ИСТОРИЧЕСКОЕ ИЗВЕСТИЕ О ПОХОДЕ РОССИЙСКИХ ВОЙСК

в 1796 году в Дагестане и Персии под Командою Графа Валериана Александровича Зубова.

(Окончание)

Граф Зубов дал повеления Генералам Платову и Булгакову сделать в горы поиск за бежавшим Ханом. О действиях Генерала Платова неизвестно; Генерал Булгаков взяв с собою 300 егерей, столько же мушкетер, 150 драгун, 300 Хоперских и 200 Семейных козаков

1-го Июля в ночь отправился мимо Кубы в горы. Ночь была чрезвычайно темная, дорога каменистая и грязная; ибо в последние числа Июня шли беспрерывно дожди. Провожатые повели небольшой отряд сей через [267] леса и стремнины над ужасными пропастями в сторону от дороги; при чем удивительно было то, что в столь трудном пути, среди глубокой ночи, не потеряно ни одного человека: некоторые сбивались с направления пробитой тропинки, но скоро находили оную при помощи факела, который везли пред Генер. Булгаковым; брошено, только, несколько приставших лошадей. До рассвета следующего дня отряд вышел из леса; конница собралась вместе и через поле пошла на крутую гору. На пути получено известие, что Ших-Али-Хан уехал из той деревни, где скрывался, и где думали его захватить; по сему отряд вышел на открытое место среди высоких гор и расположился лагерем, расставя по вершинам ближайших высотах пикеты. Для получения сведений о важном беглеце Вальи-Бек послал своих [268] приверженцев в деревню, где скрывался Хан, чтобы взяли из оной Юз-башу или старшину, и несколько лучших людей для представления к нему; прибыв в лагерь они объявили, что Щих-Али-Хан, узнав о поисках над ним, четвертый день, Генер. Платова уехал в деревню Криз, где всегда проживали мать его и жена. Юз-баша, будучи весьма обласкан Генералом Булгаковым и склонясь на увещания Вальи-Бека обещал поехать в дер. Криз, и уговорить тамошних жителей, чтоб привели в отряд жену и мать Ханских. Перед вечером Генер. Платов расположился с своим отрядом в лагере, по близости отряда Генерала Булгакова, на высоте гор. Отряд его составляли Донские полки Орлова и Машлыкина и Гребенский козачий полк, 500 Чугуевских уланов и эскадрон Владимирского драгунского полка. — Оба Генерала имели [269] свидание и совещались о мерах в исполнение данного им поручения. — На месте лагеря подножный корм был свежий, зеленый, вода в родниках холодная, чистая; окрестные Горцы приезжавшие продавать съестные припасы уверяли, что зима здесь продолжается девять месяцев.

3 июля возвратился Юз-баша с объявлением, что вслед за Ших-Али-Ханом уехали жена его и мать в дер. Калалык, куда Юз-баша послал от себя сказать, чтоб не давали Хану никакого вспоможения, и если можно задержали б их.—Между тем скрывавшиеся в горах Кубинские и окрестных деревень жители, видя ласковое обхождение Русских с покорными, поспешно возвращались в свои жилища с имуществом и семействами. Вальи-Бек, для верности оставя при себе лучших людей, послал, в Калалык [270] нарочных взять Ханскую жену. На другой день его нарочные явились с известием, что Калалыцкие жители обобрав Ханских мать и жену выпустили их из селения. Такое известие было неприятно обоим Генералам и Вальи-Беку, который будучи огорчен неудачею своих распоряжений просил Генералов, чтоб они наказали Калалыков оружием на что от них не было согласия; тогда Вальи-Бек, желая сам наказать виновных послал своих Есаулов с командою в Квлалык, чтоб представила к нему жителей выпустивших мать и жену Ханских за откуп. Когда приведены были виновные, то Вальи-Бек с позволения Генер. Булгакова позвал десять Юз-башей для совета, какое определить обвиняемым наказание? Кади вызывал каждого преступника по имени, объявлял ему заслуженный штраф, и отдавал в руки [271] Есаулам, которые положив виноватого на землю, садились ему на руки н на ноги, и толстыми палками отсчитывали по спине определенное число ударов. Таким образом наказано было 40 человек; некоторых из них потаскивали с мест полумертвыми; некоторые после наказания приведены были Муллою к присяге пред Ал-Кораном под штандартом Нижегородского драгунского полка.

6 Июля, Генер. Булгаков послал Капитана Симановича осмотреть Кубинскую дорогу от сел. Криз и положишь ее на карту, а в следующий день пошел по оной сам с отрядом к гор. Кубе. Дорога шла под гору верст 5 весьма круто, потом через лес узкой тропинкою над оврагами за лесом спуск на 100 саж. с утеса почти перпендикулярно до реч. Дели-чай, через которую перешли по весьма ветхому [272] мостику. Речка чрезвычайно быстра, течет беспрерывным каскадом. Потом поднимались на крутую гору и вышли на большую дорогу; сыпучий мелкий камень, составлявший грунт оной, затрудняя в пути сделал многих лошадей обосевшими, и негодными на службе. К вечеру отряд прошел через гор. Кубу в лагерь. Генерал Платов с своим отрядом шел по течение реки Ах-чай, и остановился недалеко от лагеря Генер. Булгакова.

9 Июля, Генерал Платов с отрядом пошел к главному корпусу войск на Курт-булак. Генер. Беннигсен, находившийся с кавалерийскою бригадою для прикрытия подвижного магазина, на так называемом жарком лагере, по причине знойности, сухости и по бесплодию места, перешел также к главному корпусу; у него умерло 2 солдата от укушения скорпионов и тарантулов, [273] которых множество было на месте жаркого лагеря.

12 Июля Генерал Булгаков по не достатку подножного корма отошел с отрядом своим от дер. Кудильечай за 12 верст к дер. Мурзабековой на реч. Дели-чай. Переход был тягостен по причине сильного дождя и чрезмерной грязи; все лошади из отряда сего отправлены были в отгонные табуны, оставлено оных небольшое число только для резерва. — Вальи-Бек для продовольствия сего отряда собрал с Кубинской провинции пшеничную муку, и вместо круп выдавал немолотую пшеницу, за деньги по условленной цене. На будущее время для закупки у жителей провианта за серебряную монету наряжен был Комиссионером Порутчик Калышкин. — Погода с половины месяца сего стала сырая, холодная, и на горах явился снег. [274]

13 Июля, Генерал Рахманов с особенным отрядом войск перешел из Баки на реч. Персагат.

24 И юля, главный корпус в два перехода от Курт-Булака перешел на реч. Персагат и раслолодолся лагерем близ развалин старой Шемахи, где соединился с ним отряд Генер. Рахманова.

28 Июля, из отряда Генер. Булгакова два козака Хоперского полка посланы были в отгонный табун. На пути напали на них 6 человек пеших персиян из засады убили одною козака, а под другим ранили лошадь. Опешенный козак защищался храбро и успел пересесть на лошадь убитого товарища своего, на которой, ускакал к пикету стоявшему у Дербентской дороги. Отсюда послали козака с известием в отряд, а остальные с пикета поскакали за разбойниками; но те успели [275] скрыться. Чтоб иметь сведение о людях учинивших злодеяние козаки схватили находившегося вблизи того места пастуха и доставили его в отряд. В допросе показал он на одного Персиянииа из селения; посланная за ним команда доставила его со всем семейством в отряд. Персиянин после продолжительного допроса, показал на действительного убийцу, за которым послали команду егерей с Офицером. Доставленный преступник сознался в злодействе, и его — расстреляли.

5 Августа Вальи-Бек прислал в аманаты к Русским двоюродного брата Щих-Али-Хана и сам под прикрытием 20 козаков и 20 егерей отправился к Хану, обещаясь уговорить его к возвращению; но чрез несколько дней возвратился без успеха.

9 Августа приехал в корпусную Штаб-Квартиру Армянский [276] Архиерей Иосиф, приглашённый Графом Платоном Алекс. Зубовым выехать к корпусу войск своего брата для вспомоществования ему во время похода в Персию по известным местам. Граф Валер. Алекс. Зубов принял Архиерея с отличною почтительностью.

18 Августа, Генер. Булгаков с отрядом приближился к гор. Кубе и стал лагерем у Жидовской деревни. 21 числа Генерал-Майор Князь Цицианов с легкоконным Павлоградским полком, вторым батальоном Кубанского егерского полка, н Донским Киреева козачьим полком прибыл из корпуса Графа Гудовича и явился в команду к Генералу Булгакову. Отряд сего нарочито быль усилен для наблюдения за действиями Ших-Али-Хана, который из окрестных Горцев деятельно Формировал себе войско. Между тем главный корпус Графа Зубова [277] перешел к Новой Шемахе, и распространял свои действия до Куры и Аракса, не встречая нигде препятствий.— Как происшествия в отряде Генерала Булгакова представляют более занимательного, то не излишним почитаем об оных распространиться. К сему отряду присоединились еще пришедшие из России полки: Углицкий пехотный, Острогожский легкоконный, а из Дербента две роты Казанского пехотного полка.

22 Сентября получено что Ших-Али-Хан вместе с Хамутаем, Ханом Казыкумыцким намерены учинишь нападение на отряд Генерала Булгакова, стоявший лагерем у Кубы; но как известия о собранных неприятелем силах были преувеличены, а главный корпус Графа Зубова имел в виду обширнейший круг действия, то для усиления оного потребовали Князя [278] Цициянова с Павлоградским и Острогожским легкоконными, и Донским Киреева полками, с батальоном егерей и двумя ротами Казанского полка к главному корпусу.

26 Сентября в ночь напали 20 человек горцев на четырех солдат, находившихся на одной мельнице, близь гор. Кубы и ранили одного; но они отстреливаясь ушли в город.

29 числа посланный из отряда Комиссионер Порутчик Калышкин для закупки у жителей провианта со сто фурами находился на р. Самуре забирая искупленный хлеб; жители селения, где он оставался, объявили ему, что Ших-Али-Хан и Хамутай идут с войском для нападений на Русских и партии их должны быть скоро на Самуре. По сему известию Калышкин нагруженные провиантом фуры с прикрытием отправил в дер. Худат, а сам с двумя козаками остался ночевать в [279] прежнем селении. Жители, ожидавшие ежеминутно войска Хамутаевского усильно просили Калышкина выехать из деревни, что он исполнил на рассвете дня; но только отъехал с версту, как вдруг наскакали на него злодеи, и вместе с козаками взяли в плен; вместе с ним пропала значительная сумма казенных денег. В то же время партия неприятелей в числе 500 напали на транспорт, шедший с провиантом в 5 верстах от дер. Худат, отбили 40 пар волов с фурами, из людей же никого в плен не взяли, а убили только двух. Хищники привели свою добычу к Ханам, которые стояли в 15 верстах от сказанной деревни у подошвы горы с войсками. — Последние фуры транспорта пришли в отряд, который узнав о приближении неприятеля взял все меры осторожности против нечаянного нападения. [280]

30 Сентября пасшиеся близ гор 80 пар волов, принадлежавшие в отряде подвижному магазину были угнаны хищниками; тотчас послан был Капитан с 100 егерями осмотреть место, где паслись волы, и для открытия следов неприятеля. Команда подходя по дороге к лесу была встречена ружейным залпом из засады неприятельской, при чем пало два солдата. Капитан с командою отступил от леса и донес о встрече с неприятелем Генералу Булгакову. Тотчас послано было в подкрепление в нему 70 егерей, 40 Козаков и одна пушка с Подполковником Бакуниным, которому вверено командование; за ним в след послано было еще 100 гренадер с пушкою, которые на рассвете дня соединились с первыми и пошли преследовать угнавшего волов неприятеля.

1 Октября поутру рано Подполковник Бакунин подошел с своим [281] отрядом к дер. Алпан, лежащей в 8 верстах от гор. Кубы. Заметив, что деревня сия и все поляны вокруг оной заняты неприятелем он остановился, и послал донесения в отряд. Неприятели увидя малочисленность пришедшего отряда тотчас бросились на него с жадностью как на готовую жертву; но Бакунин, став за оврагом, защищался решительно. Между тем Хоперского полка Порутчик Миронов ездивший по передовой цепи, и услыхав сильную перестрелку поскакал с 15-ю козаками в подкрепление атакованным; не доезжая полверсты увидел он, что отряд Бакунина окружен со всех сторон неприятелем, который пресек ему дорогу к отступлению. Миронов с козаками спешился и засел в кустарнике, находившемся вблизи места сражения. Когда была возможность, то Подполковник Бакунин посылал [282] козаков к Генералу Булгакову с донесениями об отчаянном своем положении, почему и командирован был на помощь к нему из отрада Полковник Стоянов с Углицким пехотным полком, который выступил за час до полудня. — Едва Миронов скрылся в кустарнике, как у атакованных перестали стрелять пушки, и вскоре после того показались бегущие егеря, гренадеры и с ними Капитан Пащинский, который увидев засаду Миронова остановил бегущих 40 человек и снова стал защищаться отчаянно; неприятель не охлаждался в своей ярости, нападал с ожесточением с саблями на пики в штыки. Между тем приближался Полковник Стоянов с Углицким полком; неслыша более пальбы пушечной у атакованных он заключил из того, что неприятель отступил, и только для ободрения своих вздумал сделать два [283] выстрела из своих пушек, находясь однако, в версте расстояния от деревни Алпана. Незначительные выстрелы его столько устрашили неприятелей, что они оставили Миронова и Пащинского и стремительно побежали с места сражения, а потом и из самой деревни; они бежали с такою поспешностью и робостью, что в виду пришедшего полка бросала взятые с убитых солдат вещи и даже несколько своих раненых и убитых; наконец все рассыпались по лесам. Полковник Стоянов пришед на место сражения нашел убитыми: Подполковника Бакунина, двух Капитанов, двух Порутчиков, одного Подпорутчика и 240 рядовых, обезображенных, обнаженных; притом две пушки достались неприятелю. Миронов в Пащинский с оставшимися людьми возвратились в отряд в крайнем изнеможении, а [284] Углицкий полк остался на месте. — Столь неожиданное несчастье весьма огорчило войска и начальников, которые слишком доверяли ложным известиям Вальи-Бека и других Кубинских старшин. Ших-Али-Хан весьма хитро поступил, послал небольшую партию завязать дело и притянуть к себе малочисленный отряд Русских, которые не полагали встретиться с ним такт близко. Неизвестно по какой причине вместо драгунов или козаков, которые могли бы скорее оказать помощь атакованным и спешившись подкреплять пехоту, послан был пехотный полк замедливший прибыть вовремя; или худое состояние и недостаток лошадей в позднее осеннее время от неимения фуража, или что либо другое заставило не употребить в дело против Горцев кавалерии.

2 Октября тела убитых [285] офицеров были привезены в лагерь отряда и около 20 челов. раненых солдат; прочих похоронили на месте сражения по Христианскому обряду — Как жители дерев. Алпан оказались участниками в истреблении отряда Подполковника Бакунина, что подтвердилось побегом оных, то приказано было оставшиеся в ней съестные припасы и фураж забрать войскам. Порутчик Миронов, лак личный свидетель происшествия послан был с донесением к Графу Зубову в новую Шемаху — В наказание за вероломство жителей Кубанской провинции не стали покупать у них провианта и фуража за наличные деньги, а собирали оный реквизиционно.

4 Октября 6 челов Кубинцев из деревень лежащих на Самуре пригнали в отряд Генер. Булгакова 55 волов из числа отбитых 30 Сентября, с объявлением, что оные [286] волы отняты ими от бегущего с поспешностью Хомутаевского поиска, которому причинили они не малый урон, в доказательство чего принесли 30 ружей и 20 кинжалов. После того из разных деревень являлись Юз-баши или старосты к Вальи-Беку с жалобами, что Хамутаевские партии забрали у них хлеб, скот, а в иных селениях остались по 400 и 500 челов. требуя продовольствия. Таковые известия были ложным и делались единственно в отвращение подозрения от Русских в участие жителей с войском Хана. Приезжие Юз-баши рассказывали, что во время бывшего сражения Ших-Али-Хан и Хамутай-Хан находились в дер. Алпан, и поощряли своих для истребления малого числа Русских; но это покушение стоило им значительного урона, простиравшегося, по словам рассказиков до 2000 убитыми и столько же раненными [287] ибо в каждой партии возвращающихся войск Ханских оставалось не более половины здоровых. Войско их состояло яз Хомутаевских Казыкумыков, Ахтипарынцев, Лезгинов, и других наемщиков Ших-Али-Хана из Горских народов; всех около 12,000. Полудикари сии удивлялись мужеству Русских солдат и не могли понять, как столь малое число их с такою упорностью защищалось против превосходнейшей в десятеро силы, и будучи большею частью побиты не уступали занятого места. — По полученному вновь известию о намерении неприятеля напасть на лагерь отряда Генер. Булгакова увеличена осторожность; Полковнику Стоянову приказано было с батальоном прибыть в лагерь, а другой оставишь в дер. Алпан.

6 Октября командирован из отряда Полковник Сабакин с [288] Кавказским гренадерским полком, 120 драгунами и 20 козаками для занятия переправы на Самуре — С подробным донесением о потере отряда Подполковника Бакунина и последующих обстоятельствах отправлен к Графу Зубову 3-го Кубанского егерского батальона Адъютант Лисаневич (В последствии времени Генерал-Лейтенант и Начальник войск на Кавказской линии, убитый в 1825 г. за Тереком в Герзели-Ауле).

7 Числа 15 челов. Кубинцев при гнали в лагерь 47 волов из числа отбитых 30 Сентября, объявляв, что нашли их в лесу брошенными. За откомандированием Кавказского гренадерского полка лагерь сделался обширен и неудобен для обороны; а потому его сдвинули теснее, построив всю пехоту в четыре карре. [289]

10 Числа, искупленные на Кавказской линии для ремонта кавалерии 500 лошадей и находившиеся на флотилии войсковые обозы препровождены в главный корпус к Новой Шемахе Отряд Генер. Булгакова подкреплен Острогожским легкоконным полком под командою Полковника Дурасова из главного корпуса.

14 Октября сестра Ших-Али-Хана Княгиня Беке, по внушению Графа Зубова приехала из Дербента в Кубу и послала письмо, к скрывавшемуся в горах, другому младшему брату своему Гассан-Беку, приглашая его без опасения приехать в Кубу для принятия от Русских Ханства. В следствие чего, 17 числа, явился Гассан-Бек. Для встречи послан был к нему эскадрон Острогожского полка, и все жители города вышли к нему с изъявлением покорности. В лагере отряда встретили его 16-ю [290] пушечными выстрелами и музыкою. Генерал Булгаков принял Гассан-Бека весьма ласково, и о прибытии его донес Графу Зубову. Ших-Али-Хан узнав, что младший брат его позван на Ханство, собрал партию Горцев 200 челов. и покушался разорить Кубинских жителей, распуская молву, что он готовь опять с несметными силами истребить Русское войско; но ему и свои уже мало верили.

27 Числа, для восстановления Ханом Кубинским Гассан-Бека сделан приличный церемониал. От Козачьих полков отрядили по 500 человек, от Углицкого полка 500, егерей 50, и драгун 120. Пехота и козаки шли к городу рядами с правой стороны Гассан-Бека, провожаемого несколькими приближенными, а Генерал Булгаков, с конвоем регулярной кавалерии и со многими Штаб-Офицерами, ехал по левой стороне. Парад остановился на [291] плоскости против города; пехота построилась в карре, козаки заняли кругом пикеты, а регулярная кавалерия построилась в конвое Генер. Булгакова. Из города вышли чиновники, также собранные из деревень Беки, Юз-баши, Есаулы во множестве мужеского пола, разного возраста. Им велено было составишь круг; в средину оного вошел один знатный духовник, и громогласно стал читать народу присягу, для сего случая приготовленную; все присутствующее повторяли оную, и тем признали Гассан-Бека владетельным Ханом Кубинским под покровительством высокой державы Российской Империи. За сим войска в параде находящиеся стреляли; на это отвечали тем же из лагеря в отряде, — Генерал Булгаков поздравив Гассан-Хана отправил его с прикрытием к Графу Зубову в Новую Шемаху. [292]

2 Ноября, Подполковник Чемезов со 100 чел. пехоты, 20-ю козаками и легкоконным эскадроном командирован из отряда Генер. Булгакова на р. Самуру, для конвоирования шедших с Кавказской Линии транспортов партикулярных обозов, заводных лошадей, казенных волов и верблюдов.

Между тем бывший правитель Кубы Вальи-Бек позван для допроса к Графу Зубову; он был изобличен в участие при истреблении отряда Подполковника Бакунина, и потому посажен под строгий караул; за ним арестован был в Кубе брат его Мулла-Ибрагим, и еще два чиновника. 10 Ноября Гассан-Хан возвратился в Кубу с большим конвоем; жители не смотря на ненастье погоды и шедший тогда большой снег, вышли к нему на встречу, играли на трубах и били в барабаны, что продолжалось в [293] городе до самой ночи; с наступлением оной весь город быль иллюминован факелами, при чем жители стреляли из ружей и веселились, — Граф Зубов весьма обласкал Хана, подарил ему лошадь в блестящем уборе и бриллиантовое перо.

11 Ноября, за ночь выпал большой снег и приморозило. Положение войска в лагере отряда Генер. Булгакова было весьма тягостное: биваки и палатки худо защищали от холода, который начался с Октября и продолжался беспрерывно при сильных ветрах и дождях или мокрому снегу; по причине повсеместной грязи невозможно было разводить огня, к тому же за отдаленностью леса недоставало дров; в воде нуждались, ибо за нею должно было ходить с полверсты на гору по тяжелой грязи; словом, войски весьма много терпели в лагере от непогоды. По недостатку подножного корма и [294] фуража много погибло лошадей так, что в отгонных табунах в две ночи пало их 350. В следующие дни от жестоких морозов некоторые солдаты поознобились; после во время оттепели стали делать землянки. — Между тем в гор. Кубе несколько суток сряду день и ночь играла музыка и жители веселились в честь новому Гассан-Хану.

16 Ноября Подполковник Чемезов прибыл в лагерь отряда Генер. Булгакова с транспортом; все лошади и волы были чрезвычайно изнурены.

19 Числа приказано Кавказскому гренадерскому полку следовать в Дербент в команду Генералу Савельеву, а на место его пошел Угицкий полк, который до Самура конвоировал Княгиню Беке; оттуда она отправилась в Дербент с собственным конвоем, состоящим из 200 челов. конницы. [295]

1 Декабря, проехал через отряд Генерала Булгакова из С. Петербурга курьером Подполковник Граф Витгенштейн (Ныне Генерал-Фельдмаршал) к Графу Зубову с указом, что по кончине Государыни Екатерины II взошел на престол Всероссийский Император Павел I. — За сим известием вскоре прекратились все военные действия корпуса Графа Зубова.

4 Числа, Генер. Булгаков получил повеление следовать с частью войск к р. Самур для наблюдения за предприятиями Ших-Али-Хана, который всех жителей с р. Самур выгнал к верховью ее и собирал снова силы. Взяв Хоперский Козачий полк и батальон егерей Генер. Булгаков пошел из дер. Худаша; к нему присоединились собранные Гассан-Ханом Кубинские войска пешие и конные до 2,000; они разделились на [296] десять участков, в каждом быль свой значок особенного цвета; шли толпами без всякого порядка. Не смотря на зимнее время войска на местах ночлегов находили провиант и фураж, заготовленные попечением Гассан - Хана. Отряд от Зиахур вверх по Самуре через сел. Газире в Цухул; переходы были весьма трудные по грязной дороге через леса; путь расчищался нарочито рабочими. Гассан – Хан с своим войском для ночлегов располагался в деревнях, а Русские на биваках в поле. 9 Декабря за Самурою показался Хамутай-Хан с войском от Кибира, и шел вниз по реке. Генерал Савельев с отрядом вышел против него из Дербента, 10 Числа, партия неприятелей напала в лесу на команду посланную за дровами, но отраженная стрелками скрылась; при чем злодеи оставили одно ружье и [297] поранили солдата брошенным в спину кинжалом (Горцы весьма искусно умеют бросать кинжалами в противника за 20 шагов, взяв за самый конец острия) — В следующий день Хоперского полка сотник Гречкин послан был с командою для разъезда до половины пути к сел. Газире, где стоял пост занимаемый 200 Кубинского войска; на обратном пути напали на него неприятели, однако после сильной перестрелки он прискакал в лагерь без урона будучи только сам ранен в плечо. Вскоре были атакованы на посту Кубинцы, завязалась драка, в которой с обеих сторон оказалось довольно убитых и раненых; однако Кубинцы восторжествовали и взятых в плен трех Хамутаевцев представили Генер. Булгакову. Гассан - Хан получил вскоре после того известие, [298] что Хамутай - Хан заключил с Генер. Савельевым условие о подданстве его России. К Гассан - Хану приехали Лезгинский старшина и Юзбаша Ахтипаринский для заключения с ним дружественного договора.

13 Декабря, отряд Генер. Булгакова перешел к сел. Гезире. От Генер. Савельева получено известие, что действительно Хамутай -Хан вступил в подданство России, дал в том присягу и аманатов; о чем выдал находившихся у него в плену Русских беглецов.

16 Числа, от Графа Зубова получено повеление о приведении войск к присяге на верность службы Императору Павлу I. Для сего, по пробитии Гснерал-Марша и по возам, все полки стали в строй, а потом составили круг; тут прочитали им манифест и присягу, отслужили молебен, из круга опять вытянули строй, сделали три залпа [299] из ружей, прокричали ура! И заключили церемониал 101 выстрелом из пушек. Гассан - Хан с своими чиновниками был безмолвным зрителем сего воинского обряда.

17 Числа, Генер. Булгаков со своим отрядом перешел через Худат в лагерь при гор. Кубе. Все обозы сосланы были в Шибран под прикрытием Острогожского полка. Во время следования обозов от Кубы много пало лошадей и волов от жестокой стужи, грязи, мороза и недостатка фуража. 19 Числа проехал курьер к Графу Зубову от Государя с повелением вывести войска в Россию.

23 Декабря отправилось первое Семейное козачье войско на Терек в свои жилища для поправления лошадей. Генералу Булгакову предписано от Графа Зубова идти с пехотою в Баку, а конные полки отправить на Куру. — В последних числах [300] Декабря зима усилилась; снегу выпало везде на четверть аршина, а морозы продолжались жестокие; от чего много гибло лошадей, скота и поознобилось людей.

Персидский Шах Ага-Могамет-Хан находился в Метеде (Город в Корасанской провинции в Персии) когда получил известие о вторжении Российских войск в Дагестан. Поручив воинство свое одному Хану из племени Каджаров он поспешил в Тегеран. Хотя время года было уже довольно позднее для военных предприятий однако Шах приказал своим военачальникам быть в готовности к походу с открытием весны будущего года для наказания, как говорил он, неверных, дерзнувших выйти из Европы похищать земли у правоверных. Персия была бы в большой опасности, если бы [301] завязалась войною с Россией; но кончина Императрицы Екатерины II рассеяла бурю, угрожавшую Шаху. Российские войска, повсюду сохраняя строгую дисциплину и порядок, оставили весьма выгодное для чести и славы своей у жителей впечатление.

В начале 1797 года Высочайшим повелением полкам находившимся в корпусе Графа Зубова, по снабжении их провиантом, лошадьми н деньгами, назначено было с своих мест идти в Россию.

Между тем мать Гассан – Хана, для утверждения дружбы с Хамутаем-Ханом, поехала сватать у него дочь за своего сына. На пути попалась она в руки старшему сыну своему Ших-Али-Хану, который остановил ее и угрожая смертью приказал сказать младшему брату своему, что если он попадется к нему, то непременно выколет ему глаза, однако позволил ей ехать к [302] Хомутаю. Гассан - Хан, проведал о злодейских намерениях над ним старшего брата, выпросил у Генер. Булгакова для охранения своего 200 солдат на собственное содержание; известясь же, что Хомутай - Хан принял мать его с презрением, и не выпускал из своего владения, а конвой задержал в плену, весьма опечалился. Ших-Али-Хан прислал к Генер. Булгакову письмо, в котором объяснял, что он будучи виноват против Императрицы скрывался у разных владельцев в горах, а ныне узнав о восшествии на Российский престол нового Императора возымел желание вступить в подданство Его Величества, почему и просил не отягощать его подданных реквизициею; Гассан -Хан, видя свою опасность, приехал в Баку к Генер. Булгакову и просил защиты. Генерал послал толмача в Кубу разведать о намерениях [303] Ших-Али-Хана; тогда сомневаясь в покровительстве Русских Гассан-Хан под прикрытием 50 человек Кубинцев уехал в Дербент. Посланный толмач возвратившись в Баку донес Генер. Булгакову, что Ших-Али-Хан 11 Марта вошел в Кубу с войском около 700 челов. и когда он, толмач, представлен был к Хану, то сей одарив его поручил доставить к Генералу письмо говоря, что вреда Русским войскам причинять не будешь, и подтверждал то клятвою. После сего Ших-Али-Хан писал нисколько раз к Генер. Булгакову в Баку с предложениями услуг и с изъявлением весьма доброго расположения.

17 Марта, по повелению Главнокомандующего войсками в Грузии Графа Гудовича, Генералы: Булгаков, Платов, Полковники: Раевский, Бакунин, Кривцов и Багратион составили военный совет, на [304] котором определено: по неимению в Углицком пехотном полку подъемных лошадей дать оному от кавалерийских полков по 70; в Шабранском округе собраться всем войскам и отдохнув от понесенных в кампании трудов идти целым корпусом на Терек; на стоящее у Низабашской пристани суда (привезшие провиант) сложить все тягости и партикулярные экипажи. — Граф Зубов, для лучшего распоряжения по флотилии, приехал сам в гор. Баку, а оставшиеся на Куре войска поручил Генералу Рахманову.— По неимению подъемных лошадей от некоторых полков патронные ящики отправлены на Низабашскую пристань.

19 Марта, составлен второй военный совет, на котором определено : для безопасности прохода войск занять Дербентский путь Углицким пехотным и Нижегородским [305] драгунским полками, а настоящий лагерь войск подвинуть к Шабрани на 4 версты и дожидаться полков идущих от Куры; для успешного заготовления сухарей на все полки послать от каждого к Низабатской пристани команды хлебопеков. — Между тем войски, находясь беспрерывно в лагере, много терпели нужды от холода, ненастной погоды и недостатка провианта.

16 Апреля, Генер. Рахманов с войсками от Куры прибыл к Баке.

18 Числа, Генер. Булгаков получил повеление от Графа Гудовича употребить все средства вывести благополучно войски из Дагестана в Россию; через день еще прислано повеление поспешишь с войсками идти на Терек.

27 Апреля, Генерал Булгаков отдал войскам приказ, что Граф Зубов уволен от службы по прошению своему для излечения от [306] болезни, а войска поручает ему Генерал-Лейтенанту Булгакову. По сему оные разделились на три части: первую под командою Генер. Платова, составляли: Чугуевский полк, два легкоконных эскадрона, Охотничья Донского Войска команда, Калмыцкая команда, и батальон Воронежского пехотного полка; вторую часть, под командою Генер. Рахманова, составляли: Острогожский легкоконный полк, батальон Казанского полка, батальон Кабардинского, два егерских батальона и сводный гренадерский батальон, Волгский и Машлыкина Донской полки, 200 Козаков Янова полка и 400 Черноморцев; третью часть, под командою Полковника Олсуфьева, составляли: Астраханский и Владимирсий драгунские, и Тифлисский пехотный полки. Наконец вся полевая артиллерия, обоз, при них для прикрытия егерский батальон, эскадрон Таганрогского полка, Гребенское [307] войско, Хоперский козачий полк и конвойная Донского Войска команда собственно составляли главную квартиру Генерал- Лейтенанта Булгакова.

6 Mая, все четыре колонны войск тронулись в поход. Генерал Paxманов с своею колонною остался в арьергарде; при сем выведено было из окрестных селений до 40 Армянских семейств, пожелавших добровольно переселиться в Кизляру. 10 Числа, войски перешли р. Самур беспрепятственно по причине маловодья. 12 Числа, Полковник Раевский с Нижегородским драгунским полком и Углицким пехотным пошел с реч. Рубаса за Дербент.— Около 1000 семейств Армянских пристали к прежним и шли вместе с войском.

15 Мая, колонны подошли к Дербенту. Жители в присутствии Генералов Булгакова и Платова и [308] Савельева, при многих Штаб-Офицерах присягали в верности Гассан-Хану и в подданство России.— Для удобности в марше колонны пошли порознь одна от другой на один переход. — Всех Армян под прикрытием Хоперского козачьего полка выведено было из Дагестана на Терек 375 семейств или 2500 душ; в пути продовольствовали их казенным провиантом.

20 Мая , Генер. Савельев с гарнизоном вышел последний из Дербента. — Хотя Гассан-Хан в присутствии Российских Генералов принял присягу в верности от жителей города; но чувствуя, что не в силах сопротивляться старшему брату своему Ших-Али-Хану, оставил город и с матерью поехал в Тарки к Шамхалу просить его защиты; равномерно и первый Дербентский Бек Хадыр выехал из города с семейством просить [309] покровительства у Кади-Хана Табасаранского — Едва войски наши отошли на несколько верст от Дербента, как услышали там три пушечных выстрела, почему и заключили, что Ших-Али-Хан опять завладел городом.

27 Maя, Генер. Булгаков, не доходя с войсками насколько переходов до Терека получил уведомление от Шамхала, Тарковского через письма от Ших-Али-Хана, что Персидский Шах Ага-Могамет-Хан с многочисленным войском вступил в Ширванскую область.

Действительно, Ага-Могамет- Хан, узнав, что Русские войска находятся в совершенном отступлении, вознамерился опять войти в Грузию. С наступлением весны Персидские войска в числе 60,000 оставили Тегеран. Прибыв к Араксу Ara-Могамет известился, что жители Шуши хотят выдать ему [310] своего Правителя Ибрагим-Хана, преданного России, но он ушел в Дагестанские горы; при чем они просили Шаха ускорить свое пришествие для занятия города. По сему уведомлению Ага-Могамет, оставя все обозы с тягостями и большую часть войска для прикрытия оных, сам с отборным корпусом легкой кавалерии спешил занять ту крепость, которая столь долго противилась всем его усилиям. Аракс налился от таяния снега и вышел из берегов, но он не мог остановить Шаха, который велел войскам переправляться. Часть пошла на судах, а которые не уместились, те опасаясь его гнева, бросились вплавь. Быстрота воды многих унесла, но Шах достиг своей цели. Он вступил в Шушу прежде, нежели Ибрагим-Хан успел собрать партию приверженцев для завладения ею. Однако в то мгновение, когда [311] Персидские войски уже считали победы, надеясь их выиграть, случилось одно из таких происшествий, каковые обыкновенно в Государствах, подвластных Азиатскому самовластию бывают главнейшими причинами важных перемен. Уже три дня прошло, как Ага-Могамет-Хан обладал Шушою, вдруг завелась сильная ссора между одним Груэинцем, невольником Шахским, находившимся у него в прислуге, по имени Садуком, и другим таким же рабом, по имени Кодадагом. Ага-Могамет, разгневанный произведенным ими шумом, приказал их тотчас умертвить. Великий Визирь Садук-Хан-Чикаки умолял Шаха о помиловании. Ага-Могамет отвергнул его убеждения, но как то было ночью в пятницу, посвященную молитве, то исполнение приговора он отложил до утра следующего дня. Отчаяние дало силы двум несчастным; [312] коль скоро Шах предался сну, они вошли в его палатку с человеком, которому сообщали о своем намерении, и— ударом кинжала умертвили Шаха. Вероятно что сам Великий Визирь побудил их к сему злодеянию; это подтвердилось в последствии; ибо не только он принял убийц под свое покровительство, но похитил также большую часть драгоценных камней; потом собрав войска своего племени домогался трона. — Таким образом погиб Персидский Шах, Евнух, Ага-Могамет-Хан на 63 году от рождения.

Между тем, в первых числах Июня, все войска Российского корпуса из Дагестана переправились за Терек a 9 числа сам Генерал-Лейтенант Булгаков явился к Графу Гудовичу, который осматривал прибывшие полки.

Таким образом кончалась [313] Экспедиция корпуса войск Графа Валериана Александровича Зубова, которая прославила могущество, дисциплину, храбрость и терпение Русских воинов. Без важных потерь в короткое время приобретены были целые Области, на которых столь сильно подействовало влияние державы Российской, что хотя оные и были упразднены войсками, однако жители сохранила преданность свою Российскому Правительству и в поздние времена. Императрица Екатерина озарила Восток своим Именем: Персияне не могли слышать без удивления рассказов некоторых из своих купцов, которые проезжая Россию были свидетелями мудрости во внутреннем правлении сей обширной Империи, и побед, всегда сопровождавших войска Великой Государыни. Более всего для них казалось чрезвычайным видеть Особу слабого пола, производящую толико [314] чудес; без сомнения это покажется чрезвычайносью в глазах нации, где прекрасный пол унижен до состояния рабства. Так Императрица Екатерина Великая своими превосходными качествами стяжала и от Персиян наименование Куршиди-Кулла (венчанное Солнце).

Текст воспроизведен по изданию: Историческое известие о походе российских войск в 1796 году в Дагестан и Персию под командою графа Валериана Александровича Зубова // Отечественные записки, Часть 31. № 88. 1827