ВВЕДЕНИЕ

Предлагаемые вниманию читателя материалы представляют собой перевод экономических разделов из так называемых династийных китайских историй — “Цзинь шу” (“История династии Цзинь”), “Вэй шу” (“История династии Северная Вэй”) и “Суй шу” (“История династии Суй”). Династийные истории утверждались императорским двором в качестве официальных историй правивших в Китае династий. Составлялись они одним лицом либо группой авторов. Работа, как правило, велась после падения династии по хроникальным и документальным материалам описываемого периода. Всего в Китае насчитывается 25 таких историй. Первой из них считается труд знаменитого китайского историка Сыма Цяня (ок. 145—86 гг. до н. э.) “Ши цзи” (“Исторические записки”), где описываются события с глубокой древности до конца II в. до н. э. (подробнее см. [8, 13; 61]). Этот труд послужил образцом для создания другим выдающимся историком, Бань Гу (32—92), своей известной “Цянь Хань шу” (“Истории ранней династии Хань”), структура которой легла в основу всех последующих династийных историй (подробнее см. [21]).

Композиционно династийные истории подразделяются на несколько одинаковых по названию разделов. Во всех историях имеются такие разделы, как “бэнь цзи” (“ди цзи”) — “основные записи” и “ле чжуань” — “биографии”. В них содержатся хроника правления всех императоров и биографии государственных деятелей, а также описания чужеземных стран (обычно в конце истории). Большинство историй включают также раздел “чжи” (“шу”) — “записи” (иногда переводится как “трактаты”), посвященный тематическому описанию тех или иных явлений: астрономии, географии, законодательству, ритуалам и т. д. Именно в таком разделе помещены переводимые нами экономические материалы. Кроме того, во многих историях имеются разделы “нянь бяо” (или просто “бяо”) — “хронологические таблицы”, а в отдельных и “ши цзя” — “генеалогия [знатных] родов”.

С точки зрения хронологических рамок раздел “Ши хо чжи” в “Цянь Хань шу” наиболее пространен: в нем приводятся сведения начиная с глубокой древности до царствования низложившего династию Ранняя (Западная) Хань (202 г. до н. э.— 8 г. н. э.) Ван Мана (9—23) включительно. Во второй части цз. 24 Бань Гу также использовал материал, излагаемый Сыма Цянем в цз. 30 из “Ши цзи”.

Бань Гу, кроме того, практически переписал упомянутый выше цз. 129 из “Ши цзи”, поместив его в своей работе в цз. 91. В последующих династийных историях подобного собрания жизнеописаний богатых людей в отдельный раздел больше не встречается.

В дальнейшем раздел “Ши хо чжи” встречается не во всех династийных историях. Следующий (по хронологическому охвату событий) аналогичный раздел был включен в “Цзинь шу” (цз. 26), затем в “Вэй шу” (цз. 110) и “Суй шу” (цз. 24). Поскольку время написания этих трех династийных историй не совпадает с хронологической последовательностью излагаемого в них материала, остановимся подробнее на истории создания и авторстве упомянутых трудов, ибо это имеет непосредственное отношение к характеристике переводимых нами текстов.

Именно этот последний вариант дошел до наших дней. Остальные же сохранились лишь в виде небольших отрывков. В основу произведения Фан Сюаньлина и его соавторов легла версия Цзан Жунсюя. Однако авторы существенным образом дополнили ее сведениями из других исторических сочинений. Книга состоит из 130 цзюаней, из них 10 цзюаней входят в раздел “ди цзи”, 20 — в раздел “чжи”, 70 — в раздел “ле чжуань” и 30 цзюаней — в раздел “цзай цзи” (“ши цзя”). Среди лиц, непосредственно принимавших участие в работе над разделом “чжи”, куда вошел и интересующий нас экономический раздел “Ши хо”, называются имена Цзин Бо, Ли Чуньфэна, Юй Чжи и др.

Составление “Вэй шу” имеет не менее сложную историю, чем “Цзинь шу”. Первые наметки по структуре сочинения сделаны были еще в конце V в., т. е. во времена империи Северная Вэй (384—534). За основу бралась погодная историческая хроника, которая велась Палатой историков (Ши гуань) при вэйском дворе. Практически работа над историей началась в империи Северная Ци (5491— 579), которая преемствовала часть территории Северной Вэй. В 550 г. вышел указ о ее составлении. Работа выполнялась видным сановником Вэй Шоу (506— 572), занимавшим высокие служебные посты в империях Северная Вэй, а затем Северная Ци. Книга, состоящая из 130 цзюаней и написанная на основе упомянутых выше погодных записей, была закончена в 554 г.

Работа, представленная двору для утверждения, вызвала ожесточенную критику. Несмотря на то что Вэй Шоу считался одним из трех самых образованных людей своего времени, его оппоненты утверждали, будто текст мало чем отличается от легших в его основу первоначальных погодных записей. По мнению многих сановников, обработка этих записей выполнена небрежно, поверхностно, с большим числом ошибок и неточностей. Насколько остро разгорелась полемика вокруг книги, можно судить хотя бы по тому, что после смерти Вэй Шоу могила его подверглась осквернению, а труд был назван “грязной историей”.

В связи с этим император Вэнь-ди из династии Суй (581—617) отдал приказ о составлении новой “Вэй шу”. Работа была поручена Вэй Даню. При этом преследовалась цель объявить истинной правопреемницей династии Северная Вэй после раскола ее владений на две части в 534—535 гг. династию Западная Вэй, а не Восточная Вэй, как было у Вэй Шоу. Однако качество новой работы также “е удовлетворило двор. Император Ян-ди (605—617) приказал заново написать “Вэй шу”. Новый вариант составлялся в течение нескольких лет коллективом авторов во главе с Ян Су, но не был завершен. Позже, во времена династии Тан, были предприняты еще три попытки создания новой версии “Вэй шу”. Однако и они закончились неудачно. В конечном итоге первоначальный труд Вэй Шоу получил официальное признание.

Другие версии до наших дней не сохранились. Более того, в конце X в. 29 цзюаней из работы Вэй Шоу были утрачены. Их восполнили ученые периода Суй (960—1279) Лю Шу и Фань Цзуюй. Они произвели новую нумерацию цзюаней, отныне их стало 114. В настоящее время по-прежнему 114 цзюаней, правда, многие из них подразделяются на несколько частей, и если считать упомянутые части за самостоятельные цзюани, то получится изначальная цифра — 130 цзюаней. Распределяются они следующим образом: раздел “ди цзи” — 14 цзюаней, “ле чжуань” — 96, “чжи” — 20 цзюаней.

Хронологически раздел “Ши хо чжи” в “Вэй шу” охватывает лишь период существования империй Северная Вэй и Восточная Вэй (534—550). Текст этот примечателен тем, что содержит самую короткую, в сравнении с двумя другими переводимыми ниже разделами “Ши хо чжи”, вводную часть с теоретическими рассуждениями.

Составление “Суй шу” происходило в два этапа. В 629—636 гг. писались главы, посвященные непосредственно периоду империи Суй (581—617). Работа осуществлялась коллективом авторов во главе с Вэй Чжэном (580—643), а также Янь Шигу (581—645) и Кун Инда (574—648). Вэй Чжэн был близок ко двору — служил наставником наследника престола и пользовался покровительством танского императора Тай-цзуна (Ли Шиминя). Янь Шигу и Кун Инда занимали высокое положение в обществе, имели много почетных званий и титулов. Последний причислялся к потомкам Конфуция, был известен своим комментарием к классическому сочинению “Чунь-цю” (“Весна и осень”). В этот период было написано 55 цзюаней истории.

Одновременно по приказу танского двора велось составление историй династий Лян, Чэнь, Северная Ци и Чжоу. Часть собранных для этой цели материалов затем решено было включить в “Суй шу”. Эта работа выполнялась с конца 30-х годов VII в. по 656 г. В частности, разделы “чжи”, подготовленные для упомянутых четырех династий, были объединены с аналогичным разделом, относящимся ко времени Суй, и все вместе включены в “Суй шу”. Поэтому они получили неофициальное название “У дай чжи” (“Записи пяти династийных историй”). Над составлением данного раздела, начатого еще в 641 г., работало несколько авторов: Юй Чжинин, Ли Чуньфэн, Вэй Аньжэнь, Ли Яньшоу, Линху Дэфань, Цзин Бо и др. Возглавлял коллектив Чжансунь Уцзи. С его именем связывается представление в 656 г. “Суй шу” двору для утверждения. Это свидетельствует о том, что он занимал главенствующее место среди прочих составителей и редакторов книги, что, очевидно, было связано со смертью Вэй Чжэна в 643 г.

Чжансунь Уцзи был потомком одной из ветвей правившего в империи Северная Вэй рода тоба. Его дед и отец занимали высокие посты в империях Чжоу и Суй. Сам он начал служить основателю империя Тан Ли Юаню еще до его восшествия на престол. Сестра Чжансунь Уцзи была замужем за Ли Шиминем — сыном Ли Юаня. В 626 г. Чжансунь Уцзи помог Ли Шиминю стать наследником престола, а после воцарения последнего занял один из руководящих постов при дворе. Однако спустя некоторое время, в результате закулисных интриг, постепенно стал терять свое влияние и в конце концов был разжалован. Умер он в немилости в 659 г.

Структура “Ши хо чжи” из “Суй шу” — одна из самых сложных. При его составлении, равно как и при написании всего раздела “чжи”, преследовалась цель восполнить данные, отсутствовавшие в предшествующих династийных историях. Поэтому сюда оказались включенными сведения не только о периоде империи Суй, но и о государствах Восточное Цзинь, Восточное Вэй, Северное Ци, Северное Чжоу, а также, хотя и в меньшей степени, Южное Сун, Южное Ци, Лян и Чэнь.

В связи с этим, однако, возникает вопрос: почему часть материала по экономической истории Восточного Цзинь попала в “Суй шу”, хотя более логично было бы поместить его в соответствующий раздел в “Цзинь шу”? Ян Ляньшэн объясняет этот факт тем, что “Ши хо чжи” в обеих историях писались в какой-то степени одними и теми же людьми. Действительно, обе книги составлены примерно в одно и то же время. По подсчетам Ян Ляньшэна, по крайней мере четыре человека — Ли Чуньфэн, Ли Яньшоу, Цзин Бо и Линху Дэфань — участвовали в написании раздела “чжи” для обеих работ [62, с. 111]. Однако само по себе двойное авторство их еще ничего не объясняет. Наоборот, это может служить и контраргументом: сотрудничая в создании обоих трудов, они имели возможность четко распределить материал по хронологическому принципу. Поэтому ответ на поставленный выше вопрос можно попытаться найти в другом, в именно в хронологической последовательности написания “Суй шу” и “Цзинь шу”. Раздел “Ши хо чжи” в “Суй шу” писался в начале 40-х годов VII в., а в “Цзинь шу” — в середине и конце 40-х годов. Во время составления первого из них “Цзинь шу” еще не было, поэтому вполне логично предположить, что при упоминавшейся цели, которая преследовалась составителями раздела “чжи” из “Суй шу”, сюда попал доселе никуда не включенный материал об экономическом положении Восточной Цзинь. Затем, когда началась работа над “Цзинь шу”, ее авторы, чтобы не видоизменять уже сложившейся структуры “Ши хо чжи” в “Суй шу”, включили в аналогичный раздел лишь те данные о Восточной Цзинь, которые не вошли в написанный ранее. Подтверждением этому служит отсутствие параллелизма в текстах упомянутых разделов.

Необходимо также отметить, что, имея в общем характер хроники, данные материалы отнюдь не полны. Порой излагаемые в них события отделены друг от друга значительным отрезком времени. Записи также весьма неравноценны по тщательности описания событий. Поэтому переводимые источники не могут дать полного представления об экономической истории Китая в период раннего средневековья. Для этого, несомненно, следует привлечь другие исторические памятники. Но, несмотря на отмеченное несовершенство, предлагаемые материалы составлены на основе реальных документов и записей описываемого времени, и в этом состоит их непреходящая ценность как одного из важных исторических источников.

Вводная часть “Ши хо чжи” из “Вэй шу” и “Суй шу”, а также доклад Юань Чэна от 516 г., помещенный в цз. 110 “Вэй шу”, переведены на английский язык американкой Р. Блю в 1948 г. [54, с. 70—89]. Перевод этих сложных частей текста выполнен с большой тщательностью и снабжен обширным комментарием. Работа Р. Блю является хорошим подспорьем для подбора цитат из классических китайских книг, включенных в текст. Здесь же дается трактовка нескольких наиболее часто употребляемых в экономических разделах терминов [54, с. 95—118]. (Есть данные, что Р. Блю перевела весь раздел “Ши хо-чжи” из “Вэй шу”. Однако рукопись не была издана [62; с. 110].)

В заключение отметим, что отрывки из интересующих нас разделов “Цзинь шу” и “Вэй шу”, касающиеся земельных отношений (надельной системы), неоднократно приводились во многих специальных и общих работах по истории Китая, а также в хрестоматиях (см., например, [27, с. 31—34]).

Период III—VII вв. рассматривается советскими исследователями преимущественно как время становления и укрепления феодальных отношений в Китае, иначе говоря, как период раннего феодализма [6, т. 3, с. 25—43; 12, с. 51— 84]. Это находило проявление в самых различных общественных явлениях: в образовании значительного слоя зависимых категорий крестьянства (как в хозяйствах крупных землевладельцев, так и государственнообязанных), в крушении централизованной власти и политической раздробленности, в усилении междоусобиц и народных восстаний, в нашествиях и оседании в Китае иноплеменников, стоявших на более низком, чем китайцы, уровне социального развития, в натурализации экономики. Если даже абстрагироваться от вопроса о формационной характеристике древнекитайского общества, то отмеченный период, без сомнения, следует рассматривать как время существенных перемен в жизни страны. Они затронули социальные, политические, экономические и культурные аспекты. Остановимся на наиболее значительных из них.

Вооруженная борьба, охватившая значительную часть территории страны, особенно древние центры китайской цивилизации, сопровождалась грандиозными по масштабам разрушениями. С лица земли стирались города, расхищались материальные ценности, истреблялось или угонялось в плен население. Погибли крупнейшие города того времени: Лоян был разграблен и сожжен вместе со всеми окрестными селами и городами, Чанъань — разрушен, а население его поголовно вырезано. Аналогичная судьба постигла и многие другие прежде процветавшие районы. Разрушительный характер захлестнувших страну на рубеже II—III вв. войн объясняется не только их длительностью и тем, что противоборствующие стороны часто привлекали в качестве помощников и союзников иноземные племена кочевников, но главным образом тем, что большинство предводителей армий и глав группировок не чувствовало достаточной силы, чтобы захватить и прочно удержать власть в стране. Поэтому, пользуясь моментом, они стремились овладеть материальными средствами “противника” и предельно ослабить его, дабы он не мог отплатить тем же.

Пагубным следствием междоусобных войн был не только воцарившийся политический хаос. Значительно сократилась численность населения. По данным китайских налоговых списков, к 280 г. она составляла примерно четверть зарегистрированного в 157 г. населения [62, с. 113]. Правда, китайская статистика фиксировала только налогоплательщиков, а число последних могло сокращаться ввиду миграции или уклонения от налогов (путем ухода под покровительство “сильных домов”, подлога и т. п.). Однако все исследователи, касающиеся данной проблемы, сходятся в мнении, что основной причиной резкого сокращения численности населения являются войны и сопровождавшие их разорение и голод. Сокращение населения привело к ослаблению хозяйственного потенциала страны, образованию значительного фонда брошенных, бесхозных земель.

Сосредоточение войн в северных районах Китая вызвало отток населения из ареала старой колыбели китайской цивилизации (районы по долинам Вэй и среднего течения Хуанхэ). Миграция шла главным образом на юг и юго-восток (в меньшей степени на восток и юго-запад). Происходило определенное смещение китайской культуры на юго-восток, что также имело немаловажные последствия.

Одна волна пришельцев сменялась другой. С калейдоскопической быстротой возникали и рушились многочисленные государственные образования. Их главы, вожди племен, различные полководцы вели между собой почти беспрерывные войны, вся тяжесть которых ложилась на население северного и центрального районов Китая. Полоса политического и военного хаоса продолжалась до второй четверти V в., т. е. свыше 100 лет. За это время произошло новое значительное сокращение производительных сил в указанной части страны, резко снизилась численность населения, особенно в начале IV в., когда завоевательные походы иноземных племен имели особенно разрушительный характер. Наибольшему опустошению вновь подверглись районы, составлявшие прежде ядро китайской цивилизации (Гуаньчжун, Хэнань и др.). И снова, как в конце II в., были разгромлены города Лоян и Чанъань и их ближайшие окрестности.

Власть императорского двора Восточной Цзинь оставалась слабой, особенно в отдаленных от столицы районах. Доминирующее положение на местах занимали местная аристократия и крупные землевладельцы. Сказывалась глубинная милитаризация общества, вызванная тем, что война стала повседневной реальностью в жизни страны. Обстановка осложнялась соперничеством между господствующими слоями юго-востока и пришельцами с севера, основательно потеснившими власть и влияние местной знати. Конфликты между ними зачастую перерастали в вооруженную борьбу. Описанная картина дополнялась непрекращавшимися военными столкновениями с различными северокитайскими государствами.

Династия Восточная Цзинь пала в результате внутреннего переворота в 420 г. На смену ей пришла династия Южная Сун (420—479). Власть ее также была непрочной: правление сопровождалось внутренними междоусобицами и войнами с северными соседями. Затем на юго-востоке страны сменились еще три династии: Южная Ци (479—502), Лян (502—557) и Чэнь (557—589). Владычество их также было кратковременным и не внесло ничего нового в описанную выше ситуацию. Оно лишь стимулировало поляризацию бедности и богатства в высших и низших социальных слоях.

После этого положение здесь относительно стабилизировалось. Но к описываемому времени экономика северной части страны была основательно подорвана. К тому же северовэйский двор продолжал войны с южнокитайскими государствами, что имело тяжелые последствия для районов в центральной части Китая, ставших ареной боевых действий. Воинские повинности, утяжелившиеся в империи Северная Вэй, легли дополнительным бременем на население. Несмотря на активное перенимание тобийцами китайских норм и обычаев, на севере страны по-прежнему сохранялся элемент национального угнетения китайцев.

Поведя наступление на юг, Ян Цзяню удалось в 589 г. разгромить государство Чэнь и объединить весь Китай. После этого произошло укрепление центральной власти и постепенное восстановление разрушенного войной хозяйства страны. Однако усиленная строительная деятельность и агрессивная внешняя политика второго суйского императора, Ян Гуана, вызвали резкое утяжеление налогов и повинностей. С 613 г. в стране начинало шириться повстанческое движение, переросшее в 617 г. в мощную волну выступлений против власти. В различных районах вновь возникли враждующие друг с другом армии и группировки. В 618 г. династия Суй пала. Престол захватил полководец Ли Юань, основавший империю Тан (618—907). Однако подавить восстание и положить конец междоусобицам танским владыкам удалось лишь к 628 г. После этого наступает длительный период политической стабилизации и начинается укрепление хозяйственного положения в стране.

Бурные политические события III—VII вв. не могли не оставить глубокого следа во всех сферах общественной жизни Китая, и к новой стабилизации страна пришла совершенно иной, чем была в период длительного существования централизованного государства Хань.

Политические перемены сопровождались социально-экономическими изменениями. Возрастание связанных с войнами налогов и повинностей, а также полная необеспеченность сохранения жизни и имущества в условиях ослабления государственной власти, междоусобиц и возникновения вооруженных отрядов, подчиненных местной верхушке, вынуждали многих “идти под покровительство” тех, кто обладал на местах влиянием и имущественным достатком. В то же время появление вооруженных отрядов у “сильных домов” давало возможность последним принудительно ставить в зависимое положение окрестное население. Уход под “покровительство” наблюдался и ранее, во времена империи Хань, но особенно он усилился начиная с конца II—III вв. Среди трудового населения значительно расширились различные категории зависимого или полузависимого люда: бинькэ, ишикэ, буцюй, дянькэ. Зависимое положение освобождало их от государственных налогов и повинностей, зато усиливало частную эксплуатацию.

Поселенцам, причисляемым к военному сословию, выделялись государственная земля, рабочий скот и орудия труда. Они должны были возделывать земельные участки под надзором командного состава. Власти отбирали у них от 50 до 60% урожая [62, с. 128]. Уйти из поселений или же уклониться от работы они не имели права. Таким образом, поселенцы превращались в государственнообязанных тяглых, прикрепленных к земле. О том, насколько тяжелым было их положение, свидетельствует тот факт, что иногда их заменяли принадлежавшими казне рабами и рабынями [18, с. 130].

Система “военных поселений” в какой-то мере отражала ту общую милитаризацию жизни страны, которая отмечалась нами выше. По образцу военных стали организовываться и “гражданские поселения”. В целом названная система обеспечила обработку значительного массива пустовавших земель и дала казне, особенно во времена правления Цао Цао (196—220), необходимые средства путем усиления эксплуатации и дальнейшего закабаления трудящегося люда.

Затем, в период непродолжительного спокойствия, в империи Западная Цзинь была введена надельная система (чжань тянь, или кэ тянь). Выдача наделов из государственной земли крестьянам для обработки практиковалась и ранее, в частности во второй половине I в. Но тогда это еще не стало системой общегосударственного масштаба, как было задумано и декларировано в 280 г. Законом предписывалось, что каждый свободный совершеннолетний человек (будь то мужчина или женщина) может и обязан получить определенный участок земли, обеспечить его обработку, платить установленные налоги и нести повинности в пользу государства.

В бассейне нижнего течения р. Янцзы крупное частное землевладение было распространено сильнее, чем на севере. В то же время необходимо учитывать, что двор Восточной Цзинь являлся прямым правопреемником Западной Цзинь, и перемещение столицы на юг должно было способствовать распространению здесь надельной системы. Но в какой степени, опять остается неясным. Можно лишь предполагать, что гораздо в меньшей, нежели на севере.

Что же касается степени распространения надельной системы в империи Западная Цзинь, то не следует забывать о таком факте, как раздача двором обширных уделов императорским родственникам с условием содержания ими армий определенной численности. Необходимо также учитывать, что воцарившийся с начала IV в. в Северном Китае политический хаос неминуемо должен был подорвать начавшую осуществляться здесь земельную систему. Однако даже кратковременное и, очевидно, ограниченное в пространстве существование данной системы оказало существенное влияние на последующее развитие. Уже первый властитель из династии Северная Вэй — Тоба Гуй (386—409) — наряду с раздачей своим приближенным и воинам покоренного китайского населения в рабство стал практиковать наделение крестьян землей при условии выплаты определенных налогов и несения повинностей. Раздача таких наделов продолжалась и при его преемнике Тоба Сы (409—423). Позже, в 485 г., в империи Северная Вэй была введена система “равных полей” (цзюнь тянь), которая явилась дальнейшей модификацией надельной системы. Вводимый порядок предусматривал предоставление всем трудоспособным свободным мужчинам и женщинам определенного участка пахотной земли, подлежащего периодическому переделу в связи с изменениями в составе семьи. Кроме того, пахотные поля выделялись на рабов, волов, а также для ведения трехпольного севооборота. В постоянное владение предоставлялись участки под садовые культуры, для жилых и хозяйственных построек.

С объединением Китая во времена империи Суй надельная система вновь укрепляется — правда, в несколько ином, модифицированном варианте — и распространяется уже в масштабах всей страны. Официально она просуществовала и в империи Тан вплоть до 780 г. Однако и на этот раз расширение ареала и закрепление надельной системы не привели к исчезновению крупного частного землевладения, что в конечном счете предопределило ее крушение.

Таким образом, в Китае в III—VII вв. наряду с усилением процесса частного закабаления крестьянства крупными собственниками земли и обладателями реальной власти на местах происходит усиление зависимости трудового населения от государства, своего рода прикрепление его к земле. Форма и степень зависимости от государства могли быть различными (“военные поселения”, надельная система в том или ином варианте). Однако суть дела при этом не менялась. Имеющиеся в распоряжении исследователей данные свидетельствуют о возрастании налогового бремени в III—IV вв. [62, с. 135]. Вместе с тем в описываемый период прослеживается постепенное отмирание некоторых распространенных ранее форм зависимости. Так, симптоматично, что размер надела раба по закону 485 г. соответствовал наделу свободного человека. Кроме того, в том же году правительство издало распоряжение об освобождении на значительной части территории империи всех проданных в рабство за последние три года.

В связи с поднятыми выше вопросами о надельной системе и усилении зависимости трудового населения интересно отметить попытки правительства ввести насаждаемые сверху общинные объединения линь, ли, дан и др. Сельская община прослеживается в Китае с древности. Но усиление имущественной дифференциации в деревне вело к ее постепенному разрушению. Общинные связи в той или иной степени сохранились и к описываемому периоду. Надельная система основывалась на индивидуальном, вернее, семейном (под семьей понималась замужняя пара) землепользовании. Это должно было определенным образом ослабить общинную организацию. Поэтому декретирование в империи Северная Вэй в 486 г., т. е. почти одновременно с введением надельной системы, обязательной общинной организации (деления населения на пятки — линь, двадцатипятидворки — ли и стодвадцатипятидворки — дан) можно расценивать двояко. С одной стороны, такая мера служила целенаправленному разрушению старой, сложившейся сельской общины, которая в известной мере могла противостоять государственным властям на местах. На этот аспект обращает внимание А. Ю. Тюрин [24, с. 316; 25, с. 264]. Но, с другой стороны, ввиду отмеченного “индивидуалистического” характера надельной системы этот шаг можно рассматривать и как попытку сохранить общинную организацию (хотя и в несколько иных, более контролируемых властями формах) в целях создания круговой поруки и более эффективного сбора налогов.

Нарисованная картина политических и экономических сдвигов дополняется значительными переменами и в области идеологии. Они сказались в заметном ослаблении традиционных доктрин, обычно связанных с конфуцианством (хотя во времена империи Хань происходил сложный синтез древнего конфуцианства с другими учениями, в первую очередь с легизмом), и в усилении новых философских и религиозных верований. В I в. в Китае возникает и быстро распространяется религиозный даосизм, породивший свой культ и впитавший идею всеобщей уравнительности, с известной долей мистицизма. В конце I — начале II в. в страну проникает буддизм, нашедший здесь питательную почву для идей о загробной жизни души и воздаянии за муки. Создаются многочисленные буддийские монастыри, возникает слой монашества, рождаются окрашенные в буддийские тона искусство и литература. Во многих империях, в частности в Северной Вэй, буддизм признается официальной религией. Вместе с тем существенно перестраивается старая система образования, меняется отношение ко многим принципам конфуцианства.

Оценивая значение происходивших в описываемый период идеологических перемен, Ян Ляньшэн пишет, что их можно сопоставить лишь с теми изменениями, которые были вызваны проникновением в Китай европейской культуры в XIX—XX вв. [62, с. 113].

Специфика переживаемого страной в III—VII вв. периода в той или иной степени отразилась в переведенных текстах “Ши хо чжи”. Но разные отмеченные выше явления нашли в них далеко не полное и не адекватное отражение. Хотя в задачу авторов входило прежде всего освещение хозяйственных вопросов, они не могли избежать изложения событий политической истории. Этот исторический фон довольно фрагментарен. Основное назначение его в данных текстах — служить своеобразными хронологическими вехами в цепи описываемых событий. Вместе с тем вольно или невольно он послужил объяснению отдельных явлений экономической жизни, выявлению причинно-следственных связей. У авторов разделов “Ши хо чжи” заметен также субъективный подход к оценке исторических фактов.

Политические события времени империи Западная Хань почти не упоминаются, так как авторы переводимых разделов не ставили перед собой цели дублировать раздел “Ши хо чжи”, написанный Бань Гу в “Цянь Хань шу”. Зато присутствуют отдельные моменты истории Восточной Хань, так как материал этого времени служит предметом изложения в разделе из “Цзинь шу”. Здесь кратко сообщается о неустойчивости положения в стране в начале династии, успокоении во второй половине I в., войнах с западными цянами, расточительности императора Лин-ди, о мятежах и Троецарствия. Что же касается основного текста материалов по истории Цзинь, то здесь исторический фон присутствует главным образом лишь в отмеченном выше аспекте ориентировочных вех. Характерно, что в “Цзинь шу” не упомянут такой важный эпизод в жизни империи, как междоусобная война 290—306 гг. Но автор не обошел молчанием потрясения, связанные с падением Западной Цзинь и перемещением цзиньского двора на юг страны.

В разделе “Ши хо чжи” из “Вэй шу” меньше, чем в двух других, ссылок на события иных времен. В то же время здесь содержатся краткие характеристики общеполитического положения в начале империи Северная Вэй, завоевательной политики Тоба Тао и ситуации последних лет существования государства тоба.

Политическая обстановка в конце империи Вэй вкратце обрисовывается и в соответствующем разделе из “Суй шу”. Структура этого раздела вынудила автора упоминать довольно много фактов из истории страны в середине VI в. Но все они по-прежнему не систематизированы и даны отрывочно. Тем не менее некоторые из них, например описание принципов построения армии в империи Северная Ци, представляют интерес. В освещении же событий времени самой империи Суй обращает внимание открытое и пространное осуждение политики Ян Гуана (605—617).

Сведения по экономике составляют основное содержание приводимых текстов. Поэтому нет необходимости их выявлять и специально трактовать, подобно записям по политической истории. Попытаемся лишь вкратце пояснить, какие проблемы хозяйственной жизни привлекали основное внимание авторов.

Не менее важны и данные о взимаемых с трудового народа различных налогах и несении ими повинностей. Сведения об этом приводятся и наряду с описанием надельной системы, и самостоятельно, как это имеет место, например, в “Цзинь шу”, где освещаются налоговые нормы, вводимые в империи Восточная Цзинь в 330, 362, 377 и 383 гг.

Помимо того, в переведенных материалах встречаются данные о системе военных поселений и мероприятиях правительства, направленных на борьбу с голодом и бедствиями (создании так называемых государственных амбаров, раздаче материальной помощи, переселении крестьян и т. д.), об отдельных привилегиях господствующих слоев в системе землевладения, доходах и содержании зависимых работников и рабов, о сооружении водохранилищ и каналов, способах доставки налогов к месту назначения, монетном деле, а также, правда в значительно меньшей степени, о добыче соли и металлических руд, торговле и ремесле. Особо следует отметить, что многие мероприятия изложены авторами “Ши хо чжи” посредством включения текстов докладов различных деятелей, выступавших инициаторами этих мероприятий. Иногда даже приводятся доклады с противоположными мнениями по одному и тому же вопросу, т. е. в какой-то степени приоткрываются мотивы отдельных распоряжений властей в хозяйственной области.

В заключение отметим, что в настоящем кратком Введении отнюдь не ставится задача дать исчерпывающий научный анализ содержания предлагаемых вниманию читателя материалов. Это возможно лишь в рамках специального исторического исследования по данному периоду. К сожалению, в последнее время в КНР, ввиду недавних гонений на творческую интеллигенцию и печально известной “культурной революции”, не появлялось действительно научных исторических исследований. В частности, не разрабатывались и проблемы раннесредневековой истории Китая. Между тем изучение данного периода является одним из ключевых вопросов для уточнения рамок формационной принадлежности китайского общества. Надеемся, что данная публикация в какой-то мере поможет более углубленному подходу исследователей к данной проблеме, а также даст дополнительные сведения советскому читателю об истории и культуре китайского народа.

***

Настоящая работа выполнялась в два этапа. Первоначально, в 1959—1961 гг., сотрудники Института китаеведения АН СССР Лин Кюнъи (Линь Цзюньи) и А. А. Бокщанин сделали черновой вариант перевода текстов “Ши хо чжи” из “Цзинь шу”, “Вэй шу” и “Суй шу”, а также “Синь Тан шу”, “Цзю У дай ши” и частично “Сун ши”. Перевод выполнялся с листа без привлечения научной литературы или фрагментов перевода текстов на другие европейские языки. Отдельные трудные для толкования места опускались с расчетом “а последующую доработку. Местами перевод приближался к свободному пересказу оригинала. Никаких комментариев к тексту не было сделано.

Планировалось, что авторы наряду с продолжением перевода разделов “Ши хо чжи” из последующих династийных историй отредактируют переведенный материал, а Лин Кюнъи снабдит его комментариями. Последний приступил к выполнению этой задачи, начав с раздела из “Цзинь шу”. Однако вскоре после преобразования Института китаеведения АН СССР в Отдел Китая Института востоковедения АН СССР эта работа была прекращена в связи с изменением плана научных исследований. После кончины Лин Кюнъи оказался утраченным находившийся у него текст чернового варианта перевода “Ши хо чжи” из “Цзинь шу”. Не удалось обнаружить и следов начатого им комментария материалов.

Комментарий и указатели к тексту, а также введение к настоящему изданию написаны А. А. Бокщаниным.

В заключение несколько слов о принципах перевода и построения комментария.

Предлагаемый перевод сделан с оригинального китайского текста “Эр ши сы ши” (“Двадцать четыре династийные истории”), изданного в Шанхае в 1958 г., представляющего собой воспроизведение фотолитографическим способом более раннего ксилографического издания “Со инь бо на бэнь” [43, цз. 26, с. 5022(3) — 5027(4); 35, цз. 110, с. 9975(3)—9987(2); 39, цз. 24, с. 11198(3) —11209(3)]. При работе над разделом “Ши хо чжи” из “Цзинь шу” А. А. Бокщанин использовал также текст, изданный в Пекине в 1974 г. типографским способом, где имеются исправления отдельных описок и опечаток, попавших в старые ксилографические издания [44, т. 3, цз. 26, с. 779—798]. Однако для сохранения стройности пагинации постраничная разметка текста упомянутого раздела дана по шанхайскому изданию 1958 г., с которого выполнены переводы из “Вэй шу” и “Суй шу”.

Особенности древнекитайского текста не дают возможности его полностью адекватной передачи на современный европейский язык. Для составления цельных в смысловом отношении фраз приходится вставлять от переводчика отсутствующие в оригинале различные части речи (в том числе существительные, глаголы, местоимения и предлоги), а также подразумеваемые имена, названия местностей, учреждений и т. д. Подобные добавления “от авторов” переводной версии обозначены квадратными скобками. Исключение делалось лишь для необходимых глаголов-связок и предлогов, а также для имен собственных и географических названий, если они даются в усеченном виде. Подобный метод позволяет, не злоупотребляя скобками, представить подлинную конструкцию китайских фраз. Возможно, что в некоторых случаях это идет в ущерб чисто литературным достоинствам языка перевода. Но автор публикуемой версии ставил перед собой задачу дать прежде всего научный перевод текста, по возможности максимально приблизив его к оригиналу. Думается, что доступное сохранение элементов оригинальной конструкции средневекового китайского текста дает возможность почувствовать специфику исторического памятника, его отдаленность от нас во времени.

Надо иметь в виду, что по стилю тексты разделов “Ши хо чжи” несколько неодинаковы. Если основные части повествования — о сельском хозяйстве, о деньгах и ценностях — стилистически однородны и представляют собой в общем и целом историческую хронику, то вводные части наряду с историческим материалом содержат множество вкраплений из древнекитайских философских сочинений и классических канонов. В примечаниях отмечаются такие случаи заимствования и цитирования с указанием откуда они взяты. Однако здесь имелись и определенные трудности, так как многие цитаты из древних сочинений приведены в “Ши хо чжи” в усеченном виде, вперемешку с авторским текстом или же в пересказе, несколько отличающемся от первоисточника.

Что касается китайских чинов и званий, то мы не пошли по линии перевода их на русский язык. Это объясняется тем, что до настоящего времени в научной литературе не существует каких-либо устоявшихся стандартов перевода большинства из них. У разных авторов можно найти различные их трактовки и варианты перевода. Поэтому, чтобы не дезориентировать читателя еще одним переводным вариантом, мы даем в тексте транскрипцию чинов и званий, а в примечаниях насколько это возможно, объясняем чем должен был заниматься тот или иной из упомянутых носителей данных чинов или же какова специфика того или иного звания.

Комментарии составлены комплексно, т. е. по мере следования в тексте без деления по тематическому признаку. Такой метод, по нашему мнению, облегчает работу с текстом. Вместе с тем они не приведены постранично, а вынесены в конец книги, чтобы при желании было легче, абстрагируясь от них, представить себе памятник в “чистом виде”. Комментарии даны по разделам, нумерация которых соответствует трем частям настоящего перевода из “Цзинь шу”, “Вэй шу”, “Суй шу”. Требующие пояснения для неподготовленного читателя термины, а также географические названия, имена и чиновные должности приводятся в примечаниях при первом упоминании в тексте главы.

При составлении примечаний к географическим названиям известную трудность представлял тот факт, что некоторые из них обозначены в китайском тексте разными по написанию, но одинаковыми по звучанию иероглифами. Это относится, прежде всего, к названиям областей (чжоу). В случаях такого совпадения звучаний приходится отступать от изложенного выше принципа однократного комментирования и при каждом упоминании в тексте той же главы таких географических названий давать ссылку, какое из них подразумевается в данном конкретном случае.

В примечаниях комментируются все встречающиеся в тексте перевода имена (или служащие заменителями имен прозвища и звания). Если о ком-либо из упоминаемых лиц не удалось найти никаких сведений ни в биографических разделах династийных историй, ни в специальном биографическом словаре, то это также зафиксировано в примечаниях.

Комментарии не ставят целью дать исчерпывающие сведения по тому или иному вопросу, но лишь ориентируют читателя для правильного понимания текста. Пояснения рассчитаны на читателя, не специализирующегося по проблемам истории Китая, что, однако, не изменяет их научного характера. К разделам “Ши хо чжи” из упомянутых династийных историй не существует старых китайских комментариев, которые можно было бы считать “классическими” и опираться на них в трактовке текста. Большую помощь в комментаторской работе оказали пояснения, содержащиеся в трудах отмеченных выше переводчиков данных памятников на западноевропейские языки. Однако не все из них могут быть безоговорочно приняты.

Автор настоящего предисловия пользуется случаем выразить благодарность всем товарищам, помогавшим ему в работе своими советами и замечаниями.