих уединенно даосских и буддийских монахов, если О1 мастера-лощильщики будут самовольно собирать народ, сообщать их имена в тайных докладах, чтобы /власти/ в соответствии с этим проводили расследования. Если же буддийские и даосские монахи ослушаются и по-прежнему будут попустительствовать, то их тоже наказывать как преступников. Тогда выявленные разбойники будут наказаны как преступники, а /остальные/ мастера-лощильщики будут спокойно жить и работать”.

Если баоцзя — это система, известная феодальному городу, то с системой старшин внутри мастерской (цзянтоу) в том виде, как она изложена в этих документах, мы [357] встречаемся впервые. Очевидно, эта организация появляется в самом конце XVII в. в добавление, “в помощь” к баоцзя и охватывает главным образом пришлое население. Это видно из документа № 23, где сообщается, что пришлые мастера живут в фанзе, арендуемой старшиной, платят ему за это деньги, получают от него работу.

В документе, составленном от имени купцов, говорится следующее: “...мы выбрали людей надежных, имеющих дом и семью. Они-то и раздают ткани по красильным мастерским, которые в свою очередь предоставляют средства существования мастерам-лощильщикам. Каждый мастеровой (цзян) имеет своего старшину, который и несет ответственность, если с тканями что-нибудь случается. Купцы же не имеют к этому никакого отношения” (№ 23). Приведенные данные показывают, что система набора рабочей силы, тормозившая в последующие периоды истории Китая формирование пролетариата и обеспечившая наиболее кабальные формы эксплуатации, возникла в ремесленных мастерских именно в этот период. Изучение эпиграфики, таким образом, дает возможность открыть еще одну страницу в истории Китая — исследовать формы и характер классовой борьбы в городах позднего средневековья, выяснить сущность социальных противоречий в городе этого периода, условия формирования предпролетариата.

1958-1970 гг. Пекин-Москва.


Комментарии

1. “Цзянсушэн Мин Цин илай бэйкэ цзыляо сюаньцзи” (“Сборник надписей на каменных стелах провинции Цзянсу, установленных в период династий Мин и Цин”), Наньцзин, 1959.

2. См.: Лю Юн-чэн, Относительно цеховой системы в Сучжоу в цинское время, — “Лиши яньцзю”, 1959, № 11; Сун Бо-ин, Исследование о сучжоуских гунсо в цинское время, — “Цзянхай сюэкань”, 1958, № 5, его же, Краткое сообщение об исследовании ткацких мастерских в Сучжоу в цинское время, — “Вэньу цанькао цзыляо”, 1959, № 9.

3. Э.П. Стужина, Китайское ремесло в XVI-XVIII вв., М., 1970.

4. Нами были просмотрены “бэньцзи” за 1674-1734 гг. Однако в составленную на их основании таблицу включены только сведения за 1674-1706 гг., так как “бэньцзи” за следующие три десятилетия не содержат интересующей нас информации.

5. В средние века в провинцию Цзяннань входили части современных провинций Цзянсу, Цзянси, Чжэцзян, Аньхуй.

6. См. комментарий 11 к док. № 25.

7. В китайской публикации поврежденные иероглифы отмечены в одних случаях пометами “пропуск” или “пропущено несколько иероглифов”, в других случаях, когда точно известно количество утраченных знаков, пометой [], соответствующей одному иероглифу. В нашей публикации пометы “пропуск” и “пропущено несколько иероглифов” сохранены, но изменена система обозначения пропусков, например: вместо комбинации знаков пропуска [] [] [] употреблен знак О3, где цифрой снизу помечено количество утраченных иероглифов. В том числе, где автору не удалось перевести слово или [359] фрагмент текста, непереведенные иероглифы помечены знаком X (например, Х5 — цифра внизу обозначает количество непереведенных иероглифов).

8. Определенную трудность представляет перевод термина цихан, неоднократно встречающегося в публикуемых документах. Китайские словари (“Цихай”, Китайско-русский словарь под ред. проф. И.М. Ошанина) не дают такого сочетания. Японские словари дают перевод “сговор”, “стачка”, транскрибируя при этом слово как цисин. Нам представляется вполне вероятным, что в документах этого периода (XVII-XVIII вв.) термин может обозначать организацию ремесленных низов — цихан, созданную в противовес узаконенным государством, узкокорпоративным ханам. В такой же степени это относится к термину сыхан, который может обозначать не только “тайный сговор”, но и тайную организацию, оппозиционную ханам. См.: Э.П. Стужина, О характере цеховой организации в Китае в XVII — первой половине XIX в., — “Проблемы востоковедения”, 1961, № 1, стр.37.

9. См.: “Сборник надписей...”, № 9, стр. 14-15.

(пер. Э. П. Стужиной)
Текст воспроизведен по изданию: Сучжоуские стелы как источник для изучения китайского средневекового города (конец XVII - начало XVIII в.) // Письменные памятники Востока. 1970. М. Наука. 1974

Еще больше интересных материалов на нашем телеграм-канале ⏳Вперед в прошлое | Документы и факты⏳

Главная страница  | Обратная связь
COPYRIGHT © 2008-2024  All Rights Reserved.