№ 322

1770 г. мая 20. — Письмо кап. И. Львова царю Ираклию, о «честности» и «преданности России» ген. Тотлебена и о «погрешностях» грузинского царя

/л. 230/ Светлейшей царь!

Милостивый государь.

(Сверху отметка: «майя 23 дня получено 1770»; “*** 1770”. Очевидно писал кн. Моуравов)

Господин генерал граф Тотлебен сего дня, от 18 майя письмо выщего высочества чрез душетскаго попа получил и мне поручил к вашему выс-ву ответствовать нижеследующее.

Он теперь с вашим выс-вом ни в какие переписки вступить уже не может, потому что ваше выс-во письменно и публично, словесно, не токмо ево за изменника объявили, но и всех господ афицеров склоняли, чтоб его, графа, как изменника арестовать и другому команду отдать и чтоб у него в команде не состоять.

Что он, граф, честной и вернейший раб ея и. в., всемилостивейшей нашей монархине, о том свидетельствует вашему выс-ву ваша совесть, вся Россия и Грузия; (Доклады каш Львова за июль-декабрь 1770 года свидетельствуют об ошибочности такого заключения (см. ниже)) он вашему высочеству многократно письменно и словесно объявлял, что прежде он позволит терзать себя почленам, нежели в чем наималейшем упустит, чтобы ко вреду высочайшего ея и. в. интереса и войск касалось и вашем он, граф, по высочайшему данному ему повелению точно и без наималейшаго упущения поступает.

Все то чего ваше выс-во и еще предки ваши желая, он вашему высочеству исходательствовал и доставил и вашему выс-ву всегда те верные и полезные советы предлагал, кой отец сыну своему преподавать должен.

За все сие он в награждение ни о чем не просил, как чтоб ваше выс-во то только исполнили, что ея и. в. и ему, графу, обещали, то есть, чтоб находящемуся /л. 230об./ здесь российскому войску за наличные деньги все нужное к содержанию отпустить приказали, но как худо все сие было исполнено, о том свидетельствуют вашему высочеству безпременные его, графа, письменные и словесные к вашему выс-ву жалоб и, наконец, дошло уже до того, что вашего выс-ва некоторые князья и взятых денег ни признают, за оные не дава[ть], а жалобы все его, графа, уничтожены остались.

Ваше выс-во изволите вспомнить, что вы ненарушимою клятвою утвердили, чтоб вам с вашею фамилиею пребыть к ея и. в. вечно верну и усердну и что российскому войску и внеприятельской земле довольное число правианта обещали.

Но ваше выс-во ни в чем вашего слова нездержали, ацкверская история не ему, графу, но вашему выс-ву стыд делает, потому что россииские войска зделали всио, что можно было зделать, а ваша армия только грабила и разоряла. Теперь же ваше выс-во изволите уверять, что граф вас у неприятеля оставил с умыслу. Странно кажется, чтоб пять сот человек могли оставить в десяти тысячах [259] состоящую армию. Ваше ж высочество и там ни вчем его, графа Тотлебена, верным советам не следовали и поданному вашего выс-ва обещанию, мость и толь нужная крепость, которые оставались позади нас, не заняты оставили. Российские ж солдаты и того хлеба, которой бутто был испечен с ядом, за деньги получить от ваших потданных не могли, хотя и по пятнатцати капеек за фунт платит охотно хотели. Оставленные ж по необходимости в крепости Сатгери мои салдаты [чтоб сохранить з Грузиею комуникацию] уже тогда четыре дни хлеба не имели, и оной получить чрез многие еще дни надежды не имели.

Он же, граф, не должен был дать способа, чтоб его неприятель от тех мест, оставленных людей и еще от следующих к нему из Моздока войск, отрезал. А еще менее мог он осмелиться поморить его под командующих з голоду, хотя они и то уже Лошадей есть принуждены были. /л. 231/

И так, долг его и самая необходимость непременно требовали, чтоб он, граф, с корпусом его, к Сураму во всякой скорости возвратился. О всех оных справедливых и необходимых притчинах граф вашему высочеству доносил не однажды, да и ис письма, которое граф отдал господину советнику Моуравову, чтоб вашему выс-ву оное объявить. Весьма ясно все то видеть можно. И он, граф, во всем том предвысочайшею ея и. в. особою, по справедливости всеподданически ответствовать может. А как ваше высочество в таковом, противу милостивейшей нашей монархине оскорблении отчет дать изволите, то покажет время, потому что ваше выс-во все такия предприятия предпринимали, кои только против самого неприятеля употреблены быть должны.

Вашего выс-ва собственноручные к Ратиеву, душетскому губернатору и протчим письма, кой теперь граф уже имеет в руках, суть верные всему свидетельства. И что ваше выс-во в Тифлизе российских императорских афицеров арестуете, явных преступников Ратиева, Чоглокова и Гралие не выдаете и в точной его, графа, команде, а не другой чьей, состоящее россиское войско в Тифлизе удерживаете и к нему не присылаете, всех курьеров и все депеши перехвативать и многое подобные сему исполнять приказываете, такие оскорблении, единственно касаются до всевысочайшей особы ея и. в. и кои надлежащее и справедливейшее отмщение непременно получить имеют.

Еще осталось несколько время, чтоб ваше выс-во объявить изволили Российское императорское войско, за дружеское, или за неприятеля почитаете? и заведение в Тифлис Российское императорское войско, с артилериею и аммуницыею к графу, по крайней мере, чрез три дня возвращены будут ли? в противном же случае ваше выс-во себе все следстви[и] приписать изволите, кой он, граф, по непременной его должности и ко всем военным правам предпринять должен.

Всегда на все вашего выс-ва прежные письма граф, конечно, ответствовал. Лагирь же граф вперед займет /л. 231об./ и марш свой продолжать будет в таких местах, как обстоятельства и государственная российская польза возтребует.

Свидание его, графа, с вашим выс-вом в Тефлисе или в Мухране, никоим образом от его, графа, теперь требуемо быть неможит, да и об оном он, граф; думает, что также [260] будет бесполезно и напрасно, как н прежнии его многие с вашим выс-вом свидани[и] в Тефлисе, в Мухран и при Сураме, в которое время никогда того исполнено не было, что в свидании положено и вашим выс-вам обещаемо было.

В протчем, граф непременно намерен начать свой действия против неприятелей, как скоро время и обстоятельства дозволят.

И сердечно сожалеет, что по всем теперешним странным обстоятельствам принужден потерять несколько недель напрасно, которое б время он против неприятеля употребить с великою пользою мог.

В заключении сего, достодолжным моим высоко почитанием остаюсь.

Вашего высочества милостиваго моего государя всепокорнеишя слуга Иван Львов.

Майя 20
1770 году
Анануры.

АВПР, ф. Сн. России с Грузией, 1769-76 гг., оп. 110/2, д. 12, лл. 230-231. Подлинник.