№ 301

1770 г. мая 12 — Письмо * царя Ираклия гр. Н. И. Панину о походе на Ахалцихе и об отступлении Тотлебена из-под Ацкури, о сражениях грузинских войск у деревни Ацкури и победоносном завершении Аспиндзского боя; о поведении ген. Тотлебена, с просьбой освободить его от занимаемой должности

(* — Подлин, см. док. № 300)

/л. 270/ Сиятельнейший граф, мой милостивый государь!

Как по благости всевышняго по желанию всея Грузии от мала до велика благоприятное сие время приспело, что ея вел-ство всемил-вейше всем вообще здесь пребывающим христианам надежду всегдашняго своего покровительства подать благоволила, естли ея вел-во на врага христианскаго покажет войною наступление, то сие выс-шее повеление со всею покорностью и радостью принято, и генерала майора через посланных двоекратно и троекратно просили наиприлежнейше, чтоб или в Мухране, или в нашем городе в Тифлисе, или в городе Гори, и в ближайших к той местах съехался с нами приехав, или нас пригласил, для соглашение, каким образом общими силами наступить на неприятеля, сколько провианту потребно будет и чрез который места выступить, и итти в поход, но он того не восхотел, ни к нам не поехал, ни же нас к себе призвал, отговариваясь притчинами ни мало неосновательными, а прежде сего и потом требовал от [221] меня трех- или пятисот человек, но я, зная обстоятельства, что с такими малыми числами людей ничего зделать было неможно, а паче от неприятеля знатнаго вреда ожидать надлежало, и для того обещал я сам к нему быть и с ним соединиться, — что я сколко возможности было и исполнил, и со всеми бывшими при мне в Сурам 17 марта в лагерь прибыл и оттуду царю имеретийскому Соломону через посланных и письмами дал знать, требуя, чтоб с нами соединиться для общаго действия неприятельекаго на врага христианского. Безсумнено уповаю, что надворной советник каким сие образом происходило не оставил высочайшему двору рапортовав. /л. 270об./

И как мы и ген.-майор из Сурама в Квишхет прибыли и л. 270 об. высочайшую милость, от ея вел.-ва пожалованную, чрез гв. офицера св. апостола Андрея Первозваннаго орден получить удостоился, о чем должную благодарность и приносим к высочайшему двору; и когда из Квишхета итти на неприятеля приготовились, то столько провианту — хлеба, овса и мяса было доставлено, что он, ген-маиор несколько принужден был оставить в Сураме, не платя за многое и денег. А как наши войска походом промедлены были, то оне много провианту у служителей, к тому определенных, от него, ген.-м. да 51 и сам хлеба в овса покупали; по сен притчине последовало оскудение некоторое провианта, и потому, что поход от него отлагаем был день на день, притчины вымышляя тому весьма однако слабыя. Видно, что содержал в мыслях то, что по последним поступкам ево открылось, и сам, когда ему надобно было, отнимая от крестьян из-под повоски волов, употреблял, платя половинную цену. Однако, столь великое стремление, желательное у всех здешних от мала до велика к службе ея величества, что естли только что к успеху намерении ея вел-ва и благопоспешпо, то, как ныне кровь своея не пожелели, терпеливо сносит хотя бы все то.

Он искал притчины к тому, чтоб не итти на неприятеля, почему к старался скоза поход продолжить, но мы всеми силами попечение имели, чтоб все предлагаемый им якоб препятствия отвратить. Следовало итти в крепость Садгер, а оттуда вступить в неприятельския земли и Ацхур, и к сему было два пути: один верст сорок, по которому удобно можно было и артиллерию провесть, а другой 24 версты, где без разобрания артиллерии способу не было вести. Должайший путь избрал для нас, дав нам восемь пушек со всем снарядом к перевозке, и уговоря, чтоб одну пушку /л. 271/ и шестьдесят человек оставили в Садгерской крепости, и обещался за нами следовать. По выступлении нашем в ту ночь остался з той крепости, а на другой день, оставя там, в Садгере, шесть пушек, более четырехсот человек и весь багаж, помаршировал с лехкими только войском по предписанной кратчайшей дороге и при неприятельской крепости Сакире, где уже от меня наперед сто человек поставлено было, соединился с нами. А как из Квишхета пошли, то он истребовал ог меня 1500 человек для артиллерии, но и свой багаж им раздал носить без всякой платы; что до меня косается, то я свой труд для службы ея величества за щастие всегда почитаю себе.

17 числа апреля в половику дни прибыли в Ацхур, и так от [222] как наше войско, так и гр. Тотлебена команда множество скота пригнали, равно хлеба, овса привезено и собрано; я не согласен был оступить тогда от крепости Ацхур, но за лучшее находил наперед в неприятельской земле разорить близлежащия деревни и все их имущество собрать, и потом по благоизобретению итти на Ахалцыхе, или и на самый тот Ацхур, или на какия другия крепости и города; но сему гр. Тотлебен не последовал, а войску обещал, что в тот же день возьмет неприятельскую крепость: однако не соответствовало тому обещанию дело, не могли ж мы добиться не мог, или не хотел исполнить, нам же предлагал разныя притчины; тому и на другой день повторил свое обещание прежнее, но не удалось, как и никогда ево дела правдою и справедливостью сопровождаемыя не видны. Сего ж месеца в 18 день испросил у меня несколько людей и мул акиб для привезення оставшей артиллерии, а он ту ж ночь отправил вместо того свой малой экипаж, которой собой имел, а людей употребил тому в канвой. Сего ж числа прибыло на помощь крепости Ацкури лезгинцов и турок несколько, и девятаго на десят апреля некоторыя лезгинцкия татаре из них хотели к нам передатца и в том уверить знатными аманатами. Но другие лезгинцы и турки не допустили. /л. 271об./ Сего ж числа гр. Тотлебен, сняв свой лагерь, пошел, нас уведомляя, что он, с другой стороны зашед, из пушек на неприятеля и крепость стрелять намерен, а потом известились мы, что хочет возвратиться, и потому я сам поехал к нему и нашел, что впереди артиллерия и войско, а назади он с немногими людьми следует вспять и на вопрос мой все военные люди с негодованием такого непорядочнаго Тотлебеном поступка ответствовали, что оне не знают, что сие делается, и, нагнав я гр. Тотлебена, просил его усильно, отдавая себя ему в команду на место последняго офицера и уговаривал, чтоб возвратился для противления общими силами против неприятеля. Сего моего поступка сам гвардии офицер и многия военныя Российския люди и грузинцы самовидцы и свидетели. На сию мою прозьбу возвратил две пушки и вывез на некоторую вышину, откуда разстоянием неприятель и крепость были весьма далеко, и, выпаля раза четыре или пять, возвратился, обещая мне, что неподалеку остановится, где лутчеи бы был фураж, и под сим видом ушел; на те ж войско, сведав о сем его, генерала, бежании, великое замешательстве и уныние пришло, а неприятель возрадовался и с превеликим криком и стремлением напал на нас, но мы, з божиею помощию и ея величества щастием, победили и опять в крепость Ацхур загнали, побив весьма многое на месте.

Мы пошли к Ахалцыхе и стали в двух верстах от Ацхура и послали нарочного, чтоб звать гр. Тотлебена. Тот и другой день ожидали, но тщетно, не доехал, а пошел к Сураму в Грузию. Двудневное ж наше в том месте стояние было, во-первых, для ожидания Тотлебена, а, во-вторых, и наиглавнейше для охранения войска ея вел-ва, чтоб неприятель не покусился преследовать оное и не причинил за ускими весьма проходами, где артиллериею действовать неможно, какого вреда; как то некоторыя в полон взятые Ахалцихинцы, о том, что неприятель /л. 272/ в погоню за Российским войском [223] итти намерения совершенно имел, объявили, что есть ли б последовало, было бы опасно, мы оттуда поступили бы далее в неприятельския земли, разоряя все селения по сию сторону реки Мтквари и причиняя неприятелю сколько возможно вред. Между тем ахалцихской паша все свое лезгинское и турецкое войско, сколько его имел, отправил к Ацхуру, а оттуда имели повеление итти на нас, с которыми велено было находящимся в Ахалкалаки и Хертвисе 1.500 левандам соединиться; но, не допуская, мы сразились со оными, нашед к тому случай, и по божеской благости и по щастию ея вел-ва весь корпус разбили, победили, отчасти потопя их в реке, отчасти ж убивая так, что ни половины из них не ушло. Наше войско, еще погоняя неприятеля и поражая, не собралось, как отправленной от паши корпус, состоящей из четырех тысяч человек, на нас напал, и как мы, уповая на божие милосердие, чаяли победить, то наперед уже мост, по которому неприятелю, бежавшему в город, надлежало переходить, сняли. Сражение было жестокое и кровопролитное, но в скором времени побеждены и прогнаны, и, бежав в надежде помянутаго места, нашли, противу чаянию, снятым, то принуждены были, избегшие меча, топиться в реке Мтквари, так что из всего корпуса не больше двадцати четырех или пяти человек переплывши в живых осталось, и таким образом погибло множество знатных людей, ахалцихских пашей и бегов, также и лезгинских начальников и чиновных людей, кои в сие время при том находились.

Убиты артаанбак Бекирбек, в ахалцихских знатных людях первеишии — Гола паша, шавшедских бегов двое, артаанбегов племянник Эминбег, Кискин бег, Нариманской бег, артаанской Калай бег, тауакарской Мусалим Радчабага, ахалцихскои гумрукчи Амадага, над левандами Башага, пашинской Саламагаси, сверх Сакхалагаси, Банли Усупага башделской, Болукбаши; из дагистанцов /л. 272об./ знатных и начальников: кумухского князя сын, котораго сам султан пожаловал пашою-Аджи гирай, хотя об нем слух носится, что он жив, но потому, что наши люди по военному сему времяни в Ахалцихе не ездят, верно знать неможно, однако, больше заключается,, что убит, ево лошадь, на которой он сидел, с прибором поднесена нам; Малачило, которой был первой и знатной дагестанской предводитель, Кока предводитель, У суп предводитель, предводители ж Адчи Малуд, Муса, да Омар, и многия протчия турецкия и дагестанския чиновныя люди, от коих — несколько в полон взяты; также получены знамена и воеяныя орудия, приборы и лошади. От числа коих пленныя, знамена и протчия трофеи по нескольку к высочайшему двору через десять дней с знатным здешним человеком отправлено быть имеет.

Потом послали мы ахалкалакцов уговаривать, знатное в неприятельской земле местечко и укрепление, чтоб здались, но подкрепляемы будучи турецким войском, того зделать не могли, и для того отправили мы войско, которым как то местечко, так и все близлежащия деревны разорены и ограблены и в добычу получено много скота, провианта и протчего довольно; а как с нами только три пушки были, неизвестно ж было, где генерал находился, и притом получили и о идущем в Грузию еще войске, то, для учреждения, [224] где то войско постановить, и чем бы наилутче продовольствовать, нашли мы за полезнейшее, чтоб возвратиться; и действительно выступили и, прибыв в наш город. Тотчас чрез посланного звали гр. Тотлебена, чтоб прибыли для общаго постановления о квартирах войску, о провианте, и каким бы образом потребная и нужная приготовить для идущаго еще в Грузию российскаго войска, и чтоб согласиться о времени и порятке, и как опять итти в поход в неприятельския земли. Но он на мое письмо ничего не ответствовал. Которой и прежде выступления в поход много зла наделал в нашей земле, над моими князьями и дворянами, и крестьянами, и мне /л. 273/ самому многия досады причинил, нарекая на меня многое напрасно, но я все ему сносил, потому, что он ея величества генерал майор, и доселе на нем ничего не взыскивал, но как уже он сию неверность к всемилостивейшей государыне оказал, что из неприятельской земли без нужды побегом ушел, и меня, своего товарища, выдал и, наконец, манифест выдал, которому его действу многия россиане и грузинцы с изумлением удивляются, я уповаю, что и высочайшему двору известно, прошу ваш. высокогр. с-ва прислать такого человека, который бы в здешней земле службу ея вел. порядочно и благопоспешно исправить мог, и чтоб войско ея вел. и службу по должности сохранил. Сей ген.- маиор так со мною в службе ея и. в. и в товариществе обошелся, что я принужден осмелиться высочайшему двору о сем предложить и ваше с-во, моего милостивца, много утруждать.

Наше обыкновение есть, чтоб иметь многожды некоторых лезгинцов в примирении, притчины ж тому — хранение отечества и помощь на неприятеля. Один из таковых, знатной человек, и был, котораго старанием многия лезгинцы с нами согласно жили, и у них многия в полон взятые турки и имение было, ибо оне турецкия земли разорили; на такого, с нами согласнаго и отечеству нашему полезнаго человека, в деревне Карели напал и порубил; жители той деревни ево весьма просили, чтоб того не делать, но не послушал и множество наших приятелей неприятелями зделал, — оных лезгинцов было тринатцать человек, коих он побил, а у генерала майора побито и ранено дватцать два человека.

В Фамбак что нашего борчалинского владения часть есть турки, пришед, напали, в нашу отлучку в неприятельския земли, и от нас поставленными тамо людьми прогнаны и разбиты, и получена довольно славная победа; /л. 273об./ по прибытии ж из неприятельских мест в наш город, тремя и четырмя от нас отправленными корпусами, действовать неприятельский в турецких областях не перестаем и поныне.

Наконец, сего сам утверждаю: верность мою и земли моей к ея и. в., что всей всеславной Российской империи известно и многократно обьявлено, уповаю, и вашему высокогр. с-ву известно быть должно обстоятельно, что претки наши и аптецессорь (?) и наша земля от давних лет старалось, а многия при высочайшем дворе будучи и жизнь свою скончали, чтоб видить сей день, чтоб ея и. в. покровительства удостоится, и чтоб в нашей земле ея войско видить. а когда уже сего достигли и исполнилось наше к богу прошение, встретили графа на Адоском поле, с великим усердием [225] приняли, в нашу землю препроводили и сколько от нас возможно было старались услужить, и, по повелению всемилостивейшей государини, от того дня начали против турок неприятельски действовать, и, пошед на Карс и Баиязет, самим делом доказали, и сим поступком около нас обитающих неверных, кои нами покорены были, сделали неприятелями, колми же паче по пролитии толикой крови турок и лезгинцов в землях ахалцихских, в Аспиндце, будут кровожаждущими нашими врагами, и сие все для службы ея и. в. и для нас дело желательное, но гр. Тотлебен откуду имеет доказать свою верность? Прошу вашего высокогр. с-ва отпустить, что так много писать принужден и нас вашего с-ва приязнию не оставить.

С щастием ея и. в. и за помощию божиею, победивши неприятеля, послали мы к высочайшему двору с радостным о том известием кн. Григорья Хвабулова и дворянина Егора Натанаилова, которой на сражениях сам был и обстоятельства баталии донесть может, естли вашему с-ву угодно будет.

И мы в желании нескромнейших вам услуг пребываем.
Царь грузинский и кахетинский Ираклии.

Писано в городе Тфилисе
мая 12 дня І 770 году.

АВПР, ф. Сн. России с Грузией, 1769-1776 гг., оп. 110/2, д. 12, лл. 270-273. Перевод с грузинского. (Опублик. см.: Грамоты, I, 452-458).