(ПИНДИН ЛОЧА ФАНЛЮЭ) ¹  

ГЛАВА ПЕРВАЯ

День гэн-инь восьмой луны 21 года правления Канси. — Отправлен фудутун ² Лантань разведать положение русских

(6 сентября 1682 г. Здесь и далее перевод дат китайского лунного календаря на общеевропейское летосчисление сделан по таблицам и методике, предложенной Сюе Чжун-санем и Оуян И, авторами труда «Лянцяньнянь чжун си дуйчжао бяо. A Sino-Western Calendar for two thousand years 1—2000» (Пекин, 1956, 6. 438 стр.). При этом даты указываются по юлианскому календарю.)

Русские являются подданными государства Олосы ³. Русское государство находится в отдалении, на крайнем северо-западе, и с древнейших времен не имело сношений с Китаем. Русские в основном все грубые, алчные и некультурные. Тех, которые поселились на границах недалеко от Хэйлунцзяна ⁴, дауры ⁵ и солоны ⁶ прозвали «лоча». Они бесчинствовали, убивали и грабили, принимали перебежчиков с нашей стороны, [постоянно] причиняя зло на границах.

В 9 год (1652 г.) эры правления Шуньчжи чжанцзин ⁷ Хайсэ из гарнизона Нингуты ⁸ во главе войск напал на них и имел сражение у селения Учжала ⁹, но потерпел неудачу. В 12 году (1655 г.) шаншу дутун ¹⁰ Минъандали был отправлен во главе войск из столицы, чтобы покарать их. Он достиг Хумара ¹¹ напал на крепость, многих порубил и взял в плен (? — Г. М.), [но вынужден был] отвести войска назад из-за нехватки продовольствия. В 14 году (1657 г.) поставленный на защиту Нингуты анбан-чжанцзин ¹² Шархуда нанес удар в местности Шанцзяньухэй ¹³. В 15 году (1658 г.) он снова разбил их между реками Сунхуацзян ¹⁴ и Куэрханьцзян ¹⁵. В 16 году (1659 г.) Шархуда умер. Его сын Бахай занял его место и вскоре получил чин цзянцзюня ¹⁶. В 17 году (1660 г.) Бахай нанес им сильное поражение у селения Гуфатаньцунь ¹⁷. Но во всех этих сражениях наши войска не могли полностью уничтожить русских. Поэтому русские продолжали появляться в этих местах.

Когда наступил 15 род (1676 г.), чаханьхан ¹⁸ Олосы прислал посланника Николая [Спафария] с товарищами, принесшего в качестве дани различные предметы. Ввиду этого император, желая проявить великодушное отношение к отдаленным народам, любезно встретил прибывшего посла, а также пожаловал ему милостивую грамоту, в которой приказал вернуть наших перебежчиков и строго запретить русским беспокоить [661] границы, разрешал торговлю и дружественные отношения. После этого [от русского царя] так и не было получено ответного донесения, русские же, рассчитывая на отдаленность, напротив, приходили к реке Зее (Здесь и далее в китайском источнике: Цзинцили-ула.), строили здесь свои жилища и занимали местность.

Император повторно приказал далисы цин ¹⁹ Минъаю с товарищами отвезти им грамоту с приказом, чтобы они вернулись обратно, но они не отступили, укрывшись в Албазине ²⁰. И вокруг него пашут и сеют, ловят рыбу и охотятся. Они много раз тревожили и грабили местное население — солонов, хэчжэнь ²¹, фэйяка ²² и цилэр ²³, которое находилось в постоянном беспокойстве.

Император, разрабатывая планы [дальнейших действий], обратился [к советникам] со следующими словами: «Если вы не накажете [их] с помощью военной силы, то разве [они] поймут, что такое наказание и страх? [Они] и впредь будут совершать набеги». И в связи с этим он принял решение о походе и искоренении их.

Сначала был послан фудутун Лантань и гун ²⁴ Пэнчунь с товарищами во главе войска [в места проживания] дауров и солонов под видом охоты на оленей, а в действительности для того, чтобы разведать положение русских. Перед отправлением Лантаня с товарищами в путь император дал им аудиенцию, на которой изволил указать следующее:

«Русские, подчиненные государства Олосы, вторглись в пределы нашего (? — Г. М.) Хэйлунцзяна, тревожат звероловов, убивают население. Прежде уже посылались войска их покарать, но уничтожить их не смогли. Прошло несколько лет, и ныне стало известно, что русские далеко продвинулись в районы Буреи и Амгуни (В китайском источнике: Нюмань и Хэнхунь.), достигли мест, где живут охотники хэчжэнь и фэйяка, постоянно убивают и грабят их. Вас в этой поездке приказано сопровождать кроме посылаемого из столицы цаньлина ²⁵ шивэя [с его полком] также Биликэту и другим пяти тайцзи ²⁶ во главе сотни корциньских воинов, а также 80 воинам из Нингуты.

Прибыв в места солонов и дауров, пошлите нарочного в Нерчинск (Здесь и далее в китайском источнике: Нибучу или Нибучао.) и доложите, что вы явились сюда для охоты на оленей. А сами вместе с тем тщательно наблюдайте за расстоянием, идите охотясь, по суше вдоль берега Амура кратчайшим путем к городу Албазину. Тщательно разведайте расположение его и обстановку. Думаю, что русские ни в коем случае не решатся напасть на вас. В случае, если они захотят преподнести вам продовольствие, вы примите его и со своей стороны тоже отдарите их. Если же паче чаяния русские нападут на вас, вы ни в коем случае с ними в бой не вступайте, а отведите своих людей назад. Ибо у меня есть особый план.

Когда будете возвращаться, вам надлежит тщательно следить за водным путем для плавания судов от Хэйлунцзяна до Эсули ²⁷. А когда прибудите к Эсули, то отсюда ведет прямой путь к Нингуте (? — Г. М.) и нужно будет выделить нескольких участвующих в походе командиров полков и наших телохранителей, чтобы они совместно с Сабсу нашли этот путь. Указ завершен».

Император пожаловал Лантаню и Пэнчуню платье со своего плеча, лук и стрелы; их спутников тоже по достоинству вознаградил.

День у-цзы двенадцатой луны (2 января 1683 г.). Приказано начальнику Налогового приказа Исанъа отправиться в Нингуту наблюдать за строительством военных судов

В это время нингутаский и прочих мест цзянцзюнь Бахай прислал донесение, в котором сообщал, что некоторые нингутаские военные суда имеют повреждения, и просил выслать материалы, необходимые для ремонта и строительства [новых судов].

Приказ общественных работ обсудил и принял решение: «Поступить согласно просимому».

Император указал: «Ремонт и строительство новых судов имеют чрезвычайно важное значение. [Приказываю] начальнику Налогового приказа Исанъа отправиться туда для наблюдения за этим делом».

День гэн-цзы (14 января 1683 г.). Приказано цзянцзюню Бахаю отправиться с войсками в Айхунь и Хумару

Когда Лантань и другие донесли императору о положении русских, император дал Государственному совету следующий указ: [662]

«По донесению Лантаня с товарищами захватить русских крайне легко, для этого достаточно [лишь] послать 3 тысячи воинов. Мы полагаем, что это правильно, но посылать войска — не доброе дело. Нападение нужно до времени отложить. [Следует] перебросить 1500 воинов из Гирина (Здесь и далее в китайском источнике: Ула.) и Нингуты и начать строительство военных судов, послать пушки хунъипао ²⁸ и ружья, а также — инструкторов. В двух местах — в Хэйлунцзяне и Хумаре — построить деревянные крепости, которые будут противостоять [русским]. Действия начать в удобный момент. Нужный для войска провиант брать во всех 10 корциньских знаменах, а также в казенных поселениях сибо ²⁹ и Гирина. Отсюда можно будет получить около 12 тыс. даней ³⁰, которых хватит для выдачи на 3 года. К тому же, как только наше войско прибудет, воины должны сразу же начать заниматься земледелием, с тем чтобы не было нехватки продовольствия. Крепость Айхунь будет построена неподалеку от солонских деревень, и до нее можно добраться, проделав путь с пятью ночевками. Между этими пунктами следует построить одну почтовую станцию. После того как наше войско прибудет к реке Зее, потребовать от солонов снабжать его быками и баранами, этим они сделают большое и полезное дело. Таким образом, русским более не удастся принимать к себе наших перебежчиков, а перебежчики с их стороны будут переходить к нам. В таком случае, [русские] долгое время не продержатся.

Вам надлежит тщательно обсудить все это и представить доклад».

В докладе Государственного совета сообщалось: «Ввиду того что русские с давних пор занимают наши пограничные территории, принимают наших перебежчиков и сеют смуту, следовало бы немедленно истребить их. Но ваше величество, движимо ко всему живому чувством любви, позволяет им умереть естественной смертью. В высочайшем указе предусмотрено все, и его целиком следует исполнить. Кроме того, как просил Лантань, находим нужным построить 56 судов, а перемещение войска произвести заранее. Когда суда будут готовы и будет достаточно провианта, следует приказать войску выступить. Ввиду того что в настоящее время в казенных поселениях Гирина ощущается недостаток в хлебе, из Налогового приказа и Лифаньюаня ³¹ нужно командировать по одному чиновнику в места жительства племен сибо и гуаэрча ³², чтобы закупить у них хлеб. Почтительно ожидаем высочайшего указа о назначении сановников для командования войском».

Когда доклад поступил, император приказал: «Нингутаскому и прочих мест цзянцзюню Бахаю и фудутуну Сабсу возглавить войска и повести их в поход; остальное исполнить как предложено».

День гэн-сюй третьей луны 22 года правления Канси (25 марта 1683 г.). — Приказано построить суда для перевозки провианта к реке Сунхуацзян

Император приказал дасюэши ³³ Цзиоло Лэдэхуну и другим: «Перевозка провианта для войска, находящегося в Гирине, должна осуществляться следующим образом: по реке Ляохэ вверх по течению до селения Дэнсэтунь, затем, используя тягло монголов, по суше до Итуньмынь, а от Итуньмыня, перегрузив зерно на суда, сплавляться вниз по течению до Сунхуацзян. Это было бы чрезвычайно удобно. В селениях, находящихся под управлением цзолинов Дворцового управления ³⁴, хлеба достаточно. Следует заставить жителей этих поселений перевозить столько, сколько нужно, до пунктов на реке Ляохэ. Наряду с подготовкой судов для перевозки провианта заготовить бревна, чтобы использовать их для преодоления речных перекатов. Провиант должен находиться на хранении в Дэнсэтунь, Итуньмынь и в устье реки Итунь или в устье Эхэ, где нужно построить склады для приема доставленного зерна. На нашей территории сопровождать суда должны наши войска; за пределами наших границ конвоировать их должны монгольские воины. Каждое судно должно быть минимально загружено и иметь достаточно бурлаков, с тем чтобы суда могли продвигаться быстро. На волоке между двумя реками нужно приготовить для перевозки телеги.

Относительно форм и размеров судов, а также и средств, которые потребуются, вы должны посоветоваться с представителями Налогового приказа, Приказа общественных работ и Лифаньюаня, а также с Лантанем. Вам следует тщательно изучить местность, составить карты и все обсудить. Вы должны обсудить вопросы строительства грузовых судов на Итуньмынь для перевозки зерна на север до Сунхуацзян, постройки складов для хранения привезенного хлеба, а также вопрос, следует ли его передавать на хранение фудутуну, [оставленному в] Гирине. Обсудив, вы должны доложить».

Лэдэхун и другие [после обсуждения] доложили следующее:

«В устье реки Цзюйлюхэ надлежит построить 60 грузовых судов размером 3 чжана ³⁵ в длину и 1 чжан в ширину. На каждое судно грузить 100 даней зерна и иметь 6 человек матросов, которые должны быть набраны из местного населения и [663] предварительно пройти подготовку. С первого дня начала перевозок каждому матросу выдавать в месяц по одному ляну серебра. Зерно нужно перевозить к устью реки Цзюйлюхэ в селение Дэнсэтунь, где построить склады и хранить его. Управление работами по постройке складов и надзор за хранением поручается дачэню ³⁶ шэнцзинскому ³⁷ цзянцзюню и подчиненным ему чиновникам. Для сопровождения на нашей территории нужно посылать офицеров и воинов из мукденского гарнизона. От Дэнсэтунь до Итуньмынь телеги с провиантом должны сопровождать монгольские офицеры и воины, которым поручена перевозка зерна к месту [назначения]. Что касается посылаемых монгольских офицеров, воинов и тягла, то Лифаньюань должен особо подать доклад для высочайшего утверждения. Постройку складов для хранения зерна в местности Итуньмынь и строительство на Итуньхэ судов для перевозки зерна до Сунхуацзян поручить фудутуну Гирина. Таково наше суждение».

Ознакомившись с докладом, император решил, что сделанные предложения недостаточно всесторонне продуманы. И затем повелел послать ланчжуна ³⁸ Департамента хозяйственных (или строительных) дел Дворцового управления Фобао и шилана ³⁹ Налогового приказа Ичанъа, чтобы они отправили суда из Интая и Тунчжоу в пробный рейс (по Ляохэ]. Было также поручено шилану Гээрту из мукденского Приказа общественных работ проверить глубину фарватера Ляохэ от Цзюйлюхэ до Дэнсэтунь. А нингутаскому фудутуну Валиху и другим промерить глубину от Итунькоу до Итуньмынь, а также уровень воды в устье Ирмынь.

Вскоре Гээрту доложил, что по реке Ляохэ может пройти судно длиною в 3 чжана и просил утвердить строительство 60 судов такого размера. Валиху доложил, что по реке Итуньхэ может пройти судно длиною в 3 чжана и 5 чи ⁴⁰. В местности Гирин (Здесь и далее в китайском источнике: Цзялинь.) из заготовленного леса можно построить 100 судов. Из Итуньхэ зерно можно перевозить до реки Сунхуацзян, а в Итуньмынь и Итунькоу построить склады для его хранения.

Император наложил резолюцию: «Утвердить».

Другой императорский указ повелевал:

«В прошлом Сабсу по приезде докладывал, что они перевезли на место столько провианта, что его хватит до начала шестой луны следующего года (Июля 1684 г.). Остальной же провиант весь оставлен на месте. Тогда был дан указ, чтобы провиант, который потребуется [войскам] после шестой луны, был перевезен до места слияния Сунхуацзяна и Хэйлунцзяна. И ему было приказано выступить и забрать этот провиант. В настоящее время в Гирине следует построить 50 крупных судов для перевозки зерна, полученного от монголов и сибо и оставленного у Сабсу, или зерна, выданного в Мукдене. Перевозить зерно нужно, исходя из числа воинов. Воины из Гирина и Нингуты бедны; половина из них теперь выступила в поход. Если оставшихся воинов использовать в качестве бурлаков, то, пожалуй, они окажутся в еще более трудном положении. Лучшим решением было бы приказать восьми родам охотников из Гирина, подчиненным Ситэку, прекратить на один год охоту и использовать их в качестве бурлаков. Этим будут несколько облегчены обязанности воинов. Из Гирина к месту слияния Хэйлунцзяна и Сунхуацзяна можно доплыть по течению. Сабсу и другие прибывают сюда из своего лагеря тоже по течению. Протяженность этих водных путей почти одинакова. Весной будущего года, после того как вскроется река, зерно сразу же следует привезти к месту слияния двух рек. Приказать Сабсу и другим выделить соответствующее число офицеров и воинов, чтобы они выехали навстречу для получения этого провианта».

День у-чэнь [третьей луны 22 года Канси] (12 апреля 1683 г.). Приказано выдать войску из Гирина походный паек в половинном размере

Цзянцзюнь Бахай и другие обратились с просьбой о выдаче походного пайка офицерам и воинам, а также чиновникам, выступающим в поход из Гирина. Налоговый приказ обсудил [эту просьбу] и вынес решение: «Офицерам и воинам, каждому, было выдано дополнительное месячное довольствие. Выдавать ежемесячно [еще и] походный паек нецелесообразно».

Доклад был представлен императору. Получен приказ: «Выдать войскам походный паек в половинном размере».

День бин-цзы четвертой луны (20 апреля 1683 г.). — Шаншу Лифаньюаня Амухулан с товарищами отправлены в Учжумуцинь ⁴¹ и другие места

Император дал указ Государственному совету: «Ныне наше войско готово к перемещению на Хэйлунцзян. Следует воспользоваться этим и послать туда воинов из Учжумуцинь под видом охоты на оленей, чтобы рассеять подозрения русских. Нужно направить одного сановника к солонам для подготовки военного снаряжения, также будто бы для охоты на оленей.

Приказать шаншу Лифаньюаня Амухулану отправиться в Учжумуцинь, а адахахафаню ⁴² Мала — к солонам». [664]

День цзи-мао (23 апреля 1683 г.). Приказано цзянцзюню Бахаю остаться для защиты Гирина, а фудутуну Сабсу переместиться с войском в Эсули

Ранее войску из Гирина и Нингуты было приказано отправиться в Айхунь и Хумару. Но еще до того как оно выступило в поход, шаншу Исанъа был отправлен в Нингуту для постройки судов. Император приказал ему передать Бахаю с товарищами приказ тщательно все обдумать и сообщить, где именно должно разместиться войско после своего прибытия на Хэйлунцзян.

В это время Бахай донес: «Айхунь и Хумара расположены далеко от Албазина, если наши войска будут размещены в двух местах, наши силы будут раздроблены. Сообщение же в этих местах нелегкое, и это создаст трудности для обороны. К тому же за Албазином находятся город Нерчинск и другие. Если русские водою и по суше неожиданно подвезут продовольствие и подкрепление для того, чтобы оказать помощь своим, то это еще более затруднит осуществление наших планов. Следует поспешить с выступлением, пока продовольствие у русских еще не заготовлено. К тому же русские убивают наших фэйяка, а уходя, оставляют оскорбительные письма.

После завершения строительства судов, в начале первой декады седьмой луны я рассчитываю прибыть к Албазину, лично возглавив войско, подойти к городу и объявить [русским] императорский указ о привлечении их на нашу сторону. В случае неуспеха следует разместить войска в местности Мокэдин и сразу же послать в Албазин офицеров и воинов с латником Иваном, который по высочайшему повелению возвратится к русским с указом и объявит им императорскую волю. Вместе с тем дал указание разведать положение русских. После этого нужно еще раз взвесить обстановку — следует ли начать наступление или подождать. Иван должен обо всем доложить.

Мы опасаемся, что лошади из Гирина из-за усталости не смогут быстро добраться до места. Поэтому в Мокэдине, расположенном поблизости от солонов, следует приготовить 500 отборных коней и направить их к устью реки Хумары для нашего войска».

Государственный совет обсудил доклад и предложил исполнить все так, как просил Бахай. Император указал: «Соображения о военном походе на русских весьма легковесны и примитивны. Войска из Гирина и Нингуты ранее не участвовали в военных действиях и поэтому незнакомы с воинской дисциплиной в бою. К тому же между офицерами и воинами цзянцзюня Бахая и фудутуна [Сабсу] отсутствует взаимное согласие. Бахаю — остаться на защите Гирина, а Сабсу и Валиху, получив звания фудутунов, поведут войска вперед. Нет необходимости присваивать им чин цзянцзюня. Что касается предложения, что в седьмой луне, когда войска прибудут на место, следует сразу же начать штурм города, то оно также неосуществимо. После прибытия на место и ознакомления с обстановкой нужно направить просьбу о разрешении [совершить нападение на город]. В это время из каждого столичного знамени необходимо будет выделить по 50 отборных и искусных воинов, прибавить к ним военных, которые прежде совершили проступки, назначить над ними полкового командира. Они сухим путем за 50 дней смогут добраться до места назначения. Наше войско сможет добиться успеха, если оно прибудет и совершит нападение на город зимой. Если нынешней зимой нам не удастся взять города, то это можно будет сделать летом следующего года. Нужно приказать войскам из Гирина и Нингуты остаться в этих местах или же отозвать их назад, а когда придет время — сообщить им о новом походе.

Лантань доносил о том, что лошадей из Монголии мы в скором времени получить не сможем; поэтому следует поручить Военному приказу отобрать 2 тысячи крепких лошадей из Придворного конюшенного управления, которые должны в течение седьмой луны этого года быть перегнаны на пастбища солонов. Здесь, после прибытия отборного дворцового войска, воины смогут оставить своих истощенных лошадей и пересесть на приготовленных свежих коней, чтобы двигаться дальше. Следует передать Лантаню и Пэнчуню, чтобы они снова детально все обдумали».

Вследствие этого члены Государственного совета доложили:

«В указе вашего величества отмечена самая суть дела и поэтому он должен неукоснительно выполняться. Вместе с тем и выраженная ранее высочайшая воля относительно необходимости временно отложить штурм города и осуществить его, когда наступит удобный момент, тоже полностью соответствует обстановке. Воинов из Албазина и Нингуты нет необходимости отправлять в Мокэдин. Разведка донесла, что в Эсули, расположенном между Айхунем и Хумарой, можно укрыть суда и к тому же имеются следы заброшенных пашен. Следует приказать войскам построить здесь деревянную крепость и в ней разместиться. После возвращения от русских Ивана нужно будет еще раз обсудить о посылке воинов из столицы и отводе назад гиринских и нингутаских войск.

Что касается оставления Бахая для защиты Гирина и назначения Сабсу и Валиху командующими войском в походе, а также заготовки лошадей у солонов, то нужно в точности следовать императорскому указу. На пути между Эсули и солонскими [665] селениями следует построить почтовый тракт с четырьмя станциями. Поручить сановнику из Лифаньюаня прибыть к солонам для наблюдения за этим строительством».

День цзя-сюй шестой луны (17 июня 1683 г.). — Отдано распоряжение Мала о порядке закупки быков, баранов и проч., необходимых для снабжения войска

Мала и другие в донесении предложили, чтобы все это было выменено на чай и ткани, но император указал:

«Высылать туда ткани и чай нет необходимости. Можно получить и доставить в те места по почте из Налогового приказа 4 тысячи лян серебра, которых будет достаточно для закупки всего необходимого. На эти деньги и приобрести быков, баранов и зерно для войска. При этом ни в коем случае не принуждать население, а производить обмен добровольно».

День цзя-шэнь седьмой луны (26 августа 1683 г.). — Приказано ласково обращаться с пленными русскими

Император указал Военному приказу: «Нам донесли, что чжанцзин Наньдай привез [в Пекин] двух [пленных] русских. Тем, в ведении которых они находятся, быть особенно внимательными к ним, оказывать им помощь. Регулярно снабжайте их едой и питьем, дабы они не терпели ни в чем недостатка, и таким образом мы продемонстрируем наше намерение проявить к ним снисхождение».

День у-сюй (9 сентября 1683 г.). Приказано Лифаньюаню составить грамоту и объявить русским императорский указ

Ранее Мала и другие донесли: «Русские пленные, захваченные цзунгуанем ⁴³ над солонами Бокэ, а также еще раньше захваченные 5 человек, согласно высочайшей воле, препровождены в столицу. Остальные 26 человек, вынужденные сдаться под натиском большого войска, находятся в местах солонов. Солоны проживают неподалеку от русских, и пленных не следует там оставлять на длительное время, нужно всех их под конвоем доставить [в столицу]».

Государственный совет обсудил этот вопрос и решил переслать пленных русских в столицу и передать Налоговому приказу. Двух человек, которых взял в плен Бокэ, Ивана и Михаилу Молодого, пожаловать одеждой и шапками, отослать к Сабсу и оттуда отпустить [в Албазин]. Просил отдать приказание Лифаньюаню составить грамоту и повелеть Ивану отвезти ее [русским]. Содержание этой грамоты должно быть следующим: «Ранее в Нерчинск посылался Мэнгэдэ и другие и была достигнута договоренность, что ни та ни другая сторона [в дальнейшем] не будет принимать перебежчиков, а бежавший в прежние годы Гантимур будет возвращен нам. Вы же нарушаете прежнюю договоренность, вторгаетесь в наши земли, тревожите дауров и солонов, сжигаете и грабите [селения] фэйяка и цилэр.

Поэтому ныне приказано военачальнику выступить с войсками и постоянно разместиться в Эсули гарнизоном. Если вы покинете наши границы, вернетесь на свои прежние земли, возвратите наших перебежчиков, тогда вопрос сам собой будет исчерпан. В противном случае мы тоже будем принимать перебежчиков с вашей стороны. А также непременно станем хватать и предавать казни ваших людей, которые будут к нам ездить».

На этот поступивший доклад [император наложил резолюцию]: «Исполнить».

День дин-чоу девятой луны (18 октября 1683 г.). — Приказано войску из Гирина и других мест постоянно стоять гарнизоном в Айхуне

Ранее фудутун Сабсу донес: «Если выступить в поход зимой, пушки и провиант для войск трудно подвозить; при глубоком снеге трудно будет действовать и войскам. Зиму [666] этого года можно простоять в Эсули, когда же в четвертой луне вскроются реки, сразу напасть на Албазин».

Государственный совет собрался для обсуждения обстановки, и было подано следующее донесение:

«Ранее вы, ваше величество, выразили намерение временно отложить наступление и ждать благоприятного момента. В связи с этим следует удовлетворить просьбу Сабсу о выступлении в поход в четвертой луне будущего года, и повторно к обсуждению этого вопроса не возвращаться».

Император указал: «Нашему войску уже отдан приказ постоянно стоять гарнизоном в Эсули. Осенью следующего года нужно послать туда 500 — 600 воинов из Гирина и Нингуты и 400 — 500 воинов из дауров вместе с их семьями. Было бы весьма полезно учредить в гарнизонах должности цзянцзюня, фудутунов, селинов, цзолинов и др. Если поручить перевозку на будущий год в Эсули зерна из всех мест сибо только одним охотникам, то она, конечно, сильно затянется. Так как Сабсу уже захватил с собой провиант, необходимый ему до шестой луны следующего года, а теперь опять не выступил в поход, то следует выделить из его войска соответствующее число матросов и отправить их сухим путем к сибо с тем, чтобы на будущий год, когда вскроются реки, они помогли охотникам.

Приказать Лантаню спешно отправиться на почтовых лошадях к Сабсу и тщательно обсудить с ним, можно ли все это исполнить».

Вскоре Сабсу доложил: «В Эсули в седьмой луне этого года уже был иней и выпал снег. Если семьям воинов из Гирина и Нингуты осенью следующего года приказать переехать сюда, то можно опасаться, что вследствие холодного климата и раннего инея хлебов собрать не удастся и людям нечего будет есть. Нужно, чтобы весною следующего года в Эсули прибыло 500 воинов из дауров, которые занялись бы здесь земледелием. Их же семьи следует переселять сюда только в зависимости от осеннего урожая. Более 3 тысяч воинов из Гирина и Нингуты следует разделить на три отряда и под командованием цзянцзюня, фудутуна и других поочередно сменять в гарнизонах».

Государственный совет решил: «Исполнить, как предложено».

Император же вновь указал: «Если поступить так, как предлагает Сабсу, и несколько раз менять воинов, для них это будет чрезвычайно трудно и это предложение не может проводиться в жизнь долгое время.

Пусть они построят в Айхуне крепость и разместятся там постоянно. Следует также заблаговременно заготовить пушки и боевые суда, построить в Хумаре крепостцу с земляными стенами. От Айхуня до Гирина учредить 10 почтовых станций, каждую из них должно обслуживать 50 ямщиков. В экстренных случаях следует пользоваться монгольскими лошадьми. Обычные сообщения надлежит пересылать через эти 10 станций.

Провиант для войска, поступающий водным путем, следует оставлять на хранение в Айхуне. Войска сюда уже прибыли и к тому же уже два года занимаются здесь сельским хозяйством. Для командования ими следует учредить должности цзянцзюня и фудутунов.

Если суда русских будут спускаться по Хэйлунцзяну, нашему флоту очень легко разбить их. К тому же земли Айхуня чрезвычайно обширны, и на них, как и на внутренней территории, следует учредить 10 почтовых станций. Это также облегчит устройство семей. Если все будет так тщательно рассчитано и выполнено, то русские окажутся в бедственном положении и вынуждены будут покориться.

Послать ланчжуна Эрсая из Лифаньюаня тщательно обсудить все это с Сабсу и доложить».

Когда пришло время, Сабсу доложил: «Указ вашего величества о размещении в Айхуне постоянного гарнизона и обо всех его обязанностях всесторонне освещает вопрос и должен неукоснительно исполняться. Однако если военные поселенцы, которые должны в будущем году переселиться [в Айхунь], будут заниматься и строительством крепости и возделыванием полей, то они не смогут успешно с этим справиться. Прошу выслать на помощь для строительства 500 человек воинов из Гирина и Нингуты. Когда работа будет окончена, они вернутся обратно».

Император указал: «Воинов из Гирина и Нингуты не перемещать; их не следует отсылать [в Айхунь]. Приказать фудутуну Мутаю во главе 600 мукденских воинов в третьей луне будущего года выступить в те места, захватив с собой все необходимое для строительства. Все остальное исполнить, как предложено прежде».

Военное ведомство представило список кандидатов на замещение должностей цзянцзюня и фудутунов.

Император в ответ на это приказал: «Назначить цзянцзюнем Айхуня и других мест Сабсу, а фудутунами — шилана Приказа церемонии Вэндая и столичного цензора по техническому отделению ⁴⁴ Яцина». [667]

День цзя-цзы десятой луны (4 декабря 1683 г.). — Приказано послать чиновников для разведывания мест, где предполагалось учредить почтовые станции

Налоговый приказ доложил: «От Айхуня до Гирина необходимо учредить 10 почтовых станций. Но местность, где следует построить эти станции, еще не изучена, поэтому трудно остановиться на выборе места. Необходимо в будущем году, когда в третьей луне стают снега, откомандировать сюда из Налогового приказа, Военного приказа и Лифаньюаня по одному чиновнику, а нингутаский цзянцзюнь должен послать сюда людей, знакомых с географическими условиями местности. Кроме того, нужно послать по два проводника из двух [монгольских] горлосских знамен и одного дурботского. Посланные должны тщательно измерить расстояния».

Император [наложил резолюцию]: «Утвердить».

Вскоре были отправлены ланчжун Налогового приказа Баоци, ланчжун Военного приказа Нэнтэ и ланчжун Лифаньюаня Эрсай.

День гуй-ю одиннадцатой луны (13 декабря 1683 г.). — Приказано прибавить судов для перевозки провианта в Айхунь

Шаншу Исанъа и другие доложили: «Мы получили приказ обсудить все вопросы, связанные с перевозкой провианта в Айхунь. Мы, подданные, предлагаем построить в Гирине 50 судов. Помимо присланных цзянцзюнем Сабсу 150 матросов послать дополнительно 200 воинов из Гирина и 400 охотников. Как только вскроются реки весною будущего года, немедленно погрузить в Итунькоу на каждое судно 50 даней зерна из селений сибо. Отправить также в Айхунь и трехмесячный запас провианта для воинов фудутуна Мутая. Что касается провианта, необходимого на 24 год, то для его перевозки, кроме 150 матросов, следует дополнительно прислать 600 воинов из Гирина».

Император указал: «Следует увеличить количество судов и перевезти двухгодичный запас провианта, необходимого для войска. Перевозить зерно в 24 году нет необходимости. Этот вопрос следует еще раз всесторонне обсудить и войти с предложением».

Вскоре было предложено: «Для единовременной перевозки провианта, необходимого для войска на два года, 50 грузовых судов недостаточно. Следует дополнительно построить 30 судов. Каждое судно должно иметь команду в 15 человек. Таким образом, всего потребуется 1200 человек. Следует привлечь 690 охотников из Восьми уласких знамен и 360 воинов из Нингуты; для наблюдения за перевозками выбрать и назначить способного селина и других офицеров».

Император это утвердил. Дополнительно был дан следующий указ:

«Посланных охотников слишком много. Следует приказать цзунгуаню Ситэку перед отправлением сократить их число. Всем отправляемым воинам, матросам и охотникам выдать довольствие за один месяц».

День у-инь (18 декабря 1683 г.). — Приказано принять меры предосторожности по отношению к русским

Император дал следующий указ Лифаньюаню: «Трудно предположить, что русские увеличат свои военные силы. Следует переслать Мала письмо с приказом усилить меры предосторожности, постоянно производить разведку и о чем следует немедленно доносить».

День гуй-вэй (25 декабря 1683 г.). — Приказано дать офицерские чины Григорию и другим русским, перешедшим на сторону маньчжуров

Цзянцзюнь Сабсу донес: «Цилэр Силугэну и другие с реки Бурен убили более десяти русских и, захватив их жен и детей, перешли на нашу сторону. Чжуэрцзяньгэ и другие из племени элечунь доложили о том, что убили на реке Зее пятерых русских и захватили их ружья. Еще мне стало известно, что люди фэйяка напали и убили множество [668] русских. Следует воспользоваться этими обстоятельствами и присвоить недавно перешедшим на нашу сторону русским Григорию, Афанасию, Максиму и другим соответствующие офицерские звания, равно как и офицерские чины ранее перешедшим к нам Ивану, Агафону и Степану за их усердие к службе».

Император указал: «Недавно Ивану уже пожалован чин сяоцисяо ⁴⁵, Агафону, Степану, а также вновь покорившимся Григорию, Афанасию и Максиму — всем дать чин седьмого класса. А недавно перешедших к нам Афанасия и Филиппа немедленно отправить к Сабсу и соответственно использовать их для привлечения на нашу сторону [других русских]. Поскольку сейчас стоят морозы, пожаловать им меховое платье и шапки».

День бин-чэнь двенадцатой луны (25 января 1684 г.). — Отдан приказ о перевозке хлеба в селение Моэрхунь-тунь

Император приказал Цзиоло Лэдэхуну и другим: «В настоящее время наше войско уже стоит на Хэйлунцзяне. Необходимый для него провиант хотя и привезен, но в корциньском селении Моэрхунь-тунь следует еще построить склады для хранения запасов зерна. Приказываю Налоговому приказу и Лифаньюаню совместно с шаншу Приказа чинов Исанъа всесторонне обсудить этот вопрос и доложить».

Было приказано: «Заложить на хранение в селении Моэрхунь-тунь 10 тысяч даней зерна, которое поставить из поселений придворных крепостных. Расходы по перевозке отнести за счет мукденского Налогового приказа. Приказу общественных работ послать в Моэрхунь-тунь чиновника для строительства склада. Когда зерно прибудет, поручить обеспечить его хорошую охрану дутуну и фудутуну тех мест».

Император утвердил это к исполнению.

ГЛАВА ВТОРАЯ

День и-ю первой луны 23 года правления Канси (23 февраля 1684 г.). — Приказано цзянцзюню Сабсу послать войско для искоренения и привлечения русских на реке Бурее

Сабсу донес: «Русские с реки Буреи прибыли на реку Амгунь, где соединились с русскими, пришедшими с Северного моря ⁴⁶ для военных действий против фэйяка. Фэйяка отступили и поселились на речных островах. Если не поспешить с походом на русских, то хэчжэнь, фэйяка, цилэр сильно пострадают. К тому же русские, очевидно, вскоре получат подкрепление. Нужно воспользоваться моментом, когда в четвертой луне (Апрель — май.) вскроются реки, приказать двум командующим вместе с 300 воинов и 4 пушками выйти к устью Амгуни. Гэкэданъа и другие из племени фэйяка проведут их до тех мест, где проживают русские. Сначала мы попробуем склонить русских перейти на нашу сторону, а если они не согласятся — поведем на них войско и уничтожим. Если же русские заблаговременно узнают о нашем приближении и отступят, то посланное войско пусть воспользуется удобным моментом и умиротворит население различных мест хэчжэнь, а также попытается привлечь на нашу сторону всех тех, кто еще к нам не присоединился».

Император наложил резолюцию: «Утвердить».

День синь-ю второй луны (30 марта 1684 г.). — Приказано доставить русских, перешедших на сторону маньчжуров, в столицу и устроить

Цзянцзюнь Сабсу доложил: «Командующий Олочунь и другие 11 дня первой луны текущего года (15 февраля 1684 г.) прибыли в те места, где проживают русские. Послали к ним Ивана и других зачитать императорский указ. Вначале забрали у них 20 ружей, трех детей элэчунь в качестве заложников. Затем привлекли на нашу сторону русского Михайлу и других — всего 21 человека». [669]

Император приказал: «Препроводить Михайлу и других в столицу и передать их Налоговому приказу для устройства. Ружья этих русских и тех, которые перешли на нашу сторону раньше, следует также прислать в столицу. Для конвоирования [русских] потребуется слишком много офицеров и воинов, и очевидно, если их будут переправлять всех сразу по почтовому тракту, то возникнут огромные трудности. Поэтому приказываю продумать и решить вопрос об их отправке».

День цзи-хай четвертой луны (7 мая 1684 г.). — Приказано дополнительно выдать походный хлебный паек айхуньскому войску

Цзянцзюнь Сабсу и другие обратились с просьбой выслать после четвертой луны текущего года походный хлебный паек для войска за один год. Налоговый приказ принял решение, что по примеру прошлых лет паек следует выдать за половину года. К тому времени, когда к воинам айхуньского гарнизона прибудут семьи, выдачу пайка прекратить.

Император дал указ: «Войска [в Айхуне] несут тяжелую службу, и поэтому походный паек им нужно выдать за половину года полностью».

День цзя-шэнь пятой луны (21 июня 1684 г.). — Приказано цзянцзюню Сабсу захватить хлеба на полях у русских

Мала и другие прислали донесение, в котором сообщалось: «Мы, верноподданные, неоднократно тайно приезжали к солонам и разведывали положение русских. Все утверждают, что в Албазине и Нерчинске имеется по 500-600 русских. Многие годы им удавалось продержаться тут благодаря тому, что они построили от устья реки Аргунь (В китайском источнике: Эргуна.) до Албазина более десятка селений. Между Албазином и устьем реки Буэрмафу имеется также более десяти населенных пунктов. Русские здесь построили избы, пашут и сеют для поддержания своего существования, а также занимаются охотой на соболей.

На землях же Нерчинска полей не возделывают, и русские здесь добывают средства к существованию, обкладывая ясаком все роды намияр, Халхасцы и баэрху ⁴⁷ временами приезжают к Нерчинску торговать скотом и другими предметами. Жители Нерчинска также занимаются охотой на соболей и торговлей, добывая таким путем средства к своему существованию.

В местности Дэлинбай обработанной земли немного. К тому же с этими местами нет сообщения водным путем, и хлеб и продукты в небольших количествах привозят сюда гужом, но их не хватает. По сведениям Бухэдэ, перебежчика, вернувшегося из-под Нерчинска, новые и старые намияры, а также люди восьми родов: токунвоэр, чээркэцзиэр, балинь, кэнцзиэр, куаноэр, потагээр, баягээр и другие — и перебежчик Гантимур со своими приверженцами тоже занимаются отгонным скотоводством в бассейне рек Гэнхэ ⁴⁸, Аргунь и др.

Я, верноподданный, прошу ваше величество приказать Чэчэнь-хану Халхи забрать всех людей своего племени из окрестностей Нерчинска и запретить им вести меновую торговлю [с русскими]. И еще прошу ваше величество приказать хэйлунцзянскому цзянцзюню, продвинув войско одновременно по воде и по суше, сделать вид, будто мы собираемся захватить Албазин. в действительности же для захвата посеянного там хлеба. После этого русские вскоре окажутся в очень трудном положении, более того, им трудно будет удержать подчинившиеся им роды солонов и элэчунь. Тогда даже посланные туда легковооруженные конные воины легко смогут полностью уничтожить русских».

Император указал: «По донесению Мала с товарищами, если захватить хлеба на полях у русских, то они вскоре окажутся в трудном положении. В докладе шивэя Гуаньбао говорится, что цзянцзюнь Сабсу также считает правильным захватить хлеба у русских, тем более что русские, расселившиеся в Албазине и Нерчинске, занимаются только земледелием. Если мы захватим их хлеба, они не смогут длительное время продержаться. Повелеваю Сабсу соответствующим образом обсудить план наших дальнейших действий. Подойдя сухим путем, либо одновременно по суше и по воде, наше войско скосит все хлеба на полях русских, не дав им возможности убрать урожай. При продвижении по суше скошенный хлеб следует бросить в реку, чтобы его унесло вниз по течению. В случае же, если мы продвинемся одновременно по суше и по воде, то захваченные хлеба следует погрузить и увезти на судах. Перед отправлением наших воинов следует послать к русским человека, который объявит им: "Вы, русские, захватили наши Албазин и [670] Нерчинск и владеете ими уже в течение многих лет. Мы неоднократно приказывали вам, чтобы вы оставили эти места и вернулись обратно, однако вы не только затягивали свой уход и не покидали занятых вами мест, но к тому же еще и принимали перебежчиков с нашей стороны, а также тревожили наше пограничное население. Ныне наши войска водою и по суше выступили для того, чтобы истребить всех вас. Поскорее уходите, чтобы сохранить ваши жизни».

Вместе с этим следует передать письмо Чэчэнь-хану, уведомив его о содержании донесения Мала».

День синь-сы седьмой луны (17 августа 1684 г.). — Приказано цзянцзюню Сабсу и другим разведать положение русских

Мала и другие донесли: «Мы, ваши подданные, послали заместителя вождя дауров Бэйлээра и других для того, чтобы разведать положение в Албазине. По пути следования они встретились с русскими, двоих убили и одного захватили в плен. Взятый в плен Федор сообщил: «Еще до прихода [маньчжурского] большого войска был произведен ремонт [укреплений] Албазина. В прошлом году, когда здесь было получено известие с наступлении большого войска на город, за его стенами был еще дополнительно сооружен деревянный палисад. Все крестьяне из окрестных мест были переселены в город. Была прекращена охота на соболей, а также убраны еще не вполне созревшие хлеба. Ввиду того что этой весной большое войско не появилось, в окрестности, так же как и раньше, были посланы люди пахать и сеять. На вершине горы Ангумоа 5 человек поочередно ведут наблюдение. Нынешним летом из Нерчинска было дополнительно прислано 400 человек, теперь всего в Албазине 900 человек. Сколько людей в Нерчинске — неизвестно. Из Албазина выделено 80 мужчин для полевых работ для того, чтобы за счет собранного урожая обеспечить воинов продовольствием. Воины получают в месяц провианта на один доу. Остальные заняты возведением складов для хранения зерна. Но в случае неурожая уже нельзя будет отпускать провиант по таким нормам, ибо собранного в предшествующем году богатого урожая и то лишь еле хватило на нужды. Поскольку же теперь людей прибавилось, безусловно, будет ощущаться нехватка.

Ранее в Албазине было 8 судов. Григорий с товарищами возили на них провиант. Но они были захвачены большим войском, поэтому в Албазине судов больше не осталось. Еще до прибытия большого войска в городе Еносина построили 200 новых судов, и из всех городов посланы воины для перевозки провианта. Какова точно численность воинов и куда именно перевозится хлеб — мне неизвестно».

Некоторым из отряда Григория удалось бежать и вернуться в Албазин, где они говорили, что большое войско очень сильное, а боевые суда идут по реке одно за другим. Их люди охвачены паникой и находятся в состоянии растерянности. Ныне из Нерчинска дополнительно переброшены войска. Положение, которое сложилось с прибытием большого войска, нам неизвестно.

Отпущенные нами и возвратившиеся [в Албазин] люди говорили, что священный император обещает помилование всем, кто перейдет на сторону маньчжуров, а также оказывает милости и награждает. Других сведений от прибывших людей не получено.

Все русские пленные доставлены под конвоем».

Император указал: «В Албазине увеличены военные силы. Возможно, что русские готовятся причинить вред нашим людям. Следует направить письмо Сабсу и другим, чтобы продолжали разведку обстановки и действовали в соответствии с ситуацией. Бэйлэра и других пусть Лифаньюань наградит как положено. Доставленных русских передать Налоговому приказу для устройства».

День цзя-чэнь десятой луны (8 ноября 1684 г.). — Приказано переправить провиант из Гирина и других мест в Айхунь

Цзянцзюнь Сабсу обратился с просьбой определить численность войска, чтобы было легче осуществлять задачу снабжения провиантом. Налоговый приказ определил и доложил: «Для войска необходимо на два года более 4870 даней [зерна]. Имевшиеся к настоящему времени 4570 даней розданы; недостающее же количество зерна следует взять из запасов, находящихся на хранении у дауров, и доставить на место с помощью людей, приписанных к айхуньским военным силам».

Император указал: «Прекратить перевозки для [гарнизона] в Айхуне от дауров. [671]

В будущем году, когда вскроются реки, следует перевезти на судах за один раз 970 даней зерна из Гирина и 1500 даней из того количества, которое ранее было привезено из Дэнсэтунь в Итуньмынь».

День и-сы двенадцатой луны (8 января 1685 г.). — Приказано отобрать и выделить офицеров и воинов с плетенными [из лиан] осадными щитами

Император приказал Военному приказу: «Для похода на русских необходимы офицеры и воины, умеющие обращаться с осадными щитами. Для этого следует послать нескольких чиновников в провинции Шаньдун, Хэнань и Шаньси. Из офицеров и солдат, которые перешли на нашу сторону и были отправлены на подъем целинных земель в Фуцзяни, выбрать 500 человек, искусных в обращении с осадными щитами и выразивших желание хорошо служить. Приказать местным чиновникам выдать серебро для обеспечения их семей и, снабдив их всем необходимым, отослать [в наше распоряжение]. Также передать приказ Восьми знаменам и ханьцзюню проверить, как искусно владеют осадными щитами и мечами пяньдао перешедшие на нашу сторону люди из Фуцзяни и других мест.

Всех этих людей, независимо от того, господин он или слуга, внести в списки с указанием имени и должности и вместе с оружием для них направить в [Военное] ведомство.

Необходимо также направить чиновников из Чжэнкэшуан и Пинсифань, что близ Тяньцзиня, тоже для выявления и отбора людей, искусно владеющих щитами, мечами и оружием».

Вскоре последовал указ: «Нам известно, что в Фуцзяни имеются двусторонние очень прочные щиты, сплетенные из лиан. Направить официальное письмо тиду ⁴⁹ Ши Лану, чтобы он выбрал 400 таких щитов, а также мечи и срочно выслал их в столицу, не упустив благоприятной обстановки».

День гуй-вэй первой луны 24 года правления Канси (15 февраля 1685 г.). — Приказано дутуну гуну Пэнчуню и другим повести войска на искоренение и привлечение русских

Ранее цзянцзюнь Сабсу и другие донесли: «Большое войско стоит поблизости от границ, следует водным путем или по суше осуществить наступление и захватить хлеба на полях у русских. Однако у меня, верноподданного, провиант, предназначающийся для войска в походе, подвозился вплоть до третьего дня шестой луны (4 июля 1684 г.). Раздача этого провианта и подготовка к выступлению в поход продлилась до 10 числа (11 июля 1684 г.), только после этого мы смогли, наконец, выступить. В результате опроса пленных стало известно, что хлеба у Албазина поспевают рано и в это время русские уже начали уборку [урожая].

[Нам еще предстояло] подняться вверх по течению как раз в период дождей, уровень воды в реках поднялся и был не постоянен; по сухопутью же — везде была слякоть и грязь. Даже в том случае, если бы мы выступили срочно, [все равно] достигли бы места назначения не раньше, чем через месяц, и таким образом уже не успели бы захватить хлеба. Мы только понапрасну утомили бы своих воинов и изнурили лошадей. К тому же в крепости (Айхуни.— Г. М.) еще не было завершено строительство и ремонт жилищ, а ко времени нашего возвращения назад как раз наступили бы холода, и продолжать эти работы было бы трудно.

Прошу временно отложить выступление войска в поход в этом году (1684 г.), а напасть на Албазин в четвертой луне будущего года (В апреле — мае 1685 г.), дождавшись подкрепления».

Император указал: «Ранее Мала и другие просили разрешения захватить хлеба на полях у русских. Мы приказали водным путем и одновременно по суше продвинуть войско вперед и действовать, используя благоприятную обстановку. Наша высочайшая воля была выражена совершенно ясно. Когда раньше к Сабсу был отправлен Гуаньбао, Сабсу тоже доносил, что осуществление [намеченного плана] возможно. Если бы он строго выполнял мой приказ, то нашим войскам не трудно было бы выполнить это, а русские оказались бы в трудном положении.

Ныне же Сабсу и другие, просидев сложа руки и упустив удобный момент, в донесении указывают какие-то причины, что весьма недостойно с их стороны. Нам [672] продолжают сообщать, что поля у русских тучные и урожаи они собирают богатые. Если в будущем наше войско подойдет к Албазину и будет противостоять здесь русским, то благодаря тому, что у русских имеются большие запасы провианта, их будет трудно сразу победить. Под этими предлогами они уже в течение длительного времени затягивают дело.

Приказываю Сабсу еще раз подробно доложить, почему он не захватил хлебов на полях [у русских], просидев сложа руки и упустив удобный момент».

Вскоре Сабсу и другие представили доклад и признали свою вину.

Государственный совет обсудил вопрос и вынес решение: «Поскольку дело уже трудно исправить, выносим решение приказать [Сабсу] по-прежнему придерживаться высочайшего указа и в будущем году своевременно двинуть свои войска, когда на полях у русских начнут созревать хлеба».

Император повелел также дутуну гуну Вашаню и шилану Гопи: «Отправиться в Хэйлунцзян, и совместно с Сабсу и другими подробно обсудить вопрос, нужно ли осуществлять нападение [на Албазин] и что следует предпринять. Нужно выработать мероприятия, осуществление которых принесло бы наибольшую пользу, о чем доложить».

После того как Вашань с товарищами встретился с Сабсу, пришло донесение: «Наши войска в конце четвертой луны будущего года продвинутся к Албазину одновременно по суше и по воде. Мы обратимся к русским с призывом перейти на нашу сторону. Если нам не удастся склонить их к переходу и изъявлению покорности, то мы атакуем город. Если же город нам взять не удастся, мы будем придерживаться прежнего указа — потравим у русских хлеба и вернемся назад».

Члены Государственного совета обсудили доклад и постановили: «Действовать согласно предложенному».

Еще Государственный совет просил императора дать указ сюньфу провинций Чжили, Шаньдун, Шаньси, Хэнань от каждой провинции выделить по 250 лучших стрелков огневого боя, хорошо обученных стрельбе из огнестрельного оружия, и отобрать по 4 способных офицера, заготовить огнестрельное оружие и представить все в столицу. Их следует направить для пополнения войск Сабсу, готовившихся совершить нападение на Албазин.

Император дал следующий указ членам Государственного совета: «В своем докладе вы не попросили отправить столичные войска, и это весьма разумное решение. Но войска Зеленого знамени провинции Чжили и другие не имеют опыта участия в военных действиях. К тому же в Хэйлунцзянской армии много огнестрельного оружия, поэтому нет необходимости его добавлять. Мы считаем, что для пополнения этой армии нужно отобрать 500 человек из перешедших к нам офицеров и воинов Фуцзяньской армии, искусных в использовании щитов, находящихся теперь как в составе Восьми знамен, так и в войсках, направленных ранее на поселение в Шаньдун, Шаньси и Хэнань. Поручить командование ими капитулировавшему перед нами на Тайване левому дуду Хэ Ю.

Сабсу и другие во всех своих донесениях ссылаются на различные необоснованные причины и всячески затягивают дело. Что же касается мнения некоторых, будто продвижение войск в четвертой луне с целью захвата хлебов на полях у русских не сможет завершиться успехом, то это мнение невежд, отосланных в хэйлунцзянское войско в качестве наказания и вмешивающихся с целью испортить дело. Сабсу родом из бедной семьи и высоко ценит мнение этих тупиц, не осмеливается ничего возразить против их доводов. Для того чтобы можно было добиться непременного успеха, военные планы должны быть детально разработаны. Если кампания будет осуществляться необдуманно или войско будет отведено назад, как поступил в свое время Минъаньдали, то русские станут действовать еще более смело. В настоящее время следует выбрать в столице способного сановника и назначить его командующим.

В будущем, после взятия Албазина и возвращения наших войск, следует также отправить на смену хэйлунцзянскому войску 500 воинов из Мукдена, которые будут обрабатывать поля и охранять крепость.

Войска, принимавшие участие в походе, также должны вернуться в Мукден. Одного чиновника из Налогового приказа следует послать руководить земледелием. Так называемая раннеспелая пшеница — это и есть озимая пшеница, которую выращивают и в Китае. Отныне нашим войскам следует также больше сеять озимой пшеницы, ячменя и ржи, которые можно убирать в шестой луне до выпадения инея, чтобы не упустить в этом году время сельскохозяйственных работ из-за похода наших войск.

Воинам с осадными щитами следует раздать 2 тысячи лошадей для того, чтобы они отвели их в Мукден. Каждый цзолин также должен послать 2 тысячи лошадей и строго соблюдать установленный порядок их содержания. По пути следования воины заменяют своих лошадей свежими, продолжая путь на север. Что касается лошадей, выращенных Мала, то их следует держать в селении Цичаэрхаэр-тунь. Отсюда при быстрой езде к концу месяца можно добраться до места назначения. По имеющимся сведениям, на этом пути встречаются места, где нет воды, поэтому не избежать задержки. Ныне от Мукдена до Гирина построен тракт, а от Гирина строится новый тракт. Дорога здесь прямая и близкая (? — Г. М.). Добираться до Хэйлунцзяна нужно по этому пути. Палых лошадей Мала должен пополнять своими, заранее подготовленными. Таким образом, наши войска не будут страдать от нехватки лошадей. Каждый из воинов с щитами [673] из лиан должен захватить с собою в дорогу 10 или 20 ядер. Месячное жалование солдат — 2 ляна серебра, офицерам — 3 ляна».

Вместе с этим был дан другой указ членам Государственного совета: «Война — недоброе деяние, и прибегать к ней следует, только когда к этому вынуждают.

В прошлом русские без какого-либо повода вторгались в наши земли, принимали перебежчиков. Позднее переходили границу, тревожили земли племен солонов, хэчжэ, фэйяка, цилэр, которые лишены были возможности жить спокойно. [Русские] захватывали местных жителей, их селения, отнимали собольи меха, совершали множество злодеяний. По этому поводу наши посланцы неоднократно передавали им указы, а также через их посланников вручали грамоты.

Однако русские не прислушались к нам. Напротив, они углубились в земли хэчжэ и фэйяка, еще больше тревожили наши границы. Тогда в Айхунь было отправлено наше войско, чтобы воспрепятствовать их передвижению. Однако русские продолжали захватывать наши земли, не выдавали наших перебежчиков, поэтому следует их немедленно уничтожить.

Ныне в соответствии с желанием Неба великое войско готово двинуться к Албазину, но через нашего посланца русским следует еще раз передать указ:

“Ранее мы неоднократно посылали вам грамоты с требованием, чтобы вы отозвали своих людей и возвратили нам перебежчиков. Однако в течение нескольких лет от вас не поступало ответа. Напротив, вы углублялись в наши внутренние земли, захватывали у населения детей, постоянно творили беспорядки. Тогда мы направили войско, чтобы пресечь ваше вторжение, и привлекли на свою сторону население всех мест Амгуни. Вы же по-прежнему остаетесь в Албазине и теперь мы специально отправили в поход сильное войско. Разве трудно будет вас уничтожить такой военной силой? Однако мы неизменно оберегаем население наших земель, хотим, чтобы оно жило спокойно. Поэтому мы не применили сразу силу и не уничтожили вас, и наши неоднократные предупреждения были проникнуты желанием, чтобы обе стороны жили спокойно и мирно. Вам, русским, следовало бы побыстрее вернуться в Якутск, который и должен служить границей (?—Г. М.). Ловите там соболей и собирайте ясак и не вторгайтесь более в наши внутренние земли, верните нам перебежчиков. С нашей стороны, мы тоже возвратим вам русских, перешедших на нашу сторону.

При таких условиях на границе мы сможем вести торговлю, и ваше и наше пограничное население сможет жить спокойно; не будет возникать военных столкновений. В случае же, если вы будете упорствовать в ваших заблуждениях и не осознаете их, наше войско непременно пойдет приступом на Албазин, уничтожит ваших людей".

Если после объявления данного указа русские повинуются ему и вернутся в Якутск, сделав его земли границей, то мы сразу же разместим войска в Айхуне, а в Албазине поставим караулы с тем, чтобы на границе царило полное спокойствие. Если же русские по-прежнему будут упорствовать, то нашему войску следует обдумать свои последующие действия — наступать ли ему или отступать. Если не действовать в соответствии с объявленным указом, то может получиться так, что сегодня мы захватим Албазин; при нашем наступлении русские отведут свои силы. Когда же мы отступим, они снова продвинутся вперед. В таком случае военные действия будут длиться бесконечно, пограничное население не будет жить спокойно. Можно ли действовать таким образом? Вы должны тщательно обсудить этот вопрос».

Тогда Государственный совет в своем докладе сообщил:

«В высочайшем указе всесторонне и исчерпывающе изложена суть дела, выполнение его обеспечит успех. Сановники, которым должно быть вверено командование войсками и наблюдение за земледелием, почтительно ожидают высочайшего назначения на должность».

Когда доклад поступил, император издал приказ, в котором приказал командовать войсками дутуну гуну Пэнчуню, хуцзюнь тунлину Дунбао, фудутуну Баньдаэрша; следить за ведением земледелия советнику шилану Налогового приказа Сахаю. И все они вместе с Пэнчунем должны выехать в Хэйлунцзян и отослать в Албазин грамоту с печатью хэйлунцзянского цзянцзюня.

День динхай (20 февраля 1685 г.). — Присвоение Мала чина фудутуна

Император указал дасюэши Цзиоло Лэдэхуну и другим следующее: «Мала с тех пор, как мы используем его для пересылок, проявляет особое старание и к тому же превосходно знает географические условия Албазина. Присвоить ему чин фудутуна и использовать в качестве советника по военным вопросам».

Император в этом же указе осудил цзянцзюня Сабсу и других. [674]

Налоговый приказ доложил: «Хэйлунцзянский цзолин Осэ и другие сообщили: «Тягловый скот весь пал; сельскохозяйственные орудия приведены в негодность». А уже приближается время начала сельскохозяйственных работ. Следует послать чиновника из Лифаньюаня вместе с Мала, чтобы они закупили необходимое количество скота и прислали его [в Хэйлунцзян]. Следует приказать Сабсу заготовить сельскохозяйственные орудия».

Император указал: «Сабсу умышленно испортил сельскохозяйственные орудия и допустил падеж всего тяглового скота. Он стремился всеми мерами оттянуть дело, так как надеялся, что через некоторое время будет отозван с Хэйлунцзяна. Всякий, кто получил назначение на службу, должен заблаговременно тщательно обдумать план своих действий, с тем, чтобы в своей деятельности добиться успеха.

Разве можно рассчитывать только на получение помощи от нас! Можно ли в каждом деле надеяться исключительно на нашу заботу? Тот, кому поручена служба, должен тщательно все продумать, чтобы не испортить дела. Если кто-либо заявляет: «Это не входит в число моих обязанностей» — и относится безразлично к делу, тогда неизбежно военным действиям будет нанесен огромный ущерб. И такие люди должны быть немедленно строго наказаны.

Учитывая то, что в настоящее время большое войско совершает поход, временно следует воздержаться от наказания виновного. В будущем, когда войско возвратится из-под Албазина, тогда и должен состояться суд».

День у-цзы (20 февраля 1685 г.). — Награждение хэйлунцзянского войска предметами дани, представляемыми корциньскими монголами

Император указал Государственному совету: «Быков и баранов, а также различные предметы, представленные в этом году в виде дани десятью корциньскими аймаками, нет необходимости переправлять в столицу. Все это следует полностью отправить в хэйлунцзянское войско, по-прежнему предварительно зарегистрировав их количество и прислав об этом донесение, вознаграждать за принесение дани по установленному порядку. Лифаньюаню немедленно передать данный приказ корцинь[ским монголам] для их уведомления».

Военный приказ доложил: «Необходимо отобрать лучших щитников. Желтому с каймою знамени направить официальное письмо луаньиши хоу Линь Син-чжу. Почтительно ожидаем решения вашего величества о том, нужно ли этим воинам выступать в поход. А также доносим, что отобраны из трех высших знамен 170 воинов, из Шаньдуна и других провинций — 105 офицеров и 395 воинов. Хэ Ю еще не прибыл. Следует нескольких военачальников поставить командующими над воинами из отдельных провинций. Временно в качестве командующих в каждое из трех высших знамен послать по одному офицеру из ханьцзюнь».

Император дал указ: «Наиболее важно все то, что связано с провиантом для Хэйлунцзяна. Необходимо постоянно изыскивать пути для обеспечения войска достаточным количеством провианта. Офицеров, отправленных в Хэйлунцзян для командования щитниками, очень много. Высшие офицеры должны обдумать, какое количество действительно необходимо. Вполне достаточно направить туда 400 воинов. К тому же приближается зима, и щитники будут сидеть там без дела. Можно по 100 человек вывозить по почтовым трактам из монгольских мест. Отправку их можно начать немедленно. И, таким образом, не будет лишних расходов на перевозку воинского провианта.

Этот вопрос Государственному совету следует тщательно обсудить и доложить».

Государственный совет обсудил и решил: «Следует отобрать 20 офицеров и 380 воинов, всего 400 офицеров и воинов. Военный приказ [должен] выделить офицеров печати, чтобы [заставить воинов соблюдать дисциплину]. Возглавить войска для выступления в поход приказать Линь Син-чжу и Хэ Ю. Каждому из трех высших знамен выделить по одному способному офицеру из ханьцзюнь для командования. Прибыв в Мукден, все они должны поступить под командование гуна Пэнчуня и выступить в поход. Когда прибудет Хэ Ю, он должен спешно отправиться на место по почтовому тракту».

Император наложил резолюцию: «Разрешаю. Как прежде [было решено] достаточно отправить 400 воинов, не считая офицеров». [675]

Вскоре был еще дан указ дасюэши Цзиоло Лэдэхуну и другим: «Линь Син-чжу прежде отличался в походах и к тому же носит титул хоу. Следует приказать [назначить] его советником по военным вопросам, а Пэнчуню и другим — отнестись к нему доброжелательно».

День гуй-мао второй луны (7 марта 1685 г.).— Приказано отправить плетеные щиты и мечи в Гирин

Ранее Военный приказ прислал из Фуцзяни [в столицу] двойных плетеных щитов — 30 штук, одинарных плетеных щитов — 370, все они были представлены на высочайший осмотр. Император указал: «Плетеные щиты тонковаты, на двойные следует добавить один слой старой ваты; на одинарные — добавить два слоя, чтобы они были прочнее и стали пригодными для использования. Офицерам и воинам отправиться в путь завтра утром. Хоу Линь Син-чжу и ланчжуну Департамента строительных дел Фобао наблюдать за ремонтом [щитов].

После того как будут представлены образцы, щиты срочно отправить».

Вскоре ремонт плетеных щитов был завершен и Военный приказ доложил: «400 штук мечей, поступивших из Фуцзяни, переслать в Гирин, где использовать, сообразуясь с обстановкой, по совместному решению гуна Пэнчуня и хоу Линь Син-чжу».

Император указал: «Пересылка плетеных щитов имеет чрезвычайно важное значение. Необходимо из вашего приказа выделить одного способного офицера для их сопровождения в Мукден. Мукденский приказ общественных работ выделит способного офицера для отправки их в Гирин».

День бин-у (10 марта 1685 г.). — Приказ о награждении Хэ Ю

Военный приказ доложил: «Хэ Ю прибыл».

Император приказал Палате двора выдать Хэ Ю серебра, а также прочные и толстые ватные латы и 18 числа (12 марта 1685 г.) отправить его в путь.

День и-вэй четвертой луны (28 апреля 1685 г.). — Приказано от Молэгэня до Албазина учредить почтовые станции

Император повелел Государственному совету: «Хэйлунцзянское войско может начать поход в этом месяце и во второй декаде пятой луны прибыть к Албазину. Ввиду того что может быть задержка с передачей военных сообщений ко двору из-за дальности расстояний от Албазина до Эсули и затем до Хэйлунцзяна, повелеваю шилану Лифаньюаня Минъаю послать из Дурбот и Чжалайтэ 500 человек наших солдат, а также воинов из солонов для постройки почтового тракта от Моэргэня до Албазина с целью передачи военных сообщений, чтобы не было никакой задержки.

Минъай совершил поездку, чтобы разведать местность. Для людей, занятых на строительстве тракта, не хватает продовольствия, поэтому следует выдавать строителям зерно из запасов солонов. На каждой станции тракта на пути от Айхуня на внутреннюю территорию, где раньше было 20 человек обслуживающего персонала, следует численность его сократить наполовину и заменить монголами. Если 500 монгольских воинов окажется слишком много, это число следует соответственно уменьшить. Чтобы подбодрить солонов, передать им, что за усердие и старание в исполнении службы им в будущем будут оказаны высочайшие милости».

Комментарии

1. «Пиндин лоча фанлюэ» («Стратегические планы усмирения русских»), в четырех цзюанях (главах), является ценнейшим источником по русско-китайским отношениям в XVII в. Этот источник вошел, в частности, в сочинение Хэ Цю-тао «Шофан Бэйчэн» («Полное описание Северной границы», [б м.], 1881) и последующие переиздания, главы V-VIII вводные, а также в сборник «Хуанчао фаньшу юйди цуншу» ([б. м.], [б. г.], т. 5), имеется и рукописная копия труда, хранящаяся в Отделе рукописей ВГБИЛ, ф. № 274, рук. № 215.

Труд представляет собой тематическую подборку архивных документов и материалов, связанных главным образом с историей территориальной экспансии Цинской империи на Амуре, т. е. подготовкой и развязыванием маньчжуро-цинами военных действий против русских поселений в Приамурье, официально включенном к тому времени в состав Русского государства. Эти документы, относящиеся в своем подавляющем большинстве к 80-м годам XVII в., снабжены небольшим введением, освещающем общие вопросы взаимоотношений Цинской империи и Русского государства в XVII в., и заключением, посвященным в основном восхвалению мудрой политики императора Канси в отношении Русского государства.

Во всех изданиях труда о нем не приводится никаких выходных данных; отсутствуют также и какие-либо сведения об его авторе или составителе. Таким образом, «Пиндин лоча фанлюэ» преподносится как анонимная работа. В настоящее время представилась возможность установить, кто являлся главным составителем этого официального труда, и уточнить годы его составления. По сведениям «Дай Цин Шэнцзу Жэнь-хуанди шилу» («Правдивые записи о правлении императора Шэнцзу Жэнь-хуанди великой Цинской династии»), составителем «Пиндин лоча фанлюэ» является президент академии Хань-линь Чан Шу (см. гл. 122, стр. 4а); составление труда было высочайше разрешено императором Канси 8 октября 1685 г.

Изложение событий начинается с 6 сентября 1682 г. — даты засылки под Албазин маньчжурских разведчиков Лантаня и Пэнчуня, а кончается 13 января 1690 г. Составлен труд, таким образом, сразу после событий, документы о которых в нем приводятся, т. е. значительно раньше составления соответствующего раздела «Дай Цин Шэнцзу...». Это позволяет относиться к приводимым в нем данным с большим вниманием.

Из-за сравнительно небольшого размера памятника материал, представленный в нем, во много раз уже разнообразных материалов по данному вопросу, представленных в «Дай Цин Шэнцзу...». Документы, приподимые в «Пиндин лоча фанлюэ», как правило, включены и в «Дай Цин Шэнцзу...». Однако в источнике встречаются и документы, отсутствующие в последнем источнике, а также имеются оригинальные и весьма интересные оценки происходивших событий. Все эти материалы дополняют историю маньчжуро-цинской агрессии на Амуре весьма важными подробностями.

Вместе с тем транскрипция имен собственных и географических названий «Пиндин лоча фанлюэ» не унифицирована; подавляющее большинство документов преподносится в редакции, в ряде случаев весьма сильно отличающейся от редакции аналогичного документа в «Дай Цин Шэнцзу...». Датировка документов, как правило, совпадает. Все эти моменты свидетельствуют, что документы и материалы обоих собраний компилировались из одного общего источника, которым являлся Государственный архив цинской династии. Это позволяет с полным основанием использовать сведения «Пиндин лоча фанлюэ» наравне с таким последним, наиболее полным, официальным собранием архивных документов, каким является «Дай Цин Шэнцзу...».

При ознакомлении с материалами памятника необходимо иметь в виду несколько следующих моментов.

Маньчжуро-цинские правители, утвердившись в Китае, полностью восприняли в своих взаимоотношениях с соседними народами традиционную для китайской дипломатии определенную схему, в соответствии с которой окружавшие Китай народы рассматривались не как равноправные партнеры в дипломатических и торговых отношениях, а исключительно как зависимые от Цинской империи «вассальные народы». Официальная китайская историография постоянно пыталась представить дипломатические отношения Китая с окружавшими его народами в виде отношений некоего «сюзерена» и его «вассалов», несмотря на то что эти взгляды не имели под собой каких-либо исторических оснований. Эта китаецентристская схема, естественно, наложила глубокий отпечаток и на язык официальных дипломатических документов, также заимствованный маньчжуро-цинами. Эта черта уже отчетливо прослеживается и в таком раннем официальном издании, относящемся к концу XVII в., каким является «Пиндин лоча фанлюэ». В этом труде тоже делается попытка представить Русское государство «данником» Цинской империи, русских людей называют в нем не иначе, как «лоча» — «демон, терзающий людей» (см.: И. Захаров, Полный маньчжурско-русский словарь, СПб., 1875, стр. 858), именуются ворами и разбойниками, документы собрания с первой до последней его страницы полны оскорбительных для Русского государства выражений и формулировок.

Говоря о языке источника, следует отметить также частую повторяемость в нем определенного числа оборотов, характерных для языка официального китайского делопроизводства, что не может не наложить отпечаток и на язык перевода, делая его несколько однообразным.

Наконец, что самое главное, следует отметить и постоянно иметь в виду противоречивость материалов памятника, декларативный, не подкрепленный историческими фактами характер некоторых вошедших в него материалов. Когда мы читаем заключительные славословия в адрес Канси по поводу «победы», которая была якобы одержана над русскими в Приамурье, то не стоит забывать описаний тех многочисленных срывов и трудностей, которые пришлось испытать Цинской империи и маньчжуро-цинским войскам после их военно-политического выхода на Амур, а также того обстоятельства, что тяжелая для маньчжуров 10-месячная осада города Албазина так и не увенчалась успехом, подготовка же к первому нападению на Албазин заняла у Цинов три года. Эти факты противоречат утверждениям о легкости и гладкости, которые были якобы характерны для развязанных маньчжурами в 80-х годах военных действий на Амуре против Русского государства.

«Пиндин лоча фанлюэ» целиком переводится на европейские языки не впервые. Первый в мировой синологии перевод памятника на русский язык принадлежит члену Пекинской духовной миссии в Пекине иеродиакону Иларию (Лежайскому) и был завершен в марте 1854 г. (см.: Государственная Публичная библиотека им. М. Е. Салтыкова-Щедрина, Рукописный отдел, К-10, Иларий), однако тогда так и не увидел света. К настоящему времени этот перевод несколько устарел. К его недостаткам следует отнести некоторую неточность, пропуск нескольких документов; в перевод Илария не вошло и заключение источника, в котором даны некоторые важные оценки.

Публикуемый перевод сделан с версии памятника, вошедшей в сочинение Хэ Цю-тао «Шофан Бэйчэн», главы V-VIII вводные. Подстрочный комментарий Хэ Цю-тао, как непредставляющий самостоятельной научной ценности, при переводе опущен.

2. Фудутун — помощник командира маньчжурского Знаменного корпуса («знамени»); их было два на корпус (см.: И. С. Бруннерт и В. В. Гагельстром, Современная политическая организация Китая, Пекин, 1910, стр. 272).

3. Олосы, Элосы — Русское государство, Россия.

4. Под Хэйлунцзяном в источнике имеется в виду как собственно река Амур, так и отдельные районы его бассейна, Приамурье.

5. Дауры — основное, наиболее стойкое этнически население верхнего Амура, монголоязычная народность. В 1654 г. была насильственно переселена маньчжуро-цинским правительством на территорию современного Северо-Восточного Китая. Название «дауры» здесь впервые встречается в маньчжуро-цинских источниках.

6. Солоны — народность эвенкийской этнической группы, живущая в Северо-Восточном Китае, а также в Синьцзянском Уйгурском автономном районе (в долине р. Или), куда они были переселены в качестве военных поселенцев в 60-х годах XVIII в.

7. Чжанцзин — китайская транскрипция маньчжурского «чжангинь» (монг. цзан-гин) - помощник правителя монгольского княжества или хошуна по военным делам (И. С. Бруннерт и В. В. Гагельстром, Современная политическая организация Китая, стр. 374). Здесь, по-видимому, в значении «офицер», «начальник».

8. Нингута — маньчжурская крепость, форпост Цинской империи на северо-восточной окраине, совр. г. Нинъань к югу от Муданьцзяна в пров. Хэйлунцзян КНР.

9. Имеется в виду первое нападение маньчжуров на отряд Е. П. Хабарова в Ачанском остроге.

10. Шаншу — начальник ведомства (министерства), министр (И. С. Бруннерт и В. В. Гагельстром, Современная политическая организация Китая, стр. 84); в данном случае — начальник Военного ведомства (бин бу). Дутун — командир Знаменного корпуса (там же, стр. 272).

11. Свидетельство о нападении маньчжурских войск на русский Кумарский острог в устье р. Кумары (совр. р. Хумаэрхэ), правого притока Амура, выше впадения в него Зеи.

12. Анбан - чжанцзин — китайская транскрипция маньчжурского «амба-джангинь» — военный наместник края (позднее — цзянцзюнь). Также родовой старшина или правитель маньчжурского или монгольского рода или племени.

13. Местонахождение Шанцзяньухэй неизвестно.

14. Сунхуацзян — это Сунгари.

15. Куэрханьцзян — совр. р. Муданьцзян, правый приток Сунгари.

16 Цзянцзюнь — командующий всеми маньчжурскими войсками на подведомственной ему территории, одновременно начальник местной военной и гражданской администрации, обладающий практически неограниченной властью, совмещающий в своем лице и судебные функции (см.: Е. Ф. Желоховцева, Материалы местных учреждений Северо-Восточного Китая XVII-XIX вв. в «Маньчжурском архиве», — «Проблемы востоковедения», 1960, № 4, стр. 178). В. П. Васильев переводит «цзянцзюнь» как «воевода», а управляемые ими территории — «воеводствами» (В. П. Васильев, Описание Маньчжурии, отд. отт. из ЗИРГО, кн. XII, СПб., 1857, стр. 5). Нам представляется, что эти термины лучше переводить как «наместник», «наместничество».

17. Гуфатаньцунь — селение в месте впадения Сунгари в Амур или несколько ниже по Амуру [см. «Да Цин Шицзу Чжанхуанди шилу» («Правдивые записи о правлении Величественного императора Шицзу великой Цин»), Токио, 1937, цз. 138, стр. 16а-б].

18. Чаханьхан — по-монгольски «белый царь», имеется в виду русский государь.

19. Далисы цин — председатель ревизионной палаты (И. С. Бруннерт и В. В. Гагельстром, Современная политическая организация Китая, стр. 66 — 67).

20. Албазин маньчжуры в официальных цинских документах называли Якса. В переводе с маньчжурского означает «полукругом обрушивающиеся места берега, излучистый, извилистый берег, яр» (см.: И. Захаров, Полный маньчжурско-русский словарь, СПб., 1875, стр. 180).

21. Xэчжэнь, хэчжэ — собирательное маньчжурское название для многочисленных родов сунгарийских, уссурийских и амурских нанайцев (гольдов).

22. Как убедительно доказал Л. И. Шренк, название «фэйяка» употреблялось маньчжурами для коллективного обозначения нескольких народов Приамурья или их языка, в том числе и нивхов (гиляков), но отнюдь не для одних последних (Л. И. Шренк, Об инородцах Амурского края, СПб., 1883, т. 1, стр. 102 — 104).

23. Цилэр — это современные орочи и нивхи (гиляки), встречается здесь в маньчжуро-цинских источниках впервые.

24. Гун — князь.

25. Цаньлин — командир полка (цзяла, маньчж. чжалань) в маньчжурском и китайском Знаменном корпусе. Здесь — командир полка гвардейского знаменного отряда (И. С. Бруннерт и В. В. Гагельстром, Современная политическая организация Китая, стр. 22-23, 272).

26. Тайцзи, тайчжи — наследственный титул монгольской аристократии — «потомственный дворянин» (см.: И. С. Бруннерт и В. В. Гагельстром, Современная политическая организация Китая, стр. 373).

27. Под Хэйлунцзяном в маньчжурских документах XVII в., по-видимому, следует понимать одноименную крепость (Айхунь). В комментарии к тексту Хэ Цю-тао пишет: «Эсули находится на северо-востоке, в 410 ли от Хэйлунцзянчэна» («Шофан бэйчэн», цз. 5 (вводный), стр. 46. Ниже Хэ Цю-тао называет Эсули как Эсуличэн, в более чем в 80 ли к северо-западу от Хэйлунцзянчэна (см. «Шофан бэйчэн», гл. 14, стр. 76). Следует отметить такое серьезное расхождение. Эсули находилось в районе современного пункта Хайланьпао на Амуре в современной провинции Хэйлунцзян.

28. Хунъипао — пушки иностранного образца, отливаемые по чертежам иезуитов.

29. Сибо — эвенкийская народность Северо-Восточного Китая.

30. Дань — пикуль, мера веса, равная 59,6 кг.

31. Лифаньюань — Палата внешних сношений, седьмое неофициальное министерство Цинской империи в XVII—XVIII вв. Предшественником его был Мэнгу-ямынь (маньчж.: [799] «Монгольский приказ»). Заведывала всеми делами по сношениям с Монголией, позднее — с Кукунором и Синьцзяном; до 1860 г. вела также все дипломатические дела с Россией.

32. Гуаэрча, гуалэча — народность эвенкийской группы, проживающая в Северо-Восточном Китае.

33. Дасюэши — один из четырех канцлеров Государственной канцелярии (Нэйгэ), назначаемых из числа наиболее заслуженных сановников империи и обязательно являвшийся членом академии Ханьлинь.

34. Цзолины — командиры низшей воинской единицы Знамен — нюру (кит. цзолин — «роты»). Здесь ротные командиры Придворных знаменных войск, находившихся в ведении Дворцового управления («Министерства двора») (см.: И. С. Бруннерт и В. В. Гагельстром, Современная политическая организация Китая, стр. 10).

35. Чжан — китайская мера длины, равная 3,2 м.

36. Дачэнь — сановник.

37. Мукденскому. После обоснования маньчжуров в Пекине Мукден был оставлен второй почетной столицей Цинской империи, за которой закрепилось название Шэнцзин (Священная столица).

38. Ланчжун — начальник отделения в ведомстве (министерстве).

39. Шилан — помощник начальника ведомства (товарищ министра).

40. Чи — мера длины, равная 0,32 м.

41. Учжумуцинь — один из монгольских аймаков.

42. Адаха-хафань — наследственный чин, присваиваемый за заслуги перед государством.

43. Цзунгуань — главноначальствующий; также — родовой старшина или правитель того или иного племени.

44. Столичный цензор по техническому отделению — Гункэ цзишичжун (см.: И. С. Бруннерт и В. В. Гагельстром, Современная политическая организация Китая, стр. 64).

45. Сяоцисяо — младший офицер (см. там же, стр. 273).

46. Северное море — в представлении маньчжуро-цинов — это район Татарского пролива Охотского моря.