Из евнухов в чиновники

В начале XV в. контроль над внешними связями Китая постепенно перешел в руки дворцовых евнухов. Они выступали в качестве специальных посланников Сына Неба, разъезжая с его указами в сопредельные страны и страны Южных и Западных морей. Первым евнухом-посланником в 1403 г. был Ли Син, доставивший правителю Сиама Аютину указ взошедшего на минский престол Чэнцзу. Уже упоминавшийся минский мореплаватель евнух Чжэн Хэ семь раз отправлялся с миссией в Западные моря и посетил 30 «вассальных» государств, раздавая местным правителям указы императоров. Надо отметить, что в седьмую экспедицию Чжэн Хэ, помимо солдат и матросов, которых было 26803 человека, взял с собой много чиновников. В этой экспедиции их насчитывалось 572 человека, кроме того, при нем были семь послов с десятью помощниками.

Снабжение таких крупных экспедиций тоже, как правило, поручалось евнухам. Об этом красноречиво говорит указ 1430 г.: «Указано тайцзяням Ян Цину, Ло Чжи, Тан Гуаньбао и смотрителю [355] Юань Чжу из нанкинского гарнизона. Ныне приказано тайцзяню Чжэн Хэ и другим направиться в Хулумосы (Ормуз), что в Западных морях, и другие страны с официальными поручениями... Следует немедленно отпустить все это (перечисление всех предметов мы опускаем. - В. У.) в установленном количестве тайцзяням Чжэн Хэ, Ван Цзинхуну, Ли Сину, Чжу Ляну, Ян Чжэню... Не допускать в том промедления. Об этом и указываю. 4-й день 5-го месяца, 5-го года Сюаньдэ».

С китайскими посольствами направлялись и сильные военные эскорты, которые гарантировали безопасность самих послов. При возникновении в заморских краях каких-либо инцидентов с послами правительство Поднебесной не оставляло их без последствий.

В 1406 г. на Яве шла борьба между двумя претендентами на престол - Вирабуми и Викрамавардханой. Войска Викрамавардханы добрались до резиденции Вирабуми, в которой в это время находилось китайское посольство. 170 солдат с китайских кораблей, которые занимались на берегу торговлей, были убиты. Викрамавардхана через своего посла выразил готовность заплатить компенсацию за убитых китайских солдат, а также сообщил о назначении наместником восточной Явы сына Вирабуми. Китайцы ограничились посылкой на Яву гневного императорского манифеста. Сумма выкупа была определена в 60 тыс. лянов золота (2238 кг). Получить выкуп было поручено Чжэн Хэ.

Прибыв на Яву в 1408 г., Чжэн Хэ смог получить в виде компенсации только 10 тысяч лянов золота (373 кг). Ввиду того, что он явно не справился с поручением, чиновники Ведомства церемоний решительно настаивали на том, чтобы заключить прибывшего с Явы Чжэн Хэ в тюрьму. Однако император возразил: «Я желаю только того, чтобы люди из дальних стран боялись последствий своих поступков. Разве это золото берется ради наживы?» Остальная часть «долга» была прощена.

Столичные евнухи получали на местах назначения в качестве военных и региональных инспекторов. Впервые такие назначения получили в 1410 г. Ван Ань и Ма Цзин. Впоследствии инспекции евнухов на местах стали регулярными.

В 1596 г. некий Чжун Чунь подал императору доклад, в котором содержалось ходатайство «открыть» рудники. Император официально разрешил разработку руд, но к каждой шахте, открытой [356] на частные средства, прикомандировывалось доверенное лицо - обычно евнух, призванный следить за добычей и взимать долю в пользу казны. Надзору присланных евнухов вслед за горноразработками подверглись и другие виды производства. Так, в Тяньцзине чиновники-евнухи брали налог с доходов лавочников, в Гуандуне - с тех, кто занимался продажей жемчуга. В приморских провинциях Чжэцзян, Фуцзянь и Гуандун отчуждалась часть доходов с «пристаней» и «причалов», в Чэнду - с чая и соли, в Чунцине - с ценной древесины. Дополнительную пошлину стали взимать с речных и морских судов, торговых лавок, ловли рыбы и собирания камыша, даже с жилых домов и прочих построек.

Евнухи - собиратели пошлины для казны - стали действовать в столице, городах и мелких городках, на перевозах через реки и у пристаней. Современники сетовали, что, куда бы ни приезжали эти агенты казны, они подбирали себе в помощь «негодных людей»; взимая пошлины, заглядывали даже в корзины и горшки, завели систему шпионажа.

Дворцовые евнухи захватили контроль над управлениями торговых кораблей. В «Гуандун тунчжи» («Полные описания местности Гуандун») записано: «Распоряжались доставленными в качестве дани товарами дворцовые евнухи, а чиновники тицзюя [из управлений торговых кораблей] ведали лишь регистрацией и только». Со временем в руках скопцов оказались и посты начальников управлений торговых кораблей.

Под контролем евнухов находилась заготовка отборных товаров на местах для дворцового потребления, а также провианта для армии.

Кроме того, под их контроль попали: разработка месторождений полезных ископаемых (при императоре Шэньцзуне, эра правления Ваньли (1573-1620), практически на каждом руднике можно было встретить евнуха-уполномоченного); сбор продовольственных налогов на местах; сбор внутренней таможенной пошлины.

Специализация евнухов в сфере сбора налогов, пошлин и составления реестров открывала безграничные возможности для личного обогащения, чем большинство из них и пользовалось.

Принято считать, что в истории императорского Китая было три периода могущества евнухов: Восточная Хань (II-III вв.), Поздняя Тан (750-907) и Мин (1368-1644). [357]

Во второй половине правления династии Тан при императорском дворе все более усиливались столкновения между евнухами и чиновной бюрократией. Императоры в те годы считали евнухов единственно надежными людьми из своего окружения. Да это и понятно: как утверждают китайские историки, исходя из династийных хроник, из 10 императоров периода Поздней Тан после правления императора Муцзуна (821-824), восемь заняли престол только благодаря евнухам. Один - последний император династии Чжао Сюаньдун или Айди (904-907) - был возведен на престол и свергнут генерал-губернатором Чжу Цюаньчжуном, и только один император, Цзинцзун, сам, без помощи евнухов взошел на трон. Впрочем, среди этих 10 императоров двое были убиты евнухами, включая упоминавшегося Цзинцзуна и Сяньцзуна.

Как уже говорилось, в период правления танского императора Сюаньцзуна (712-756) евнух Гао Лиши, пользуясь благосклонностью и доверием императора, стал прибирать к рукам политическую власть. Влияние и могущество евнухов постоянно росло, однако в то время они еще не располагали военной властью. Его преемник Суцзун, заняв императорский престол, стал еще благосклоннее к евнухам в благодарность за поддержку, оказанную ими императору. В ходе подавления мятежа Ань Лушаня и Ши Чаои евнух Юй Чаоэнь, назначенный главным инспектором армии, фактически захватил над ней власть. Когда же мятеж был подавлен, Суцзун назначил Юй Чаоэня инспектором войск (шэньцэцзюнь), расположенных в Шаньчжоу. Дайцзун (763-779), бежавший в Шаньчжоу от нашествия туфаней, перевел шэньцэцзюнь в Чанъань, официально преобразовал их в дворцовую стражу и назначил Юй Чаоэня ее начальником. После военного бунта в Цзинъюане Дэцзун (780-805) оказывал евнухам все большее доверие. Они полностью прибрали к рукам дворцовую стражу и вошли в состав тайного совета. В период правления Сяньцзуна (806-820) евнух Тутучэнцуй подчинил себе военачальников по всей стране, единолично отдавал приказы о военных экспедициях.

За пределами императорского дворца, внутри чиновничьей бюрократии, разделившейся на партии и группировки, шла непрерывная борьба. Наиболее значительным было столкновение интересов двух домов, Ню и Ли. Первый возглавлял Ню Сэнжу, второй - Ли Цзипу. Оба клана, стремясь к власти, вступили в сговор [358] с группировками евнухов и заручились их поддержкой. Ли Цзипу, происходивший из старого служилого рода в Шаньдуне, стал при императоре Сяньцзуне первым министром. Ню Сэнжу и Ли Цзунминя, которые после сдачи государственных экзаменов стали чиновниками, длительное время не повышали по службе за критику властей. Евнух Тутучэнцуй в это время ратовал за устранение самостоятельности военных генерал-губернаторов (цзедуши) военной силой. Цзедуши, которых насчитывалось в это время 10 человек и которым подчинялось в общей сложности почти полмиллиона солдат, вначале были облечены лишь военной властью, а административными делами и финансами в подведомственных округах и уездах занимались чиновники, специально назначенные императорским двором. Но постепенно цзедуши сосредоточили в своих руках и гражданское управление, и финансы, «ибо у них были и земли, и народ, и армия, и богатства». Ли Цзипу и другие поддерживали Тутучэнцуя. Впоследствии была образована так называемая «партия Ли». Ню Сэнжу и Ли Цзунминь стояли за то, чтобы распустить солдат. Установив тайные связи с дворцовыми евнухами, придерживавшимися тех же взглядов, они создали «партию Ню». Лишь после смерти Ли Цзинпу Ню Сэнжу и Ли Цзунминь были допущены ко двору в качестве императорских летописцев. После правления Муцзуна (821-824) распри между двумя «партиями» продолжались еще в течение 40 лет.

В 9-й год дайхэ (или дахэ) (835) Вэньцзун (827-840), объединив непридворную чиновную бюрократию, попытался истребить евнухов, но потерпел неудачу. С этого времени все дела в Поднебесной стали решаться в Бэйсы - управлении дворцовой стражи, возглавлявшемся евнухами, а первый министр занимался лишь делопроизводством. В правление Учзуна (841-846) группировки евнухов объединились. При Сюаньцзуне (847-860) первым министром Лин Хутао была предпринята новая попытка расправиться с евнухами, но и она ни к чему не привела. [359]

Начиная с последних лет правления Сюаньцзуна и при Ицзуне (860-874) всюду вспыхивали бунты и восстания крестьян. А в первые годы цяньфу правления Сицзуна (874-888) крестьянское восстание во главе с Хуан Чао смело династию Тан.

Большинство минских императоров, правивших после Чэнцзу, по мнению историков, были посредственностями, неудивительно, что при них евнухи по своему усмотрению толковали законы и творили всякие темные дела. Наиболее известными фигурами были упоминавшиеся выше Лю Цзинь, живший в царствование Уцзуна (1506-1521), и Вэй Чжунсянь, живший при императоре Сицзуне (1621-1627). Причем время самовластного правления Вэя в конце эпохи Мин было особенно ужасным.

Евнух Вэй Чжунсянь был родом из Сунина в провинции Хэбэй. Он никогда не ходил в школу и имел репутацию распущенного и безнравственного человека. Утверждали, что однажды, когда он с друзьями проводил время в азартных играх и распутстве, Вэй Чжунсянь на спор кастрировал себя. Вскоре после этого он перебрался в Пекин и сумел обосноваться в императорском дворце в качестве придворного евнуха. Через некоторое время он стал названным братом евнуха по имени Вэй Чао, а затем и могущественного старшего евнуха Ван Аня. Вэй Чжунсянь начал бороться со своим «названным братом» за симпатии кормилицы императора Кэ. Ничем не гнушась, этот «хэбэйский пьяница» сумел стать «ближайшим другом» Кэ. История умалчивает о его любовных похождениях в это время. Зато известно, что близость с Кэ позволила ему занять пост секретаря в Канцелярии церемоний двора. Это ведомство отвечало за императорскую печать, а также делало записи устных указаний императора, до того как они превращались в официальные эдикты Сына Неба, и вело официальную хронику двора. Понятное дело, здесь многое зависело от эрудиции и грамотности чиновников, чем похвастаться Вэй явно не мог. Он держался в ведомстве только благодаря протекции своей покровительницы. Поэтому Вэй Чжунсянь искал новых возможностей для реализации своих амбиций. В этом ему оказывал содействие сам император, который практически не вникал в государственные дела, а занимался строительством дворцов, изготавливал мебель, плотничал, охотился, музицировал и учился танцевать.

Вэй Чжунсянь плел интриги, становясь все более самонадеянным. Он пренебрегал этикетом двора, позволял себе [360] насмешки над троном. На третий год правления Тяньци он решил для своих тайных целей создать военизированную организацию евнухов. В нее он привлек 3000 евнухов, которых стал учить военному искусству, верховой езде. Им было роздано оружие. Однажды Вэй Чжунсянь устроил показательный военный парад своей организации, на котором присутствовало 10 тысяч зрителей. Императорский дворец превратился в большую казарму, здесь постоянно гремели барабаны, слышался треск ружейных выстрелов. И тогда несколько сановников рискнули обратиться к императору с просьбой пресечь выходки Вэя, но император остался глух к этим призывам. Надменный евнух Вэй Чжунсянь наслаждался своим всесильем, в военных одеждах гарцуя на лошади вокруг Запретного города. Его наглость дошла до того, что однажды он проскакал на лошади рядом с местом, где император развлекался с наложницами. Дерзость Вэя вызвала ярость императора. В порыве гнева он выстрелил в лошадь распоясавшегося евнуха.

При Вэй Чжунсяне сложилась камарилья евнухов, которая вошла в историю под названием яньдан - «партия оскопленных». Евнухи казнили и отрешали от должности министров, выступавших против них. Известно, что первый помощник столичного инспектора Ян Лянь послал государю доклад, в котором обвинил евнуха Вэй Чжунсяня в 24 тяжелых преступлениях. Податель доклада Ян Лянь и сановники, связанные своей деятельностью с ним и поддерживавшие его, вскоре были схвачены. Под жестокой пыткой одного чиновника заставили показать, что Ян Лянь брал взятки. Ян Ляня замучили в тюрьме. От десяти других арестованных требовали новых оговоров и продолжали их изощренно пытать, так что «на теле не было живого места». Некоторые, не выдержав мучений и постоянных пыток, покончили с собой.

Клика евнухов, придя к власти, боялась только военачальников и армии, поэтому Вэй Чжунсянь принимал против них решительные меры, смещал тех, кто одерживал победу, давал ход доносам на самых авторитетных военачальников. Весьма показательна в этом смысле трагическая судьба командующего войсками на Ляодуне Юань Чунхуаня, успешно сражавшегося против маньчжурских войск. Юань Чунхуань не раз бывал на приемах у императора и пользовался полным его доверием, однако по доносу евнухов был взят под стражу и казнен. Репрессии затронули и других военных, [361] что в те годы представляло угрозу безопасности страны, так как шла война с маньчжурами.

Клика евнухов активно стала бороться с дунлиньцами (Дунлинъ шуюань - Восточная академия, существовавшая еще с сунского времени в Уси). Ее основоположником и многолетним преподавателем был известный ученый Ян Ши. В стенах этой академии в конце XVI в. собралась целая группа единомышленников, объединенных весьма либеральными идеями. Они сочиняли крамольные памфлеты и политические трактаты, писали смелые доклады императору, стараясь добиться назначения на высокие посты достойных чиновников и резко критикуя евнухов. На членов группы Дунлинь и других прогрессивных деятелей один за другим сыпались доносы. Специально назначенные подручные евнуха Вэй Чжунсяня начали чистку государственного аппарата. В 1624 г. дело о 108 дунлиньцах рассматривалось как дело о «разбойниках» сунских времен, при этом чуть ли не каждый из них приравнивался к знаменитому герою романа «Речные заводи» Сун Цзяну.

Преступниками были признаны не только сами дунлиньцы, но и все, кто сочувствовал им или имел хоть какие-нибудь связи с людьми, подозреваемыми в крамоле. В биографиях многих выдающихся людей того времени - видных сановников, ученых, писателей - встречаются сведения о том, что они были прямо или косвенно обвинены в связях с людьми, близко стоявшими к сторонникам Дунлинь. Все они подверглись арестам, жестоким пыткам, многих в конце концов казнили; родственников этих опальных деятелей ссылали, а имущество конфисковывали. Списки имен дунлиньцев были разосланы по империи для ареста на месте. Училища и академии, которые считались рассадниками политического вольномыслия, приказано было закрыть. По эдикту 1625 г. в первую очередь закрыли академию Дунлинь в Уси, затем академии в Гуаньчжуне, Цзянъю и Хуйчжоу; преподаватели и учащиеся этих академий подверглись преследованиям.

А тем временем Вэй Чжунсянь пожаловал себе титул верховного князя - шатуна, евнухи должны были приветствовать его словами «девять тысяч лет», а некоторые наиболее услужливые министры использовали еще более льстивую формулировку - «девять тысяч девятьсот девяносто девять лет». Напомним, что к императору обращались с приветствием «вань суй», «десять тысяч лет», то есть это приветствие было подобно императорскому. [362] Недовольство, вызванное правлением евнухов, все росло, и это заставило активнее действовать представителей придворных кругов и сановников, решившихся на дворцовый переворот. В 1627 г. внезапно скончался отстраненный от правления с самого своего восшествия на престол император Юцзяо. После его смерти трон занял брат покойного, император Сыцзун (его эра правления Чунжэнь, 1628-1644), никогда ранее не помышлявший о такой перспективе. На первых порах противникам крайней реакции, которые попытались опереться на нового императора, удалось поддержать решимость государя и разогнать клику временщиков. Евнух Вэй Чжунсянь, отрешенный от своего поста, был вынужден покончить жизнь самоубийством. Озлобление против него оказалось столь сильным, что император приказал казнить его труп. Большинство приспешников этого еще недавно всесильного временщика подверглось смертной казни или разжалованию и ссылке.

Как вспоминал последний император Китая Пу И, он слышал во дворце разные истории о последнем императоре Минской династии Сыцзуне (1628-1644), который покончил с собой в 1644 г. после вступления в Пекин войск крестьянской повстанческой армии под командованием Ли Цзычэна. Пу И становилось не по себе, когда рассказывали, что у Сыцзуна под конец жизни остался всего один верный евнух. Кстати, повстанцы никогда не [363] жаловали евнухов. Об этом красноречиво говорит одна из их прокламаций: «Гуны и хоу едят мясо и носят шелка, а император считает их своей надежной опорой. Евнухи все неразборчивы и глупы, а император считает их своими ушами и глазами».

23 апреля 1644 г. конница повстанцев подошла к стенам Пекина, где ее совсем не ждали, и расположилась у девяти ворот стены, окружавшей столицу. Растерянность при дворе и в правительственных учреждениях возросла до предела, никто не знал, что предпринять.

Утром 24 апреля начался штурм; главный удар был направлен на западные ворота столицы - Сичжимэнь.

Повстанцы направили в Пекин, на переговоры с осажденными парламентера. Для этой цели Ли Цзычэн выбрал евнуха, который добровольно сдался повстанцам, и передал императору требование об отречении. «Он влез по веревке на стену, явился пред очами императора и потребовал отречения от престола», - говорится в истории династии Мин. Император страшно рассердился и ответил, что будет лично участвовать в сражении.

Повстанцы усилили натиск. Во время атаки под гром пушечной канонады проносилась туча стрел, с городских же стен стреляли холостыми зарядами, а выстрел большой пушки ранил главным образом своих же. Осаждавшие тем временем начали засыпать глубокий ров и готовить осадные лестницы для нового штурма, после чего они пошли на приступ сразу в нескольких местах. «Разбойничьи вожди Лю Цзунминь и Ли Го рубили тополя и делали высокие лестницы, и когда настало время пятой стражи, отряд, состоящий из подростков, вскарабкался на стену с северо-восточной стороны», - так описывала штурм одна из династийных хроник. Про молодежные отряды рассказывали, что они действовали как «ножницы, срезающие волосы под корень», ибо они якобы привыкли «к убийствам и грабежам, не печалились и не боялись смерти». Галопируя на лошадях, они распевали песни. Наперегонки вскарабкиваясь на крепостную стену, они не завязывали боя, а лишь прокладывали путь взрослым воинам. Стычки продолжались целый день, а когда стало смеркаться, евнух Цао Хуачунь отворил ворота Чжанъимэнь. Это означало, что Пекин сдался.

Когда повстанцы захватили внешний город, в императорском дворце началась паника. Император, понимая, что с уничтожением его семьи, и в первую очередь сыновей, закончится династия, [364] сделал попытку, спасая от неминуемой расправы, послать сыновей на юг, но вывести их из столицы уже не было никакой возможности, и тогда их отправили к родственникам с просьбой спрятать в надежном месте. Всему женскому персоналу дворца и гарема, чтобы они не достались врагу, было приказано покончить с собой. Императрица, которая не имела права ослушаться Сына Неба, повесилась, наложницы бросились в пруды и колодцы. Сыцзун лично пытался зарубить свою дочь, но лишь повредил ей руку. Сам он попробовал скрыться, но это ему не удалось. Так минула эта страшная ночь. Утром 25 апреля император приказал созвать на совещание чиновников, но никто не явился. К концу дня, написав на полах своей белой одежды собственной кровью несколько слов, осуждавших чиновников и евнухов и отмечавших невиновность народа, он повесился на дереве в парке. Предание гласит, что это произошло на холме Мэйшань. В пекинском парке около трех столетий стояло окованное цепями дерево, на котором якобы покончил с собой Сыцзун.

Иногда евнухи, прислуживавшие императору, расплачивались за это жизнью, когда ему на смену приходил другой Сын Неба. Так, внук основателя минской династии Чжу Юаньчжана Хуэйди (1399-1402) не доверял своим дядям и даже запретил им являться в столицу для участия в церемонии погребения императора Тайцзу. Затем по совету своих сановников он попытался лишить удельных князей их независимого положения. Возмущенный действиями племянника будущий Чэнцзу (Юнлэ) в 1399 г. поднял против него мятеж, двинул войска в Нанкин и в 1402 г. штурмом взял город. Дальнейшая судьба Хуэйди, место его кончины и погребения покрыты тайной. По некоторым данным, во время штурма дворца там начался пожар, и императорская чета, бросившись в огонь, покончила с собой. Чэнцзу (тогда его звали князем Янь-ваном), заняв Нанкин и не обнаружив в нем императора, жестоко казнил почти всех евнухов, ему служивших.

Общее между тремя периодами могущества евнухов - это то, что они приходятся на именно китайские династии, хотя третий период существенно отличается от двух первых. В ханьское и танское время евнухи приобрели сильное влияние лишь при последних императорах, как бы символизируя собой наступление заката династии, однако возвышение евнухов при Минах началось очень рано, уже при Юнлэ (1403-1424), то есть при третьем императоре. [365] Заметим, что минские императоры и их современники открыто не высказывали «неприязни» к евнухам. Напротив, правители династий Суй, Тан и Сун неоднократно пытались административными мерами ограничить сферу влияния евнухов при дворе. В сунскую эпоху особенно строго следили, чтобы влияние евнухов не распространялось за пределы дворца. Евнухам предписывалось постоянно жить в Запретном городе, а для выхода из него нужно было получить специальное письменное разрешение.

При монгольской династии Юань евнухи потеряли влияние при дворе, хотя как часть обслуги сохранились.

Неутомимый путешественник Марко Поло в своей книге в разделе об императоре упоминает китайских евнухов. «Великий государь царей Кублай-хан (Хубилай, 1260-1295. - В. У.) с виду вот каков: роста хорошего, не мал и не велик, среднего роста; толст в меру и сложен хорошо; лицом бел и как роза румян; глаза черные, славные, и нос хорош, как следует. Законных жен у него четыре, и старший сын от них станет по смерти великого хана царствовать в империи; называются они императрицами и каждая по-своему; у каждой свой двор, и у каждой по триста красивых, [366] славных девок. Слуг у них много, евнухов и всяких других, и служанок; у каждой жены при дворе до десяти тысяч человек». Судя по рассказу Марко Поло, небольшая часть евнухов в императорском дворце обслуживала только наложниц и жен императора.