ОБЗОР ОСНОВНЫХ КИТАЙСКИХ ИСТОЧНИКОВ ПО ИСТОРИИ МОНГОЛИИ И КИТАЯ XIII—XIV вв.

На китайском языке, как известно, существуют многочисленные источники по одному из интереснейших периодов мировой истории — периоду монгольских завоеваний XIII—XIV вв. Они не только дают исследователю обширный материал по истории китайского и монгольского народов, но значительно дополняют и уточняют сведения о монголах и других народах Центральной Азии, содержащиеся у персидских и арабских авторов ¹. Кроме того, только в литературе на китайском языке мы находим подробные данные о собственно Монголии и господстве монгольских завоевателей в Китае в более позднюю эпоху начиная приблизительно со второй половины XIII в. В так называемых мусульманских, т. е. персо- и арабоязычных,. источниках подробно освещены лишь события, относящиеся к ранней истории монголов или происходившие в западных частях монгольской империи. Ценность китайских источников для изучения истории Монголии и других стран, некогда входивших в состав империи, основанной Чингисханом, общепризнана.

В синологической и монголоведческой литературе можно найти только библиографические или историографические заметки и исследования, посвященные отдельным памятникам ², [131] а также историографические сведения, в которых содержатся анализ и оценка отдельных источников с точки зрения конкретных проблем, исследуемых авторами ³. В предлагаемом обзоре даются краткое описание и характеристика основных китайских источников по истории Монголии и Китая XIII—XIV вв., которые почти все использованы в данной работе.

Автор рассматривает источники по возможности в хронологическом порядке, а также прослеживает в основных чертах историю изучения этих источников в Китае. Что же касается многочисленной литературы на китайском и других языках, то здесь затрагиваются лишь наиболее важные труды, связанные с разработкой или исследованием разбираемых источников. В связи с тем что работа посвящена материалу, отражающему события первой половины XIII в., в обзоре значительное место отводится источникам по раннему периоду монгольского господства в Китае, до 1279 г. Монгольские завоеватели хозяйничали на всей территории Китая с 1279 по 1368 г., т. е. со времени уничтожения ими империи Южных Сунов (1127—1279 гг.) до изгнания их из страны в результате народных восстаний. Но фактически господство захватчиков на китайской территории началось с 1215 г., когда монгольские войска овладели чжурчжэньской столицей Чжунду (совр. Пекин) и большей частью Северного Китая. Источники, относящиеся к этому периоду пребывания монголов в стране, имеют важное значение для изучения истории Монголии и Китая в эпоху Юань.

Записки и отчеты путешественников, купцов и дипломатов как свидетельства очевидцев служат ценными источниками для историков любой страны. Особенно это относится к Монголии, где отсутствуют собственные письменные источники по рассматриваемому периоду, за исключением “Тайной истории монголов”. Но если сочинения европейских путешественников о Монголии XIII в., в частности Плано Карпини, Гильома Рубрука и Марко Поло, явились предметом многочисленных публикаций и исследований в разных странах ⁴, то такая же литература на китайском языке еще недоступна более или менее широкому кругу читателей. Вместе с тем даже имеющаяся литература на европейских языках, посвященная китайским путешественникам, частично устарела. [132]

Из сохранившихся записок путешественников первой половины XIII в. о монголах и Северном Китае “Мэн-да бэй-лу” (“Полное описание монголо-татар”) — самый древний источник по истории Монголии ⁵. “Описание” представляет собой записку южносунского посла Чжао Хуна, побывавшего в Яньцзине в 1221 г. у главнокомандующего монгольскими войсками в Северном Китае Мухали.

“Мэн-да бэй-лу” дошло до нас как часть “Шо-фу” ⁶ — обширного сборника сочинений различных авторов, составленного Тао Цзун-и в 1370 г., и “Гу-цзинь шо-хай” — такой же компиляции 1544 г., в которой “Мэн-да бэй-лу” было перепечатано с “Шо-фу”. К 1900 г. уже появилось издание “Мэн-да бэй-лу” с примечаниями — “Мэн-да бэй-лу чжу” (“Комментарий к “Полному описанию монголо-татар””) Цао Юань-чжуна. Это издание представляет собой, по-видимому, большую редкость, так как П. Пеллио не видел его, так же как и Ван Го-вэй, который ни одним словом не упоминает о нем ⁷. Китайский ученый Ван Го-вэй провел большую работу над “Мэн-да бэй-лу”. Он в 1926 г. (в конце текста Ван Го-вэя стоит дата: “бин-инь чжэн-юе сань жи” — 15 февраля 1926 г.) сверил рукописный список “Мэн-да бэй-лу” минского периода из “Шо фу” с текстом из “Гу-цзинь шо-хай” и снабдил текст обширным комментарием ⁸. Комментарий его содержит выписки из многих источников — “Ляо ши”, “Цзинь ши”, “Юань ши”, “Цзянь-янь и-лай чао-е цза-цзи” (“Различные официальные и неофициальные записи [о событиях со времени периода правления] Цзянь-янь (1127)”), сочинения южносунского писателя Ли Синь-чуаня, “Юань-чао би-ши”, “Чан-чунь чжэнь-жэнь си ю цзи”, “Хэй-да ши-люе” и др. Проверенный Ван Го-вэем текст “Мэн-да бэй-лу” с комментарием был включен в “Мэн-гу ши-ляо сы-чжун” (“Четыре исторических источника по Монголии”) 1926 г.; “Мэн-да бэй-лу” вошло в посмертное (неполное) собрание сочинений Ван Го-вэя 1928 г. “Хайнин Ван Чжун-цюе гун и-шу” (“Посмертное собрание сочинений его превосходительства Ван Чжун-цюе из Хайнина”) ⁹ и его собрание сочинений (более полное) 1940 г. — “Хайнин Ван Цзин-ань сянь-шэн и-шу”. Кроме того, существует издание [133] 1936 г. “Мэн-да бэй-лу” вместе с “Хэй-да ши-люе”, снабженное комментарием Ван Го-вэя ¹⁰.

Как в китайской литературе, так и на других языках в течение длительного времени начиная с XIV в. авторство “Мэн-да бэй-лу” приписывалось Мэн Хуну (***). Действительно, при Южных Сунах состоял на различных важных должностях крупный чиновник и военачальник Мэн Хун (1195—1244), биография которого впоследствии была включена в “Сун ши” (“История (династии] Сун”) ¹¹. Но, судя по его биографии, он не имел отношения к посольствам, отправляемым Южными Сунами к монголам ¹². В тексте же “Мэн-да бэй-лу” автор называет себя Хуном ¹³. По предположению Ван Го-вэя, именно это и явилось причиной того, что Мэн Хуна ошибочно считали автором “Мэн-да бэй-лу” ¹⁴. Другими словами, составитель компиляции “Шо-фу”, в которую вошло “Мэн-да бэй-лу”, Тао Цзун-и сделал Мэн Хуна автором “Мэн-да бэй-лу”. Он, очевидно, предположил, что известный чиновник Мэн Хун, живший во времена, указанные в тексте сочинения, мог быть отправлен к монголам в качестве посла и, следовательно, был автором “Мэн-да бей-лу” ¹⁵. На самом деле, по сообщению южносунского писателя Чжоу Ми в сочинении “Ци-дун е-юй” (.“Неофициальные беседы в Цидуне”), не Мэн Хун, а Чжао Хун был отправлен с миссией к монгольскому главнокомандующему войсками в Северном Китае Мухали ¹⁶ командующим южносунскими войсками в Хуайдуне ¹⁷ Цзя Шэ и вернулся в Южный Китай в 7-ю луну 14-го года периода правления Цзя-дин (21 июля — 18 августа 1221 г.). Иначе говоря, имя Чжао Хуна (Хун) и дата его путешествия в Северный Китай (1221 г.) совпадают с именем автора “Мэн-да бэй-лу” и годом его путешествия к монголам. На этом основании Ван Го-вэй справедливо предполагает, что автором “Мэн-да бэй-лу” является не Мэн Хун, а скорее всего Чжао Хун ¹⁸. Эта точка зрения была поддержана П. Пеллио ¹⁹.

Даты пребывания южносунского посла в Яньцзине и, следовательно, время написания его сочинения не вызывают сомнения. В самом тексте “Мэн-да бэй-лу” говорится: “Весной прошлого года [я], Хун, каждый раз видел, как в отправляемых ими [134] (монголами. — Н. М.)документах [они] еще назывались “Великой династией” (да чао), а годы правления [у них] обозначались как “год зайца” или “год дракона” ²⁰. Только в прошлом году [они] переменили [название года] на [год] гэн-чэнь, а нынешний называют “годом синь-сы”” ²¹. Таким образом, весной года гэн-чэнь по китайскому лунному календарю (6 февраля 1220 г. — 24 января 1221 г.) автор находился где-то среди монголов или поддерживал связи с ними, а в году синь-сы (25 января 1221 г.— 12 февраля 1222 г.), т. е. в 1221 г., он выполнил свою миссию и написал сочинение.

По форме “Мэн-да бэй-лу” представляет собой не дневник путешествия, как записка монаха Чан-чуня, а стройный рассказ автора, изложенный по плану и разбитый на небольшие главки.

Чжао Хун, который в качестве посла больше общался с представителями местных монгольских властей, приводит важные сведения о наместнике Чингисхана в Северном Китае Мухали и его окружении.

Как известно, после выступления в 1219 г. монгольских войск в Среднюю Азию Мухали был оставлен Чингисханом завоевывать незанятые районы Северного Китая. Данные Чжао Хуна дополняют и подтверждают более поздние биографические материалы об этом полководце ²².

Автор пишет, что китайский военачальник Лю Бо-линь раньше был у чжурчжэней военачальником и, перейдя на сторону монголов, отличился при взятии Яньцзина. Он упоминает также о некоем Да-гэ сян-гуне (“министре Да-гэ”) ²³ как об одном из высших должностных лиц у Мухали и коменданте Яньцзина. В. П. Васильев в своем переводе “Мэн-да бэй-лу” первый слог из слова “сян-гун” (“министр”) отнес к слову “да-гэ” и перевел сочетание как “граф Да-гэ-сянь” ²⁴. Но такое чтение, разумеется, неприемлемо ²⁵. Под Да-гэ имеется в виду киданец Сянь-дэ-бу ²⁶. [135]

Интересно упоминание автора о “мусульманине” Чжа-ба: “За ним (т. е. за Да-гэ) следует некий, по имени Джа-ба, который уже стар и в Яньцзине ведает делами совместно [с Сянь-дэ-бу]” ²⁷. Ван Го-вэй справедливо отождествляет это лицо с “одним из приближенных Чингисхана Чжа-ба-эр хо-чжэ (***) ²⁸. В биографии Джафара-ходжи в “Юань ши” говорится: “Когда император (т. е. Чингисхан) возвратился на север, Чжа-ба-эр был оставлен охранять Чжунду вместе со всеми полководцами; [ему] была дана [должность] ду да-лу-хуа-чи (“главного даругачи”) Поднебесной [на всей территории] к северу от Хуанхэ и к югу от Темэнь и пожалованы 100 семей на поддержку в старости и дома [цзиньской] знати под резиденции” ²⁹. Если учесть, что Чжунду был сдан монголам в 5-ю луну года и-хай (30 мая — 28 июня 1215 г.), то самое раннее зарегистрированное в источниках время назначения монгольским ханом даругачи в завоеванных районах относится к 1215 г. ³⁰. Автор “Мэн-да бэй-лу”, сообщив о пребывании Джафара-ходжи в Яньцзине на должности даругачи до 1221 г., подтверждает сведения “Юань-ши” об участии его в управлении Северным Китаем.

Не менее важным является упоминание автора о переводчиках у Мухали. Он пишет: “[Я], Хун, видел, как [в Яньцзине] перед го-ваном ³¹ [Мухали] стояли два лан-чжуна (“старших секретаря”) из левого и правого управлений (цзо-ю сы). Когда послы приходят [к Мухали], то [эти] двое переводят их слова [на монгольский язык]. [Они] — бывшие цзиньские правители и чжурчжэни [по национальности]” ³². По предположению Ван Го-вэя, этими лицами могли быть Сяо-шэнь-те-му-эр ***, назначенный в году цзи-мао (18 января 1219 г.— 5 февраля 1220 г.) лан-чжуном левого управления, и Чжан Юй ***, ставший в том же году лан-чжуном правого управления ³³. Первый, возможно, был монголом, так как слово те-му-эр (temur — по монг. “железо”) часто входило в состав монгольских имен в XIII—XIV вв. Первую часть его имени восстановить трудно.

К 1221 г. в Северном Китае в аппарате управления наместника монгольского хана, очевидно, уже использовались люди из местного населения, знавшие монгольский язык. Это могли быть [136] и люди, специально подготовленные для роли переводчиков. Так, Сюй Тин, посетивший Северный Китай несколько позднее Чжао Хуна, в 1235—1236 гг., пишет: “В яньцзинских городских школах в большинстве случаев преподают уйгурскую письменность, а также перевод с языка татар ³⁴. Как только [ученик] выучивается переводить с [этого] языка, [он] становится переводчиком” ³⁵.

Сведения о представителях монгольской власти в Северном Китае позволяют выяснить детали организации управления в завоеванных китайских районах. Национальный состав чиновников говорит о том, что монгольские завоеватели в Северном Китае с самого начала стремились привлечь на свою сторону представителей господствующих классов, оппозиционно настроенных по отношению к чжурчжэньским захватчикам, и за неимением своих кадров использовали их на административных и военных постах.

В “Мэн-да бэй-лу” также сообщаются некоторые сведение о дипломатической деятельности монголов в Китае. Так, Чжао Хун упоминает помощника монгольского посла Су-бу-ханя, который “недавно” прибыл к Сунам спосольством и которого видел автор ³⁶. В. П. Васильев отождествлял это лицо с монгольским полководцем Субудаем (“князь Субутай”, по выражению В. П. Васильева) ³⁷. Но в действительности это был Чжубхан, ханский посол, которого, по “Тайной истории монголов”, чжурчжэни не пропустили через свою территорию к Сунам накануне первого похода монголов против государства Цзинь в 1211 г. (в году “собаки” по монгольскому летосчислению) ³⁸. Как предполагает Ван Го-вэй, в 1221 г. Чжубхан, очевидно, входил в состав посольства во главе с Гэ-хэ-чи-сунем, которое по приказанию Чингисхана сопровождало обратно южносунского посла Гоу Мэн-юя, ездившего к монгольскому хану в Среднюю Азию. Чжубхан был убит по приказу Южных Сунов в году синь-мао [137] (4 февраля 1231 г. — 23 января 1232 г.), когда он находился на юге в качестве посла ³⁹.

В “Мэн-да бэй-лу” приводятся данные и о развитии торговли у монголов. Там сообщается, что мусульмане, соседи монголов, перепродают им товары, которые они сами покупают на “обеих реках” ⁴⁰, т. е. на Хуанхэ и Хуайхэ, где тогда проходила граница между монголами и чжурчжэнями, с одной стороны, и между чжурчжэнями и Южными Сунами — с другой. Известно, что в то время торговля в Монголии находилась в руках купцов мусульманского происхождения. Но сообщение Чжао Хуна свидетельствует о том, что эта торговля велась не только с Северным Китаем, но и с Южными Сунами через Хэнань, которую занимали чжурчжэни, и что она не прекращалась даже в период войны. В этом же источнике можно почерпнуть сведения о распределении военной добычи у монголов, а также об их военной тактике ⁴¹. Особенно ценны содержащиеся в “Мэн-да бэй-лу” сведения этнографического характера.

“Мэн-да бэй-лу” был переведен В. П. Васильевым в 1859 г. ⁴². Его работа в свое время имела большое научное значение. Впервые был введен в научный оборот ценный китайский источник. Однако перевод В. П. Васильева содержит ошибки и неточности и не снабжен комментарием. На слабость этого перевода указывал в свое время П. Пеллио ⁴³. Исходя из перевода В. П. Васильева, некоторые ученые считали, что автор сочинения Чжао Хун (Мэн Хун по В. П. Васильеву) встречался с Чингисханом. Б. Я. Владимирцов по этому поводу писал: “Совсем недавно китайский ученый Ван Го-вэй установил, что автор рассматриваемого сочинения был не сунский посланник Мэн-Хун, а другое лицо, по всей вероятности, Чжао Хун... Но еще большее значение имеет разъяснение проф. P. Pelliot о том, что автор рассматриваемого сочинения никогда не видел Чингисхана: то, что относилось некоторыми авторами (мною в том числе) к Чингису, благодаря ошибочному переводу В. П. Васильева, должно быть отнесено к его полководцу Muxali; см. T’oung Pao, 1930, pp. 13—14” ⁴⁴. Короче говоря, работа В. П. Васильева, появившаяся более чем 100 лет назад, в настоящее время устарела. Необходим новый перевод “Мэн-да бэй-лу” с учетом новейших достижений науки.

“Чан-чунь чжэнь-жэнь си-ю цзи” (“Записка о путешествии на Запад праведника Чан-чуня”) — наиболее ценный источник по истории из существующих трех работ на китайском языке, [138] посвященных путешествиям по Центральной Азии во время западного похода Чингисхана (1219—1225 гг.) ⁴⁵.

“Си-ю цзи” представляет собой рассказ о путешествии даоского проповедника Цю Чу-цзи (1148—1227 гг.), более известного в литературе под своим монашеским именем Чан-чунь. Чан-чунь с 1167 г. был учеником основателя даоской секты “Цюань чжэнь” (“Полной чистоты”) в г. Нинхае (пров. Шаньдун) и в 1170 г. после смерти учителя стал главой секты. С 1174 г. он жил в разных местах в Шэньси и Шаньси, а в 1191 г. по возвращении в Шаньдун поселился в местечке Цися вблизи Нинхая. Чан-чунь был широко известен в Китае как проповедник даосизма. В 1188 г. он был на аудиенции у цзиньского императора Ши-цзуна. В 1207 г. цзиньская принцесса Юань-фэй подарила монастырю Чан-чуня полный экземпляр даоского канона ⁴⁶.

Алхимия, или поиск философского камня “дань”, тайны бессмертия, наряду с проповедью учения о дао составляли практику даосизма. Но к началу XIII в. даосы в Китае, в частности члены секты “Цюань чжэнь”, от прежних опытов с химическими веществами перешли к поискам средства достижения бессмертия путем духовного совершенствования. А. Уэйли называет эти изыскания “системой духовного и физического перевоспитания” ⁴⁷. Чан-чунь, проведший всю жизнь в созерцании, считался постигшим эту тайну. Чингисхану стало известно о нем, очевидно, от китайцев, перешедших на службу к монголам, и в 1220 г.он вызвал его в свою ставку, находившуюся в то время в Средней Азии. Цель монгольского хана заключалась в том, как писал П. И. Кафаров, “чтобы воспользоваться его секретами по примеру китайских государей, увлекавшихся тщетными надеждами на чудотворную силу даосов” ⁴⁸. Чан-чунь совершил свое путешествие из Северного Китая в Среднюю Азию и обратно в 1220—1224 гг.

“Си-ю цзи” представляет собой дневник путешествия, который вел на протяжении всего пути один из учеников Чан-чуня Ли Чжи-чан (1193—1278 гг.). В 1227 г., после смерти Чан-чуня, Инь Чжи-пин стал главой секты, а Ли Чжи-чан — хранителем архива секты и настоятелем монастыря Чан-чуня. В биографии [139] Ли Чжи-чана сообщается, что в 1229 г. он имел беседу с Угэдэем о воспитании наследника престола и излагал ему свои взгляды на китайские классические книги ⁴⁹.

Как известно, в то время шла борьба между буддийской религией и даосами. В 1230 г. буддисты донесли монгольскому ханскому двору, что монахи даоского монастыря Чан-чуня украсили стены монастыря росписью, оскорбительной для буддизма. В этой росписи, изображавшей 81 перевоплощение основателя даосизма Лао-цзы, Будда был представлен всего-навсего как одно из существ, в которое перевоплотился Лао-цзы при одном из своих перерождений. Когда глава секты Инь Чжи-пин был арестован по этому делу, Ли Чжи-чан взял всю ответственность на себя и был посажен в тюрьму, но вскоре освобожден “благодаря вмешательству какого-то влиятельного лица ⁵⁰. Затем в 1233 г. Ли Чжи-чан, по сообщению биографа, был назначен наставником детей монгольских князей в современном Пекине. В 1238 г. он сменил Инь Чжи-пина и находился на посту главы секты до своей отставки в 1256 г. Он был признан монгольскими ханами главой церкви. В 1253 г. Мункэ-хан издал указ о том, что вое лица, постригшиеся в даоские монахи, должны иметь свидетельства с печатью Ли Чжи-чана. Кроме “Си-ю цзи”, Ли Чжи-чан написал еще произведение “Сюань цзи” (“Трактат о глубинах”), состоявшее из 20 глав ⁵¹.

“Си-ю цзи” была отредактирована Ли Чжи-чаном в 1228 г. Этот труд, вошедший в даоский канон, был обнаружен Цянь Да-синем (1728—1801 гг.) ⁵² в 1791 г. Первое издание его, относящееся к 1848 г., содержится в сборнике “Лянь-юнь-и цуншу” с комментариями Сюй Суна, Чэн Тун-вэня, Дун Ю-чэна и Шэнь Яо. Позднее ученый Дин Цянь написал географический комментарий к “Си-ю цзи” под заглавием “Юань Чан-чунь чжэнь-жэнь си-ю цзи ди-ли као-чжэн” (“Географические исследования к “Записке о путешествии на запад юаньского праведника Чан-чуня””), опубликованный в серии “Чжэцзян ту-шу-гуань цун-шу” ⁵³. Новый комментарий к “Си-ю цзи” был составлен Ван Го-вэем в 1925—1926 гг. “Си-ю цзи” с комментарием Ван Го-вэя вошла в сборник “Мэн-гу ши-ляо сы чжун” (Четыре источника по истории монголов”), а также в посмертные собрания сочинений китайского ученого под заглавием “Чан-чунь чжэнь-жэнь си-ю цзи чжу” (“Комментарий к “Записке о путешествии на запад праведника Чан-чуня””) ⁵⁴. [140]

Автор повествует нам о своих наблюдениях над жизнью тех стран, через которые проезжали Чан-чунь и его ученики, и в частности о Монголии. Так, в “Си-ю цзи” содержится самое раннее упоминание об одном из земледельческих поселений на территории Монголии. 25-го дня 7-й луны года синь-сы (14 августа 1221 г.) китайские путешественники проехали южнее “Тянь Чжэнь-хай ба-ла-гэ-сунь” в районе горы А-бу-хань, где уже созревали хлеба, и “китайские крестьяне, мастера и ремесленники беспрерывным потоком приходили встречать” знаменитого даоского проповедника. Ба-ла-гэ-сунь, как и поясняет сам автор ⁵⁵, по-монгольски “город” (монг. bal?asun).Выражение “Тянь Чжэнь-хай ба-ла-гэ-сунь” означает “город Тянь Чжэнь-хай”, а Тянь Чжэнь-хаем в рассматриваемом отрывке назван упомянутый выше Чжэнь-хай, сопровождавший Чан-чуня дальше в Среднюю Азию в ставку Чингисхана ⁵⁶. Китайская фамилия Тянь, как сообщается е некоторых источниках, была прибавлена к его имени Чжэнь-хай для того, чтобы отличать его от других лиц, носивших такое же имя (их было трое) ⁵⁷. Очевидно, такая фамилия для него была выбрана китайцами в связи с тем, что Чингисхан поставил его во главе земледельческой колонии (тянь — по-китайски “поле”).

В биографии Чжэнь-хая в “Юань ши” сообщается, что ему “было приказано [руководить] обработкой земли в поселениях в А-лу-хуань, основать [там] город Чжэнь-хай и охранять его” ⁵⁸.

Указанный город носил монгольское название Cingqai balgasun (“Город Чинкай”). Что касается географического положения этого города, т. е. поселения пригнанных из Китая крестьян и ремесленников, то существует много мнений на этот счет ⁵⁹. Ван Го-вэй полагает, что гора А-бу-хань (она же А-лу-хуань в “Юань ши”) — это современная гора А-эр-хун (Аргун) в юго-западной части Улясутая ⁶⁰.

Таким образом, “Си-ю цзи” свидетельствует о существовании отдельных очагов земледелия в Монголии. В земледелии были заняты главным образом крестьяне и ремесленники, захваченные в плен в период войн в Северном Китае и угнанные в Монголию. Вероятно, они принесли с собой в Монголию культуру земледелия, и наряду с ними также стали заниматься земледелием отдельные монголы. В этом отношении заслуживают внимания сообщения из ранее неизвестной монгольской летописи, опубликованной в Улан-Баторе в 1960 г. X. Пэрлээ, о том, [141] что Чингисхан приказал двум монгольским племенам сеять хлеб ⁶¹.

Автор рассказывает о поездке Чан-чуня в кочевую ставку младшего брата Чингисхана Отчигина в районе р. Керулен весной 1221 г. Когда путешественники прибыли в орду Отчигина, состоявшую из нескольких тысяч черных кибиток, там как раз праздновалась свадьба, на которую привезли кумыс старшины окрестных кочевьев в пределах 500 ли ⁶².В “Тайной истории монголов” написано о взимании так называемого питья (undan), т. е. кумыса, для общемонгольского хана по случаю собрания родовичей или праздников ⁶³, а в рассматриваемом тексте речь идет о повинности в пользу одного из феодалов — владельцев уделов. По сведениям Рашид-ад-дина, Отчигин в 1206 г. получил от Чингисхана удел (qubi — букв. “доля”) в 5 тыс. человек ⁶⁴. В 1221 г. он кочевал, очевидно, со своими людьми, т. е. со своим “уделом”. Кроме того, представляет интерес сообщение автора о размере орды (несколько тысяч кибиток). В другом месте путешественники посетили стойбище одной из жен Чингисхана, по предположению Ван Го-вэя, на р. Цаган-орон (Чахань о-лунь), где было более тысячи кибиток ⁶⁵.

Как сообщается в “Си-ю цзи”, в 1223 г. при отправлении Чан-чуня в обратный путь в Китай Чингисхан издал указ об освобождении последователей Чан-чуня от всех налогов и повинностей ⁶⁶. Известно, что Чингисхан положил начало политике поощрения различных религий и предоставления разных привилегий, которую проводили во всех странах потомки завоевателя с целью использования духовенства в своих интересах. “Си-ю цзи” является самым ранним источником по вопросу о политике монгольских ханов по отношению к служителям культов в покоренных странах.

Кроме того, “Си-ю цзи”, автор которого всегда точно датирует описываемые им события, помогает уточнить даты событий, сообщаемые в работах авторов, писавших на персидском и арабском языках.

Из европейских ученых П. И. Кафаров (1817—1878 гг.) первый обратил внимание на “Си-ю цзи” как на ценный источник по истории монголов и еще в 1866 г. опубликовал полный перевод его на русский язык ⁶⁷. Труд П. И. Кафарова пока остается [142] единственным полным переводом “Си-ю цзи” и до сих пор не потерял своего научного значения, хотя исследовательская часть ее (предисловие и примечания) действительно устарела и нуждается в пересмотре и дополнении в свете новейших достижений синологии и монголоведения.

Вслед за П. И. Кафаровым Э. Бретшнейдер в конце прошлого столетия перевел “Си-ю цзи” на английский язык ⁶⁸. В его работе, посвященной географическим исследованиям, были сознательно опущены те места, которые не представляют интереса с точки зрения исторической географии. Кроме того, его перевод часто по существу является пересказом источника. Но географические исследования Э. Бретшнейдера, содержащиеся в комментарии к переводу, за немногими исключениями, до сих пор сохраняют свою ценность.

В 1904 г. Э. Шаванн перевел на французский язык указ Чингисхана 1223 г. об освобождении секты даосов от повинностей ⁶⁹. При переводе таких указов он объяснил особенности их стиля. Известно, что подобные монгольские документы XIII— XIV вв., которые переводились не на классический литературный китайский язык, а на нарочито разговорный жаргон, пестрят монголизмами и обладают чертами, свойственными только такому стилю, что представляет трудности для понимания.

В 30-х годах XX в. в Лондоне издатели серии книг о путешественниках “Бродуэй травелерз” подготовили перевод “Си-ю цзи” на английский язык по работе П. И. Кафарова. Но А. Уэйли считал необходимым создание не только нового комментария к этой работе, но и нового перевода ее непосредственно с китайского, в связи с тем что за полстолетие, прошедшее со времени появления русского перевода, китаеведение далеко шагнуло вперед ⁷⁰. В связи с этим в 1931 г. был опубликован перевод “Си-ю цзи” на английский язык, выполненный А. Уэйли. Этот труд в целом был высоко оценен П. Пеллио и в последнее время Ф. В. Кливзом ⁷¹. Но “Си-ю цзи” в переводе А. Уэйли представлена не полностью: опущены стихи Чан-чуня, сочиненные им в пути по тому или иному конкретному случаю и в какой-то-мере характеризующие отношение самого путешественника к описанным в труде фактам и событиям. Кроме того, перевод А. Уэйли недостаточно прокомментирован.

“Хэй-да ши-люе” (“Краткие сведения о черных татарах”) ⁷² — более важный источник по истории монголов, чем “Мэн-да бэй-лу” и “Чан-чунь чжэнь-жэнь си-ю цзи”. Это [143] сведенные вместе записки двух китайских путешественников — Пэн Да-я и Сюй Тина, ездивших в Монголию ко двору Угэдэя в качестве членов южносунских дипломатических миссий.

Об авторах пока известно немного. Их биографии не были включены в “Сун ши” (“История [династии] Сун”). Ван Го-вэй собрал некоторые сведения из “Сун ши” и источника “Сань-чао чжэн-яо” (“Важнейшие сведения об управлении при трех царствованиях”) только о Пэн Да-я, но и они относятся к периоду после миссии Пэн Да-я, описанной в “Хэй-да ши-люе”. Так, Пэн Да-я в 4-м году периода правления Цзя-си южносунского императора Ли-цзуна (26 января 1240 г. — 12 февраля 1241 г.), т. е. уже после первого своего посещения Монголии, еще раз “ездил на север в качестве посла” ⁷³. На этот раз, возможно, его послали к командующему войсками монгольского хана в Северном Китае. Впоследствии он, “будучи чжи-чжи фу-ши” (“помощником императорского уполномоченного”, т. е. командующего пограничными войсками) Сычуани, был обвинен во взяточничестве ⁷⁴. Но если в “Сун ши”, как отмечает Ван Го-вэй, его усиленно обвиняют в коррупции, то в “Сань-чао чжэн-яо” главным образом расписываются заслуги Пэн Да-я при обороне Сычуани от монгольских войск. В частности “Сань-чао чжэн-яо” повествует о том, как Пэн Да-я, будучи комендантом обороны Чунцина, построил стену вокруг города, благодаря чему город держался в течение 20 лет в условиях набегов противника, и когда впоследствии Пэн Да-я, “к несчастью, потерпел неудачу (т. е. был обвинен во взяточничестве. — Н. М.) и умер”, то сычуаньцы воздвигли храм в его честь. При этом “неудача” его оправдывается тем, что он в условиях спешки принимал срочные меры и вызывал недовольство людей ⁷⁵.

Такое отношение авторов указанных источников к Пэн Да-я вполне понятно, так как “Сун ши” была составлена при господстве монголов в Китае, а второй источник — произведение китайского автора, написанное при Южных Сунах. В период же своего путешествия в Монголию, описанного в “Хэй-да ши-люе”, Пэн Да-я был рядовым членом миссии. Его соавтор Сюй Тин в своей заметке в конце сочинения именует своего коллегу шу-чжуан гуань (“чиновником по составлению официальных бумаг”) при китайской миссии, отправленной ко двору монгольского хана ⁷⁶. Иначе говоря, Пэн Да-я, по-видимому, занимал должность секретаря миссии. О Сюй Тине нам ничего неизвестно, кроме того, что он находился в составе южносунской миссии ко двору монгольского хана ⁷⁷. [144]

“Хэй-да ши-люе” — это не обычные путевые заметки, как, например “Си-ю цзи”, носящие характер дневника. Авторы их не указывают даже времени своих путешествий по Китаю и Монголии. Но на основании поддающихся датировке фактов и отдельных дат, упоминающихся в “Хэй-да ши-люе”, Ван Го-вэю в своем послесловии и примечаниях к тексту удалось установить, в состав каких южносунских миссий к монгольскому двору входили авторы “Хэй-да ши-люе” и, следовательно, когда они совершали свои путешествия.

В 20—30 годах XIII в. монгольские ханы и южносунский двор часто обменивались послами и вели дипломатические переговоры. Подробности этих переговоров еще не выяснены до конца. Но известно, что в то время монгольские ханы хотели использовать Южных Сунов в своей борьбе с чжурчжэнями, занимавшими Хэнань, а Южные Суны в свою очередь надеялись уничтожить своих вековых врагов — чжурчжэней с помощью монгольских войск. Связи между монгольским двором и Южными Сунами особенно усилились накануне уничтожения государства Цзинь монголами в 1234 г. В этот период между ними был заключен союз против чжурчжэней. По условиям договора Южные Суны должны были послать войска для совместных военных действий против цзиньских войск, а монголы — возвратить государству Южных Сунов Хэнань, занятую цзиньцами. Когда монгольские правители после уничтожения цзиньцев не выполнили своего обещания и начали военные действия против южносунской армии, южносунский двор, занявший оборонительную позицию, очевидно, стремился квосстановлению нарушенного мира. Когда государство Цзинь, занимавшее территорию, расположенную между монголами и Сунами, перестало существовать, территория Южных Сунов стала непосредственно примыкать к районам, занятым монгольскими войсками. Южносунскому двору теперь угрожала опасность вторжения монголов в страну.

За период с 1233 по 1238 год, который интересует нас для выяснения времени путешествий авторов “Хэй-да ши-люе”, китайскими властями было отправлено к монголам четыре посольства. Как сообщается в “Сун ши”, в 12-ю луну 5-го года периода правления Шао-дин (12 января — 10 февраля 1233 г.) чжи-чжи да-ши (“великий императорский уполномоченный”, т. е. главнокомандующий пограничными войсками) района Цзянхуай — междуречья Янцзыцзяна и Хуайхэ Ши Сун-чжи отправил к монголам посла Цзоу Шэнь-чжи “для выражения благодарности” в ответ на приезд монгольского посла, который вел переговоры с сунскими властями о совместном наступлении на государство Цзинь. В день синь-мао 12-й луны 1-го года Дуань-пин (17января 1235 г.) южносунский двор послал к монгольскому хану миссию во главе с тем же Цзоу Шэнь-чжи в ответ на приезд монгольского посла, китайца по национальности, Ван Цзи. [145] Всего месяц спустя после этого, в день синь-ю 1-й луны 2-го года Дуань-пин (16 февраля 1235 г.), Южные Суны направили в монгольские степи другое посольство во главе с Чэн Фу “для налаживания дружбы”. В 3-ю луну 2-го года Цзя-си (18 марта — 15 апреля 1238 г.) южносунский двор направил к монгольскому хану чиновника Чжоу Цы-шо во главе миссии опять-таки для “налаживания дружбы” ⁷⁸.

Как справедливо считал Ван Го-вэй, авторы “Хэй-да ши-люе” входили в состав миссий, которые возглавлял Цзоу Шэнь-чжи. В самом деле Сюй Тин называет своего коллегу Пэн Да-я “чиновником по составлению официальных бумаг предыдущей миссии” ⁷⁹. Если вначале он не упоминает фамилии главы миссии, то в другом месте он прямо говорит о “предыдущей” миссии Цзоу [Шэнь-чжи] и рассказывает о миссии Чэн [Фу] как о “последующей” ⁸⁰, имея в виду миссию, последовавшую за той, в которую входил сам Сюй Тин. Так как первая миссия Цзоу Шэнь-чжи, как упоминалось выше, выехала в 12-ю луну 5-го года периода правления Шао-дин (12 января —10 февраля 1233 г.), а вторая миссия Цзоу Шэнь-чжи — 17 января 1235 г., то, следовательно, Пэн Да-я выехал из Южного Китая в январе или начале февраля 1233 г., а Сюй Тин —17 января 1235 г. Южносунское посольство, куда входил Сюй Тин, присутствовало при проведении переписи населения в Яньцзине монгольским начальником Шиги-Хутуху, находившимся там в 1235— 1236 гг. ⁸¹. Таким образом, Сюй Тин, по-видимому, был в Яньцзине в это время. Миссия прибыла к монгольскому двору только в середине лета 1236 г. ⁸², причем путешественники, как видно из “Хэй-да ши-люе”, в пути из Яньцзина в монгольских степях не делали длительных остановок. Причина долгого путешествия их по Северному Китаю, по предположению Ван Го-вэя, заключалась в том, что китайские послы в тот период в пути часто останавливались монголами в силу натянутости отношений между монгольскими правителями и китайским двором ⁸³. Сюй Тин, как сообщает он сам, пробыл при монгольском дворе более месяца и 5-го дня 7-й луны [года бин-шэнь] (8 августа 1236 г.) находился уже в Северном Китае на обратном пути ⁸⁴. Таким образом, Пэн Да-я совершил свое путешествие в 1233 г., а Сюй Тин — в 1235—1236 гг.

О конкретных задачах миссий ничего не говорится как в “Хэй-да ши-люе”, так и в “Сун ши”. Но вторая миссия Цзоу Шэнь-чжи, в которую входил Сюй Тин, в отличие от первой была отправлена непосредственно императорским двором. [146]

Заметки обоих путешественников были сведены вместе Сюй Тином в 1237 г. вскоре по прибытии его из Монголии — пометка Сюй Тина в конце работы датирована “1-го дня 1-й летней луны года дин-ю [периода правления] Цзя-си” (27 апреля 1237 г.) ⁸⁵. По поводу составления “Хэй-да ши-люе” Сюй Тин, придавший сочинению окончательный вид, пишет в конце сочинения: “Когда [я, Сюй] Тин, прибыл из степей, [я] составил описание тамошних местных обычаев и нравов. Когда после прибытия на остров Очжу ⁸⁶ [я] неожиданно встретился с чиновником по составлению официальных бумаг предыдущей партии [послов] Пэн Да-я и каждый из нас представлял написанное для взаимного сличения, то [в наших записках] не оказалось больших разрывов, и тогда [я] взял за твердую основу написанное Пэном, а когда между [его и моими данными] обнаруживалось различие, то [я] дополнительно делал примечания внизу [текст Пэна]. Но в этих [примечаниях] излагаются только краткие черты. Что касается подробностей, то смотрите “Бэй-чжэн жи-цзи” (“Дневник похода на север”)” ⁸⁷. Текст “Хэй-да ши-люе”, следовательно, состоит из заметок Пэн Да-я и дополнений к ним Сюй Тина, причем в тексте Пэн Да-я содержатся небольшие примечания, напечатанные во всех изданиях более мелким шрифтом. По мнению Ван Го-вэя, это примечания самого автора, т. е. Пэн Да-я ⁸⁸. Дополнения Сюй Тина следуют непосредственно за сообщениями Пэн Да-я и начинаются словами: “[Я, Сюй] Тин”, а затем, чаще всего, говорится: “видел” то-то и то-то. Из приведенного послесловия Сюй Тина можно заключить, что Сюй Тин снабдил примечаниями только те места, в которых обнаруживались различные описания одних и тех же предметов у обоих авторов, но на самом деле он часто значительно дополняет новыми подробностями заметки Пэн Да-я, которые иногда очень лаконичны.

Записки китайских путешественников дошли до нас в списке 1557 г., принадлежащем кисти Яо Цзы. Все позднейшие списки сочинения так или иначе восходили к этому списку. “Хэй-да ши-люе” было издано в 1903 г. по такому же списку. В 1908 г. оно было издано ученым Ху Сы-цзином в собрании “Вэнь-ин-лоу юй-ди цун-шу” подвижным типографским шрифтом. Это издание содержало, как сообщает П. Пеллио, много ошибок и опечаток, причем издатель не знал о существовании издания 1903 г. ⁸⁹ и, естественно, не мог произвести сличения текстов. [147]

Ван Го-вэй в 1926 г. (после послесловия Вана к “Хэй-да ши-люе” стоит дата “12-я луна года и-чоу — 14 января—12 февраля 1926 г.”) написал подробный комментарий к “Хэй-да ши-люе”. Хотя Ван Го-вэй не указывает, какой список или издание им было взято за основу, но текст его также косвенно восходит к списку Яо Цзы 1557 г. ⁹⁰. Зная работы Ван Го-вэя, можно предположить, что его текст является результатом тщательного сличения нескольких текстов и изданий. Текст “Хэй-да ши-люе” с комментарием Ван Го-вэя под заглавием “Хэй-да ши-люе цзянь-чжэн” был включен в “Мэн-гу ши-ляо сы чжун” 1926 г., а также в его посмертные собрания сочинений 1928 и 1940 гг. Последнее — наиболее тщательно выполненное издание собрания сочинений знаменитого китайского ученого.

По своему содержанию “Хэй-да ши-люе” весьма разнообразны. Их авторов интересовали в Монголии многие вопросы: от внешнего вида и одежды монголов до их хозяйства и политической жизни при дворе монгольского хана. В вводной части данной работы и примечаниях к переводу надписи Елюй Чу-цая были упомянуты некоторые сведения из “Хэй-да ши-люе” о налоговой политике и ростовщических операциях монгольской знати в Северном Китае.

Наиболее ценны сообщения Пэн Да-я и Сюй Тина о самой Монголии и монголах. Так, в их записках содержатся сведения об уделах монгольской знати и эксплуатации зависимых аратов владельцами этих уделов, а также о хозяйстве монголов, в частности о коневодстве ⁹¹. Они описывают облавную охоту у монголов. Например, Пэн Да-я пишет о такой охоте: “Когда их (монголов.— Н. М.) правитель устраивает облавную охоту, всегда собирается много людей. [Они] выкапывают ямы и втыкают [в них] колья. [Последние] соединяются между собой волосяными веревками, а [к этим веревкам] привязываются [лоскутки] войлока и птичьи перья. [Это] как при ловле зайцев сетью у китайцев. [Веревки] тянутся [кругом] до 100—200 ли” ⁹². Далее автор рассказывает о том, как охотники окружают зверей, которые не могут пробежать под протянутую веревку, и бьют их. Об облавной охоте у монголов часто упоминается в источниках, но организация ее еще не изучена. “Хэй-да ши-люе” — самый ранний источник, в котором подробно описывается один из видов облавной охоты. Охота у монголов имела хозяйственное значение ⁹³. Обслуживание облавных охот, устраивавшихся знатью, ложилось тяжелой повинностью на простых монголов. Сюй Тин [148] дополняет Пэн Да-я следующим образом: “[Я, Сюй] Тин, видел в пути, что татары считают [для себя] довольно большой тяжестью добычу волосяных веревок и войлока. У большинства станционных лошадей, на которых [я, Сюй] Тин, ехал, были срезаны гривы. Когда [я] спрашивал татар [о причине этого], то [они] отвечали, что сделали из них (т. е. грив.— Н. М.) веревки и сдали их в во-ли-то (ordu) ⁹⁴ для использования на охоте” ⁹⁵.

Сюй Тин подробно освещает состояние развития ремесла у монголов. В “Хэй-да ши-люе” отводится большое место монгольской армии (укомплектование войск, состояние вооружения, военная тактика и другие вопросы) ⁹⁶. Это связано, очевидно, с тем, что в условиях первой половины XIII в., когда монгольские завоеватели представляли угрозу для многих стран Азии и Европы, китайские дипломаты, так же как несколько позже и европейские послы П. Карпини и Г. Рубрук, одновременно выполняли разведывательную задачу. Авторы сообщают нам о практиковавшихся у монголов наказаниях за нарушения обычаев, связанных с различными древними культами, и за преступления ⁹⁷. Очень ценны многочисленные этнографические данные о древних монголах, содержащиеся в “Хэй-да ши-люе”.

“Хэй-да ши-люе” представляет собой, пожалуй, самый богатый источник по ранней истории монголов на китайском языке. Ван Го-вэй в своем послесловии к нему сравнивает его с “Шэн-у цинь-чжэнь лу” и даже “Юань-чао би-ши” ⁹⁸. Действительно, Пэн Да-я и Сюй Тин, совершившие продолжительные путешествия в глубь Монголии и часто общавшиеся с монголами, в своих записках отразили много того, что осталось вне поля зрения их предшественников — китайцев. “Хэй-да ши-люе” выгодно отличается от однородного с ними “Мэн-да бэй-лу”, так как авторы их, побывавшие в самой Монголии, рассказывают нам о явлениях и событиях только как очевидцы и охватывают гораздо больший крут вопросов, чем Чжао Хун, который побывал у монголов только в Яньцзине. По разнообразию и достоверности сообщаемых сведений “Хэй-да ши-люе” можно сравнить только с известными работами европейских путешественников XIII в. П. Карпини и Г. Рубрука. П. Пеллио неоднократно обращался к “Хэй-да ши-люе” как к ценному источнику. В последнее время они были использованы в работах Ф. В. Кливза и Г. Ф. Шурманна ⁹⁹. [149]

В синологической литературе существует перевод только половины этого сочинения на русский язык, выполненный автором этой книги совместно с Линь Цзюнь-и ¹⁰⁰. Однако вследствие ограниченного объема (по условиям журнала) невозможно было снабдить перевод сколько-нибудь подробным комментарием. Поэтому “Хэй-да ши-люе” еще ждет своего переводчика и исследователя.

Памятник монгольской национальной культуры XIII в. “Монгол-ун ниуча тобчан” (“Тайная история монголов”) ¹⁰¹ представляет собой важнейший источник по ранней истории монголов. Открытие и изучение его связано с китайской историографией. Это монгольское литературное произведение, в котором повествуется о предках Чингисхана и его борьбе за власть в Монголии. Первоначально “Тайная история монголов” была написана уйгурским алфавитом, позаимствованным монголами в начале XIII в., но до наших дней она дошла в транскрипции китайскими иероглифами с точным подстрочным переводом каждого монгольского слова и связным сокращенным переводом каждого параграфа на китайский язык.

В сохранившихся списках китайское название памятника “Юань-чао би-ши” (“Тайная история династии Юань”) вынесено в заглавие, т. е. стоит сверху в начале листа, а затранскрибированное иероглифами монгольское название “Ман-хо-лунь ню-ча то-ча-ань” (“Монгол-ун ниуча то[б]чан”) сделано подзаголовком и помещено несколько ниже китайского заглавия.

В самом тексте памятника монгольские слова затранскрибированы крупными иероглифами, а справа мелко написаны китайские слова, представляющие собой подстрочник. Такую разницу в порядке расположения и оформления материала в заглавии и в тексте можно объяснить тем, что китайские издатели, подготовившие перевод сочинения для китайцев, естественно, поместили китайское название на первом месте, отступив от принятого ими порядка расположения материала в тексте. Но многие исследователи полагают, что заглавием оригинала, [150] написанного уйгурским письмом, была первая строка текста “Чингис каган-у худжаур” (“Происхождение Чингисхана”). В списках, восходящих к минскому изданию сочинения, эта строка не заполнена до конца, хотя в ней хватает места еще для нескольких иероглифов. По мнению У. Хуна, японский исследователь Нака Митиё впервые обратил внимание на это явление ¹⁰². В своем японском переводе “Юань-чао би-ши” еще в 1907 г. Нака Митиё отделил первую строку знаком, соответствующим точке, и сделал ее как бы подзаголовком ¹⁰³. В 1940 г. японский ученый Исихама Дзюнтаро высказал предположение о том, что “Чингис каган-у худжаур” было заглавием первых десяти глав памятника минского издания, содержащих рассказ о Чингисхане и написанных, по его мнению, до 1240 г., а заглавие “Монгол-ун ниуча тобчан” присвоено ему позже, в период правления Чжи-юань (1264—1294 гг.) при Хубилай-хане, при котором предпринималась работа по составлению официальной истории первых монгольских ханов ¹⁰⁴.

В 1950 г. была высказана мысль о том, что первая строка монгольского текста “Тайной истории монголов” грамматически независима от второй строки и должна рассматриваться как заголовок части сочинения ¹⁰⁵. На этом основании У. Хун считает, что первоначальным заглавием сочинения, возможно, было не “Монгол-ун ниуча тобчан”, а “Чингис каган-у худжаур”, и со своей стороны он высказал следующую догадку: минские переводчики, имевшие оригинальный монгольский текст памятника, приняли найденную после бегства завоевателей из Китая рукопись за секретный документ монгольского императорского дома и дали ей заглавие “Юань-чао би-ши”, а затем присвоили ей соответствующее монгольское заглавие “Монгол-ун ниуча тобчан”. В отличие от Исихама Дзюнтаро У. Хун относит предполагаемое заглавие ко всему памятнику ¹⁰⁶.

Недавно советский ученый Б. И. Панкратов выступил с подробным обоснованием гипотезы о том, что первая строка памятника “Чингис каган-у худжаур” может быть заглавием всего оригинала или части его, относящейся к Чингисхану. Что касается ныне распространенных заглавий сочинения, то он считает, что китайское название было дано документу при разборе архива юаньских императоров после изгнания монголов из Китая, а впоследствии при перетранскрибировании текста [151] памятника иероглифами оно переведено на монгольский язык ¹⁰⁷.

В самом деле для монгольских правителей из рода Чингисхана в “Тайной истории монголов” нет ничего предосудительного с точки зрения тех моральных норм, которые были характерны для монгольского общества XIII в. Им нечего было скрывать от других монголов, делать “тайным” (ниуча). Несколько иначе обстояло дело с представителями покоренных народов, например с китайскими чиновниками, которые в более поздний период господства завоевателей в стране действительно не допускались к монгольским историческим документам. Именно это обстоятельство могло способствовать изобретению впоследствии нового заглавия для памятника — “Юань-чао би-ши” (“Тайная история династии Юань”). Тот памятник, который ныне называется “Тайная история монголов”, по-видимому, не мог носить такое название с самого своего возникновения. Наиболее вероятна версия о том, что первоначальным заглавием памятника было “Чингис каган-у худжаур” (“Происхождение Чингисхана”).

Автор “Тайной истории монголов” неизвестен. Правда, в литературе высказывались различные догадки об авторстве сочинения. Так, японский исследователь Канай Ясудзо предполагал, что автором памятника мог быть Та-та Тун-а ¹⁰⁸ — везир найманского Даян-хана, попавший в плен к монголам после поражения своего хана в битве с Тэмучжином (будущим Чингисханом) в 1204 г. и впервые обучивший детей монгольской знати употреблению уйгурской письменности. Э. Хэниш приписывал авторство Шиги-Хутуху — приемному брату и сподвижнику Чингисхана ¹⁰⁹. Чешский ученый П. Поуха сравнительно недавно пришел к тому же заключению, что автором памятника мог быть только Шиги-Хутуху ¹¹⁰. У. Хун, работавший над своей статьей до выхода в свет труда П. Поуха, отвергает Та-та Тун-а и Шиги-Хутуху как авторов рассматриваемого сочинения ¹¹¹. Он отмечает, что если бы Шиги-Хутуху был автором “Тайной истории монголов”, то он не написал бы так кратко и сбивчиво о монгольских походах в другие страны, непосредственным участником которых он являлся. Та-та Тун-а, по мнению У. Хуна, будучи захвачен в плен сравнительно поздно, не смог бы осветить так живо и подробно более ранние события.

К середине XIII в. в среде верхушки монгольского общества было уже довольно много грамотных людей, которые могли [152] написать “Тайную историю монголов” или записать ее из уст других, и все предположения об авторстве этого сочинения в настоящее время представляют собой всего лишь догадки.

В колофоне “Тайной истории монголов” сказано, что она написана во время курултая (съезда монгольской знати) на р. Керулен в 7-ю луну года “Мыши” (по монгольскому летосчислению), который приходится на 1228, 1240, 1252 и 1264 гг. и т. д. Так как в “Тайной истории монголов” речь идет о царствовании Угэдэя, но не упоминается о его смерти в 1241 г., то 1240 год был признан наиболее вероятной датой создания памятника. Однако правильность ее давно ставится под сомнение. Еще Дин Цянь, китайский ученый, относил составление большей части сочинения к 1228 г., а рассказ об Угэдэе, предшествующий колофону, по его мнению, был написан позже ¹¹². Японский ученый Нака Митиё считал, что “Тайная история монголов”, написанная еще при Чингисхане, в 1240 г. былапродолжена, а впоследствии переделана. Переработанная версия “Тайной истории монголов”, известная в эпоху Юань под своим сокращенным названием “Тобчиян” ¹¹³, по его мнению, и была той компиляцией, которую Рашид-ад-дин называл “Алтай дэбтэр” (“Золотая книга”) ¹¹⁴. В 1940 г. Исихама Дзюнтаро поддержал Нака Митиё в том отношении, что в 1240 г. было написано продолжение “Тайной истории монголов” в двух главах (цзюань) ¹¹⁵ (эта часть относится к периоду правления Угэдэй-хана).

В 1941 г. французский историк Рене Груссэ высказал предположение о том, что годом написания “Тайной истории монголов”, возможно, был год “Мыши”, приходящийся на 1252 год. Р. Груссэ основывался на том, что, по его мнению, заключительная часть памятника похожа на посмертное восхваление Угэдэю, хотя рассказ ведется от лица самого Угэдэя, и что одна из приведенных речей Чингисхана звучит так, как будто он предвидел замену у власти дома Угэдэя домом Толуя в связи с вступлением на ханский престол Мункэ-хана в 1251 г. ¹¹⁶.

Заключительная часть “Тайной истории монголов” действительно, по-видимому, может произвести впечатление рассказа, [153] в котором автор воздал должное Угэдэю после его смерти и не преминул упомянуть даже о некоторых его недостатках, в частности о слабости Угэдэя к вину и женщинам ¹¹⁷. Если согласиться с мнением Груссэ, то сдержанность и краткость автора памятника при описании правления Угэдэя можно было бы объяснить политической обстановкой того времени. Это было время, когда Мункэ-хан (1251—1259 гг.), сын младшего сына Чингиса Толуя, придя к власти и вытеснив другую ветвь рода Чингисхана, устраивал гонения на потомков Угэдэя. Но для того чтобы сказать что-либо определенное о датировке памятника, очевидно, необходимо учесть все возможные данные.

У. Хун, отвергая точки зрения Нака Митиё и Исихама Дзюнтаро, поддерживает мнение тех, которые относят упомянутый колофон ко всей “Тайной истории”, и считает, что она являлась с самого начала законченным единым произведением. Присоединяясь к Р. Груссэ в целом, У. Хун предложил другую гипотезу, по которой “Тайная история монголов” могла быть рассказана каким-нибудь старым человеком, когда-то стоявшим близко к семье Чингисхана, в 1264 г. во время курултая на р. Керулен, который мог быть созван Ариг-Бугом, оспаривавшим в это время трон великого хана у своего брата Хубилая. Дата (1252 г.), предложенная Р. Груссэ, отвергается им по той причине, что в этом году не было зарегистрированного в источниках съезда монгольской знати.

Что же касается того, что в 1264 г. также не было такого съезда, то У. Хун считает, что съезд знати, созванный Ариг-Бугом, противником Хубилая, едва ли был бы записан в “Юань ши” ¹¹⁸. Курултай, созванный Ариг-Бугом, по-видимому, действительно не нашел бы отражения в официальной истории. Но, с другой стороны, некоторые съезды знати, созванные даже законными ханами, очевидно, также могли не отмечаться официально. Вообще в таких источниках, как “Юань ши”, по-видимому, можно найти сообщения лишь о курултаях, представлявших собой важные политические события, к которым тогда едва ли относилось составление рассматриваемого сочинения. Кроме того, одним из главных доводов У. Хун приводит тот факт, что г. Сюаньдэфу, который дважды упоминается в тексте памятника, в период Цзинь (1115—1234 гг.) и позже был известен под названием Сюаньдэчжоу и, по данным “Юань ши”, был официально переименован только 7 сентября 1253 г. ¹¹⁹.

Но, по-видимому, маловероятно, чтобы в условиях того времени старый монгол или даже человек, записавший его рассказ, находясь, как предполагает У. Хун, в далекой Монголии на р. Керулен в лагере Ариг-Буга, т. е. на территории, пока не подвластной императору, мог так скоро узнать и применить [154] новое географическое название вместо привычного ему старого. Если бы автор памятника даже знал о переименовании Сюаньдэчжоу, то он едва ли применил бы новое название города, исходящее от Хубилая, который был для него как сторонника Ариг-Буга узурпатором.

В 1960 г. А. Уэйли выдвинул мнение о том, что “Тайная история монголов” была написана “значительно позже середины XIII в.” ¹²⁰. Не так давно, в 1964 г., Г. Ледъярд предпринял попытку определить дату создания “Тайной истории монголов” на основании датируемых фактов, упоминаемых в самом памятнике в связи с походами монгольских войск в Корею, и данных официальной истории Кореи “Корё са” (“История Кореи”) ¹²¹. Он допускает возможность того, что этот памятник монгольской национальной культуры был написан в 1264 г. с использованием некоторых ранее существовавших монгольских хроник. Однако эту датировку нельзя считать окончательной, как признает и сам Г. Ледъярд ¹²².

Таким образом, дата написания “Тайной истории монголов” требует дополнительного исследования с привлечением всех существующих китайских, персидских и корейских источников.

Характер самого памятника позволяет предположить, что он представляет собой запись рассказа старого нукера Чингисхана, сделанную в одном из годов “Мыши” (по монгольскому летосчислению) (1240, 1252 или 1264 гг.) во время курултая на р. Керулен. Этот курултай, по-видимому, носил скорее праздничный, чем деловой, характер и не был зарегистрирован в официальных источниках. Рассказчиком выступал, очевидно, какой-нибудь всеми уважаемый старец, человек, очень близко связанный с семьей Чингисхана, может быть, один из его слуг. Кроме того, рассказчик, очевидно, был несколько старше самого Чингисхана. Иначе трудно представить себе человека, который смог передать столько ярких деталей о детстве монгольского полководца и интимных подробностей из жизни его семьи и взаимоотношений между ним и другими родственниками. Этот человек являлся, вероятно, непосредственным участником и очевидцем событий, имевших место в самой Монголии и, может быть, на территории Северного Китая, так как именно об этих событиях он рассказывает с наибольшими подробностями. Но ко времени создания памятника среди монголов, по-видимому, уже успели распространиться легенды и устные рассказы о жизни Чингисхана, так богатой приключениями, его богатырской удали, покоряющей сердце кочевника, и его триумфальных победах, а также, очевидно, уже передавались из уст в уста [155] песни, которые якобы были сложены и спеты степным богатырем по тому или иному случаю. И рассказчик, надо полагать, невольно вспоминал и повторял эти легенды и песни, созданные народом в процессе передачи рассказов о реальных событиях. В таких случаях предполагаемому старцу, очевидцу этих событий, вероятно, оставалось только вместе с тем, кто записывал его рассказ, вспоминать, когда, где и при каких обстоятельствах происходили события, о которых повествовали легенды и песни. Это, очевидно, привело к тому, что в тексте памятника чередуются проза и стихи.

Как известно, “Юань-чао би-ши” сохранилась в транскрипции китайскими иероглифами монгольского текста, первоначально написанного уйгурскими буквами, с двумя переводами на китайский язык: подстрочным и связным, но сокращенным. Однако С. А. Козин, опубликовавший перевод монгольского текста “Юань-чао би-ши” на русский язык, принимал китайскую транскрипцию памятника за подлинный монгольский текст. Ссылаясь на Б. Лауфера ¹²³, он отмечал у монголов XIII в. существование четырех видов письменности: уйгурской, китайско-монгольской, квадратной и уйгуро-монгольской, и относил транскрипцию памятника к разряду особой системы монгольского письма (“монгольское письмо китайской системы”) ¹²⁴. По существу отрицая существование несохранившегося монгольского оригинала, написанного первоначально при помощи уйгурской письменности, которая, как известно, была принята монголами еще в 1204 г., автор предпринимал попытку датировать китайскую транскрипцию 1240 годом. Он приходил к заключению, “что все они (части памятника. — Н. М.) составлены разновременно и что дата колофона (1240) относится только к тексту “a” (транскрипции) или “d” (проблематическому уйгуро-монгольскому тексту), или к ним обоим вместе” ¹²⁵. Еще нужно отметить, что при этом С. А. Козин критиковал правильные положения П. И. Кафарова. Он, например, писал: “И действительно, уже П. Кафаровым, хотя и по несколько сбивчивым показаниям китайских ученых, доказано, что обе последние части работы или во всяком случае последняя (перевод) выполнены около 10 лет спустя после даты колофона (1240), которую П. Кафаров вслед за китайскими учеными относит лишь к проблематической, в действительности не существующей рукописи, выполненной уйгурским письмом, а следовательно, берет под сомнение дату 1240 и для китайской транскрипции, без достаточной критики принимая на веру показания довольно темных китайских источников” ¹²⁶. [156]

Но дата колофона, конечно, относится только к монгольскому оригиналу, написанному уйгурским письмом, а не к транскрипции.

С. А. Козину, по-видимому, не было известно о работе проф. Чэнь Юаня, который в 1934 г. предпринял попытку точно установить даты транскрибирования и перевода памятника с монгольского на китайский язык, а также первого китайского издания “Юань-чао би-ши” ¹²⁷. На основе изучения вариантов транскрипционных знаков и сопоставления результатов исследования с данными источников Чэнь Юань пришел к следующим выводам: а) судя по характеру иероглифов, употребленных в качестве транскрипционных знаков, последние были применены только после свержения династии Юань (1368 г.), т. е. в период Мин (1368—1644 гг.); б) перевод текста на китайский язык был осуществлен через такое долгое время после написания памятника на монгольском языке, что ко временя перевода некоторые слова перестали быть понятными и поэтому были оставлены без перевода ¹²⁸; в) первое печатное издание “Тайной истории монголов” с монголо-китайским подстрочником и кратким китайским переводом было осуществлено одновременно с изданием словаря “Хуа-и и-юй” ¹²⁹ в 1389 г. или несколько позднее — во всяком случае в промежутке между 1389 и 1398 гг. ¹³⁰.

Надо отметить, что китайцам потребовалось перетранскрибировать монгольский текст “Тайной истории монголов” и перевести его на китайский язык, по-видимому, в связи с составлением словаря “Хуа-и и-юй” для китайских переводчиков, сопровождавших войска при военных походах в Монголию и обслуживавших чиновников при встречах последних с монгольскими послами и беженцами. В “Мин ши-лу” (“Правдивые записи [династии] Мин”) в записи за 20 января 1382 г., известной во многих переводах ¹³¹, об императорском повелении относительно сопоставления “Хуа-и и-юй”, в частности, указывается, что монголы пользовались уйгурской письменностью в официальной переписке и что составители словаря использовали “Юань би-ши” (“Тайная история Юань”) как справочное пособие при составлении своего труда. Поскольку повеление о составлении “Хуа-и и-юй” было отдано в 1382 г., то составители [157] словаря, очевидно, в этом же году начали пользоваться “Тайной историей монголов” как пособием и в это время текст памятника еще не был перетранскрибирован и переведен ¹³². Так как “Хуа-и и-юй” был издан в 1389 г., то монгольский текст памятника, по-видимому, был перетранскрибирован, снабжен подстрочником и переведен скорее всего именно в процессе использования его как пособия при сопоставлении словаря между 1382 и 1389 гг. Можно предположить, что перетранскрибированная и переведенная “Тайная история монголов”, возможно, также служила учебным пособием для подготовки переводчиков.

“Тайная история монголов” сохранялась в составе “Юн-лэ да-дянь” — обширной компиляции, состоявшей из 60 глав оглавления и 22 877 глав текста сочинений различных древних и средневековых авторов и составленной в Нанкине в 1403— 1408 гг. В руках частных лиц долго также находились остававшиеся неизвестными неполный экземпляр первого издания “Юань-чао би-ши” начала правления династии Мин и список-факсимиле этого издания. Кроме того, в 1933 г. в пекинском императорском дворце на старых складах, называемых “Нэй-гэ да-ку”, был найден 41 лист минского печатного издания вместе с несколькими листами “Хуа-и и-юй”, которое, как отмечалось выше, было издано в 1389 г.

Но в течение долгого времени “Юань-чао би-ши” оставалась недоступной для историков, ибо “Юн-лэ да-дянь”, сохранившаяся только в одном, неполном экземпляре ¹³³, находилась сперва в Императорской историографической библиотеке (Хуан ши чэн) и затем в академии “Хань-линь юань”, куда допускался лишь очень узкий круг лиц. Когда же в 1900 г. при оккупации Пекина войсками империалистических держав в связи с восстанием ихэтуаней академия “Хань-линь юань” была разграблена и сожжена солдатами-мародерами, то от “Юн-лэ да-дянь” осталось только несколько сот глав, вывезенных в разные страны, а главы 5179—5193, содержавшие “Юань-чао би-ши”, совсем исчезли вместе с другими ценными сочинениями. Поэтому “Юань-чао би-ши” сохранялась только в издании китайского перевода 1848 г. и нескольких списках, о которых будет сказано ниже. [158]

Можно было бы думать, что “Юань-чао би-ши” как ценный источник могла быть включена в “Сы-ку цюань-шу” — огромное собрание сочинений писателей всех эпох, составленное главным образом в 1773—1782 гг. для императорской библиотеки. Составителям “Сы-ку цюань-шу” было известно о существовании “Юань-чао би-ши”, входившей в “Юн-лэ да-дянь”. Но в связи с включением в “Сы-ку цюань-шу” работы Сунь Чэн-цзэ (1592—1676 гг.) “Юань-чао дянь-гу бянь-нянь као” (“Исследование хронологии политических событий [периода] династии Юань”), в которой содержались извлечения из “Юань-чао-би-ши”, официальные составители “Сы-ку цюань-шу”, ознакомившись с соответствующими главами “Юн-лэ да-дянь”, нашли, что в целом в “Юань-чао би-ши” имеются “незначительные” сведения и что его содержание идентично работе Сунь-Чэн-цзэ. Поэтому “Юань-чао би-ши” не было включено в “Сы-ку цюань-шу” ¹³⁴.

Китайские ученые первые открыли “Юань-чао би-ши” и оценили ее как важный источник по истории Монголии и Китая. Они провели большую работу по изучению памятника, а также использовали его в своих работах (в его китайской версии), начиная еще с того времени, когда “Юань-чао би-ши” распространялась только в списках.

Еще в XVIII в. ученый Цянь Да-синь (1728—1804 гг.), автор труда “Эр-ши-эр ши као-и” (“Критические заметки по двадцати двум [династийным] историям”), имел в своем распоряжении рукописный список “Юань-чао би-ши” в 15 главах из “Юн-лэ да-дянь”. Цянь Да-синь первый написал колофон к “Юань-чао би-ши”. По мнению У. Хуна, список, принадлежавший Цянь Да-синю, был сделан из “Юн-лэ да-дянь” до 1781 г., когда был завершен труд Цянь Да-синя “Эр-ши-эр ши као-и”, в котором в связи с заметками о “Юань ши” ¹³⁵ часто цитируется “Юань-чао би-ши”, и, возможно, в 1772—1773 гг., когда Цянь-Да-синь состоял в Пекине членом академии “Хань-линь юань” ¹³⁶. Хотя у Цянь Да-синя был список из “Юн-лэ да-дянь”, но в свою работу “Юань ши и-вэнь чжи” (“Обзор литературы для “Юань ши””), законченную в 1800 г., он включил запись о минском издании памятника в десяти главах и двух главах продолжения ¹³⁷. Он, по-видимому, выбрал его как первое издание памятника. Им было положено начало введению этого ценного источника в научный оборот в Китае, так же как эта было сделано позднее в России П. И. Кафаровым.

Вслед за Цянь Да-синем над списком “Юань-чао би-ши” работал ученый Бао Тин-бо (1728—1814 гг.). В 1805 г. он [159] произвел сличение текста по списку из “Юн-лэ да-дянь” с неполным экземпляром первого минского издания памятника, принадлежавшего, по предположению У. Хуна, чиновнику и ученому Цзинь Дэ-юю, и заполнил лакуны, имевшиеся в списке из “Юн-лэ да-дянь” ¹³⁸. Как отмечал Чэнь Юань в своем исследовании о китайской транскрипции монгольского текста памятника, Бао Тин-бо сам сделал список из “Юн-лэ да-дянь” ¹³⁹. Этот список находился в 1847 г. у Хань Тай-хуа и в 1872 г. был приобретен П. И. Кафаровым, а в 1933 г. возвратился в Китай в виде фотокопии с оригинала, хранящегося в Ленинграде, которую П. Пеллио подарил Пекинской государственной библиотеке ¹⁴⁰.

В том же 1805 году Гу Гуан-ци (1776—1835 гг.), ученый-нищий, работавший в это время на Чжан Дунь-жэня ¹⁴¹, обнаружил в коллекции Чжан Сян-юня (правителя Лучжоу) полный сохранившийся список-факсимиле первоначального печатного издания “Юань-чао би-ши” (десять основных и две дополнительные главы). С этого списка, временно взятого у Чжан Сян-юня с помощью Чжан Дунь-жэня, под наблюдением Гу Гуан-ци была снята копия, причем Гу Гуан-ци, тщательно сличив ее со списком Цянь Да-синя, обнаружил много разночтений и пришел к выводу, что эта копия лучше списка с “Юн-лэ да-дянь” как по качеству текста, так и по расположению параграфов. Так как Гу Гуан-ци в конце каждой главы пометил число листов и дату окончания ее сверки, поставил свою печать и написал колофон, т. е. сличил копию с оригиналом, ничего не меняя ¹⁴², его список, вероятно, воспроизводил без изменений текст первого издания памятника. Когда в 1933 г. в императорском дворце в Пекине на складе “Нэй-гэ да-ку” был найден 41 лист минского печатного издания “Юань-чао би-ши” вместе с некоторыми листами “Хуа-и и-юй”, то оказалось, что список Гу Гуан-ци можно считать наиболее надежным, восходящим к первому печатному изданию памятника. Список Гу Гуан-ци в дальнейшем лег в основу китайских публикаций “Юань-чао би-ши”. Однако более или менее широкому кругу китайских историков памятник стал известен лишь в 1848 г., когда вышел в свет под редакцией историка Чжан Му (1805—1849 гг.) ¹⁴³ [160] сборник “Лянь-юнь-и цун-шу”. В нем был опубликован сокращенный китайский перевод монгольского источника по “Юн-лэ да-дянь” без “монгольского” текста и подстрочного перевода. Тем не менее это издание имело большое научное значение как первый шаг кширокому распространению и научной разработке важного источника.

Комментарий к китайскому тексту (“”Юань-чао би-ши” чжу”) был написан чиновником и ученым Ли Вэнь-тянем (1834—1895 гг.) ¹⁴⁴ и опубликован только после смерти автора, в 1896 г. Во второй половине XIX и начале XX в. в Китае над “Юань-чао би-ши” работали такие историки, как Гао Бао-цюань, написавший дополнительный комментарий к сокращенному переводу памятника на китайский язык ¹⁴⁵, Дин Цянь, посвятивший исследование географическим пунктам, упоминаемым в “Юань-чао би-ши” ¹⁴⁶, и др.

Однако полный текст “Юань-чао би-ши” с основным “монгольским” текстом, подстрочным словарем и суммарным переводом по параграфам стал достоянием специалистов только в 1908 г., когда Е Дэ-хуй (1864—1927 гг.) издал весь памятник ксилографическим способом под заглавием “Мэн-вэнь “Юань-чао би-ши”” (“Тайная история династии Юань на монгольском языке”). Эта публикация была осуществлена по списку, принадлежавшему Вэнь Тин-ши (1856—1904 гг.) ¹⁴⁷, т. е. по одной из копий с рукописи Гу Гуан-ци, которая к этому времени прошла через несколько рук. За год до издания Е Дэ-хуя, в 1907 г., в Японии Нака Митиё по копии списка Вэнь Тин-ши опубликовал упомянутое выше “Тингису кан дзицуроку” — перевод на японский язык “Юань-чао би-ши” на основе китайского и “монгольского” текстов. Этот перевод был снабжен комментарием Нака Митиё.

В 1936 г. в Шанхае издательство “Шан-у инь-шу гуань” (“Commercial Press”) выпустило фотолитографическое издание оригинала рукописи Гу Гуан-ци. В 1942 г. в Японии Сиратори Куракити (1865—1942 гг.) опубликовал латинскую транскрипцию монгольского текста “Юань-чао би-ши” по тексту Е Дэ-хуя, исправив имевшиеся в нем ошибки и опечатки ¹⁴⁸. Так рукопись Гу Гуан-ци наконец была перепечатана и распространена среди широких кругов специалистов всего мира.

В России и Европе первым обратил внимание на “Юань-чао би-ши” П. Кафаров, который оценил его как богатый источник по истории монголов. К 1866 г. он закончил и опубликовал перевод китайской версии “Юань-чао би-ши” на русский язык с [161] введением и комментарием ¹⁴⁹. В своей работе П. Кафаров, по-видимому, использовал сокращенный китайский перевод памятника, изданный Чжан Му в 1848 г. в сборнике “Лянь-юнь-и цун-шу”. Во введении он упоминает об издании Чжан Му и Хэ Цю-тао ¹⁵⁰. П. Кафаров, как видно из его описания составных частей “Юань-чао би-ши” и ссылок на “Юн-лэ да-дянь”, безусловно знал о “монгольском” тексте памятника, но в комментарии к переводу он, видимо, не имея его под рукой, ссылался на работы китайских ученых, в которых цитировались дополнительные собственные имена из монгольского текста ¹⁵¹. Тем не менее для того времени перевод П. Кафарова был выполнен с большим знанием дела. В предисловии он высказал наиболее приемлемые идеи о происхождении, датировке и особенностях стиля памятника, причем в некоторых случаях предвосхитил позднейшие выводы китайских и японских ученых. В его комментарии содержатся данные, которые до сих пор не утратили своего научного значения. Позднее, в 1872 г., П. Кафаров приобрел полный список “Юань-чао би-ши”, восходящий к “Юн-лэ да-дянь”.

В 1878 г. П. Кафаров передал купленный им в Пекине список “Юань-чао би-ши” приехавшему туда А. М. Позднееву, который привез его в Петербург и сдал в библиотеку университета. В настоящее время эта рукопись хранится в Восточном отделе Научной библиотеки имени Горького при Ленинградском университете. В 1962 г. она опубликована впервые Б. И. Панкратовым в Издательстве восточной литературы в Москве. П. Кафаров проделал плодотворную работу и над “монгольским” текстом “Юань-чао би-ши”. Он первый перетранскрибировал китайскую транскрипцию текста русскими буквами и перевел подстрочный монголо-китайский словарь.. Этот труд П. Кафарова, к сожалению, остался в рукописи (ее использовал С. А. Козин ¹⁵²), которая в настоящее время хранится в Архиве востоковедов Ленинградского отделения Института народов Азии АН СССР.

Перевод китайского текста ценнейшего памятника явился подлинным открытием, которое по своей научной значимости не уступало работам Цянь Да-синя, Гу Гуан-ци и др. Труд П. Кафарова в течение более чем 50 лет был на Западе единственным трудом, посвященным “Юань-чао би-ши”. Его изучали и использовали как источник такие ученые, как В. В. Бартольд, В. Л. Котвич, Б. Я. Владимирцов и другие, которые внесли свою лепту в оценку и характеристику этого памятника.

Лишь в 1935 г. немецкий ученый Э. Хэниш опубликовал латинскую транскрипцию монгольского текста “Юань-чао [162] би-ши”, а в 1940 г. перевод памятника на немецкий язык. В 1948 г. вышло в свет пересмотренное издание перевода Э. Хэниша ¹⁵³. Следующий шаг в научной разработке памятника был сделан советским ученым С. А. Козиным. В 1941 г. он опубликовал “Сокровенное сказание” — перевод хроники на русский язык с введением, текстами в двух транскрипциях и словарями. По словам самого С. А. Козина, он подготовил еще два тома комментариев и исследований ¹⁵⁴, которые так и не увидели света. Возможно, они погибли в Ленинграде во время блокады. Однако появление “Сокровенного сказания” даже без тех обширных комментариев, которые автор предполагал включить во второй том, было событием крупного научного значения. С. А. Козину принадлежит заслуга первого перевода монгольского памятника на русский язык и издания полного текста в транскрипциях и со словарями. В то же время С. А. Козин, не будучи китаистом, не мог воспользоваться необходимыми работами китайских ученых, особенно изданиями китайского текста с комментариями. В вводной части работы он допустил ряд ошибок при освещении истории памятника, а также выполнил перевод на недостаточно высоком научном уровне (вольное обращение с текстом, стилизация, модернизация, оставление отдельных терминов вовсе без перевода). У С. А. Козина по существу получился вольный стилизованный пересказ под русский фольклор или сибирский говор. Приложенные к работе словари (к параграфам “Юань-чао би-ши” и алфавитный) страдают неполнотой. Работа С. А. Козина в настоящее время не отвечает требованиям научного перевода источника.

В 1949 г. были опубликованы латинская транскрипция текста “Юань-чао би-ши” и перевод части памятника, выполненные П. Пеллио, который много лет работал над “Юань-чао би-ши” и посвятил ему много интересных статей с анализом отдельных терминов. В 1953 г. А. Мостэр издал специальную работу, посвященную разбору переводов С. А. Козина, Э. Хэниша и П. Пеллио ¹⁵⁵, в которой автор предложил свои переводы параграфов, основанные на источниках и литературе. А. Мостэр, безусловно, дал лучшие переводы, но они включают лишь незначительную часть памятника.

До последнего времени не ослабевает интерес к изучению этого ценного исторического памятника. Так, например, следует отметить труд чешского исследователя П. Поуха, посвященный источниковедческому анализу памятника, а также [163] филологические работы Дж. Ч. Стрита и М. Хэллидэя ¹⁵⁶, рассматривающих монгольский и китайский языки “Юань-чао би-ши”.

“Шэн-у цинь-чжэн лу” (“Описание личных походов священно-воинственного [императора Чингиса]”) — важный источник по истории Монголии периода правления Чингисхана и Угэдэя. Он представляет собой перевод на китайский язык не сохранившейся монгольской хроники.

Составители “Сы-ку цюань-шу” предполагали, что “Шэн-у цинь-чжэн лу” было написано во времена царствования Хубилая (1260 — 1294 гг.), после того как ученый и чиновник Ван О в 1263 г. обратился к Хубилаю с предложением собрать исторические материалы о Чингисхане ¹⁵⁷.

Большинство других ученых считали, что “Шэн-у цинь-чжэн лу” — перевод “Тобчиян” на китайский язык и относили его появление к XIV в. Например, Хун Цзюнь (1840 — 1893 гг.) на основе сравнения “Юань-чао би-ши”, “Шэн-у цинь-чжэн лу”” “Юань ши” и “Джами ат-Таварих” Рашид-ад-дина пришел квыводу о том, что “Шэн-у цинь-чжэн лу” больше всего совпадает с “Юань ши” и “Джами ат-Таварих” Рашид-ад-дина и поэтому оно, по-видимому, является переводом “Тобчиян”. “Тобчиян” служила источником для составителей “Юань ши”, и, по мнению Хун Цзюня, списки ее могли передаваться чингисидам в другие страны, в частности в Персию, и использованы Рашид-ад-дином при написании его исторического труда ¹⁵⁸.

П. Кафаров, опубликовавший первый перевод “Шэн-у цинь-чжэн лу”, склонен был подходить к вопросу о происхождении и дате составления памятника осторожно, называя его, как правило, “малоизвестным рукописным сочинением времен династии Юань” ¹⁵⁹.

По теории, предложенной Нака Митиё, первоисточником для всех других работ по ранней истории Монгольской империи явилась “Тайная история монголов”, написанная, по его мнению, при жизни Чингисхана и продолженная в 1240 г. Впоследствии “Тайная история монголов” была переработана. Она называлась в Китае “Тобчиян”, а в Персии была известна Рашид-ад-дину под наименованием “Алтан дэбтэр” (“Золотая книга”). На основе ее были составлены на китайском языке “Тай-цзу ши-лу” (“Правдивые записи о Тай-цзу”), которые послужили источником для “Юань ши”. Кроме того, в 1312 — 1320 гг. Чаганом ¹⁶⁰ была переведена на китайский язык пересмотренная “Тайная история монголов” под названием “Шэн-у [164] кай-тянь цзи” (“Записка об основании династии священно-воинственным [императором Чингисом]”), впоследствии переименованным в “Шэн-у цинь-чжэн лу” ¹⁶¹.

В 1926 г. Ван Го-вэй, также ранее считавший, что “Шэн-у кай-тянь цзи” — первоначальное заглавие “Шэн-у цинь-чжэн лу”, обратил внимание на примечание в тексте к записи о главе племени онгутов Алакуш-дигит Хури. Там сказано: “Нынешний министр императорский зять Ай Бу-хуа (Ай Буха) является белым татарином (бай да-да)” ¹⁶², т. е. онгутом и потомком Алакуш-дигит Хури, онгутского вождя, примкнувшего к Чингисхану ¹⁶³. Ай Буха, как видно из биографии Алакуш-дигит Хури в “Юань ши”, еще в начале периода правления Чжун-тун (1260—1263 гг.) воевал на стороне Хубилая против брата последнего Ариг-Буга, а его сыну Горгису (Ко-ли-цзи-сы) был дан наследственный титул Гаотан-вана сразу же после вступления на престол преемника Хубилая Чэн-цзуна (1295—1307 гг.) ¹⁶⁴. По мнению Ван Го-вэя, Ай Буха умер уже при Хубилай-хане, и в книге, переведенной Чаганом по приказу императора Жэнь-цзуна (1312—1320 гг.) ¹⁶⁵, не могло быть указанного выше примечания. Следовательно, “Шэн-у цинь-чжэн лу” не имеет отношения к “Шэн-у кай-тянь цзи”, упоминавшемуся в минском каталоге “Вэнь-юань-гэ шу-му” (“Список книг во дворце “Бездна сочинений””), и, по-видимому, было написано и переведено при Хубилае ¹⁶⁶.

В 1940 г. Исихама Дзюнтаро высказал мнение, что “Шэн-у Цинь-чжэн лу”, возможно,— резюме “Ши-лу” (“Правдивые записи”) о Чингисхане и Угэдэе, написанных на китайском языке, а “Алтан дэбтэр”, вероятно, представлял собой сокращенный перевод “Ши-лу” на монгольский язык. При этом японский ученый отмечал, что 11 января 1287 г. Хубилай в указе предписал прежде всего переводить “Ши-лу” о монгольских ханах, составленные Академией государственной истории ¹³⁷. 3 марта [165] 1304 г., уже после смерти Хубилая, были представлены трону “Ши-лу” о Хубилае в 80 цэ (томов) на китайском языке и “Цзинь-шу Ши-цзу ши-лу цзе-вэнь” (“Резюме правдивых записей о Ши-цзу (Хубилае), написанное золотом”) в одном цэ ¹⁶⁸.

При Хубилае впервые были созданы историографические учреждения по китайскому образцу, стали систематически записываться деяния царствующих императоров и затем составлялись так называемые “Правдивые записи”. Поэтому, если “Ши-лу” о деяниях Хубилая и его преемников составлялись сперва на китайском языке и затем переводились на монгольский, то при собирании материалов о ранних монгольских правителях, особенно о Чингисхане, наблюдалась обратная картина. Очевидно, при решении вопроса о “Шэн-у цинь-чжэн лу” и “Алтан дэбтэр” едва ли уместна аналогия с “Ши-лу” о Хубилае ¹⁶⁹. У. Хун считает, что “Шэн-у цинь-чжэн лу” — перевод с какого-то не сохранившегося монгольского оригинала, который, вероятно, восходил к своду материалов о первых монгольских ханах (Чингисе и Угэдэе), собранных по инициативе Ван О по приказу Хубилая после 1263 г. Эти материалы, по предположению У. Хуна, включали в себя “Тайную историю монголов”, которая во многом совпадает с “Шэн-у цинь-чжэн лу”. Но в то же время они состояли еще и из других источников, так как многие сведения, содержащиеся в “Шэн-у цинь-чжэн лу”, не отражены в “Тайной истории монголов”.

Соглашаясь в основном с Ван Го-вэем, который доказал, что “Шэн-у цинь-чжэн лу” написано до 1294 г., У. Хун предлагает “в порядке опыта” (tentatively) датировать “Шэн-у цинь-чжэн лу” 1288—1294 гг. При этом он выдвигает в качестве основного довода тот факт, что в тексте памятника современный Кайфын назван и Наньцзином и Бяньляном и что Наньцзин, по “Юань ши”, был переименован в Бяньлян только 16 марта 1288 г. ¹⁷⁰. Хотя Наньцзин (“Южная столица” чжурчжэней) был официально переименован в Бяньлян действительно 16 марта 1288 г. ¹⁷¹, но этот город, по-видимому, назывался Бяньляном [166] также и до 1288 г. Например, в надписи на могиле Елюй Чу-цая, написанной до 1288 г., современный Кайфын называется Бяньцзином и Бяньляном ¹⁷². Поэтому надо полагать, что переименованием города в Бяньлян в 1288 г. было закреплено его старое название, употреблявшееся как в литературе, так и особенно часто в народе. Об этом свидетельствует и то, что Наньцзин — “Южная столица” цзиньского императора, — по-видимому, не мог называться по-прежнему до самого 1288 г., так как государство Цзинь, в котором южной столицей был этот город, перестало существовать еще в 1234 г.

П. Пеллио присоединился к мнению Ван Го-вэя о датировке “Шэн-у цинь-чжэн лу” ¹⁷³. Л. Амби, также принимая датировку составителей “Сы-ку цюань-шу цзун-му” и Ван Го-вэя, предполагает, что “Шэн-у цинь-чжэн лу” был переведен на китайский язык во второй половине XIII в.— до 1285 г. Он подкрепляет свое предположение следующими двумя обстоятельствами: во-первых, упоминаемый в тексте “Шэн-у цинь-чжэн лу” Ай Буха, по его расчетам, жил самое большее до 1290 г. и, во-вторых, в тексте встречается название одного из городов Си-ся Ицзина (***) (Хара-Хото), которое с 1285 г. в “Бэнь цзи” “Юань ши” транскрибируется в форме Ицзинай (***) ¹⁷⁴.

“Шэн-у цинь-чжэн лу” сохранялось до цинского периода в рукописных списках с “Шо-фу” — компиляции, созданной Тао Цзун-и в 1370 г. Составители “Сы-ку цюань-шу” во время своей работы над собиранием литературы для императорской библиотеки в 1773—1782 гг. обратили внимание на это сочинение, но нашли, что “в нем изложение беспорядочно, фразы тяжелы и транскрипции разноречивы”, и сохранили только его заглавие вкаталоге.

Китайский ученый Цянь Да-синь впервые оценил “Шэн-у цинь-чжэн лу” как важный источник по истории монголов и написал к нему послесловие ¹⁷⁵. Затем Хэ Цю-тао (1824—1862 гг.) ¹⁷⁶ вместе с Чжан Му (1805—1849 гг.) подготовил издание этого памятника с комментарием, которое должно было выйти в свет в 1849 г., но так и не было опубликовано ¹⁷⁷. П. Кафаров, который приобрел у него список “Шэн-у цинь-чжэн лу”, по-видимому, довольно близко знал Хэ Цю-тао. Он писал о кропотливой работе Хэ Цю-тао над памятником: “Хэ Цю-тао работал несколько лет, но все-таки не мог всего объяснить... Хэ Цю-тао собирался издать “Цинь-чжэн лу” вместе со своими примечаниями, но, будучи бедным ученым, не мог собрать [167] достаточно капитала для отпечатания его. Перед отъездом моим из Пекина я достал от него собственноручный список “Цинь-чжэн лу” его редакции...” ¹⁷⁸. Над рукописью Хэ Цю-тао в дальнейшем трудились в разное время Ли Вэнь-тянь (1834—1895 гг.), Вэнь Тин-ши (1856—1904 гг.) и Шэнь Цзэн-чжи (1850—1922 гг.). В первый раз она была издана Юань Чаном (1846—1900 гг.) ¹⁷⁹ только в 1894 г. В 1897 г. издательство “Лянь-чи шу-цзюй” в г. Баодинфу переиздало “Шэн-у цинь-чжэн лу”, включив его в серию “Чжи-фу-чжай цун-шу” ¹⁸⁰. Позже Дин Цянь написал к этому памятнику географический комментарий “Юань цинь-чжэн лу ди-ли као-чжэн” (“Географические исследования к “Описанию личных походов юаньского священно-воинственного [императора Чингисхана]””), вошедший в серию “Чжэцзян ту-шу гуань цун-шу”. В 1915 г. была посмертно опубликована работа Нака Митиё “Цзяо-чжэн цзэн-чжу юань цинь-чжэн лу” (“Описание личных походов юаньского [императора Чингисхана] со сверенным текстом и дополнительным комментарием”), в которой были использованы примечания Хэ Цю-тао, Ли Вэнь-тяня и Шэнь Цзэн-чжи ¹⁸¹.

Ван Го-вэй в 1925—1926 гг. подготовил издание “Шэн-у цинь-чжэн лу” с обширным комментарием, которое, по мнению П. Пеллио и Л. Амби ¹⁸², принадлежит к лучшим из китайских изданий и исследований памятника. К своей работе Ван Го-вэй привлек три списка с “Шо-фу”: относящиеся к 1488—1505 и 1573—1619 гг., а также список Ван Жэня (вторая половина XVIII в.). Кроме того, он имел в своем распоряжении работы Хэ Цю-тао, Ли Вэнь-тяня, Вэнь Тин-ши и Шэнь Цзэн-чжи в издании Юань Чана, а также исследование Дин Цяня ¹⁸³. В текстологическом комментарии Ван Го-вэй использовал китайскую версию “Тайной истории монголов”, “Юань ши”, “Мэн-у-эр ши-цзи” и другие источники. Высоко оценивая “Джами ат-Таварих” Рашид-ад-дина, он широко пользовался этим трудом персидского историка, правда, по работе Хун Цзюня “Юань ши и-вэнь чжэн-бу”. В то же время Ван Го-вэй, как было отмечено П. Пеллио ¹⁸⁴, мало использовал персо- и арабоязычных источников, а из монгольских только “Юань-чао би-ши”. Тем не менее благодаря тщательной текстологической работе и широкому [168] привлечению китайских источников труд Ван Го-вэя остается лучшим критическим изданием памятника.

“Шэн-у цинь-чжэн лу” с комментарием Ван Го-вэя под заглавием “Шэн-у цинь-чжэн лу цзяо-чжу” (“Сверка текста и комментарий к “Описанию личных походов священно-воинственного [императора Чингисхана]””) впервые вышло в свет в 1926 г. в сборнике “Мэн-гу ши-ляо сы чжун”. В дальнейшем оно вошла в посмертные собрания сочинений Ван Го-вэя.

В 1872 г. П. Кафаров опубликовал сделанный им перевод “Шэн-у цинь-чжэн лу” на русском языке с предисловием и примечаниями ¹⁸⁵, и таким образом этот ценный источник стал достоянием более или менее широкого круга читателей, тогда какв Китае “Шэн-у цинь-чжэн лу” еще не было издано и по существу оставалось неизвестным большинству ученых. П. Кафаров писал о своей работе над “Шэн-у цинь-чжэн лу”, что вначале он достал список, чтобы сделать из него выписки для примечаний к переводу “Юань-чао би-ши” ¹⁸⁶, но, “соображая однако ж, что “Цинь чжэн лу” есть редкий, хотя и несовершенный, памятник династии Юань и что он может служить вариантом и дополнением к существующим уже на китайском языке сочинениям о первых временах монгольской династии, ...нашел более удобным представить полный перевод его, со всеми его недостатками” ¹⁸⁷. Перевод П. Кафарова, выполненный только по одному списку Хэ Цю-тао (далеко не лучшему из списков памятника), страдает многими недостатками. Кроме того, со времени выхода его прошло около 100 лет, и он сильно устарел, особенно в части примечаний. Однако работа П. Кафарова все же остается хотя и несовершенным, но единственным полным переводом “Шэн-у цинь-чжэн лу” на европейский язык.

В настоящее время ученые располагают лучшим по качеству переводом этого памятника. В 1951 г. была опубликована совместная работа П. Пеллио и Л. Амби, посвященная “Шэн-у цинь-чжэн лу” ¹⁸⁸. Это — перевод с воспроизведением китайского текста и обширным комментарием, изданный Л. Амби со своим введением после смерти соавтора. В предисловии Л. Амби сообщает о том, что работа сначала была написана к 1935 г. им одним по предложению П. Пеллио, который потом дополнил новыми материалами перевод и комментарий. В этом труде использованы все имеющиеся издания памятника, даже те, которые [169] не были привлечены Ван Го-вэем, а также копия списка с “Шо-фу”, неизвестная китайскому ученому ¹⁸⁹. Комментарий написан на основе обширной литературы на китайском, монгольском и персидском языках. Поэтому труд П. Пеллио и Л. Амби представляет собой наилучшее издание текста и перевод “Шэн-у цинь-чжэн лу”, но, к сожалению, он охватывает только одну треть текста памятника.

От периода монгольского господства в Китае сохранилось, довольно значительное число юридических документов. Подавляющая часть их объединена в сборники: “Да Юань шэн-чжэн го-чао дянь-чжан”, сокращенно именуемый “Юань дянь-чжан” (“Установления [династии] Юань”), и “Тун-чжи тяо-гэ”.

“Юань дянь-чжан” — это большая компиляция, состоящая из двух частей: “Цянь цзи” (“Первый сборник”) — 60 глав и “Синь цзи” (“Новый сборник”) —3 цэ. Первый сборник разбит на десять разделов. Приблизительно так же построен и второй сборник. В оглавлении первого сборника содержится 373 названия, которые в свою очередь разделены на множество параграфов.

Точная дата составления “Юань дянь-чжан” неизвестна. Но первый сборник включает документы, относящиеся к периоду 1260—1320 гг., а второй — документы, обнародованные в 1321 — 1322 гг.

В эпоху маньчжурского господства в Китае имелись отдельные печатные экземпляры “Юань дянь-чжан” периода Юань. Так, при Цяньлуне (1736—1795 гг.) один печатный экземпляр этого памятника хранился в императорском дворце. Об этом свидетельствуют составители “Сы-ку цюань-шу”, которые объясняют отсутствие “Юань дянь-чжан” в своем собрании наличием “вульгаризмов” и “непонятных мест” в тексте. Они ограничились кратким описанием памятника в каталоге ¹⁹⁰. Кроме того, в 1905—1906 гг. японский библиофил Симада Кан видел в Цзянсу или Чжэцзяне “Юань дянь-чжан”, изданный в эпоху Юань ¹⁹¹. В 1925 г. в пекинском дворце-музее Гугун был найден еще экземпляр печатного издания периода монгольского господства в Китае ¹⁹².

Узкому кругу специалистов и собирателей “Юань дянь-чжан” был известен также в различных рукописных списках. Например, тому же Симада Кан попадался список с пометками Цянь Да-синя. По словам П. Пеллио, П. Кафаров, первый из европейцев использовавший “Юань дянь-чжан” в своей работе в 1872 г., возможно, имел рукописный список, хранившийся в библиотеке русской духовной миссии в Пекине. В прошлом столетии [170] в Кембриджский университет была передана рукопись “Юань дянь-чжан” Томасом Уэйдом ¹⁹³.

Только в 1908 г. было осуществлено китайским ученым Шэнь Цзя-бэнем новое издание “Юань дянь-чжана” ксилографическим способом. Однако в основу его был положен очень неудовлетворительный список, изобилующий ошибками и пропусками. Современный китайский историк Чэнь Юань проделал основательную работу над улучшением издания Шэнь Цзя-бэня. Им было обнаружено более 12 тыс. ошибок в издании памятника 1908 г. ¹⁹⁴. В результате колоссального и кропотливого труда по сличению текстов четырех старинных списков и ксилографического издания времен династии Юань Чэнь Юань в 1931 г. написал “Чжа цзи” (“Построчные исправления”) в шести главах, а также “Цюе-вэнь” (“Отсутствующие тексты [в издании Шэнь Цзя-бэня]”) в трех главах, “Бяо-гэ” (“[Исправление] таблиц”) в одной главе и “Ши ли” (“Комментарии”) в шести главах. Как отмечал П. Пеллио, Чэнь Юань не использовал в своей работе список, хранящийся в Кембриджском университете (один из лучших списков), а также печатное издание конца эпохи Юань и список Цянь Да-синя, которые видел Симада Кая в Китае ¹⁹⁵. Несмотря на это, работы Чэнь Юаня до настоящего времени служат ценными пособиями, без которых невозможно исследование “Юань дянь-чжана”. Не случайно они были включены в фотолитографическое издание “Юань дянь-чжана”, осуществленное в Китае в 1957 г.

Следующий сборник законов монгольских ханов — “Тун-чжи тяо-гэ” представляет собой сохранившуюся часть “Да юань тун-чжи” (“Всеобщие законы великой Юаньской [династии]”) — большого свода законов, составленного в 1323 г. при императоре Ин-цзуне (19 апреля 1320 г.— 3 ноября 1323 г.). Свод состоял из трех больших разделов: “Чжао-чжи” (“Императорские указы и манифесты”), “Тяо-гэ” (“Кодифицированные правила”) и “Дуань-ли” (“Юридические правила”). В окончательном виде этот свод состоял из 2539 статей (717 статей юридических правил, 1151 статья кодифицированных правил, 94 императорских указа и 577 специальных ордонансов). Рукописный список раздела “Тяо-гэ” был найден и опубликован в Китае под заглавием “Тун-чжи тяо-гэ” в 1930 г. в Пекине ¹⁹⁶. [171]

“Тун-чжи тяо-гэ” и “Юань дянь-чжан” включают самые разнообразные материалы — указы, распоряжения, судебные и административные решения по различным вопросам, начиная с правила о том, как резать овцу по монгольскому обычаю, кончая указами, отражающими политику монгольских императоров в Китае, юридическое и общественное положение различных классов общества и многие другие вопросы. Нечего и говорить, что они как первоисточники представляют значительную ценность для изучающих период монгольского владычества в Китае.

“Юань дянь-чжан” и “Тун-чжи тяо-гэ” широко используются в работах современных китаеведов. На западе впервые были переведены императорские указы из “Юань дянь-чжан” русским китаеведом П. Кафаровым еще в 1872 г. ¹⁹⁷. П. Пеллио привлекал материалы из указанных источников в своих статьях. Как известно, изыскания П. Пеллио по переводу текстов юаньского периода были высоко оценены старыми китайскими и японскими учеными, которые признавали, что “доктор По” научил их разбираться в такого рода текстах. Дело в том, что “Шэн-у цинь-чжэн лу”, (“Юань дянь-чжан” и другие являются переводами с монгольского на своеобразный китайско-монгольский жаргон, содержат много монголизмов и малопонятны для лиц, привыкших употреблять классический литературный китайский язык. Переводы больших отрывков из документов, содержащихся в “Юань дянь-чжан” и “Тун-чжи тяо-гэ”, а иногда целых указов и распоряжений были сделаны П. Рачневским в его работе “Un code des Yuan” (1937 г.). Выдержки из многих документов были переведены также Э. Хэнишем в его труде, посвященном положению духовенства в Китае при монголах ¹⁹⁸.

Следующий источник — “Го-чао вэнь-лэй” (“Образцы сочинений правящей династии”) — сборник сочинений различных жанров, составленный Су Тянь-цзюе (1294—1352 гг.) и опубликованный в 1334 г. ¹⁹⁹. Этот сборник сохранился до наших дней полностью. В настоящее время существуют три издания “Го-чао вэнь-лэй”, называемого еще “Юань вэнь-лэй”: “Юань вэнь-лэй” (Бэйпин, 1930); “Го-чао вэнь-лэй”, изд. “Сы-бу цун-кань”, 20 цэ, и “Юань вэнь-лэй” серии “Го-сюе цзи-бэнь цун-шу”, изд. “Шан-у инь-шу гуань”, Шанхай, 1958, 2 т. (издание с пунктуацией). Составитель этого сборника Су Тянь-цзюе был ученым и чиновником. Он рано начал служить. Считаясь образованным чиновником, Су Тянь-цзюе был переведен в Академию государственной истории и “Хань-линь” в 1324 г. и занимал различные должности до 1331 г. В 1330 г. он принимал участие в составлении “Ши-лу” об императоре У-цзуне (1308—1311 гг.). После 1331 г. [172] Су Тянь-цзюе служил в разных провинциях. Он написал еще “Го-чао мин-чэнь ши-люе” (“Краткие сведения о знаменитых чиновниках правящей династии”) — труд, состоящий из 15 глав, включающих биографии 47 знаменитых чиновников ²⁰⁰, а также ряд других произведений ²⁰¹.

“Го-чао вэнь-лэй” имеет 70 глав. В него входят самые различные литературные произведения и документы, написанные литераторами, жившими в эпоху Юань: стихи, оды, доклады, предисловия, монастырские надписи, эпитафии и т. д. В предисловии Чэнь Люя к “Го-чао вэнь-лэй” сообщается, что составитель собирал эти сочинения 20 лет ²⁰². При этом он интересовался не только литературными достоинствами произведения, но и его содержанием. Автор предисловия пишет по этому поводу: “Лучшие из сочинений, [написанных] за сто лет, все находятся здесь. Но были отобраны [сочинения], непременно связанные с управлением или дополняющие конфуцианское учение. Отбирались те, которые могли бы стать образцами по изяществу [стиля] составления, или те, которые могли бы помочь ученым-историкам по [содержанию] рассуждений и описаний” ²⁰³.

“Го-чао вэнь-лэй” весьма разнообразно по содержанию. Например, в нем сохранилось большое предисловие к “Цзин-ши да-дянь” ²⁰⁴ — огромной компиляции юаньского периода, являвшейся источником для авторов “Юань ши” и не сохранившейся до наших дней. Из этого предисловия мы узнаем о характере и составе источника.

В “Го-чао вэнь-лэй” представляют особый интерес надписи на могиле (шэнь-дао бэй), послужившие одним из источников для раздела “Ле-чжуань” (“Биографий”) “Юань ши”. Конечно, источники, вошедшие в “Го-чао вэнь-лэй”, особенно эти биографии-некрологи, так же как биографии в “Юань ши”, требуют критического отношения к себе. П. Кафаров справедливо сравнивал “шэнь-дао бэй” с похоронными речами римских ораторов, которые произносили их на форумах над гробом покойного ²⁰⁵.

В “шэнь-дао бэй” часто описываются политические события, на мрачном фоне которых автор пытается показать “добродетели” покойного. Нередко бывает так, что чиновник, высокие нравственные и гражданские качества которого воспеваются в посвященной ему “шэнь-дао бэй”, разоблачается как преступник в “шэнь-дао бэй” другому чиновнику. В некрологах почти каждый чиновник “радеет” за “народ” и при этом иногда правдиво описывается та или иная черта положения народных масс. Этот материал при сравнительном изучении может дать историку [173] много сведений по самым различным вопросам, что можно видеть на примере надгробной надписи Елюй Чу-цаю.

Все это характеризует “Го-чао вэнь-лэй” как важный источник по истории Монголии и Китая XIII—XIV вв.

К источникам той же эпохи, безусловно, относится “Юань ши” (“История [династии] Юань”) ²⁰⁶— официальная династическая история, составленная сразу же после падения династии Юань по приказу основателя династии Мин императора Тай-цзу (Чжу Юань-чжана). Приказ о написании истории династии Юань был отдан группе из 16 ученых во главе с Сун Лянем (1310—1381 гг.) и Ван Вэем (1321—1372 гг.) в день бин-инь 2-й луны 2-го года Хун-у (9 марта 1369 г.), т. е. буквально через несколько месяцев после воцарения новой династии, а в день гуй-ю 8-й луны этого же года (12 сентября 1369 г.) работа была завершена. Основным источником “Юань ши” послужили “Ши-лу” о деяниях всех 13 монгольских императоров. Но в связи с тем, что “Юань ши” в первоначальном виде не включала историю царствования последнего императора Шунь-ди (1333—1369 гг.), были отправлены ученые из Наньцзина в Бэйцзин (совр. Пекин) для сбора документов. В день и-чоу 2-й луны 3-го года Хун-у (3 марта 1370 г.) комиссия снова принялась за работу и закончила ее в день дин-хай 7-й луны того же года (23 июля 1370 г.) ²⁰⁷.

Кроме “Ши-лу” одним из важнейших источников для авторов “Юань ши” послужил “Цзин-ши да-дянь” — огромная компиляция из 894 цзюаней ²⁰⁸. Как сообщается в предисловии, императорский указ о составлении ее был издан зимой во 2-м году периода правления Тянь-ли (31 января 1329 г.—19 января 1330 г.), и она была представлена трону в готовом виде 1-го дня 5-й луны 2-го года периода правления Чжи-шунь (6 июня 1331 г.) ²⁰⁹. В создании ее принимали участие чиновники-монголы и такие известные китайские писатели этого периода, как Юй Цзи, Чжао Ши-янь, Су Тянь-цзюе и др. Так как было приказано собрать официальные данные и написать труд по образцу “Тан хуй-яо” и “Сун хуй-яо” (“Собрание важнейших установлений [династии] Сун”), то и содержание ее сводилось к [174] описанию и определению различных административных и государственных институтов.

Как говорится в предисловии, “Цзин-ши да-дянь” состояла из десяти книг (пянь). Из них четыре были объединены под названием “Цзюнь ши” (“Дела правителей”) и шесть — под общим заглавием “Чэнь ши” (“Дела министров”). В “Цзюнь ши” входили: “Ди хао” (“Титулы императоров”), “Ди сюнь” (“Поучения императоров”), “Ди чжи” (“Императорские эдикты”) и “Ди си” (“Генеалогия императоров”). Раздел “Чэнь ши” состоял из “Чжи дянь” (“Административные установления”), “Фу дянь” (“Налоговые установления”), “Ли дянь” (“Ритуальные установления”), “Чжэн дянь” (“Политические установления”), “Сянь дянь” (“Законодательные установления”) и “Гун дянь” (“Установления по общественным работам”). Первые четыре книги, как подчеркивается в том же предисловии, были составлены в “Монгольском управлении” (Мэн-гу цзюй) ²¹⁰. Это, по-видимому, означает, что их составили монгольские ученые на основании документов, к которым не допускались китайские чиновники. По всей вероятности, это были документы типа упомянутых выше “Тобчиян” или “Алтан дэбтэр”, к которым имел доступ лишь ограниченный круг лиц из царствующего дома и высших придворных чиновников-монголов.

Этот ценный труд, к сожалению, полностью не сохранился. Нам известна только часть его, включенная в “Юн-лэ да-дянь”, также дошедшей не целиком. В 1915 г. Ван Го-вэй опубликовал основные части “Цзин-ши да-дянь” из “Юн-лэ да-дянь”, дошедшие до наших дней, под заглавиями: “Да юань гуань-чжи цза цзи” (“Различные записки о системе управления при великой Юань”), “Юань-дай цан-ку цзи” (“Записка о государственных складах в эпоху Юань”), “Юань-дай хуа-су цзи” (“Записка об управлениях живописи и скульптуры в эпоху Юань”), “Да-юань чжань-цзи гун-у цзи” (“Записка об [императорских] шерстеваляльных фабриках при великой Юань”) и “Юань Гао-ли цзи-ши” (“Записка о событиях в Корее при [династии] Юань”) ²¹¹.

Вопрос о том, насколько “Цзин-ши да-дянь” был использован составителями “Юань ши”, рассматривался Г. Франке и отчасти Г. Ф. Шурманном ²¹². “Цзин-ши да-дянь” был основным источником для частей “Чжи” (“Описания”) и “Бяо” (“Генеалогические таблицы”) “Юань ши”. Например, значительный материал для раздела “Ши-хо чжи” (“Описание фиска”) (главы [175] 93—97 “Юань ши”) был извлечен из “Цзин-ши да-дянь” ²¹³. Как видно из предисловия к “Цзин-ши да-дянь”, раздел “Фу Дянь” (“Налоговые установления”) состоял из 27 параграфов: “Ну-сан” (“Земледелие и шелководство”), “Фу-дянь, шуй-лян” (“Налоги, налоги зерном”), “Фу-дянь, ся-шуй” (“Налоги, летний налог”), “Фу-дянь, кэ-чай (“Налоги, посемейные налоги”), “Хай-юнь” (“Морские перевозки”), “Чао-фа” (“Система бумажных денег”), а также параграфов, посвященных монопольным государственным налогам на соль, чай и т. д., раздаче ценностей и денег родственникам императора, институту “уртак”, через который монгольская знать занималась ростовщическими операциями, и др. ²¹⁴. Большинство этих параграфов вошло в “Ши-хо-чжи” под теми же названиями ²¹⁵.

“Юань ши” включает 210 цзюаней и состоит из четырех больших частей: 1) “Бэнь-цзи” (“Основные анналы”, главы 1 — 47), 2) “Чжи” (“Описания”, главы 48—105), 3) “Бяо” (“Генеалогические таблицы”, главы 106—113) и 4) “Ле-чжуань” (“Биографии”, главы 114—210). В части первой — “Бэнь-цзи” — даны биографии всех 13 императоров и в зависимости от материалов, имевшихся у авторов, по годам, месяцам и иногда по числам (по числам главным образом начиная с периода правления Хубилая) кратко описаны или просто упомянуты события из жизни императоров и основные политические события, происходившие при них.

Вторая часть — “Чжи” — содержит описания: “Тянь-вэнь” (“Астрономия”), “У син” (“Пять стихий”, т. е. описание метеорологических условий по годам, месяцам и иногда даже числам), “Ли” (“Календарь”), “Ди-ли” (“География”, т. е. регистрация изменений в политической географии империи, главным образом административное устройство империи, переподчинения и переименования административных единиц и городов, создание новых административных единиц и т. д.), “Хэ цюй” (“Реки и каналы”, т. е. сведения об ирригационных сооружениях и водных путях), “Юй фу” (“Парадные экипажи и одежды”), “Сюань цзюй” (“Отбор и выдвижение”, т. е. об отборе чиновников на государственные должности), “Бо гуань” (“Сто чиновников”, т. е. описание политического управления империей, перечень государственных учреждений и установленных должностей чиновников с кратким изложением их функций), “Ши-хо” ²¹⁶ (букв. “Продовольствие и товары”, т. е. описание фискальной [176] системы и государственных финансов империи, перечень административных мер по увеличению государственных доходов и т. д.), “Бин” (“Армия”, т. е. описание вооруженных сил империи, их численности, системы их укомплектования и снабжения) и “Син-фа” (“Уголовное законодательство”).

Третья часть — “Бяо” — состоит из генеалогических таблиц императорской фамилии и знати, а четвертая часть “Ле-чжуань” — из биографий императорских родственников, крупных чиновников и военачальников (в том числе опальных, биографии которых помещаются в специальных разделах “Цзянь чэнь” — “Коварные чиновники”, “Пань чэнь” — “Чиновники-мятежники” и “Ни чэнь” — “Чиновники-предатели”), знатных женщин, представителей культов и евнухов, а также кратких описаний соседних стран ²¹⁷.

Для историка имеют большую ценность “Основные анналы”, потому что по ним прослеживаются основные политические события в их хронологической последовательности. Однако в них изложение событий слишком лаконично, чтобы составить полную картину, и поэтому исследователю всегда приходится обращаться к другим местам “Юань ши”. В части “Описания” мы находим интересные сведения, например, о развитии астрономической науки и в частности об астрономических инструментах у монголов XIII и XIV вв. (раздел “Тянь-вэнь чжи”), об ирригационных и водозащитных сооружениях в Китае (раздел “Хэ-цюй чжи”), а также о стихийных бедствиях (наводнениях, засухах и т. д.), иногда в Китае служивших в период средневековья поводом к социальным потрясениям (раздел “У-син чжи”).

Наибольший интерес для исследователя представляют разделы “Ши-хо чжи”, где содержатся подробные данные о налоговой политике монгольских императоров в Китае и отрывочные, но важные сведения о положении различных классов китайского общества XIII—XIV вв.; “Син-фа чжи”, позволяющий изучить всю систему правосудия и его классовый характер (например, неравенство перед законом лиц из различных социальных групп); “Бин чжи”, где рассказывается об организации и снабжении монгольской армии и китайских войск, а также о почтовых сообщениях (ямской службе и военных поселениях) и “Богуань чжи”, где мы находим подробное описание всей административной системы управления Китаем. Но из четырех частей “Юань ши” самый богатый, хотя и самый разрозненный, материал по различным вопросам истории, экономики и быта как монгольского, так и китайского населения Китая периода Юань содержится в разделе “Ле-чжуань”, где можно найти жизнеописания многочисленных монгольских, чжурчжэньских, киданьских, уйгурских и других военачальников и чиновников, а также китайских ученых, служивших в разное время у монголов. О том, [177] какие ценные сведения можно получить при критическом изучении биографий в “Юань ши”, свидетельствует, например, биография Елюй Чу-цая, прилагаемая к настоящей работе.

Необходимо, однако, отметить, что “Юань ши” содержит много ошибок и неточностей в передаче исторических фактов из-за поспешности, с которой она составлялась ²¹⁸. Она была завершена менее чем за десять месяцев, а комиссия, работавшая над ней, собиралась на совместные заседания лишь дважды ²¹⁹. Ошибки и пропуски в передаче фактов в “Юань ши” были замечены сразу же после первого издания ее, и первый император династии Мин имел намерение заставить ученых пересмотреть эту историю, но по неизвестным причинам это не было сделано.

Большая работа по собиранию и изданию трудов по истории династии Юань, а также исследования с целью устранения неточностей и ошибок “Юань ши” проводились в Китае в период правления маньчжурской династии. Одним из стимулов к активизации работы историков в данной области явился повышенный интерес со стороны маньчжурских правителей к истории некитайских династий, когда-либо правивших Китаем, т. е. династий, основанных вождями кочевых племен, близких по уровню общественно-экономического и культурного развития к маньчжурским племенам начала XVII в. На ошибки и пропуски, содержащиеся в “Юань ши”, было указано еще в самом начале маньчжурского господства в Китае выдающимся китайским ученым Гу Янь-у (1613—1682 гг.) и историком и поэтом Чжу И-цзунем (1629—1709 гг.).

Первая попытка пересмотреть “Юань ши” была предпринята историком Шао Юань-пином, написавшим в 1693 г. работу “Юань ши лэй-бянь” (“Тематически классифицированная история [династии] Юань”), состоящую из 42 глав ²²⁰. Хотя она намного меньше “Юань ши” по объему, но в ней принят новый порядок расположения материала и извлечения, сделанные автором из “Юань ши”, уточнены на основании первоисточников. Автор пользовался сохранившимися частями “Цзин-ши да-дянь” и уложением “Юань дянь-чжан”, а также сочинениями писателей эпохи Юань (1279—1368 гг.), которые не были привлечены составителями “Юань ши”. “Основные анналы” им были написаны более кратко, чем в “Юань ши”, но в них он собрал воедино большое число императорских указов и высказываний императоров по тому или иному случаю. Были написаны новые биографии чиновников в части “Ле-чжуань”. В работу Шао Юань-пина [178] были включены в отличие от “Юань ши” важнейшие доклады чиновников императору. Но описания политических и экономических институтов эпохи, так же как генеалогические таблицы, в отличие от других династийных историй не приведены в “Юань ши лэй-бянь”. Авторы рецензии на “Синь Юань ши” В. Янай и С. Итимура причисляли к недостаткам труда Шао Юань-пина тяжелый стиль повествования, обилие подзаголовков и ненужное употребление ханьских и танских географических терминов по отношению к западным странам ²²¹. Однако, несмотря на это, она представляет собой наряду с другими источниками один иа ценнейших трудов по истории монголов.

В период правления Цяньлуна (1736—1795 гг.), проявившего особый интерес к династическим историям некитайских правителей Китая, историк Цянь Да-синь поставил перед собой цель заново составить всю историю династии Юань, но не успел. К 1791 г. он закончил только библиографическую часть своего труда — “Юань ши и-вэнь чжи” (“Описание литературы для истории [династии] Юань”) в четырех главах и генеалогические таблицы аристократических монгольских родов — “Юань ши ши-цзу бяо” (“Таблицы [генеалогии] родов и племен для истории [династии] Юань”) ²²².

После Цянь Да-синя историк и географ Вэй Юань (1794—1856 гг.) написал “Юань ши синь-бянь” (“Новый том истории [династии] Юань”), состоящий из 95 глав. Вэй Юань хотел, чтобы его работа была принята императором в качестве официальной истории династии Юань. Труд Вэй Юаня вносил много новых материалов в историю династии Юань и сильно отличался от “Юань ши” в тематическом отношении. Для него характерна ясность изложения. Были значительно дополнены “Ле-чжуань”, а также “Бэнь-цзи”, особенно в разделе о деяниях Чингисхана, данными, взятыми из “Юань чао би-ши”. Автор включил в свою работу труды его предшественника Цянь Да-синя “Юань ши-и-вэнь чжи” и “Юань ши ши-цзу бяо”, а также использовал “Юань ши лэй-бянь” Шао Юань-пина. Но “Юань ши синь-бянь” осталась незаконченной и была опубликована только в 1905 г. ²²³.

Ученый и государственный деятель Ван Хуй-цзу (1731 — 1807 гг.), занимавшийся главным образом исследованиями в области истории киданей, чжурчжэней и монголов, в 1801 г. написал “Юань ши бэнь-чжэн” (“Подтверждение [и опровержение “Истории Юань” [данными из] самой этой [истории]”) — исследование из 50 глав, в котором он предпринял попытку устранить, противоречия “Юань ши” путем критического анализа текста. Эта работа впервые была опубликована в 1802 г. ²²⁴. [179]

Во второй половине XIX в. китайские историки обратили внимание на арабо- и персоязычные источники, а также на работы мусульманских авторов по истории монгольских ханов и их завоеваний в Китае и странах Средней Азии. Ученый и дипломат Хун Цзюнь (1840—1893 гг.), который в качестве посла Китая побывал в России, Германии, Австрии и Голландии в 1887 — 1890 гг., в бытность свою в Петербурге начал работу над переводом на китайский язык отдельных выдержек из персидских и арабских источников, таких, как “Камил-ут Теварих” (“Полная история”) Ибн-ал-Этира, “Тарих Джиханкушай” (“История завоевателя мира”) Джувейни, “Китаб...” (“Разделение стран и чередование веков”) Вассафа, “Джами ут-Теварих” (“Сборник летописей”) Рашид-ад-дина и т. д., главным образом по работам К. Д’Оссона, И. Н. Березина ²²⁵ и др.

Хун Цзюнь наметил написать труд из 30 глав, но успел закончить лишь 20 глав. Эта работа — “Юань ши и-вэнь чжэн-бу” (“Подтверждения и дополнения “Истории [династии] Юань” переводными текстами”), представлявшая большую ценность для китайских историков,— была опубликована в 1897 г., уже после смерти автора ²²⁶. Его сочинение по тому времени весьма значительно дополняло “Юань ши”, особенно по ранней истории монголов, по которой авторы “Юань ши” не располагали достаточно полными сведениями.

На рубеже XIX—XX вв. за пересмотр “Юань ши” с целью дополнить ее и устранить содержащиеся в нем ошибки взялся Ту Цзи. Его работа “Мэн-у-эр ши-цзи” по замыслу автора должна была заменить “Юань ши”. При жизни автора в начале XX в. труд Ту Цзи издавался несколько раз — в 8, 10, 14 томах (цэ). Эти издания, составляющие отдельные части труда, впервые были собраны вместе и изданы в 28 томах в 1934 г. ²²⁷. Из 160 глав 147 посвящено “Бэнь-цзи” и “Ле-чжуань”, 12 — “Бяо” и 1 — “Ди-ли чжи”. Как видно из этого перечня разделов труда, автор принял план, общий для всех династийных историй (с теми или иными вариациями), но успел закончить только три раздела. Ту Цзи проделал кропотливую работу по изучению и сравнению “Юань ши”, “Юань-чао би-ши” и литературы на западных языках, в которой цитировались персидские и арабские источники, а частности трудов К. Д’Оссона, Г. Ховорта ²²⁸ и других, причем автор использовал не только китайский сокращенный перевод “Юань-чао би-ши”, но и монгольский текст в китайской [180] транскрипции. Кроме того, им было привлечено множество сочинений писателей-китайцев, современников монгольского владычества в Китае, не говоря уже об историях других династий, в частности Цзинь и Сун.

Ту Цзи внес значительные коррективы в “Юань ши”, пересмотрел освещение большинства событий в ней и значительно дополнил ее. Автор объяснил те места “Юань ши”, которые оставались, без привлечения других источников, непонятными для читателя или могли быть поняты неправильно, и при этом произвел свой анализ, так сказать на глазах у читателя, ссылаясь в каждом случае на источники. Например, весьма ценны для историка производимые Ту Цзи датировка событий в “Ле-чжуань”, отождествление географических терминов с современными географическими пунктами, объяснение монгольских терминов и т. д. Хотя некоторые положения автора по тем или иным вопросам теперь могут показаться недостаточно обоснованными, но большинство вопросов он разрешил правильно. Исследователь может почерпнуть в труде Ту Цзи много ценных сведении как по политической истории Монголии и Китая, так и по истории развития социально-экономических отношений в этих странах в XIII—XIV вв.

Однако работа Ту Цзи не была закончена, поэтому пересмотр “Юань ши” продолжался. Этому же было посвящено сочинение Кэ Шао-миня (1850—1933 гг.) “Синь Юань ши” (“Новая история [династии] Юань”). Она была завершена в 1920 г. и декретом президента Китайской Республики включена в число официальных династийных историй Китая ²²⁹. “Синь Юань ши” (257 глав) делится, так же как и “Юань ши”, на четыре большие части: “Бэнь-цзи” (главы 1—26), “Бяо” (главы 27—33), “Чжи” (главы 34—103) и “Ле-чжуань” (главы 104—257). Структура этих четырех частей несколько изменена по сравнению с “Юань ши”. Так, например, “Основным анналам” предпослано введение, в котором кратко излагается предыстория рода Чингисхана и рассматривается вопрос о происхождении монголов. В “Бэнь-цзи” включена хроника событий периода правления Аюр Ширидара (1369—1378 гг.) — старшего сына последнего монгольского императора в Китае Шунь-ди (Тогон-Тэмур). В этой краткой хронике, составленной Кэ Шао-минем, излагаются некоторые политические события, главным образом военные действия между монгольскими войсками и армией китайского императора Чжу Юань-чжана, еще продолжавшиеся после изгнания монгольских завоевателей из Китая, и взаимоотношения монгольских правителей с корейским королем ²³⁰. [181]

В части “Бяо” автор написал новый раздел “Син-шэн цзай-сян нянь-бяо” (“Таблица провинциальных правителей по годам”). В “Ле-чжуань” он изменил классификацию биографий и произвел некоторые структурные перестановки. Например, “Биографии конфуцианских ученых” (“Жу-сюе чжуань”) он поделил на два раздела: “Биографии конфуцианских ученых” и “Биографии ученых”. Кроме того, в части “Вэнь-у чжу чэнь чжуань” (“Биографии военных и гражданских чиновников”) он расположил биографии в более или менее хронологическом порядке. Но дело не в структурных изменениях, а в том, что автор, опираясь на труды своих предшественников, а также на персидские, арабские (в переводах на западноевропейские языки) и китайские источники, не использованные составителями “Юань ши”, заново написал значительную часть истории династии Юань. Хотя автор иногда переписывал целые абзацы из “Юань ши”, но при этом он располагал материал в большей логической последовательности, датировал события и уточнил имена и географические названия. Кроме того, “Синь Юань ши” выгодно отличается от “Юань ши” по ясности и простоте стиля.

Кэ Шао-минь уточнил “Бэнь-цзи”, сравнив все данные этого раздела с материалами из “Ле-чжуань”. Например, “Бэнь-цзи” о деяниях первых четырех монгольских ханов были согласованы с биографиями Чжэбэ, Елюй Чу-цая, Субудая и других лиц, принимавших непосредственное участие в походах Чингисхана, и дополнены новыми сведениями из “Юань-чао би-ши”, персидских и арабских источников. В отличие от “Юань ши”, которая явно страдала односторонностью в описании ранних исторических событий, связанных со Средней Азией и другими западными странами, в “Синь Юань ши” представлена более полная картина важных исторических событий, которыми так была богата первая половина XIII в. В части “Бяо” заново составлены генеалогические таблицы ханов трех монгольских феодальных государств — дома Чагатая, ханов Золотой орды и ильханов Персии.

Особенно много коррективов внесено автором в биографии исторических лиц. Заново написаны биографии около 20 лиц, в том числе Чжамуги, Ван-хана кэрэитского и Даян-хана найманского, которые были врагами Чингисхана. В “Ле-чжуань” заново написана биография Махмуда Ялавача, мусульманина, занимавшего высокие посты в монгольской империи при Чингисхане и его преемниках. На основании дошедших до автора фрагментов “Цзин-ши да-дянь”, а также “Юань дянь-чжан” и других материалов, не использованных или недостаточно использованных авторами “Юань ши”, Кэ Шао-минь значительно дополнил разделы “Бо-гуань чжи”, “Бин чжи”, “Син-фа чжи” и “Ши-хо чжи”.

Не имея возможности даже перечислить хотя бы основные исправления, внесенные автором в текст “Юань ши”, отметим [182] только некоторые пункты, вновь включенные Кэ Шао-минем. Так, например, в “Бин чжи” включен новый параграф о покупке и содержании коней и обложении населения поставками скота. Обновлен материал “Син-фа чжи” на основании нового кодекса периода правления Чжи-юань (1264—1294 гг.) — “Чжи-юань синь-гэ” (“Новые правила [периода правления] Чжи-юань”). В “Ши-хо чжи” приведены новые данные о налогах с населения, монопольных государственных налогах на соль, чай, вино и уксус, о морской торговле, ростовщичестве членов императорской семьи при посредничестве так называемой уртацкой купеческой корпорации, а также о бумажных деньгах и т. д. Здесь особенно интересны собранные автором материалы о ростовщичестве, которым занималась монгольская знать в союзе с купцами — уртаками (“Во-то гуань-цянь”— “Уртацкие казенные деньги”). Известно, что задолженность по таким ссудам, процент по которым иногда доходил до 100% годовых, являлась бичом для китайского и монгольского населения.

Большой интерес представляет также полный перечень законов и распоряжений о создании деревенских общин “шэ” в Китае с целью контроля за сельскохозяйственным производством со стороны государства и установления крепостнических порядков в деревне (эти “шэ” были созданы в китайских деревнях приблизительно в 1270 г.) ²³¹.

Хотя предшественники Кэ Шао-миня — Шао Юань-пин и Вэй Юань внесли значительные поправки в “Юань ши”, устранив в ней многие ошибки и заполнив пробелы, но труду Шао Юань-пина не хватало полноты материала, а работа Вэй Юаня не была завершена, и, кроме того, в обоих этих трудах не были использованы ценные арабские и персидские источники. Вместе с тем Ту Цзи, использовав произведения персидских и других писателей, не завершил свою работу. Поэтому “Синь Юань ши” следует считать трудом, в котором автору удалось пересмотреть “Юань ши” по наиболее важным вопросам, исправить многочисленные ошибки в ней и значительно дополнить ее ²³². “Синь Юань ши” является ценнейшим пособием для исследователя, работающего над “Юань ши” и другими китайскими источниками, относящимися к периоду монгольского владычества в Китае.

Переводы отдельных частей “Юань ши” на другие языки были в свое время разобраны в трудах В. В. Бартольда (наряду с персо-, арабоязычными и армянскими источниками) и Б. Я. Владимирцова ²³³. Из переводов последних десятилетий необходимо [183] отметить монографию П. Рачневского “Un code des Yuan”, посвященную законодательству династии Юань. Помимо обстоятельного введения, целиком основанного на собственных переводах автора из китайских источников, в работе дан перевод главы 102 “Юань ши”, сопровождающийся обширным комментарием — переводами распоряжений правительства и императорских указов из “Юань дянь-чжан”.

П. Рачневский первый из западных ученых широко использовал “Юань дянь-чжан”, состоящий из документов, большинство которых переведено с монгольского языка на своеобразный китайский разговорный жаргон, употреблявшийся монголами в Китае. Труд П. Рачневского представляет собой ценное пособие для историка. Однако в нем содержится перевод только одной главы из четырех глав “Син-фа чжи”.

Л. Амби в 1945 и 1954 гг. опубликовал переводы глав 107 и 108 “Юань ши” (генеалогические таблицы монгольских князей, живших в эпоху Юань, потомков Чингиса и родственников ханов) ²³⁴. Эти переводы необходимы при работе над “Ле-чжуань” и “Бэнь-цзи”.

Важное научное значение имеет перевод из “Ши-хо чжи”, осуществленный недавно Г. Ф. Шурманном. Работа Г. Ф. Шурманна представляет собой перевод всех параграфов двух из пяти глав “Ши-хо чжи”. Перевод каждого параграфа сопровождается вводной статьей, отличается точностью и хорошо прокомментирован. В нем читатель найдет сведения по экономической политике, особенно по налоговой системе монгольских завоевателей в Китае ²³⁵.

Особое значение имеют переводы “Юань ши” на монгольский язык. Б. Я. Владимирцов отмечал, что “Бэнь-цзи” переводились на монгольский язык, по-видимому, несколько раз, и в Азиатском музее Академии наук СССР имеются в рукописном виде две редакции монгольского перевода “Бэнь-цзи” ²³⁶. Теперь можно добавить к этому, что Академия наук МНР располагает полным переводом “Юань ши” на монгольский язык, сделанным монгольским ученым Данда. К сожалению, этот перевод пока остается в рукописи. Судя по копии перевода биографии Елюй Чу-цая, любезно присланной автору этих заметок Ш. Нацокдоржи, перевод Данда отличается, по-видимому, большой точностью. Издание перевода Данда представило бы большой интерес для монголоведов — как историков, так и филологов.

В настоящей главе автор дал описание и краткие характеристики лишь основным китайским источникам по истории [184] Монголии и Китая XIII и XIV вв. Приведенные источники вместе с теми, которые не указаны здесь, заслуживают специальных исследований, и, надо надеяться, по мере дальнейшего углубленного изучения истории Китая и Монголии периода монгольских завоеваний появятся фундаментальные историографические работы по этому интересному периоду мировой истории. Но сказанного о рассмотренных нами источниках достаточно, чтобы увидеть, насколько они важны для изучения истории не только Китая и Монголии, но и всех других частей бывшей монгольской империи.

Комментарии

1. О персидской и арабской литературе по истории монголов см.: C. d’Ohsson, Histoire des mongols, t. I, pp. X—ХLIХ; В. Бартольд, Туркестан в эпоху монгольского нашествия, ч. II, стр. 1—64; И. Петрушевский, Рашид-ад-дин и его исторический труд, стр. 7—37; J.A. Boyle, The history of the world conqueror..., vol. I, pp. XV—XXXV.

2. Например: P. Pelliot, Notes de bibliographie chinoise, pp. 130—132; P. Pelliot, Quelques remarques sur le Chouo fou, pp. 163—220; P. Pelliot, L' edition collective..., pp. 113— 182; E. Bretschneider, Bibliographical notices, pp. 180—194; П. Попов, Яса Чингис-хана и уложение Монгольской династии “Юань-чао-дянь-чжан”, стр. 0150—0163; W. Yanai and S. Ichimura, Review on Ko Shao-wen's “New History of the Yuan Dynasty”; W. Hung, The Transmission of the book known as the Secret History of the Mongols, pp. 433—492; P. Poucha, Die geheime Geschichte der Mongolen...; Н. Ц. Мункуев, О “Мэн-да бэй-лу” и “Хэй-да ши-люе” — записках китайских путешественников XIII в. о древних монголах, стр. 80—92; Н. Ц. Мункуев, Основные китайские источники по истории Монголии (XIII—XIV вв.), стр. 156—194.

3. Например: Б. И. Панкратов, Юань-чао би-ши, предисловие, стр. 5—18; P. Ratchnevsky, Un code des Yuan, pp. V—XXIV; H. Franke, Geld and Wirtschaft in China..., S. 9—34; H. Franke, Beitrage zur Kulturgeschichte Chinas.., S. I1—16; H. F. Schurmann, The economic structure..., pp. VIII—XIV.

4. В разных странах написаны сотни работ и известны десятки публикаций. О наиболее важных из них см. П. Карпини, Г. Рубрук, Путешествие в восточные страны, стр. 9—13, 15—20 и 246—251, а также М. Поло, Книга Марко Поло, стр. 33—41, 344—346.

5. При Южных Сунах было еще три работы цзиньских авторов, посвященные монголам: Ли Да-лян, Чжэн мэн цзи (Записка о карательном походе против монголов); Ван Да-чжань, Син-чэн лу (Описание пути); Чжан И-янь, Нань цянь лу (Описание переезда на Юг). Из них “Чжэн мэн цзи” и “Син-чэн лу”, которые, как установил Ван Го-вэй, являлись подделками, написанными южносунскими авторами, не дошли до нас (см. P. Pelliot, L’edition collective..., p. 165, note 1), а “Нань цянь лу”, вышедшая не ранее 1215 г., не представляет большого интереса как источник.

6. О. “Шо-фу” см. P. Pelliot, Quelques remarques sur le Chouo fou, pp. 163—220.

7. См. P. Pelliot, L’edition collective..., p. 166.

8. См. “Бэй-лу”, стр. 1а—19а и послесловие Ван Го-вэя, стр. 1а — 2а.

9. На это издание существует рецензия П. Пеллио. См. P. Pelliot, L’edition collective..., pp. 113—182.

10. См. “Го-сюе вэнь-ку”, т. 25, Бэйлин, 1936.

11. “Сун ши”, гл. 412, стр. 1а — 14б.

12. “Бэй-лу”, послесловие Ван Го-вэя, стр. 1б.

13. Там же, стр. 4б.

14. Там же, стр. 1б.

15. P. Pelliot, L’edition collective..., p. 166.

16. В источнике сказано: “...к монгольским войскам в Хэбэе для обсуждения дел” (“Бэй-лу”, послесловие Ван Го-вэя, стр. 1а — б), но в это время во главе монгольских войск в Северном Китае стоял Мухали.

17. Хуайдун — район к востоку от р. Хуайшуй с центром в г. Хуайян (“Ди-мин да цы-дянь”, стр. 824).

18. “Бэй-лу”, послесловие Ван Го-вэя, стр. 1а — б.

19. P. Pelliot, L’edition collective..., p. 166.

20. Имеется в виду монгольский двенадцатилетний так называемый “звериный” цикл. О последнем см. P. Pelliot, Le cycle sexagenaire dans la chronologie tibetaine, pp. 633—667.

21. “Бэй-лу”, стр. 4б.

22. См. там же, стр. 8а — б.

23. Там же, стр. 9а. См. биографию Лю Бо-линя в “Юань ши”, гл. 149, стр. 5б — 6б.

24. В. П. Васильев, История и древности восточной части Средней Азии от X до XIII в., стр. 223.

25. Сян-гун (***) установившееся сочетание. Что касается слова да-гэ (***), то оно, по-видимому, монгольского или тюрко-монгольского происхождения и требует специального исследования. В “Хэй-да ши-люе” оно транскрибируется как да-гэ (***) (“Ши-люе”, стр. 23а). Там оно по контексту не может быть понято как собственное имя и употреблено в сочетании *** “нынешний да-гэ — управляющий Яньцзина Хань-та-бу”. “Да-гэ син-шэн”, возможно, представляет собой сочетание монгольского и китайского слов приблизительно одного и того же значения. Да-гэ может быть соотнесено с daru?a (“начальник”).

26. Ср. “Ши-люе”, стр. 23а.

27. “Бэй-лу”, стр. 11б.

28. Там же, стр. 10б, прим. Ван Го-вэя.

29. “Юань-ши”, гл. 120, стр. 6а — 8а.

30. Ср. P. Ratchnevsky, Un code des Yuan, p. 32, note 3. См. также кн.: В. Бартольд, Туркестан в эпоху монгольского нашествия (стр. 432), где отмечается как первый представитель монгольской администрации даругачи в Алмалыке, упоминающийся в источнике за 1221 г.

31. Го-ван (“князь государства”) — китайский титул, присвоенный Мухали Чингисханом (см. “Тайная история монголов”, § 206).

32. “Бэй-лу”, стр. 11б — 12а.

33. Там же, стр. 11б, прим. Ван Го-вэя.

34. Да жэнь (***) — букв. “татарский человек”. В этом сочетании да представляет собой сокращение от да-да (***) — “татары”. Термин “татары” по-китайски транскрибировался еще как та-тань (***) или да-да (***) (“Бэй-лу”, стр. 1а — б, прим. Ван Го-вэя). Слово “татары” впервые встречается в орхонской надписи 732 г. (С. Е. Малов, Памятники древнетюркской письменности, стр. 30), а в китайских источниках с 842 г. в форме да-да ***. K. Wittfogel and Feng Chia-sheng, History of Chinese society..., pp. 101 — 102). В “Мэн-да бэй-лу” татары, т. е. монголы, подразделяются на белых, черных и диких (“Бэй-лу”, стр. 1а). Белыми считались монголы, кочевавшие вдоль Великой китайской стены, черными — монголы глубинных районов Монголии и дикими — племена северных, таежных, районов. Слово да-да (“татары”), принятое в средневековой китайской литературе в качестве общего названия для всех монголов, как известно из “Тайной истории”, является названием только одного монгольского племени татар.

35. “Ши-люе”, стр. 8б.

36. “Бэй-лу”, стр. 2а—б.

37. В. П. Васильев, Записка о монголо-татарах..., стр. 217.

38. См. “Тайная история”, § 261.

39. “Бэй-лу”, стр. 2а — б, прим. Ван Го-вэя. Об убийстве посла см. также “Юань ши”, гл. 2, стр. 2б.

40. “Бэй-лу”, стр. 4а.

41. Там же, стр. 12а — б.

42. В. П. Васильев, Записка о монголо-татарах..., стр. 216—235.

43. P. Pelliot, L’edition collective..., p. 165.

44. Б. Я. Владимирцов, Общественный строй монголов, стр. 9, прим. 2.

45. Из них две работы — “Си-ю лу” (“Описание путешествия на запад”) Елюй Чу-цая и “Бэй-ши цзи” (“Записка о путешествии на север”) — рассказ Лю Ци о посольстве У-гу-сунь Чжун-дуаня к Чингисхану в 1221—1222 гг.— представляют интерес главным образом как источники по исторической географии Центральной Азии и не рассматриваются в данном обзоре. Подробно о “Си-ю лу” см. также: E. Bretschneider, Si yu lu, vol. 1, pp. 9—24 (неполный перевод “Си-ю лу”) и P. Pelliot, L’edition collective..., р. 172, note 1. О “Бэй-ши цзи” см. E. Bretschneider, Pei shi ki, pp. 26—34, и P. Pelliot, L’edition collective..., p. 163.

46. Подробно см. A. Waley, The travels of an alchemist, p. 16.

47. Ibid., р. 13.

48. Палладий, Си-ю цзи, или описание путешествия на Запад, стр. 261—262.

49. См A. Waley, The travels of an alchemist, р. 17.

50. Ibid.

51. Ibid., р. 18.

52. Биографию Цянь Да-синя см. A.W. Himmel, Eminent chinese..., pp. 152—155.

53. P. Pelliot, L’edition collective..., pp. 173—174.

54. “Си-ю цзи”, предисловие Ван Го-вэя, стр. 1а — 2а, ч. I, стр. 1а — 47а, ч. II, стр. 1а — 22б; приложения, стр. 1а — 3б, послесловия Цянь Да-синя, Чэн Тун-вэня, Сюй Суна и др., стр. 1а — 10б.

55. “Си-ю цзи”, ч. I, стр. 22б — 23б.

56. Там же, стр. 23б — 24а.

57. См. например, МШЦ, гл. 48, стр. 11а (биография Чжэнь-хая).

58. “Юань ши”, гл. 120, стр. 10б (биография Чжэнь-хая).

59. См.: МШЦ, гл. 48, стр. 11а; “Си-ю цзи”, ч. I, стр. 23а — б, прим. Ван Го-вэя, и E. Bretschneider, Si you ki, p. 61, notes 144, 146.

60. “Си-ю цзи”, ч. I. стр. 23а — б, прим. Ван Го-вэя.

61. X. Пэрлээ, Асарагчи нэрэтэ-ин туухэ (История именуемого Асарагчи), Улан-Батор, 1960 (цит. по ст. Н. П. Шастина, Монгольская летопись XVII в., стр. 192).

62. “Си-ю цзи”, ч. I, стр. 16а — б, прим. Ван Го-вэя, стр. 16а— 17а.

63. См. “Тайная история монголов”, § 279.

64. Рашид-ад-дин, Сборник летописей, т. I, кн. 2, стр. 277.

65. “Си-ю цзи”, ч. II, стр. 21а, прим. Ван Го-вэя, и ч. II, стр. 21б.

66. Текст указа Чингисхана см. “Си-ю цзи”, ч. II, приложения, стр. 1а — б (разд. паг.); перевод указа см. Палладий, Си-ю цзи..., стр. 375—377 и E. Chavannes, Inscriptions et pieces..., pp. 368—371.

67. Палладий, Си-ю цзи..., стр. 161—434.

68. E. Bretschneider, Si you ki, p. 35—108.

69. E. Chavannes, Inscriptions et pieces..., pp. 368—371.

70. A. Waley, The travels of an alchemist, p. VII.

71. Рец. П. Пеллио см. ТР, vol. 28, 1932, pp. 413—428; F.W. Cleaves, A chancellery practice of the mongols..., p. 496, note 5.

72. “Ши-люе”, стр. 1а—30а, и послесловие Ван Го-вэя, стр. 1а — 2б (разд. паг.).

73. Там же, стр. 2а.

74. Там же.

75. Там же.

76. Там же, стр. 29б — 30а.

77. Биографии Сюй Тина и Пэн Да-я требуют дальнейших исследований.

78. “Ши-люе”, стр. 5а, прим. Ван Го-вэя.

79. Там же, стр. 29б—30а.

80. Там же, стр. 4б, текст Сюй Тина.

81. Там же, послесловие Ван Го-вэя, стр. 1б—2а.

82. Там же, стр. 2а.

83. Там же, стр. 9а — 11а, прим. Ван Го-вэя.

84. Там же, стр. 3б, 5б, текст Сюй Тина.

85. Там же, стр. 30а.

86. Остров на р. Сицзян на территории уезда Учан провинции Хубэй (“Ди-мин да цы-дянь”, стр. 951).

87. “Ши-люе”, стр. 30а. О сочинении “Бэй-чжэн жи-цзи” Ван Го-вэй в своем комментарии ничего не говорит, но в комментарии Ли Вэнь-тяня (1834—1895 гг.), использованном в издании “Хэй-да ши-люе” 1908 г. Ху Сы-цзина, сообщается, что “Бэй-чжэн жи-цзи” являлся другим сочинением Сюй Тина (см. P. Pelliot, L’edition collective..., p. 158).

88. “Ши-люе”, стр. 1а, прим. Ван Го-вэя.

89. P. Pelliot, L’edition collective..., pp. 167—168, note 2.

90. В конце сочинения сохранена пометка Яо Цзы с датой (“Ши-люе”, стр. 30а).

91. Там же, стр. 11а — б, 17а — б.

92. Там же, стр. 6б.

93. См. Б. Я. Владимирцов, Общественный строй монголов, стр. 40—41, а также П. Карпини, Г. Рубрук, Путешествие..., стр. 226—227, прим. 63 Н. П. Шастиной.

94. Во-ли-то (ordu) — ставка хана (см. Вэн Ду-цзянь, Во-то цза-као, стр. 204—205).

95. “Ши-люе”, стр. 6б.

96. Там же, стр. 18б, 20а — 25б.

97. Там же, стр. 15а — б, 16а.

98. Там же, послесловие Ван Го-вэя, стр. 2а.

99. См., например: TP, vol. 31, 1934—1935, pp. 163—164; vol. 32, 1936, p. 231, note 4; vol. 35, 1939—1940, p. 12; vol. 26, 1928, pp. 167—169; F. W. Cleaves, A chancellery practice of the Mongols..., pp. 496 — 504; H. F. Schurmann, Mongolian tributary practices of the thirteenth century, pp. 312 — 314.

100. Линь Кюн-и и Н. Ц. Мункуев, Краткие сведения о черных татарах, стр. 133—158.

101. В нашей литературе это произведение часто условно называется “Сокровенным сказанием”. П. Кафаров впервые назвал памятник “сказанием”, Березин считал его “Монголо-китайской летописью”, а В. Бартольд сохранял за памятником название “сказания” и относил его к жанру “богатырского эпоса” (см. С. А. Козин, Сокровенное сказание, стр. 30—31). Б. Я. Владимирцов переводил заглавие сочинения как “Сокровенное сказание”, так как цель этого произведения “сделаться заветным (разрядка наша. — Н. М.) преданием дома Чингисхана, его “историей”, так как это сказание действительно “сокровенный” источник рассказов о мрачных событиях, происшедших внутри одного рода, одной семьи, одной кости” (Б. Я. Владимирцов, Общественный строй монголов, стр. 7, 62). Заглавие “Сокровенное сказание” было позаимствовано С. А. Козиным у Б. Я. Владимирцова. Однако во всей мировой монголоведной и синологической литературе на всех языках заглавие памятника передается в точном переводе.

102. W. Hung, The transmission..., p. 466.

103. Нака Митиё, Тингису кан дзицуроку (Правдивые записи о Чингисхане), Токио, 1907, стр. 1 (цит. по W. Hung, The translation.., p. 466).

104. Исихама Дзюнтаро, Генчо хиси ко (Исследование “Секретной истории династии Юань”), — “Рюкоку сидан”, 1940, № 15, стр. 1—9 (цит. по W. Hung, The transmission..., pp. 466—467).

105. “Zeitschrift der Deutschen Morgenlaendischen Gesellschaft”, 1950, № 99, S. 276—277.

106. W. Hung, The transmission..., pp. 468—469, 484—485.

107. “Юань-чао би-ши”, предисловие, стр. 9—11.

108. Канай Ясудзо, Генчо хиси каньяку но дзидай (Дата перевода “Тайной истории династии Юань” на китайский язык), — “Тоё гакухо”, 1911, № 1, стр. 68—69 (цит. по HJAS, vol. 14, 1951, р. 453). См. биографию Та-та Тун-а в “Юань ши”, гл. 124, стр. 6а — 7а.

109. E. Haenisch, Die geheime Geschichte der Mongolen..., S. XIV.

110. P. Poucha, Die geheime Geschichte der Mongolen..., S. 187—191.

111. W. Hung, The transmission..., p. 486.

112. Лин Цянь, Юань би-ши ди-ли као, гл. 15, стр. 4а, и приложение.

113. Тобчиян (одна из китайских транскрипций этого термина то-бу-чи-янь *** — исторические хроники о деяниях монгольских ханов, составлявшиеся на монгольском языке. К ним не допускались чиновники-китайцы. О них упоминается в “Юань ши” начиная с 1312 г. (Подробнее см.: P. Pelliot, Le titre mongol du Yuan tch’ao pi che, pp. 131—132; W. Fuchs, АAnnalecta zur mongolischen Uebersetzungs-literatur der Yuan Zeit, pp. 59—63). Существует мнение о том, что тобчиян о деяниях первых монгольских ханов после перевода на китайский язык, возможно, составили “Ши-лу” об этих ханах, вошедшие в “Юань ши” (см. W. Hung, The transmission..., р. 474).

114. Нака Митиё, Тингису кан дзицуроку, предисловие, стр. 51—54 (цит. по HJAS, vol. 14, 1951, р. 470).

115. Исихама Дзюнтаро, Генчо хиси ко, стр. 8 (цит. по HJAS, Vol. 14, 1951, pp. 465—467).

116. См. R. Grousset, L’Empire mongol, pp. 230, 303.

117. См. “Тайная история монголов”, § 281.

118. W. Hung, The transmission..., pp. 487—492.

119. Ibid., pp. 489—490.

120. A. Waley, Note on the Yuan-ch’ao pi shih, p. 528.

121. G. Ledyard, The Mongol campaigns in Korea and the dating of the Secret History of the Mongols, pp. 1—22.

122. Ibid., p. 16.

123. B. Laufer, Skizze der Mongolischen Literatur, pp. 165—261.

124. С. А. Козин, Сокровенное сказание, стр. 14, 17.

125. Там же, стр. 17.

126. Там же, стр. 18.

127. Чэнь Юань, Юань би-ши и-инь юн-цзы као.

128. Там же, стр. 5а, 29б.

129. О словаре “Хуа-и и-юй” см. M. Levicky, La langue mongole des transcriptions chinoises de XIV-e siecle; E. Haenisch, Sino-Mongolische documente vom Ende des 14.

130. Чэнь Юань, Юань би-ши и-инь юн-цзы као, стр. 7а.

131. Палладий, Старинное монгольское сказание о Чингисхане, стр. 4—5; P. Pellot, Le Hoja et le Sayid Husain de l’Histoire des Ming, pp. 230—231; W. Hung, The transmission..., p. 452, note 47. В переводе У. Хуна стоит дата “20 января 1582 г.”, но это явная опечатка, так как на следующей же странице журнала упоминается правильная дата — 1382 г.

132. См. W. Hung, The transmission..., p. 453.

133. О “Юн-лэ да-дянь” см. Ли Чжэн-фэнь, Юн-лэ да-дянь као, стр. 215— 223, а также W. Hung, The transmission..., pp. 434—436, note 1. К 1773 г., когда ученые начали широко использовать “Юн-лэ да-дянь” для извлечения из него сочинений, сохранившихся только в составе этой компиляции, в академии “Хань-линь юань” в Пекине был найден только один неполный экземпляр “Юя-лэ да-дянь” (эта огромная компиляция первоначально существовала только в одном экземпляре. Только в 1562—1567 гг. был напечатан второй экземпляр). В нем из 60 + 22 877 глав отсутствовало приблизительно 2422 главы. Но “Юань-чао би-ши” (главы 5179—5193) не было в числе утерянных глав. См. Юань Тун-ли, Юн-лэ да-дянь цунь-му, стр. 93—133.

134. W. Hung, The transmission..., pp. 436—437.

135. Цянь Да-синь, Эр-ши-эр ши као-и, гл. 86—100.

136. W. Hung, The transmission..., p. 438.

137. Цянь Да-синь, “Юань ши” и-вэнь чжи, — “Цянь-янь-тан цюань-шу”, гл. 2, стр. 14а. См. также W. Hung, The transmission..., p. 440.

138. W. Hung, The transmission..., pp. 439—441.

139. Чэнь Юань, Юань би-ши и-инь юн-цзы као, стр. 6а — б. У. Хун предполагает, что Бао Тин-бо, неудачно выступивший на провинциальных экзаменах в Ханчжоу и бывший частным лицом, едва ли имел доступ к сокровищам академии “Хань-линь”, и список, возможно, восходит к копии Цянь Да-синя (W. Hung, The transmission..., p. 439).

140. См. Чэнь Юань, Юань би-ши и-инь юн-цзы као, стр. 6а—б.

141. Биографию Гу Гуан-ци см. в кн.: A.W. Hummel, Eminent chinese..., vol. 1, pp. 417—419.

142. W. Hung, The transmission..., pp. 439—440, 444.

143. Биографию Чжан Му см. в кн.: A.W. Hummel, Eminent chinese..., vol. 1, pp. 47—48.

144. Биографию Ли Вэнь-тяня см. ibid., pp. 494, 495.

145. См. Гао Бао-цюань, “Юань би-ши” Ли чжу бу-чжэн.

146. См. Дин Цянь, “Юань би-ши” ди-ли као-чжэн.

147. См. Чэнь Юань, “Юань би-ши” и-инь юн-цзы као, стр. 4а. Биографию Вэнь Тян-ши см. в кн.: A.W. Hummel, Eminent chinese..., pp. 855—856.

148. Сиратори Куракити, Оньяку мобун “Генчо хиси”.

149. Палладий, Старинное монгольское сказание о Чингис-хане, стр. 3—258.

150. Там же, стр. 13.

151. См. там же, стр. 162, 195, прим. 227; стр. 203, прим. 273.

152. С. А. Козин, Сокровенное сказание, стр. 9—11.

153. E. Haenish, Manghol un niuca tobca’an Yuan-ch’ao pi-shi; E. Haenish, Die geheime Geschichte der Mongolen...

154. С. А. Козин, Сокровенное сказание, стр. 8.

155. P. Pelliot, Histoire secrete des Mongols…; A. Mostaert, Sur quelques passages de l’Histoire Secrete des Mongols. Вначале работа А. Мостэра была опубликована частями в HJAS, 1950, t. 13, pp. 285—361; 1951, t. 14, pp. 329— 403; 1952, t. 15, pp. 185—407.

156. P. Poucha, Die geheime Geschichte der Mongolen...; J. Ch. Street, The language of the Secret History of Mongols; М. А. К. Halliday, The language of the Chinese “Secret History of Mongols”.

157. “Сы-ку цюань-шу цзун-му”, гл. 52, стр. 7б.

158. Хун Цзюнь, Юань ши и-вэнь чжэн-бу, гл. 1а, стр. 1а.

159. Палладий, Старинное китайское сказание о Чингис-хане, стр. 149 — 295.

160. Биографию Чагана см. в “Юань ши”, гл. 137, стр. 1а — 4а.

161. Нака Митиё, Тингису кан дзицуроку, стр. 51—54.

162. “Цинь-чжэн лу”, стр. 53а.

163. См. биографию Алакуш-дигит Хури в “Юань ши”, гл. 118, стр. 10б — 13б, а также L. Hambis, Le chapitre CVIII du Yuan che, pp. 9—11.

164. “Юань ши”, гл. 118, стр. 11б, 12а.

165. Жэнь-цзун Чагану “приказал перевести [на китайский язык] “То-би-чи-янь” (тобчиян). [Их китайские] названия: “Шэн-у кай-тянь цзи”, “Цзи-нянь цзуань яо” (“Хронологический свод важнейших сведений”), “Тай-цзун пин цзинь ши-мо” (“Последовательное описание усмирения Цзинь Тай-цзу-ном”, т. е. Угадэем) и другие книги” (см. “Юань ши”, гл. 137, стр. 3б, биография Чагана).

166. “Цинь-чжэн лу”, предисловие Ван Го-вэя, стр. 2а — б.

167. В “Бэнь-цзи” “Юань ши” за день у-инь 4-й луны 4-го года периода правления Чжун-тун (6 июня 1263 г.) содержится запись: “Ван О ходатайствовал [перед Хубилаем] о том, чтобы приглашать [знающих людей] и расспрашивать [их] о деяниях Тай-цзу и [результаты] передавать в историческую канцелярию” (“Юань ши” гл. 5, стр. 14а). За день у-у 12-й луны 3-го года периода правления Чжи-юань (11 января 1287 г.) содержится запись о том, что Хубилай по совету одного из чиновников принял решение, чтобы “Ши-лу” о Чингисхане и его преемниках, составляемые в Го-ши юань, считать завершенными только после того, как они будут переведены на монгольский язык уйгурскими буквами и одобрены им, Хубилаем, по прочтении их (“Юань ши”, гл. 14, стр. 11б). 8 марта 1288 г. были представлены Хубилаю “Цзу-цзун ши-лу” (“Правдивые записи об императорских предках”), но это была еще незавершенная работа (“Юань ши”, гл. 15, стр. 3а). “Ши-лу” о Чингисхане, Угэдэе, Гуюке, Толуе и Мункэ под названием “У-чао ши-лу” (“Правдивые записи о пяти правлениях”) были представлены императору 5 декабря 1303 г. (“Юань ши”, гл. 21, стр. 11а). Они, по-видимому, представляли собой законченную работу.

168. Цит. по HJAS, vol. 14, 1951, pp. 470—471; “Юань ши”, гл. 21, стр. 13а—б.

169. W. Hung, The transmission..., pp. 471—472, 479.

170. Ibid., р. 478.

171. “Юань ши”, гл. 15, стр. 3а, и гл. 59, стр. 7б.

172. ГЧВЛ, гл. 57, стр. 14б и 19б.

173. P. Pelliot, L’edition collective..., p. 170.

174. P. Pelliot, L. Hambis, Histoire des campagnes de Gengis Khan, pp. XII— XIII.

175. “Цинь-чжэн лу”, предисловие Ван Го-вэя, стр. 1а (разд. паг.).

176. Биографию Хэ Цю-тао см. A.W. Hummel, Eminent Chinese..., vol. I, p. 283.

177. P. Pelliot, L. Hambis, Histoire des campagnes de Gengis Khan, p. XXV.

178. Палладий, Старинное китайское сказание о Чингис-хане, стр. 151. О том, что часть “Восточного сборника” с работой П. Кафарова появилась еще в 1872 г., см. P. Pelliot, L’edition collective..., pp. 169—172, и Б. Я. Владимирцов, Общественный строй монголов, стр. 9, прим. 3.

179. Биографию Шэнь Цзэн-чжи см. A.W. Hummel, Eminent Chinese..., vol. II. Биографию Юань Чана см. Ibid., vol. II, pp. 945—948.

180. P. Pelliot, L. Hambis, Histoire des campaignes de Gengis Khan, p. XXV.

181. См. “Нака Митиё исё”.

182. P. Pelliot, L’edition collective..., pp. 169—172; P. Pelliot, L. Hambis, Histoire des campaignes de Gengis Khan, p. XXVI.

183. “Цинь-чжэн лу”, предисловие, стр. 1а — б.

184. P. Pelliot, L’edition collective..., p. 171.

185. Палладий, Старинное китайское сказание о Чингис-хане, стр. 149—295.

186. В “Восточном сборнике” содержится примечание редакции о том, что П. И. Кафаров первоначально был намерен опубликовать свой перевод в четвертом томе “Трудов членов Российской духовной миссии в Пекине” (стр. 151, прим. 1). Четвертый том “Трудов” вышел в 1866 г. Следовательно, “Цинь-чжэн-лу” в 1866 г. уже было переведено или переводилось П. И. Кафаровым.

187. Палладий, Старинное китайское сказание о Чингис-хане, стр. 151.

188. P. Pelliot, L. Hambis, Histoire des campaignes de Gengis Khan, t. I.

189. Ibid., p. VII.

190. “Сы-ку цюань-шу цзун-му ти-яо”, т. 2, стр. 232.

191. P. Pelliot, Sur quelques travaux chinoise..., p. 380.

192. См. “Quarterly Bulletin of Chinese bibliography”, 1934, vol. I, № 3, p. 119.

193. P. Pelliot, Notes de bibliographie chinoise, p. 131. П. Пеллио полагал, что копия списка, возможно, была передана из русской миссии в одну из петербургских библиотек до пожара в миссии в 1900 г., так как П. Попов опубликовал в Петербурге статью, посвященную “Юань дянь-чжан” (“Яса Чингис-хана и уложение монгольской династии “Юань-чао-дянь-чжан””, стр. 0150—0163). Но этот вопрос требует дальнейшего изучения как фондов библиотек, так и биографических данных о П. Попове.

194. Чэнь Юань, Шэнь кэ “Юань дянь-чжан” цзяо-бу, стр. 2а.

195. P. Pelliot, Sur quelques travaux chinoise..., p. 492.

196. P. Ratchnevsky, Un code des Yuan, pp. XVII—XVIII.

197. Палладий, Старинные следы христианства в Китае, стр. 33—34.

198. E. Haenish, Steuergereschtsame der chinesischen Kloster...; см. также рецензию Шурманна (HJAS, vol. 14, 1951, pp. 291—306).

199. Предисловие “Го-чао вэнь-лэй” датировано: “5-й день 5-й луны 2-го года [периода правления] Юань-тун” (6 июня 1334 г.).

200. См. биографию Су Тянь-цзюе в “Юань ши”, гл. 183, стр. 17б — 20а—б.

201. См. Су Тянь-цзюе, Юань-чао мин-чэнь ши-люе.

202. ГЧВЛ, предисловие.

203. Там же.

204. Там же.

205. Палладий. Старинное монгольское сказание о Чингис-хане, стр. 10—11.

206. “Юань ши”, изд. “Бо-на”.

207. “Сы-ку цюань-шу цзун-му ти-яо”, т. I, Шанхай, 1933, стр. 44. См. также H. Franke, Geld und Wirtschaft in China, S. 19.

208. О размерах “Цзин-ши да-дянь” см. доклад Оуян Сюаня на имя императора, врученный при представлении “Цзин-ши да-дянь” трону (ГЧВЛ, гл. 16, стр. 12б —13б).

209. ГЧВЛ, гл. 40, стр. 3а. Та же дата завершения этой работы приводится в “Бэнь-цзи” “Юань ши” (гл. 35, стр. 14б). Но доклад Оуян Сюаня императору, написанный при представлении работы трону, датируется 3-й луной 3-го года Чжи-шунь (27 марта —25 апреля 1332 г.) (ГЧВЛ, гл. 16, стр. 13а). Это расхождение объясняется в кн. Итимура Сандзиро, Ген-чо но дзицуроку оёби кейсей-дайтен ни цуките (Относительно “Цзин-ши да-дянь” и “Ши-лу” династии Юань), — “Мокоси кенкю” (“Исследования по истории Монголии”), Токио, 1930, приложение, стр. 16 (цит. по H.F. Schurmann, The economic structure..., p. X).

210. ГЧВЛ, гл. 40, стр. 2б.

211. Издание “Гуан-цан сюе-цзюнь цун-шу”, 1915, цэ 11. Эти пять сочинений были извлечениями из “Юн-лэ да-дянь”, впервые собранными и изданными Вэнь Тин-ши (см. A.W. Hummel, Eminent Chinese..., vol. II, pp. 855— 856). В своем издании Ван Го-вэй снабдил их небольшими колофонами. От “Цзин-ши да-дянь” сохранились также и некоторые другие куски. Подробно см. H. Franke, Geld und Wittschaft in China..., S. 25—34.

212. H.F. Schurmann, The economic structure..., S. 25—34; pp. IX—XIV.

213. Ibid.

214. ГЧВЛ, гл. 40, стр. 17а — 26а.

215. H.F. Schurmann, The economic structure..., p. XII.

216. Интерпретация термина “ши-хо чжи” посвящена монография: R. Blue, The Argumentation of the Shih-huochih, pp. 1—118. Исследовав разделы “Ши-хо чжи” в династийных историях, она переводит термины “ши” и “хо” соответственно как “grains” и “Special circulating articles having exchange value” и предлагает новую интерпретацию “ши-хо чжи” как “Monograph on the fiscal administration” (p. 8).

217. “Юань ши”, “Му-лу”, стр. 1—28.

218. Это неоднократно отмечалось как китайскими, так и европейскими учеными. См., например, A. Wylie, Notes on Chinese literature, pp. 23—24.

219. W. Yanai and S. Ichimura, Review..., p. 8. Это рецензия на “Синь Юань ши”, которая была написана известными японскими востоковедами профессорами Императорского Токийского университета В. Янай и С. Итимура в 1924 г.

220. W. Yanai and S. Ichimura, Review..., p. 1; A. W. Hummel, Eminent chinese..., pp. 182—185, 421—426.

221. Ibid.

222. Ibid.

223. A.W. Hummel, Eminent chinese..., vol. II, pp. 850—852.

224. Ibid., p. 825; биографию Ван Хуй-цзу см. Ibid., pp. 824—826.

225. C. d’Ohsson, Histoire des Mongols; И. Н. Березин, Сборник летописей, история монголов, сочинение Рашид-Эддина. Введение: о турецких и монгольских племенах; И. Н. Березин, Рашид-Эддин, История Чингис-хана до восшествия его на престол; И. Н. Березин, Рашид-Эддин, История Чингисхана от восшествия его на престол до кончины.

226. Хун Цзюнь, Юань ши и-вэнь чжэн-бу, 20 цз., 1897.

227. “Quarterly Bulletin of Chinese Bibliography”, 1934, vol. I, № 2, p. 66.

228. H. Howorth, History of the Mongols..., pt I—III, London, 1876—1888.

229. Существует всего четыре издания “Синь Юань ши”. В нашем распоряжении имеется издание “Кай-мин шу-дянь” 1933 г. (Синь Юань ши”, — “Эр-ши-у ши”, т. 8, стр. 1—487), являющееся перепечаткой с издания 1930 г., исправленного автором.

230. СЮШ, стр. 47/1—47/2.

231. В вопросе о дате создания “шэ” источники несколько противоречат друг другу. См. H.F. Schurmann, The economic structure..., pp. 43—48.

232. Об общей высокой оценке работы Кэ Шао-миня и части приведенных нами данных (другие нами взяты из самой “Синь Юань ши”) см. W. Yanai and S. Ichimura, Review...

233. В. Бартольд, Туркестан в эпоху монгольского нашествия, стр. 38—60; Б. Я. Владимирцов, Общественный строй монголов, стр. 9, прим. 5.

234. L. Hambis, Le chapitre CVII du Yuan che; L. Hambis, Le chapitre CVIII du Yuan che, t. I.

235. H.F. Schurmann, The economic structure...

236. Б. Я. Владимирцов, Общественный строй монголов, стр. 9, прим. 5.

Текст воспроизведен по изданию: Китайский источник о первых монгольских ханах. Надгробная надпись на могиле Елюй Чу-Цая. М. Наука. 1965