В каждой будке находятся мелкие мандарины для предупреждения контрабанды; но, напротив того, сии достойные служители ободряют торг запрещенными товарами и собирают доходы в свой карман, а не в богдыханское казначейство. Читатель ясно видит, что все поборы сии так искусно производятся, что вся тяжесть оных падает на приезжающих. Я не сомневаюсь, что введение запрещенного в Кантоне торга увеличило, в чем и [41] сами китайцы сознаются, их лихоимство. Но искусство, с коим он производится, доказывает, что торг сей с давнего времени известен в Китае; хотя туземцы и уверяют, что все видимые теперь в Китае злоупотребления начались только со времени покорения Китая татарами. Время сие слишком отдаленно, чтобы нам спорить о нем; судя же по нравственности, образу жизни и характеру настоящего века, мы должны увериться в противном. Таможенные мандарины в Кантоне весьма превосходят в плутовстве собратий своих в Вампоа. Европейским катерам дозволяется возить в Кантон, для употребления своих коммерческих контор, платье, мебель, серебро, посуду глиняную и стеклянную и вина; все в известном количестве, равно как и жизненные потребности, но не товары. Иностранные товары обложены большою пошлиною, которая составляет важный государственный доход; посему несравненно строже осматривают те катера, кои идут от кораблей в Кантон. Поелику же предполагается, что катера сии возвращаются из Кантона в Вампоа порожними, то их и не так строго осматривают, а европейцы, пользуясь сим, подкупают таможенных мандаринов и провозят золото, серебро, цинк и все негромоздкие товары.

Мне известно, что многие посылают с сими судами важные суммы монетою в Макао за небольшую плату, и деньги всегда в целости доставляются на корабли. В последнюю поездку мою из Кантона я не мог найти ни одного европейского судна, отъезжающего в то время, и потому прибегнул к контрабандистам. Богатый контрабандист явился в контору, взял все мои вещи и, дав мне расписку, просил меня, чтобы я был на другой день в два часа в Вампоа и ожидал его на известном, означенном им, месте, в европейском катере. Я явился в назначенное место и нашел там прекрасное вооруженное судно с 26 гребцами, кои спокойно доставили меня и вещи мои в Макао в течение 11 часов. Более всего удивило меня по приезде в Макао, что он тотчас пошел на брандвахту и, пробыв там с пять минут, объявил мне, что я могу выгружаться, и все вещи мои были спокойно, без затруднений перенесены его людьми в дом мой. За поездку сию я заплатил 40 пиастров (около 200 рублей), — конечно, весьма немного за скорую и спокойную перевозку вещей: одна пошлина за оные стоила бы мне по крайней мере 2000 рублей.

Все металлы из Китая вывозить запрещено, исключая цинка, количество коего, к вывозу дозволяемое, определяется ежегодно старшим хоппу, т. е. таможенным начальником. Несмотря на сие, огромнейшее количество оного тайно вывозится на ост-индских кораблях.

Строгость сия однако же продолжается не долее одного или двух месяцев, ибо добродетель фу-юна редко оказывается неумолимою перед обворожительным золотом. Впрочем, во время моего пребывания назначен был в Кантон фу-юн, коего никак подкупить было невозможно, и он почти совершенно истребил контрабанду, а вместе с сим и доходы своих товарищей, кои, наконец, вышед из терпения и все соединившись, своими интригами у двора успели посадить его на другое, хотя и гораздо высшее место. А ему того-то и надобно было; будучи человеком с умом и дарованиями, он скоро опять был повышен чином и наконец прибыл в Кантон в звании Цан-Тука, или вице-роя (наместника). Контрабандисты и торговцы опием были крайне встревожены сим назначением, заперли свои лавки и скрылись на время, кто где мог. Но следствие показало, что страх их был неоснователен. Сей хитрый вельможа преследовал их прежде единственно для достижения высшего звания, теперь же сделался снисходительным до крайности. Достигнув повышения и стараясь о дальнейшем, он употребил все средства к обогащению себя, дабы тем споспешествовать своему властолюбию. Посему он был мягкосерд к сослуживцам и учтив к европейцам, а пронырствами и снисходительным характером удалось ему собрать такое огромное состояние, что подобного никто не приобретал на месте кантонского наместника.

После сего ему дали место в Верховном совете богдыхана в Пекине, имя его было Пак-Тей-Иен, по прозванию Пи-Тей-Чжин; он наконец достиг до верховной в государстве должности калоа, но скоро был уволен. Я имел честь обедать с сим вельможею у господина Друммонда, который давал ему обед на одном английском ост-индском корабле. Это единственный кантонский вицерой, удостоивший посещением своим европейский пир.

Хитрости и интриги действуют в Китае более, нежели где-либо на земном шаре, причиною сему образ правления, нравы и обычаи жителей.

На дороге от Вампоа в Кантон самый город Вампоа и два храма останавливают внимание путешественника; несколько многолюдных деревень, огромные поля сарацинского пшена, сахарного тростника и всюду хорошо возделанные земли представляют весьма интересную картину народного трудолюбия и промышленности. Есть еще особый путь водою по другой стороне Вампоа вверх по реке Ионке, или Джонке, вход в которую находится ниже рейда, и сюда-то входят все ионки (джонки. — В. М) большого размера, отправляясь в Кантон. Прибыв в верховья сей реки, они переплывают на западную сторону и входят в так называемую Соленую реку, где все китайские суда, нагруженные солью, обязаны останавливаться у Соляных приказов, там сбирают пошлину в пользу правительства. Большая часть соли, привозимой в Кантон, добывается у западных берегов на острове Хайнань. Торг солью и иностранная торговля находятся в руках компаний монополистов, коих европейцы называют купцами Хонг. Соляная компания важнее и богаче, состоя из людей с огромными капиталами, имеющими почетное звание мандаринов. Будучи источником великого для казны дохода, торговля сия находится под строгим надзором компании, несмотря на то мелкие мандарины часто обманывают. Все продающие соль должны быть снабжены дозволением, под опасением строго взыскания.

В то время, когда морские разбойники находились на сих берегах, множество судов с солью было ими перехвачено, и цена на соль возросла до крайности, так что компания принуждена была вступить в переговоры с начальником, или адмиралом пиратов, и платить ему за каждое судно, коему он давал свободный пропуск.

Китайцы производят на собственных судах (ионках — джонках, — В. М.) обширную иностранную торговлю с Японией, Кохин-Хиною, Сиамом, Тонкином, Явою, Суматрою, Макассаром и со всеми Индо-Китайскими островами. Китайцы считают торговлю сию самою важною из всех заграничных, и это весьма вероятно, ибо более сорока тысяч тонн различных судов заняты ею и соляною торговлею. Нам известно, что китайская ионка, торгующая с островами, перевозит товаров на сумму от трехсот до пятисот тысяч пиастров; товары сии состоят из фарфора, шелковых материй, китаек, платья, книг, бумаги писчей, железных и стальных вещей, чая, земледельческих орудий, сукна и проч.

Китайцы не имеют понятия о теории морского искусства, но они добрые, расторопные моряки. Они обыкновенно нанимают португальского лоцмана, умеющего брать высоту солнца, чтобы вести суда свои. Они довольствуются одною в год поездкою, отправляясь при северо-восточном пассатном ветре и возвращаясь с юго-западным. На всех Индо-Китайских островах находится множество китайских переселенцев. Без сомнения, они суть лучшие колонисты, доказав сие всюду, где бы ни поселялись. Разработка руд золотых и оловянных, обработка плантаций хлопчатой бумаги, индиго и сахара производятся большею частию китайцами на Малайских островах. Посреди ленивых и беспечных малайцев они скоро обогащаются. Странно, что хотя они и женятся на малайках, но никогда не переменяют обычаев или религии своей, а всегда остаются, как сами, так и потомки их, отдельным народом, и где бы ни поселились, везде видеть можно совершенный Китай в малом виде. В Японии они подвергаются строгому надзору, торговля их ограничена только известным числом судов, и во все свое пребывание там они обязаны оставаться в особо отведенном для них месте в Нагассаки. Китайские выходцы видны во множестве во всей Индии, и английское правительство, по свойственной ему мудрости, покровительствует им.

Прибытие одной таковой огромной ионки из Батавии представляет весьма странное зрелище. На палубе толпятся люди, обезьяны, попугаи, яванские воробьи и другие различные птицы и животные, и судно сие могло бы служить прекрасным изображением Ноева ковчега, если бы не было там слишком большой пропорции людей. Хозяин или хозяева ионки малую часть занимают своими товарами, прочие же места они отдают для перевозки вещей; каждый хозяин товара обыкновенно сам сопровождает оный, так что экипаж и пассажиры сии составляют ужасную толпу, большая часть коей, будучи из ремесленников, остается навсегда искать счастья на островах; там они работают в рудниках и на плантациях. В последнюю войну английские ост-индские корабли, имея неполные экипажи, брали китайцев матросами, возвращаясь из Кантона, и все капитаны отзываются о них с похвалою, говоря, что они неутомимы и деятельны, но несколько трусливы и в непогоду боязливо лазят по снастям.

Проехав Соленую реку, изумленный путешественник останавливается при виде со всех сторон удивительной деятельности. Ионки всякого рода и величины, лодки, барки и сампаны всех возможных построений, прибывшие в Кантон из других провинций государства, литерально (буквально. — В. М.) закрывают водную поверхность. Сампаны суть самые мелкие суда, имеющие кровли из бамбука, снабженные на корме длинным веслом, расщепленным посредине и обращающимся на железном гвозде; посредством сего и еще одного или двух весел с боков суда сии быстро двигаются по поверхности воды. При первом взгляде покажется, что нет средства пройти между сим лабиринтом судов, по-видимому в беспорядке смешанных, без всякого между ними прохода. Однако ж, по внимательном рассмотрении, удостоверишься, что оставлены пустые пространства для прохода: одно близ восточного, а другое — у западного берега, и что все суда укреплены правильными рядами, составляя целые улицы, по коим разъезжают продавцы мяса, рыбы, зелени, плодов и пр., звучным голосом предлагая свои товары.

Первое дело по прибытии торгового иностранца в Кантон должно состоять в отыскании поручительства за свой корабль, т. е. найти одного из купцов Хонг, или особой китайской привилегированной компании, который бы производил за него все дела купеческие, доставлял ему товары и отвечал за него во все продолжение его пребывания в Китае. Исполнив сие, поручившийся за него купец рекомендует ему необходимого в торговых делах человека, называемого лингвистом или толмачом. Всегда лучше брать рекомендованного купцом, нежели стороннего, чтобы между ими не произошло недоразумений и несогласий.

Компания сия утратила много своего влияния и значительности смертию знаменитого президента своего Пхан-Куей-Куа, который, имея отличные дарования и назначенный самим богдыханом, богатством и влиянием своим поддерживал кредит всех членов оной. Но много также вреда приносят компании некоторые злоупотребления, например контрабандный торг и обычай некоторых из беднейших купцов Хонг продавать мелочным торговцам право свое вывозить чай и пр. Они делают сие потому, что лавочники платят им тотчас чистыми деньгами все пошлины, кои они должны вносить в казну только через год. Когда мне случалось спрашивать китайцев мнения их на счет важности выгод, доставляемых богдыханской казне от европейской торговли, то я всегда получал в ответ, что они почитают торговлю свою с Индо-Китайскими островами несравненно важнее европейской во всех отношениях. Как бы то ни было, но ввоз в Кантон из Англии, Америки, Голландии, Франции, Швеции, Дании, Манилы и из Индии на европейских кораблях товаров и денег должен простираться ежегодно по крайней мере на сумму от 30 до 40 миллионов пиастров, т. е. 200 миллионов рублей. От ошибочной китайской торговой системы, запрещающей ввоз опия, употребление коего в Китае так же обыкновенно, как табака в Европе, богдыханское казначейство теряет ежегодно пошлин на сумму от 20 до 25 миллионов рублей ассигнациями. Важность европейской с Китаем торговли зависит не от привозов наших в Срединное царство, каковым Китай называется, но от количества и ценности ее произведений и мануфактур, вывозимых нами и употребляемых в Европе.

Если Китай лишится одной английской торговли, то миллионы жителей останутся без работы и без пропитания, а может быть, и возмутятся против правительства. Конечно, от сего произойдет важное неудобство для самой Англии²⁰, но китайцы потерпят более, ибо до 30 миллионов фунтов чая останется в руках их непроданными, а все рабочие, занимавшиеся приготовлением оного, лишатся хлеба. По сей причине, хотя китайцы весьма дерзки в сношениях своих с англичанами, однако ж в то же время стараются никогда не доходить до совершенного разрыва. Они в таком случае идут как бы ощупью и, дойдя до опасности разрыва²¹, тихо возвращаются прежним путем к согласию. Из сего можно ясно заключить, что английская торговля сделалась столь же необходимою для Англии, сколько и для Китая, не упоминая уже о количестве железа, свинца и сукна европейского, которое они ежегодно потребляют; и я совершенно уверен, что торговля сия гораздо для них важнее, нежели они сознаются.

Комментарии

15. Малайское название веса, составляющего 148 российских фунтов.

16. В 1830 году из азиатских владений Ост-Индской компании привезено в Кантон опиума на 12 057 157 пиастров (более 60 000 000 млн. рублей), а в 1816 году — на 2 637 000 пиастров. Вот как торг сей умножился! Сведения сии взяты из рапортов, представленных парламенту и напечатанных в английской газете «The Courier». — Прим. перев.

17. Поручительства

18. Когда надобно им убавить паруса, они спускают оный несколько и нижнюю часть оного свертывают на палубе; смотря по мере надобности и по силе ветра, весьма удобное средство брать рифы.

19. Чунам есть особого рода весьма прочный цемент, состоящий из извести и крови, коим наклеивают бумагу, которая, быв покрыта маслом, уже воды не пропускает.

20. Если когда-либо английское правительство вздумало бы разрушить привилегии индийской компании и торговлю с Китаем сделать свободною, то вопрос о важности оной скоро бы решился; ибо я уверен, что и двух лет не прошло бы без явного разрыва. Не желая вступать в дальнейшие прения о пользах компании, я скажу только, что нетрудно было бы привести множество в пользу монополий доказательств, о коих особы, не имевшие случая вблизи видеть китайцев, едва ли могут судить справедливо.

21. В английских газетах напечатано следующее письмо одного англичанина с острова Линтин в Китае, от 22 декабря 1831 года, о нынешнем состоянии дел между Ост-Индскою компанией и китайцами:

«Кто живет в отдалении от Китая, тот не легко может понять политические дела сего государства. Но как мне писать более не о чем, то я хочу попытаться дать вам понятие о здешнем состоянии дел, на которое вся Британская Индия обращает теперь большое внимание. Не стану входить в причины жалоб, которые вам уже из газет довольно известны. Вы знаете, что делами Ост-Индской компании управляют здесь четыре из самых старших членов фактории; теперь их только три, из коих оба младшие соединились против главноуправляющего. Последний слаб здоровьем и, кажется, не имеет довольно твердости держать обоих других в надлежащей от себя зависимости, хотя он мог бы действовать и без их согласия. Равным образом вам известно, что компания дает себе в Индии вид такой державы, которая никого не признает выше себя; и в этом-то заключается настоящая причина, почему все наши посольства были так неудачны. Чтобы скрыть свою подчиненную степень, члены фактории умели себя и дела свои так тесно соединить с делами нации, что китайцы принуждены думать, будто мы не имеем поддерживать иных польз, кроме выгод компании; а правительство пекинское очень хорошо знает, как слаба будет компания, если отнять у нее торговлю чаем. Я думаю, что мы никогда не сделаем здесь чего-нибудь, пока из самой Англии не будет исходить власть, совершенно отличная от теперешней и свободная от всяких отношений к компании. Но до тех пор, пока здешней фактории позволено будет у нижних чиновников областного правительства нищенски испрашивать того, чего бы высшие английские офицеры должны были требовать от главы китайского правительства, до тех пор каждая попытка англичан в Китае будет обращаться к их стыду и неудовольствию. Если личный характер и решимость адмирала Оина не послужат противоядием и, не обращая внимания на компанию и дела ее, не покажут китайцам, что он действует для пользы своей нации, а не для выгод общества купцов, торгующих чаем, то я опасаюсь, чтобы настоящее покушение преодолеть упрямство китайцев не кончилось подобно всем прежним. Желая показать вам внутренние пружины всего дела, я постараюсь представить оное со всею точностью. Фрегат «Challenger» о 48 пушках прибыл 4 декабря в Макао; 6 числа фактория просила купцов гильдии Хонг спросить у вицероя, желает ли он лично принять от капитана Фриментля письмо генерал-губернатора Индии или отправит на сей конец почетного чиновника за город. Вы сами можете видеть, сколь безрассудно прибегать к такому извороту, когда не имеют средств поддержать свое требование силою. Не знаю, по какому праву фактория компании осмелилась войти в посредство между британским капитаном и местным начальством, знаю только, что если она имела искреннее намерение вспомоществовать ему в сей миссии, то прибегла в сем случае к самой неблагоразумной мере. Вицерой, как должно было ожидать, отвечал, что не сделает ни того ни другого и что если английский капитан имеет письмо на его имя, то может доставить оное к нему через купцов компании Хонг. Капитан Фриментль уже отправился в Кантон, но был еще на дороге уведомлен факторией об ответе вицероя; последовав ее совету, он возвратился и по сие время находится в Макао. Фрегат его и Clive стоят на якоре здесь, среди судов контрабандистов, коим китайцы запретили брать съестные припасы в Макао. Пятьсот человек китайского войска занимают сей последний город, принадлежащий португальцам только по имени; они вступили в него под предлогом защищения португальских жителей; вслед за ними ожидают еще 5000 человек. Они показывают также вид, будто осматривают тамошние укрепления, на которых, впрочем, нет ни одной пушки в порядочном состоянии. Кроме того, 500 человек занимают соседственный остров против устья Эстуари и множество военных лодок находится вне Бока-Тигрис у места, называемого Хум-пи. Таковы их здешние военные силы. Что касается до укреплений при Боке, то для взятия их довольно было бы сотни наших морских солдат или одного фрегата, который, став посреди канала, мог бы несколькими залпами разрушить их до основания. В сию минуту получил я из Кантона известие, что вицерой согласился отправить за город почетного офицера, но капитан Фриментль теперь не слишком торопится ехать туда и, как мы надеемся, будет ожидать прибытия адмирала Оина».