ИСТОРИЧЕСКОЕ ИЗВЕСТИЕ О ПОХОДЕ РОССИЙСКИХ ВОЙСК

в 1796 году в Дагестане и Персии под Командою Графа Валериана Александровича Зубова.

(Известие cиe заимствовано из журнала одного соучастника сего похода, с присоединением к оному сведений о действии Персидских войск в Грузии и кончине Шаха Ага-Могамет-Xaнa)

В 1795 году Персидский Шах-Ага-Могамет вторгнулся с 6о,ооо войска в Грузию. В Апреле месяце войски его были собраны на долинах Тегеранских. Никто не знал о цели похода до самого выступления армии. Ага-Могамет разделил ее на три части: первая с правого крыла двинулась чрез Муганскую степь в Ширван и в Дагестан; вторая часть с левого крыла пошла на [128] Эривань, а третья в средине, предводительствуемая самим Шахом пошла к Шуше, главному городу и крепости в Карабахской области. Эта часть войска переправилась чрез Аракс по мосту, устроенному нарочно Солейман-Ханом, посланным для сего вперед. Часть правого крыла прошла по берегу Каспийского моря, не встречая нигде препятствий при покорении многих незначительных владельцев;. но Ханы Эриванский и Kapaбахский, воспротивились силам Персии; при чем Царь Грузинский получив повеление явиться к Шаху с обыкновенною данью, отвечал, что он признает над собою власть одной Императрицы Российской. Персидские войски состояли вообще из одной кавалерии, а потому не в состоянии были вскоре покорить Эривань и Шушу. Хан Эриванский защищал свою независимость с упорностью. В первом сражении [129] пред вратами Эриваня будучи разбит, он заперся в крепости, которую Персияне содержали в блокаде, также как и Шушу. Ага-Могамет, оставил достаточно войска для блокирования сиих двух крепостей и удержания в повиновении покоренной области, соединил при Ганже (ныне Елисаветполь) все части своего войска (Новейшее вторжение Абаз - Мирам в Грузию произведено, как видно, по тому же плану, но не с такою решительностью) , которое простиралось до 40,000, и с сею толпою двинулся прямо к Тифлису. Гераклий вовсе не ожидав, чтобы Шах, не покорив прежде Эривани и Шуши решился идти на Тифлис; отважился один без всякой другой помощи встретить врагов своих в открытом поле. Он даже осмелился первый выступить на Персиян имея не более 10,000 Грузинского войска, и для того занял выгодное [130] местоположение верстах в 60-ти от Тифлиса. — Началась битва, Грузинцы истощили всю храбрость свою, но будучи не в состоянии преодолеть многочисленные силы врагов своих, обратились в бегство (Во время сражения Ага-Могамет приказал воспевать стихи Фердузи из поэмы Шах-Наме для ободрения войска. Этот обычай издавна существует у Персов — и достоин подражания). Несчастный Гераклий с семейством бежал в горы; Ага-Могамет преследуя Грузинцев с ожесточением до Тифлиса, принял намерение наказать непокорных. Невозможно определить настоящего числа побиенных: церкви были разрушены, умерщвленные Священники были низвергаемы в р. Куру. Злодеи пощадили только детей и девиц коих забрали себе в неволю (Мулла Могамет Шах, описавший действия Каджаров читает выведенных в плен не более 5 000; но Грузинцы и Армяне, наиболее заслуживающие доверия простирают число cиe до 25 000, что кажется вероятнее: 5 000 могли быть взяты из одного, Тифлиса, a прочие из окрестностей). [131]

По разорении Тифлиса (в Октябре) Ага-Могамет пошел обратно через Ганжу, и в намерении на будущую весну покорить остальные провинции расположился для зимнего кочевья в долинах Муганских при соединении р. Куры с Араксом. Он отдал Ширванскую область одному из главнейших Ханов своего племени; но по жалобам жителей принужден был вскоре потребовать его к себе; услыша о том сии последние воспользовались немилостью Шаха и убили его. Такое происшествие весьма огорчило Агу-Могамета, и все ожидали от него жестокого мщения убийцам; но Шах умел скрывать огорчения и удерживаться [132] от гнева, коль скоро политика того требовала; он простил Шнрванцев по ходатайству нового Хана, который явился к нему от жителей с умолением о помиловании и с клятвенным уверением в совершенной их преданности. Хан Эриванский, услыша о поражении Гераклия, также скоро сдался; но Шуша еще держалась. Ибрагим Кали-Хан умел отклонить все домогательства и угрозы Шаха; у Персиян совершенно не было Артиллерии, а потому они довольствовались только разорением окрестностей Шуши. Георгий, сын Царя Гераклия, получил от Шаха позволение возвратится в Грузию, и принести за себя и отца своего присягу в совершенной ему покорности, с обещанием платить ежегодно определенную дань. После сего торжествующий Ага-Могамет короновался в Ардевиле, и оставя часть войск в покоренных областях [133] Грузии отправился в Корасан для наказания Узбеков и Туркменцев.

Императрица Российская Екатерина II с прискорбием узнала о постигшем бедствии Грузинского Царя и подданных его, единственно за то, что состояли под Ея покровительством. Граф Гудович был потребован в С. Петербург; возвратясь оттуда, он приступил к приведению в исполнение данных ему наставлений о войне с Персией.

1796 года в исходе Марта месяца для составления корпуса войск, назначенного в Дагестан, собирались к Моздоку полки: Нижегородский и Астраханский Драгунские, и Хоперский козачий, квартировавшие около Ставрополя. В Кизляре уже находились: Генерал-Аншеф Граф Гудович, и Генерал-Порутчик Граф Валер. Алексан. Зубов. Переправа через Терек назначена была у Каргалинской станицы, где прежде всех перешел [134] (8 Апреля) Хоперский казачий полк по понтонному мосту, и расположился лагерем на правом берегу реки. На другой день перешли за Терек Волгской и Донской Машлыкина Козачьи полки, и подались на 12 верст к Лащуринскому посту. Партия козаков были посланы далее верст за 10 к реч. Каргане. — 10-го Апреля полки выступили вперед на назначенную от Обер-Квартирмейстера позицию. Генерал-Майор Булгаков с частью войск переправился того же дня через Терек и пришел на лагерное место за реч. Каргану. За ним Генерал-Майор Римский-Корсаков переправился через Терек с своею частью войск и присоединился к общему лагерю. Наконец 12-го Апреля Корпусный Командир Граф Зубов прибыл из Кизляра к войскам. Его встретили с пушечной пальбою. Солдатам велено стоять в строю просто без [135] оружия; Граф ходил по всему лагерю и здоровался.

13 Апреля последовало росписание войскам, которые разделили на бригады. Первая под командою Генерал-Maйopa Булгакова составилась из двух батальонов Кубанского Егерского корпуса и двух батальонов Кавказского Гренадерского полка; вторая бригада под командою Генерал-Maйopa Римского-Корсакова из одного Гренадерского батальона, одного батальона Воронежского и Тифлисского пехотного полка. Первая кавалерийская бригада под командою Генерал-Майора Барона Беннигсена состояла из Владимирского и Нижегородского Драгунских полков, а до прибытия его командовал бригадою командир второго полка Полковник Раевский; вторая Каваллерийская бригада под командою Графа Апраксина состояла из Таганрогского и Астраханского Драгунских полков. [136] Нерегулярные козачьи полки вверены были в команду Генерал-Maйopy Платову, а до прибытия его командовал ими Командир Хоперского козачьего полка Подполковник Баранов. О парке артиллерии при росписании войск в приказе ничего не было сказано, но из последующего видно, что при оном находилась осадная артиллерия. — К корпусу прибыли еще Моздоцкий козачий полк, Легионный эскадрон, Гребевское и Семейное козачьи войски. В последствии времени прибывали еще к корпусу другие полки так, что в действии находилось около 30 000 войска. Между тем Главнокомандующий Граф Гудович с 8 000 пошел через Кавказ к Тифлису.

18 Апреля корпус Графа Зубова тронулся в поход по направлению к Дербенту. Первый переход сделал в 40 верст; погода весьма благоприятствовала; козаки на пути [137] убили много диких кабанов. 19-го числа дошли до р. Сулака. Козачьи полки первые стали переправляться: обоз на малом Татарском пароме, люди раздевшись вплавь на лошадях; оружие, седла и платье на Татарских каюках или малых лодках. Регулярные войски заняли место лагеря не переправляясь за реку у деревне Кози-юрт, которой владетеля Граф Зубов за усердие к Русским пожаловал в Капитаны. Из окрестных селений Кумыки привозили в лагерь много свежей красной рыбы и продавали дешево. Козаки и пехотные стрелки на мясную порцию набили себе много дичи.

20 Апреля в день Пасхи все Господа Штаб и Обер-Офицеры являлись с поздравлением к Графу Зубову. Он христосовался со всеми Генералами и Штаб-Офицерами. Молебствие происходило в Церквах [138] Драгунских полков Таганрогского и Владимирского.

21 Апреля наведен через Сулак понтонный мост. В час по полудни Генерал Корсаков с частью войск перешел на ту сторону реки и отойдя 7 верст стал лагерем у реч. Урус-Капар. Все козачьи полки, пять орудий артиллерии и два батальона Егерей составили под его командою передовой отряд. За ним перешли через Сулак все провиантские фуры подвижного магазина. Для прикрытия сего транспорта оставлен Донской козачий Машлыкина полк, а прочие с передовым отрядом в следующий день перешли до речки Бока-су. 22-го числа главный корпус перешел к сел. Янгаюрт Шамхалова владения. Здесь встретил Графа Зубова сын Шамхала и получил богатые подарки. На сем переходе получено от Главнокомандующего Графа Гудовича [139] назначение быть командирами козачьих полков: Волгского Подполковнику Миллеру-Закомельскому, Гребенского Подполковнику Чаплицу и Семейного Подполковнику Фон-дер-Палену.

25 Апреля авангард с Генералом Корсаковым перешел город Тарки стал в 2-х верстах от оного, а главный корпус не дошел 2 версты и расположились лагерем. Во время перехода Русских через город жители обоего пола, всякого возраста и звания толпами выбегали смотреть на необычайное для них устройство, оружие и одежду войска; равномерно и для Русских, как люди, так домы их и сады, отменные деревьями, по свойству климата, казались новостью и обращали на себя внимание.

29 Апреля от сел. Хамаметкали Генерал Булгаков с частью войск отряжен идти чрез горы для [140] атакования города Дербента с южной стороны. Отряд сей составляли полки: Астраханский и Таганрогский Драгунские, Хоперский и Семейный козачьи, один Кавказский Гренадерский и два Егерских батальона, 4 роты гренадер и 6 орудий артиллерии.

30-го числа отряд перешел речку Дарбах и прибыль к мес. Хаменды Табасаранского владения. Сам Кади-Хан явился к Генералу Булгакову с уверением в своей преданности России и был благосклонно принят. По причине трудной дороги от частых подъемов и спусков через крутые горы, из отряда сего пришли на лагерное место (1 мая) только козачьи и драгунские полки с легким обозом, a прочие ночевали в ущелье. На сем переходе все солдаты и Офицеры понесли большие трудности; даже сам Генерал Булгаков ночевал на пути без покрова, преданный ненастью погоды и [141] понеся много беспокойства в продолжении дня. Во всю ночь шел дождь. Нагорные жители партиями бродили повсеместно удивляясь многолюдству и трудам наших солдат; особенно занимали и ужасали их пушки. Оставшиеся обозы и артиллерия уже к рассвету следующего дня при помощи козаков и почти всей пехоты вышли из ущелья. Перешед через селение Мурза-Бека, брата Кадиева, отряд вышел с гор на плоскогорье к большой речке; от сильного дождя в продолжении ночи вода вышла из берегов в потопила лагерь так, что везде оной было по колено. Поутру на другой день шесть козачьих лошадей от изнурения и голода поели какой-то ядовитой травы; и от того вскоре пали в ужасных судорогах. По сим неудобствам отряд перешел лагерем на другое место за 3 версты далее по речке. 3-го мая [142] Подполковник Баранов отрядил Хоперского полка 100 человек козаков для открытия дороги к гор. Дербенту; они перешед через пустую деревню поймали одного Персиянина, гнавшего в город баранов, и еще двух шедших туда же по берегу моря с южной стороны; потом следуя далее открыли конный неприятельский пикет, который без сопротивления отступил поспешно к стенам города, а бежавшие в садах 3 человека были пойманы; равномерно захвачены шесть арб (Большая одноколка на двух высоких колесах) на буйволах с пшеничной мукою, ехавших по берегу моря, и при них 5 человек. Вскоре подошли козачьи полки. Подполковник Баранов осмотрев переправу через речку для отряда, приказал передовой команде подступить к [143] Дербенту; разделясь на малые партии она подошла к городу от моря по дороге на 4 версты и завела перестрелку с неприятельскими пикетами, которые будучи подкрепляемы своими из города потеснили козаков, и заставили их отступишь еще за версту для соединения с Хоперским полком; тогда снова и с быстротою все вместе ударили на Персиян, которые не выжидая нападения бросились к стенам города; тут будучи подкреплены высланною из него пехотою они спешились, засели за камни, в рытвины, канавы; окружающие город и производили сильную стрельбу. К Хоперским козакам подошли еще Семейные и несколько Волонтеров, что и завело ужасную ружейную пальбу с обеих сторон, которая продолжалась два с половиною часа. Между тем прибыли Генералы Булгаков и Апраксин с регулярною [144] кавалерией, но в дело оную не употребляли по причине неудобности местоположения; при сём изредка стреляли с нашей стороны, две полевые пушки. С окончанием дня пальба прекратилась; дело довершили спешившееся драгуны, посланные с гор неприятелю во фланг, что и заставило его скрыться в город и продолжать стрельбу со стен оного, хотя без всякого вреда. С нашей стороны убит один Офицер, ранено три козака и три лошади. Ночь была лунная, светлая, Место перестрелки заняли егерские батальоны с полевыми орудиями артиллерии; вправо от них к морю расположились козаки, а левый фланг, прикрытый садами, заняли пикеты Драгунские.

Граф Зубов с главным корпусом войск пришел к Дербенту 1-го Мая, и обложил его с северной стороны, расположив лагерь от [145] гор до моря в расстоянии от города на 4 версты, 2-го числа послан был от него конный отряд для обозрения окрестностей города до самых стен оного: неровность местоположения способствовала только для действий пехотою. Почитая за необходимое занять одну из трех башен стоящих перед градскими стенами Граф отрядил для сего Полковника Кривцова с Воронежским батальоном. Пользуясь темнотою ночи (3 Мая) наши подошли очень тихо, и приставили к башне лестницы не быв примечены; но когда солдаты готовились лезть на оные, то караульные в башне проснулись, и Персияне стали защищаться отчаянно. Град пуль и камней посыпался с верха башни; наши принуждены были отступить; ибо от первых выстрелов Полковник Кривцов получил три раны в голову, а Майору Веревкину [146] прострелили обе ноги; сверх того ранено еще 3 Офицера, 15 рядовых, и убито 6 человек.

В следующие дни производилось обозрение города, Инженерными Офицерами и самим Графом Зубовым, для заложения батарей и подведения траншеи; войска со всех сторон обложили город не далее 400 сажень от оного: к морю, поставлена была кавалерия, со стороны гор Егеря и несколько Артиллерии. Во время движения войск наших производилась из городских пушек безвредная стрельба. Для предохранения Артиллерии от неприятельских выстрелов 7 Мая в ночь сделана с южной стороны в 200 саженях от города батарея для 5 тяжелых орудий, а с северной против третей башни сделана батарея для 4-х таких же пушек и одной мортиры. В нескольких местах особо поставлено было по 2 орудия. С [147] рассветом дня началась канонада со всех батарей; по замешательству жителей замечена было, что много вреда причинено в городе — В полдень явились к Генералу Булгакову Армяне с р. Самура с предложением, что они желают быть подданными Российской Императрицы. В знак своего усердия они поймали ночью выехавшую из города в море лодку с посланием от Дербентского Правителя Шах-Али-Хана с письмами к Хамутаю, Хану Казыкумыцкому и к Лезгинам, коих приглашал он подать городу помощь, обещая за то невольников и похвальные грамоты.

Во всю ночь и утро 8 Мая под выстрелами наших батарей войски занимались деланием шанцев и рыли траншеи. В 10 часов утра стали Штурмовать верхнюю башню. 3acевшие в ней Персияне защищались упорно, будучи [148] с городских стен ружейным огнем; но когда верхняя часть башни была повреждена ядрами, то находившиеся в оной Персияне пришли в такую чрезвычайную робость, что сами бросались из окон на штыки солдат наших, стоявших вокруг башни, и когда Русские взошли на верх по лестницам, то не нашли там ни души неприятеля; оставшиеся внизу башни Персияне защищались отчаянно, и были все побиты. По взятии башни, поставлен в ней караул — Ночью сделали с северной стороны против города еще две батареи у большой дороги, и со всех в продолжение ночи производилась изредка стрельба.

По приказанию Генерала Булгакова с отряда южной стороны от всех полков должны были выехать обозы на встречу транспорту, шедшему с провиантом под прикрытием Гренадерского батальона. [149] Первый обоз выступил Кавказского Гренадерского полка, и только отошел от лагеря верст 10, как был атакован партией Горцев, подвластных Хамутаю, Хану Казыкумыцкому. Они разграбили 4 повозки от которых увели 9 солдат и 9 лошадей, да убили 2 челов. Семейного войска пикет усмотрев бегущих солдат от обоза дал знать в отряд Генерала Булгакова; посему известию послан быль Хоперский козачий полк для преследования разбойников, потом выступили и прочие легкие полки конницы под личною командою Генерала Булгакова, который узнав, что партия хищников скрылась в горы возвратился в лагерь, Хоперский полк гнался за разбойниками около 25 верст; на пути соединились с ним 200 конных Горцев Мурза-Бека , брата Кади-Хана, который уведав о намерении Хамутая напасть на [150] транспорт Русских, приготовился, по словам его, защищать оный. Не догнав разбойников Хоперский полк возвратился в лагерь.

9-го Мая с наступлением дня со всех батарей открылась по городу канонада; жители, не испытавши ещё ужасного действия артиллерии, со стен города поздравляли насмешливо солдат с праздником и отвечали на пушечные выстрелы ружейными. Пятипушечная батарея против угловой башни города с южной стороны действовала так удачно, что к полудни разбила оную на три сажени сверху; равномерно и прочие батареи нанесли большой вред городу. Наконец устрашенные жители выслали от себя одного знатного Гаджи в отряд к Генералу Булгакову с просьбою о пощаде и о принятии города в Российское подданство. Сего вестника победы тотчас отправили к [151] Графу Зубову, при котором он и остался, а пальба с батарей продолжалась. — Между тем транспорт и полковые обозы прибыли с провиантом благополучно.

10 Мая пальба с батарей продолжалась по городу; вышедший оттуда Гаджи отпущен обратно с тем, чтобы осажденные немедленно сдавались, если просьба его справедлива. Генерал Беннигсен с Владимирским и Нижегородским Драгунскими полками отряжен был занять от моря предместье города, называемое Дубары, а пехоте велено приготовиться в следующую ночь штурмовать город, еслиб предложение Гаджи оказалось ложным. Но только он вошел в город, как выступили оттуда шесть человек старшин с подтверждением прежней просьбы и с изъявлением общего желания всех жителей о принятии их в подданство Poccийской [152] Императрицы. Тогда стрельба с батарей прекратилась, и через город послан Вахмистр Сурков с Персиянином объявишь на другой стороне Генералу Булгакову о сдаче города. Генерал-Maйopy Савельеву приказано было идти с Московским пехотным полком, батальоном Казанского полка и батальоном Кавказского Егерского корпуса занять город. С приближением войск сих к городу, вышел из оного владевший Дербентским и Кубинским Ханствами Ших-Али-Хан со свитою и сестра его Беке, коих встретил дежурный Полковник Меллер-Закомельский и препроводил к Графу Зубову. После того вышел из города столетний, седой старец с ключами городскими, в обратясь к народу, стоявшему на стенах города, спросил по обычаю: отдать ли город победителям? — Все единогласно отвечали, отдать. Тогда [153] Старец сделал вид, будто отпирает ворота, и положив ключи на блюдо поднес их к Генералу Савельеву в сопровождении пяти человек старшин городских. Генерал Савельев приняв ключи в 4 часа по полудни ввел войски в город с музыкою и распущенными знаменами; они заняли караулом все ворота и прочие места, требующие охранения. Жителей в городе было по их показанию, Магометан обоего пола до 6,000, да Армян городских и взятых из окрестных деревень до 3,000, из коих способные носить оружие по принуждению защищали город и содержали караул в башнях, только по счастью не в той, которая взята штурмом. Домов считалось в городе около 2,200, лавок 450, мечетей 15, караван- сараев 6, шелковых фабрик 30, и бумажных 113. С самого начала осады все жители от малого до [154] старого каждую ночь выходили на стены городские, занимались только криком и стрелянием, дабы скрыть робость свою и казать многолюдство. — Генерал Савельев назначен быль Комендантом города. Жители находились в большом страхе, когда от них стали отбирать оружие, и сложили его в Караван-Сарай под караул. Впрочем ласковое обхождение победителей ободрило их; торговцы стали на базарах продавать съестные припасы, напитки, фрукты и разные товары, как среди мира. — 11-го числа в ночь Подполковник Мансуров послан быль с донесением о взятии Дербента к Императрице Екатерине, а 13-го Подполковник Миллер туда же отправлен с ключами города. Ших-Али-Хан н его чиновники были арестованы перед разводом войск, и к ним приставлен строгий караул; [155] только мать его, приехавшая из Кубы, к нему была допущена. В церкви Владимирского Драгунского полка совершено было молебствие о взятии города, и из всех пушек сделано по одному выстрелу. 18-го Мая Граф Зубов с Генералитетом и Штаб-Офицерами имел торжественный выезд в город, при чем также было сделано из всех пушек по одному выстрелу. Жители скрывая робость свою и ненависть, старались казаться почтительными и толпою всюду провожали Генералов; особенно привлекало их внимание богатая одежда Генералитета, ордена и блеск конских уборов.

Таким образом покорен в последний раз силою Российского оружия гор. Дербент, сии Злотые Врата Кавказа (Когда в 1806 году Генерал-Лейтенант Глазенап подступил к Дербенту, то жители недовольные развратным поведением Ших-Али-Хана выгнали его из города, который занят был Русскими без выстрела) ; никогда в [156] позднейшие времена не было столь много войска посылано по сему тесному пути между горами и морем. Впрочем для достижение цели в военном отношении с самого начала было поступлено весьма благоразумно: если б Граф Зубов не послал через горы в обход с Генералом Булгаковым отряда войск для пресечения всяких сообщений Дербента с Кубою, подвластной тому же Ших-Али-Хану; то взятие города представило б более затруднений, и произвело более кровопролития при усилении гарнизона стечением подвластных Хану народов. Употребление понтонных мостов, осадной артиллерии, подведение траншей и подвижные магазины показывают правильную методу войны, употребленной [157] для завоевания Дагестана. Замечательно также, что все, в последующие времена соделавшиеся известными России и Европе Генералами, как-то: Беннигсен, Платов, Раевский, Апраксин, Римский-Корсаков и прочие испытали здесь свои воинские таланты. Видно, в школе Кавказской войны, где беспрерывно являются препятствия, как от самой природы земли и климата, так равно и от вечнобуйных, полудиких народов — могут образоваться Генералы.

24 Мая от гор. Дербента войскам сказан поход. Генерал-Maйор Платов с легко-конным Чугуевским полком, Хоперским, Волгским, Семейным, Гребенским козачьими и Легионной командою составлял Авангард. За ним следовала пехота, артиллерия, тяжелая кавалерия и обозы. Переход сделав до р. Рубаса по направлению к Кубе. — Здесь [158] войски стояли целую неделю на месте. Граф Зубов собирал сведения о силах и положении неприятеля, дабы решительнее приступить к действию. — В это время от Казыкумыцкого Хана Хамутая прислан был к Графу поверенный с испрошеннием извинения в сделанной людьми его шалости; при чем уверяя в преданности своей России прислал трех гренадер из числа взятых при нападении хищников на транспорт, и обещал доставить последних.

30 Мая Генерал Платов выступил из лагеря с своим авангардом, оставя на месте один Хоперский казачий полк. — К корпусу прибыл Донской Орлова казачий полк. — На другой день, 31 Мая выступил с отрядом войск Генерал Булгаков до р. Самура.

3 Июня главный корпус [159] перешел к р. Самур, которая разделяется здесь на девять протоков, каждый не менее 15 саж. ширины, и весьма быстры. Переправа в брод была очень затруднительна. Провиант снимали с фур и перевозили на верблюдах, а на опростанных повозках переправляли пехоту; при этом действии полки потерпели убыток, особенно вольные фурщики и маркитанты потерею повозок, лошадей, экипажа — даже несколько человек было унесено быстротою воды.

4 числа колонна Генерала Булгакова выступила далее за авангардом Генерала Платова, а главный корпус остался на месте для исправления обозов, поврежденных переправою. — с пришедших из Астрахани судов приезжал являться к Графу Зубову Лейтенант Боз.

5 и 6 Июня главный корпус по[160] направленно к Кубе переходил несколько быстрых протоков р. Самура, которые чрезвычайно затрудняли и замедляли марш; наконец войска вышли на бесплодную долину, где по необходимости стали лагерем. Козачьи полки отошли к дер. Худат, близь коей находился большой сад Ших-Али-Хана.

7 Июня главный корпус перешел до реч. Акчай к Дер-Егерех, где находился отряд Генерала Булгакова. Во время пути войски переходили много ручьев, текущих от гор к морю и переправились в брод чрез реч. Дели-чай, в 6 верстах от Кубы. Правитель города Вальи-Бек дядя Ших-Али-Хана явился к Графу Зубову с покорностью и в залог верности своей представил в аманаты собственного двенадцатилетнего сына. К находившемуся под арестом Ших-Али-Хану [161] допущены были из города Кубы мать его и многие чиновники, — В ночь командирован Подполковник Баранов с Хоперским козачьим полком к Низабатской пристани для принятия с пришедших из Астрахани судов от Лейтенанта Боза провианта на 250 фур и 100 верблюдов.

11 Июня Генерал Платов с Авангардом перешел на реч. Аш-чай, главный корпус на Гелгели, а отряд Генерала Булгакова оставленный в Арьергарде пришел на Урет-лар. — На Низабатской пристани производилась выгрузка провианта.

15 Числа прошел мимо берега по морю Адмирал Федоров к гор. Баке с одним фрегатом и тремя шхунами; он вез десант, состоящий из 700 Черноморцев под начальством Полковника Головатаго, [162] и двух рот Кабардинского пехотного полка.

Посланные от Генер. Платова партии к городам Баке и Шемахе 16 Июня возвратились; с первою приехал Бакннский Хан, который будучи препровожден к Графу Зубову просил о принятии его под покровительство России, чем и прежде пользовался. В доказательство своей преданности и усердия представлял то, что когда Персидский Шах Ага-Могамет-Хан наступал на него, он старался угодить ему, и тем отвлек его от исполнения намерения идти на помощь Дербенту; а когда получил известие о покорении Дербента, то в знак радости стрелял из пушки. Другая партия возвратившаяся от гор Шемахи донесла, что дорога к сему городу весьма неудобна, и только в 30 верстах от оного на урочище [163] называемом Куриг-булак, где много родников, есть отменно хороший подножный корм, в для лагеря выгодное место на возвышенности своей на отлогости гор; что Шемахинский Хан изъявил радость увидев Русских, всей партии выдал по рублю денег на человека, и усталых лошадей заменил своими; на возвратном пути партии послал с нею своего Бека к Графу Зубову о принятии его под покровительство России. Бек объясняя усердие Шехинского Мустафы-Хана говорил, что во время нашествия Персидских войск он оставил город со всеми жителями и скрывался в горах с половины Февраля месяца до весны, откуда препятствовал Персиянам пройти к Дербенту, и в продолжении разновременных сшибок истребил их до 3,000, потеряв сам около [164] 1,000 человек; за что Ага-Могамет-Хан на обратном пути своем из Тифлиса разорил город Шемаху до основания. — Граф выслушав благосклонно Бека весьма обласкал его, и обещал пособие; с чем сей и отправился к Мустафе-Хану.

17 Июня Генерал Булгаков с от рядом присоединился к главному корпусу войск у реч. Гелгеля. — Генерал-Майор Рахманов с Егерским батальоном, Волгским козачьим полком, и Легионной козачей командою командировать занять город Баку.

19 Числа авангард Генер. Платова перешел на Курт-Булак; дорога к сему месту была чрезвычайно трудная, каменистая, и местами шла по краю ужасных пропастей. Главный корпус перешел, до реч. Аша-чай по направленно к гор. Шемахе. Причина столь медленного движения [165] войск до сего времени происходила от продолжительной выгрузки провианта у Низовой пристани, откуда транспорт под прикрытием Хоперского козачьего полка перешел за местечко Шабран на, реч. Урешлар.

20 Июня получено неприятное известие: на рассвете явились к Подполковнику Баранову три Кубинских Жида, с уведомлением, что Ших-Али-Хан приехал в Кубу, взял мать свою и жену; потом выгнав всех жителей из города уехал в горы. Жидов сих тотчас отправили к Генералу Булгакову, командовавшему арьергардом. Вскоре действительно узнали, что Ших-Али-Хан бежал во время похода из под караула конвойной команды, состоявшей из 200 челов. Донских козаков под начальством Maйopa Серебрякова. Командир конвоя [166] Подполковник Иловайский и дежурный Полковник Меллер-Закомельский с конвойной командою гнались за бежавшим Ханом более 25 верст, но неизвестные для них места, горы, леса, овраги и кручи способствовали Хану скрыться, а гнавшимся делали препятствия. Все были крайне опечалены сим происшествием; бегство Хана в последствии немало вредило войскам в военных предприятиях. Не осторожно поступили, что содержали его с доверчивостью при армии, а не отправили в Астрахань или в Кизлярскую крепость, и даже в Кубе не оставили гарнизона. — По совершении бегства Ших-Али-Ханом почли за нужное усилишь прикрытие провиантского подвижного магазина целою кавалерийскою бригадою Генер. Беннигсена.

21 Июня главный корпус [167] перешел на Курт-булак, а Генер. Булгаков с отрядом, состоящим из Хоперского и Семейного козачьих полков, двух эскадронов Драгун, 5 орудий артиллерии, батальона Егерей, и Кавказского Гренадерского полка, отошел к дер. Девечи для наблюдения над предприятиями Ших-Али-Хана, который собирал в горах себе приверженцев.

26 Июня Подполк. Баранов с Семейным и Хоперским козачьими полками и 100 Егерями, взяв с собою правителя гор. Кубы Вальи-Бека, занял сей город в 4 часа пополудни, где нашел только 10 челов. жителей; но Вальи-Бек разослал их с письменными приказаниями к бежавшим обывателям, чтоб они немедленно явились к нему. В тот же день собралось их до 50 человек, 100 Егерей привезенных на козачьих лошадях заняли в городе [167] карауль; к ним прибавлено во козаков; а полк Хоперский возвратился в лагерь к отряду Генер. Булгакова, стоявшему в 5 верстах от города.

Текст воспроизведен по изданию: Историческое известие о походе российских войск в 1796 году в Дагестан и Персию под командою графа Валериана Александровича Зубова // Отечественные записки, Часть 31. № 87. 1827