Кончина

Поскольку родственники китайских евнухов считали, что лаогуны (так их называли в народе) являются «семейным позором» - ведь они не мужчины и не женщины - и что после смерти их нельзя хоронить на родовом кладбище, после окончания службы, когда евнухи становились немощными, они уходили в храмы, куда, будучи еще на императорской службе, переводили часть финансовых средств в виде благотворительных взносов; там они и коротали свои дни. Так, чтобы попасть в обнесенный красной стеной, покрытый зеленой черепицей буддийский монастырь Синлунсы, расположенный к западу от Запретного города, евнухи, находившиеся на дворцовой службе, должны были пожертвовать монастырю не менее 100 лянов серебра, а поселившись в монастыре, должны были отработать даром первые четыре года и лишь потом, если выкажут себя прилежными и усердными, зачислялись в полноправные члены монастырской братии. В монастыре царила строгая иерархия. Кто был побогаче, мог даже жениться и жить там [424] с женой и домочадцами. Так что монастырь походил скорее на гостиный двор. Известно около 16 монастырей и храмов в Северном Китае, где коротали свои последние дни евнухи. На территории этих монастырей и храмов осталось 3336 могил умерших евнухов. Некоторые евнухи династии Цин оказались долгожителями. Последний евнух империи дожил до 94 лет. Когда к нему обращались с вопросом, в чем секрет его долгожительства, Сунь Яотин излагал такую теорию: поскольку невозможно сделать так, чтобы все в жизни всегда было благополучно, ни в коем случае нельзя придавать большое значение неприятностям. Умение сохранять спокойствие и хладнокровие, по его мнению, не может сравниться ни с каким лекарством. Еще один важный момент - правильное питание. Сунь Яотин был не согласен с тем, что нужно есть только растительную пищу. Хотя он исповедовал даосизм и полжизни провел в храме, он полагал: для того чтобы сохранить здоровье, надо правильно питаться. Есть нужно досыта, учитывая времена года, в зависимости от которых следует менять рацион. При наступлении осени и зимы он охотно ел мясные блюда. Раз в неделю на его столе появлялось тушеное мясо с зеленью. Когда на улице шел снег, он садился за стол есть баранину, сваренную в китайском «самоваре» - хого. Он считал, что баранина дает организму огонь. Этот деликатес он научился готовить еще в императорском [425] дворце. Кроме того, наставлял Сунь Яотин, за свою жизнь люди проводят треть жизни в постели, поэтому очень важно положение тела во время сна. Все время спать на спине нехорошо. Это подрывает силы. Спать на левом боку тоже не очень хорошо. Это зажимает сердце. Лучше всего с самого детства спать на правом боку. Если спать изогнувшись, можно надолго сохранить жизненную силу. Вообще, по мнению Сунь Яотина, здоровью надо уделять больше внимания с детства. Если в молодости болел, в зрелом возрасте нужно быть особенно внимательным. Секрет долголетия Сунь Яотин открыл для себя неожиданно. Еще в юношеские годы один евнух сказал ему, что когда мужчину оскопляют, он начинает бояться холода, так как его организму не хватает жизненных сил. Но если перед сном мыть ноги теплой водой и делать массаж ног, это стимулирует кровообращение. Такова, считал Сунь Яотин, тайна его долголетия. Некоторым евнухам искусственно укоротили жизнь в период «культурной революции». В те годы хунвэйбины - «красные охранники Мао Цзэдуна» - врывались на территорию монастырей и храмов, где доживали свой век последние евнухи, и заставляли их «заниматься исправительным трудом» (лаодун гайгэ). Пытаясь как-то оградить себя от набегов «красных охранников», как вспоминал Сунь Яотин, они в монастыре Синлунсы создали «руководящую группу» по «культурной революции». Однако вскоре хунвэйбины вывесили против них дацзыбао, где писали, что «евнухи - холопы феодальных императоров - не могут руководить «великой пролетарской культурной революцией». Вскоре к Сунь Яотину пришел его друг и рассказал ему, что хунвэйбинами убит их знакомый евнух. Появились другие плохие известия: «красные охранники» раскопали могилу самого известного евнуха императрицы Цыси Ли Ляньина. На его могиле стояло два крупных камня с надписями, за которыми присматривали его родные уже после 1949 г.; теперь эту могилу осквернили.

Дошла очередь и до Суня. Как-то летом 1966 г., в сумерки, к нему пришел старый приятель из родной деревни, который возбужденно прошептал ему на ухо: «В деревне большие беспорядки. Там не знают, что делать с «драгоценностью» Суня». Он рассказал, что поскольку по всей стране началась кампания по борьбе с «четырьмя старыми» (старыми феодальными обычаями, старыми привычками, старой культурой и старой идеологией), его родичи, опасаясь гонений, подумывают о том, как бы избавиться от его [426] «драгоценности». Сунь перепугался. Его отрезанная «драгоценность» уже много лет хранилась дома. Семья 15 раз меняла место жительства, и каждый раз при переезде первым делом родичи брали с собой его «драгоценность», завернутую в промасленную бумагу и хранившуюся в укромном месте. Уже после образования КНР большая семья разъехалась, однако родня, как и прежде, в определенные дни собиралась вместе, совершала жертвоприношения, возжигала ароматные свечи, била земные поклоны, молясь за Суня и надеясь, что он достигнет «славы и почета».

Немного поразмыслив, Сунь сказал гостю, что в худое не верит.

«И они порешили, чтобы избежать лишних бед, тайно привезти «драгоценность» Суню в Пекин. Так «драгоценность» одного из последних евнухов последней династии, более полувека хранившаяся на его родине, из-за политических событий покинула отдаленный глухой район и тайно была привезена в столицу, где в это время буйствовали хунвэйбины и цзаофани-бунтари.