Попытки освоения природных богатств Осетии в XVIII столетии. ¹

(Окончание)

Рапорт маркшейдера С. Вонявина кизлярскому коменданту полковнику Паркеру, 19 декабря 1771 г.

/л. 181/ Сего года прошедшего октября 15 дня насланным мне от нашего высокородия ордером объявлено, что указом ея императорского величества из государственной коллегии иностранных дел между протчим, предписано, что не можно ли воспользоваться известным в горах здешнего места изобилием в дорогих металлах, не тревожа тамошних варвар, но в сем деле поступить не только с крайнею осторожностию и без всякого разглашения, но и не спешить настоящим к тому преступлением, а сперва постараться надобно киштинцов (или осетинцов), — чрез которых в том надо и пример прочим народам показать, рассуждается, — как чрез удобнейших к исполнению здешних требований неприметным образом к тому расположить, и потом уже важное сие намерение и далее производить исподволь и всегда однако, чтоб горские жители опасности для себя не возымели, а потому б и не были подвигнуты на воспрепятствование. Но как теперь остается удобнейшее для сего случая время самое короткое и ничего другого начать нельзя, как только достать несколько руд, осмотреть их местоположение и сделать пробу сколько будут выгодны и полезны высочайшим ея императорского величества интересам, чем бы соображаясь, и в настоящее дело вступить лучше было можно. Итак, дабы сие важное намерение исполнить, и для того требовали от меня, ваше высокородие, для посылки в Осетинские местечки, в Хуртаты и Лагири, из команды моей трех или четырех человек, разумеющих сыскать руды.

И в силу того ордера и объявленного указа того ж октября 15 числа командированы в посылку и к вашему высокородию объявлены от меня при репорте с надлежащим наставлением /л. 181 об./ шихмейстер Александр Кирхнер, штейгера Иван Жилин, Федор Ворман и бергаур Макар Клюев, почему 20 числа и отправлены от вас обще со знающим в горах все обстоятельства и тамошние обхождения Терского войска ротмистром Афанасьем Батыревым, одним дворянином Васильем Николаевым и с двумя казаками, разумеющими говорить по черкесски, которые, будучи там, возвратились из помянутой Осетии и прибыв сюда ноября 24 числа, привезли с собою серебро и свинец, содержащие руды, найденные в Хуртатских жилищах, в осьми местах взятые с поверхности из осыпей гор, весом один пуд двадцать фунтов всех сортов, которая в силу насланного ж от вашего высокородия сего декабря 7 дня ордера от шихмейстера Кирхнера взята и из одной руды № 3, 6, 7 и 8 пробованы чрез огонь на серебро и свинец, при которой пробе находились бергшворен Иван Князев, шихмейстер Кирхнер и гитенмейстер Губанов, а что по пробе оказалось, о том значит в приложенном при сем особливом реестре ², а протчие № 1, 2, 4 и 5 в рассуждении за [257] мало привезением руды, также и по недостатку, для сбережения на нужной случай, пробирных припасов, оставлены чрез огонь без пробы, а промываны только на ложке и то от половины и до одного фунта, что значит в приложенном же реестре.

Что ж принадлежит до благонадежности оных руд и какая из них казне может быть прибыль, как ваше высокородие последним показанным ордером предписали мне об оном объяснить, то хотя в обеих сих требованиях, как первое за неразработкою настоящим горным порядком тех рудных приисков, так второе — как дешево добывать можно из горы и какими людьми /л. 182/ оные руды нахожу немалое к вероятному уверению рассуждение, как 1-е, ибо без настоящей горной разработки в глубине земли богатство показать по верховым рудам есть предмет не без сумнения; 2-е, также и как дешевым или дорогим коштом те руды из гор добывать и вывозить в Моздок было бы способно, без сведения привычки к трудам тамошнего горского народа, а потому им и платы положить теперь без настоящей пробы не можно, однако в первом случае принять можно в помощь примеры таких верховых или лежащих в отсыпях рудных приисков, смотря при том по положению их мест, что они жильные или гнездовые, в твердом камне или в мягком простирающиеся, из которых жильные, серебро и свинец содержащие, бывают надежнее, нежели гнездовые, а к тому нередко случается, что верховые руды сперва показывают хотя и малое содержание серебра и свинца, а по горной разработке открывают потом добрую и постоянную надежду богатством своим. Посему в пример поставить можно и показанные № 3, 6, 7 и 8 бленгланцевые руды, которые из описания шихтмейстера Кирхнера видеть можно, особливо № 3, что по примечанию его и штейгера Ивана Жилина оказалась руда жильная, которая и по пробе оказала против свинца больше половины серебра, также и № 7, бленгланцовая руда, коя значится по объявлению их жильная, а №№ 6 и 8 на подобие гнездовых, которые однако все содержат свинец и часть серебра. В протчих же № 1, 2, 4 и 5, хотя по видимости бленгланцу и не примечено, однако по промывке /л. 182 об./ от половины и до одного фунта в некоторых оказалось часть бленгланца и кису, почему и оные прииски, как лежащие в одном положении по обе стороны речки Фоки, без настоящей разработки оставить не должно, ибо все показанные руды набраны ими по малому числу, и то совсем крадучи от хуртатских жителей, а при том в короткое и осеннее неудобное уже время, что по такому случаю довольно служить могут со временем оные к настоящей разработке известными быть.

Итак следует неотменно, чтоб прежде хотя небольшую в показанных рудных приисках сделать разработку, или будущей весной послать как в оные по речке Фоке Хуртатские, так и в Лагирьские по реке Ердзне жилища с команды моей горных служителей и там побыть довольное время, в которое б можно было порядочно тихим образом положение мест по обе стороны показанных речек, так и около их вершин осмотреть, а на пробу руд достать, по крайней мере, по пуду; сие все служить может, что чем больше открытых рудных приисков и положения мест сделаются известными, то тем со временем и в настоящее дело приступить будет способнее.

Наконец, для лучшего обо всех показанных рудах сведения и учинения с оными проб взношу их при сем вашему высокородию /л. 183/ для отсылки в Петербург в государственную берг-коллегию с нарочно командированным от меня бывшим в оной посылке ундер-шихтмейстером и штейгером Иваном Жилиным, кои запечатаны все по номерам в одном ящике моею печатью, а ящик, обшитой холстом, сверху двумя печатьми вашего [258] высокородия, которого Жилина прошу ваше высокородие отправить как заблагоразсудите поспешением

При сем также прилагаю вашему высокородию для ведома впредь по секретной экспедиции привезенных из показанных хуртатских жилищ каждого номера руд по небольшому кусочку.

(С. Вонявин.)

/л. 185/ Записка, взятая в кизлярской секретной экспедиции Терского войска от ротмистра Батырева и дворянина Николаева в дополнение поданного от него доезда декабря 21 дня 1771 года ³

По бытности их в Хуртатах и в Алагирях при набрании металлических руд тамошним жителям мы при случаях по пристойности проговаривали, могут ли они их, сами доставая, возить в Моздок, но они на сие отзывались, что до Моздока доставлять нет им способа, по причине как они не имеют у себя довольно лошадей, а могут носить на себе в бывшее Осетинское подворье, и тут бы от них принимать за даваемую им плату, однако о плате договора с ними не имели, а только примерно положить надо за одну человеку ношу в два пуда и более холста рубаху или по две, смотря по обстоятельству; от подворья ж до Моздока будет с девяносто верст, и можно свободно уже оттуда возить на арбах.

К разработке металлических руд и к ношению их до Осетинского подворья куртатцы, чимтеицы и кори охотно во примутся, а расстоянием они все от подворья простираются на пятидесяти верстах, где арбою ехать никоим образом не можно.

Около подворья жительствует Малой Кабарды Барукова Кабака уздени Девлетука и Батока Анзоровы с их братьями и подвластными в восьмидесяти дворах, почитающаяся одним именем под властию Большей Кабарды /л. 185 об./ владельца Мисоста Баматова, и из них Батока при нынешнем случае во все время бытности их во всех местах употреблялся за проводника с крайним прилежанием и рачением, которые чаятельно и впредь при сей комиссии, если хотя небольшее сделается приласкание, будут употребляться проводниками от подворья к Моздоку и при самом подворье, а еще чаятельно примутся оттуда и возить на арбах. При сем подворье теперь никакого строения нет, почему и надобно сделать, какое ни есть, построение к приему и складыванию руд; однако кто б от построения тамо дома принел развратную мысль, сего нечаятельно, яко же, кроме оных анзоровых узденей, других там в близости живущих нет.

Чтоб из горцов кто предпринял себе от разработывания руд опасность и тем бы встревожен, сего нечаятельно, ибо где надо брать руды, то и должно самих их подряжать вырывать и в подворье доставлять, а они, как выше сказано, льстясь на заплату и не почитая за важную вещь, со охотою приступят; других же сторонних в тех местах совсем никого нет; а сверх, куртатской народ противу протчих в, числе людьми превосходнее, и мелкие пред ними спорить не могут.

Реляция астраханского губернатора П. Кречетникова Екатерине II. 2 декабря 1774 г. ⁴

/л. 186/ Всепресветлейшая державнейшая великая государыня императрица и самодержица всероссийская государыня всемилостивейшая. Об открывшихся в соседстве вверенной мне Астраханской губернии [259] металлических рудах в Кавказских горах вашему императорскому величеству по государственной коллегии иностранных дел довольно известно, что чрез учиненные нарочно посланными туда от государственной берг-коллегии мастерами опыты оные действительно нашлись в Осетинском жилище в Ингушевских Хуртатских и в Лагирских жительствах, где происходит от российской стороны учрежденная комиссиею проповедь слова божия и крещение тамошнего народа в православную греко-российского исповедания веру, и по пробам оказались в них серебряная, железная и свинцовые руды, о чем о всем по произведенным описаниям государственные иностранных дел и берг-коллегии в 1768 и 1772 годах с подробностию о их качестве и о могущей быть из того государственной пользе видеть могли, но по притчине изображенных в высочайшем вашего императорского величества рескрипте 1767 года декабря от 5 дня рассуждений /л. 186 об./ приступление к сему делу оставлено впредь до усмотрения удобного времени по скончании начатой с турками войны.

Благостию божиею, а руководством вашего императорского величества по счастливом оной прекращении, и по заключении славного нынешного мира ⁵ Большая и Малая Кабарды осталися в точном подданстве вашего императорского величества, а как последняя из них осетинской народ, у коих те руды найдены, почитают своими подвластными, то и оной, с нею соединенный, надлежит к здешней стороне.

Сие то самое и долг звания моего по данному от вашего императорского величества всем губернаторам начальству, и что вышеупомянутые места прилежательны к здешней губернии да и ведением и делами сопряжены с Астраханским губернатором, побудили меня сделать опыт собственно собою, сколь бы легко было приступить к сей новоизобретенной комиссии /л. 187/ в доставании тех важных руд и и заведении самой работы; но когда высочайшими вашего императорского величества повелениями предписано оное предприятие от всех тамошних народов весьма скрыть, то я принял случаи проезда моего для осмотра Астраханской губернии городов и других мест, колми же паче о пограничных горах и народах полюбопытствовать, и в познании склонности в доброхотстве к нам осетинского народа, которого старшины и в верном подданстве вашему императорскому величеству присягали и дают в Кизляр аманатов.

Потому во-первых пред отъездом моим из Астрахани за временно ордировал кизлярского коменданта, чтобы послать в Осетию под видом покупки мне горских лошадей нарочно из тех самых людей, которые пред сим, во употреблении были в посылке для доставания металлических руд — ротмистра Батырева или дворянина Николаева, а в самом деле приказать им внушить, будто от себя, тамошним старшинам /л. 187 об./ и владельцам, что я имею приехать в Кизляр, и как они почитаются верноподданными вашего императорского величества рабами, в соответствование тому и склонять их от себя ласковостию, дабы они по должной верности своей возимели со мною свидание, и яко со вновь определенным в губернию главнокомандующим оное учинить благопристойно, внушая им, что они тем и верность свою лучшее могут доказать и за то от меня пользоваться всякими к ним благодеяниями, и для того свидания съехались бы по близости своих жилищь в Моздок, а при том оному посланному постараться и из тех руд, сколько можно, по небольшому числу ради показания мне неприметным образом достать. [260]

По таковой посылке от него коменданта сперва охотно приехали в Моздок Малой Кабарды два владельца Кайтука и Келеметь Ахловы и с крайним прилежанием приносили свою просьбу, чтоб возобновлено было Осетинское подворье, кое пред недавними летами раззорено, и что они с своими подвластными из гор выйти желают и около оного поселиться /л. 188/ и будут его хранить от разных нападений. Я, видя, что, не имев подворья, никак не можно получить в свои руки сих металлов, то их просьбу весьма апробовал, подкрепляя их и собственными выгодами, склонился у вашего императорского величества то исходатайствовать; к приобретению ж в свои полные руки сих гор, да чтоб им ни малого знания не подать, не нашел я при том лучшего способа, как велел им сказать, чрез служилых кизлярских нарочно употребленных и о сем деле прежде сведомых офицеров, будто я намерен строить себе в Астрахани каменное великолепное строение, и как в их местах ко украшению оного могут найтится куриозные каменья, каковых у нас нет, то и не могут они лучшее мне оказать своего благодеяния, как ими потребным количеством, какие надобно снабдить, на что они со усердностию не только согласились, но приняли на себя чтоб подвластными своими людьми оные камни и вывозить за постановленную плату, что напоследок подтвердили поданным ко мне и письмом своим, прося тем /л. 188 об./ местом владеть им попрежнему, где построено было Осетинское подворье, и от притеснения кабардинцев и ингушевцев и чеченцев их защищать, а оне, напротив того, обещаются все повеленное исполнить, за каковое их доброусердие и верность, похваля и обнадежа вашего императорского величества высочайшею милостию, не оставил я на первой случай подарить их для лучшего приласкания верхним и нижним богатым платьем, чем они, будучи довольны, в домы свои и отъехали.

Между тем по учиненной посылке приезжал ко мне из них осетинцев известный по прежним доездам крещенный валагирской старшина Алегука, а по российски Андрей Чаликов и с собою привез несколько камышков, содержащих в себе серебренную и свинцовую руду, представляя об них одно только то, что не потребны ль они мне, кои он охотно обещался доставлять, и я, похваляя усердие его, их принял, обнадеживая сделать ему за то всякое благодеяние.

/л. 189/. По нем и протчие осетинские куртатского и волагирского уездов старшины числом 19 человек в Моздок у меня явились, с коими я обойдясь со всякою к ним ласковостию и снисходительством, принял от них прошение в той же силе, как и первое, чтоб Осетинское подворье возобновить и определить туда воинскую команду и от кабардинцев их защищать, а к тому и другие просьбы употребили, кои мне не затруднительными показались, и видя, что желание наше в приобретении гор успех свой имеет, то я и обещал ходатайствовать у вашего императорского величества к ним милосердие, а чтоб и от них те металлы в свои руки достать, то приказал тем же офицерам о моем построении сказать, и спрашивая у них в жительствах ко убору потребных каменьев, которые согласились со усердностию позволить нам в их горах всякие каменья брать, да и сами оные привозить, куды надобно, за положенную плату, только бы для показания их прислать к ним знающаго человека /л. 189 об./ по коего показанию те камни они ломать и возить будут, с которых прошений их в прозорливейшее вашему императорскому величеству усмотрение прилагаю точные копии, причем я то ж в приласкание их подарил каждого по верхнему и нижнему платью по приличеству их состояния, а узденей их наградил деньгами, и, сверх того, сделал им еще особое угощение.

После того, прежде посланной по ордеру моему от кизлярского коменданта ротмистр Батырев в Моздок ко мне возвратился один и с собою [261] привез, доставши в Осетии тайно, несколько металлических руд из семи мест, между коею есть часть найденной им серной золы, коя также ко употреблению может быть годною, и доездом своим показал, что некоторые из осетинцев, в каменьях силу знающие, выговаривали ему, что естьли б в их местах началось делание из руд серебра или свинца, то б для них было полезное, да и стали бы вспомоществовать, и при том от многих слышал /л. 190/ желание о сделании при Осетинском подворье крепости, где бы они и поселились, о чем с того доезда его копию, а те руды по №№, откуда которая взята, к высочайшему вашего императорского величества рассмотрению при сем подношу.

А понеже к сему нужно мне иметь план Осетинскому подворью со облежащими местами, то я Моздокскому коменданту дал ордер, чтоб инженер-прапорщика Неймана и с ним осетинского переводчика Пицхелаурова послать в Осетию под претекстом покупки мне горских лошадей, почему и может он, по деревням ездя, отыскивать, а в самом деле велено ему снять план на Антре, где было Осетинское подворье, с наблюдением пространства коль удобна ль та земля к хлебопашеству, есть ли луга, а паче довольно ль леса, в чем большая надобность настоит и, вообще то осетинское место подворья довольно ль к заведению нарочитого поселения, и имеет ли то положение способность ко учинению какого-либо укрепления и текущая под ним из гор речка такие ль имеет берега, /л. 190 об./ где б можно было сделать хорошую и прочную мельницу, хотя б она и труда стоила, так же какие деревни около оного и чьего владения прилежат показать на плане, да и дорога ко оному удобная ль телегами к проезду, и буде где не способна, то можно ль поправить и план постараться наискорее ко мне прислать, и сие снятие плана сделать под крайним секретом, дабы не только там, ниже здесь, о сем никто не знал, которого по получении вашему императорскому величеству и поднесть не замедлю.

Касательно ж допрошения от осетинских старшин о выкупе одним старшиною из плена солдата за 60 рублев, и о возвращении захваченного старшинского сына Малой Кабарды владельцом Келеметем Ахлоевым и о приеме у оного сына в школу для обучения российской грамоте, то когда они старшины находятся в подданстве вашего императорского величества и состоят к нашей стороне доброжелательными и самоохотно /л. 191/ принимают христианский закон, следственно и должно то их прошение уважить, и с нашей стороны необходимо показывать им удовлетворение и защищение, почему ко удовольствию в прошении их не оставил я моздокскому коменданту определить: 1-е: вышеупомянутой солдат по справке оказался, представленный сего 1774 года в июле месяце куртатским старшиною Панкратом Гуривиевым, выкупленной им у горского старшины Аимата Исламова, бывшей в Томском пехотном полку Родион Куликов, захваченной лезгинцами в полон, о котором с требованием резолюции донесено государственным иностранных дел и военной коллегиям, и по предписанному здесь повелению отдаван он был с заплатою тех денег во услугу впредь до воспоследования указа к христианам желающим людем, но ко взятию его охотников никого не явилось, то напоследок взял его к себе кизлярской комендант, от коего моздокскому коменданту и велено /л. 191 об./ те деньги 60 рублев тому приводчику на него выдать из казны, а во оную от него возвращены будут, о чем от меня и ордером подтверждено. 2. Захваченного старшинского сына от владельца Келеметя постараться как возможно высвободить, или захватом баранты или склонить его владельца добровольно отпустить, хотя и с некоторою из казны за него на счет иностранной коллегии дачею, смотря по обстоятельствам, как пристойнее может быть, да и впредь всей Малой Кабарды владельцам подтвердить, чтоб они от [262] причиняемых осетинцам обид конечно воздержались, дав им знать, что сие нашей стороне не без огорчения слышать принуждено.

3-е. Куртатского уезду старшина Андрей Чаликов сперва словесно, а после и письменно, просил меня о принятии сына его Ефрема для обучения российской грамоте в школу, и жить позволить в доме у ротмистра Казыханова, и когда выучится, употребить его в службу в толмачи, /л. 192/ а до того, будучи во обучении, содержать его и при нем мамку и одного служителя пищею, а понеже сей старшина Чаликов по-видимости мною осетинских дел состоит по принятии им христианского закона весьма доброхотным, и особливо к вышеупомянутой восприемлемой о рудах секретной комиссии по его склонности несколько уже доказательным от него опытом признается весьма нужным, в чем он прежде обещевал, да и ныне меня самолично уверил, в том показать свое усердие по верноподданической к вашему императорскому величеству должности к немалой могущей быть пользе высочайшего интереса — в рассуждении сего и достоин он некоторого уважения и призрения показанием ему благодеяния, каковое и убытка казне нанести ни малейше не может, кроме единого странноприимством таких людей просящих милости в защищении покровом вашего императорского величества благодеяния, и потому моздокскому коменданту предписано реченного старшинского сына принять и для обучения его при тамошней канцелярии российской грамоте разговору и письму /л. 192 об./ поручить его кому способному из писарей под собственным его коменданта присмотром, стараясь, чтоб он ко утешению отца и к пользе нашей совершенное знание понять, и тем по времени в дело употребиться мог; на пропитание ж его давать ему Ефрему по пяти да мамке и служителю по толикому ж числу, итого по десяти копеек на день, из определенной по указу вашего императорского величества на употребление по казенным делам разным горским владельцам узденям и старшинам годовой сумм, чрез что и особого казне убытка не воспоследует.

Но наконец главнейшая претензия настоит одного из них осетинских старшин куртатинского уезду Бахты-гирея Темир-булатова, которого брат родной при Осетинском подворье нашими гребенскими казаками убит, за что ему по указу государственной коллегии иностранных дел во успокоение происходящих от него негодований и дано в награждение сорок рублев, точию он оказывается сим недоволен, и единственно все они обще просят сделать удовольствие определить ему /л. 193/ за него убитого погодную дачу жалования, хотя по десяти рублев, за что де он может еще при Осетинском подворье служить и за казака, а если сего учинено не будет, то он между ими во всяком случае станет делать разврат и несогласие, во отомщение ж крови брата своего иногда из лучших российских людей кого убить, чем он проезжающим в Осетию священникам и уграживал; сходственно сему и сам Бахты-гирей об оном меня просил, напротив чего, во отвращение той злодейственной мысли его, и сделано мною верное ему обнадеживание, что он без награждения конечно не останется, но не прежде, а как я получу на мои представления высочайшее вашего императорского величества повеление, коего бы он с терпением обождал; токмо при всем том по своей закоснелости и ветренному состоянию примечен он в своей мысли весьма упорным, требуя единственно дачи себе того погодного жалования, чем он, по многом увещании наиверно мною обнадежен, и по одарении его платьем казалось повидимости остался спокойным, /л. 193 об./. Но колико сие требование его за убитого брата награждения себе погодным жалованьем мнится мне маловажно по поводу сего нового дела, чтоб производить его было можно [263] беспрепятственно, потому что и один из них злоумышленник, до своему злонравию и ветренному состоянию, и сам стараться и других людей приводить будет на всякие против нас злодейственные содействии, во отвращение чего и во успокоение мятущагося духа его в толь малом требовании лучше и полезнее сделать ему удовлетворение тою самою годовою дачею, которая высочайшему вашего императорского величества интересу никаково убытка приносить не может, как он же сам всемерно останется благодарным и обязанным при Осетинском подворье продолжать казачью службу, сколько оную сам похочет показывать, а более все то предаю в премудрое и прозорливейшее вашего императорского величества благоволение, поколику все тамошние обращения по государственной коллегии иностранных дел весьма сведомы.

/л. 194/. Затем осмеливаюсь вашему императорскому величеству всеподданнейше донесть, поелику слабые мои таланты мне проникнуть сии народы позволили, но я крайнюю мою ревность и все силы напрягал, чтоб войтить и сведать их всю внутренность, и потому их усердию веру подавать; правда, что сии варвары есть самого грубейшего невежества и ни единого из их народа грамотного человека нет и никакого знания не имеют, а живут в едином воровстве и убийстве, но при всем том в крайней бедности и в несказанном недостатке и от Большей и Малой Кабарды в притеснении, то бедность и досады необходимо понуждают их искать себе верного покровительства и защищения к приобретению себе какого-либо лучшего пропитания, и потому в бытность их у меня являли себя ко мне с чрезвычайным усердием верностию повиновением, говоря, что они все рады то делать, что только от меня приказано будет, но только бы были защищены и содержаны в милостивом покровительстве, и тем паче /л. 194 об./ доказывали мне все охотно, а валагирцы и с грузинских границ без позыва, а только по единому слуху о моем приезде приехали, и один из них руды привез и сына отдает в наши руки; хотя им всем по их необузданной ветренности в верности верить и на обещании их полагаться никак не можно, однако, видя сей их поступок, не мог инако принять как с похвалою, обещая им вашего императорского величества монаршее покровительство.

Заключаю ж сие донесение моею всеподданнейшею рабскою просьбою, не только нам, но всему свету известно вашего императорского величества беспримерное и неутомленное рачение о благе всея империи, то и сие предприятие есть в числе быть источником ваших монарших важных трудов, то сколько бы я по рабской должности и по крайней ревности и разумению моему ни старался описывать, но всего того весьма не довольно, то припадая ко священным вашего императорского величества стопам с рабским благоговением всеподданнейшие прошу /л. 195/ всемилостивейше позволить мне приехать в феврале или марте месяце в Москву и удостоить меня припасть к высокомонаршим вашего императорского величества стопам и о всем сем донесть, а я между тем будут стараться, елико слабые мои силы достигать могут, во всех частях описание к прозорливейшему вашего императорского величества усмотрению поднесть, коего высокоматернего милосердного дозволения ожидая, со всеподданнейшим рабским благоговением пребываю.

Вашего императорского величества
всемилостивейшей государыни
всеподданнейший раб

Петр Кречетников. [264]

Перевод с письма татарского подданного Малой Кабарды от владельцев Кайтуки и Келеметя Ахловых на имя его превосходительства г. генерал-майора, кавалера и астраханского губернатора Петра Никитича Кречетникова, октября 24 дня 1774 г. ⁶

Ее императорского величества интересных дел правителю превосходительному г. генерал-майору, кавалеру и астраханскому губернатору всепокорнейше доносим, что отцы и деды наши из древних лет состояли в подданстве ее императорского величества и служили во всяких случаях верно, за что и получали денежное жалованье, а наследники их, мы именованные, тоже состоим в подданстве и употребляемся в службах ее величества; того ради вашего превосходительства покорно просим, дабы поведено было определить нам отцовское жалованье. Засим еще не умалчивая вам изясняем, что на котором месте ныне состоит Осетинское подворье, а оное место было пред сим в подвласти отцов наших, для того вашего превосходительства покорно просим приказать тем местом владеть нам по прежнему, Осетинскому подворью быть тут же мы в том не препятствуем, только жили бы с нами во обществе, с тем, что паче чаяния, когда им от куртатцов и от наших подвластных горских народов причинятся какие обиды или притеснения, в таком случае должны мы их защищать, а ежели от кабардинцев и ингушевцов и чеченцов будет притеснение, то вашего превосходительства покорно просим соизволите как их, так и нас защищать, а мы по присяжной должности повеления вашего превосходительства всегда ко исполнению привесть /л. 196 об./ долженствуем. Да естли приказано будет нам изготовить для них лес и камень, оное по повелению вашему подвластные наши исполнить могут, буде им за то дана будет плата.

У подлинного с письма перевода подписано тако: Кайтука, и Келеметь Ахлоевы, а на обороте приложены чернильные печати, а в них заключены имяна их.

Подлинное переводил переводчик коллежский регистратор Халил Бодиров.

Прошение осетинских старшин астраханскому губернатору Кречетникову ⁷

Прошение осетинских Куртатинского и Воллагирского уездов старшин состоит в нижеследующем.

1-е. Издревле мы были христианского закона и время от времени предки наши, за неимением просвещаемых духовных персон, оной потеряли. А как по высочайшему соизволению присланы от ее императорского величества духовные чины для просвещения нашего народа, коих радостно мы приняли и многие по прежнему по их наставлению в христианской закон весь наш народ обращается.

2-е. При таком ревностном нашем желании и со вступления духовных персон, ненавидя варвары христианского закона, яко то кабардинцы, время от времени ныне стали нас притеснять наложением тягости и ловя наших людей к себе в плен, а особливо принявших веру греческого исповедания и не допущают нас выезжать всегда в российские границы и отбивают нас, чтобы мы совсем незнакомы были, а как по высочайшему соизволению всегда нам объявляется, что мы противу желания нашего оставлены не будем и будем под протекциею [265] всемилостивейшей нашей государыни, яко то вольные не зависящие в подданстве никому большой и малой Кабарды владельцы ⁸, а особливо Малой Кабарды владельцы, а имянно Ахлоевы и Мурадовы фамилей теснят ловлением проезжающих в Моздок и отъезжающих отсюда людей наших без всяких вин и продают временем в посторонние места, а иногда и нам на выкуп за дорогую цену отдают.

3-е. Как мы находимся под высочайшим ее императорского величества покровительством, то и просим, чтоб построить или возобновить прежнее Осетинское подворье и сделать оттуда в Моздок, Кизляр и обратно в жилища наши свободной проезд и дозволить нам покупать соль, железо по малому числу на удовольствие наше, и буде Осетинское подворье возобновится, то определить к нам пристойную команду, чтоб она о всех причиняемых нам Большой и Малой Кабарды владельцов обид защищала, и со обоих сторон между нами разобрание чинить мог начальник оной команды.

4-е. Из оных наших старшин Куртатинского уезду старшины Жага брат его Панкрат Гуривиев (который был при Осетинской комиссии дьячком и умре) выкупил из плена у горцев одного русского солдата, о чем не безызвестно моздокскому коменданту г. полковнику Иванову, за 60 рублей, коего и привез сюда и отдан ему коменданту, точию за выкуп его деньги ему не возвращены, почему и просим оные деньги приказать ему выдать.

5-е. Старшины ж Куртатинскому уезду Бахты-гирея Темирбулатова брат его родной при Осетинском подворье гребенскими казаками убит, за что ему и дано было 40 рублев, точию он сим недоволен, в таком случае просим сделать ему в том удовольствие определить ему за него погодную дачу жалованья, хотя по десяти рублев, за что он еще может при Осетинском подворье служить и за казака, а естьли сего учинено ему не будет, то он между нами станет во всяком случае делать разврат и несогласие, во отмщение ж крови брата своего может иногда из лучших российских кого убить.

6-е. Сего года Чимтинского уезду старшины Шико Джабоева при следовании отсюда в Осетию сын его родной новокрещенный пойман Малой Кабарды владельцем Келеметем Ахлоевым, который им и задержан и просим его возвратить.

/л. 198/. 7-е. Всем нам Малой Кабарды бывшего владельца Расланбека уздени Муртазовы причиняют обиды и утеснения, просим, чтоб их от тех нападков защитить.

8. Воллагирского уезду старшины Георгий Агнаев, Карамурза Караев просят от общества всего их народа, чтоб определить к ним духовных чинов и для защищения их команду, так как и к хуртатцам.

При всем том чювствуя мы оказанные нам от вашего превосходительства многие милости и благодеяния в возблагодарение за то позволяем брать из горских наших мест потребное вам на построение, дому всякие находящиеся тамо каменья, какие только потребны, и оные не довольны брать, но и сами обязуемся их сколько надобно возить во Осетинское подворье, за постановленную плату, точию какие те каменья вашему превосходительству угодны, то для показания их благоволите прислать к нам особливого человека, коего по указанию мы оные камни и возить будем, и все то заключа нашею самою верностию под сим прилагаем наши руки пальцом:

(Подписи.) [266]

Рапорт ротмистра А. Батырева кизлярскому коменданту полк. Штендеру, 10 ноября 1774 г.

/л. 200/. Во исполнение вашего высокоблагородия данного мне повеления ездил я чрез Малую Кабарду в Куртаты и протчие тамошние осетинские места под претекстом приискания тамошнего произрастания досок, солода и ячменя, а притом и с письмами вашими уведомительными о заключении с Портою Отоманскою мира, а в самом деле поручено мне склонить тамошних старшин на приезд в Моздок для персонального свидания с его превосходительством г. генерал-майором и кавалером Петром Никитичем Кречетниковым и достать металлических руд, что исполняя отправился из Моздока 15 числа минувшаго октября. Первее, проезжая Малую Кабарду, тамошних владельцев никого не застал, а были в кошах, почему письма ваши отдал владельца Кайтуки Ахлова матери, и ей по пристойности собственно от себя объявлял о прибытии г. губернатора, склоняя, чтоб дала знать владельцам, и они б к свиданию приехали. Она при мне ж письма к ним отправила, но я, ответа не ожидая, оттуда следовал в Анзоровы кабаки, принадлежащие Малой Кабарды, живущие на месте, где прежде было Осетинское подворье. Тут переночевав у своего знакомца и спросив у старшего узденя Созоруки Анзорова проводника, прибыл в Хуртатской уезд, в деревню Ачаусу и, объявя старшинам и народу то ж самое, что и в Малой Кабарде, все старшины на приезд охотно согласились; оттуда переехал в самое жительство, называемое Хуртат, стал на квартире по знакомству тамошняго старшины Андрею Чаликову, где застал присланного от моздокского г. коменданта полковника Иванова ротмистра Казыханова, присланного с призывом к свиданию с г. губернатором старшин; после меня чрез день еще приехал тут же переводчик Пицхелауров /л. 200 об./ и обществом куртатских, валагирских, и чиметенских старшин склонили на отправление, с коими ротмистр и переводчик отправились. Я исполняя порученную комиссию, отстав от них, сказал, якобы для свидания с своим знакомцом, в Хуртатском же уезде живущим в деревне Чуаркау Исламом Батырь Мурзиным поехал туда, и прибыв, стал у него на квартире, и ездили с ним под видом любопытства по речке Ханакау, на коей состоит оная деревня по течению вверх, где по берегу по обоим сторонам множество цветных каменьев по примечанию моему металлические руды, из коих я взял в дву местах в первом от деревни с версту, в другом с четыре версты. Сказывают, в самой вершине сей речки от деревни с десять верст целая гора сей руды, може и по всей речке руды есть, как она течет между гор; мне ж в скорости обстоятельно рассмотреть было не можно. Чрез сутки, от него возвратясь, приехал на двор Андрея Челикова и, переночевав, по утру с его родственником Ачи-гиреем Челиковым ездили в деревню, называемую Коры, состоящую по реке Фоке, и выше ее версты с две подле реки от состоящей горы взял несколько цветных камней, и видится вся гора состоит из них. Оттуда переехал в Чимтенский уезд в деревню Калгон, состоящую вверх от Хуртат с три версты: против деревни за речкою от горы взял также несколько цветных камешков, однако тут лучших взять было не можно, потому что от коего места тамошние жители берут на делание свинца, то засыпало песком. Оттуда возвратился в деревню Коры, и как мне в Валагиры ехать самому было не можно, потому что в Хуртатах, видясь я прежде с их старшинами, на вопрос их ответствовал, якобы возвращаюсь из Хуртат в Моздок, не подать бы тем на себя подозрения, нанял Андрея Челикова холопа тайным образом достать оттуда цветных камней из состоящей горы возле жительства валагирского по реке Иордану, а он несколько и принес. [267]

/л. 201/. И все вышеописанные руды доставал я, сказывая якобы здесь употребляются на крашение обоев, для чего несколько и имел при себе разных манеров лоскутов бумажного обоя, показывая им к сокрытию сумнительства, чему они в самом деле верили, однако некоторые тайно, кои знают в них силу, по знакомству выговаривали, естли б в их местах началось делание из руд серебра или свинца, для них было бы полезнее и спомоществовать стали.

От многих я слышал желание, чтобы сделать от России, где прежде было Осетинское подворье крепость, иметь в ней командира с командою, где б они многие поселились и, не опасаясь бы никого, жили, как де теперь притесняются от Большой и Малой Кабарды, сожалеют и о том, что не имеют в их местах церквей, где б они лучшее в законе научились.

Но что следует до руд, все привезенные мною представлены его превосходительству г. губернатору, а хотя и еще там в других местах есть, но мне изо всех не было времени собирать, а паче опасался не подать бы подозрения на себя, что я нарочно за ними обращаюсь.

По всей моей там бытности и ото всех осетинцов слышал я, что они оказываются к России доброжелательными и весьма рады о заключении с Оттоманскою Портою мира, почитая тем и себя счастливыми.

Будучи в Куртатах, от моего проводника Аджи-гирея Челикова слышал я, грузинской царь Ираклий недавно нашел от Тефлиза ездою три дни, — но к коему месту ближе не сказывал, — металлические руды и делает уже золото и серебро, что сей Аджи-гирей сам видел.

/л. 201 об./. Кто старшие и доброжелательные к нашей стороне в Куртатах в Чимтеях и в Валагирах старшины, прилагаю при сем список равным образом и о издержанных мною деньгах на неминуемые расходы реестр ⁹, из коего ваше высокоблагородие соизволите усмотреть, что я издержал сверх данных от вас двадцати рублев еще собственных своих десять рублев, кои прошу ваше высокоблагородие мне выдать.

Реляция астраханского губернатора П. Кречетникова Екатерине II, 24 апреля 1775 г.

/л. 216/ Всепресветлейшая, державнейшая великая государыня императрица и самодержица всероссийская, государыня всемилостивейшая.

Как уже от 2 декабря 1774 года вашему императорскому величеству реляциею моею донесено, что сами Малой Кабарды два владельца Кайтука и Келеметь Ахловы. и потом все осетинские старшины двадцать человек письменно просили Осетинское подворье возобновить и в том строении помогать обещались защищенном от разных нападений и сами вышед из гор около оного поселитца, а к тому всего больше желают, чтоб поставить над ними наших начальников, о чем бы нам всеми способами добиватца должно.

Посему осмеливаюсь вашему императорскому величеству всеподданнейше мое слабое о них описание, поелику мог в малое мое около их пребывание разведавать то о построении того двора и их около оного выселении слабии мои таланты предуспели, в мудрое и прозорливейшее вашего императорского величества соизволение поднесть.

Место, где прежде было и ныне должно быть Осетинскому подворью, обстоит от Моздока 90 верст и принадлежит так, как и все осетинцы, вышенаписанным двум владельцам, хотя они управляютца своими старшинами, не завися /л. 216 об./ ни от ково, однако ж сим владельцам дань дают; всего сего народа щитаетца мужеска пола до трех [268] тысяч человек, имеют свой особенный язык, коего никто не знает или очень мало знающих его, но не имеют ни грамоты, ни книг и никакова почти закона, однако ж не надобно от них справедливости отнять, что оне весьма склонны к принятию нашего христианского закона, которой, при всей слабой от нас в Осети проповеди, принимают.

Народ горской крайняго невежества вообще, в том числе и сей не имеют никакова промысла, ни хлебопашества, хотя земля к тому чрезвычайно способна и жары от часто бываемых дождей не препятствуют к произращению всякого хлеба, но они сеют просо, пшеницу и ячмень, но чрезвычайно мало, а посему как владельца, так и поселяня, их подвластные, в несказанной бедности живут и все их богатство состоит в скоте разного звания, а по скотоводству от крайния бедности и происходят грабежи, воровства и междоусобная война и раззорение, отчего и называются храбрыми, но не должно умолчать и то, что я не приметил у них принадлежащий брони храбрым людям, а только есть весьма хорошия сабли и луки, а в протчем весь снаряд худой, и так мнитца мне, вся их храбрость происходит от сущия бедности, снискивая себе какого-либо прибытка, доставая оной отгоном, а естьли догнали, тогда с нахальною дракою один другого побеждает, а по сему безсильству сии народы крайне и притеснены от владельцев Большой Кабарды, кои гораздо их сильнея и не в дальнем /л. 217/ разстоянии живут и, набегая на их жительства, разоряют или принуждают себе дань платить и быть под их властью.

От какового Большой Кабарды сильного и варварского притеснения сип народы необходимо принуждены себе сыскивать защищения, и для сего-то самого и нужно им верное и надежное покровительство вашего императорского величества, кое по слабому моему мнению, и надобно им подать, а ис того произойдет слава вашего императорского величества, по всей той стране и приманит весьма многие народы и распространит пределы вашего императорского величества.

Государственная ж польза произойдет в приобретении сих руд, в коих горах надлежит ожидать, когда разработаютца, богатейших металлов, нежели те, которые уже видимыми есть, так как и народ просветитца верою христианскою и придут в лутчее обращение общежительства, а тем со временем доведены быть могут и в настоящий вашему императорскому величеству подданные.

Народ валагирцы живут близь грузинских границ, ис коих один и сына своего в науку в Моздок привесть обещал, и имеют они те ж самые руды, ис которых он же на пробу ко мне привез, сей народ тож управляетца старшинами и числом их будет до шести тысячь, но от Большой Кабарды притеснен, а к принятию /л. 217 об./ веры христианской склонен и многие из них крещены, хотя оне, равно первые, ни церквей, ни учителей не имеют, однако ж склонность к закону весьма оказывают и желают яко первые выселитца и быть под покровительством вашего императорского величества.

Затем весь горской народ под именем Малой Кабарды содержут в себе различное по народам название, о коем достаточное сведение есть в иностранной коллегии, для чего и не имею нужды их именовать; но только осмеливаюсь донесть, что все они по варварскому своему невежеству один против другого рода в злобе и крайнем несогласии и друг друга грабят, разоряют и невольниками делают, сами ж они все во особности безсильны, а потому и большого общества в них по родам быть не может, отчего оне все Большою Кабардою и притесняются и самые те набеги их необходимо понуждают искать надежнейший себе защиты.

К тому ж некоторые из сих народов, также как и первые не имея ни книг, ни грамоты и будучи ни магометанами или только одним [269] словом и склонностию владельцов магометанской закон носят, то лехко ожидать должно, что все примут христианскую веру, да и не трудно посредством сообщения нашего народа совсем их язык, яко не имеющий своего основания, то ж и обычаи истребить.

/л. 218/ При том за нужное к сему прозорливейшему вашего императорского величества рассмотрению донесть осмеливаюсь: примечательные места, в границах Малой Кабарды состоящие, по реке Тереку на противной от нас стороне, а имянно, урочище Бештамак или Пятигорловина, город Татартуп и потом уже на нашей стороне на реке Куме город Маджары, первое от Моздока пятьдесят [верст] и впадают из гор пять рек, отчего и сие название получило; другой 120 верст старинной город с каменными развалинами и ныне имеет обветшалую христианскую каменную церковь, и сей уже лежит на границе з Большою Кабардою; места около сих мест преизобильныя как плодородием земли, так лесами и лугами, вообще всем произрастанием и к поселению наилутчайшия, последней же от Моздока назад 240 верст и сей лежит против степи Кубанской, ближе к Астрахани и Царицыну нежели все наши поселении, да и от Дону недалек; земля ж около оного то ж изобильная, хотя не так как первая, однако ж всем достаточная и к хлебородию весьма способна и лесу по Куме довольно находитца, хотя я в сих местах по притчине ближущейся зимы не был, однако ж у всех довольно бывалых людей о том пространно распрашивал и в том уверен.

И так елико слабые мои силы доставили объяснить вашему императорскому величеству о народах и местах Малой Кабарды, теперь я /л. 218 об./ всеподданнейше имею приступить к описанию поселения и заведению горного дела, естьли мудро провидящее вашего императорского величества соизволение будет, чтоб Осетинское подворье, по их прозьбе, возобновить в прежнем месте, коему на прозорливейшее вашего императорского величества усмотрение и план при сем подношу, то мнитца мне начать следующим образом. Во-первых, объявить им высочайшее вашего императорского величества монаршее покровительство и матернее на их прошение снисхождение, что соизволяете то возобновление учинить и чтоб они к оному на выселение шли напредь в самое то подворье, кое и должно заведено быть с нарочитым укреплением, сходствующим с силою тех народов, но только необходимо надлежит зделать довольные обширности, ибо в сих местах форштатам быть неприлично, а надобно быть всему внутри, притом иметь городок примкнутой к тому ж укреплению, где и может завестись горная работа, а имя свое иметь будет для коменданта, коего укрепления план и может сочинен быть с рассмотрения фортификационной команды и высочайший вашего императорского величества апробации.

Ко обузданию сих народов, как то и они сами просят, начальников поставить, необходимо умножить двумя батальонами или полком /л. 219/ моздоцкой гарнизон, да в подворье тож батальон и поставить в обеих местах комендантов с лутчим выбором, чтоб люди были попечительные о государственном благе и обращались бы с народом с крайнею тихостью, ласковостию и приветствуя, нашлись бы в состоянии вразумлять сих невежд к доброму общежительству, и чтоб трудами, а не воровством свое изобилие снискивали, к тому ж, как всем известно, что подлой народ ничем больше к власти и во обуздание не подчиняетца, как утверждением в них веры, то и необходимо нужно, чтоб правительствующий синод к тому просвещению веры христовой по долгу своему избрал лутчих проповедников, нежели каковые теперь в Осетии есть, единственно ссорющияся между собою, а не неприлично б быть и архимандриту, чрез чтоб большее велилепие церковное [270] произошло, а тем неоспоримо важное к вере почтение и повиновение от них произойдет, да церкви с пристойным украшением поделать.

Затем к сильнейшему воздерживанию и ко опровержению их языка и обычаев нужным почитаю те гарнизоны зделать поселенными между сими выходцами из гор и дать волю как им на салдацких дочерях, так и салдатам у них женитца и тем нечувствительно /л. 219 об./ язык и обычай их выводить, а их распределять по сотням, в ведомство наших служилых людей, под видом нечаянных набегов ко обороне, к чему они и обязаны сами защищать свои жительства и скот, что из них по их склонности кажетца и не трудно зделать, а тем самым и будут привыкать к повиновению и к нашему военному обряду.

Необходимо ж нужно содержать нарочитое число казаков или гусар при сем заведении, ибо не должно ожидать, чтоб от сих ветреных народов набегов и разных покушений не было, а паче от Большой Кабарды, за коими по горам уже пешей гарнизон не в состоянии гонятца, то и нужны легкие войски, между коими и сии поселянцы легко употребитца могут, а тем то соединением с нашими союз их усиливатца будет, хотя о числе легкого войска таперь точно положить невозможно, однако ж нужно, чтоб при первом приступе поставлено было твердое и надежное положение хотя б и со излишеством оных приведено, то тем обуздание лутчее будет, к чему и можно прибавить комплект казаков, находящихся в поселении по Терку из их малолетков, правда что должно ожидать от нарочитого числа войск, что б они в страх /л. 220/ не пришли, но ко отвращению сего не иное нужно, как ласковое обхождение и приманка малыми дачами в награждение всяких разных мелочных вещей, коих они не имеют.

К сему нужно позволить рускому купечеству туда для торгу приезжать и тем приобучать их ко употреблению разных привозимых товаров, а паче к знанию и употреблению денег, коих они по се время никаких не имеют, а сие познание необходимо понудит их к снисканию работою своею, чем и привоз руд будет свободнея.

К заведению сего строения лесу в сих местах довольно, и они привозить оной подписками своими так, как руду, обязались, за которой привоз и должно с ними поставить цену по их обычаю рубашками или как усмотритца, но на первой случай всеми мерами старатца ввесть ее самую нискую, дабы тем не зделать им вдруг прибытка, коего они по се время еще не знают, а только дать приманку к трудам и чтоб сия воска была должностию, а не иначе, а за то ко утверждению их в должности можно делать владельцам старшинам и самым работникам по временам от имени вашего императорского величества или по дням высоких вашего величества торжеств малые награждения, /л. 220 об./ похваляя их в той должности ревность.

Ко устроению потребны всякого звания мастеровые люди, а больше слесари для мелочной железной работы, коим необходимо быть должно из России, ибо оных не только в тех местах, но и в самой Астрахани совсем нет, то и мнитца мне набрать их ис полков или гарнизонов во избежание дороговизны наймом вольных, каковы конечно в такую даль или совсем не пойдут или же чрезвычайную цену требовать будут. Затем земляная работа должна быть велика, то ко оной необходимо надобно послать каторжных, им числа ныне верно положить не можно, однако на первой случай до осмисот человек употребить в работу как в сем новом селении, так в Моздоке, где тож укрепление еще не делано, а они за то должны быть кормлены указным правиантом и одежею да и к лучшему содержанию их в силе давать по два раза в неделю на мясо или сало по нескольку денег, а будет того числа каторжных будет недостаточно, то можно от правительства более вытребовать в свое время. [271]

/л. 221/ И потому надлежит там на правиант достаточные магазейны устроить, коих нигде поныне нет, и число правианта завесть со изобилием, что и может правианская канцелярия снабдить.

Когда с помощью божиею, мудрым вашего императорского величества призрением, сие поселение свое начало возьмет, то мнитца мне необходимым и важным делом, служащим к славе высокого вашего императорского величества имени и к распространению границ приносящим знатной государственной доход, чтоб при первом заведении сего двора, как уже обе Кабарды по благополучно окончавшейся руководством вашего императорского величества войне мирным трактатом оставлены в нашей стороне, то не замешкавшись, начать население в Татартупе под претекстом веры и возобновления разоренных церквей, кои неоспоримо там есть, правда, сие предприятие не может не произвесть большого труда и крайняго прилежания, но напротив того, зделает великую славу и пользу государственную тем самым, что сии места есть наиизобильнейшие из всех, сей же город /л. 221 об./ лежит в самом сердце гор, прикрывает Малую Кабарду от Большой и делает лутчую дорогу в Грузию, то и неоспоримо, что Малая Кабарда будет совсем в наших руках, да и Большая в лутчее по соседству обуздание неминуемо придет, тогда ближний способ возымеем и о Грузни помыслить, как ей быть и от терпимых ею несносных от разных народов разорений охранить, ибо от Татартупа до меретинских границ только два дни езды; беспрекословное есть дело, что сие предприятие важного труда и прилежания требует, однако ж и то неоспоримо, что прилежание или пробу сделать и трудности преодолевать есть дело человеческое, а паче будучи под мудрым вашего императорского величества наставлением.

Когда к сому приступить, то уже необходимо оной город зделать знаменитым и устроить надежным укреплением и тем себя утвердить и завесть торги, коим удовольствием народ тамошней обольстить разными привозимыми изобилиями, чрез что они и успокоиться могут.

За нужное или и за необходимое почитаю к прикрытию от Кубани наших границ не оставить без занятия бывшей в старину город Маджары, кой лежит за спиною Моздока в 240 верстах на реке /л. 222/ Куме, имея по ней довольно лесу, и земля к хлебородию способная и в протчих потребностях изобилует, то естьли сей город обнять способом условий с кубанцами для торгу с ними и от них домогаться согласия каким бы то образом ни удалось получить, то из сего поселения великая польза произойдет, тем самым, что уже от Маджар будет до Дону летней верховою ездою четыре, да до Царицына пять дней, в день же должно полагать 60 верст, чрез что от стороны Кубани будет безопасность, да и самые наши калмыки останутца в безопасности от кубанских набегов да и от своих легкомысленных покушений конечно удержаны будут.

Всемилостивейшая монархиня, естьли сии преднамерении мудрым вашего императорского величества провидением в высочайшее благоволение принять соизволите, то я, по слабости моего разумения, полагаю по всей сей линии, начав от фельтшанца, кой лежит от Кизляра к морю в 70, а от моря в 20 верстах по Терку зделать до Кизляра два или три поселения, от Кизляра ж до Моздока жительство предовольное состоит, и могу донесть, что я, быв там, сими поселившимися казаками, видя их исправности, как по службе, так и по изобилию земли, весьма утешался, то оное и должно оставить, как оно ныне есть, только старые станицы распространить от их чрезвычайной тесноты, что учинить не трудно, ибо они и сами без всякия помощи исподволь распространятся, а затем за Моздоком по избираемым, местам выселивать добровольно выходящих из гор от Осетинскова подворья по реке Терку до Бештамака и до Татартупа, делая те селения с таким укреплением, как [272] /л. 222 об./ наши казацкие станицы уделаны, но необходимым поставляю, чтоб во всяком таком поселении начальник был наш и в каждом бы месте не меньше третьей части поселенных наших солдат, а всего лутче гусар и казаков, х коей последней службе и самой тамошней народ весьма склонен, и что может быть в подобие того как и по Волге реке в новозаведенных станицах калмыки смешенно с казаками поселяютца, а тем самым их нравы, обычаи и язык истребитца, и лехко придут нечувствительным образом в существительные вашему императорскому величеству подданные.

Равным образом от Моздока к Маджарам надлежит такие ж поселении, по усмотрении мест назнача, завесть и сколько таковых найтитца может, в свое время представить можно будет.

На сие поселение потребны люди, коих изобресть нетрудно, как обыкновенно из разных полков отставные солдаты посылаются на поселение в разные места, а большею частию в Казанскую губернию, то сих обратить в сию сторону с тем только, чтоб избирать на первый случай людей поздоровея, потому, что оне в сих местах не могут быть без службы по необузданной ветренности живущих народов, а паче к сему употребить из гусарских полков, и буде возможно сыскать военной коллегии откудава-либо казаков, но всех таковых людей присылать з женами и детьми и снабжать их всеми оружейными и аммуничными вещьми и на первые годы определить гарнизонное жалованье, кроме их поселения, потому, что вся трудность и служба их должна быть в самые первые /л. 223/ времена по точной притчине необузданных и непривыклых еще народов видеть таковые заведении, то и необходимо заслуживают ту милость те люди, кои все сии трудности преодолевать должны, и надлежит их селить напредь во Осетинском подворье, сообщая с выходцами из гор, потом к Татартупу, а тем самым умножением людей приобрящется большей привоз из гор руд и разработывание оных, да и самые те жители придут во обязанность с нашими, и так сие утвердитца, и дикость тех народов умяхчится, то и нетрудно уже повсеместное и к Маджарам по назначенным местам поселение зделать.

А к тому не неприлично б было зделать высочайшую милость пожалованием позволения служащим штаб-и обер офицерам или выехавшим из Грузии в вечное вашего императорского величества подданство дворяном, кто пожелает в сих местах собственные поселения зделать своими людьми или добровольно вышедшими к ним во услужение и для того давать им земли безденежно, где они пожелают, однако ж с тем разсмотрением, чтоб ис того не произошло обиды тамошним жителям, для чего те отводы и делать с их неспорного ведома; притом же хотя сия милость для лутчаго заведения жительств, хозяйства и служащим в тех местах спомоществования в их содержании будет полезною, однако ж и во избежание грабительств никогда не позволять селить хуторами или малыми скотскими дворами, но всегда им строитца с такими ж укреплениями, как и протчия селении учреждены будут, для чего и могут они, соглашаясь по нескольку человек, одно селение заводить.

/л. 223 об./ Ко обузданию сих варварских народов первым и главнейшим правилом поставляю старатца всеми способами их грубое невежество истребить, а способ приобретаю тот, чтоб с ними иметь на первой случай всевозможные ласки и приветство и делать им самые малые награждения; тем, кто склоннее с своими фамилиями преклонятца будут, завесть в Астрахани школы для их владельческих детей, с пристойным учением воспитывать их благородно и потом старатца их вводить в службу регулярную и нерегулярную, в какую чья склонность будет, не касаясь на первой случай ни до веры, ни до платья, и дозволить владельцам при детях своих, по их нынешнему обычаю, посылать дядек и [273] мамок, без коих они ни под каким видом никуда не отпускают; также позволить и самим отцам или матерям для свидания с своими детьми приезжать, а кто ис питомцев преуспеет в науке и поведении, тех на некоторое время отпускать в горы, дабы б, видя их, другие упорствующие владельцы в таковой же отдаче поощрены были, — то сим способом неоспоримо нравы и невежество их искоренятца и тем придут в вечное вашего императорского величества подданство да и преобряшете на вечные времена все горы с их сокровищами, к чему мне по бытности моей в Кизляре первый опыт был; там содержутся от разных владельцов дети в аманатах, взрослые и малолетние, ис коих один добровольно выучился по-русски чисто говорить, я видя ево в том успевающа, приласкал, и говоря с ними, советывал ему, чтоб он ко мне в Астрахань приехал, где б я его с моим сыном пристойным наукам учить стал; он на сие весьма свое желание изъявил и хотел у отца своего просить позволения, а сие самое и сходствовать /л. 224/ будет с указом вашего императорского величества из государственной коллегии иностранных дел апреля от 8 1763 года, коим поведено, содержащихся в Кизляре горских аманатчиков стараться склонять ко обучению российской грамоте и приводить в людкость, а от варварских нравов, отводить, о чем кизлярским комендантам и повеление дано; но такового не было их в том попечения, кроме что бывшия в крепости Святаго креста аманатчики некоторые самоохотно тому обучались, и так естьли б на первой раз двух или трех из них получить в Астрахань, то надеятца можно, что по небольшом времени их нарочитое число набралось, да и тогда б и в аманатах нужды не было, когда б дети их в училище были и могли б со временем совсем и к вере христианской прити, и естьли высочайшее вашего императорского величества соизволение на сие будет, тогда план и о сумме на то особо представить можно будет.

Подобно сему надлежит иметь в Моздоке для старшинских детей и других желающих, также и сирот школу, как то и ныне по осетинской проповеди комиссии она положена, однако ж ее совсем не состоит ни отчего иного, как от единого неприлежания, находящегося там протопопа и священников, а должно ей быть в лутчем призрении и порядке, где и могут обучаться по-русски говорить и писать, а по возрасте употреблятца в службу между казаков или в поселянские чины, а к тому желающие и в церковнослужители, как и по сей комиссии положено протопопу старатца из их детей церковников заводить, и на то и сумма от вашего императорского величества определена.

/л. 224 об./ На остаток за небезнужное признаю приступить к Большой Кабарде, которой дела недовольно мне сведомы, а по древней ее преданности х крымскому хану весьма сумнительною состоит, но по бытности моей в Моздоке в самое то время возвратился оттуда майор Таганов, определенной по указу коллегии иностранных дел к делам Большой Кабарды, и был посылан от генерал-порутчика де-Медема со объявлением турецкого мира и что они оставлены в стороне вашего императорского величества, коего я и распрашивал о их состоянии, силе, жительстве и с каким они усердием известие о мире приняли; хотя я толикого сведения, какого желал, от него не получил, однако ж, сколько его смысл и познание доставало, мне донес, что в Большой Кабарде находится верных вашему императорскому величеству и принявших то известие с охотою владельцев тринатцать с несколькими узденями и желание имели со мною видитьца, но по отдаленности и не имея о приезде своем от меня приказа, не поехали, а когда де приказано будет, то охотно исполнят; напротив того, противных и откладывающихся от вашего императорского величества, а прилепляющихся х крымскому хану состоит главной хан Мурза Разсланбеков с несколькими сообщниками, [274] коих щитаетца до пятнатцети человек; хотя сей к нему приезжал для выслушания тех пунктов, но объявил, что де мы тому не верим, а как возвратитца их посланник ис Крыма, и о том мире уведомит, тогда верить и с протчими согласны будут, и с тем отъехали, в коем числе есть из сильнейших сих противников Мисост Баматов и всегда иметь может до дву тысячь человек, протчие ж хотя равные /л. 225/ по породам своим с ним, но уже все безсильная его, а егда б все кабардинцы соединились, то могут иметь до пятнадцати тысячь человек; следовательно, по сей их общей силе, в кое собрание, по необузданию своему, им притти не можно, то и оная есть не суть важная; в подкрепление ж нам в той же Кабарде есть верные, коих старатца утвердить в верности при первом свидании, поставя их равно с владельцами Малой Кабарды, то тем самым и зломыслящие успокоеватца принуждены будут, а в противном случае необходимо должно всех сурово упорствующих и пребывающих в своих невежествах наказывать таким образом: сколь скоро никакое увещание преклонить не может, то, взяв под караул, отсылать в Астрахань, где и содержать под присмотром по обстоятельству его упорства, но при всем том порядочно, как владельца, а детей его взяв, приобщить в училище, чрез кое наказание последует очевидно ему и монаршее ваше милосердие тем, что он содержитца по его званию, а дети во обучении, то лехко притти может в признание, а тогда его и отпустить и дом, отчего необходимо и будет в должном повиновении; сей штраф или, лутче сказать, смирение употребить на все тамошние народы, ни выключая никого, чем со временем до желаемого успеха и достигнуть можно, а естьли б из сих противников дерзнули вооруженною рукою покуситься, то натурально таковых тем же способом отражать и наказывать по военному обряду.

/л. 225 об./ По сим тамошним лехкомысленным народам на случай заведения толь важного необходимо на первый случай, пока все народы не приведены будут в желаемое спокойство, должно иметь нарочитой корпус конной, составляющей больше гусар и казаков, и несколько драгун, о чем положение с военной коллегиею учинить можно, к тому ж гусары и могут комплектоваться вольными людьми грузинами и армянами, коих людей без недостатка здесь иметь можно и надлежит сему корпусу состоять в точной команде той персоны, кому сие дело от вашего императорского величества по высочайшей милости вверено будет, как разноряжающему все сии дела по их обстоятельствам.

Итак, поелику слабые мои силы достигли объяснить о всех местах, мною примеченных, в мудрое и прозорливейшее вашего императорского величества провидение и естьли высокомонаршее вашего императорского величества соизволение последует, чтоб горное дело самым делом начать и поселение заводить, к чему, кажется, теперь и приступ настоит неупорной, то и надобно по высочайшей вашего императорского величества воли избрать ту персону, кому высокомонаршая доверенность пожалована будет и потребно его снабдить горными мастерами и другими штаб и обер офицерами, избрав людей отличного в тихости и скромности поведения, а крайне старающихся о исполнении государственныя пользы и при том необходимо быть по горным делам и по поселениям особой экспедиции и особым приказным служителем, а затем необходимым же мнитца той управляющей /л. 226/ персоне в рассуждении так великой отдаленности иметь полную власть на разрешение всяких встречающихся дел, коих предвидеть не можно и для поощрения к ревностным исполнениям награждать, а в случае разных нерадивостей наказывать и отрешать собою, чтоб тем по отдаленности как первых ободрять и приохочивать к должному рачению, так и ленивых и нерадивых от того страхом и наказанием отвратить, чтоб [275] таковые не имели случая, надеясь на отдаленность, нерадивостию своею, а не имея за то наказания, других соблазнять.

Вашего императорского величества
всемилостивейшей государыни
всеподданнейший раб П. Кречетников.

Комментарии

1. См. «Красный архив», т. т. 4 (83) и 6(85).

2. Приложен к тому же делу, л. 183 об.

3. Дата отсутствует.

4. Заголовок подлинника.

5. Война с Турцией закончилась подписанием мира при Кучук-Кайнарджи 10 июля 1774 г.

6. Заголовок подлинника.

7. Дата отсутствует.

8. Так в подлиннике.

9. Список старшин и реестр расходов приведен там же на л. 202.

Текст воспроизведен по изданию: Попытки освоения природных богатств Осетии // Красный архив, № 3 (88). 1938