ГАН К. Ф.

ПОЕЗДКА К ВЕРХОВЬЯМ БОЛЬШОЙ ЛИАХВЫ И КСАНКИ

(летом 1903 г.)

I.

Природа края. Долина Лиахвы. Рубеж грузинского и осетинского населений. Истребление лесов. Рокское укрепление. Отсутствие дорог. Сел. Эдиси.

Между 61° 46' и 62° 24' восточной долготы, т. е. от Гори до Мцхета, р. Кура принимает с левой стороны, четыре многоводных притока, берущих начало на южных склонах центрального хребта Кавказских гор. Крайние из них: Большая Лиахва (с Малой Лиахвой) на З. и Арагва на В. имеют течение приблизительно от 85–90 в., между тем как Рехула и Ксанка достигают в длину, первая лишь 40 в., вторая же до 70 в. Придерживаясь в общем направления с С. на Ю. (верховья Лиахвы имеют сперва направление на С.–З., а Арагвы на Ю.–В.), все эти реки долгое время пробегают по диким горным долинам, окаймленным высокими хребтами, и на сравнительно незначительном только пространстве, протекая по равнине, они имеют более медленное течение; дольше всех в горах держатся Арагва (до 70 в.) и Ксанка (до 50 в.). Если сравнить общее строение долин этих рек на южном склоне с долинами рек, вытекающих из тех же частей Главного хребта на северном склоне, напр. Терека, Ардона, Фиагдона и др., то мы видим, что южные долины [250] в общем гораздо шире, чем северные (Весьма, обстоятельно это изложено в статье В. Лаврова в III выпуске «Сборника материалов для описания местностей и племен Кавказа», 1893 г.); в них не встречается таких узких теснин, как напр. Дарьяльское или Касарское ущелья с отвесными скалистыми стенами. Одна Ксанка составляет исключение; но лишь в верхнем Джамурском ущелье, где она короткое время шумливо извивается среди отвесных скал; но потом и у нее, как и у других названных рек южного склона, окружающие ее горный цепи переходят в более покатые склоны. Причиною этому служат более мягкие каменные породы, и вследствие этого мы в южных долинах, в отличие от резких очертаний и дикого безотрадного оголения северных, встречаем более мягкие контуры гор и богатую растительность хвойных и лиственных лесов. К сожалению, человек все продолжает беспощадно уничтожать эту чудную красу природы (Рубка леса по Ксанке производится выше Джавы до сел. Роки; бревна сплавляются отдельно до Джавы и дальше, а потом уже из них составляются плоты. Вследствие сплава леса рыба сильно уменьшилась в Б. Лиахве.), забывая, что он этим сам себе наносить неисчислимый вред, и если не будут приняты самые энергичные меры для защиты лесов в этих долинах, то недалеко то время, когда и в них, на месте чудных лесов, будут торчать голые скалы.

Хотя я уже в 1880-ом году посетил долину Большой Лиахвы до аула Роки, откуда потом перевалил в Северную Осетию, но желание еще ближе познакомиться с осетинами южного склона и с местностями их жительства, а также стремление найти ответы на некоторые этнологические и этнографические вопросы, побудили меня вторично [251] побывать в Южной Осетии. Я мог надеяться на значительное обогащение моих знаний об Осетии, так как меня любезно сопровождал один из моих сослуживцев, О. Джиоев, осетин по происхождению.

Опишу сперва вкратце природу пути, по которому мне пришлось ехать из Гори в Цхинвалы, к верховьям Большой Лиахвы и к озеру Кёль, откуда я спустился по долине р. Ксанки до ее впадения в Куру. Вторая же часть моей статьи будет посвящена жителям этих долин. Тут я надеюсь сообщить несколько новых взглядов и данных, которых еще нет в литературе об осетинах.

Большая плодородная и густо населенная равнина, которая на С., СВ. и СЗ. от Гори расстилается по обоим берегам Б. Лиахвы (и М. Лиахвы), уже значительно суживается у Цхинвал. На левом берегу реки подножье горных хребтов доходит до самого русла, на правом же берегу, лишь на 5 в. выше, у сел. Тамарашени, горы Билюр-та близко подходит к реке. Долина становится узкой, но местами еще расширяется до 1 1/2 – 2 в. На склонах и на самой равнине близ реки расположены многочисленные грузинские деревни с богатыми пашнями и фруктовыми садами. Хорошая проезжая дорога идет на правом берегу до сел. Кехи, между тем как на левом берегу дороги весьма непривлекательны и трудны даже для верховой езды. Немного выше Кехи Лиахва прорывается чрез узкую теснину; тут стремительная вода постоянно разрушает дорогу, так что приходится с трудом пробираться саженей 10 по обнаженным шиферным скалам, при чем на каждом почти шагу подвергаешься риску упасть в воду. Колесное сообщение тут прекращается, но если в р. Паца-доне, впадающей немного выше в Лиахву, не бывает слишком много воды, то можно ехать в фаэтоне до [252] Джавы. Бывший когда-то на Паца-доне мост давно снесен. Там, где река Б. Лиахва выходит из теснины, на правом и на левом берегу, на буграх, стоят развалины грозных крепостей: на правом — кр. Кехи-цихе, принадлежащая князьям Мачабели, на левом же крепость осетинского рода Джиоевых. Первая носит общий характер древних грузинских укреплений; при ней находится также древняя церковь. Вторая имеет в своих очертаниях своеобразный характер; наверху, на бугорке, устроена глубокая яма, крытая куполом с отверстием, через которое спускали пленных. До Джавы леса, которые когда-то сплошной массой покрывали все пространство, начиная от Цхинвал (На это указывает между прочим, название селения Хенти — много леса, на левом берегу Лиахвы, верст 7–8 выше Цхинвал.), теперь почти всюду вырублены, но, миновав это селение, мы скоро видим все склоны покрытыми лиственными породами, а выше, хвойными деревьями. Приятно было бы ехать в прохладной тени этих лесов, если бы не убийственная дорога, причинявшая нам местами большие затруднения. Часто вовсе нет дороги: приходится ехать по руслу реки, перебираясь от одного берега к другому. Так это продолжается до Рокского укрепления, и лишь оттуда дорога становится сноснее, хотя и тут встречаются опасные места, на которых узкая тропа, ведущая над обрывом, постоянно осыпается. В 1888 году, когда я пешком проходил по этой долине, дорога была гораздо лучше; теперь пройти пешком не мыслимо, потому что добрую треть дороги приходится идти прямо по воде; а между тем дорога эта служит единственным сообщением нескольких десятков селений с Цхинвалами и Гори. Во время половодья, понятно, всякое сообщение просто прекращается. Такое положение дела, конечно, должно весьма [253] вредно отзываться также и на благосостоянии жителей этих долин.

У укрепления Роки мы находимся уже на высоте около 5000' над уровнем моря (Джава 3510', Кошки 4277'). Тут долина Б. Лиахвы поворачивает на В. У Хапикант-кари соединяются четыре истока Лиахвы, которые веерообразно берут начало на значительной высоте от 8–10000' у гор Рез-хоха и Зильга-хоха на С., у горы Кёли на В. и у горы Кного на ЮВ. Из них самый многоводный тот ручей, истоки которого виднеются в Эдисах, на кряже, идущем от Зильга-хоха на Ю. В.; он в Эдисах принимает, с левой стороны, значительный приток с замечательно черной водой; Сел. Эдисп (21 дым,150 жителей) лежит уже в суровой горной местности, на высоте около 6500'. Остатки старых морен в окрестностях указывают на то, что тут когда-то все было покрыто ледниками. На возвышенности при селении красуется церковь; в селении находится также и школа Министерства Народного просвещения, самая возвышенная на Кавказе, по своему местоположению. Тут кончается также лесная растительность. Один исток Б. Лиахвы истекает из местности Эрмани. Это высокая просторная котловина с осетинскими аулами, которые окружены альпийскими пастбищами и хлебными полями. Ячмень тут растет и созревает на высоте до 7600' (Это уже высшей предел ячменя на Кавказе. См. мои прошлогодние наблюдения в «Извест. Кавказ. Отд. Импер. Русск. Геогр. Общества». Том XVI. № 4, стр. 20–21 (1903 г.)). От местности Эрмани дорога к озеру Кёль идет уже по голым, каменистым местностям с весьма скудной растительностью; на склонах виднеются низкие кусты растений Daphne glomerata и Rhododendron Caucasicum. Чем выше мы поднимаемся, тем безжизненнее становится природа; кругом скалы и камни, наваленные друг на друга; с одной стороны [254] торчат вылинявшие аспидные сланцы, по скользким и гладким плитам которых мы с лошадьми с трудом карабкаемся, а, с другой, рядом с осадочными породами — вулканические громадные глыбы, который разбросаны беспорядочно. Такой безотрадной местности, безжизненной пустыни редко увидишь даже в самом диком Дагестане. Тут когда-то демонические силы огня и воды долгое время боролись из-за первенства, а результатом борьбы их осталась эта страшная пустыня, при виде которой сердце невольно сжимается...

II.

Водораздел между Лиахвой и Ксанкой. Озеро Кёль. Связанные с ним предания. Отсутствие в нем рыбы. Верховья Ксанки. Сел. Багины. Минеральный источник. Нижнее течение Ксанки.

Гребень, составляющий водораздел между Лиахвой и Ксанкой и отделяющий озеро Кёль от верховьев Лиахвы, поднимается выше 10000'. Он на З. замыкает высокое Кельское плоскогорье в 70–80 кв. в., на котором расположено до 15 озер. Самое большое из них озеро Кёль (Кёли). На ю.-восточном склоне хребта, по которому мы спускались к озеру, 31-го июля еще лежал глубокий снег. С высоты открывается обширный вид. На З., на небосклоне рисуется семиглавый массив горы Брутсабзели, покрытый снегом; на восточном конце его как будто спускается маленький ледник. На С. и Ю. вид закрыт горными хребтами, а на В. перед нами лежит зеркальная темно-синяя поверхность озера, окруженного невысокими краями громадного бывшего кратера (Мерцбахер, который впрочем никогда здесь не бывал, причисляет все озера плоскогорья Кёли к вулканическим; Динник же сомневается в том, что озеро Кёли древний кратер, так как на всем протяжении западного берега озера встречаются только осадочные породы; но зато восточный берег завален грудами трахитовых обломков. Сборн. мат., вып. XVII.), который теперь наполнен [255] водою. Кругом царит безмолвная тишина; тут кроме нас, казалось, нет ни одной живой души. Но когда мы, спустившись к озеру, вышли на обширные альпийские луга с низкой травой у северного залива, дальний лай собак раздался с одного кутана, вокруг которого паслись овцы и лошади.

Озеро лежит на высоте 9583' над уровнем моря. Оно очень глубоко; с самого берега дно его круто опускается; в объеме озеро имеет до 6-ти верст, при поверхности до двух кв. в. Самое широкое место от З. на В. в одну версту, между тем как прямая линия, проведенная с северного залива к южному, имеет длину в 3 в. Вода пресная, очень холодная. Рыба в озере не водится по причине, на которую укажем позже. Как со всеми такими уединенными, таинственными озерами всего мира, так и с озером Кёль связаны разные народные сказания, утверждающие, что что-то не ладно в этих местностях; что тамошние горные духи издеваются над людьми, проходящими мимо озера, окутывают их густым туманом или посылают им метели и грозы, чтобы они сбились с дороги. Даже целое войско русских, говорит предание, утонуло в озере во время тумана; но русские отряды едва ли когда-нибудь тут проходили. Рассказывают также, что проходящие мимо озера слепнут. Это можно объяснить тем, что действительно человек, когда он при ярком освещении продолжительное время смотрит на снежное поле — а их тут несколько даже летом, слепнет на некоторое время. Явление это у немецких альпинистов известно под названием Scheeblindheit (снежная [256] слепота); для предупреждения ее они, при восхождениях на снежные горы, надевают дымчатые очки.

Весьма неудобная тропа ведет по самому берегу к южному концу озера; местами встречаются топи, а, главным образом, тут масса камней, так что наши лошади, осторожно переставляя ноги, только с трудом и притом весьма медленно могли подвигаться вперед. Тут река Ксанка вытекает из озера; прорвав край кратера, она медленным, незаметным течением извивается между низкими берегами, но, достигши южного края высокого плоскогорья, она сразу низвергается с бешеной стремительностью в виде каскадов и водопадов среди масс лавы и базальта. Достаточно сказать, что речка эта на каких-нибудь четырех верстах своего верхнего течения падает на 2863', что составляет, в среднем, на одну версту 713' (1,4' на одну сажень); на следующих же четырех верстах падение ее равняется 1750', т. е. 437 на версту. Это стремительное течение и многочисленные водопады, по моему мнению, служат единственной причиной тому, что в озере Кёль рыба не водится, несмотря на то что из него вытекает речка. Высокое положение озера тут не при чем, так как по Брему и др. рыба встречается в озерах, лежащих и на высоте 5000 метров. Корнелиус в своей книге о переселении животных доказывает, что семга в состоянии преодолеть семнадцатифутовую высоту, но что никакая другая рыба этого не может сделать. Между тем каскады и водопады Ксанки гораздо выше 17-ти футов.

Кёльское высокое плоскогорье на Ю. и ЮВ. сразу весьма круто обрывается; трудно было спускаться по отвесным почти склонам. Раза два-три поднявшись на высокие кряжи и опять спустившись в глубокие ущелья, мы достигли маленького осетинского аула Верхние Багины [257] (около 7000' над морем). На ближайших крутых склонах лежит еще несколько таких аулов, живо напоминающих дагестанские. Эти высокие аулы обитаемы только в летние месяцы, зимою жители спускаются в лежащие ниже места, где дома устроены более прочно и приспособлены для зимовки людей и скота.

Окрестности сел. Багины составляют альпийские луга; у самой деревни сеют ячмень на незначительном пространстве. Леса и кустарника нигде не видно, только, когда мы спустились в долину реки, мы нашли таковой на северном склоне правого берега р. Ксанки. Тут же нам представилась весьма живописная красивая картина: на маленьком полуострове, образуемом Ксанкой и одним из ее притоков, на отвесной базальтовой продолговатой скале, из-за деревьев и кустов выглядывают развалины крепости и церкви. Из-под этой скалы бьет весьма обильный кислый источник, вода которого очень вкусна, сильно шипит и искрится, но железа в ней очень мало. Это была самая вкусная вода из многочисленных минеральных источников, которые мы отведали во время нашего путешествия. Так, в долине Б. Лиахвы у сел. Джавы, в Кошках, в Богиант-кари, в Згубире, в Эдисах, в местности Эрмани, а потом в Джамурском отделе, в Багинах и около сел. Бора мы наслаждались кислой водой. Обыкновенно в ней находится сильная примесь железа, так что выходы и окружности окрашены в желто-красный цвет. Температура всех этих кислых вод весьма низкая, не более 6–8° по Р., так что, по всей вероятности, они берут начало на незначительной глубине. Известный геолог Абих полагает, что в недрах гор центральной части Кавказского хребта находятся громадные массы углекислоты, наполняющие обширные подземный пещеры и пустоты. [258]

Несколько выше сел. Павлент-кари Ксанка направляет свое русло прямо на Ю. и в дальнейшем течении до м. Ахалгори отличается от Б. Лиахвы тем, что временами образует равнины больших или меньших размеров, представляющие дно прежних озер. Притоков Ксанка мало получает как с правой, так и с левой стороны; бассейн ее значительно меньше бассейна Б. Лиахвы, которая с обеих сторон имеет длинные и глубокие боковые ущелья. Склоны хребтов, окружающих Ксанку, своей растительностью далеко уступают склонам Лиахвы; леса более редки и верхушки гор большею частью оголены. Среди кустарника обращает на себя внимание куст Staphylea colchica (джонджоли), который тут растет не только в диком состоянии, но и разводится в садах; растение это дает жителям значительный доход своими кистеобразными цветами, которые маринуют. У сел. Ахалгори уже начинаются виноградники, фруктовые сады и пашни; громадные орешники распространяют прохладную тень. Но там, где культуры нет, все обросло отвратительными колючками (Paliurus aculeatus). Ниже сел. Ксовриси, в приблизительно 20-ти верстах от Куры, Ксанка образовала когда-то громадное озеро, пока, прорвав низкий хребет Тагаты (у развалин крепости Варцихе), не проложила себе пути до долины Куры. Хотя долина Ксанки по живописности много уступает долине Лиахвы, но она тоже не лишена красивых мест в особенности там, где развалины крепостей венчают вершины гор. Такие развалины мы встречаем около Павлент-кари, Монастыри, около Цирколи, где за правым берегом, на очень высокой горе, красуется старая крепость с грозными башнями, а, на левом берегу, у самой дороги, красиво расположился барский дом кн. Орбелиановых со старыми укреплениями. Такие же укрепления и башни мы заметили также и в Ахалгорах. [259]

III.

Осетины и их язык. Гипотеза о их происхождении. Некоторые данные в пользу германского происхождения осетин.

Считаю здесь нужным сказать несколько слов об осетинах вообще и потом об осетинах, населяющих долины Б. Лиахвы и Ксанки, в отдельности.

Известно, что существуют два противоположных мнения касательно происхождения осетин. Против Шегрена, который, основательно изучив осетинский язык, после долгих колебаний, причисляет осетин к германскому племени, профессор В. Ф. Миллер на V Археологическом Съезде в г. Тифлисе выставил на вид, что осетинский язык представляет собою одно из видоизменений древнего иранского языка, что осетины — один из народов иранской группы, населявших в древние времена, под именем сарматов, массагетов и т. д. пространство между Черным и Каспийским морями и вытесненных оттуда впоследствии народами тюркскими. Оторванные от своих сородичей напором новых пришельцев и втиснутые в ущелья среднего Кавказа, осетины благодаря изолированности своей территории, сохранили в течение тысячелетий свою древне-иранскую индивидуальность. К этому прибавим еще мнение графа Уварова, что, судя по общему характеру археологических находок в Осетии, осетинская культура находилась под азиатским влиянием; по своим рисункам эти предметы имеют особенное сходство с рисунками древне-ассирийскими (См. Д. Лавров: Осетия. Сборн. материал. за 1883 г. Т. III.).

Было бы слишком смело с моей стороны возражать что-либо против мнения таких компетентных ученых, но, я думаю, что нельзя не согласиться с тем, что [260] вопрос о происхождении осетин окончательно еще не разрешен. Поэтому да будет позволено мне, посетившему Осетию уже несколько раз и изучавшему литературу об Осетии довольно подробно, привести несколько данных для решения этого вопроса.

Историческая наука в последнее время стала различать культурные народы, которые создали свою самостоятельную культуру, и исторические народы, которые вступали с другими народами в борьбу и у которых подвиги героев передавались из поколения в поколение. По всем данным осетины принадлежат к последней категории. Хотя история и умалчивает о военных подвигах этого народа или лишь мимоходом упоминает о них, но в памяти самого народа сохранилось живое воспоминание о геройском веке осетин. Что же все эти сказания о нартах-богатырях другое, как не темное воспоминание о славных подвигах предков? К сожалению, народ не был настолько культурен, чтобы иметь свою письменность, посредством которой мог бы увековечить славные подвиги, и осетинские герои находились в таком же положении, как Александр Македонский, сильно сожалевший о том, что среди македонян нет такого поэта, как Гомер, который бы прославил его, как Ахилла, на вечные времена. Культурные народы, кроме письма, оставляли всегда также и следы своего пребывания в известной местности, в виде более или менее обширных построек и памятников архитектуры, под развалинами которых можно найти также разные произведения искусства. Ничего подобного нет у осетин, потому что древние постройки в Нузале и в Касарском ущелье слишком уже жалки и притом имели только целью загородить неприятелю доступ в ущелье Ардона. Римский писатель Аммиан Марцеллин (XXXI, 2, в IV в. по Р. X.) прямо говорить про аланов, [261] тождественных с осетинами, так: «у них нет ни храмов, ни святынь, также нигде не заметно хижин, покрытых соломой» и еще на другом месте: «у них нет постоянных жилищ, они не занимаются земледелием». Что же касается до оригинальных чисто осетинских украшений, находимых при раскопках, то о таких, как мы видели выше из слов графа Уварова, говорить тоже не приходится.

Отсутствие культуры, письменности и памятников архитектуры служит, между прочим, и веским доказательством того, что осетины долгое время были номадами. Остатками их кочевой жизни можно считать легкие, весьма незатейливые, одноконные арбы на двух колесах. Это игрушечка в сравнении с неуклюжей тяжелой допотопной грузинской арбой. Она сделала возможным быстрое передвижение по более или менее ровным степям Северного Кавказа и Южной России до самого Дуная и даже до западной Европы. Вот что Аммиан Марцеллин рассказывает (XXXI, 2): «аланы (т. е. осетины) живут в своих повозках, которые покрывают кусками древесной коры и таскают по неизмеримым степям... Как только корм весь в известном месте уничтожается, они отправляют дальше на повозках, так сказать, свое государство. Эти повозки их постоянные жилища, и, где бы они ни кочевали, всегда они свою повозку считают своей родиной» (Ср. Осетинские этюды Всеволода Миллера ч. III, гл. 2.).

Главным же занятием этих кочевников было скотоводство. Это занятие осталось также, главным после того, как осетины ушли в горы. Во все времена и до сих пор скотина играет важную, даже главную роль в экономическом быту осетин. Корова qyr (=нем. Kuh) служила и служит до сих пор мерилом ценности; калым [262] (по-осетински ipak) и теперь еще определяется не деньгами, а коровами. В этом отношении осетины совсем близко подходят к германским народам. Так, напр., Тацит пишет о древних германцах, что стада их единственное и самое любимое достояние (numero gaudent, eaeque solae et gratissimae opes sunt), а древние индусы тоже определяли цену невесты коровами. У греков же молодая женщина, выходящая замуж, имеет почетный эпитет aljesiboia, т. е. приносящая много быков (Ср. Prof. Dr. M. winternitz: Was wissen wir von den Indogermanen? Beilage zur Allgem. Zeitung. Okt. u. Novbr 1903 №№ 238 239 etc.). Но при этом может показаться странным, что, сколько мне известно, лишь два осетинских слова, относящиеся к скотоводству, похожие на германские, а именно qyr=корова Kuh и фыс овца на лат. ovis.

Главным занятием народа обусловливается не только его пища и одежда, но, что гораздо важнее, его политический строй, а также обычаи и нравы. Повсюду у народов-пастухов и скотоводов мы видим, что скотоводство есть главное занятие мужчин, их привилегия; у всех таких народов мы встречаем обычай покупки жен. Оттуда и начинается патриархальный строй семьи; патриархальная система нигде так не развита и доведена, так сказать, до крайности, как у скотоводов. Оттого, напр., в первоначальном германском языке мы напрасно будем искать таких слов, который выражали бы родственную связь между мужем и роднею жены; не существует даже слова, выражающего то же самое, что у нас выражает слово «тесть». У осетин, хотя и с выходом замуж жена всецело принадлежит дому мужа и хотя в осетинском языке нет слов для обозначения родни жены, все-таки, в противоположность древним германским народам и другим [263] арийцам, жена во время беременности возвращается с подарками в дом родителей и живет там до разрешения от бремени.

При патриархальном начале семьи, само собою разумеется, рождение мальчиков встречается с радостью, между тем как рождение девочки считается несчастием. Почти все отличительные черты семейного быта пастушеских народов сохранилась и доныне у осетин и служат, между прочим, причиной тому, что, большею частью, в одном ауле все живут однофамильцы. Я имел удовольствие во время моего путешествия в некоторых гостеприимных священнических семействах любоваться прелестью такой патриархальной жизни. В одном и том же доме мирно и в замечательном согласии живет несколько семейств и поколений и трудятся, с дедушкой во главе, с утра до вечера. Патриархальное начало быта сохранилось также у тех осетин, которые, как, напр., южные осетины, принужденные обстоятельствами, перешли, хотя и неохотно, к земледелию. Надо, впрочем, предположить, что уже в весьма отдаленные времена многие осетины выбрали это, хотя менее симпатичное для них, занятие. Предположение это я основываю на случайном открытии. Дело в том, что во многих древних немецких и французских актах встречается слово «bongarius» «bonnarius» «bonnier» как земельная мера (1/4 десят.). Некто из ученых до сих пор не был в состоянии объяснить это слово, не имеющее никакого сходства с каким-либо другим в европейских языках. Но вот оказалось, что у осетин существует до сих пор слово «боген» дневное паханье (бон — день, ген — делать), т. е. столько земли, сколько можно вспахать в один день (1/4 десят. нем. Morgen) («Боген» в горах меньше, чем на равнине, где земля легче обрабатывается.). Мне удалось также узнать, [264] каким путем это слово могло дойти до крайнего запада Европы. Прокопий (de Bello Vandalico, Stritter, Memoriae populorum и т. д. IV, 336), рассказывая о движении вандалов к франкам и к реке Рейну (в 438 г.), упоминает, что они увлекли за собою и аланов (т. е. кавказских осетин), племя готское. (Аланы также являются в войске вандальского царя Гизериха в 468 г.).

Кстати укажем тут еще несколько осетинских мер, названия которых еще сохранились рядом с официальными русскими мерами, но которые, должно быть, скоро исчезнут из памяти народа (Был бы весьма полезный и интересный труд собирать названия разных мер у кавказских народов, пока они не будут совсем забыты.). Такая мера, напр., «армарии» (напоминающий немецкое слово Arm — рука), означающая длину от локтя до конца среднего пальца, приблизительно аршин; потом «воленг» и «водишин» — расстояние от конца мизинца до конца большого пальца при растянутых пальцах. На пути расстояние определяется осетинами временем перехода, напр., «jубон» означает дневной переход и делится на три неравные части, именно: время от раннего утра до 10-ти часов называется «aходен-афoн», от 10-ти до 12 час. «сихор-афон» и «галте-вaшен афoн» т. е. время отпуска быков, т. е. до 6-ти часов вечера. Но, кроме того, существуют еще другие меры: «садшеш» шаг взрослого человека «iвасн» — расстояние при растянутых направо и налево руках между кончиками средних пальцев, т. е. приблизительно в человеческий рост. Но как уже было сказано, все эти меры все больше исчезают из памяти народа, так что молодое поколение их уже не знает, а применяет русские названия. [265]

IV.

Разница между северными и южными осетинами. Ненависть между южными осетинами и грузинами. Остатки язычества среди осетин, рядом с христианством и магометанством. Культ предков.

Внимательному наблюдателю поневоле бросается в глаза, что южные осетины, которых северные называют «туальта», своей внешностью и своими манерами довольно резко отличаются от северных. Разницу эту не столько создала разная религия, сколько окружающая их природа и среда. Северный осетин, магометанин, физически сильнее и больше ростом, имеет более гордый, самонадеянный вид, рыцарские замашки, благородные манеры; лихое наездничество и удальство его характерные черты. Ходить пешком чуть ли не считается позором. Суровая природа северных долин создала крепкое поколение и не позволяет долго жить слабым особям. Суровый климат и тяжелая работа, борьба с природой закалили северных осетин. И хотя они были подвластны кабардинцам, им это не было так чувствительно, при чем они от них приняли кабардинский этикет, изящные и благородные манеры в обращении, но, к сожалению, под влиянием их изменили, большей частью, христианской религии. Южные осетины, за немногими исключениями, производят впечатление менее благоприятное, чем северные, как в физическом, так и в нравственном отношении. Более мягкий климат и более благоприятные условия природы позволяют жить также и слабым особям и не требуют такого напряжения телесных и умственных сил в борьбе за существование, как на севере. При этом в них до сих пор замечается какое-то угнетенное настроение, которое сохранилось с тех тяжелых времен, когда они были бесправыми холопами грузинских князей. Отсюда также объясняется существующая поныне [266] вражда и ненависть между обоими народами. «Оси» (т. е. осетин) у грузин и «гурциак» (т. е. грузин) у осетин чуть ли не ругательные слова. Эта вражда имеет своим последствием то, что осетины и грузины, живя рядом, никогда не соединяются в одну деревню, но живут всегда особняком. Браки между обоими народами весьма редки, и если они иногда и состоятся, то осетин женится на грузинке, но не наоборот. Но надо сказать, что также между южными осетинами есть более благородные, которые свысока смотрят на других соплеменников. Так, напр., ксанцы, т. е. жители среднего и нижнего течения р. Ксанки не пользуются особенно лестной славой у других, главным образом от того, что они своих жен определяют по городам в качестве кормилиц и прислуги. Это остальные осетины считают большим позором и «ксанцам» этого простить не могут.

Между тем как северные осетины прежде были христианами, но, под влиянием кабардинцев и крымских ханов, приняли ислам, южные осетины, по всей вероятности, уже христианами перешли на южный склон и, по крайней мере, формально и с внешней стороны исповедуют христианскую религию. Даже в высоких уединенных местах масса развалин маленьких церквей бросается в глаза. Едва ли ошибочно будет вывести из этого заключение, что тут прежде жило густое христианское население. Это все весьма простые постройки с продолговатым базисом и низенькими дверьми на З. и маленьким узким отверстием для света в восточной стене, как мы их встречаем всюду в Грузии. Мы полюбопытствовали ближе осмотреть такую довольно хорошо сохранившуюся церковь немного выше Багины, во имя «Цациллы» (Илья) и Майрам (Мария), где иногда происходит богослужение. Но рядом с этим христианским храмом [267] находится осетинский «дзуар» (т. е. национальная святыня); это большая куча камней, в середине которой воткнут белый флаг на высоком шесте в несколько палок; оттуда на далеком пространстве тянутся ряды камней для сидения и посреди них лежат каменные плиты. Тут осетины ближайших аулов собираются несколько раз в год, приносить жертвы и кутят. Недалеко оттуда, на высокой вершине, находится еще другой высоко чтимый «дзуар», но туда никто не взбирается или даже близко туда подходит: он ослепнет.

Таким образом у южных осетин, как и у северных и у многих кавказских племен процветает, рядом с христианской религиею и исламом, еще много языческих обычаев и будут существовать, пока яркий свет просвещения не рассеет ужасающий мрак невежества.

Из религиозных обычаев, сохранившихся со времен язычества, больше всего обращает на себя внимание культ предков, лучше сказать, покойников. Но между тем как у древних германцев такое почитание умерших было основано на страхе, на желании умилостивить их и избежать их гнева (Ср. Prof. Dr. Winternitz: Was wissen wir von den Indogermanen? Beil. Z. All. Ztg. Okt. Nov. 1903 г.), осетины придали этому культу более симпатичный, поэтический и, так сказать, более задушевный характер. Они уверены, что умершие в загробной жизни имеют такие же потребности, как оставшиеся в живых. Поэтому они им устраивают где-нибудь вне деревни, в прохладных тенистых местах, преимущественно у родников, шалаши со скамейками и относят туда разную пищу. Обычай этот, впрочем, кажется понемногу выходит из моды, так как я во время моего последнего путешествия таких шалашей более не видел, между тем как лет 15 тому назад я их встречал еще несколько. [268] Но остается еще в полном своем значении обычай устраивать в день похорон пир горой, чтобы обрадовать душу покойного и почтить его память, а в известные праздники, напр., к Рождеству Христову, к Успению и т. д. устраивать торжественные поминки. Весьма характерно приурочивание таких чисто языческих обычаев к христианским праздникам; оно как нельзя лучше доказывает, что народ этот далеко еще не проникнут высокими учениями и воззрениями христианской религии, хотя такой обычай, может быть, и позаимствован от соседних грузин. Кроме того, осенью, после уборки хлеба, когда амбары и житницы полны новым урожаем, устраиваются пиршества, а после них скачки в честь покойников.

Сохранилось также у осетин что-то наподобие одного обычая древних германцев, у которых принято было трижды объезжать или обходить кругом могилы и трижды носить гроб вокруг нее (Ibid.). Осетины посвящают часто коня с буркой и другими принадлежностями ездока усопшему, при чем обводят коня три раза вокруг могилы, уверенные в том, что все это пригодится покойному в загробной жизни. Это представление опять доказывает низкий уровень культуры осетин.

Резюмируя данные этого краткого этнографического этюда, я прихожу к тому заключению, что у осетин, хотя в их языке и обычаях есть много общего с индогерманскими народами, мы находим также много элементов чуждых индогерманским народам, — таких элементов, в которых сказывается соприкосновение с другими не индогерманскими, напр. тюркскими народами и которые нужно объяснить влиянием этих последних. Во всяком случае осетины еще во многих отношениях составляют [269] интересную загадку для этнографа, да и природа Осетии далеко еще не так изучена, как бы следовало. Надо ожидать, что молодое поколение осетин, из которых уже достаточное число получило и получает высшее образование, не преминет основательно, по всем направлениям, изучить свою интересную народность и обладающую замечательными красотами природы страну.

К. Ф. Ган

Текст воспроизведен по изданию: Поездка к верховьям Большой Лиахвы и Ксанки // Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. Вып. 35. Тифлис. 1905