ПРЕДИСЛОВИЕ

Актуальность изучения межкавказских взаимоотношений общепризнана. Однако несмотря на осуществление многих публикаций грузинских исторических документов, специально теме межкавказских взаимоотношений не уделялось должного внимания. Поэтому источниковая база нуждается в своем расширении и повышении степени компактности. Данная публикация имеет своей задачей именно расширение источниковой базы истории политических и экономических взаимоотношений Грузии с народами Кавказа во второй половине XVIII века.

Тематический круг издаваемых документов довольно широк. В них нашли отражение миграционные процессы и демографические данные, процесс оседания горцев Кавказа в низинных районах Картли, данные о товарных ресурсах и ценах на продукты, транспортировке, торговые связи с Моздоком, с горным Дагестаном, с городами Закавказья, разносторонние межкавказские политические взаимоотношения Картли-Кахетинского царства с ханствами Азербайджана и Дагестаном, Ереванским ханством, Ахалцихским пашалыком, с горцами Бол. Кавказа; отрицательная роль в межкавказских взаимоотношениях конфессиональной разжеванности народов Кавказа, большое влияние России на формирование межкавказских взаимоотношений Восточной Грузии, активная роль Ираклия II в развитии русско-закавказских взаимоотношений и др.

Документы содержат богатый эмпирический материал, который послужит фактурой истории Грузии и Кавказа второй половины XVIII в. Среди публикуемых документов ряд, в своем роде, уникальных.

К таковым могут быть отнесены например: Демографическая ведомость от 5 апреля 1770 г., ведомости от мая — июня 1783 года на имеющиеся товарные выходы провианта и фуража в Грузии, Ереване, Гандже, транспортные средства и цены на них, ведомости от апреля — мая 1784 г. сел и местностей Дагестана, находящихся в мирных отношения с Восточной Грузией, и о численности их мужского населения, договоры о примирении и регулировании взаимоотношений дидо-капучииских обществ с Кахети, ряд особо содержательных писем Ираклия II на имя Потемкиных и донесений грузинских военно-административных чинов и посланников на имя Ираклия II за 1783-1784 годы об исторических событиях в ханствах Еревана, Ганджи, Карабаха, Нахичевани, Шеки и об отношении к этим событиям Картли-Кахетинского царства и др.

Представленные документы показывают не мало негативных фактов, характерных для взаимоотношений феодальных владений, их стремления к экспансии и насильственным захватам, частые разбои на тортовых коммуникациях, слабую организованность гражданской жизни, [6] нестабильность внутриполитического положения в ханствах и т. п. Вместе с тем много документов свидетельствуют о наличии дружественных связей между Картли-Кахетинским царством — с одной стороны, и сельскими обществами горного Дагестана, многими родами северных осетин, обществами Еревана, Ганджи, отдельными феодальными владетелями — с другой стороны. Попытки к установлению между ними отрегулированных, добрососедских отношений неоднократно повторяются; активное участие Картли-Кахетинского царства в политической жизни азербайджанских ханств часто происходило по инициативе самих же местных кругов этих ханств.

* * *

Потребность изучения межкавказских взаимоотношений и необходимость публикации соответствующих исторических материалов хорошо ощущаются и осознаются в среде кавказоведов и потому не требуют широкого обоснования. Скажем только, что в историю каждого из кавказских народов межкавказские связи и взаимоотношения входили существенным моментом. Поэтому для более глубокого и полного охвата и понимания в целом истории каждого из кавказских народов необходимо, по возможности, обстоятельное изучение их региональных межкавказских связей и взаимоотношений. Оно поможет достичь согласованности и взаимоувязки при написании историй отдельных народов и областей Кавказа, что необходимо как для реконструкции взаимосогласованной истории каждого из народов Кавказа, так и для формирования концепции взаимосвязанного исторического процесса на Кавказе.

Это уже не далекая задача. В порядок дня встает составление региональных историй. Но создание региональной истории Кавказа или Закавказья непреложно требует предварительно основательного изучения межкавказских связей и взаимоотношений. Ибо вне их изучения нельзя будет создать действительной региональной истории, т. е. воссоздать картину взаимосвязанного исторического процесса в рамках данного региона. Таким образом, исследование межкавказских связей и взаимоотношений Грузии является одним из направлений расширения диапазона исторических исследований и углубления научно-исторической мысли Грузии. Для всех других народов Кавказа изучение их межкавказских связей имеет подобное лее положительное значение.

Форсирование изучения региональных связей и взаимоотношений требует изучения известных исторических источников под новым углом зрения (региональных взаимоотношений) и одновременно расширения в соответствующем направлении источниковой базы истории Кавказа. Предлежащий сборник исторических документов и материалов является попыткой внести некоторую лепту в это дело.

Интерес к изучению межкавказских взаимоотношений именно второй половины XVIII в. определил актуальность обстоятельного изучения ситуации на Кавказе накануне присоединения к Российской империи, т. е. накануне наступления новой большой эпохи в жизни народов Кавказа.

Хронологические рамки сборника определены несколько уже, а именно концом 60-х — началом 90-х гг. XVIII в. Объяснением таким хронологическим рамкам в исторической действительности XVIII в. служит; с конца 60-х гг., в связи с началом русско-турецкой войны 1768-1774 гг., возрождается интенсивность русско-грузинских сношений и с [7] небольшими колебаниями длится до начала 90-х гг., когда произошло ослабление русско-грузинских связей вследствие понижения активности политики России в Закавказье (вывод русских батальонов из Грузии в 1787 г., русско-турецкая война на Балканах в 1787-1791 гг.; отъезд с Кавказа П. С. Потемкина в 1788 г., война со Швецией в 1788-1790 гг., второй раздел Польши в 1792-1793 гг., третий раздел Польши в 1795 г.).

Одновременно завершается внутриполитическая борьба в Иране (между Каджарами и Зендами) в результате успехов Каджаров и возвышения Ага-Магомед хана. Иран вновь открыто и ультимативно заявляет о своих претензиях на Восточную Грузию и его вооруженные силы вторгаются в Грузию через Восточное Закавказье. Под воздействием активизации Ирана и вследствие пассивности России в межкавказских отношениях наблюдается резкий зигзаг. Хотя и на короткий срок, но все же возникает новая ситуация.

Активизация России на Кавказе, и в частности в Закавказье, ее активное участие в закавказских делах оказывали сильное и своеобразное влияние на ситуацию на Кавказе и на межкавказские отношения, порой определяя даже их характер. Поэтому период с конца 60-х по начало 90-х гг. XVIII в. можно выделить в особый период в истории межкавказских отношений.

Следует указать еще на одно важное обстоятельство, определившее хронологические рамки данной публикации. Именно от 1768 по 1791 гг. имеется обильный документальный и иного характера письменный материал относительно внешних связей и отношений Грузии. Это является следствием особенной интенсивности сношений Грузии с Россией и усиленного изучения русской стороной Кавказа и Закавказья, приведших к созданию большой массы письменных материалов, содержащих обширную информацию о Кавказе.

Эти материалы в своей большей части либо прямо грузинского происхождения, либо грузинская среда служила каналом и посредствующим звеном поступления содержащейся в них информации в русскую среду. Исторический материал возникал не только на почве русско- грузинских отношений, но параллельно и на почве непосредственных местных, региональных взаимоотношений. Материал такого происхождения, будучи непосредственной фиксацией межкавказских отношений, особенно ценен в части информации о межкавказских отношениях Грузии. Он возникал и ранее и позднее периода 60-х — 90-х гг. XVIII в., однако явно недостаточно — многие соответствующие факты не нашли в них отражения. Поэтому материал, возникший на почве русско-грузинских связей, остается важным источником по истории межкавказских связей и взаимоотношений Грузии.

Возникавший на почве русско-грузинских сношений исторический материал оседал не только в архивохранилищах Грузии, но и в российских. В Грузии же архивный материал этого рода сохранился в значительно меньшей мере, чем в России, где были сравнительно лучшие условия хранения. Поэтому именно в России до наших дней и сохранился солидный объем исторических материалов о внешних связях и отношениях Грузии последней трети XVIII в (Аналогично положение с документальной источниковой базой второй половины ХVIII в. и других областей Кавказа (Армении, Азербайджана, Дагестана, Кабарды, Осетии и др.), т. е. для образования письменных источников этого периода по каждой из перечисленных областей Кавказа также большую роль сыграли их сношения с Россией. Но, повторяем, важный исторический материал возникал, конечно, и непосредственно на почве их местных связей). [8]

Вот это-то обстоятельство, что историография Кавказа, и в частности Грузии, располагает в виде документальных материалов сравнительно более богатой источниковой базой именно для периода конца 60-х — начала 90-х гг., также стимулировало определение хронологических рамок данной публикации.

Традиция публикации документов и материалов по истории Грузии XVIII в. довольно богата. Сюда относятся публикации Кавказской археографической комиссии (АКАК), сборники РИО, монографические издания М. Ф. Броссе, Е. С. Такайшвили, А. С. Хаханашвили, А. А. Цагарели, Н. А. Бердзенишвили, Ф. Д. Жордания, В. С. Путуридзе, Я. 3. Цинцадзе, И. С. Долидзе, А. П. Иоселиани, В. Г. Мачарадзе, Г. Г. Пайчадзе и др., а также публикация отдельных документов в грузинской периодике. В одних из них использованы фонды российских архивов, в других — древлехранилищ Грузии; опубликованы документы как на грузинском, так и на русском и персидском языках.

Тематически эти документы отражают самые различные стороны, все многообразие внутренней жизни Грузии и ее внешних связей: вопросы русско-грузинских, в меньшей мере грузинско-иранских, грузинско-османских взаимоотношений. В них отражены и региональные межкавказские связи и взаимоотношения Грузии, но в явно недостаточной мере, ибо осуществленные публикации имели иную целенаправленность.

Документы, отражающие региональные политические и торгово-экономические связи и взаимоотношения в прямой форме, т. е. документы, возникшие непосредственно на почве региональных связей как воплощение в письме конкретных акций связи, изданы в небольшой количестве, да и те бессистемно распределены в массе опубликованных документов иного исторического смысла, что затрудняет пользование ими в интересующих нас целях.

Большая же часть тех документов, которые отражают региональные межкавказские отношения Грузии второй половины XVIII в., возникла на иной почве, главным образом на почве русско-грузинских сношений. Значительная часть этих последних информирует нас о региональных связях и взаимоотношениях только косвенно в повествовательной, описательной форме; и только меньшая часть является письменной фиксацией, письменным оформлением того или иного конкретного акта связи.

Из предшествующих публикаций как более близкие к избранной: нами теме в этом аспекте и более богатые своим содержанием следует отметить следующие издания: 1. «Грамоты и другие исторические документы XVIII столетия, относящиеся к Грузии», под ред. А. А. Цагарели, т. I, СПб., 1891, т. II, вып. I, СПб., 1898 г. — документы на грузинском языке и т. II, вып. 2, СПб., 1902 — документы на русском языке. Все эти документы взяты исключительно из фондов МГАМИД, над которыми А. А. Цагарели работал в 80-х гг. XIX в. (ныне они хранятся в Москве, в АВПР при МИД СССР).

Большинство документов на грузинском языке, вошедшие в I вып. II тома, имеют русские переводы, которые включены в I том и во II вып. II тома. Об этом имеются взаимные ссылки — указания в легендах грузиноязычных документов и их русских переводов. Но среди русскоязычных документов немалое число составляют и такие переводы с грузинского, подлинники которых А. Цагарели не публиковал. Переводы с грузинского на русский синхронны подлинникам, но грамматические формы и орфография несколько корригированы редактором.

Грузинские документы представляют собой письма Ираклия II, Соломона I, царя Имеретии Давида Георгиевича (Соломона II), [9] Гарс. Чавчавадзе, царицы Дареджан, царевича Георгия Ираклиевича, католикоса Антония, митрополита Максима, армянских духовных особ, Кация Дадиани и других лиц грузинской среды. Письма эти были адресованы различным государственным деятелям и военно-административным чинам России.

Русские документы принадлежат канцлерам Н. И. Панину и Ал. Анд. Безбородко, Гр. А. и П. С. Потемкиным, командирам экспедиционного корпуса ген.-м. Тотлебену и А. Сухотину, российским резидентам в Грузии А. Р. Моуравову, Языкову, И. Л. Львову, Ст. Д. Бурнашеву, кизлярскому коменданту и другим лицам русской среды.

Основная часть документов группируется вокруг: 1) русско-турецкой войны 1768-1774 гг. и участия в ней Грузии, 2) дружественного договора, заключенного между Вост. Грузией и Российской империей в 1783 г., 3) военной помощи России в 1783-1787 гг. и происков Турции и ахалцихского паши против Грузии, 4) нашествия Ага-Магомед хана на Вост. Грузию, 5) присоединения Вост. Грузии к Российской империи. По своей форме они представляют собою письма, инструкции, договоры, рапорты, донесения, описания краеведческого характера и т. д.

Документы не сопровождаются археографическим описанием; имеющиеся поисковые данные не соответствуют современному шифру хранения документов, не отражены подписи, пометы и заверка копий или переводов; не отражено и наличие печатей на ряде подлинников. Следовательно, публикация не удовлетворяет археографическим требованиям, предъявляемым современным научным изданиям исторических документов.

Несмотря на неудовлетворительность в археографическом плане, публикация А. Цагарели, благодаря своей содержательности, в источниковедческом плане и на сегодняшний день не потеряла научно-исследовательского интереса и интенсивно используется в историографических трудах, касающихся Грузии и других областей Кавказа второй половины XVIII в. Ибо это наиболее обширная публикация тех документов и материалов, относящихся к истории Грузии второй половины XVIII в., которые хранятся в московских государственных архивах; к тому же подавляющее большинство этих материалов не переиздавалось.

Стержневая тема названной публикации — русско-грузинские отношения в последнюю треть XVIII в. С этой темой увязана информация о грузинско-османских, грузинско-иранских и межкавказских отношениях. Межкавказские связи представлены главным образом в части отношений Грузии с Ахалцихским пашалыком, с Дагестаном, с азербайджанскими и Ереванским ханствами.

Отношения представлены однобоко, больше своими негативными сторонами. Это обстоятельство обусловлено подбором публикуемого материала — тем, что межкавказские связи Грузии представлены лишь постольку, поскольку они вплетались в русско-грузинские отношения, играли некоторую роль в этих отношениях и потому отражены в опубликованных документах.

2. Заслуживают серьезного (но и критического) отношения публикации, осуществленные проф. Я. 3. Цинцадзе: 1) «Из архива истории русско-грузинских отношений в XVIII в. (1769-1771. гг.)», Тбилиси, 1985 (см. в 32 вып. МИГК, с. 123-152); содержащая 11 документов на груз. и русск. языках, имеется и вводная исследовательская статья на грузинском языке. 2). «Покровительственный трактат 1783 г. Материалы к истории русско-грузинских взаимоотношений», Тбилиси, 1960. [10] Монография в 304 стр., помимо исследования (на груз. яз.) содержит публикацию 43 документов за 1782-1789 гг. (на груз, и русск. яз.). 3) «Материалы к истории русско-грузинских взаимоотношений (1782-1791 гг.)», Тбилиси, 1970, см. в № 23 — 24 «Историч. вестника», с. 3-147. Содержит публикацию 136 документов (все на русск. яз.) (Помимо перечисленных, Я. З. Цинцадзе принадлежит ряд работ, относящихся к истории русско-грузинских сношений более раннего периода, вследствие чего мы их не касаемся).

Публикации Я. З. Цинцадзе, как явствует уже из заглавий, посвящены изучению русско-грузинских отношений. Однако исторический материал, образовавшийся на почве русско-грузинских сношений, как мы уже отмечали выше, содержит много сведений и о межкавказских отношениях Грузии. Материалы, опубликованные Я. З. Цинцадзе, наглядно иллюстрируют сказанное. Особенно это относится к материалам ,1768-1774 и 1782-1788 гг., когда российские полномочные лица, длительно находясь в пределах Грузии, усиленно собирали разностороннюю информацию не только о Грузии, но и о других частях Кавказа и межкавказских отношениях.

Под углом зрения избранной нами темы в публикациях Я. З. Цинцадзе мы встречаем то же положение, что и в публикациях А. А. Цагарели. Ибо как один, так и другой автор публиковали документы и материалы, отложившиеся исключительно в центральных государственных архивах Российской империи (современные ЦГАДА, АВПР, ЦГВИА), т. е. подбирали эти документы и материалы из архивных фондов, образовавшихся на почве русско-грузинских сношений. А такое происхождение документов наложило на них единый своеобразный отпечаток, сделало присущим всей этой документации ряд единообразных черт (ниже об этом конкретнее).

Но публикации Цагарели и Цинцадзе разнятся хронологическими рамками. Опубликованные А. А. Цагарели документы в подавляющей своей массе относятся к периоду русско-турецкой войны 1768-1774 гг. и к последним годам века (1795-1801 гг.), тогда как подавляющая масса архивного материала, опубликованная Я. З. Цинцадзе, принадлежит к 80-м гг. XVIII в. Вследствие этого публикации Цинцадзе в сравнении с публикациями Цагарели содержат множество новых сведений, представляющих прямой интерес для исследователей межкавказских отношений.

Наиболее значительна своим объемом и новизной изданных документов последняя публикация Я. З. Цинцадзе (см. ИВ ГАУ ГССР, № 23 — 24. Тбилиси, 1970, с. 3-147). Материал подобран в ЦГВИА из ф. 52 — Ген.-фельдмарш. Гр. А. Потемкин, весь на русском языке; часть — русские подлинники, часть — переводы с грузинского. Основная масса документов приходится на 1785-1787 гг., а к остальным 80-м гг. относятся лишь единичные документы.

С источниковедческой точки зрения данная публикация содержит ценный свежий материал для исследований как по русско-грузинским отношениям в 1780-х гг., так и по межкавказским, главным образом политическим отношениям. Сюда относятся в основном отношения с азербайджанскими ханствами, с дагестанскими феодалами и с Ахалцихским пашалыком.

К сожалению, грузинские документы представлены лишь в русских переводах того же времени. Видимо, публикатор не располагал грузинскими подлинниками, либо был лимитирован объемом издания. Конечно, русские переводы имеют свою историко-научную ценность, [11] ибо именно ими руководствовалась русская сторона. Однако следует помнить, что они далеко не адекватны грузинским подлинникам. Во всяком случае, в результате сличения других русских переводов с грузинскими подлинниками для нас стало несомненным, что имеющиеся переводы далеко не равноценны в отношении точности передачи содержания подлинника. Из этого следует необходимость для строгих научных исследований иметь наряду с переводом и подлинник. Конечно, переводы дают многое, когда нет подлинника; и даже при наличии подлинников они в некоторых случаях помогают лучше понять сам подлинник и датировать не датированные подлинники; поэтому от переводов XVIII в. нельзя полностью отказываться. Но при пользовании ими следует проявлять осмотрительность и сдержанность в суждениях о смысле подлинников. Поэтому остается желать иметь в публикациях вместе с переводами и подлинники.

Недостатками публикаций Цинцадзе следует признать неудовлетворительность научного аппарата и археографической обработки документов (отсутствие указателей имен, отсутствие текстуальных примечаний и исторических комментариев по отдельным документам, устарелость поисковых данных, несодержательность легенд, невключение в скобки установленных публикатором датировок документов, объединение под одним № и одним заголовком документов разных адресантов и адресатов, с тематически различным содержанием, которые не могут быть датированы одной датой — см. док. № 34, 50, 59, 93 и др., ни в тексте документов, ни в легендах не размежеваны и не отмечены лицевая и оборотная сторона листов, занимаемых текстом документа, и др.).

Как уже было выше отмечено, и А. Цагарели и Я. Цинцадзе издали текст дружественного договора между Россией и Восточной Грузией, заключенного в 1783 г. в городе Георгиевске. Названный договор хотя и является документом, возникшим на почве русско-грузинских отношений, все же отражает ряд существенных моментов межкавказских отношений Вост. Грузии. То же следует сказать, в еще большей мере, о ряде документов, возникших в связи с его заключением. Но ввиду того, что текст договора был неоднократно издан (Наиболее ранние официальные издания: в 1783 г. типографией Сената и в 1784 г. — типографией Академии наук, затем в 1830 г. в ПСЗРИ; в 1901 и 1906 гг. издания З. Авалова, в 1898 г. А. Цагарели, в 1960 г. Я. Цинцадзе, в 1965 г. издание И. Долидзе, в 1970 г. издание Миминошвили и Г. Пайчадзе) как на грузинском, так и на русском языках, мы не сочли целесообразным включать его в предлежащую публикацию (Тем не менее остается желательным новое академическое издание договора 1783 г.).

Некоторые же документы из числа возникших в связи с заключением договора 1783 г. и малоизвестных публикуются нами, поскольку они характеризуют межкавказские отношения Вост. Грузии, существовавшие к тому моменту, или к установлению которых стремились руководящие политические круги Восточной Грузии заключением этого договора.

3. Одним из наиболее крупных и авторитетных грузинских историков прошлого Е. С. Такайшвили в 1898, 1909 и 1910 гг. были изданы три тома грузиноязычных документов под общим заглавием «Древности Грузии». Все три тома совокупно содержат свыше полутора тысяч (1527) документов, с XI в. по первую половину XIX в.; из них 300 документов периода 1765-1794 гг. Все документы исключительно на [12] грузинском языке. Это издание в грузинской научной среде хорошо известно и широко используется в исследованиях.

Еще в предисловиях к каждому тому публикатор указывал, совершенно справедливо, что изданные документы по своему содержанию весьма многосторонни, отражают в ярких конкретных чертах самые разнообразные стороны социальной жизни Грузии. Действительно, как источник по истории Грузии публикация Е. Такайшвили и на сегодня сохраняет большую ценность. В ней представлены и документы, отражающие существовавшие в XVIII в. отношения Восточной Грузии с другими владениями Кавказа и межэтнические отношения внутри самой Восточной Грузии.

По теме нашей публикации первые два тома содержат мало материала; можно назвать лишь единичные документы, заслуживающие внимания в этом аспекте (в I томе док. № 194 и 198, соответственно, 1782 и 1791 гг., во II томе док. № 412 за 1778 г. и несколько др.).

Значительно больше, по объему и разнообразию, материала содержится в III томе. Он содержит ряд писем (в грузинском переводе) Джават хана ганджийского, Ибреим хана шушинского, ахалцихского паши и других мусульманских владетелей и феодалов, а также знатных лиц армянской среды. Неоднократно упоминаются указанные лица, их владения, а также провинции Вост. Грузии, населенные азербайджанцами, армянами, осетинами — в переписке членов царской семьи с высшими сановными лицами Вост. Грузии (док. № 69, 71, 129, 135, 140. 312, 313, 337, 387, 390, 399, 400 — 404 и др.). Здесь ряд документов XVIII в., отражающих существовавшие тогда дипломатические и политические отношения Вост. Грузии с другими этнополитическими образованиями Кавказа, некоторые аспекты отношений с различными народностями Северного Кавказа и Закавказья, некоторые принципы политики государственной власти Вост. Грузии в вопросе межнациональных отношений. Однако большая часть именно этих документов хронологически выходит за рамки периода, намеченного для нашей публикации, т. е. относится ко времени до и после периода конца 60-х — начала 90-х гг.

Публикация Е. Такайшвили, заслуживающая высокую оценку как исторический источник, значительно уступает по достоинствам в археографическом плане.

В легендах совершенно нет поисковых данных; датировки публикатора большей частью не мотивированы; передача текста такова, что работа редактора едва отражена; редакторские заглавия документов лаконичны (содержат лишь наименование вида документа, лица, от имени которого он составлен и кому адресован), ни в коей мере не выражают его содержания; распределение — размещение материала произведено совершенно произвольно, ни руководствуясь каким-либо принципом и поэтому последовательность документов беспорядочная (этот недостаток исправлен в некоторой мере приложенным в конце каждого тома перечнем документов в хронологическом порядке).

Публикация документов сопровождается ценными, но немногочисленными примечаниями филологического и исторического характера, которые даны в сносках; именных указателей и словаря вышедших из употребления терминов издание в свое время не имело (в настоящее время в части указателей пробел восполнен изданным в 1970 г. Л. Давлианидзе специальным именным указателем ко всем трем томам).

Указанные пробелы объясняются частью уровнем изученности древностей Грузии ко времени осуществления публикации Е. Такайшвили, [13] но главным образом поспешностью издания, на что указывает сам публикатор в своем предисловии (Древности Грузии, т. 1. Тбилиси, 1899, с. VI).

4. Крупными публикациями грузинских документов являются изданные акад. Н. А. Бердзенишвили два тома «Документов по социальной истории Грузии, Крепостнические отношения XV — XIX вв.» (I том в 1940 г., II том в 1953 г.), содержащих всего 1150 документов, и три тома «Материалов к экономической истории Грузии» (изданы: I т. в 1938 г., II т. в 1953 г., III т. в 1955 г.), содержащих в общей сложности 879 документов. Документы все без исключения грузиноязычные и русскими переводами параллельно не снабжены. Как в публикациях Е. Такайшвили, так и в публикациях Н. Бердзенишвили документы подобраны из древлехранилищ Грузии, документы же, хранимые в московских архивах, не использованы.

I том «Документов по социальной истории Грузии» охватывает период с XV в. до середины XVIII в. Следовательно, хронологически совершенно не имеет точек соприкосновения с нашей публикацией. 31 же том содержит документы периода 1468-1858 гг., из коих до двухсот документов относятся к периоду конца 60-х — начала 90-х годов XVIII в. Эти документы относятся к различным сферам внутренней общественной жизни Грузии, рисуют, каковыми были на деле отношения семейные, сословные, административные, политические, конкретные проявления крепостного права, формы, в которых проявлялась классовая борьба, содержат много ярких сцен, характеризующих быт Восточной Грузии и т. д. Среди них в небольшом количестве имеются материалы и по межкавказским отношениям Грузии (док. № 106, 110, 134, 154, 155, 165, 195, 209, 211, 218, 225, 254).

Последние отражают главным образом грузинско-дагестанские отношения; они говорят об оборонительных мероприятиях, предпринимаемых против нападений со стороны Дагестана, о найме и содержании небольших отрядов дагестанцев, об освобождении пленных; в отдельных документах содержатся косвенные показатели политических устремлений государственной власти Вост. Грузии в сторону Азербайджана, свидетельствуют об ее отношении к заселению Грузии выходцами из других областей Кавказа и др.

«Материалы к экономической истории Грузии» отражают многие стороны экономической жизни Грузии, они информируют о таких вопросах, как заработная плата, наем, цены, заем и долги, аренда, торговля, строительство, государственная экономика, имущество. Каждый из перечисленных вопросов составляет особый раздел публикации. Наименование разделов уже говорит о том, что здесь нельзя ожидать многого по межкавказским отношениям Грузии. Публикация нацелена на изучение внутренней социальной и экономической жизни Грузии, юридических норм и имущественных отношений, действовавших в Грузии на практике.

Несколько документов, имеющих прямое отношение к намеченной нами теме, мы находим во II томе, в разделе «Торговля» (док, № 379, 388, 389, 390); они касаются внешнеторговой деятельности грузинского купечества и говорят о торговых связях Грузии с другими областями Кавказа. Нельзя не отметить малочисленность опубликованного материала по межкавказским торговым связям, если принять во внимание, что Грузия вела оживленную торговлю, подтверждаемую другими источниками, с Ереваном, с азербайджанскими ханствами и с Северным Кавказом. [14]

В плане археографической обработки документов, публикации Н. Бердзенишвили превосходят вышеназванные издания. Они снабжены содержательными легендами к документам и хорошо составленными именным и географическим указателями.

5. Особо следует отметить издание грузинских исторических материалов в книге «История Осетии в документах и материалах (с древнейших времен до конца XVIII в.)» составители Г. Д. Тогошвили и И. Н. Цховребов, т. I, Цхинвали, 1962. Эта публикация, как сказано в предисловии, представляет подбор материалов («в основном из грузинских источников» специально для истории Осетии. Она содержит 238 документов и выдержек из нарративных источников, из коих 115 единиц относится к 1766-1793 гг. Использованы фонды АВПР, ЦГАДА, ЦГИА ГССР, ИР АН ГССР; часть — перепечатка из прежних публикаций: АКАК, «Древности Грузии» Е. Такайшвили, «Крестьянские грамоты...» Д. Пурцеладзе, «Грамоты...» А. Цагарели и др. Грузинские документы и материалы опубликованы не в подлинниках, а только в русских переводах (переводы все или почти все поздние, а не современные грузинским подлинникам). Этим объясняется, вероятно, то обстоятельство, что археографического описания публикуемых материалов нет, указаны лишь шифры места хранения оригиналов. Отсутствие грузинских подлинников — существенный пробел издания. Вызывает недоумение то обстоятельство, что опубликованные тексты грузинских документов в легендах названы подлинниками и копиями, тогда как в действительности они являются русскими переводами.

Хронологическая последовательность в книге нарушена по необъясненной причине. С № 1 по № 1.54 идет публикация сведений с VIII в. по 1800 г., а с № 155 по № 238 с первой половины XVIII в. по 1831 г.

Опубликованный материал отражает не только отдельные стороны и эпизоды истории Осетии, но в большей мере эпизоды и характер грузинско-осетинских отношений на протяжении веков. Это следует объяснить грузинским происхождением опубликованных материалов, тем, что они фиксировали главным образом исторические моменты и эпизоды, когда происходило соприкасание грузин и осетин. Здесь сконцентрирован материал солидного объема, заслуживающий внимания как в аспекте истории Осетии, так и в аспекте истории Грузии. Сконцентрированность материала, безусловно, достоинство издания.

Поэтому, несмотря на неудовлетворительность в некотором отношении, для изучения межкавказских отношений, конкретнее — грузинско-осетинских отношений, ИОДиМ, I т. представляет несомненный интерес и ценность.

6. Новейшее, осуществленное в 60 — 70-х гг. многотомное издание (уже вышло шесть томов) грузинских юридических памятников и в том числе исторических документов под общим заглавием «Памятники грузинского права» предпринял И. С. Долидзе. Отдельные тома содержат сборники законов (I т.), светские законодательные акты (II т.), церковные законодательные акты (III т.), судебные решения (IV — VI т.). Хронологические рамки издания — с X по первую половину XIX в. Документы исключительно грузиноязычные и, за малым исключением, все из числа хранящихся в древлехранилищах Грузии или перепечатки из предшествующих грузинских изданий. Ведущим и определяющим при подборе документов был юридический аспект. Благодаря многоплановости документов в публикации нашли отражение самые различные стороны социальной жизни Грузии. Подавляющая часть документов касается явлений внутренней социальной жизни Грузии; но межкавказские отношения часто столь тесно переплетаются [15] с внутренними явлениями Грузии, что полное их размежевание невозможно и материал по межкавказским отношениям эпизодически вкраплен в документы, возникшие на базе внутренней грузинской социальной жизни. Вместе с тем незначительная часть общего количества опубликованных документов (их около 2000) возникла самостоятельно на базе межкавказских отношений. Документы этой последней группы главным образом фиксируют отношения с горцами Бол. Кавказа: с дидойцами и анцухцами (Дагестан), с осетинами и чечено-ингушами; есть ряд документов, характеризующих отношения с армянами и т. д. (см. док.: II т., № 120, 126, 139, 144; IV т., № 362; V т., № 231, 277 304, 356; VI т., № 381 и др.).

Словом, и в публикации «Памятники грузинского права» содержатся, хотя и не в большом объеме, материалы, заслуживающие внимания в аспекте межкавказских отношений Восточной Грузии. Но они порой теряются в большой массе документов иного характера и потому могут ускользать от внимания исследователя.

Помимо названных публикаций были и другие, тематически более узкие. К числу таковых относятся например: В. Г. Мачарадзе, Материалы по истории русско-грузинских отношений второй половины XVIII в., ч. II, посольство Теймураза II в Россию. Тбилиси, 1968. Содержит свыше 200 русских и грузинских документов 1759-1763 гг., хранящихся в АВПР. Его же, Бесики на дипломатической арене. Тбилиси, 1968. Публикация, содержащая 54 грузинских и русских документа 1778-1792 гг. Они извлечены из АВПР, фф. 77 и 110; ЦГАДА; ГАРИ, ф. 11, 15 и др., ЦГВИА, ф. 52.

Эти публикации, соответственно своей целенаправленности, также в основном образуют источниковую базу исследований по истории русско-грузинских отношений и внутригрузинских социальных процессов, связей и взаимоотношений. Во второй из названных публикаций В. Г. Мачарадзе содержится немногочисленный, но интересный материал по взаимоотношениям Картли-Кахетинского и Имеретинского царств во второй половине XVIII в. Но межкавказские отношения и связи специально не интересовали публикатора, они отражены слабо или вообще обойдены молчанием. Поэтому и во избежание повторений мы не входим в более подробное рассмотрение этих публикаций.

Тематически родственным к предлежащей публикации является издание: «Документы по взаимоотношениям Восточной Грузии с Северным Кавказом в XVIII в.». Тбилиси 1968, составитель В. Н. Гамрекели. Хронологически охватывает XVIII в. в целом, а территориально объемлет взаимоотношения Восточной Грузии только с восточной половиной Северного Кавказа (Дагестан — Осетия, Притеречье). Издание содержит 140 документов на русском и параллельно на грузинском и русском языках. Использованы материалы как уже широко известных архивных фондов, так и малоизвестных и неиспользованных фондов, как-то: ф. «Кизлярских и Моздокских дел» (АВПР), ф. «Моздокского коменданта» (ЦГИА ГССР) и др.

Документы отражают существовавшие торговые связи, образование грузинских поселений в Кизляре, Моздоке и в казачьих станицах, отдельные моменты деятельности Осетинской духовной комиссии и др. Публикация ввела в научный оборот много новых материалов именно по межкавказским связям Восточной Грузии.

Представленный краткий обзор важнейших предшествующих публикаций показал, что в прошлом была проделана большая работа по собиранию и публикации грузинских исторических документов и [16] налицо солидный материал по истории межкавказских взаимоотношений второй половины XVIII в. Но вместе с тем становится несомненным и то, что изданные грузинские документы и другие письменные материалы далеко не исчерпали хранящиеся в архивах материалы на тему межкавказских политических и торгово-экономических отношений, что сделанное не удовлетворяет современным требованиям ни количеством изданного, ни сопровождающим научным аппаратом.

Поэтому с порядка дня не снимается задача осуществления новых публикаций.

Публикуемые настоящие документы относятся к периоду весьма важному в истории народов Кавказа, когда Кавказ стоял на перепутье своего исторического развития: Юг или Север — встал практически вопрос. Какой орбиты придерживаться — переднеазиатской или российской? Хотя с начала намеченного нами периода стрелка ориентации начинает настойчиво и наглядно все более уклоняться в сторону российского курса орбитальной связи, все же вопрос ориентации до конца периода так-таки еще не получил своего категорического решения. Даже Георгиевским трактатом 1783 г. этот эпохальный вопрос не был еще кардинально решен и, казалось, что процесс его прорусского решения был еще обратим.

Изучение этого периода имеет значение не только для расширения наших научно-исторических знаний, но и для развития общественно-политической мысли.

Тематический круг издаваемых документов довольно широк. В них нашли отражение миграционные процессы и демографические данные, экономические ресурсы и цены на товары и продукты, торговые связи и черты, характеризующие Дарьяльский путь как торговую магистраль, разносторонние межкавказские политические отношения азербайджанских, грузинских и других феодальных владетелей, ханов и царей, роль конфессиональной разжеванности в межкавказских взаимоотношениях, роль Ираклия II в русско-кавказских взаимоотношениях, влияние орбитальных связей на межкавказские региональные взаимоотношения и др.

Документы содержат богатый эмпирический материал, который послужит фактурой истории Грузии и Кавказа второй половины XVIII в. Они дают исследователям много малоизвестных фактов, раскрывают ряд перипетий хода исторических событий и скрытые мотивы действий, вскрывают более полно действительную причинную связь между известными историческими фактами и постольку дают возможность восстановить существенно более правдивую картину прошлого. Ценность этих документов еще и в том, что они дают опорные точки для ретроспективных суждений относительно Грузии и ее отношений с народами Кавказа в предшествующих веках.

Письма грузинских царей и дипломатов, адресованные высшим представителям официальной России, действовали в сфере русско-грузинских сношений как полноценные дипломатические документы, а в той части, которая отражала межкавказские отношения, они носили зачастую характер нарративного источника. Непосредственное документированное выражение межкавказские взаимоотношения получили в той части публикации, которую составляют корреспонденция, поступавшая к Ираклию II из разных мусульманских владений, приказы и предписания Ираклия II, донесения различных уполномоченных им лиц, разные заключенные соглашения, кроме того, есть и материалы описательно-краеведческого характера, в некоторых случаях уникальные в своем роде (док. № 6, 30, 33 70, 80, 88 и др.). [17]

Однако не будем переоценивать значения данной публикации и подчеркнем ограниченность представленных материалов. Во-первых, следует напомнить, что настоящим далеко не исчерпано наличие грузинских документов второй половины XVIII в., непосредственно отражающих межкавказские отношения. Нами оставлены нетронутыми такие большие и важные фонды грузинских документов, какими являются: фонд «Сношения России с Грузией», хранимый в АВПР (Москва), «Коллекция копий древнегрузинских грамот и гуджаров» (фонд 1449) и «Коллекция копий древнегрузинских документов, переписанных... в начале XIX в.» (фонд 1450), хранимые в ЦГИА Гр. ССР и ряд таких фондов, которые, хотя не содержат большого количества грузинских документов, все же хранят разрозненно ценные исторические материалы.

Во-вторых, обязательно соблюдать критическое отношение к документам и их комплексное реалистическое осмысление, сознавать их обусловленность и субъективность. Нельзя забывать, что издаваемые документы выражают главным образом отношение к исторической действительности грузинской феодальной среды, т. е. в некоторой мере односторонни. И потому неоправданно будет слепо довериться сведениям и высказываниям, которые встречаются в отдельных документах.

Эти соображения продиктованы не нигилистическим отношением именно к грузинским историческим материалам. Они продиктованы общими методологическими соображениями, требованиями научно критического подхода и осмысления исторических материалов, возникающих в любой конкретной исторической среде. Нельзя не брать в расчет уже отмеченное обстоятельство, что большая часть письменных материалов, могущих служить источниками межкавказских отношений Восточной Грузии второй половины XVIII в., создавалась на почве исторически складывавшихся и развивавшихся русско-грузинских отношений и связей, что они — эти материалы — создавались при таком стечении обстоятельств, когда Восточная Грузия — одна треть исторической единой Грузии — весьма ослабевшее христианское государство, в окружении мусульманской культуры и угрожающих агрессией Ирана и Османской империи, подвергаемая непрекращающимся нападениям «леков» — добивается покровительства России — государства тоже христианского, но очень мощного и с перспективой дальнейшего роста, а Россия, со своей стороны, выступает в Закавказье соперницей Ирана и Оттоманской Порты и одновременно в роли благожелателя, покровителя и защитника Вост. Грузии и, заручившись доверием Грузии, стремится дальше расширить себе опорную базу в Закавказье.

Такое отношение между Вост. Грузией и Россией определяло некоторым образом как содержание, так и характер и аспекты направляемой российским инстанциям из Грузии информации о межкавказских взаимоотношениях. В этом следует искать объяснения тому, что в сведениях о межкавказских связях Грузии, содержащихся в материалах, возникших на почве русско-грузинских отношений акцентируются негативные моменты в межкавказских взаимоотношениях Грузии, краски сгущены и преобладают мрачные тона; тематика хотя и многообразна, но представлена большей частью в однообразном освещении.

Это в значительной мере, несомненно, соответствовало исторической действительности и подтверждается также и негрузинскими историческими материалами. Но этими негативными сторонами не исчерпывались межкавказские отношения Грузии, что подтверждается многими документами, включенными и в данный сборник. А именно, иначе [18] звучат материалы, возникшие непосредственно на почве местных межкавказских связей и отношений и являющиеся их прямой фиксацией. Различие социальной среды и поводов, по которым возникали эти две группы материалов, вело к тематически и психологически различной их начиненности. В материалах второй группы, т. е. в тех, которые возникли и а месте, непосредственно на почве межкавказских отношений, мы встречаем попытки установления и упрочения добрососедских отношений между Грузией и другими провинциями Кавказа, фиксацию их мирных деловых отношений, совпадения интересов независимо от этнических различий, выражения взаимной лояльности, факты военного содружества различных народностей Кавказа с Грузией и т. п. Если даже положительные стороны и моменты межкавказских отношений отражены бледнее, то работавшим над источниками известно, что позитивные сношения, будучи обыденными, отражаются в источниках, как правило, относительно реже и бледнее, чем негативные, ибо последние, будучи отклонением от нормы и воспринимаемые современниками болезненно, отражены в исторических источниках сравнительно чаще и более выразительно.

Жизнь противоречива, и взаимоотношения между различными областями, районами Кавказа были двойственны. В этом аспекте публикуемым документам предъявлялось главное требование — реалистичность и правдивое отражение исторической действительности. Публикация показывает как разновидности и формы проявления неизбежных и характерных в условиях феодального общественного строя отрицательных явлений в межкавказских взаимоотношениях, так и многочисленные прямые и яркие примеры стремления различных кругов разноплеменного Кавказа к установлению добрососедских отношений, свидетельства о ряде мероприятий, осуществлявшихся для установления дружественных отношений, о наличии сознания необходимости наладить и стабилизировать добрые взаимоотношения между народами Кавказа. Это-то последнее является ценнейшей частью данной публикации. Позитивные факты, перемежаясь с негативными, обретают особенную ценность и убедительность. Важно и знаменательно то, что и в тяжелые времена междоусобий, распрей, раздоров и насилья эпохи феодализма стремление к установлению добрососедских отношений и дружественности, к регулированию мирных взаимоотношений неугасимо жило в сознании и в сердцах народов Кавказа. Это говорит о большой давности и глубоком залегании в среде народов Кавказа чувства исторической взаимосвязанности и сознания необходимости соблюдать добрососедские взаимоотношения.

Издание одного или даже нескольких томов грузинских документальных материалов, конечно, не будет достаточным для должной полноты освещения региональных межкавказских отношений второй половины XVIII в. или региональных отношений одной Восточной Грузии. Необходимо возможно максимальное расширение источниковой базы и для этого полный учет и широкая публикация также и азербайджанских, армянских, дагестанских и иных кавказских документальных материалов.

Когда можно будет материалы данной публикации сопоставить с материалами, предложенными по другим областям Кавказа, тогда только и выяснится полностью и настоящая ценность издаваемых документов.

Только на почве критического анализа, сопоставления и сравнения информации, идущей с разных краев и от разных народов Кавказа, и восполнения одними источниками пробелов других, можно будет [19] действительно создать солидную и убедительную аргументацию для реконструкций в области межкавказских отношений второй половины XVIII в.

Потому данную публикацию мы рассматриваем лишь как одну из осознанных попыток создания компактной источниковой базы истории межкавказских связей и отношений.

* * *

Архивные материалы второй половины XVIII в., относящиеся к межкавказским отношениям Грузии, имеются в таком объеме, который вместить в один том невозможно. Поэтому необходимо было наметить принципы отбора архивных материалов, предназначаемых к включению в данный сборник. Из методических соображений, учитывая и перспективу возможного дальнейшего продолжения работы в этом направлении, мы задачу сборника наметили более узко и более конкретно, что определило содержание данного тома.

Во-первых, решено было издать преимущественно документы грузинского происхождения, т. е. возникшие в грузинской среде, писанные как на грузинском, так и на негрузинском языках. Этим мы получим ответ на вопрос, что говорят о региональных межкавказских отношениях и отношениях Грузии, особенно Восточной Грузии, с другими областями Кавказа грузинские источники, как воспринимались и освещались существовавшие межкавказские отношения грузинской стороной.

Во-вторых, сочли нужным включить в сборник сохранившиеся до наших дней подлинники на грузинском языке и переводы на грузинский и русский языки документов, возникших на Кавказе, но не в грузинской среде (а именно: в азербайджанской, армянской, дагестанской, осетинской и др.) и выражающих в прямой форме межкавказские отношения Грузии.

Относительно многочисленных писем, которые получал Ираклий II от мусульманских владетелей, феодалов и должностных лиц, следует особо отметить, что они обычно были написаны по-турецки, по-персидски или по-арабски; царь поручал выполнение их переводов на грузинский язык; копии этих переводов пересылались российским властям (Бурнашеву, Потемкину), а персидские и турецкие подлинники, следует полагать, если не все, то большей частью оставлялись на хранение в государственном архиве Вост. Грузии.

Таким представляется нам порядок переписки Ираклия II, принимая во внимание ряд свидетельств: 1. В письме к П. С. Потемкину от 14 июня 1784 г. Ираклий II писал: «После того как мы послали к вашему высокопревосходительству последнего курьера, на второй день прибыли из Еревана человек и письмо и верные сведения, переводы которых (Следует отметить терминологическую неточность, встречающуюся в некоторых документах. В приводимом примере в груз. подл, написано: “переводы которых” — “ромлисац пиреби”. В настоящее время “пиреби” буквально означает копии. Однако вполне очевидно, что в данном случае налицо не копия, а груз. перев. письма Ибреим хана. См. также док. № 50а, 64а, 65а, 88а и др., где делопроизводственные пометы называют письма Ибреим хана по-грузински «пири» и по-русски “копия”, тогда как несомненно, что во всех этих случаях мы дело имеем не с копиями, а с грузинскими переводами. Но есть одновременно много случаев и правильного употребления терминов “перевод” и “копия”) присылаем при этом; тем самым ваше [20] высокопревосходительство узнаете обо всем там происшедшем» (док. № 96). 2. В письме С. Д. Бурнашеву от 9 января 1784 г. Ираклий II писал, что ныне прибыл от Ибреим хана человек и доставил от него письмо и что в том присланном нам письме написано, перевод того будет написан ниже сего (док. № 50). 3. Из письма Ираклия II С. Д. Бурнашеву от 1784 января 14 мы узнаем, что Соломон I переслал Ираклию II для ознакомления подлинник письма ахалцихского паши Сулеймана; Ираклий II в свою очередь переслал Бурнашеву перевод этого письма, а подлинник вернул обратно Соломону I (док. № 52). 4. Письмо Ираклия II на имя П. С. Потемкина от 31. мая 1783 г. содержит прямое указание на то, что одно из писем Ибреим хана было написано по-персидски и Ираклий II дал его перевести на грузинский и этот перевод послал П. С. Потемкину. Ираклий II писал: «Доставленное вам письмо Ибреим хана было написано по-персидски в высокопарном стиле. Мы дали его здесь перевести на грузинский язык и прислали вам» (см. док. №. 32). Аналогичные свидетельства есть еще и другие.

Государственный архив Восточной Грузии погиб, следовательно, можно заключить, что подлинники персидских и турецких писем, адресованных Ираклию II, если не все, то в большей части также погибли (Это мнение высказал еще раньше Вл. Путуридзе в трудах Тбил. гос. ун-та, №91, серия востоковедения, II, 1960, с. 337). При таком положении грузинские переводы мусульманских писем приобретают, во-первых, важное источниковедческое значение и, во- вторых, включение их в данный сборник документов (грузинские материалы) оказывается оправданным.

Не подлежит также сомнению, что часть персидских и турецких писем, адресованных Ираклию II, пересылалась русской стороне (С. Д. Бурнашеву, II. С. Потемкину) в подлинниках. Об этом встречаются прямые упоминания в письмах Ираклия II и в их переводах. Прямым подтверждением этому служит и наличие в некоторых случаях в архивных делах ЦГАДА и ЦГВИА персидских и турецких подлинников.

В-третьих, признано целесообразным публиковать параллельно с каждым текстом на грузинском языке их пространные аннотации, пересказы содержания или переводы на русском языке, выполненные в XVIII в., если они качественны, т. е. если они передают в должной мере смысл грузиноязычных оригиналов. В случаях отсутствия таковых, русские переводы, более или менее полные, но точно передающие содержание грузинских подлинников, выполнены самим составителем данного сборника. Это сделано, чтобы данная публикация была доступна и для научных кругов, не владеющих грузинским языком.

Конечно, названные три группы документов не в равной мере являются «грузинскими». Если первая группа документов и материалов является полностью грузинской, то вторая и третья группы отражают взгляды на вещи грузинской среды лишь в некоторой, большей или меньшей мере, отражая одновременно также взгляды на вещи и той среды, с языка которой делался грузинский перевод, или русской среды, на язык которой переводился грузинский подлинник.

Мы ограничили себя и используемыми архивными фондами. Придерживаясь пофондового принципа публикации документов, рекомендованного «Правилами издания исторических документов в СССР», М., 1969, с. 8, задачей предлежащего издания мы поставили возможно полную публикацию относящихся к намеченной теме документов только из [21] нижепоименованных фондов: из основных фондов документальных материалов ИР АН ГССР (Тбилиси) — фф. Аd, Нd, Sd и Qd; из хранимой в ЦГИА ГССР (Тбилиси) «Коллекции подлинников древнегрузинских документов» — ф. 1448 (Ниже в легендах, сопровождающих публикуемые документы, мы везде ради краткости указываем лишь № фондов, не упоминая уже их наименований); из хранимых в ЦГАДА (Москва) фондов ГАРИ — ф. 11 — Переписка разных лиц; ф. 15 — Дипломатический отдел, ф. 23 — Кавказские дела; из хранимого в ЦГВИА (Москва) ф. 52 — Князь Потемкин-Таврический.

Однако рамки издательского лимита не позволили полностью исчерпать материал, содержащийся в перечисленных фондах. Пришлось и здесь произвести отбор, руководствуясь важностью содержания и выразительностью документа. Из серии аналогичных документов публикуются лишь некоторые, остальные же упоминаются в примечаниях и комментариях с указанием поисковых данных. Тем самым выявленная, но непубликуемая часть материалов также доводится до сведения научной общественности и имеющийся в наличии в соответствующих архивных фондах материал в целом раскрывается полнее.

Предлежащая публикация содержит 110 документов (в подлинниках, копиях и переводах на русский язык). К части русских текстов приложены выявленные их грузинские подлинники и оригиналы (т. е. те грузинские тексты, которые не являются подлинниками, но с которых сделаны русские переводы).

В настоящий сборник вошли документы весьма разнообразного вида: царские приказы, жалованные и договорные грамоты, письма, прошения, представления, донесения, рапорты, краеведческо-описательные материалы и др.

Наиболее многочисленную группу составляют документы, именуемые «письмами» (Ираклия II, Соломона I, различных ханов, феодалов и т. д.). Но следует специально отметить, что публикуемые письма по своему назначению и характеру лишь в малой степени могут быть отнесены к частной переписке; в большинстве случаев и главным образом они служили формой официальных дипломатических сношений и информации военно-политического и краеведческого назначения.

При археографической обработке материалов мы руководствовались в основном «Правилами издания исторических документов в СССР», авторск. коллектив, М., 1969. Допущенные нами некоторые отклонения оговорены ниже. А при выполнении русских переводов грузинских оригиналов мы частично руководствовались «Правилами перевода на русский язык и издания памятников грузинской исторической литературы», составил Р. Кикнадзе, Тбилиси, 1977.

В заголовках все документы датированы нами старым (юлианским) стилем. После дат указывается место составления публикуемого документа. В большинстве случаев их более или менее конкретная и верная локализация удается. Когда же локализовать не удается, тогда после даты мы пишем б. м. (т. е. без указания места составления). Все же указывать в какой-то форме место составления документа мы считаем целесообразным, принимая во внимание большое разнообразие населенных пунктов и местностей, где составлялись публикуемые в этом сборнике документы.

Часто за невозможностью назвать населенный пункт, где составлялся документ, мы локализуем более широкими понятиями и называем местом составления документа провинцию или местность, где обычно находился адресант. Давая подобную приближенную локализацию, [22] мы избегаем замалчивания этого элемента, заголовка или ошибочную локализацию. В начальной части публикуемых документов мы приводим указанную мотивировку локализации наименованием провинции или местности, в дальнейшем же ввиду ее однообразия, не приводя эту мотивировку, ставим название места написания в квадратные скобки в знак того, что локализовано нами.

В заголовках мы ради краткости не называем титулы общеизвестных и часто упоминаемых лиц, таких, например, как Ираклий II (царь Восточно-грузинского государства), Соломон I (царь Имеретии), Гр. А. Потемкин (князь, фельдмаршал), П. С. Потемкин (ген.-пор., командующий на кавказской линии), Г. Р. Чавчавадзе (полномочный министр Вост. Грузии в России), Ст. Д. Бурнашев (русский резидент в Грузии в 1783-1787 гг.).

Употребляемые в документах титулы и формы величания шаблонны. Например: его (ваше) высочество и царь — Ираклий II и Соломон I, его (ваша) светлость и князь — Гр. А. Потемкин, его (ваше) высокопревосходительство или проще — превосходительство и ген.-пор. — П. С. Потемкин, его (ваше) высокоблагородие и полковник — Ст. Д. Бурнашев. Поэтому мы форму величания или титул, увязывая с содержанием письма, использовали для определения личности адресата или автора документа, когда эти лица поименно не названы.

Ввиду многочисленности подобных случаев и полного однообразия мотивировки, мы в каждом частном случае такую расшифровку адресата или автора документа в текстуальных примечаниях не даем, только ставим имя или фамилию с инициалами в квадратные скобки з знак того, что расшифровка сделана нами.

Обычно документы являются многоплановыми и могут быть значимы в различных аспектах; поэтому мы воздержались группировать их по каким-либо тематическим признакам и все документы расположили в порядке единой хронологической последовательности.

Публикуемый документальный материал из числа хранимых в ИР АН ГССР и ЦГИА ГССР списан непосредственно с оригиналов, а хранимый в ЦГАДА и ЦГВИА — с имеющихся в нашем распоряжении фотокопий.

В легендах указаны поисковые данные как использованных фотокопий, так и их оригиналов, хранимых в ЦГАДА и ЦГВИА. При этом оригиналом мог служить как подлинник, так и копия или перевод; и это обстоятельство отмечено в легендах.

Все грузиноязычные документы писаны чернилами, на бумаге, гражданским шрифтом (груз, «мхедрули»). Русскоязычные документы все без исключения также написаны чернилами и на бумаге. Во избежание многократных повторений сведения о материале, черниле и характере письма в легенды не включены. Возможные единичные отклонения от общего положения отмечены в подстрочных примечаниях. Документы в большинстве случаев хорошей сохранности; сведения о степени сохранности даются в легендах лишь при наличии повреждений и ветхости документа. В легендах отмечено и наличие филиграней, но без их описания; во-первых, во избежание перегрузки легенд, во-вторых, документы часто составлены на неполных листах, соответственно и филиграни представлены лишь фрагментарно, иногда совсем незначительными. Формат документа и наличие филиграней указывается лишь в легендах к подлинникам; легенды копий и переводов указаний на формат и наличие филиграней не содержат. Описание печатей и чтение их легенд даны в подстрочных примечаниях, ибо мы сочли это технически более удобным. [23]

Грузинские подлинники датированы часто грузинским корониконом, выраженным буквами, что мы оставили без изменения; но в русских переводах в таких случаях дана двойная датировка: грузинским корониконом, выраженным арабскими цифрами, и в скобках в переводе на современное летосчисление.

Помимо подавляющего большинства документов, публикуемых первые, в данном издании содержится некоторое число и таких документов, кои имеются и в предшествующих публикациях. Повторное издание их мы считаем оправданным двумя обстоятельствами: неудовлетворительностью предыдущей публикации (публиковался либо только грузинский подлинник без русского перевода, либо только русский перевод без грузинского подлинника), неудовлетворительностью археографического описания и потребностью полноты охвата нашей публикацией намеченной темы.

Сборник выполнен по научно-исследовательскому плану Института рукописей им. К. Кекелидзе АН ГССР.

Значительным облегчением в подготовке настоящего сборника послужила организация Институтом рукописей АН ГССР в 1970-1974 гг. ряда командировок в Москву группы научных работников под руководством составителя данной публикации для учета грузинских документов, хранящихся в Москве в ЦГАДА и ЦГВИА. На учтенные, документы была составлена картотека, документы микрофильмированы и фотокопированы. Весь этот материал сосредоточен в ИР АН ГССР.

Это обстоятельство облегчило отбор документов для публикации и позволило списывать отобранные документы на месте же с имеющихся налицо фотокопий. В нескольких случаях неудовлетворительности фотокопий наши списки были сверены с оригиналами в московских архивах.

Кроме документов, отобранных составителем сборника, в данную публикацию включен ряд документов (№ 9, 17 и др.), выявленных и списанных к. и. н. Д. Г. Мегреладзе из фондов ИР АН ГССР и ЦГИА ГССР.

Вследствие того что публикация документов осуществляется двумя выпусками, научный аппарат, принадлежащий к публикуемым материалам, в составе: терминологического словаря, комментариев и примечаний, указателей личных имен, географических и этнических наименований и синхронной таблицы правителей различных областей Кавказа, будет приложен ко второму выпуску.