№ 155

1769 г. Сентября 3. — Донесение кн. А. Моуравова гр. Н. И. Панину — о прибытии в Грузию и переговорах ген. Тотлебена с царем Ираклием; о готовности Ираклия принять участие в войне против Турции, если он получит пятитысячное вспомогательное войско из России, причем тысячу пятьсот до начала зимы; а также описание положения Грузии, с характеристикой Ираклия

/л. 138/ Сиятельнейший граф,
милостивейший государь

В силу повеления вашего высокогр. с-ва от 23 минувшаго июля дальнейшее препровождение и вспомоществование в пути имеретийскому архиерею, по моем от него отделении, препоручил господину кизлярскому коменданту, а сам я из Кизляра отправился в Имеретию для исполнения данных мне наставленей и, въезжая в осетинския горы, /л. 138об./ соединился с госп. ген.-м. гр. Тотлебеном 24-го минувшаго августа разстоянием от грузинской границы в 10-ти беретах, где с платежем холста и денег построены были осетинцами чрез реку Терк, по добровольному их соизволению и увещанию гр. Тотлебена, шесть мостов, а три — грузинцами, да еще один находящимися сним военно служителями; ибо оная река чрез горы вомногих местах течение свое имеет весьма быстрое и чрез большия камни, а в продолжении моего пути чрез все оные горы переезжал я, где нет мостов, в брод, местами довольно глубоко и струдом, в разсуждении быстроты реки и больших камней, дорога чрез горы накоих /л. 139/ внекоторых местах лежит [406] вечной снег, хотя камениста и вомногих местах в такой уской тропике лежит, что едва лошадь, тягостию обремененная, пройти может, однакож трех фунтовыя пушки, лафеты, колося и пороховыя ящики, которые гр. Тотлебен при себе имел, разобравши порознь, двести человек грузинцов, которыя из Грузни высланы были князем Коихосром, в три дни разстоянием на десять верст безвсякаго вреда перенесли на себе до деревни, называемой Степан Цминда, которая от осетинской границы первая, принадлежащая грузинскому и кахетинскому царю Ираклию. А от оной деревни, хотя дорога местами уска и камениста, однакожь на калосях ездить можно. А между тем реченной гр. Тотлебен писал к царю Ираклию, что он с авангардом своим /л. 379об./ прибыл в ево владение и что он по всевысочайшему ея и. в. повелению послан к Имеретийскому царю Соломону с воинскою командою, и просил дозволения чрез ево землю в Имеретию пройтить и по тракте за наличныя деньги сколько потребно будет провианта и фуража достатьсы мог, и что он имеет ему, Ираклию, персонально объявить некоторое секретное дело. И на оное получил от него в ответ писанное письмо на грузинском языке, что он приказал кн. Каихосро провиантом и фуражом сколько потребуется удовольствовать и сам 27-го августа выехал к нему из Тефлиза навстречю и остановился при деревне Ходе, разстоянием от Тефлиза два дни езды, и просит, чтоб гр. Тотлебен и я приехали к нему. Куда 29-го августа пополудни, в третьем часу, и поехали от Адос-Миндори, где ныне лагерем стоим, которой от осетинской /л. 380/ границы восемнатцать верст; и того ж числа пополудни, в пятом часу, недоезжая две версты, где царь Ираклий с своими двумя сыновьями Георгием и Леваном и совсеми своими знатными грузинскими и кахетинскими князьями вразставленных палатках стоял, встретил нас верхом зять царя Ираклия; которой придворной ево маршал, кн. Давыд Орбелианов с десятью князьями и дворянами, которыя провожали до самого того места, где царь лагером находился и, прибыв, недоезжая царской палатки сажен тритцати, просил маршал гр. Тотлебена, чтоб он изволил в поставленной для него особливой палатке отдохнуть, для чего принуждены были остановиться подле оной, а чрез четверть часа пришол церемонимеистер имянем своево царя просить в его ставку. Куда гр. Тотлебен и я с ним, также и Грузинскаго гусарскаго полку майор кн. Ратиев пешками пошли, /л. 380об./ и, недоходя оной сажень с пять, встретили нас шесть человек придворных, держа вруках трости, и поклонясь ниско, пошли вперед провожать. По левую ж руку, недалеко от палатки ж царской, в одну ширенгу стояли двенатцать пажов, и когда мы против их поровнялись, то и оне ниско все вдруг поклонились и стояли до того время, пока опять ис палатки мы вышли. А те шесть человек, которыя имели в руках трости, шли перед нами до самой палатки, где и остановились, а у оной оба сыновья царя Ираклия, а за ним коталикос Антоний, нас приняли, а потом и сам царь пред выходом ис полатки встретил и, обнявши, поцеловал гр. Тотлебен и сказал, что он благодарит бога, что он видит в земле своей такого знаменитаго человека присланнаго от всемилостивейшей императрицы, защитницы рода христианскаго. И по окончании сих слов, взяв его на руку, ввел в палатку, /л. 381/ прося, чтоб он сел на поставленном нарочно вместо стула четвероуголыюм сундуке, которой [407] покрыт был ковром. Однако ж гр. Тотлебен несогласился, а сел на полу, которой также богатыми коврами услан был. Против гр. Тотлебена сел и сам царь, подле котораго католикос и сряду сним сидели оба сыновья царя Ираклия. Как скоро сели, то Ираклий просил, чтоб ему объявить то секретное дело, о котором ему писано было. И как скорож и для каких притчин гр. Тотлебен по всевысочайшему ея и. в. повелению в Грузию приехал уведомился то он сам, Ираклий, и сыновья ево и католикос (ибо в то время впалатке никого из ево придворных не было) толь обрадовалис, что радость их на лице видеть можно было. И ответствовал Ираклий, что он нетолько охотно своему другу царю Соломону по всевысочайшему ея и. в. повелению /л. 381об./ против турков помагать хочет, но непощадит и жизнь свою, чтоб оказать усердие и службу всеавгустейшей монархине, и просил дать ему несколько время обстоятельнее свое усердие изъяснить, какое он и предки ево Российскому православному престолу из давных лет имели и каким образом может он в нынешнее время с лутчим успехом доказать свою покорность и службу, чтоб заслужить навсегда всевысочайшую ея и. в. протекцию. По окончании сево поднесли нам чаю, после по маленькому хрустальному бокалу кахетинскаго вина, которое на бургонское походит, и на двух больших блюдах здешние фрукты. И посидевши счас время, встал гр. Тотлебен, рекомендовав себя царю, и объявил, что он севодни ж поедит, где ево авангард стоит, и хотя царь раз сшесть унимал, чтоб он остался у нево начевать, однакож гр. Тотлебен, поблагодаривши, уехал, а царь обещался на другой день, то есть 30-го августа, /л. 382/ приехать в наш лагирь, куда тогож числа, имея при себе в свите одного сына Левана, каталикоза Антония и других здешних знатных людей пополудни в первом часу и прибыл. И как скоро граф Тотлебен о ево приближении к нашему лагирю уведомился, то и поехал наперед для встречи его, имея при себе меня и Грузинскаго гусарскаго полку майора кн. Ратиева, и вразстоянии одной версты встретил его пред лагирем, по приближении к которому дан был знак для пальбы, что и учинено было несколькими выстрелами из четырех пушек, а при въезде в самой лагирь построенная впарад гусарская рота, шестнатцатъ драгун и дватцать солдат отдали честь при игрании на трубах и с борабанным боем. Потом гр. Тотлебен следовал за ним снами до его ставки и от оной возвратились мы всвои палатки, и чрез четверть часа пошли опять мы к нему для отдания почтения, после чего царь сам пришел в ту палатку, которая была поставлена для графа Тотлебена, до которой и мы его провожали, /л. 382об./ где накрыта была по азиатскому манеру на полу скатерть на восмнатцать человек. И после обыкновенных учтивости по приглашению гр. Тотлебена сел царь с сыном своим Леваном и другими знатными князьями за обеденным кушаньем, при котором и каталикос находился. И при питии за всевысочайшее здравие ея и. в. и его имп. высочества производилась пушечная пальба и при питии ж царя Ираклия здоровье выстрелено несколько зарядов. И по окончании стола, когда он, Ираклий, уж в своей палатке находился, объявил я ему, что имею от вашего высокогр. с-ва к нему письмо, которое запечатано в куверте царя Соломона. На что он изъяснил мне наисильнейшее желание его видеть и просил, чтоб [408] позволить ему разпечатать, уверяя, что царь Соломон так как его друг и союзник за оное ни малейшаго негодования иметь не будет, что я принужден был учинить, с позволения и согласия гр. Тотлебена, по разпечатании котораго с большим почтением-принял он писанной к нему письмо и уверял, что он охотно желает /л. 383/ употребить всю свою возможность вспомоществовать царю Соломону, чтоб заслужить чрез то всевысочайшую ея и. в. милость, и просил, чтоб я вашему высокогр. с-ву представил, чтоб ему пяти тысяч человек регулярнаго войска милостивым вашего высокогр. с-ва предсгательством присланы были из России нынешним летом. А естли все оныя неуспеют переити чрез горы, то хотя тысячу пятьсот человек, а на будущей год и достальных получить, то при собрании всех своих знатных и объявил мне, что он туркам превеликой вред зделает и Российскому престолу великие услуги окажет, а хотя он и без сего требования по всевысочайшему ея и. в. повелению готов объявить туркам войну и Соломону явно или скрытно в спомоществование делать; только присланная теперь воинская команда кажется недостаточна, и для того опасается подвергнуться неизвестному жребию войны, неимея довольной надежды /л. 383об./ в своих силах. Мною объявлены были все предписанные мне в инструкции резоны. Напротиву оных он мне ответствовал, что трудность дороги чрез горы он может исправить и в содержании требуемых им войск нимало вразсуждениях своих несумневается, да сверх всего собственныя его войски такою помощию могут быть весьма ободрены для превосходных успехов, впредь служащих к пользе России, что ж принадлежит до артилерии, то он довольно имеет своей, которая только требует некотораго поправления, для чего он желает иметь могущих оную исправить, и для делания новых он довольно ж имеет металлов, и сверх всего для разработывания золотых и серебреных рудников знающих людей, а получаемые из оных металлы он представляет услугам ея и. в. Он же обнадежил, что живущих в Эреване, персидской области, армян, кои, по его уверению, хорошие солдаты, может подвинуть противу турок, чему и самых лезгинцев, когда только он получит из России требуемую всевысочайшую помощь, в чем гр. Тотлебен /л. 384/ имянем ея и. в. во всех его (Царя Ираклия) требованиях обнадежил и уверил с тем, что он еще все сие нынешним летом получит. На все сие описание я, как верной и присяжной ея и. в. всенижайший раб, за необходимую должность признаю с глубочайшим моим почтением представить вашему высокогр. с-ву, что ежели всевысочайшее монаршее матернее воспоследует соизволение и действительное призрение на прошение царя Ираклия, чтоб он снабден мог быть требуемым им числом войска, то непременно можно ожидать величайших успехов к пользе и славе Российской империи в самое короткое время. Еще с глубочайшим почтением вашему высокогр. с-ву донесть честь имею, что уведомился я здесь от людей достойных вероятия, что царь Соломон находится в весьма слабейшем состоянии и без Ираклия никакого действия учинить не может, и посланную в Имеретию военную команду провиантом /л. 384об./ и фуражом едва ль удовольствовать в состоянии без помощи царя Ираклия, а к тому ж еще вчерашняго числа получил он письмо от Соломона, что два наивернейшия [409] его князья Церетелов и Иашвили, в которых он во время несчастия и ныне полагал всю свою надежду, князем Дадианом зазваны в гости и в мелки (Сверху отметка: «№ 1074. 1769 года октября 9 дня. Записать») куски изрублены, в чем он требует от Ираклия удовольствия; но как завтрашняго числа отправляюсь я в Имеретию, а граф Татлебен остается еще при нынешнем лагире на несколько дней, то по прибытии моем туда о всех обстоятельствах вашему высокогр. с-ву донесть долженствую. Чтож принадлежит до собственной персоны царя Ираклия, которому от роду сорок восмой год и что я мог приметить и узнать только в четыредневное мое сним пребывание, наружний его вид доказывает величественную важность, соединенную с геройством, и все его разговоры, которыя я сним имел, неиначе как полны разума, набожности и несуеверное почтение к закону. /л. 385/ Равно в числе его достоинств — правление его самодержавное и неограничено нимало, все князья живущия в его владении, его верные подданные, и все распоряжении показывают владетеля, знающаго повелевать своими народами.

Окончав все, что я находил за должность донести, мне нечего более не остается как поручить себя в особливую вашего высокогр. с-ва милость и с глубочайшим почтением за щастие почитаю быть.

Сиятельнейший граф, милостивейший государь.

Вашего, высокогр. с-ва
Всепокорнейший и всенижайший слуга князь Антон Моуравов.

3-го сентября
1769-го года. Адос Миндори.

АВПР, ф. Сн. России с Грузией, 1769-1770 гг., оп. 110/2. д. 13, лл. 378-385. Подлинник. (Опублик. см.: Грамоты, I, с. 60-66).