№ 705

1772 г. сентября 29. — Донесение кап. Львова гр. Н. И. Панину об улаживании им разногласий между царем Соломоном и его братьями — царевичем Арчилом и католикосом Иосифом; о собирании им беглых русских солдат и о желании царей Ираклия и Соломона заключить между собою союзный договор

/л. 219/ Сиятельнейший граф,
                                        Милостивейший государь!

От 10-го числа июля месеца я имел честь вашему высокогр. с-ву всенижайше донести о полученном здесь верховнаго визиря указе, касающемся до настоящего с турками перемирия.

Оной указ отправил я 24-го числа того же июля, чрез нарочно для того госп. Сухатиным здесь оставленнаго капитана Депина, в Ахальцых, к тамошнему Сулейман паше, на котораго имя оной и был подписан.

За несколько дней до получения сего указа помянутой паша получил таковой же и своею стороною, а при оном и его высокогр. с-во госп. генералфельдмаршала и кавалера Петра Александровича Румянцова /л. 219об./ в бывшей здесь наш корпус [836] таковой же силы повеление, которое я, от онаго паши получа, при сем препровождаю.

Во исполнение онаго указа ахалцыхской паша запретил тотчас, чтобы ни собственные турецкие, ни наемные лезгинские войска в Грузию для раззорения оной до назначеннаго срока перемирия не входили; а в Имеретию в то же время отправил он немалую лезгинскую партию, которая однакож по взятым в Имеретии предосторожностям больше с потерею, нежели с добычею, в Ахалцых возвратилась, и для того, я, милост. государь, принужден был о точном и ненарушимом исполнении вышеупомянутаго указа оному паше письмом моим предложить; после чего оной паша во всей [А]натолии наистрожайше подтвердил, чтобы до назначеннаго срока перемирия ни под каким видом как противу Грузии, так и противу Имеретии никакой неприязненности не оказывать, — что по сие время с надлежащею точностию и действительно исполняется.

Таким образом, сият-ший граф, все здешней стороны христиане наслаждаются ныне таким спокойствием, коим пред сим, как то они и сами уверяют, не только они, но и предки их никогда не пользовались, и теперь ничего столько не желают, как совершеннаго мира, о чем и в Анатолии, как о том помянутой капитан Депин в бытность его в Ахалцихе мог разведать, не меньше здешних желают.

В последних числах августа месеца вышеозначенное мною, милост. государь, в здешней стороне спокойствие было в Имеретии на некоторое время хитростию братьев царя Соломона, патриарха Иосифа и царевича Арчила, нарушено, которые, как первой из них во время прежняго Имеретии нещастия царю Соломону всегда помогал своими советами, а второй немало ему показал услуг, будучи употребляем /л. 220/ противу нападавших тогда на Имеретию турков, по выступлении отсюда нашего войска начали от царя Соломона за те их заслуги просить о награждении их деревнями и крепостьми, назначивая оныя имянно, или лутче оказать, покусились власть царя Соломона разделить так, что естли бы царь по сей их прозьбе удовольствовал, то бы он весьма себя ослабил; почему как царь Соломон в сей их хитрой прозьбе отказал, то после сего отказа прозьба их переменилась в действительное требование, которое как царю Соломону еще и больше не понравилось, то и вышла наконец из того между царем и его братьями явная ссора, по причине которой они несколько недель и не съезжались. Будучи я о сем от царя Соломона уведомлен, нимало не медля, из Грузии в Имеретию отправился.

Царь Соломон при первом со мною свидании объяснил мне все причины сей ссоры подробно, и для прекращения оной требовал моего совета.

Между тем узнал я заподлинно, что царевич Арчил, будучи отказом царя Соломона весьма огорчен, а не меньше и поощрением брата своего, патриарха, вопреки царю, и чтобы его к удовольствованию их по их требованию тем больше понудить, к стороне турецкой преклонился и к ахалцихскому паше с прозьбою о принятии его в турецкое покровительство, также и к кн. Дадьяну о предложении ему своей дружбы тайно людей своих посылал, о чем и царь Соломон напоследок мне совершенно открыл. [837]

И для того, сиятельнейши граф, чтобы не дать время сему несогласию больше вкорениться, я, по согласию с царем Соломоном, к патриарху для изъяснения с ним в дом его приехал.

Легко мог я, милост. государь, приметить, что патриарх не был рад моему в Имеретию приезду, а еще меньше был он доволен моим /л. 220об./ с ним изъяснением, во время котораго, как патриарх безпрестанно продолжал показывать великое свое на царя Соломона неудовольствие, утверждая справедливость онаго по большой части толыко вредным, из старины здесь введенным обычаем, в разсуждении независимости патриаршей власти от здешних царей, по которой он, чтобы и во всем правлении иметь равное с царем Соломоном участие право себе присвоить старался, то, чтобы его от сего вреднаго намерения отвратить, принужден я был, милост. государь, напоследок патриарху прямо объявить подобными сим словами, то есть, что как таковое вредное его желание ея и. в. всемилостивейшей великой нашей государыни высочайшим намерениям совсем противно, то, чтобы он, не обращаясь на бывшей здесь в старину обычаи, в должном к своему царю остался повиновении и неосмелился бы никогда нарушать в Имеретии того спокойствия, которое великою оной покровительницею из единаго человеколюбия основано, и что в противном случае он подвергнет себя совершенному нещастию; а как он и брата своего, царевича Арчила, как человека весьма легкомысленнаго, на то же зло поощрил, то не оставил я, снят, граф, патриарху подтвердить, чтобы он и онаго царевича к тому же должному ж царю Соломону повиновению, не отлагая времяни, склонить старался; а между тем я и сам с оным царевичем подобным же сему образом изьясниться был принужден.

Сверх сего моего с патриархом и с царевичем Арчилом изъяснения, подтвердил им после и сам царь Соломон изустно, что естли они и впредь общее в Имеретии спокойствие нарушать осмелются, то он, невзирая на их братство, без всякаго упущения их накажет.

Известно, что царь Соломон пред сим /л. 221/ не только многих своих ближних родственников, за их неповиновение, без всякой жалости наказал: иных лишением жизни, а других ослепя, содержанием в заточении, но и родную свою мать, как она во время бывшаго в Имеретии великаго неустройства по некоторому пристрастию держала противную царя Соломона партию, из Имеретии выгнал, которая, не имея другаго пристанища, и поныне живет в Мингрелии. И как все сие царь Соломон при мне и при многих имеретинских князьях патриарху припомнить не оставил, то сим его так устрашил, что патриарх, видя в хитром своем предприятии неудачу, доволен казался быть и тем, что царь его и царевича Арчила без всякаго наказания простить согласился, обещая притом наградить их и деревнями, но не прежде как когда он приметит в них надлежащую к себе преданность и усердие; в требовании ж их до крепостей касающемся, царь им навсегда отказал, потому что я, милост. государь, царю Соломону советовал, чтобы он никому крепостей своих не раздавал, да и те кои в руках некоторых частных имеретийских владельцов находятся, при удобных случаях, себе бы присвоил, а в награждение как своим братьям, так и протчим своим [838] подданным раздавал бы только одне деревни, оставляя все укрепленныя места в собственном своем владении.

Таким образом царь Соломон принял братьев своих по-прежнему в дружбу, ноя, не надеясь, сият. граф, чтобы они после такой их неудачи были теперь к нему прямо усердны, советовал царю до времяни быть от них в возможной предосторожности.

По окончании сего безпокойствия намерен я был, милост. государ, на некоторое время в Имеретии остаться, но царь Соломон оросил меня, чтобы я отправился к царю Ираклию /л. 221об./ с тем намерением, что как пред сим царь Соломон всегда искал царя Ираклия дружбы и вспоможения, в чем его царь Ираклий и обнадеживал, но как оное обнадеживание всегда состояло в пустых только словах, то царь Соломон прилежно теперь просит, чтобы царя Ираклия согласить зделать между ими надлежащее, по здешнему обычаю, обязательство, в такой силе, чтобы оне, в случае неприятельскаго на них нападения, друг другу вспомоществовали войсками, как о том предписано будет в том их обязательстве, для совершения котораго царь Соломон просит, чтобы царь Ираклий назначил ему в Грузии место и время, в которое он к нему, для совершения на обе стороны толь полезнаго намерения, приехать желает, и для того я, милост. государь, 10-го числа сего сентября, царя Соломона оставил.

При отъезде моем из Имеретии получил я от царя Соломона двадцать шесть человек беглых салдат, кои из корпуса госп. Сухатина бежали; восемь человек таковых же беглых явились у меня самовольно, кои по сие время жили у кн. Дадиана, которой как их товарищей, коих по объявлению у него немалое число находится, начал продавать туркам, то сии беглыя, улуча случай, от Дадияна ушли.

Сверх сих беглых салдат в скором времяни надеюсь я здесь собрать еще немалое число, потому что и царь Ираклий в Грузии и Кахетии оных переловить обещал. И как я здесь никого не имею, жому бы оных беглых под надлежащей присмотр поручить можно было, потому и осмелился я удержать здесь вышеупомянутая капитана Депина, придав ему для того двадцать пять человек находящихся при мне казаков, до прибытия сюда за оными беглыми с границы нашей пристойной команды, о присылке которой я в надлежащее время кизлярскаго коменданта уведомить не оставлю. /л. 221а./

Проф. Гильденштет, осматря владения царя Соломона земли, на сих днях для забрания своего экипажа поехал в местечко Ахалгоры, откуда вскоре обратно в Россию отправиться намерен.

Приложенное при сем, милост. государь, письмо, на имя вашего высокогр. с-ва подписанное, вручал мне царь Соломон, котораго маловажное содержание хотя мне и известно, но как я царя Соломона от того удержать не мог, то оное при сем и препровождаю.

По возвращении моем из Имеретии, 25-го числа сего сентября, нашел я царя Ираклия в Кахетии в великой заботе, по притчине полученнаго им вернаго известия, состоящего в том, что кунзакской владелец, Музал называемой, собравши немалое войско, состоящее из лезгинцов и протчих горских жителей, к стороне Дербентской живущих, вступил в [839] лезгинской дистрикт, Чар называемой, которой от Кахетии не более как в сороке верстах отстоит, и как помянутой владелец за несколько лет пред сим с немалым войском два раза в Грузию впадал, и в первой раз местечку Чадисвари, а в другой местечку Кварели причинил великой вред, то и теперешнее онаго владельца в Кахетии приближение понудило царя Ираклия взять нужную предосторожность, почему он и приказал всем поселянам из кахетинских деревень выбраться в укрепленный места, а войску своему назначил собраться в Кизихе, куда и сам царь Ираклий на сих днях отправиться намерен.

Сие обстоятельство, снят, граф, препятствует ныне царю Ираклию назначить точное время для заключения между им и царем Соломоном того договора, о коем я вашему высокогр. с-ву выше сего всенижайше донес и на которое царь Ираклий, как он о том уверяет, охотно соглашается. /л. 221а.об./

Пред сим я вашему высокогр. с-ву имел честь всенижайше донести, что царь Ираклий намерен был у себя завести на основании регулярной службы войско, и как для сего царь обещал охотникам во оную вступить, по здешнему достаточное жалованье и многия выгоды, то хотя таковых охотников много является, но из сего новаго учреждения и по сие время никакого успеха еще не видно, исключая того, что царь многих новоизбранных в сие новое солдатство грузинцов одел в новое платье, цветом под наш униформ розных наших служб, а покроем здешним построенное, и разделя их по толпам, определил к ним из здешних князей неумеренное множество начальников, кои как сами никакого порядка службы не разумеют, то сие заведение и никакой пользы не обещает.

В заключении сиго повергаю себя в покровительство вашего высокогр. с-ва и с глубочайшим высакопочитанием пребыть честь имею.

Сиятельнейши граф, милост-ши государь, вашего
высокогр. с-ва всенижайши слуга Иван Львов.

29-то сентября
1772-го года.
Из Кахетии.

АВПР, ф. Сн. России с Грузией, 1769-1770 гг., ап. 110/2, д. 13, лл. 119-121, 121 а. Подлинник. (Опублик. См. Грамоты, 1, 360-364).