БАНЬ ГУ

ИСТОРИЯ РАННЕЙ ДИНАСТИИ ХАНЬ

ЦЯНЬ ХАНЬ ШУ

Глава 94б. ПОВЕСТВОВАНИЕ О СЮННУ

Через несколько месяцев после того как шаньюй Хуханье вернулся в ставку, он распустил войска и приказал всем вернуться в родные места. Затем он взял к себе своего старшего брата Хутуусы, жившего среди [простого] народа, и поставил его левым лули-ваном, [а также] послал гонца передать знатным правого сянь-вана свое желание, чтобы они убили правого сянь-вана.

Зимой этого же года Дулунци вместе с правым сянь-ваном возвели Босюйтана, занимавшего пост жичжу-вана, на престол шаньюя под именем Дучи, и он отправил несколько десятков тысяч воинов на восток против шаньюя Хуханье. [33] Войска Хуханье потерпели поражение и бежали. После этого шаньюй Дучи возвратился обратно, назначил своего старшего сына Дутууси левым лули-ваном, а младшего сына Гумоулоутоу правым лули-ваном и оставил их жить в ставке шаньюя.

Осенью следующего года (57 г. до н. э.) шаньюй Дучи приказал правому юйцзянь-вану, старшему брату жичжу-вана Сяньсяньшаня и дувэю Уцзе взять по 20 тыс. всадников и расположиться на востоке для обороны против шаньюя Хуханье.

В это время [к шаньюю Дучи] приехал живший па западе хуцэ-ван, который в сговоре с данху Вэйли оклеветал правого сянь-вана в том, что он хочет вступить на престол под именем шаньюя Уцзе. Шаньюй Дучи убил правого сянь-вана и его сына, но потом, узнав, что правый сянь-ван был обвинен несправедливо, убил данху Вэйли. Напуганный хуцэ-ван бежал, поднял восстание и объявил себя шаньюем Хуце. Услышав об этом, правый юйцзянь-ван сразу же провозгласил себя шаньюем Чэли, а дувэй Уцзе также объявил себя шаньюем Уцзе. Всего таким образом оказалось пять шаньюев.

Шаньюй Дучи, лично возглавив войска, выступил на восток, чтобы напасть на шаньюя Чэли, а Дулунци приказал напасть на Уцзе. Уцзе и Чэли потерпели поражение и бежали на северо-запад, где соединились с войсками шаньюя Хуце, после этого общая численность их войск составила 40 тыс. человек. [Затем] Уцзе и Хуце сложили с себя звание шаньюя и оба стали поддерживать шаньюя Чэли.

Услышав об атом, шаньюй Дучи приказал левому дацзяну и дувэю во главе 40 тыс. всадников расположиться в разных местах на востоке в ожидании нападения шаньюя Хуханье, а сам с 40 тыс. всадников двинулся на запад против шаньюя Чэли. Шаньюй Чэли потерпел поражение и бежал на северо-запад, после этого шаньюй Дучи отвел войска на юго-запад и остановился в землях Тидунь ¹.

На следующий год (56 г. до н. э.) шаньюй Хуханье отправил своего младшего брата, занимавшего пост правого лули-вана, и других на запад против войск, выставленных шаньюем Дучи, последние потеряли убитыми и пленными более 10 тыс. Узнав об этом, шаньюй Дучи немедленно выступил с 60 тыс. всадников против шаньюя Хуханье. Он прошел 1000 ли, вблизи местности Лугу встретился с войсками шаньюя Хуханье, численность которых достигала почти 40 тыс. Произошло сражение, в котором войска шаньюя Дучи были разбиты, а сам он покончил жизнь самоубийством.

После этого Дулунци вместе с младшим сыном Дучи по имени Гумоулоутоу, занимавшим пост правого лули-вана, бежал в Хань, а шаньгой Чэли пошел на восток и признал [34] над собой власть шаньюя Хуханье. Служившие шаньюю Хуханье левый дацзян Улицюй и его отец Уливэньдунь, занимавший должность хусулэя, увидев смуту среди сюнну, отошли на юг и вместе с несколькими десятками тысяч своего народа изъявили покорность [династии] Хань. [Император] Хань пожаловал Улицюю титул Синьчэн-хоу, а Уливэньдуню — титул Иян-хоу.

В это время сын Ли Лина опять объявил шаньюем дувэя Уцзе, но шаньюй Хуханье поймал и обезглавил его. После этого Хуханье снова поселился в ставке шаньюя, однако количество народа сократилось у него на несколько десятков тысяч человек. Младший двоюродный брат шаньюя Дучи, носивший титул сюсюнь-вана, повел подчиненных ему 500-600 всадников против левого старшего цзюйцзюя, убил его и присоединил к себе его войска; затем [он] ушел в правые земли, объявил себя шаньюем Жунчжэном и разместил свою ставку на западе.

Через некоторое время старший брат шаньюя Хуханье по имени Хутуусы, занимавший пост левого сянь-вана ², также объявил себя шаньюем Чжичжи гудухоу и разместил свою ставку на востоке. Через два года (54 г. до н. э.) шаньюй Жунчжэн направил свои войска на восток против шаньюя Чжичжи. Шаньюй Чжичжи вступил с ним в сражение, убил его и присоединил к себе его воинов; затем он напал на Хуханье и разбил его войска. Хуханье бежал, а Чжичжи поселился в ставке шаньюя ³.

После поражения Хуханье левый ичжицзы-ван представил Хуханье план, убеждая его признать себя вассалом, явиться к императорскому двору и служить Хань, а за это просить у Хань помощи, что дало бы возможность восстановить спокойствие среди сюнну. Хуханье стал обсуждать [план] с сановниками, и все [они] сказали: «Нельзя [этого делать]. По своим обычаям сюнну выше всего ставят гордость и силу, а ниже всего исполнение повинностей; они создают государство, сражаясь на коне, и поэтому пользуются влиянием и славятся среди всех народов ⁴. Смерть в бою — удел сильного воина. Ныне между братьями происходит борьба за власть в государстве, и если она не достанется старшему брату, то перейдет к младшему. Пусть один из них будет даже убит, влияние и слава сохранятся, и наши сыновья и внуки будут вечно главенствовать над всеми владениями. Хотя Хань сильна, она не в состоянии поглотить сюнну, и разве можно в нарушение древних установлений служить [династии] Хань в качестве вассала, позорить имена умерших шаньюев и подвергать себя осмеянию со стороны всех владений! Хотя и воцарится спокойствие, как мы будем главенствовать в будущем над всеми народами?» Левый ичжицзы-ван возразил: «Это не так, для [35] могущества и слабости — всему свое время. Ныне [династия] Хань достигла цветущего состояния, а поэтому усуни и все владения, имеющие города, окруженные внешними и внутренними стенами, являются се слугами; в то же время сюнну, начиная с шаньюя Цзюйди-хоу, слабели день ото дня, не могли отомстить [за обиды] и, хотя неуклонно стремились к этому, не имели ни одного спокойного дня. Теперь если мы станем служить Хань — обретем спокойствие и жизнь, не станем служить — подвергнем себя опасности и гибели. Какой план может быть лучше предложенного мною!». Сановники долго еще спорили между собой.

[В конце концов] Хуханье последовал предложенному совету и повел народ на юг к укрепленной линии, а сына Чжулоуцзюйтана, занимавшего ноет правого сянь-вана, отправил прислуживать императору. Шаньюй Чжичжи также отправил прислуживать императору своего сына Цзюйюйлимоу, занимавшего пост правого дацзяна. Это произошло на 1-м году эры правления Ганьлу (53 г. до н. э.).

На следующий год (52 г. до н. э.) шаньюй Хуханье приблизился к укрепленной линии в [округе] Уюань и выразил желание представиться императору в первой луне 3-го года [эры правления Ганьлу] ⁵. [Император] Хань направил Хань Чана, воеводу колесниц и конницы ⁶, встретить шаньюя, а также приказал семи округам, через которые должен был: проезжать шаньюй, выставить каждому по две тысячи всадников и выстроить их вдоль дороги ⁷.

В первой луне шаньюй представился Сыну неба во дворце Ганьцюань. [Император] Хань милостиво удостоил его особым церемониалом, поставив выше правителей пожалованных владений. Во время представления он был назван [только] вассалом, без упоминания имени. Ему пожаловали: головной убор и пояс, верхнее и нижнее одеяние, золотую печать на зеленом шпуре, украшенный яшмой меч, кинжал, лук, четыре комплекта стрел ⁸, 10 алебард в чехлах ⁹, колесницу с сиденьем, седло и уздечку, 15 лошадей, 20 цзиней золота, 200 тыс. монет, 77 комплектов одежды, 8 тыс. кусков шелковых тканей с затканным и вышитым узором, узорчатой тафты, крепа и разного шелка, а также 6 тыс. цзиней шелковой ваты.

По окончании церемонии [император] приказал лицам для поручений проводить шаньюя на ночлег в Чанпин ¹⁰, а затем отправился сам из дворца Ганьцюань на ночлег во дворец Чиян ¹¹. По прибытии в Чанпин император разрешил шаньюю не совершать земного поклона, причем всем левым и правым данху было позволено наблюдать [за встречей], выстроившись рядами, в то время как вожди и князья различных инородцев численностью в несколько десятков тысяч человек встречали императора у моста Вэйцяо, выстроившись [36] по бокам дороги. Когда император въехал на мост Вэйцяо, все провозгласили «Десять тысяч лет жизни».

Прибыв в подворье, шаньюй оставался там более месяца, а затем отправился в свои владения. Шаньюй сам просил разрешения расположиться около укрепленной линии, построенной начальником Приказа по охране внутренних ворот дворца ¹², а в случае опасности укрываться в ханьском городе Шоусянчэн. [Император] Хань приказал начальнику охранной стражи дворца Чанлэ Дун Чжуну, носившему титул Гаочан-хоу, и воеводе колесниц и конницы Хань Чану с 16 тыс. всадников, а также с тысячами воинов и лошадей, выставленных пограничными округами, проводить шаньюя за крепость Цзилу в [округе] Шофан. [Дун] Чжуну и другим было приказано остаться [в землях сюнну] охранять шаньюя и содействовать в наказании непокорных; кроме того, из пограничных округов в разное время было отправлено 34 тыс. ху зерна, риса и сушеного вареного риса, чтобы помочь шаньюю продовольствием.

В этом же году шаньюй Чжичжи также прислал послов с подношениями и [император] Хань принял их очень ласково.

В следующем году (50 г. до н. э.) оба шаньюя прислали ко двору императора послов с подношениями, причем [император] Хань отнесся к послу Хуханье с большим вниманием.

В следующем году (49 г. до и. э.) шаньюй Хуханье снова явился ко двору и был принят и одарен, как и первый раз, получил дополнительно 110 комплектов одежды, 9 тыс. кусков шелковых тканей и 8 тыс. цзиней шелковой ваты, но, поскольку имелись гарнизонные войска, не было выделено всадников для его проводов.

Следует сказать, что вначале шаньюй Чжичжи, считая, что Хуханье, признавший над собой власть Хань, ослабел в военном отношении и не сможет возвратиться обратно, повел свои войска на запад, чтобы напасть на правые земли и утвердиться в них. [В это же время] младший брат шаньюя Дучи, служивший у Хуханье, бежал в правые земли, собрал там остатки войск его двух старших братьев ¹³, насчитывавших несколько тысяч человек, и объявил себя шаньюем Илиму. По дороге он встретился с Чжичжи и вступил с ним в сражение. Чжичжи убил Илиму и соединился с его войсками численностью свыше 50 тыс. человек.

Услышав, что [император] Хань послал войска и выдал зерно для оказания помощи Хуханье, [Чжичжи] остался жить в правых землях. Думая, что своими силами он не сможет водворить спокойствие среди сюнну, [Чжичжи] отошел еще дальше на запад, ближе к усуням, и, желая объединиться с ними, отправил посла к малому гуньми по имени Уцзюду. Уцзюду, видевший, что [император] Хань поддерживает [37] Хуханье, а Чжичжи [только] беглец, решил напасть на него, чтобы угодить Хань. Поэтому он убил посла Чжичжи, доставил его голову в ставку духу и направил против Чжичжи восемь тысяч всадников.

Увидев, что усуньских войск много, а его посол не вернулся обратно, Чжичжи двинулся вперед, напал на усуней и нанес им поражение. Затем на севере он напал на Уцзе, и он покорился его власти. Вслед за этим [Чжичжи] послал войска на запад, разбил цзяньгуней, а на севере принудил сдаться динлинов. [Так Чжичжи] присоединил к себе три владения. Он неоднократно посылал войска для нападения на усуней и всегда одерживал над ними победу. [Земли] цзяньгуней находились на расстоянии 7 тыс. ли западнее ставки шаньюя и на расстоянии 5 тыс. ли севернее владения Чэши. В них Чжичжи и остался жить.

Когда па престол вступил император Юань-ди, шаньюй Хуханье снова направил письмо, в котором говорилось, что его народ устал до изнурения; в связи с этим [император] Хань приказал округам Юньчжун и Уюань отвезти ему 50 тыс. ху зерна.

Шаньюй Чжичжи, считавший, то он живет далеко, и к тому же недовольный тем, что [император] Хань поддерживает Хуханье, прислал письмо, в котором требовал вернуть сына, отданного прислуживать императору. Когда [император] Хань направил Гу Цзи проводить сына, Чжичжи убил [Гу] Цзи. [Император] Хань не имел от [Гу] Цзи вестей, но сюнну, перешедшие на сторону Хань, говорили, что, по слухам, все посланные убиты в оуто ¹⁴. В связи с этим, когда в Хань прибыли послы от шаньюя Хуханье, они были строго допрошены и их показания сличили с имевшимися записями.

На следующий год [император] Хань приказал воеводе колесниц и конницы Хань Чану и дворцовому советнику Чжан Мэну проводить [на родину] прислуживавшего ему сына шаньюя Хуханье и узнать о судьбе [Гу] Цзи и других, после чего Хуханье получил милость и ему было сказано, чтобы он не терзал себя сомнениями

[Хань] Чан и [Чжан] Мэн увидели, что у шаньюя много народа, который стал жить лучше, чем прежде, но возле укрепленной линии не осталось птиц и зверей, что шаньюй обладает достаточной силой, чтобы защитить себя, и не боится Чжичжи. Они также услышали, что большинство сановников уговаривают шаньюя вернуться на север, и испугались, что после ухода [Хуханье] на север его трудно будет удерживать в повиновении. В связи с этим [Хань] Чан и [Чжан] Мэн заключили [с шаньюем] клятвенный договор, в котором говорилось: «Отныне и впредь [династия] Хань и сюнну составляют одну семью и никогда не должны больше обманывать или нападать друг на друга. Если случится [38] воровство, обе стороны обязаны сообщать об этом друг другу, наказывать виновных и возмещать украденное; если случится нападение, высылать друг другу войска на помощь. Тот, кто первый, династия Хань или сюнну, осмелится нарушить договор, подвергнется несчастьям, ниспосланным небом. Пусть наши сыновья и внуки из поколения в поколение во всем поступают согласно данной клятве».

[Затем Хань] Чан и [Чжан] Мэн имеете с шаньюем и сановниками поднялись на гору Дуншань у реки Ношуй в землях сюнну и закололи белую лошадь; шаньюй смешал вино [с кровью] мечом и золотой ложкой ¹⁵, после этого, используя как чашу череп правителя юэчжи, разбитого шаньюем Лаошаном, они выпили вино в знак заключения договора, скрепленного кровью.

По возвращении [Хань] Чан и [Чжан] Мэн доложили обо всем императору. Сановники, участвовавшие в обсуждении [доклада], сочли: «Шаньюй обороняет укрепленную линию, [и его войска] служат для нас внешним заслоном. Хотя ныне он хочет уйти на север, тем не менее не может стать опасным и причинить вред [династии Хань]. Несмотря на это, [Хань] Чан и [Чжан] Мэн самовольно от имени сыновей и внуков Хань заключили с варварами клятву, вынудив шаньюя обратиться с дурными словами к небу, что опозорило государство и нанесло ущерб величию страны, поэтому договор не следует соблюдать. Нужно отправить [к сюнну] посла, который бы принес жертву небу и расторг клятву. [Хань] Чан и [Чжан] Мэн дурно выполнили возложенное на них поручение и совершили величайшее преступление». Однако император нашел совершенный проступок незначительным и приказал [Хань] Чану и [Чжан] Мэну откупиться от наказания, а от клятвы не отказываться.

Через некоторое время Хуханье перенес ставку обратно на север, народ постепенно признал его власть, и в государстве установилось спокойствие.

Чжичжи, убивший [ханьских] послов, сознавал свою вину перед Хань; услышав, что Хуханье стал еще сильнее, он стал опасаться неожиданного нападения [с его стороны], а поэтому хотел уйти подальше. В это время правитель [владения] Канцзюй, постоянно теснимый усунями, стал советоваться с сихоу: они нашли, что сюнну большое государство, которому усуни издавна подчинялись. Ныне, когда шаньюй Чжичжи попал в бедственное положение на чужбине, его следует пригласить и поселить на восточной границе, а затем общими силами захватить [земли] усуней и поставить его управлять ими, что навсегда избавит [Канцзюй] от опасности [нападения] сюнну. К цзяньгуням был немедленно отправлен гонец для переговоров с Чжичжи.

Чжичжи уже давно жил в страхе, к тому же он был зол [39] на усуней, а поэтому очень обрадовался, услышав о плане правителя [владения] Канцзюй, заключил с ним союз и двинулся во главе войск на запад. [Правитель] Канцзюй, с своей стороны, направил навстречу Чжичжи высокопоставленных лиц, а также [послал] несколько тысяч голов верблюдов, ослов и лошадей. У Чжичжи в дороге от холода погибло много людей и в Канцзюй пришло только три тысячи человек. Впоследствии духу Гань Янь-шоу и его помощник Чэнь Тан с войсками прибыли в Канцзюй и обезглавили Чжичжи. Об этом рассказывается в жизнеописаниях Гань Янь-шоу и Чэнь Тана ¹⁶.

После того как Чжичжи был казнен, шаньюй Хуханье, почувствовавший и радость, и страх ¹⁷, послал императору письмо, в котором говорилось: «Мне всегда хотелось представиться Сыну неба, но, поскольку Чжичжи находился на западе, я боялся, что он может совместно с усунями ¹⁸ напасть на Вашего слугу, а поэтому не мог посетить Хань. Ныне Чжичжи казнен, и мне хотелось бы явиться к Вашему двору для представления».

В 1-м году эры правления Цзин-нин ¹⁹ (33 г. до н. э.) шаньюй снова явился ко двору, где был принят согласно прежнему церемониалу и одарен, как и в первый раз, а количество одежды, шелка с затканным узором, обычного шелка и шелковой ваты было увеличено вдвое против пожалованного в эру правления Хуа-лун. Шаньюй сам сказал, что хочет породниться [с Хань] женитьбой на ханьской девице. [Император) Юань-ди пожаловал шаньюю наложницу Ван Лян по прозвищу Чжао-цзюнь, происходившую из добронравной семьи. Обрадованный шаньюй составил письмо, [в котором] выразил желание оборонять укрепленную линию от Шангу на запад до Дуньхуана и передавать охрану из поколения в поколение на вечные времена. В связи с этим он просил отозвать командиров и воинов, охранявших пограничную укрепленную линию, чтобы дать отдых народу Сына неба.

Сын неба приказал передать письмо сановникам на рассмотрение, и все участвовавшие в обсуждении нашли сделанное предложение выгодным. [Только] телохранитель Хоу Ин, сведущий в пограничных делах, считал, что нельзя соглашаться с предложением Хуханье. Когда император спросил о причинах [несогласия, Хоу] Ин ответил: «Начиная с династий Чжоу и Цинь сюнну занимались насилиями и творили зверства, вторгались и грабили пограничные земли, причем особенно сильно страдала от них во время своего воцарения династия Хань. Как я слышал, находящаяся на севере укрепленная линия доходит до [округа] Ляодун, а за ней с востока на запад более 1000 ли тянутся горы Иньшань, покрытые роскошной травой и густым лесом, изобилующим [40] птицей и зверем. Именно среди этих гор шаньюй Маодунь нашел себе прибежище, здесь он изготовлял луки и стрелы, отсюда совершал набеги, и это был его заповедник для разведения диких птиц и зверей.

При императоре Сяо-у против [сюнну] были посланы войска, которые отобрали эти земли и прогнали сюнну на север от пустыни, [затем были] воздвигнуты пограничные укрепления, поставлены наблюдательные вышки и сигнальные маяки, построены города за укрепленной линией и расставлены гарнизонные войска для их защиты, после этого пограничные районы стали пользоваться относительным спокойствием.

Земли к северу от пустыни равнинные, в них мало травы и деревьев, большая часть занята великой пустыней, поэтому, если сюнну предпримут набег, они найдут мало укрытий. К югу же от укрепленной линии дороги проходят по глубоким горным ущельям и движение по ним сравнительно трудно. Старики, живущие на границах, говорит: «После того, как сюнну потеряли горы Иньшань, они всегда плачут, когда проходят мимо них». Распустить пограничных воинов, охраняющих укрепленную линию, значит показать варварам путь к большой выгоде. Вот первая причина, почему нельзя [снимать гарнизоны].

Ныне высокие добродетели Вашего Величества распространились вширь и как небо покрыли сюнну, поэтому сюнну, сохранившие благодаря Вашей милости жизнь, явились со склоненной головой и признали себя вассалами. Однако по своему характеру варвары, оказываясь в трудном положении, держатся униженно и покорно, а сделавшись сильными, становятся гордыми и непослушными, таковы их врожденные свойства. Из-за того что раньше были распущены войска, стоявшие в городах за укрепленной линией, и сокращено число наблюдательных вышек и сигнальных маяков, имеющихся в настоящее время средств достаточно лишь для наблюдения [за противником] и подачи огневых сигналов ²⁰. А ведь в древности и во время мира не забывали об опасности. Вот вторая причина, почему нельзя больше распускать войска.

В Срединном государстве имеются учения о правилах приличия и поведения, существуют казни, предусматривающие телесные наказания, и все же невежественный народ нарушает установленные запреты, а разве может шаньюй заставить свой народ не нарушать договора! Вот третья причина.

С тех нор как Срединное государство стало уделять большое внимание постройке застав и мостов в важных стратегических пунктах для контроля над чжухоу, удалось пресечь честолюбивые устремления подданных государя. Постройка [41] пограничных укреплений и размещение пограничных гарнизонов направлены не только против сюнну, но и против зависимых владений. Перешедший на нашу сторону народ в прошлом сам относился к сюнну, и я боюсь, что, вспомнив о прошлом, он может бежать. Вот четвертая причина.

Совсем недавно случилось так, что западные цяны, оборонявшие укрепленную линию, установили сношения с ханьцами, но чиновники и народ, стремясь к наживе, стали притеснять цянов и захватывать принадлежавший им домашний скот, жен и детей, чем вызвали ненависть цянов, которые восстали и подняли бунт, не прекращавшийся в течение ряда поколений. Если ныне распустить воинов, обороняющих на стенах укрепленную линию, то начнутся [взаимные] оскорбления и споры. Вот пятая причина.

Многие из участвовавших в прошлых походах [против сюнну] затерялись [в их землях] и не вернулись назад, поэтому их сыновья и внуки, которые живут в бедности и находятся в стесненном положении, могут однажды бежать к своим родственникам. Вот шестая причина.

Кроме того, рабы и рабыни пограничных жителей печалятся о своей тяжелой жизни, среди них много желающих бежать, и они говорят: «Ходят слухи, у сюнну спокойная жизнь, но, что поделаешь, если поставлены строгие караулы?». Несмотря на это, иногда они все же убегают за укрепленную линию. Вот седьмая причина.

Воры и разбойники жестоки и лукавы, они нарушают законы, объединяются в шайки, и, если, попав в безвыходное положение, [они] убегут на север за укрепленную линию, их уже нельзя будет наказать. Вот восьмая причина.

С тех пор как возвели укрепленную линию, прошло более 100 лет. Она не вся состоит из земляной стены, в некоторых местах — там, где проходят горы, положены камни и бревна, образующие заграждения на реках в горных долинах. Если заграждения постепенно разрушались, воины исправляли повреждения, при этом количество труда и средств, израсходованных за длительное время, невозможно даже подсчитать. Боюсь, что участвующие в обсуждении, не продумав все глубоко от начала до конца, хотят одним махом сократить повинности, связанные с отбыванием пограничной службы. Однако пройдет десяток лет, и, если в ближайшее столетие возникнут вдруг какие-либо осложнения, а заградительные укрепления будут разрушены, наблюдательные вышки и сигнальные маяки уничтожены, придется снова посылать гарнизоны для их исправления. Восстановить же сразу труд нескольких поколений невозможно. Вот девятая причина.

Если распустить пограничных воинов и сократить караулы, шаньюй, поскольку он будет оборонять и защищать укрепленную линию, несомненно станет считать, что [42] оказывает Хань большую милость, а поэтому его требованиям не будет конца и, если хоть в чем-то не удовлетворить его желания, трудно предполагать, что может произойти. Заводить же ссоры с варварами, значит наносить ущерб безопасности Срединного государства. Вот десятая причина.

[Высказанное мнение] не представляет собой дальновидного плана, с помощью которого можно сохранить на вечные времена полное спокойствие и управлять инородцами, внушая им страх нашим величием».

После доклада [Хоу Ина] Сын неба приказал не обсуждать вопроса о роспуске пограничных войск и послал военачальника колесниц и конницы объявить на словах шаньюю: «Шаньюй представил письмо, в котором выразил желание, чтобы командиры и воины, несущие пограничную службу на северной границе, были распущены и чтобы его сыновья и внуки из поколения в поколение несли охрану укрепленной линии. Поскольку шаньюй придерживается правил приличия и поведения, он предложил в интересах нашего народа крайне великодушный план, что является дальновидной политикой, которую мы весьма одобряем. Срединное государство имеет в разных местах в важных стратегических пунктах заставы, мосты и заградительные укрепления не только для предосторожности против живущих за укрепленной линией, но и против своевольства злонамеренных и порочных, имеющихся в Срединном государстве, которые переходят границу для грабежа. Поэтому эти сооружения необходимы для большего уяснения закона, который население должно понимать одинаково. Желание шаньюя мне известно и не вызывает сомнений, но, чтобы шаньюй не удивлялся, почему не распускаются пограничные войска, посылаю военачальника колесниц и конницы [Сюй] Цзя, носящего звание главнокомандующего, разъяснить это шаньюю».

Шаньюй, извинившись, сказал: «Я не знал подобных мудрых расчетов, но, к счастью, Сын неба послал сановника рассказать о них, проявив крайнюю милость».

Следует заметить, что вначале левый ичжицзы-ван предложил Хуханье перейти под руку [династии] Хань, благодаря этому в конце концов установилось спокойствие. Позднее кто-то оклеветал ичжицзы-вана, сказав, что он о себе высокого мнения и поэтому всегда недоволен; после этого Хуханье стал относиться к нему с подозрением. Испугавшись, что его могут казнить, левый ичжицзы-ван перешел со своим народом — более тысячи человек — на сторону Хань. [Император] Хань даровал ему титул хоу без пожалования земельного владения, право кормления за счет 300 дворов и приказал пользоваться прежней печатью вана.

В эру правления Цзин-нин Хуханье, явившийся ко двору [императора], встретился с ичжицзы-ваном и, извиняясь, [43] сказал: «Вы весьма великодушно предложили мне план, благодаря которому среди сюнну до сих пор царит мир и спокойствие. Это ваш труд, и разве можно забыть [подобную] услугу! Я возбудил у вас недовольство, из-за этого вы ушли, не пожелав больше думать обо мне и оставаться [среди сюнну], виноват в этом я. Сейчас я хочу доложить [о вас] Сыну неба и прошу вернуться в [нашу] ставку».

Ичжицзы-ван ответил: «По воле неба вы перешли под руку [династии] Хань и обрели мир и спокойствие благодаря вашей необыкновенной мудрости и помощи Сына неба, а мои усилия не принесли результатов. Я перешел на сторону Хань, и, если снова вернусь к сюнну, это будет двоедушием. Разрешите остаться вашим послом в Хань, так как вашего приказа я не могу выполнить». Шаньюй продолжал настойчиво просить, но, ничего не добившись, возвратился обратно.

У Ван Чжао-цзюнь, получившей титул Нинху-яньчжи ²¹, родился сын по имени Итучжияши, который был назначен правым жичжу-ваном.

Во 2-м году эры правления Цзянь-ши (31 г. до н. э.) Хуханье умер, пробыв на престоле 28 лет. Следует сказать, что благосклонностью Хуханье пользовались две дочери хуянь-вана, старшего брата левого ичжицзы-вана. У старшей дочери, занимавшей положение чжуаньцзюй яньчжи, родились два сына: старший по имени Цзюймочэ и младший — Нанчжиясы. У младшей дочери, занимавшем положение старшей яньчжи, родилось четыре сына: первый — Дяотаомогао и второй — Цзюймисюй, оба были старше Цзюймочэ, в то время как два младших сына, Сянь и Лэ, были младше Нанчжиясы. Кроме того, имелось более десяти сыновей от других яньчжи. Поскольку чжуаньцзюй яньчжи занимала высокое положение, а Цзюймочэ был любимым сыном. Хуханье, заболев и находясь при смерти, хотел поставить шаньюем Цзюймочэ, но его мать, чжуаньцзюй яньчжи, сказала: «Среди сюнну более десяти лет происходили непрерывные смуты, только благодаря усилиям [династии] Хань удалось восстановить спокойствие. Сейчас спокойствие только что установлено, население имеет опыт войны, Цзюймочэ молод годами, и народ не привержен к нему, боюсь, что мы снова поставим государство под угрозу. Я и старшая яньчжи из одной семьи, дети у нас общие, поэтому лучше поставить [шаньюем] Дяотаомогао».

Старшая яньчжи возразила: «Так как Цзюймочэ молод, государственными делами могут управлять сановники. Если же отстранить [более] знатного и поставить [шаныоем] менее знатного, в будущем это непременно приведет к смуте».

В конце концов шаньюй, последовав совету чжуаньцзюй яньчжи, решил возвести на престол Дяотаомогао, при [44] условии, что в дальнейшем он передаст управление страной своему младшему брату.

После смерти Хуханье на престол вступил Дяотаомогао под именем шаньюя Фучжулэй жоти ²². Заняв престол, шаньюй Фучжулэй жоти послал своего сына по имени Сиседуну-хоу, носившего титул правого чжилуэр-вана, ко двору прислуживать [императору], а Цзюймисюя назначил левым сянь-ваном, Цзюймочэ — левым лули-ваном и Нанчжиясы — правым сянь-ваном.

Шаньюй Фучжулэй женился на [жене отца] Ван Чжао-цзюнь, которая родила двух дочерей. Старшую Юнь называли Сюйбу цзюйцы, младшую называли Данюй цзюйцы.

В 1-м году эры правления Хэ-пин (28 г. до н. э.) шаньюй отправил правого гаолинь-вана по имени Исемоянь и других доставить подношения и явиться к императору в первой луне. По окончании представления посланцу было приказано проводить [Исемояня] до Пубаня. [Однако] Исемоянь сказал: «Хочу перейти на сторону Хань. Если не примете, покончу жизнь самоубийством, но обратно ни за что не вернусь». Посланец доложил императору, а император приказал сановникам обсудить это. Некоторые из обсуждавших сказали, что согласно старым установлениям следует принять Исемояня. Только дворцовый советник Гу Юн и советник Ду Цинь нашли: «После установления [династии] Хань сюнну неоднократно причиняли вред пограничным районам, а поэтому для переходящих на сторону Хань были определены награды в виде пожалования золота и титулов.

Ныне шаньюй, склонив голову, признал себя слугой, [его войска] стали нашим северным заслоном, он присылает ко двору послов с поздравлениями и не проявляет двоедушия, поэтому [династия] Хань должна относиться к нему не так, как в прошлом. Сейчас, когда шаньюй, проявляя искренность, представляет дань, принимать его беглого слугу — значит гнаться за приобретением одного человека и терять расположение целого государства, поддерживать слугу, совершившего преступление, и рвать с его господином, склонным к верности. Возможно, что шаньюй, только что вступивший на престол, желает вверить себя Срединному государству, но, не зная, будет ли это полезным или вредным, тайно приказал Исемояню притворно заявить о переходе на нашу сторону, чтобы определить, что его ждет — счастье или несчастье. В этом случае прием посла уронит ваши добродетели и унизит ваши прекрасные качества, что заставит шаньюя отдалиться от Вас и сделает его недружелюбным по отношению к пограничным чиновникам.

Возможно, [шаньюй] задумал использовать посла как обратного шпиона ²³, желая вызвать ссору. В этом случае прием посла совпадает с расчетами шаньюя и даст ему [45] возможность возложить вину на вас и упрекать вас, основываясь на принципах справедливости. Поистине это событие может стать источником спокойствия или смуты в пограничных районах, от него зависит, останутся ли войска на месте или выступят в поход, а поэтому необходимо все тщательно взвесить. [Посла] лучше не принимать, это позволит повсюду распространить, подобно лучам солнца или луны, славу о вашей верности слову, сорвать хитрый замысел и поддержать в шаньюе дружественные чувства».

Сын неба последовал тому, что говорилось в докладе. Когда [император] послал начальника охранной стражи телохранителей Ван Шуня спросить о причинах перехода на сторону Хань, Исемоянь ответил: «Мой рассудок помутился от болезни, и я наговорил глупостей». [Исемоянь] был отослан обратно, а затем по возвращении он занял прежнюю должность и ему только не позволяли встречаться с ханьскими послами.

На следующий год шаньюй прислал письмо, в котором выражал желание представиться императору. Поело этого в первой луне 4-го года эры правления Хэ-пин (25 г. до и. э.) шаньюй прибыл к императорскому двору, где ему по сравнению с [приездом в] эру правления Цзин-нин было дополнительно пожаловано 20 тыс. кусков различных шелковых тканей и 20 тыс. цзиней шелковой ваты.

Пробыв на престоле десять лет, шаньюй Фучжулэй умер в 1-м году эры правления Хун-цзя (20 г. до н. э.). На престол вступил его младший брат Цзюймисюй под именем шаньюя Соусе жоти. Заняв престол, шаньюй Соусе отправил своего сына Сюйлюсыхоу. носившего титул левого чжудухань-вана, прислуживать императору, а Цзюймочэ поставил левым сянь-ваном. Пробыв на престоле восемь лет, в 1-м году эры правления Юань-янь (12 г. до н. э.) шаньюй Соусе выехал, чтобы представиться императору в следующем году, но, не доехав до укрепленной линии, заболел и умер. На престол вступил его младший брат Цзюймочэ под именем шаньюя Чэя жоти.

Заняв престол, шаньюй Чэя отправил своего сына Уидана, носившего титул правого юйтучэчань-вана, прислуживать императору, а Панчжиясы назначил левым сянь-ваном. Пробыв на престоле четыре года, шаньюй Чэя умер в 1-м году эры правления Суй-хэ (8 г. до н. э.). На престол вступил его младший брат Нанчжиясы под именем шаньюя Учжулю жоти.

Заняв престол, шаньюй Учжулю поставил Лэ — сына второй яньчжи левым сянь-ваном, Юя — сына пятой яньчжи правым сянь-ваном ²⁴ и отправил сына Утиясы, носившего титул правого гуну-вана, прислуживать императору. Император Хань отправил к сюнну в качестве послов начальника [46] охранной стражи телохранителей Сяхоу Фаня и помощника полковника Хань Жуна.

В это время дядя императора со стороны матери Ван Гэнь, занимавший должность военачальника сильной конницы и носивший звание главнокомандующего, руководил делами государственной канцелярии. Кто-то сказал [Ван] Гэню: «У сюнну против округа Чжанъе есть земля, которая вклинивается в земли Хань. Она дает изумительный лес, древки для стрел, и [там много] орлиных перьев ²⁵. Приобретение этих земель принесет пограничным районам изобилие, расширит территорию государства, а вы совершите подвиг, слава о котором будет жить в веках».

Ван Гэнь доложил императору о выгодах приобретения этих земель, и император уже хотел потребовать их у шаньюя, но опасался, что в случае отказа его приказ окажется нарушенным, что причинит ущерб достоинству страны. В связи с этим [Ван] Гэнь только объявил [Сяхоу] Фаню повеление императора и приказал потребовать землю на словах.

Прибыв к сюнну, [Сяхоу] Фань в беседе с шаньюем сказал: «Я видел, что против округа Чжанъе земли сюнну вклиниваются в земли Хань, из-за этого три ханьских воеводы находятся на укрепленной линии, несколько сот воинов страдают от холода и давно уже утомились от караульной службы. Вам следует послать императору письмо и сообщить о поднесении этих земель, отрезав их по прямой линии. Это позволит [Хань] отозвать двух воевод и несколько сот воинов, чем вы отблагодарите Сына неба за его великие милости и будете несомненно щедро вознаграждены».

Шаньюй спросил: «Это указ Сына неба или вы просите от себя?» [Сяхоу] Фань ответил: «Таков императорский указ, но и я со своей стороны предлагаю шаньюю хороший план». Шаньюй сказал: «Императоры Сяо-сюань и Сяо-юань проявили сострадание к моему отцу, шаньюю Хуханье, а поэтому все, что лежит к северу от Великой стены, принадлежит сюнну. На упомянутых вами землях живет вэньоуто-ван, я же не знаю ни о их положении, ни о том, что они производят, позвольте отправить гонца узнать об этом».

После возвращения в Хань [Сяхоу] Фань и [Хань] Жун снова были отправлены послами к сюнну и по прибытии сразу же потребовали землю. Шаньюй ответил: «Мой отец и старшие братья уже пять раз передавали престол друг другу, но Хань никогда не требовала этих земель. Почему же она требует их, когда престол перешел ко мне, Чжи ²⁶? Я узнал от вэньоуто-вана, что все сюннуские чжухоу ²⁷, живущие на западе, при изготовлении юрт и повозок пользуются лесом с гор, лежащих в этих землях, кроме того, эти земли принадлежали моему покойному отцу, поэтому я не смею лишаться их». [47]

После возвращения [Сяхоу] Фань был переведен на должность начальника округа Тайюань. Шаньюй прислал гонца с письмом, в котором сообщал о требовании [Сяхоу] Фаня земли. Император приказал ответить шаньюю: «[Сяхоу] Фань, ссылаясь на императорский указ, самовольно требовал от шаньюя землю, за что по закону подлежал смерти, но из-за двух общих амнистий получил прощение и ныне переведен на должность начальника округа Цзинань, чтобы больше не общался с сюнну».

На следующий год умер сын шаньюя, прислуживавший императору, и его тело было отправлено на родину для погребения. [Шаньюй] послал прислуживать императору другого сына, но имени Цзилюгунь, носившего титул левого юйтучу-чань-вана.

Во 2-м году эры правления Цзянь-пин (5 г. до н. э.), установленной императором Ай-ди, народ усуньского сихоу Биюаньчжи, сына правителя усуней от наложницы, вторгся в западные земли сюнну, похитил рогатый скот и перебил много людей. Услышав об этом, шаньюй послал против усуней пять тысяч всадников во главе с левым великим данху Унлином, которые убили несколько сот человек, захватили более тысячи пленных и угнали рогатый скот.

Напуганный Биюаньчжи послал к сюнну в заложники своего сына Цюйлу. Шаньюй принял заложника и доложил императору о случившемся. [Император] Хань направил к сюнну в качестве послов начальника охранной стражи телохранителей Дин Е-лина и помощника полковника Гун Чэн-иня выразить шаньюю порицание и передать распоряжение возвратить сына Биюаньчжи, принятого заложником. Получив указ императора, шаньюй отправил заложника обратно.

В 4-м году эры правления Цзянь-пин (3 г. до н. э.) шаньюй письмом выразил желание явиться ко двору в следующем году. В это время император Ай-ди заболел и кто-то сказал, что приезд сюнну, живущих в более высоких местах, оказывает дурное влияние; например, после приезда шаньюя в Срединное государство в эры правления Хуан-лун и Цзин-нин для представления случились очень печальные события ²⁸. Император, испытывая затруднение, обратился за советом к сановникам, которые также нашли, что незачем напрасно опустошать казну и кладовые, а поэтому следует пока отказать шаньюю.

Посол шаньюя уже простился, но еще не выехал, когда Ян Сюн, занимавший должность чиновника при императорском дворце, представил доклад, в котором убеждал императора отказаться от принятого решения: «Я слышал, что в шести канонах ²⁹ ценится правление, при котором нет смут, а военные философы [высоко] ценят победу, когда она достигнута без сражения. Высказывания и тех и других наполнены [48] глубоким смыслом, однако нельзя оставлять без внимания сущность великих событий.

Ныне шаньюй прислал письмо, добиваясь разрешения представиться императору, но [наша] страна не согласилась и отказала ему в просьбе. Считаю, по своему глупому разумению, что это вызовет вражду между Хань и сюнну. Однако пять императоров не могли сделать своими слугами дисцев, живущих в северных землях, их не могли утихомирить основатели трех династий, совершенно ясно, что с ними нельзя доводить дело до вражды. Не смея говорить о далеком прошлом, позвольте привести в пример события времен династии Цинь, чтобы пояснить это.

Несмотря на могущество циньского императора Ши-хуана и силу Мэн Тяня, имевших армию из более 400 тыс. одетых в латы воинов, они не смели бросать взгляды па [реку] Сихэ, а построили Великую стену, чтобы отгородиться от сюнну. В первое время после установления [династии] Хань, несмотря на величие и мудрость [императора] Гао-цзу, 300-тысячная армия попала в трудное положение под Пинчэном, а воины испытывали голод семь дней. Хотя в то время было очень много удивительно хитроумных мужей и способных на великие деяния сановников, современники не смогли узнать и были лишены возможности говорить о том, как в конце концов удалось избежать опасности.

Когда вдовствующая императрица Гао-хоу разгневалась на сюнну, при дворе было созвано совещание сановников и Фань Куай просил разрешения пройтись вдоль и поперек по землям сюнну по главе 100-тысячного войска, но Цзи Бу сказал: «[Фань] Куая [за его слова] следует обезглавить. Он хочет сделать глупость, угождая императрице». После этого, сообразуясь с обстановкой, сановники составили и отправили письмо, которое позволило развязать узел, завязанный сюнну, и освободить Срединное государство от забот.

При императоре Сяо-вэне сюнну напали на северные пограничные земли, их конная разведка приблизилась ко дворцу Ганьцюань в [уезде] Юн. Столица пришла в смятение, пришлось послать трех военачальников, расположившихся с войсками в Силю, Цзимынь и Башан, для предотвращения опасности, и только через несколько месяцев воины были распущены.

После вступления на престол императора У-ди была задумана ловушка под городом Маи, чтобы заманить сюнну; а Хань Ань-го, возглавивший 300-тысячную армию, получил приказ перехватить сюнну в удобном месте. Сюнну разгадали хитрость и ушли. Были напрасно израсходованы средства и утомлены войска, не удалось увидеть ни одного варвара, а тем более шаньюя.

Вскоре, действуя в интересах государства и укрепления [49] политики, рассчитанной на десять тысяч лет, в поход были посланы крупные войска в несколько сот тысяч человек, а Вэй Цин и Хо Цюй-бин взялись за оружие и не складывали его в общей сложности более десяти лет. Они переправились через реку Сихэ, пересекли Великую пустыню, разбили врага у горы Тяньянь, напали на ставку князя, прошли насквозь его земли, преследуя бегущих и догоняя разбитых; [они] насыпали холм на горе Ланцзюйсюй и принесли жертвы Небу, насыпали жертвенник и принесли жертвы земле на горе Гуянь, с которой смотрели на Ханьхай, захватили в плен сотни князей и знатных лиц. Тогда сюнну дрогнули от страха и стали усиленно добиваться мира, основанного на родстве, не соглашаясь, однако, признать себя вассалами.

Следует добавить: разве прошлые поколения находили удовольствие в расходовании неисчислимых средств, посылке на пограничную службу невинных или им доставляло радость находиться на севере и наблюдать за дымом волчьего помета? ³⁰

[Нет], они считали, что тот, кто не потрудится один раз, не может наслаждаться длительным отдыхом, и тот, кто временно не потратится, не может обрести постоянного спокойствия. Поэтому скрепя сердце они уничтожали миллионные армии в пасти голодного тигра, брали хранившиеся в кладовых богатства и выбрасывали их в овраги горы Лушань ³¹ без чувства сожаления.

В начале эры правления Бэнь-ши, сюнну, имея недобрые намерения, хотели ограбить усуней и отобрать у них принцессу, поэтому были посланы войска пяти военачальников общей численностью в 150 тыс. всадников напугать сюнну с юга; одновременно Чанло-хоу во главе 50 тыс. усуньских всадников должен был нанести удар с запада; причем все пришли в назначенные места и возвратились обратно. В походе было захвачено мало трофеев, военная сила была истрачена понапрасну, и очевидно действия ханьских поиск оказались подобными удару грома или порыву ветра ³². Кроме того что войска напрасно ходили в поход и возвратились с пустыми руками, было казнено два военачальника, а северных дисцев не привели к покорности и Срединное государство не получило возможности беззаботно спать.

В эры правления Юань-кан и Шэнь-цзюэ ярко проявилось доброе влияние императора, его великие милости распространились повсюду; в то время как среди сюнну возникли внутренние смуты, пять шаньюев вступили в борьбу за престол, Жичжу и Хуханье явились с принадлежавшими им владениями с изъявлением покорности и на коленях признали себя вассалами, однако их предпочли держать на привязи, считая, что над ними нельзя установить полный контроль.

В дальнейшем желающим представиться ко двору не [50] отказывали, а не желающих не принуждали к этому. Почему поступали так? По врожденным свойствам [народы] чужеземных владений раздражительны и свирепы, по внешнему виду крупны и сильны, они полагаются на силу и действуют под влиянием чувства, их трудно склонить к добру, но легко научить злу, в них трудно подавить своеволие, и от них трудно добиться миролюбия. Поэтому, если они не подчинялись, войска утомлялись дальними походами, расходовались средства всей страны, земля устилалась трупами и заливалась кровью, приходилось разрушать твердыни и уничтожать врага — вот как было трудно. После изъявления покорности их успокаивали и ласкали, с ними поддерживали сношения и посылали подарки, в благоприятной обстановке проявляли величие — вот какие применялись меры.

В прошлом [ханьские войска] вырезали столицу [владения] Давань, разрушили валы ухуаней, испробовали крепость стен гуцзэнов, истоптали земли данцзюев, порубили флаг Чаосяни, захватили знамена двух владений Юэ. Война против ближайших владений продолжалась не более месяца, а против далеких потребовались усилия, прилагавшиеся не свыше двух сезонов. [За это время] были разрушены дворцы правителей, уничтожены поселения, учреждены округа и уезды и установилось спокойствие, после которого уже не было бедствий. Не так было только с северными дисцами, которые действительно являются сильным соперником Срединного государства, и им нет равных в трех сторонах света ³³. Прошлые поколения уделяли им особенно большое внимание и не меняли это отношение на легкомыслие.

Ныне шаньюй, вставший на путь справедливости и охваченный чувствами дружбы и искренности, хочет покинуть свою ставку, чтобы представиться императору. Это совпадает с политикой, созданной предыдущими поколениями, это именно то, о чем мечтали самые мудрые, а поэтому, хотя стране придется потратиться, его не следует останавливать. Разве можно отказывать ему, ссылаясь на то, что приезды шаньюя имеют дурное влияние, отдалять его от себя на неопределенное время, зачеркивать оказанные в прошлом милости и возбуждать вражду в будущем! Заводить вражду, когда шаньюй охвачен чувством дружбы, значит вселять в него ненависть, давать ему возможность, опираясь на сказанное в прошлом, обвинять [династию] Хань, а это поведет к тому, что он порвет с нами и у него никогда не будет желания стать перед императором лицом к северу ³⁴. Разве для нас не будет большим несчастьем, если мы не сможем воздействовать на него ни силой оружия, ни силой увещевания!

Дальновидный видит то, что еще не приняло форму, а проницательный слышит то, что еще не издало звука. Поистине, если думать о будущем, нам не придется снова [51] обращаться к услугам Мэн Тяня и Фань Куая, снова принимать меры предосторожности в Цзимынь и Силю, разве придется где-нибудь прибегать к уловке, задуманной под городом Маи, разве понадобятся подвиги Вэй [Цина] и Хо [Цюй-бина], разве нужно будет где-то потрясать могуществом пяти военачальников? И наоборот, если начнется вражда, то, хотя мудрые будут истощать свой ум во дворце, а красноречивые сталкиваться осями колесниц вне его ³⁵, все же будет хуже, чем в [предугаданном] будущем.

Кроме того, в прошлом, когда принимались меры против Западного края, устанавливался контроль над Чэши и были построены города, обнесенные внутренними и внешними стенами, для надзора над 36 владениями, ежегодные расходы исчислялись сотнями тысяч. Разве это делалось для того, чтобы [владение] Канцзюй и усуни не перешли холмы Байлундуй и не напали на западные границы? [Нет], это делалось для контроля над сюнну. Трудиться сто лет и потерять все в один день, истратить огромные суммы и жалеть одну десятую их, по-моему [это] не принесет спокойствия государству. Надеюсь, что Ваше Величество постарается не допустить смуту и войну, чтобы предотвратить бедствия пограничного населения».

Когда доклад был представлен, Сын неба понял [свою ошибку]. Он призвал сюннуского посла и, изменив содержание ответного письма шаньюю, дал согласие на его просьбу. [Ян] Сюну император пожаловал 50 кусков шелка и 10 цзиней золота.

Еще до отъезда шаньюй заболел, а поэтому направил нового посла и выразил желание представиться императору в следующем году. По старым установлениям, когда шаньюй приезжал для представления ко двору, с ним являлось более 200 человек начиная от известных князей и кончая простыми сопровождающими. Теперь шаньюй прислал новое письмо, в котором говорилось: «Благодаря необыкновенной мудрости Сына неба мой народ находится в цветущем состоянии. Хочу поэтому явиться ко двору в сопровождении 500 человек, чтобы прославить великие добродетели Сына неба». Император дал согласие на обе просьбы.

Когда во 2-м году эры правления Юань-шоу (1 г. до н. э.) шаньюй явился ко двору, император, ссылаясь на то, что планета Юпитер дурно влияет на его местопребывание, поместил шаньюя во дворец Путаогун ³⁶ в парке Шанлинь. Шаньюю было объявлено, что так сделано для выражения большего уважения, но он узнал о настоящей причине.

Император пожаловал шаньюю все, как и в эру правления Хэ-пин, добавив 370 комплектов одежды, 30 тыс. кусков различного шелка и 30 тыс. цзиней шелковой ваты.

По окончании представления проводить шаньюя был [52] послан начальник охранной стражи телохранителей Хань Куан. Выехав за укрепленную линию, шаньюй прибыл в Сютуньцзин, а затем переправился на север через реку Лушуй в [землях] Чэтянь. Эта дорога была извилистой и длинной, у [Хань] Куана и других не хватило еды, поэтому шаньюй снабжал его зерном и [Хань] Куан вернулся с задержкой против назначенного срока более чем на 50 дней.

Следует сказать, что император отправил на родину вместе с шаньюем Цзилюгуня ³⁷, а шаньюй снова прислал прислуживать императору Фана — правого великого цзюя, приходившегося старшим братом Цзилюгуню, вместе с его женой. Вернувшись обратно, шаньюй послал прислуживать императору еще и левого жичжу-вана по имени Ду, старшего брата цзюя Фана, вместе с его женой.

В это время, поскольку ханьский император Пин-ди был малолетним, страной правила вдовствующая императрица-бабушка, но [фактически] власть находилась в руках Ван Мана, носившего титул Синьду-хоу. Желая доставить удовольствие вдовствующей императрице и показать, что ее величие и добродетели весьма высоки и более значительны, чем у правивших прежде, Ван Ман намекнул шаньюю, и тот прислал ко двору прислуживать вдовствующей императрице дочь Ван Чжао-цзюнь по имени Юнь, называемую Сюйбу цзюйцы. За это Ван Ман был щедро награжден.

В это же время жившие в Западном крае Гоугу, правитель Заднего владения Чэши, и Тандоу, носивший титул Цюйхулай-вана, рассердившись на духу и полковника, бежали и перешли на сторону сюнну с женами, детьми и народом, о чем сказано в главе «Повествование о Западном крае». Шаньюй принял [перебежчиков], поселил их в землях левого лули-вана и отправил к императору посла с письмом, в котором рассказал об обстоятельствах перехода и сообщил: «Я уже принял их».

Император приказал отправить к сюнну в качестве послов начальника охранной стражи телохранителей Хань Луна и Ван Чана, помощника полковника Чжэнь Фу, эчжэ Бо Чана, имевшего звание окольничего, и чаншуйского полковника Ван Си объявить шаньюю: «Западный край находится в подчинении Хань, поэтому вы не имеете права принимать перебежчиков и должны отправить их назад».

Шаньюй ответил: «Императоры Сяо-сюань и Сяо-юань, проявляя сострадание к сюнну, заключили договор, по которому все находящееся к югу от Великой стены принадлежит Сыну неба, а все находящееся к северу от Великой стены принадлежит шаньюю; о нарушениях укрепленной линии надлежит немедленно докладывать; перебежчиков нельзя принимать. Хуханье, отец вашего слуги Чжи, удостоившийся неисчислимых милостей [Хань], перед смертью завешал: [53] «Если из Срединного государства будут перебежчики, таковых не принимать, а немедленно доставлять к укрепленной линии, дабы отблагодарить Сына неба за его великие милости». Сейчас же пришли из чужеземных владений, и я имел право принять их».

Послы сказали: «Когда сюнну нападали друг на друга, страна находилась на краю гибели. Срединное государство оказало великие милости, благодаря которым опасность была устранена, жены и дети получили возможность жить в полном спокойствии, одно поколение стало наследовать другому, и поэтому вам следует чем-нибудь отблагодарить за оказанные великие милости».

Шаньюй, отвесив земной поклон, извинился за свой поступок, [велел] схватить двух варваров и отдать их послам. Император приказал начальнику охранной стражи телохранителей Ван Ману встретить и принять выданных перебежчиков на границе земель Эдунъу в Западном крае. Шаньюй отправил посла проводить перебежчиков в Хань и просить об их помиловании.

Когда посол доложил об этом, император издал указ отказать в его просьбе, собрать правителей различных владений Западного края и обезглавить перед ними перебежчиков в назидание другим. Затем были вновь составлены четыре статьи: жители Срединного государства, бежавшие к сюнну, усуни, бежавшие к сюнну, переходящие на сторону сюнну жители различных владений Западного края, правители которых получили печать и пояс от Срединного государства и ухуани, переходящие на сторону сюнну, — не должны приниматься [ими] ³⁸.

Начальники охранной стражи телохранителей Ван Цзи и Ван Чан, помощники полковников Чжэнь Фу и Ван Са были отправлены к сюнну в качестве послов. Они объявили шаньюю [новые] четыре статьи, которые были запечатаны в ящик вместе с императорским письмом, и, вручив ящик шаньюю, приказали действовать согласно полученным указаниям. Затем они взяли обратно запечатанный ящик с договором, составленным при покойном императоре Сюань-ди и возвратились назад.

В это время по докладу [Ван] Мана был издан приказ, согласно которому в Срединном государстве нельзя носить имена, состоящие из двух иероглифов. В связи с этим к сюнну был отправлен посол намекнуть шаньюю, что при представлении писем, дабы показать стремление следовать доброму примеру, ему необходимо употреблять имя из одного только иероглифа, за что Хань непременно щедро одарит его.

Выполняя это желание, шаньюй представил письмо, в котором говорилось: «Мне выпало счастье быть пограничным [54] вассалом и незаслуженно наслаждаться великим спокойствием благодаря Вашему совершенному управлению. Поэтому ныне с чувством признательности я меняю прежнее имя Нанчжиясы на Чжи». Обрадованный [Ван] Ман доложил об этом вдовствующей императрице и отправил посла с ответом и щедрыми подарками.

После того как [династия] Хань объявила четыре [новых] статьи, посол, инспектировавший ухуаней, объявил ухуаням, что они не должны больше платить сюнну налог кожами и полотном. Сюнну же, руководствуясь старыми установлениями, отправили посла требовать с ухуаней уплаты налога, причем за послом последовали сюннуские мужчины и женщины, желавшие торговать.

Ухуани отказали послу, сказав: «Согласно указу, полученному от Сына неба, мы не должны платить налога сюнну». Разгневанный сюннуский посол схватил ухуаньского вождя, связал его и повесил вверх ногами. Тогда рассерженные братья вождя убили сюннуского посла и сопровождавших его чиновников, а также захватили женщин, лошадей и рогатый скот.

Услышав об этом, шаньюй направил в земли ухуаней с требованием выдать виновных в убийстве посла войска левого сянь-вана, которые напали на ухуаней. Ухуани рассеялись, некоторые из них бежали в горы, другие — на восток под защиту укрепленной линии. Сюнну перебили много народа, угнали до тысячи женщин и малолетних, поселили их в левых землях и объявили ухуаням: «Приходите выкупать с лошадьми, кожами и полотном». Более двух тысяч родственников, угнанных в плен, явились с имуществом и скотом для выкупа, но сюнну взяли выкуп, а явившихся задержали и не отпустили обратно.

После узурпации трона в 1-м году эры правления Цзянь-го (9 г. н. э.) Ван Ман отправил к сюнну шесть человек — военачальника Ван Цзюня и командиров Чжэнь Фу, Ван Са, Чэнь Жао, Бо Чана и Дин Е, снабдив их большим количеством золота и шелка, чтобы щедро одарить шаньюя, объяснить ему причины смены [династии] Хань и, пользуясь случаем, сменить старую печать шаньюя. Текст старой печати, гласивший: «[Императорская] печать шаньюя сюнну», был заменен [Ван] Маном на другой: «[Княжеская] печать синьского ³⁹ шаньюя сюнну».

Прибыв к сюнну, военачальник и командиры вручили шаньюю печать со шнуром и, объявив императорский указ, потребовали отдать старую печать. Шаньюй, совершив двойной поклон, принял императорский указ. Переводчик выступил вперед, чтобы отвязать и снять старую печать, а шаньюй приподнял печать на боку, чтобы отдать ее. Стоявший рядом Су, носивший титул левого гуси-хоу, сказал шаньюю: «Пока [55] не посмотрите текст новой печати, не следует отдавать старую». Шаньюй остановился, не решаясь отдать печать.

Послов пригласили посидеть в юрте, а шаньюй хотел подойти к ним и пожелать долгой жизни. Однако военачальник сказал: «Старую печать и шнур следует возвратить одновременно [с получением новой]». Шаньюй, ответив «повинуюсь», снова приподнял печать на боку, чтобы вручить переводчику. Су опять заметил: «Не посмотрев текст печати, не отдавайте», но шаньюй, возразив: «Разве может быть изменен текст печати?», отвязал старую печать и поднес послу, который принял ее. Когда шаньюю привязали новый шнур, он не вскрыл печать, чтобы посмотреть ее. [Началось] пиршество, продолжавшееся до ночи, а затем все разошлись.

Правый командир Чэнь Жао сказал военачальнику и остальным командирам: «Только что гуси-хоу выразил сомнение в тексте печати и почти убедил шаньюя не отдавать старую печать. Если он заставит шаньюя посмотреть печать и тот увидит, что текст изменен, то непременно потребует старую, а тогда не найти слов, чтобы отказать в его просьбе. Получить печать и снова лишиться ее, значит нанести величайшее посрамление воли государя. Лучше разбить старую печать, чтобы уничтожить корень зла».

Военачальник и командиры колебались, никто из них не решался сделать это. Тогда [Чэнь] Жао, уроженец Янь, отличавшийся смелостью и решительностью, принес топор и разбил старую печать.

На следующий день шаньюй действительно прислал Дана, занимавшего пост первого гудхоу, который сказал военачальнику и командирам: «Печать, которую пожаловала шаньюю [династия] Хань, называлась императорской, а не княжеской, кроне того, на ней не было слова «ханьский». Только на печатях князей и людей, имеющих более низкий титул, ставится слово «ханьский», и они называются княжескими. На новой же печати убрана слово «императорская» и добавлено слово «синьский», так что она ничем не отличается от печати моих слуг. Желательно получить старую печать обратно».

Военачальник и командиры показали старую печать и сказали: «Дом Синь управляет и действует по воле Неба, поэтому старая печать, находившаяся у нас, сама распалась на куски. Шаньюю следует подчиниться воле Неба и принять установления, введенные домом Синь». Вернувшись, Дан доложил все шаньюю, тот понял, что уже ничего нельзя сделать, кроме того, он получил много подарков, а поэтому приказал своему младшему брату Юю, носившему титул правого сянь-вана, выехать вместе с послами поблагодарить императора, поднести лошадей и рогатый скот, а также представить письмо с просьбой о возвращении старой печати. [56]

Прибыв на обратном пути в земли Сяня, носившего титул левого лихань-вана, военачальник и командиры увидели много ухуаней ⁴⁰ и спросили о них Сяня. Когда Сянь сообщил о причине [пребывания ухуаней в его землях], военачальник и командиры сказали: «Согласно недавно объявленным четырем статьям вы не имеете права принимать перебегающих ухуаней. Немедленно верните их!»

Сянь ответил: «Позвольте послать секретное донесение шаньюю. Если получу указание, верну их». Шаньюй приказал Сяню спросить: «Куда возвращать — внутрь укрепленной линии или за укрепленную линию?» Военачальник и командиры, не посмев принять самостоятельного решения, доложили императору. От императора пришел указ: «Вернуть за укрепленную линию».

Сначала [династия] Хань потребовала через Сяхоу Фаня землю, но встретила отказ шаньюя, затем шаньюй не получил налога, который требовал с ухуаней, а поэтому напал на них, ограбил и угнал в плен народ. Все это вызвало в нем чувство вражды [к Хань]. Когда же был еще изменен текст печати, он проникся ненавистью. Поэтому под предлогом конвоирования ухуаней он послал под командованием десяти начальников во главе с Пухулуцзы, правого великого цзюйцзюя, 10 тыс. всадников, которые расположились около укрепленной линии в округе Шофан. Начальник округа Шофан доложил об этом императору.

На следующий год (10 г. и. э.) Сюйчжили, правитель Заднего владения Чэши в Западном крае, задумал перейти на сторону сюнну, за что был обезглавлен духу Дань Цинем. Старший брат Сюйчжили по имени Хуланьчжи, возглавив свыше двух тысяч человек, угнал скот, перешел со всем владением на сторону сюнну и бил принят шаньюем. Затем, соединившись с сюнну, Хуланьчжи стал совершать набеги, напал на владение Чэши, убил градоначальника г. Хоучэн ⁴¹, ранил одного из командиров духу и снова ушел в земли сюнну.

В это время чиновники при полковнике у-цзи ⁴² Чэнь Лян и Чжун Дай, помощник командующего Хань Сюань и правый цюйхоу Жэнь Шан, увидев, что в Западном крае происходят большие восстания, и услышав, что сюнну готовятся к крупному вторжению, испугались и, сговорившись между собой, захватили несколько сот командиров и воинов, убили полковника у-цзи Дяо Ху и отправили гонца сообщить об этом южному военачальнику сюннуского южного лиюй-вана.

Две тысячи всадников сюннуского южного военачальника вторглись в Западный край встретить [Чэнь] Ляна и других. [Чэнь] Лян и другие, захватив командиров и воинов полковника у-цзи, свыше двух тысяч мужчин и женщин, ушли к сюнну. [Хань] Сюань и [Жэнь] Шан были оставлены у [57] южного военачальника, [Чэнь] Лян и [Чжун] Дай направились в ставку шаньюя, а пришедший народ был поселен отдельно на реке Линушуй для занятия земледелием.

Шаньюй дал [Чэнь] Ляну и [Чжун] Даю каждому титул «ухуань ду цзянцзюнь» ⁴³, оставил жить при себе и часто приглашал к своему столу.

Духу Западного края Дань Цинь представил доклад, в котором говорилось, что сюннуский южный военачальник, носящий титул правого ичжицзы, совершает набеги на разные владения. В связи с этим [Ван] Ман, захотевший разделить сюнну и поставить 15 шаньюев, послал начальника охранной стражи телохранителей Линь Бао и помощника полковника Дай Цзи с десятью тысячами всадников и большим количеством драгоценностей к укрепленной линии в округе Юньчжун, чтобы переманить потомков шаньюя Хуханье и по старшинству поставить их шаньюями.

Посланный за укрепленную линию переводчик переманил трех человек — Сяня, носившего титул правого лиюй-вана, и его двух сыновей — Дэна и Чжу. Когда они прибыли, Синя вынудили стать Сяо шаньюем и пожаловали ему колесницу с сиденьем, колесницу с барабаном, 1000 цзиней золота, 1000 кусков разного шелка и 10 алебард, украшенных флагами. Чжу поставили Шунь шаньюем, пожаловав ему 500 цзиней золота. Затем Чжу и Дэн были отправлены на перекладных почтовых лошадях в Чанань.

[Ван] Ман пожаловал [Линь] Бао титул Сюаньвэн-гун и назначил на должность военачальника, «имеющего зубы тигра», а [Дай] Цзи получил титул Янвэй-гун и был назначен на должность военачальника, «свирепого как тигр».

Услышав о происшедшем, шаньюй в гневе сказал: «Нельзя платить неблагодарностью за милости, оказанные покойному шаньюю ханьским императором Сюань-ди. Нынешний Сын неба не является потомком императора Сюань-ди, так какое же он имел право вступать на престол?», затем [он] отправил левого гудухоу, правого ичжицзы-вана по имени Хулуцзы и левого сянь-вана по имени Лэ вторгнуться во главе войск за укрепленную линию в Ишоу в округе Юньчжун, где они перебили много чиновников и народа. Это произошло на 3-м году эры правления Цзянь-го (11 г. н. э.).

После этого шаньюй объявил всем дувэям правых и левых земель и всем пограничным князьям, чтобы они совершали грабительские набеги на пограничную линию, причем крупные шайки насчитывали более десяти тысяч, средние — несколько тысяч и мелкие — несколько сот всадников. [В результате] были убиты начальники и воеводы в округах Яньмынь и Шофан, угнано несметное количество чиновников, народа и домашнего скота, а поэтому пограничные земли опустели и оскудели. [58]

После вступления на престол [Ван] Ман, основавший династию Синь, рассчитывая на богатства хранилищ и кладовых, хотел упрочить свое влияние, а поэтому назначил военачальников 12 армий, стал собирать удальцов в округах и владениях, взял лучшее оружие из оружейных складов, определил каждому военачальнику место для расквартирования и начал перевозить на границу войска и военное снаряжение. Он решил, что, когда будет собрано 300 тыс. воинов и подвезен провиант на 300 дней, войска одновременно выступят в десяти направлениях, начнут настойчиво преследовать сюнну и загонят их в земли динлинов, после этого земли сюнну будут разделены, а шаньюями поставлены 15 потомков Хуханье.

Военачальник [Ван] Мана, Янь Ю, предостерегая от подобных действий, сказал: «Я слышал, что сюнну причиняли вред с давних пор, но я не слышал, чтобы во времена глубокой древности против них непременно совершали походы. В более позднее время три династии Чжоу, Цинь и Хань против них ходили войной, но ни одна из них не смогла выработать лучшего плана действий. Династия Чжоу имела средний [план], династия Хань — худший, а династия Цинь вообще не имела плана.

Когда во времена чжоуского Сюань-вана сяньюни вторглись [в Срединное государство] и дошли до Цзинъяна, военачальникам было приказано выступить против них, но, достигнув границы, войска возвратились обратно. Сюань-ван смотрел на вторжение жунов и дисцев как на укусы комара или овода и только отгонял их. Поэтому Поднебесная назвала его мудрым, и его поступки считались средним планом действий.

Ханьский император У-ди назначил военачальников и обучил воинов, которые с небольшими обозами и малым количеством провианта глубоко вторглись в земли сюнну, поставили там далекие гарнизоны, и, хотя была одержана победа и захвачена добыча, хусцы немедленно стали мстить за это. Более 30 лет продолжались бедствия, связанные с затянувшейся войной, Срединное государство устало и истощилось. Но и сюнну приобрели печальный опыт. Поэтому Поднебесная назвала императора воинственным, а его действия являются худшими.

Циньский император Ши-хуан, будучи не в состоянии терпеть мелкие поношения и пренебрегая силами народа, стал строить Великую стену, которая тянулась на 10 тыс. ли, причем непрерывная вереница перевозившихся грузов начиналась от берега моря. Однако, когда было закончено создание сильно укрепленной границы, Срединное государство истощилось, а династия погибла, и это показывает, что у нее не было никакого плана. [59]

Ныне Поднебесная страдает от стихийных бедствий, несколько лет подряд царит голод, особенно сильный в северо-западных пограничных землях. Собрать 300-тысячную армию, заготовить и подвезти для нее продовольствия на 300 дней можно лишь в землях, расположенных к востоку от берегов моря и [горы] Дай и к югу от берегов Янцзы и Хуайхэ. Однако из-за большого расстояния в прошлом году не удалось собрать всего, а между тем воины, прибывшие первыми, живут под открытым небом, войска устают, оружие портится и таким образом делается негодным к употреблению. Вот первое затруднение.

Поскольку пограничные земли оскудели, они не могут поставлять провиант для войск, а при переброске провианта из внутренних округов и владений подвоз не будет успевать за потребностями войск. Вот второе затруднение.

По расчетам, на одного человека на 300 дней нужно 18 ху высушенного вареного риса. Это количество под силу нести только волу, но вол должен везти еще корм и для себя, значит нужно прибавить еще 20 ху, что уже тяжело. Земли хусцев покрыты песком и солончаками, во многих местах нет ни воды, ни травы. Судя по прошлому опыту, не проходит и 100 дней после выступления войск в поход, как почти все волы погибают, а провианта остается еще так много, что его не в состоянии нести на себе люди. Вот третье затруднение.

Осенью и зимой в землях хусцев очень холодно, а весной и летом сильные ветры. Если взять с собой много больших и малых котлов, дров и древесного угля, получится непосильный груз, а если в продолжение всех четырех сезонов питаться только сухим вареным рисом и пить воду, войска будут страдать от болезней. По этой причине в прошлом походы против хусцев длились не более 100 дней, и так было не потому, что не хотели быть долго в походе, а потому, что не позволяли местные условия. Вот четвертое затруднение.

Если везти за собой обозы, останется мало легковооруженных отборных воинов, войска не смогут быстро двигаться, варвары будут медленно отходить и их нельзя будет догнать. Если, к счастью, и удастся столкнуться с варварами, войска будут обременены обозами. Кроме того, если на пути встретятся стратегически важные проходы, по которым лошади могут идти только одна в хвост другой, варвары могут преградить путь и спереди и сзади, а тогда трудно даже предугадать, как это опасно. Вот пятое затруднение.

Меня беспокоит, что, несмотря на чрезмерное расходование сил народа, может случиться, что победа не будет достигнута. Ныне, если войска посылают в поход, следует сначала двинуть уже прибывших воинов, поручив мне, [Янь] Ю, и другим глубоко вторгнуться в земли сюнну и нанести быстрый удар, с тем чтобы проучить хуских варваров». [60]

[Ван] Ман, не послушав совета [Янь] Ю, продолжал по-прежнему перевозить войска и зерно, что вызвало в Поднебесной волнения.

После того как Сянь получил от [Ван] Мана титул Сяо шаньюя, он бежал за укрепленную линию, возвратился в ставку и доложил шаньюю, как его принудили стать шаньюем. Шаньюй поставил Сяня юйсучжичжихоу, что являлось мелкой должностью у сюнну.

Через некоторое время Чжу заболел и умер, после чего [Ван] Ман объявил Дэн Шуня шаньюем.

Чэнь Цинь, занимавший должность военачальника, подавляющего бедствия, и Ван Сюнь, занимавший должность военачальника, внушающего страх дисцам, стояли на укрепленной линии в Гэсе в округе Юньчжун. В это время сюнну часто совершали набеги на пограничные земли, убивая военачальников, командиров и воинов, угоняя народ и скот. Захваченные в плен варвары на допросах говорили, что Цзяо, сын Сяня, носившего титул Сяо шаньюя, несколько раз совершил набеги, об этом оба военачальника доложили [Ван Ману]. В связи с этим на 4-м году правления (12 г. н. э.) [Ван] Ман собрал варваров и обезглавил перед ними на рыночной площади в Чанани Дэна, сына Сяня.

Следует сказать, что начиная с императора Сюань-ди на северных границах в продолжение нескольких поколений не появлялось сигналов тревоги, подаваемых дымом или огнем, население процветало, а рогатый скот и лошади заполонили степи. Однако, когда [Ван] Ман завел с сюнну ссоры, [многие] пограничные жители были убиты или захвачены в плен. К тому же войска 12 военачальников долго стояли в лагерях, не выступая в поход, командиры и солдаты уже устали. По этим причинам за несколько лет северные пограничные земли оскудели, а поля покрылись костями погибших.

В 5-м году эры правления Цзянь-го (13 г. н. э.) шаньюй Учжулю умер, пробыв на престоле 21 год.

У власти у сюнну стоял правый гудухоу Сюйбу Дан, женатый на дочери Ван Чжао-цзюнь по имени Юнь, которую называли Имо цзюйцы. Юнь всегда хотела, чтобы с Срединным государством был заключен договор о мире, основанный на родстве. Сам [Дан] давно находился в дружественных отношениях с Сянем и, видя, что Сянь недавно был пожалован [Ван] Маном [титулом шаньюя], обошел Юя и возвел на престол Сяня под титулом шаньюя Улэй жоти.

Вступив на престол, шаньюй Улэй по имени Сянь поставил младшего брата Юя левым лули-ваном. Сын шаньюя Учжулю Судуху уже был левым сянь-ваном, поэтому Улэй поставил правым сянь-ваном своего младшего брата Лухуня, сына яньчжи Тучи.

При жизни шаньюя Учжулю умерло несколько левых [61] сянь-ванов, и поэтому, думая, что этот титул приносит несчастья, он изменил титул «левый сянь-ван» на хуюй. Достоинство хуюя считалось самым высоким, и по положению он становился шаньюем. Поэтому шаньюй Учжулю назначил своего старшего сына хуюем, желая передать ему управление страной.

Сянь был обижен тем, что шаньюй Учжулю понизил его в титуле и не хотел вручать ему управление страной, а поэтому, вступив на престол, низвел хуюя в достоинство левого тучи-вана. Вслед за этим Юнь и Дан стали убеждать Сяня заключить договор о мире, основанный на родстве.

В 1-м году эры правления Тянь-фын (14 г. н. э.) Юнь и Дан отправили гонца к крепости Чжилу в [уезд] Хумэн в округе Сихэ сообщить пограничным чиновникам, что они хотят встретиться с Хэцинь-хоу. Хэцинь-хоу был титул Ван Си, сына старшего брата Ван Чжао-цюнь.

Когда воевода, средних земель доложил об этом, [Ван] Ман отправил [Ван] Си и его младшего брата [Ван] Са, занимавшего должность воеводы конной охранной стражи и носившего титул Чжаньдэ-хоу, в качестве послов к сюнну поздравить шаньюя с вступлением на престол, пожаловать золото, одежды и шелковые ткани, ложно сообщить, что Дэн, прислуживавший при дворе, жив, а за это потребовать выдачи Чэнь Ляна, Чжун Дая и других.

Шаньюй схватил [названных] четырех лиц вместе с женой и сыновьями злодея Чжи-иня, лично убившего полковника Дяо Ху, всего 27 человек, надел на всех колодки, посадил в клетки и передал послам, приказав 40 человекам но главе с Фу, носившим титул Чувэй-гуси-вана, проводить [Ван] Си и [Ван] Са.

[Ван] Ман, который ввел наказание сожжением, сжег Чэнь Ляна и других, затем распустил стоявшие в лагерях под командованием военачальников войска, оставив только воевод летучих войск.

Шаньюй, падкий на подарки [Ван] Мана, внешне не нарушал установлений, существовавших при [династии] Хань, но на деле извлекал выгоды от вторжений и грабежей. К тому же когда послы вернулись и шаньюй узнал, что его сын Дэн давно казнен, его охватила ненависть, после этого варвары стали совершать непрерывные набеги из левых земель.

Когда послы [Ван Мана] спрашивали шаньюя [о причинах набегов], он отвечал: «Невоспитанный и порочный народ из ухуаней и сюнну объединяется и вторгается для грабежей за укрепленную линию. Эти воры и разбойники подобны имеющимся в Срединном государстве. Я, Сянь, только что вступивший на престол, пользуюсь еще малым авторитетом, но без всякого двоедушия прилагаю все усилия к запрещению набегов». [62]

В пятой луне 2-го года эры правления Тянь-фын (15 г. н. э.) [Ван] Ман снова послал [Ван] Си, военачальника Ван Сяня, командиров Фу Аня, Дин Е и других, всего шесть человек, проводить правого Чувэй-гуси-вана и доставить на родину трупы прислуживавшего при дворе Дэна и сопровождавших его знатных лиц, тела которых были положены на колесницы.

Когда послы прибыли к укрепленной линии, шаньюй отправил встретить их сына Юнь и Дана Наня, Шэ, занимавшего должность великого цзюйцзюя, и других.

По прибытии [Ван] Сянь подарил шаньюю много золота и драгоценностей, а затем стал убеждать шаньюя изменить название сюнну на гунну, а титул шаньюй — на шаньюй ⁴⁴ и вручил ему печать и пояс. Дану, занимавшему пост гудухоу, был пожалован титул Хоуань-гун, а сыну Дана, Шэ, титул Хоуань-хоу.

Шаньюй, падкий на подарки [Ван] Мана, притворно согласился на все, но грабительские набеги продолжал по-прежнему. [Ван] Сянь и [Ван] Си, кроме того, вручили Юнь и Дану награду за выдачу Чэнь Ляна и других, приказав распределить ее в зависимости от заслуг каждого.

В двенадцатой луне, когда послы возвратились за укрепленную линию, крайне довольный [Ван] Ман дал [Ван] Си два миллиона монет, а также пожаловал титулами [Фу] Аня и всех остальных.

На 5-м году эры правления Тянь-фын (18 г. н. э.) шаньюй по имени Сянь умер, пробыв на престоле пять лет. На престол под именем шаньюя Худуэрши даогао жоти вступил его младший брат Юй, носивший титул левого сянь-вана.

Сюнну называют почтительного к родителям — жоти. Начиная с Хуханье, сюнну находились в дружественных отношениях с [династией] Хань и, видя, что в Хань при поднесении посмертных титулов покойным императорам употребляют слово «почтительный к родителям», полюбили это слово, а поэтому все шаньюи стали именоваться «жоти».

После вступления на престол шаньюй Худуэрши по имени Юй, падкий на пожалования, отправил великого цзюйцзюя Шэ и Сиду-вана сына Данюй цзюйцы, младшей сестры Юнь, в Чанань для представления подношений.

[Ван] Ман послал [Ван] Си, носившего титул Хэцинь-хоу, Шэ и других лиц к укрепленной линии в Чжилу, где он встретились с Юнь и Даном, а затем под угрозой оружия доставили их в Чанань. Младшему сыну Юнь и Дана удалось бежать вблизи укрепленной линии, и он возвратился к сюнну.

Когда Дан прибыл в Чанань, [Ван] Ман объявил его шаньюем Сюйбу и хотел послать крупные войска, чтобы помочь вступить на престол. Переброска войск еще не [63] закончилась, как рассерженные сюнну вторглись соединенными силами в северные пограничные земли и северные пограничные земли оказались из-за этого опустошенными..

В это время Дан заболел и умер, в связи с чем [Ван] Ман отдал в жены Шэ, носившему титул Хоуань-гун, свою дочь, принцессу Лу-лу, рожденную от наложницы. Он сделал это из-за того, что относился к Шэ с большим уважением и благоволением и хотел во что бы то ни стало послать войска возвести его на престол. Случилось же так, что ханьские войска убили [Ван] Мана, а вместе с ним погибли Юнь и Шэ.

Зимой, во 2-м году эры правления Гэн-ши (24 г. н. э.), [император] Хань отправил к сюнну в качестве послов начальника охранной стражи телохранителей Са, носившего титул Гундэ-хоу, и хуцзюня Чэнь Цзуня, имевшего звание главнокомандующего, вручить шаньюю императорскую печать и пояс согласно старым установлениям [династии] Хань, а всем начиная от князей княжеские печати и пояса и, пользуясь случаем, проводить оставшихся в живых родственников Юнь и Дана, сановников и сопровождавших их лиц.

Шаньюй по имени Юн, державшийся высокомерно, сказал [Чэнь] Цзуню и Са: «Сюнну являются братьями [династии] Хань. Когда среди сюнну возникли смуты, император Сяо-сюань помог шаньюю Хуханье вступить на престол, а поэтому он признал себя вассалом, чтобы показать уважение к [династии] Хань. Ныне, когда в Хань также возникли большие смуты и престол похитил Ван Ман, сюнну тоже послали войска для нападения на [Ван] Мана и опустошили его пограничные земли, в результате чего Поднебесная пришла в волнение и вспомнила о [династии] Хань. В том, что в конце концов [Ван] Ман был разбит, а [династия] Хань возродилась, есть и мои усилия, поэтому вы должны оказать мне уважение».

[Чэнь] Цзунь возражал против этого, но шаньюй упорно настаивал на своем.

В следующем году, летом, послы возвратились обратно. В это время краснобровые вошли в Чанань, а Гэн-ши потерпел поражение ⁴⁵.

Послесловие: Шу-цзин предостерегает — [племена] мань и и вызывают беспорядки в Ся, а в Ши-цзин сказано — с помощью этого отражаются [племена] жун и ди, в Чунь-цю говорится — обладающие добродетелями [правители] защищают [страну] от окружающих ее с четырех сторон варваров. С давних пор и и ди причиняют бедствия [Срединному государству].

Именно поэтому, начиная с возникновения династии Хань, разве произносящие преданные речи и составляющие прекрасные планы сановники не спорили все время друг с другом, строя замыслы в залах дворца? При [императоре] [64] Гао-цзу был Лю Цзин; при [императрице] Люй-хоу — Фань Куай и Цзи Бу; при [императоре] Сяо-вэнь, — Цзя И и Чао Цо; при [императоре] Сяо-у — Ван Хуй, Хань Ань-го, Чжу Манчэнь, Гунсунь Хун и Дун Чжун-шу. В высказываемых ими мнениях имелись сходства и различия, однако, если говорить о главном, существовало всего лишь две группы. «Ученые, вставляющие за пояс памятные дощечки» ⁴⁶, высказывались за мир, основанный на родстве, а воины, носящие латы и шлем, говорили о карательных походах, но как те, так и другие видели только то, что было выгодно или вредно в данный момент, и не разбирались в отношении сюнну от начала до конца.

С момента возникновения династии Хань до настоящего времени прошло больше поколении и лет, чем за эпоху Чунь-цю. В этот период в отношениях с сюнну иногда совершенствовали гражданские добродетели и заключали договора о мире, основанные на родстве, иногда использовали оружие и побеждали их в военных походах, иногда унижались и служили им, иногда проявляли мощь и относились к ним как к слугам. Итак, приходилось то сгибаться, то выпрямляться, сила сменялась слабостью, причем причины этих изменений хорошо известны и о них можно рассказать.

В прошлом предложение о мире, основанном на родстве, впервые было высказано Лю Цзином. В это время, когда в Поднебесной только что установился порядок, возникли новые затруднения под Пинчэном, а поэтому [император] последовал его совету, заключил договор о мире, основанный на родстве, и послал подарки шаньюю, надеясь таким образом спасти пограничные земли и дать им спокойствие.

[Император] Сяо-хуй и [императрица] Гао-хоу следовали [этой политике] беспрекословно, однако набеги и грабежи сюнну не ослабевали и не прекращались, а шаньюй держался все более заносчиво.

Когда стал править [император] Сяо-вэнь, он открыл торговлю на пограничных пропускных пунктах, дал в жены [шаньюю] девушку из ханьского дома, увеличил количество подарков, ежегодная стоимость которых исчислялась тысячами [цзиней] золота, но, несмотря на это, сюнну несколько раз нарушали заключенные условия, а пограничные земли неоднократно страдали от них. В связи с этим в средний период правления разгневанный император Вэнь-ди, горячо взявшись за дело, надел военную одежду, сел верхом на коня и вместе со способными воинами из добронравных семей в шести округах скакал на коне и стрелял из лука в Шанлине, совершенствуясь в искусстве ведения войны. Собрав отборные войска в Поднебесной, он расположил их в Гуанъу, и, советуясь с Фын Таном, оценивал качества военачальников ⁴⁷. При этом [он] тяжело вздыхал, вспоминая о знаменитых [65] сановниках древности, — это ясно показывает, что договор о мире, основанный на родстве, стал бесполезным.

[Дун] Чжун-шу, лично наблюдавший события, происходившие при четырех императорах, тем не менее хотел сохранить старый договор при значительном увеличении количества условий. Он считал, что справедливость действует на благородных, а выгода оказывает влияние на корыстолюбивых, причем таких, как сюнну, нельзя удовлетворить гуманностью и справедливостью, а можно удовлетворить лишь предоставлением больших выгод и связать обетом Небу. Поэтому сюнну нужно предоставлять значительные выгоды, что лишит их присущих им стремлений, нужно заключать договоры с принесением клятв Небу, что укрепит выработанные условия, нужно принимать в заложники любимых сыновей [шаньюя], что вселит в них беспокойство. Тогда, если сюнну и захотят проявить непостоянство, разве они пойдут на потерю значительных выгод? Разве пойдут на обман великого Неба? Разве согласятся на смерть любимого сына?

К тому же стоимость подарков за счет собираемых налогов меньше расходов на содержание войск, а договора, заключенные верными чиновниками, приносят те же результаты, что и упорная защита городов, обнесенных внешними и внутренними стенами, и разве Поднебесной не будет выгодно, если среди населения, обороняющего земли вдоль пограничной линии, отцы и старшие братья ослабят пояса одежды, дети получат возможность нормально питаться, лошади варваров не будут переходить за Великую стену, а спешные приказы о наборе воинов не будут рассылаться по Срединному государству?

При разборе рассуждений [Дун] Чжун-шу и сопоставлении их с происходившими событиями становится ясным, что эти рассуждения не отвечали своему времени и их ошибочность показало будущее.

Так, при [императоре] Сяо-у, хотя в предпринятых походах были одержаны победы и захвачены трофеи, династия Хань потеряла приблизительно такое же количество воинов и лошадей, что и сюнну. Хотя были заняты степи к югу от Хуанхэ и создан округ Шофан, в то же время пришлось отказаться от земель к северу от Цзаояна площадью более 900 ли. Каждый раз, когда в Хань приходили сюнну с изъявлением покорности, шаньюй также задерживал в отместку ханьских послов. Коль скоро шаньюй держался столь надменно, как он мог отдать своего любимого сына в заложники? Разговоры об этом не отвечали существовавшей обстановке. Без заложников же попусту договариваться о мире, основанном на родстве, [это] значило бы снова переживать сожаления, подобно императору Сяо-вэню, и поощрять бесконечные обманы сюнну. Ведь если бы не назначались [66] чиновники, обладающие военными талантами, для защиты земель вдоль укрепленной линии, не строились крепости и сигнальные маяки для обороны границы, не заготавливались длинные алебарды и тугие самострелы, не поддерживались бы те [средства], с помощью которых ведется борьба с нападениями на пограничные земли, а прилагались бы усилия по сбору налогов с населения для посылки в далекую страну подарков, обирался народ для подношений врагу, верили бы сладким речам [сюнну], соблюдали пустой договор и надеялись при этом, что лошади варваров не перейдут границу, разве это не было бы ошибкой?

Во времена императора Сяо-сюаня, используя удары, нанесенные императором У-ди, и закат судьбы сюнну, когда среди них возникли смуты, доведшие их почти до гибели, временно было сделано то, что требовали обстоятельства, а, именно были проявлены величие и добродетель, после чего шаньюи, склонив голову, изъявляли покорность, посылали своих сыновей прислуживать императору и в течение трех поколений, называя себя вассалами, являлись к ханьскому двору. В это время ворота в пограничных городах закрывались поздно вечером, рогатый скот и лошади покрывали степи, в течение трех поколений не было слышно тревожного лая псов, простой народ забыл о войне.

В дальнейшем по прошествии более 60 лет Ван Ман захватил престол и завел ссоры на границах. Это вызнало негодование шаньюя, который порвал со Срединным государством, после этого [Ван] Ман обезглавил его сына, чем навлек бедствия на пограничные земли.

В прошлом, когда Хуханье впервые явился к ханьскому двору и ханьский двор обсуждал церемониал его приема, Сяо Ван-чжи сказал: «Жуны и ди несут неопределенные повинности, а это значит, что они являются для выражения покорности нерегулярно и непостоянно. Его следует принять с почестями, полагающимися для приема гостей, и, проявив уступчивость, не называть вассалом. Если в будущем его потомки убегут и скроются в норы, как мыши, они не будут по отношению к Срединному государству мятежными вассалами». Когда при императоре Сяо-юане обсуждался вопрос о прекращении обороны пограничной линии, Хоу Ин нашел, что этого нельзя делать. Можно сказать, что оба сановника в период расцвета не забывали о возможном упадке, в период спокойствия думали об опасности, что ясно указывает на их дальновидность.

Когда стал править шаньюй Сянь, он отказался от своего любимого сына, несмотря на выгоду, ибо стоимость захваченного грабежами исчислялась миллионами монет в год, в то время как подарки по договору о мире, основанному на родстве, не превышали 1000 цзиней золота. Как при этих [67] условиях он мог не отказаться от заложника и не пойти на потерю даваемых ему подарков? [Дун] Чжун-шу упустил это из виду в своих рассуждениях.

Если при составлении планов и подаче советов не думать о том, что приносит устойчивость 10 тыс. поколений, а исходить из того, что выгодно лишь в данный момент, не достигнуть многого. Отсюда, если говорить о военных победах, то Янь Ю правильно оценил действия [династии] Цинь и Хань.

Поэтому правители древности устроили свое владение в центре, вокруг расположили владения знати, разделили страну на девять областей, определили пять видов повинностей, когда [каждая область] подносила дань производившимися в ней продуктами, и управляли внешними и внутренними землями, либо совершенствуя систему наказания, либо проявляя гуманность, проводили различную политику в отношении близких и далеких.

Именно поэтому в Чунь-цю сказано, что внутри находятся различные владения Ся, а вовне — варвары. Варвары корыстны и стремятся к выгоде, ходят с неуложенными волосами и запахивают полу одежды на левую сторону, имеют лицо человека и сердце дикого зверя. По сравнению с Срединным государством у них другая одежда, другие обычаи, они употребляют другую пищу и другие напитки, говорят на непонятном языке, уединенно живут в степях на северной окраине, где выпадают холодные росы, переходят [с места на место] в поисках травы для скота и занимаются охотой, чем поддерживают свое существование. Они отрезаны горными долинами и укрыты песчаной пустыней, которыми Небо и Земля отделили внутренние земли от внешних. Поэтому мудрые правители относились к ним как к диким птицам и зверям, не заключали с ними договоров и не ходили против них в походы. Заключение договоров заставило бы только тратиться на подарки и принесло обман, а нападения утомили бы войска и вызвали набеги.

Их земли непригодны для обработки, а народ нельзя сделать [своими] слугами. Поэтому варваров держали за границей, не принимая в пределы [Срединного государства], отстраняли подальше, не приближая к себе, на них не распространяли распоряжения и доброе влияние, в их государстве не вводилась [принятая у нас] система летосчисления. Если они появлялись, их наказывали и управляли ими, если они уходили, принимали меры предосторожности против них и оборонялись, если они, ценя справедливость, приходили с данью, их принимали с почестями, проявляя учтивость. Таким образом, варваров непрерывно держали на привязи, стремясь возложить на них вину за несправедливые действия, и это был обычный путь, по которому шли мудрые правители, управляя варварами.

Комментарии

1. В связи с междоусобной войной у сюнну ханьские сановники предлагали императору Сюань-ди воспользоваться благоприятной обстановкой и послать войска уничтожить своего старого врага. Как сказано в «Жизнеописании Сяо Ван-чжи», это предложение не было принято.

«В эру правления У-фын среди сюнну возникли большие смуты, в связи с чем большинство сановников говорили: «Сюнну длительное время причиняли нам бедствия и сейчас следует, пользуясь происходящей среди них смутой, послать войска уничтожить их».

Император приказал военачальнику колесниц и конницы Хань Цзэну, носившему звание главнокомандующего, чиновнику Чжан Янь-шоу, носившему титул Фунин-хоу, начальнику Приказа по охране внутренних ворот дворца Ян Юню и главному конюшему Дай Чан-лэ спросить мнение Сяо Ван-чжи.

[Сяо] Ван-чжи ответил: “В период Чунь-цю цзиньский [военачальник] Ши Гай вторгся во главе войск во [владение] Ци, но, услышав, что правитель Ци умер, отвел войска обратно. Благородные мужи высоко оцепили прекращение войны с “носящими траур", считая, что оказанная милость приведет к покорности почтительного сына, а проявленное дружественное отношение повлияет на чжухоу.

В прошлом шаньюй, поддавшись нашему доброму влиянию, встал на правильный путь, признал себя младшим братом и отправил посла с просьбой заключить договор о мире, основанный на родстве, что вызвало радость в Поднебесной, и слух об этом распространился среди всех варваров. Условия договора еще не были выработаны, как шаньюй, к несчастью, был убит злодеем-слугой, и если ныне напасть на сюнну, это будет означать, что мы пользуемся возникшей среди них смутой и радуемся постигшему их несчастью, в результате они непременно должны далеко убежать. Боюсь, что посылать войска во имя несправедливости — это лишь [напрасный] труд, который не будет вознагражден.

К сюнну следует отправить послов выразить соболезнование [по случаю смерти шаньюя], поддержать их в слабости, помочь им в бедствии, и тогда все варвары, услышав об этом, оценят гуманность и справедливость Срединного государства. Если благодаря оказанной милости шаньюю удастся восстановить престол, он непременно признает себя вассалом и изъявит покорность, в чем проявятся [наши] великие добродетели».

Император последовал совету Сяо Ван-чжи (ХШ, гл. 78, лл. 7б, 8а).

2. В начале главы говорилось, что Хуханье поставил своего старшего брата Хутуусы левым лули-ваном, что противоречит данному тексту.

3. «Затем он напал на Хуханье и разбил его войска. Хуханье бежал, а Чжичжи поселился в ставке шаньюя» (51). С точки зрения грамматики конструкция фразы необъяснима. Ван Вэнь-бин высказал удачное предположение, что в данном случае допущена перестановка иероглифов (52) (ЛГЧХ, стр. 222. прим. 8). Точка зрения Ван Вэнь-бина отражена в переводе.

4. Слова «все народы» переданы в тексте иероглифами бай-мань (53). Термином мань китайцы обычно обозначали племена, жившие на юге Китая, но, по объяснению Чжоу Шоу-чана, этим же термином кочевые народы называли друг друга (ЛГЧХ, стр. 222, прим. 10).

5. Приезд Хуханье вызвал при ханьском дворе обсуждение церемониала его приема. Об этом в «Хань-шу» сообщается следующее:

«Надо сказать, что, когда сюннуский шаньюй Хуханье явился ко двору, император приказал сановникам обсудить церемониал его приема. Главный помощник [Хуан] Ба и главный цензор [Юй] Дин-го сказали во время обсуждения: “Согласно установлениям совершенных правителей при проведении церемониала [представления] и оказания милостей императором сначала идет столичный округ, а после него владения чжухоу, сначала владения чжухоу, а после них варвары. В Ши-цзин говорится:

[Царь] совершал церемонии без нарушении.
Стоило ему посмотреть, как все выполнялось;
Сян-гу был могуществен,
И за пределами четырех морей царил полный порядок.

Совершенные добродетели Вашего Величества заполняют все между небом и землей. Ваша слава распространилась на все четыре стороны [света]; склонившись перед этой главой, решив стать на правильный путь, сюннуский шаньюй явился ко двору принести поздравления и поднести драгоценности, чего не бывало с глубокой древности. Для него должен быть церемониал, как для правителей пожалованных владений, но его надо поставить ниже их".

[Сяо] Ван-чжи считал: «На шаньюя не распространяется [наша] система летосчисления, поэтому его называют правителем равного нам государства. Его следует принять с церемониями, предусмотренными не для вассалов, и поставить выше правителей пожалованных владений. Если [сейчас], когда иноземные варвары бьют челом и признают себя вассалами, Срединное государство проявит уступчивость и не станет называть их вассалами, это приведет к дружественным связям, которые позволят держать их на привязи и принесет счастье, даруемое за смирение»-

В Шу-цзин говорится: «Жуны и ди несут неопределенные повинности», а это означает, что они являются для выражения покорности нерегулярно и непостоянно. Если в будущем потомки сюнну улетят, как птицы, или скроются [в норы], как мыши, и прекратят приносить подношения ко двору, они не будут мятежными вассалами. Проявление искренности и уступчивости в отношении варваров принесет нескончаемое счастье и явится дальновидным планом, рассчитанным на десять тысяч поколений".

Сын неба принял это предложение и издал указ, в котором говорилось; «Я слышал, что Пять императоров и основатели трех династий не распространяли управление на лиц, находящихся вне сферы их влияния. Ныне шаньюй сюнну, признавший себя нашим вассалом на севере, явится в первой луне ко двору для представления, но мне свойственны недостатки, и я не могу покрыть всех своими добродетелями. Его следует принять с церемониями, предусмотренными для гостя, поставить выше правителей пожалованных владений и при представлении назвать вассалом без упоминания имени»» (ХШ, гл. 78, л. 9б-10б).

6. «Воевода колесниц и конницы» (54) — название должности, отсутствующей в «Хань-шу» в разделе «Богуань-чжи». Однако эта же должность упоминается в главе «Жизнеописание Фын Тана», и, судя по тексту, «воевода колесниц и конницы» ведал воинами на колесницах в округе, подчинявшемся столичному воеводе, а также в других округах и владениях (ХШ. гл. 50, л. 6б).

7. Янь Ши-гу считает, что всадники были выставлены в качестве почетного караула (ХШ, гл. 94б, л. 3б). По мнению Ху Сань-шэна, путь шаньюя до столицы Чанань проходил по округам Уюань, Шофан, Сихэ, Шанцзюнь, Бэйди, Фэньи, Чанань (ЦЧТЦ, стр. 886).

8. Но объяснению комментатора Фу Цяня, каждый комплект состоял из 12 стрел (ХШ, гл. 94б, л. 4а. прим.).

9. Алебарда в чехле (55). Как символ власти ее несли впереди выезда чиновника. В «Хоухань-шу» говорится: «Впереди сановников от гуна до получающих жалованье в размере 2 тыс. даней зерна ехало четыре конных служителя, а впереди чиновников, начиная от получающих жалованье в размере 1000 даней до начальников уездов, получающих 300 даней, шло два человека. Эти люди несли мечи и алебарды в чехлах» (гл. 110, л. 14б).

10. Чанпин (56) — название косогора на берегу р. Цзиншуй (57) (ХШ. гл. 8, л. 22а. прим.).

11. Дворец Чиян (58) построен при династии Хань в уезде Чиян. Находился к северо-западу от современного уездного города Цзинъян в провинции Шэньси.

12. Имеется в виду укрепленная линия, построенная в 102 г. до н. э. Сюй Цзы-вэем, занимавшим должность начальника Приказа по охране внутренних ворот дворца (см. перевод: Сыма Цянь. Исторические записки, гл. 110, — в кн.: «Материалы...», стр. 59-60).

13. Под двумя старшими братьями подразумеваются шаньюи Дучи и Жунчжэн.

14. В данном случае под термином «оуто», который можно отождествить с ordu -орда (см. перевод: Сыма Цянь, Исторические записки, — в кн.: «Материалы...», гл. 110, прим. 91), подразумевается орда Хуханье. поскольку ниже говорится о допросе прибывших от Хуханье послов.

15. Меч и ложка переданы в тексте сюннускими словами цзиняюй (59) и люли (60).

Ф. Хирт, излагая историю Чжоу, обратил внимание на то, что в отрывке из «Чжоу-шу», в котором рассказывается, что после победы над Инь У-ван отрубил последнему иньскому правителю Чжоу-синю голову мечом, названным цинлюй (61). Несмотря на разницу в написании, оба слова несомненно являются транскрипцией одного и того же некитайского названия.

Исходя из чтения и предлагаемого комментаторами значения «драгоценный меч», Ф. Хирт отождествляет этот термин с тюркским kingrak — обоюдоострый нож, кинжал, которое он считает самым древним, относящимся к XII в. до н. э. тюркским словом, зарегистрированным в письменных памятниках.

Сделав такой вывод, Ф. Хирт пишет: «Это также заставляет предполагать, что У-ван, владение которого было расположено на западных границах Китая, находился в определенных отношениях с его ближайшими соседями — предками сюнну. Весьма возможно, что варвары, упоминаемые в связи с набегами, которые они совершали на китайские земли в самые отдаленные периоды истории Китая, идентичны с хорошо известными традиционными врагами Китая — сюнну, об истории которых начинают рассказывать достаточно детально с III в. до н. э.».

16. См. приложение V: «Жизнеописание Чэнь Тана» в настоящей книге.

17. Хуханье был рад гибели Чжичжи, но в то же время боялся, что династия Хань также может уничтожить и его (ЦЧТЦ. гл. 29, стр. 941).

18. По-видимому, усуни указаны ошибочно вместо Канцзюй (ХШБЧ, стр. 5363).

19. По объяснению Ин Шао, эра правления Цзин-нин (62) (букв. «границы спокойны») была установлена в связи с высказанным Хуханье желанием оборонять пограничную линию (ЦЧТЦ, стр. 94).

20. Гарнизоны в городах, расположенных за укрепленной линией, убраны в 68 г. до н. э. (см. перевод: Бань Гу. История династии Хань. гл. 94а в настоящем издании).

21. Нинху яньчжи (63) — букв. «яньчжи, успокоившая хусцев».

22. Жоти (64) — сюннуское слово, означающее «почтительный к родителям». Начиная с правления Дяотаомогао неизменно входит в состав титулов шаньюев. Это объясняется тем, что «сюнну находились в дружественных отношениях с [династией] Хань и, видя, что в Хань при поднесении посмертных титулов покойным императорам употребляют слово “почтительный к родителям", полюбили это слово, а поэтому все шаньюи стали именоваться жоти» (ХШ, гл. 94б, лл. 27б, 28а).

23. Обратный шпион — один из пяти типов шпионов, перечисляемых в военном трактате Сунь-цзы. Сунь-цзы называет так шпионов противника, деятельность которых искусно направляется на пользу той стороны, работать против которой они посланы. Это неприятельский шпион, обращенный против самого неприятеля. См.: Н. И. Конрад, Сунь-цзы, стр. 298.

24. Лэ и Юй являлись сыновьями Хуханье, а следовательно, и вторая, и пятая яньчжи были его женами.

25. Орлиные перья использовались для оперения древка стрел. В одном из Ноинулинских курганов найдено оперение древка стрелы длиною 11.5 см с обрезанным наружным краем пера так, что посередине его ширина была около 1 см. к концам же сводилась на нет (С. И. Руденко. Культура хуннов..., стр. 251.

26. Имя шаньюя было Нанчжиясы. Лишь позднее, когда Ван Ман издал указ, запрещавший китайцам пользоваться именами, состоящими из двух иероглифов, он изменил свое имя на Чжи, о чем рассказывается ниже.

27. В данном случае Бань Гу применяет к сюннуским князьям различных рангов китайский термин чжухоу.

28. Под печальными событиями подразумевается смерть двух императоров. После приезда Хуханье в эру правления Хуан-лун умер император Сюань-ди, а после его приезда в эру правления Цзин-нин скончался император Юань-ди (ХШКГ. стр. 587).

29. Шесть канонов — шесть классических книг, к которым относится: «Ши-цзин», «Шу-цзин», «Ли-цзи», «Юэ-цзин», «И-цзин» и «Чунь-цю».

30. Волчий помет употреблялся для подачи дымовых сигналов о приближении неприятеля.

31. Лушань (65) — название гор в землях сюнну (ХШ, гл. 91б, л. 16а). После смерти полководца Вэй Цина на месте его погребения был насыпан холм, имевший форму этой горы (ХШ. гл. 55. л. 14б).

32. Т. е. китайские войска быстро прошли по землям сюнну и ничего не добились, как не оставляют после себя следов ни удар грома, ни порыв ветра.

33. Три стороны света — восток, юг и запад, династия Хань легко подчинила находившиеся там владения.

34. По существовавшему обычаю император принимал сановников, сидя на троне лицом к югу, в то время как сановники стояли перед ним лицом к северу.

35. Имеются в виду сановники, спешащие с докладами во дворец императора. Их так много, что оси их колесниц сталкиваются.

36. Путаогун (66) букв. «виноградный дворец». Получил такое название в связи с тем, что в его саду рос виноград, саженцы которого были привезены при императоре У-ди из Давани.

37. Цзялюгунь был прислан в Хань заложником в 7 г. до н. э. См. перевод: Бань Гу. История династии Хань, гл. 94б, — в кн.: «Материалы...», стр. 59.

38. Согласно договору, заключенному при императоре Сюань-ди, земли, лежавшие к югу от Великой Стены, принадлежали династии Хань, а земли к северу — сюнну. Шаньюй должен был докладывать о нарушениях укрепленной лилии и не имел нрава принимать перебежчиков. Поскольку термин «перебежчики» не был определен достаточно ясно Ван Ман составил для уточнения четыре новые статьи.

39. Синь (67) — название династии, основанной Ван Маном.

40. Этими ухуанями являлись угнанные в плен и явившиеся для их выкупа родственники.

41. Хоучэн (68) — столица Заднего владения Чэши.

42. Полковник у-цзи (69) — должность, впервые установленная для Западного края в 48 г. до н. э.; у-цзи — средние знаки в десятеричном цикле. Каждая пара знаков этого цикла соответствует определенной части света, в то время как знаки у-цзи не связаны ни с какой частью света. Янь Ши-гу объясняет появление такого названия тем, что человек, занимавший эту должность, не имел постоянного места работы, точно так же, как знаки у-цзи самостоятельно не обозначают одну часть света, а используются в разных значениях в соединении с другими знаками цикла.

43. В главе «Повествование о Западном крае» сказано, что Чэнь Ляну и Чжун Даю был дан титул убэнь дувэй (70) (XIII, гл. 96б, л. 22б), что, по-видимому, более правильно, чем ухуанъ ду цзянцзюнь (71) — главнокомандующий над ухуанями в данном тексте.

44. Иероглифы сюнну (72) означают «злой раб», и гунну (73) «почтительный раб». Иероглиф шань (74), не имевший значения, Ван Ман предложил заменить на шань (75) добрый, и тогда титул получал смысл — добрый юй.

45. Краснобровые — отряды крестьян, поднявшие в 18 г. н. э. восстание против Ван Мана. Получили такое название потому, что красили брови красной краской.

Гэн-ши — титул, который в 23 г. н. э. принял представитель аристократии Ли Сюань, объявивший себя императором. В 25 г. потерпел поражение от краснобровых, которым удалось занять Чанань.

46. Иероглифы (76) переведены словами «ученые, вставляющие за пояс памятные дощечки». Впервые этот термин встречается в Ли-цзи (ЛЦЧИ. т. 4, гл. 12, стр. 1234). Служит символом чиновничества, которое по существовавшим обычаям носило большой пояс (за него засовывались памятные дощечки для записей).

47. Содержание бесед императора Вэнь-ди с Фын Таном приводится в «Хань-шу» в главе «Жизнеописание Фын Тана».

«Дед Фын Тана был уроженцем [владения] Чжао. Отец переселился во [владение] Дай, а после установлении династии Хань переехал в Аньлин. [Фын] Тан, прославившийся своим почтением к родителям, был назначен на должность начальника управления телохранителями и служил императору Вэнь-ди.

[Однажды] Вэнь-ди, проезжавший в коляске мимо управления, спросил [Фын] Таня: «Как ты стал телохранителем? Где твоя семья?» [Фын] Тан рассказал все как было.

Вэнь-ди сказал: «Когда я жил в Дай, мой стольник Гао Цюй несколько раз рассказывал о мудрости чжаоского военачальника Ли Ци и о его сражении под Цзюйлу. Теперь каждый раз во время еды я думаю об этом сражении. Знаешь ли ты этого военачальника?»

[Фын] Тан ответил: «Как военачальник [Ли] Ци хуже Лянь По и Ли Му». «Почему?» — спросил император. [Фын] Тан сказал: «Когда мой дед жил в Чжао, он занимал должность военачальника и был хорошо знаком с Ли Му. Мои отец в прошлом занимал должность главного помощника в Дай и был хорошо знаком с Ли Ци, поэтому я знаю, что это за люди».

Когда император услышал, какими людьми были Линь По и Ли Му, он пришел в восторг, хлопнул себя по бедру и воскликнул: «Увы? Почему у меня нет таких военачальников, как Лянь По и Ли Му? Разве тогда меня беспокоили бы сюнну?»

[Фын] Тан заметил: «Боюсь, что, хотя у Вашего Величества и были бы Лянь По и Ли Му, Вы не смогли бы использовать их». Рассерженный император поднялся и проследовал во дворец.

Прошло много времени, император вызвал [Фын] Тана и с упреком сказал: «Почему ты при всех опозорил меня, разве нельзя было найти другое более подходящее место?» [Фын] Тан, извинившись, ответил: «Будучи неотесанным человеком, я не умею скрывать свои мысли».

В это время сюнну снова вторглись крупными силами в [уезд] Чжаона и убили воеводу округа Бэйди но имени Ан. Император, встревоженный набегом хусцев, снова спросил [Фын] Тана: «Почему ты сказал, что я не мог бы использовать Лянь По и Ли Му?»

[Фын] Тан ответил: «Я слышал, что правители в древности, посылая военачальников в поход, сами наклонялись, двигали колеса их колесниц и говорили: делами в пределах ворот столицы буду управлять я, а делами за пределами ворот столицы, будешь управлять ты. Титулы и награды за совершенные военные подвиги раздавались военачальником, о чем он [только] докладывал по возвращении. Это не было пустыми словами. Мой дед говорил, что когда Ли Му, занимая должность военачальника в Чжао, находился на границе, он самостоятельно распоряжался налогами с торговли для покрытая расходов по содержанию воинов, сам выдавал награды, не тревожа этими вопросами столицу. Назначив его на должность, с него требовали, чтобы он лишь справлялся с ней, а поэтому Ли Му, используя свои знания и способности, смог собрать 1300 колесниц, 13 тыс. вооруженных луками всадников и 100 тыс. храбрых воинов, с помощью которых прогнал шаньюя, разбил дунху, уничтожил [племя] даньлинь, на западе сдерживал могущественное [владение] Цинь, на юге поддерживал [владения] Хань и Вэй, и в это время Чжао почти достигло положения гегемона.

Затем на престол правителя владения Чжао вступил Цянь, мать которого происходила из семьи музыканта. Поверив клевете Го Кая, он казнил Ли Му, поставив на его место Янь Цзюя, в результате владение Чжао было уничтожено владением Цинь,

Ныне я слышал, что начальник округа Юньчжун, Вэй Шан, использовал все налоги с торговли на содержание воинов, на полагающееся ему жалованье покупал и забивал один раз в пять дней скот дли угощения советников, командиров и чиновников своей ставки, в результате сюнну держались подальше, не приближаясь к границам округа Юньчжун. Как-то варвары вторглись [в пределы Срединного государства], но [Вэй] Шан, встав во главе колесниц и конницы, напал на них и очень многих перебил.

Все воины — дети из простых семей, попавшие в войска от земли. Разве они разбираются в официальных бумагах и военных списках! С утра до вечера упорно сражаясь, они убивают врагов или захватывают пленных, но, если, сообщая о своих подвигах в ставку, они допускают хоть одно неточное слово, чиновники окутывают их правилами и не выдают наград, и чиновникам, которые придерживаются закона, всегда верят.

Я, по своему неразумению, считаю, что законы Вашего Величества слишком детальны, награды слишком незначительны, а наказания слишком тяжелы. Начальника округа Юньчжун [Вэй] Шана обвинили в том, что в представленном докладе о совершенных подвигах указано убитых и пленных на шесть человек больше, и Вы отдали его в распоряжение чиновников, лишили титула и приговорили к году каторжных работ. В связи с этим я и сказал, что хотя бы у вас и был Ли Му, Вы не смогли бы использовать его. Я действительно глуп, сказал то, о чем не следовало говорить, и заслуживаю за это смерти».

Обрадованный император Вэнь-ди в тот же день приказал [Фын] Тану, имея на руках верительный знак, объявить Вэй Шану о прощении, снова поставил его на должность начальника округа Юньчжун, а Фын Тана назначил на должность воеводы колесниц и конницы, поручив командовать воинами на колесницах в столичном округе и других округах и владениях» (ХШ. гл. 50, лл. 4а-6б).

Текст воспроизведен по изданию: Материалы по истории сюнну (по китайским источникам). Вып. 2. М. Наука. 1973