ИОГАНН АНТОН ГИЛЬДЕНШТЕДТ

ПУТЕШЕСТВИЕ ПО КАВКАЗУ

Путешествие из Астрахани в Кизляр в 1770 г.

Сильный холод, случившийся в конце прошлого года, задержал меня на некоторое время в Астрахани. В это время могло бы иметь место окончательное соглашение между мной и проф. Гмелиным о наших дальнейших путешествиях. Но когда я узнал, что еще в январе 1770 команда гусар отправится от Терека в Грузию, то я решил следовать за ней, так как другую казачью охрану я мог получить не без трудностей из-за многих прикомандированных.

Отъезд из Астрахани

13 января я, стало быть, покинул Астрахань со всеми моими провожатыми, миновал Тниацкой форпост у ручья Солянка, прошел пресное озеро Маримово Ильмень и добрался до форпоста Башмачак, занятого астраханскими казаками. Соленое озеро Кобиленское, описанное Гмелиным и остальными, находится всего в двух верстах от Маримово Ильмень.

17 января мы прошли мимо пресного озера Синсили и [дошли] до точно такого же пресного озера Шурали. 18-го по дороге мы встретили солоноватое, похожее на ручей озеро Таличей-Терки и дошли до Алабуга (озера Барс).

19-го мы дошли до Белого озера и на следующий день до восточного рукава реки Кумы, потом — к ее западному рукаву, дорога между ними составляла 30 верст.

21 января мы встретили по дороге песчаный холм Тараканов Бугор, соленое озеро и дошли до реки Горькой (горько-соленый ручей), на следующий день прошли ручей Бекерей до станицы Бороздинская ¹ и наконец 23 янв. [прошли] через Борозду, исток реки Терека, до пограничной крепости Кизляр.

Эта поездка по степи, утомительная сама по себе, была еще более тягостна из-за времени года. Кроме форпоста Башмачак не было никакого жилья, а также нигде не было дров. Бури в открытой степи весьма ощутительны, и случайно от Астрахани до Кумы у нас был более суровый холод, чем обычно: от 166 до 176° по термометру Дел Изля. Калмыцкая войлочная юрта и немного дров, взятых из Астрахани, мало нас защищали. Многие рядовые люди при караване из-за этого отморозили себе руки и ноги; особенно [пострадал] мой чучельщик Тарбеев, который и до этого имел сильную форму цинги: он лишился пальцев на обеих ногах.

В Кизляре

Путешествие было довольно бесплодно и для наблюдений из-за зимнего времени. Везде от Астрахани до Кумы лежал снег глубиной больше чем в фут; [35] от Кумы до Терека он, правда, едва покрывал землю, но все же мешал всем полезным наблюдениям. На самом же Тереке или у подошвы Кавказа климат, напротив, такой мягкий, что даже в эту зиму река не только не замерзла, но весь январь температура ни разу не падала ниже точки замерзания. На Тереке из-за мягкой зимы, и при этом почти всегда открытой воды, зимовало много уток, цапель, [некоторые] виды куликов, которые весной улетают дальше на север, уступая место персидским пришельцам. Но об этом дальше и более обстоятельно.

Одним из первых моих занятий здесь было — собрать известия, которые могли бы сделать мое летнее пребывание здесь весьма полезным. В первые дни февраля погода в Кизляре была уже довольно теплой. <...> Я ожидал еще большего выше по Тереку, где почва намного лучше; поэтому и еще для того, чтобы получить общее представление о всей местности по Тереку, я решился пойти в Моздок и оттуда сопровождать офицера, который должен был принимать присягу на верность русской короне у народа, живущего в горах в восьмидесяти верстах от Моздока.

Поездка из Кизляра в Моздок

С этим намерением я покинул Кизляр 20 февраля и проследовал вверх по левому берегу Терека, сначала в Бороздинскую станицу, в которой находятся семейские казаки. За три версты до станицы меня переправили через обычно небольшой, а сейчас значительный канал, соединяющий два рукава Терека. В степи было много мелких зарослей. Пройдя маленькую станицу, я прибыл в Курдюкова и вечером в Старогладка. Дорога шла постоянно по равнине, но вдоль Терека было много дубовых зарослей. Мы встречали много женщин с только что выкопанной мареной красильной. Корни были толщиной с гусиное перо, а часто еще толще, и имели древянистую [деревянистую] середину с сочной красной мозговой оболочкой... толщиной почти в линию.

21 февр. я продолжил путь: ночью выпало много снега, который, однако, утром сразу исчез. До Ново-Гладка у Терека есть много хороших дубовых лесков; низменность полна камыша, который хотя и был несколько дней тому назад выжжен, но сейчас уже пустил новые ростки. Здесь я встретился с господином генерал-майором фон Медем ², имевшим очень большое влияние на мою остальную поездку.

<...> В одну из рыбачьих сетей попалась обычная выдра, которую казаки здесь называют порешник [перечня]. Я описал это животное, встречающееся здесь теперь не слишком часто.

22 февр. дорога от Ново-Гладка в станицу Чедрин, или Шадрина, шла по большей части через большую густую сосновую рощу; но у самого Шадрина встречаются очень часто дубы, а на них белая омела... в полном цвету. ...

24 февр. я поехал дальше в Червленую станицу. Дорога туда идет по большей части через поросшую камышом и болотистую низменность; но местами есть хорошие леса, преимущественно из груш и дубов. Поля пшеницы, возделанные еще осенью, были уже вполне зеленые.

25 февр. я из Червленой по порядку [проехал] Козлеф-Яр, Мелеусти и Донской и на следующий день достиг крепости Моздок. [36]

Местность между Червленой и Моздоком до названных форпостов — плоская глинистая степь. Общая для этих степей серая глина перемешана здесь с рыхлой и черной землей, и поэтому она здесь более плодородна, чем на Нижнем Тереке у Кизляра. Плоская степь образует везде против Терека крутой берег, высотой от пяти до десяти саженей. От станицы до первого форпоста берега голые, а выше, особенно ближе к Моздоку, они покрыты лесами. Терек, который во время всего пути по большей части был перед моими глазами, часто пролагал свой путь, при теперешней низкой воде, далеко от высокого степного берега. В каждом форпосте находится около 20 казаков; в нижнем — гребенские, в верхнем — донские. Они живут в маленьких земляных жилищах (землянки), но в Донской есть маленький деревянный дом.

<...>

Поездка в горы

2 марта я вместе с вышеупомянутым офицером приступил к поездке от Моздока к горному народу, который называется ингуши, или кисти ³. Их места обитания находятся у подножья Кавказских снежных гор, на юг от Моздока, по определению расстояния «на глаз», приблизительно в 80 верстах, возле Малой Кабарды.

У Моздока мы перешли Терек и первые 10 верст [шли] по ровной, а потом холмистой открытой степи. В тридцати верстах от Моздока мы встретили первое селение Малой Кабарды, принадлежащее князю Кургукову ⁴, который несколько лет тому назад подчинился русскому господству и крестился. Его вдова живет в Моздоке на русскую пенсию. На ручье Псидахе, приблизительно в 2 верстах от первого селения, находятся три другие деревни, принадлежащие князю Кайтуку.

3 марта 3 версты шла сначала открытая поднимающаяся степь, потом три версты — густой лес с большими пригорками и глубокими расселинами... По ту сторону леса открывался вид на Кавказские горы, покрытые льдом. Мы переночевали у ручьев в долине, уже очень богатой травой, и 4-го мы достигли нашего места назначения.

Об ингушах

Округ ингушей, или кистов, — первого кавказского народа, с которым я имел возможность познакомиться, лежит между истоком Сунжи и Терека и впадающим в Терек ручьем Кумбалей. На севере он граничит с Малой Кабардой, на западе — с Осетией, на востоке у него чеченцы, и на юге — снежные горы.

Эта нация, которая называет сама себя обоими приведенными названиями, может выставить, по приблизительному подсчету, 5000 боеспособных мужчин. Она совершенно свободна и не подчиняется никакому князю, как почти все остальные кавказские народы; а управляют ею несколько выборных старейшин. До сих пор ингуши находились под покровительством кабардинских или аксайских князей, обсуждавшееся же давно предложение о подчинении России было осуществлено только недавно через посредство моздокского коменданта, полковника фон Неймч ⁵. [37]

Они живут в близко расположенных деревнях; в каждой из них находится около 20 домов. Они прилежные земледельцы и скотоводы. По кавказскому обычаю они все вооружены; во многих деревнях имеется каменная башня; в нижнем ее помещении во время ведения войн спасаются женщины и дети; сверху же мужчины защищают свою собственность.

Ингуши говорят на одном языке с чеченцами и тушинами ⁶. Но их язык совершенно отличен от всех других [языков] кавказских народов; в конце этой поездки для образца будет составлен словарь. У них нет письменности; и так как у них с незапамятных времен не происходило больших перемен, то трудно узнать что-либо достоверное о их происхождении. Они называют себя также халха ⁷ и сохранили еще обычай употребления щита на войне.

Их религия крайне проста, но несет в себе явные следы христианства. Они верят в бога, которого называют Даиле ⁸, но в их религии нет святых или каких-либо достопримечательных персон. В воскресенье у них нет богослужения, они только отдыхают от работы. Весной у них большой, а летом — меньший пост. Ни при рождении, ни при смерти человека они не соблюдают особых обычаев. У них дозволено многоженство, и они едят также свинину. Все-таки у них есть в обыкновении один вид жертвоприношений. В определенное время они велят зарезать баранов специально для этого выбранному человеку. Этот человек, которого они называют цанинстаг, т. е. чистый человек, по-видимому, принадлежит к жрецам; он должен быть неженатым и живет [он] у старой каменной церкви, стоящей глубоко в горах. [В церкви, по слухам], должны находиться каменные статуи и надписи, и под сводами ее много книг, но никто к ним не отваживается приблизиться. Не ингуши, а снег воспрепятствовал мне посетить это достопримечательное место, о чем я тем более жалел, что там должны были быть также минералогические достопримечательности. Мне показали небольшие штуфы свинцового блеска, медной лазури и медной сини с вкраплениями цинковой облонки, которые должны были быть отломаны у этого храма. Я отложил [пока] более подробное исследование до другого благоприятного случая.

В Кизляре

9 марта я вернулся, по прежней дороге, из этого путешествия в горы, в Кизляр. Там я нашел утверждение моего плана путешествия на этот год, предложенного мною Имп. Академии наук, и некоторое расширение моих инструкций. Я целиком занялся мерами для [их] выполнения. Препятствия, которые создали набеги горных татар, особенно чеченцев и кубанцев, сделали небезопасными весь Терек, Кизлярскую степь и предгорья Кавказа. Это требовало, даже при сильном конвое, большой осторожности и внимания. Я надеялся прежде всего поездить с пограничными войсками у Терека по Куме и Кубани, а потом перейти через горы в Грузию к корпусу генерала Тотлебена ⁹.

Непривычная погода вообще и в особенности продолжающиеся юго-восточные бури из снежных гор вызвали болезнь у всех людей, принадлежащих к моей экспедиции. У всех болела грудь.

В апреле я совершал различные экспедиции по Тереку и в степь, против Кумы. Между тем я не упустил предварительные подготовления к поездке в [38] горы. Так как в горах нельзя ездить [в экипаже] и казаки не обязаны поставлять лошадей для таких дальних поездок, то я купил для моей экспедиции четырнадцать верховых лошадей, и к первому мая у меня все было в порядке для этой поездки. Но известия о волнениях в Грузии и нападения горных народов, особенно лезгин, которые использовали эти волнения в свою пользу, заставили меня выждать исход дел, раз я не был готов на риск. Я решился, стало быть, до разъяснения дел продолжать мои исследования вблизи Терека и войск фон-Медема.

Аксай и Андреева. Теплые целительные воды у Барагуна

В начале мая я поехал из Кизляра снова вверх по Тереку, в Моздок. Во время этой поездки я преимущественно имел в виду [исследование] правого, или кавказского, берега, поэтому я переехал через Терек у станицы Ново-Гладка и посетил обе главные деревни кумыкских татар — Аксай и Андреева и увидел лежащие между ними рисовые поля и хлопковые плантации.

У Чедрины я во второй раз переправился через Терек в татарское село Барагун ¹⁰, которое расположено в двух верстах от Терека на Сунже. Я исследовал находящиеся на 7 версте от деревни теплые целительные воды св. Петра госп. д. Шобера ¹¹. На теплые источники на правом берегу Сунжи, расположенные приблизительно в двадцати верстах над устьем, я не мог сейчас попасть из-за набегов чеченцев.

Путешествие вдоль Терека.

Теплые целительные воды св. Екатерины у Девалкирегента

У Червленой я в третий раз переправился через Терек и сопровождал генерала фон-Медема, который хотел произвести разведку среди чеченцев. [Благодаря] этой возможности я посетил татарскую деревню Девалкирее ¹² и теплые целительные воды, расположенные приблизительно в трех верстах от нее или приблизительно в восьми верстах от правого берега Терека. Я буду о них упоминать в заключении о теплых целительных водах св. Екатерины. Обо всех этих теплых целительных водах дальше будет рассказано пространнее.

При моем возвращении в Червленую я встретил там кизлярского коменданта, полковника Неймча, которого я сопровождал до Моздока, чтобы выбрать в степи, [простирающейся] на 100 верст, для пяти укрепленных деревень, или станиц, самое выгодное расположение. Государственная коллегия по патриотическому представлению упомянутого полковника, которое я ему предложил и порекомендовал, постановила, что 500 семей волжских и 350 [семей] донских казаков будут распределены среди 150 семей в станицах этой местности, а сто семей будут поселены в Моздоке ради возделывания [земли]. Очень полезное постановление, если только новые колонисты не заразятся ленью прежних жителей Терека и не будут, как и они, пренебрегать возделыванием хлебных злаков, [изготовлением] вина и шелка. И если они не будут заниматься только удовлетворением собственных нужд вместо того, чтобы надлежащим образом использовать прекрасную местность и климат. В этом отношении, может быть, было бы лучше подобрать самых знающих немецких [39] колонистов и поселить их в маленьких деревнях между станицами, только для того, чтобы они занимались этими или похожими культурами.

Кизляр

В этом и в других представившихся занятиях прошел май; в июне же я вернулся в Кизляр. Кизляр был постоянным местом моего пребывания, и только там я мог достать и получить необходимые для всех поездок подставы, проводников и конвой. Такие приготовления нельзя было делать заранее, но каждый раз надо было сообразоваться с обстоятельствами и с положением вещей. Вероломство, лицемерие, хищничество, коварство, жестокость и непостоянство кавказских князей ни с чем несравнимо. Князь, который вчера торжественно признавал Россию, завтра будет строить козни и послезавтра станет открытым врагом. Если бы я не соблюдал всевозможную осторожность и осмотрительность, то я наверняка стал бы мучеником естественной истории. На этом основании я так часто приезжал в Кизляр.

Поход из гор

Около середины июня я сопровождал генерала фон Медема в его походе против чеченцев. Среди различных опасностей, которые мне тоже пришлось пережить, самой большой была та, когда в темную ночь с 20 июня было совершено нападение на наш маленький лагерь. Чеченцы напали совершенно неожиданно, но были отбиты, [причем] с кровопролитием, с помощью проворной службы нашей артиллерии. Когда я примкнул к этому походу, то в мои намерения входило исследование нефтяных колодцев и осмотр казацких станиц, которые когда-то были заложены в этой местности императором Петром Великим, а потом были переведены к Тереку в Бороздинск и Новогладку, а также для расширения моих знаний о положении гор и богатствах трав, [на них произрастающих].

22 июня я отправился из лагеря с полком к нефтяным источникам у глиняных холмов предгорий, простирающихся к западу от Сунжи; но когда я был в центре своих исследований, обнаружили толпу бродячих чеченцев, направляющуюся к нам. Решение было принято быстро и без военного совета; мы поспешили к лагерю и достигли его, не будучи побитыми. То, что я приметил у источников, будет изложено дальше.

Потом я спустился вниз по Тереку до его впадения в Каспийское море для [изучения] флоры. <...>

2 июля я предпринял поездку из Кизляра в горы до деревни Костек или Костакова, [положение] которой определяется на расстоянии 60 верст от Кизляра вправо и на юг. На правом берегу Терека сначала был кустарник... дальше шла низменность, [заросшая] камышом. Хотя камыш еще не цвел, но всадника на лошади из-за него [уже] нельзя было увидеть. Через несколько верст нам встретился маленький редут Каргина на речке с тем же названием. Эта речка, собственно, является притоком Терека. Она отходит от главной реки в 25 верстах выше редута, напротив Каргалинской станицы, а в пяти верстах ниже редута опять впадает в Терек. У редута этот приток достигает в ширину приблизительно десяти саженей, и сейчас, когда горные реки достигают [40] наибольшей высоты, его глубина около 3 футов. Поэтому хотя наш переезд и произошел, но вода вымочила все в моем низком экипаже.

Редут Каргина приносит тройную пользу. Лейтенант, располагающийся в нем с несколькими солдатами, казаками и четырьмя пушками, следит за безопасностью границ и вовремя извещает крепость Кизляр с помощью зажженного смоляного факела о приближении вражеских тавлинцев (горных народов) ¹³. Хирург заставляет там выдерживать карантин людей, приходящих из Персии; [задерживает он] и их товары; и наконец таможенный служитель обследует, не вывозят ли отъезжающие русские серебряные монеты, и берет пошлину с поступающих товаров. От Каргина до Каспийского моря по правой стороне Терека есть еще несколько таких редутов.

Приблизительно в 24 верстах от Терека и Кизляра мы встретили несколько пониженную местность, которую называют Сухой Аксай (по-русски Сухой Аксай, по-татарски Куен Аксай), потому что она покрыта водой только при высокой воде в Аксае, который у [редута] Каргина, после своего воссоединения с озером Чурали, впадает в [реку] Каргина и наполняется водой. В настоящее время все было сухо; в этой местности недостаток воды, и в ней также нет никаких дров.

3 июля мы ехали из Каргины до Костека еще через десять речек, похожих на Каргину, и с переброшенными через них мостами. Это все конечные рукава реки Ахтыш, на которой стоит Андреева. Из-за такого деления эта река теряется в стоячих водах, похожих на озера. Последний рукав по дороге в Костек самый широкий и называется Казина.

Костек

В полдень я достиг татарско-кумыкской деревни Костек. Она стоит у реки Койсу, исток которой находится в двух днях пути выше деревни, и по прямой линии, или если не считать излучин, впадает в Каспийское море приблизительно в 60 верстах ниже Костека. По реке из моря поднимаются даже выше Костека осетры, севрюги, сомы, карпы и жерех, или подуст, но нет в ней лососей... которые все же водятся в Тереке. Деревня лежит на открытой равнине, и в ней насчитывается приблизительно 200 жилищ, которые все [построены] на здешний манер из переплетенных прутьев, обмазанных глиной. Деревня принадлежит князю Хамурза из семьи Шамхал ¹⁴. Князь — тридцатипятилетний мужчина. Он присягнул на верность русской короне и проявил большую преданность. Поэтому он и получил ранг капитана и ежегодную пенсию в сто рублей. За это он обязан конвоировать русских курьеров до Тарку и Андреевой ¹⁵, обращать внимание на все предприятия тавлинцев и вообще на все, что касается безопасности границ, и сообщать об этом кизлярскому коменданту. Меня он принял хорошо, потому что я привез с собой рекомендацию от кизлярского коменданта и как врач приехал вовремя. Он жил в деревянном доме, который еще прежде построили русские. Дом совсем развалился. Но сейчас он построил себе плохой, каменный, из грубо обтесанных известняковых камней, [которые добыли] в предгорьях, в 30 верстах. Эти камни соединили глиной, так как ничего не было известно об обжиге извести. [41]

Местные жители — кумыкские татары и немного армян. Основные занятия — земледелие и рыбная ловля. Здесь видны хорошие [поля] пшеницы и еще более многочисленные рисовые поля на низких местах Койссу, из которой они затопляются. Сейчас пшеница была уже убрана, и от нее осталась только солома высотой в локоть, потому что ее не употребляют. Весной солому сжигают для удобрения пашни. Здесь производят еще немного хлопка для продажи, шелк же только для собственного употребления. Рыба, которая идет для пополнения домашних припасов, распластывается во всю длину и высушивается на ветру.

Теплые целительные воды Андреева

4 июля я посетил то, что осталось от уже упомянутых казацких станиц, которые заложил император Петр Великий, а потом они были переселены к Тереку, к близко находящемуся отсюда Сулаку.

5 июля я отправился к теплым целительным водам Андреева, названным так мною; обычно они назывались Андреевские. Они бьют ключом на берегу Койссу, на 40 верст выше Костекова, в [том] месте, где раньше находилась Андреева. Я буду трактовать об этом подробнее [там, где речь пойдет] одновременно и о других теплых целительных водах.

8 июля я вернулся в Кизляр и там заболел перемежающейся лихорадкой, которая очень помешала мне в моих делах, и когда я слишком рано отважился выйти и простудился, я получил еще кроме лихорадки опасное воспаление легких, которое похитило у меня часть еще остававшегося лучшего времени года.

22 окт. я наконец снова мог покинуть Кизляр. Я поехал тогда вверх по левому [берегу] Терека к Моздоку, намереваясь еще этой осенью не торопясь переехать через Кавказские горы в Грузию, так как осенью [вода] во всех реках очень низкая, и при мягком климате ничто не могло мне помешать в необходимых минералогических наблюдениях. Я надеялся тогда собирать всю зиму в Тифлисе предварительные известия и наблюдать там всю весеннюю флору, которая появляется уже в феврале.

Моздок

28 окт. я прибыл в Моздок. Вскоре после меня из Грузии туда прибыл полк, состоявший из 90 человек, приблизительно с 10 офицерами и князем Муравьевым — русским резидентом в Тифлисе. Их отпустил командующий там граф Тотлебен, но с ними произошло несчастье. В узких горных долинах и у мостов, [перекинутых] через Терек, на них напали осетины и похитили у них лошадей, оружие и все имущество, так что они прибыли пешком и при самых плачевных обстоятельствах. Князь Муравьев утверждал еще, кроме того, что при его отъезде из Тифлиса там свирепствовала чума. Взвесив все это как следует, я посчитал самым благоразумным отказаться от моей поездки в Грузию и отложить ее до [того времени], когда дороги станут безопасными. Господин генерал фон Медем надеялся их обезопасить весной; вероятно, тогда и чума будет уничтожена в корне. [42]

Возвращение в Кизляр. Теплые целительные воды

Мои коллекции, бумаги и вещи я между тем оставил в Кизляре и поэтому должен был решиться снова туда вернуться, чтобы использовать их зимой.

На обратном пути я у Червленой снова переехал через Терек в татарскую деревню Девалкире и закончил исследование теплых целительных вод св. Екатерины, названных мною, и также близкие нефтяные источники. Я посетил и расположенные всего в 15 верстах на юго-запад от теплых целительных вод Екатерины теплые воды, которые я еще не видел, и назвал их теплыми целительными водами св. Павла. В десяти верстах от этих теплых целительных вод находятся и нефтяные источники, которые я тоже посетил. От них я вернулся обратно в Червленую.

У Чедрин я снова переправился через Терек в татарскую деревню Барагун, чтобы повторить исследование теплых целительных вод Петра и рассмотреть вблизи имеющиеся и здесь нефтяные источники. От Барагуна я переправился через Сунжу и [направился] на юго-восток к расположенным приблизительно в 20 верстах у чеченской деревни Истесу бьющим [из-под земли] горячим ключам, которые я не мог посетить летом из-за враждебности чеченцев. Сейчас этот народ, правда, [изъяснялся] в верноподданнических [чувствах] России, но сопровождавший меня барагунский князь Кулшук так мало верил в заключение ими мира, что отсоветовал не только что переночевать, но даже заходить в дом. Эти чеченцы живут в семи деревнях между Барагуном и Аксаем и представляют собой беспокойный разбойничий сброд. Несколько лет тому назад они убили подполковника, которого послали к ним для переговоров. Я назвал чеченские теплые целительные воды Орловскими (Автор в своем напечатанном описании теплых целительных вод на Тереке счел нужным изменить это название, о чем [будет сказано] в своем месте. [Паллас]).

Упомянутые раньше теплые целительные воды Андреас вытекают у тех же горных хребтов. Обо всех этих теплых целительных водах и нефтяных источниках далее будет сказано подробнее.

13 декабря я наконец вернулся в Кизляр и занялся собранными за это лето натуралиями и известиями. [В этих занятиях] и закончился год.

Комментарии

1. Здесь и ниже упоминаются станицы Терско-семейского (семейнаго) войска — Бороздинская и Каргалинская, станицы (городки) Гребенского казачьего войска — Курдюковская, Старогладковская, Новогладковская, Шадринская, Червленая, входившие в Кавказскую укрепленную линию. Название «семейское», видимо, произошло от того, что первоначально казакам, поселенным на Аграхани (рукав р. Сулак), отличавшейся сложными природными условиями, отпускали из казны провиант не только на служилых казаков, но и на их семьи. См.: Потто В. А. Два века Терского казачества. Владикавказ, 1912. Т. 1. С. 24-25.

2. Иван де-Медем — ген.-майор, ген.-поручик; с 1769 г. командир корпуса для действий на Кубани, одновременно ведал управлением кабардинскими делами.

3. Этноним «кисты» («кисти», «кистины») в источниках XVII — XVIII вв., преимущественно грузинских, употреблялся и в качестве собирательного для всех вайнахских племен (совр. чеченцев и ингушей), и в узкоэтническом смысле, обозначая лишь часть ингушей — жителей ущелья по р. Кистинке и Армхи. Как видно из дальнейшего описания, Гильденштедт (далее: Г.) употребляет термины «кисты» и «ингуши» как синонимы, собирательные этнонимы для всех ингушских субэтнических образований. См.: Волкова Н. Г. Этнонимы и племенные названия Северного Кавказа. М., 1973. С. 139.

4. Речь идет о селениях (кабаках), основанных в начале 60-х гг. XVIII в. малокабардинским князем Кургокой Кончокиным (после крещения — князь А. И. Черкасский-Кончокин).

5. Аксайские князья. — Имеются в виду кумыкские владельцы-феодалы (от кумыкского селения Аксай).

Начиная с 1756 г. делегации ингушей неоднократно обращались в различные правительственные инстанции Российской империи с просьбой о принятии их в российское подданство. Гильденштедт имеет в виду деятельность ингушского посольства, состоявшего из 24 старшин во главе с Гарсом Чопановым и Сурхаем Мирзоевым, которое в феврале 1770 г. прибыло в Кизляр и обратилось от имени «всего народа и общества» к местному коменданту полковнику И. В. Неймчу (являвшемуся одновременно и комендантом крепости Моздок) с просьбой «поступить в вечное е.и.в. подданство». По просьбе того же посольства в Ингушетию были направлены российские чиновники и духовные лица, чтобы «тамошний народ склонили в подданство и к присяге привели», что и было совершено в марте 1770 г. См.: Бутков П. Г. Материалы для новой истории Кавказа с 1722 по 1803 год. СПб., 1869. Ч. 1. С. 527, 530; Русско-осетинские отношения в XVIII в.: Сб. документов / Сост. М. М. Блиев. Т. 1. Орджоникидзе, 1973. С. 393 — 429; Блиев М. М. К вопросу о времени присоединения народов Северного Кавказа к России // Вопросы истории. 1970. № 7. С. 50.

Приводимая Г. характеристика ингушских селений являет пример широко распространенных в позднесреднековый период как в Ингушетии, так и в других горных районах Кавказа небольших однофамильных (патронимических) поселений, концентрировавшихся, как правило, по ущельям (чеч.-инг. лоам).

6. Под тушинами здесь имеются в виду цоватушины или бацбийцы — этническая группа вайнахского происхождения (связанная с ингушами-ваппинцами), переселившаяся не позднее XVI в. в сопредельный с Ингушетией горный район Восточной Грузии — Тушети. В настоящее время проживают в Ахметском районе Грузии.

7. Халха — т. е. гIалгIа(й) — название горского общества, ставшее самоназванием большинства ингушских (западновайнахских) этнических групп (галгаевцев, джераховцев и др.) и одновременно именем всего ингушского народа. Н. Г. Волкова допускает связь самоназвания ингушей — гIалгIай с этнонимами «калкан» и «каракалкан», известными по русским источникам XVI — XVII вв., и возможность сопоставления последних с турецким словом «калкан» — 'щит' (соответственно, каракалкан — 'черные щиты'). По ее мнению, в этнониме могли найти отражение особенности вооружения (наличие в экипировке щитов) какого-либо из местных народов (автор ссылается на сведения о подобной экипировке осетинских воинов). В этой связи небезынтересно указание Г. о том, что халха употребляют во время боевых действий щит. См.: Волкова Н. Г. Этнонимы... С. 151-152, 157-158.

8. Упоминание бога Даиле (точнее, Деала — одновременно и нарицательное название бога вообще, и имя верховного божества традиционного пантеона ингушей) и представителей местного жречества — цейн-сег является едва ли не первыми литературными сведениями по религиозным аспектам традиционной культуры ингушей и — шире — вайнахов.

9. Ген.-майор граф Готлиб К. Г. фон Тотлебен осенью 1769 г. был назначен Екатериной II командиром корпуса, предназначенного для ведения военных действий против Турции на территории Грузии в период русско-турецкой войны 1768 — 1774 гг.

10. Жители села Барагун — кумыки, ранее конца XVI в. переселившиеся в центральную часть Северного Кавказа и к XVIII в. прочно обосновавшиеся в низовьях р. Сунжа. См.: Лавров Л. И. Эпиграфические памятники Северного Кавказа на арабском, персидском и турецком языках X-XVII вв. Ч. 1. М., 1966. С. 200-203.

11. В 1717 г. по указанию Петра I доктор медицины Готлиб Шобер (с 1713 г. — на русской службе) осмотрел теплые минеральные источники у с. Брагуны (Брагунские теплицы), названные им именем св. Петра. В 1722 г. во время Персидского похода Петр I лично посетил их и купался в них. См. также примеч. 41.

12. Девалкире (Девалкире-кент, позднее — Старый-юрт, совр. — Толстой-юрт) — селение на левом берегу Терека выше ст. Червленой. Основано кабардинским князем Девлет-Гиреем Черкасским после разорения в 1760 г. чеченцами двух подвластных ему селений Герменчик и Шали. См.: Бутков П. Г. Указ. соч. Ч. 1. С. 260.

13. Термины «тавлинцы», «Тавлистан», «Таулистан» образованы от тюрк, may — 'гора' и перс, стан — 'страна', т. е. «страна гор» и, соответственно, ее жители — «горцы». В документах XVIII в., относящихся к Чечено-Ингушетии, термин «тавлинцы» употребляется для обозначения населения Западной Чечни. В то же время кумыки называли тавлинцами аварцев. Автор описания Кавказа начала XVIII в. И. Гербер применял этот этноним для обозначения андо-цезских народов (соседей аварцев). Вероятно, Г. под тавлинцами не имел в виду какой-либо конкретный народ. См. примеч. 248. См.: Комаров А. В. Народонаселение Дагестанской области // Зап. Кавказского отд-ния Русского Географического о-ва. Вып. 7. Тифлис, 1873. С. 6; Волкова Н. Г. Этнонимы... С. 144; Гаджиев В. Г. Сочинение И. Гербера «Описание стран и народов, между Астраханью и рекой Курой находящихся». М., 1979. С. 161, 176.

14. Костековский владелец (Костек — кумыкское селение, центр соответствующего владения) «воевода» Хамза Алишев.

15. Город Тарки (располагался в районе совр. Махачкалы) с XVII в. был центром шамхальства Тарковского — одного из крупнейших феодальных владений Дагестана (до XVII в. резиденция шамхала находилась в лакском с. Кумух). Существуют основания считать, что здесь же находился хазарский город Семендер. В литературных источниках собственно Тарки фигурируют с VIII в. В позднесредневековый период Тарки был населен кумыками. «Андреева деревня» (Эндери), Аксай и Костек являлись центрами соответствующих феодальных владений Засулакской Кумыкии. См.: Лавров Л. И. Эпиграфические памятники... Ч. 1. С. 207, 214 — 215.

(пер. Т. К. Шафрановской)
Текст воспроизведен по изданию: Иоганн Антон Гильденштедт. Путешествие по Кавказу в 1770-1773 гг. СПб. Петербургское востоковедение. 2002