№ 472

1770 г. декабря 1. — Донесение кап. Н. Языкова гр. Н. И. Панину о нежелании гр. Тотлебена мириться с грузинскими царями и вместе в ними идти в поход против Турции, о готовности царя Ираклия в будущую кампанию выступить в поход с 18 тыс. человек, о неудачном ходе кампании в Поти

/л. 34/ Сиятельнейший граф,
Милостивейший государь

Нижайше честь имею ваш. с-ву донести, что я 15 октября отправил надв. сов. кн. Моуравова в Питербурх под присмотром маэора барона Штейна, так и о приезде моем в наш корпус вашему с-ву нижайшим моим письмом доносил. А 19 ноября получил я из Моздока от онаго маэора барона Штейна раппорт, в котором пишет, что вся команда ограблена до нага тагаурцами в гарах, то и сщитаю за должность в. с-ву писанное в тех письмах еще повторить, что я 23 сентября в корпус наш, которой стоял при г. Кутаисе, приехал /л. 34об./ и гр. Тотлебену как ея в. рескрипт, так и ваш. с-ва письмы вручил, а прежде 2 октября из лагиря к царю Ираклию, которой стоял с войском два дни езды за Тефлисом, выехать не мог, потому что госп. порутч. Львов был болен.

З дароги писал я с нарошным к Моуравову, чтоб он в корпус наш приехал, прописывая ему, что мне для сведома всех обстоятельств прежде с ним, нежели с царем видетца надлежит — в разсуждении таво, ежели он проведает о ево аресте, то от страха может скрытца, однакож он в лагирь наш 26 сентября приехал, где я ево и арестовал (См. Рапорт Языкова от 13 октября 1770 г. (ср. док. № 459)), и отправил из лагиря; а из Мухрана, 15 октебря, за караулом, под присмотром майора барона Штейна, с канвоем 50 казаков до Кизляра, в Кизляр к коменданту писал отправить до Астрахани, а к астраханскому губернатору, чтоб отправил прямо в Иностранную Коллегию. В корпусе нашем хлеба и мяса весьма довольно было.

При свиданье моем с царем Соломоном между протчим просил он 50 000 ру., которые ему государыня изволила в грамоте пожаловать; на которое я ему отвечал, как он сторонних войск не имеет, следственно ему и нужды таперь в деньгах нет, да и граф о выдаче ему денег указу не имеет. Еще царь говорил, что кн. Дадиан действително ево подданной, а отложился от нево, для чего он хочет иттить на нево войной, или сам пропадет или ево покорит. Но как я ему представил, сколь худо /л. 35/ начинать междуусобную войну и давать тем случаем общим нашим неприятелям, туркам, пользоватца, к тому же приведет на гнев нашу монархиню, а чтоб на оное дождался действительной решимости от нашей государыни, в чем он и согласился, и как царь Соломон так и брат ево патриарх, и архиерей клялись, что оне и вся Имеретия ради в услугах нашей государыни всю кровь пролить и за честь ставят себе быть подданными такой великой монархини.

Я привез первой ведомость в Грузию о совершенной победе над верховным визирем. 26 сентября весь корпус был в параде, после благодарнаго молебна производился троекратной беглой огонь при восклицании: «Ура Екатерина!» Царь Соломон был при оном, и как царь, так и все имеретинцы были веселы и чрезвычайно рады поражению турок. 23 октября вместе со Львовым я к царю Ираклию, которой с войском три дни езды за Тефлисом в персицкой провинции [480] Борчалу стоял, приехал и тот день ему запечатанную ея и. в. грамоту и ваш. с-ва письмо вручил, также представил ему на место кн. Моуравова гв. кап. порутч. Львова. Царь весьма был рад о получении грамоты, потому что в неведении был о своей судьбе. На другой день при свиданье моем с царем, царь Ираклий при всех его князьях, патриархе и духовных, говорил, что как ево прадеды искали /л. 35об./ покровительства от Российскаго двора, но не нашли, а он сщитает себя всех щасливее, что получил, клялся, что он вечно верноподданной раб нашей государыни; недавольно же быть графу послушну, — ежели государыня пришлет к нему указ быть ему в каманде у последнева солдата, он со усердием все исполнит и кровь свою во услугах государыни рад пролить. Прибавил еще, что он с войском целое лето стоит, дожидаясь от гр. Тотлебена приказу, где с ним соединитца, но не мог получить и жалеет, что мало мог в нынешнее лето оказать нашей государыне услуг. Что ж происходило у них з графом, то по многим моим ему доказательствам признался, что от незнания ево в том обманули; а что же провианту у графа не стало, то де, конешно, граф сам притчина, для чево не заготовя магазину, в поход пошел.

Между протчим просил меня царь, чтоб я отправил к гр. Тотлебена куриера — когда и где назначить ему с ним видетца для примирения. А со своей стороны царь назначил в Грузии город Гори, число 25 ноября, как для примирения и положения мер на будущую кампанию; я и отправил к графу с письмом 26 октебря салдата в команде моей, нашего полку дворенина Бершова, а сам остался по прозьбе царя дождатца на мое письмо от графа ответа.

3 ноября приехал к царю Ираклию от персицкова Керим-хана посланник з грамотой, кою царь ко мне для сведения прислал, которой главное содержание в том, что он просит царя Ираклия от имени султана, чтоб он наших войск к себе в землю не впускал, а которые и есть, чтоб выгнал, /л. 36/ а для точности царь Ираклий мне сказал, что он подлинную оную грамоту к ея в-ву пошлет. При свиданье моем с царем просил я ево, чтоб он в ответе Керим-хану написал, что как Персия издревле имела всегда войну с турками и турецкая Порта многими персицкими провинциями владела, но Шах-Надир оное возвратил, а по смерти Шах-Надира турки вторично отняли все у персиян, они же не могли противитца по притчине междуусобной войны, в разсуждении сего, а более, чтоб ему усилитца на своем престоле, не хочет ли он ползоватца сим случаем, когда турки втакой растройке, великое множество их войска нашими побито, а остальное их войско занято со стороны Дуная и морей, — иттить против турков, чем он может приобрести благоволение к нему нашея монархини. Для удостоверения ево дал я реэстр всем городам, которые нашими войсками как в морее, так и других местах взяты. Все оное царь в грамоте к нему велел написать. Керим-хан таперь сильнейший владелец в Персии и имеет более пятидесяти тысеч войска: дай Бог, чтоб сие письмо подействовало, таво как верной сын отечества желаю, а сим нечаянным случаем я бы мог оказать малую услугу моей монархине.

21 ноября посыланной от меня к графу куриер с [481] письмом возвратился, которое во оригинале (В тексте рукою Языкова сделано примечание и слева на полях, приписано: «под № 2».; а в деле под № 2 имеется письмо Тотлебена на немецком языке, которое сверху имеет отметку: «получено в городе Гори 21 ноября 1770 — з Бершовым» (см.: АВПР, ф. Сн. России с Грузией, 1769-1770 гг., оп. 110/2, д. 13, лл. 40-41)) ваш. с-ву при сем и представляю. При отъезде моем от графа к царю Ираклию требовал я от нево точнова ево расположения на будущую кампанию и чево мне надлежит требовать от царя, представя ему, что он знает желание нашей государыни, которое состоит в делании наибольшей диверсии с грузинских сторон /л. 36об./ при ево подкреплении, да и в ево наставлениях и в последнем к нему ея в. рескрипте то самое значит; на что он мне отвечал, что свое расположение вслед за мною ко мне пришлет. На границе грузинской в городе Сураме 6 октября я от нево письмо и получил которое во оригинале (См.: АВПР, ф. Сн. России с Грузией, 1769-1770 гг. оп. 110/2, д. 13, лл. 31, 31 а, 32) я 15 октября с маэором бароном Штейном к ваш. с-ву отправил, но по рапорту от онаго маэора при ограблении их тагаурцами письмо мое к ваш. с-ву пропало, то оставшую у меня копию со онаго письма под № 1, при сем представляю. (Там же, лл. 56-57) В каком же расположении я гр. Тотлебена нашел, то искренно и без пристрастия, а как верной сын отечества в. с-ву донесу, сообразя все обстоятельствы: мысли ево, чтоб одному противу неприятеля работать и тем пустую славу думает себе получить, и уже давольно людей как под Кутаисом, так таперь и под Потием пропало, а всио понапрасну. Такой ли малой диверсии ожидала государыня в здешнем «раю?! Из приложенных при сем ево ко мне писем ваше с-во изволите усмотреть, что он с царем Ираклием и Соломоном как миритца, так и никакова дела иметь не хочет. Что ж он пишет, что царь Ираклий выгнал лезгинцов из Грузии и не пропускал их к Ахалциху, то мне кажетца, когда он сам не желеет своей земли, то нам какая нужда? Да наша же цель делать диверсию над турками, а не над лезгинами заставить же им дорогу сквозь Грузию никак нельзя, потому что им через горы на всякой сажени дарога и они дарог более знают, нежели сами грузинцы, и ходят вко тропиками. Сам мне граф сказывал, что царь Ираклий к нему несколько раз писал, /л. 37/ чтоб он ему дозволил к нему приехать, что он будет у нево на коленях просить прощения, и оставил бы ссору персональную до решения государыни, а таперь бы вместе иттить на турков — из чего лехко можно заключить о ево к нам усердии. На то граф ему отвечал, что он в жизнь ево никакова дела с ним иметь нехочет. Здешнее же войско без нашей артилерии ничево зделать не может и малинькова города не в состоянии взять. Царя Соломона граф также отогнал от себя. Прежде писал гр. Тотлебен, что царь Соломон и себя не может прокормить, недовольно наш корпус. Таперь совсем напротив: в Имеретии много хлеба и скота, и одна Имеретия таперь наш корпус кормит. При городе Поти с графом кн. Дадиан и с ним людей ево человек двести, посыланной от меня к графу [482] салдат Бершов, [которому я велел о всех обстоятельствах тихо разведывать] объевил, что кн. Дадиан и кн. Гуриел, а более первой, стараетца во всем нашему войску услужить. И так ежели бы зговорчивой генерал, соединив царя Ираклия, Соломона, князей Дадиана и Гуриеля с войсками, при подкреплении нашея артилерии можно превеличайшую диверсию в здешнем краю зделат. — А без царя Ираклия грузины шагу противу турков не зделают, они в нем уверены. Может, и от трусости, что пока царь сам с саблей непоскачет на неприятеля, то прежде ево нихто не сунется, что и было под Аспиндой. — Лаской из здешнева народа все зделаеш, а грубость и суровость их отгоняет.

Я ожидал по обстоятельствам, что мне будет работа уговорить /л. 37об./ царя Ираклия; вместо онаго царь во всем послушен и совершенно слепо предан нашей государыни, а гр. Тотлебен, противу повелений, не хочет миритца, хотя я ему данную от ея и. в. инструкцию и [по] казал и он совершенно знает всю нашу цель, совсем же противу моего чаяния получил я от графа такой ответ, по которому таперь должен я к графу в Имеретию не ехать, а иттить пешком, потому что снегами все горы покрыты, и реки все вплавь перебиратца, с (Ср.: АВПР, ф. Сн. России с Грузией, 1769-70 гг., оп. 110/2, д. 13, лл. 58-75) тем что сызнова прочту ему данную мне инструкцию и буду уговаривать. В противном случае буду ожидать от ваш. с-ва скорейшаго наставления, а как мне кажетца, хотя граф и помиритца, только все оное будет наружно и успеху мало будет, потому что как граф царя, так и царь графа внутренно, так и все князья не терпят, и так как я выше доносил, что по соглашении всех их, в чем надеюсь и успеть. При начале весны можно силнейшую диверсию сделать, и думаю за лутчее начать кампанию с Ахалциха, так как он ключ здешнему краю, потому как оной возьмет, то лезгинцы не могут более помогать туркам, а отрезаны будут от границы; от Ахалциха же большая дарога к Трапезонту. Осмелюсь донесть ваш. с-ву, что здесь наша артилерия весьма слаба: 12 фунтовой единорог что может зделать противу каменной стены [а здесь стены бывают от двух до трех сажень.] Такой единорог сщитаетца полевым орудием! К будущей кампании не укажете ль сюда прислать некоторую часть осадной артилерии со всеми принадлежностями, а чрез горы их сюда доставит царь /л. 38/ Ираклий своими людьми, — сам мне обещал.

24 ноября, день тезоименитства нашей государыни, было у царя Ираклия торжество: после литургии был за здравие ея в-ва благодарной молебен, при пушешной пальбе; царь нас со Львовым пригласил к обеденному столу и за столом при питии за здравие ея в-ва и его выс-ва цесаревича производилась пушечная пальба. Царь Ираклий при всем моем с ним свидании и при всех князьях говорил, что он себя сщитает последним рабом ея в., и за все ее к нему милости не иначе может заплатить как своею кровию.

Заарестовав экипаж надворнаго советника кн. Моуравова, между писем нашел я переписку ево с Ратиевым, которые все как Ратиева, так и Моуравова в оригиналах 12 номеров ваш. с-ву присем представляю (Ср.: АВПР, ф. Сн. России с Грузией, 1769-70 гг., оп. 110/2, д. 13, лл. 58-75), а копии с оных [483] казанскому губернатору послал. Как мне кажетца, ежели бы кн. Моуравов исполнял свою должность, то бы Ратиев с командою в Тефлис не смел приттить и Чоглоков убежища бы не нашел, да и гр. Тотлебена изменником царь Ираклий бы не назвал. Что касается до Чоглокова и Ременникова, то по данным мне от гр. Тотлебена именам, я требовал от офицеров рапорты, которые все во оригиналах 13 номеров ваш. с-ву представляю (АВПР, ф. Сн. России с Грузией, 1769-70 гг., оп. 110/2, д, 13. лл. 76-89); а копии со оных также к губернатору казанскому послал. [Подполк. Ратиев по первому ево письму к Моуравову никак оправдатца не может, и ежели бы у него с Моуравовым в Тефлисе не произошла персональная ссора, то, наверное бы, Ратиев с командою к графу не пошел, а по ссоре уже Моуравов ево] (Слова, взятые в кв. скобки, пропущены в публикация А. Цагарели) принудил. Чоглоков же публично происносил слова, якобы он Российскаго престола наследник, да и переводчик ево Назаров /л. 38об./ в Грузии всем оное объевлял.

При последнем моем свидании с царем Ираклием он мне объевил, что к будущей кампании он соберет осьмнатцать тысеч войска, отборных и лутчих людей, мог бы и более собрать, только опасаетца лезгинцов, потому ежели в вдеревнях мало останетца людей, то всех в полон поберут. Между протчим царь еще говорил, что, как известно, Грузия разорена, а я не в состоянии содержать войска, а трудить государыню о деньгах не смею по притчине, что никакой еще услуги не оказав, а уже милости ее на себе ношу, когда же буду впредь достоин, то отдаю на волю моей государыни.

Из первейших здесь князей, кн. Давид Эристов, всякую проходящую мимо ево деревень команду снабжает всем возможным, даже когда гр. Тотлебен недостаток имел весной в провианте, то он безденешно хлеб и скот предлагал, — весьма нашим русским предан; за усердие ево, и как он теперь нужен, а в поощрение другим князьям, неможно ли ево вашему с-ву, каким-нибудь знаком милости отличить?

Находящихся в команде моей Семеновскаго полку отправленной с сими депешами ундер-афицер Протопопов и салдаты Бершов и Трусов — бедные дворяне, по семи лет в службе, много труда терпели, употребляемы были от меня в разныя посылки и исправляли добропорядочно: осмелюсь нижайше вашему с-ву предать оных в ваше покровительство.

Из данных мне на проезд и на житье здесь денег, присовокупя еще своих, все истратил, по притчине, что в потопшем /л. 39/ моем в реке Тереке вьюке несколко денег пропало, да в горах под идущую аммуницию, для строения мостов вперед давал деньги и сукнами старшин дарил, в разсуждении сего, что мостов не делали, а три месяца затем в Моздоке аммуниция лежала, корпус же претерпевал во всем крайнею нужду, здесь же лошадей содержание, адним словом, все слишком дорого, и притом, имея столь важную и знатию компанию, осмелюсь доложить ваш. с-ву везде лишнея издершка.

О возвращении моем, по примирении царя Ираклия и Соломона з графом, в Россию, так и о всем вышеписанном буду ожидать с, покорностию от вашего с-ва. повеления. [484]

Сейчас получил я чрез нарошнова известие, которое вашему с-ву сим покорнейше и доношу: крепость Поти еще не взята и надежды нет, потому провианту там много. Читая письмы гр. Тотлебена и сообразя удивляюсь ево странным предприятиям: взятыя им города весьма мало значут. город Багдат самой малой город, в котором вооруженных турок менее тритцати человек было, в Кутаисе было с шесдесят человек, только все от слабости команды сквозь пикеты прорвались и ушли, а наших при взятие города человек семьдесят пропало; таперь под Потием побито до ста человек, напротив турков только пять; один артилерийской офицер и был /л. 39об./ князь Колычев, и таво под Потием на батарее из ружья убили, таперь при артилерии офицера нет. Еще две крепостцы, Анаклий и Рахи, заняты нашими, только пустыя, в которых ни аднаво турка не нашли. Да и нельзя не бить наших потому что ретражемент около города Поти зделан негодной, к тому же весь корпус расположен под выстрелами ружейными, в корпусе пороху и ядер весьма мало осталось, — таво жаль, что принужден будет со стыдом оставить или много потерять. Мне бы казалось лутче отдать имеретинцам, чтоб они облегли крепость, а самому из выстрелов стоять. Корпус здесь небольшой, да и доставление суда людей веема трудно и дорого, следственно и надлежало, что б здешния руки работали. А чтоб отрезал граф коммуникацию от абазинцов и протчих народов с турками — в том, конечно, его с-ва обманулся.

Что же я долго не отправил о всех обстоятельствах куриера, тому притчина, ваше с-во ожидание мое от гр. Тотлебена ответа, да и царь просил меня несколько обождать для ево писем, отправя куриера, сей день и я отправлюсь к гр. Тотлебену. Я же предпоруча себя в милостивое всегдашнее вашего высокогр. с-ва покровительство и с непременным почтением честь имею назватца:

Вашего высокогр. с-ва
наинижайший слуга Николай Языков.

С 1 декабря 1770.
В Грузии город Гори.

АВПР, ф. Сн. России с Грузией, 1769-1770 гг., оп. 110/2, д. 13, лл. 34-39. Подлинник (опублик. См.: Грамоты. I. с. 172-179).