|
90. Д. XXIX. 28 сентября 1795
г.—Всеподданнейший рапорт имп. Екатерине от
ген.-аншефа Гудовича.
По полученному мною пред сим письму от
царицы Дарии Георгиевны всеподданнейше доносил
я в. и. в. от 23 числа сего месяца, что войска
Ага-Мамет-Хана Испаганского 10 числа сего
сентября осадили Тифлис, и что царь Ираклий
Теймуразович с царем Имеретинским Соломоном
стояли с войсками у самого Тифлиса,
приготовляясь к обороне, присовокупляя к тому, по
словам присланного с тем грузина, что как войска
грузинские отступили от своих границ, где они
прежде находились, к Тифлису с самой малой
обороною, а войска царя Имеретинского, по
отступлении от границ, все ушли, нехотя драться,
тоже многие жители Тифлисские, по выезде оттуда
царицы, начали удалятся в горы, да и некоторые из
царевичей разъехались, то по сим
обстоятельствам, по слабой и робкой обороне
Грузии, малую полагал я надежду, чтоб Тифлис
удержался. — Ныне получил я от царя Ираклия
Теймуразовича с нарочным два письма, которых
переводы при сем всеподданнейше представляю. В
первом пишет, что Ага-Мамет-Хан, по осаждении
Тифлиса, атаковав царя Ираклия Теймуразовича при
Тифлисе, с одним своим войском оставшегося, так
как нетокмо царя Имеретинского войска, но и сам
он, оставив царя Ираклия Теймуразовича, ушел в
горы,— его разбил, и потому царь Ираклий
Теймуразович принужден был с несколькими только
людьми удалится к стороне гор, в крепкие места,
оставив Тифлис и в нем почти все свое имущество, и
даже самые регалии и пушки, в. и. в. пожалованные, а
Ага-Мамет-Хан в Тифлис вошел, и по сим
обстоятельствам вновь просит помощи и от
российских [110] войск чрез
десять или двенадцать дней. В другом письме
своем, с тем же вместе ко мне присланном,
изображает, что при самом отправлении первого
письма, получил он от Аги-Мамет-Хана письмо,
требующее от него отдачи: 1, сына его в залог, 2,
пришедших в Грузию Карабагским жителей (которых
царь Ираклий Теймуразович успел отправить в
горы), 3, доставшегося от Азат-Хана большого
белого алмаза, и 4, часов его Дивана, присланных от
покойного князя Григ. Ал. Потемкина-Таврического,
с уверением, что как скоро выполнены будут его
требовании, то возвратить он, Ага-Мамет-Хан, 30
тысяч душ плененных им в Тифлисе и все в нем
згоревшее исправить, обещаясь притом заключить
условие с царем Ираклием Теймуразовичем о союзе;
почему царь Ираклий Теймуразович изъясняется,
что, ежели чрез восемь дней к нему помощи не
пришлется, принужден он будет требовании
Аги-Мамет-Хана исполнить. На сие ответствовал я
царю Ираклию Теймуразовичу, что как Тифлис
укреплен. имел довольно пушек и, конечно, мог бы
очень долго обороняться против неприятеля, не
имеющего артиллерии (ибо известно, что у
Аги-Мамет-Хана только было две дурные пушки),
ежели б было должное послушание и единодушие, то
потому таковое скорое завладение Тифлиса
Агою-Мамет-Ханом, почти без обороны со стороны
войск и подданных царя Ираклия Теймуразовича,
чрезмерно мне удивительно, что я до ныне не мог
и ныне не могу послать в Грузию российские войска
за неполучением высочайшего вашего импер.
величества повеления на всеподданнейшие мои
донесении о стесненных обстоятельствах Грузии,
как и по отдаленности столицы в. и. в. скоро
высочайшие решении доходить не могут. Но при всем
том, по уважению крайнего его положения, подвинул
я часть войск к стороне Моздока, приказал
некоторым переправляться чрез Терек и послал уже
прежде еще далее до границ Грузинских большую
партию, искусного обер-квартермистра для
обозрения дороги и для взятья мер к исправлению
ее. Между же тем, поскольку царь Ираклий при сей
своей просьбе о помощи полагает самой короткой
срок к приходу войск российских. [111]
в которой, ежели бы и высочайшее в. и. в. повеление
на то было, чрез отдаленность и ущелины гор
Кавказских пройти так скоро совершенно не можно,
тем более, что надобно взять с собою артиллерию,
несколько конницы и провианта довольное число,
которой получить там надеяться не можно.
Советовал я царю Ираклию Теймуразовичу, чтобы по
случаю присылки к нему от Аги-Мамет-Хана разных
вышеописанных требований, на которых
Ага-Мамет-Хан обещается все ему возвратить,
старался он продолжить и выиграть время
переписками с ним о тех условиях, которые он
предполагает, присовокупляя мое мнение, что
после некоторых оговорок можно Аге-Мамет-Хану
отвечать, что желание его об отдаче ему белого
алмаза и часов диванных за отступление от Грузии
и ее границ удовлетворено быть может, так как то
большой важности не составляет и со временем
может быть ему возвращено; также и в рассуждении
Карабагских жителей, ежели нет там особливых,
уважения достойных, причин, мне неизвестных; но в
рассуждении отдачи Аие-Мамет-Хану в залог сына
царя Ираклия Теймуразовича—советовал, чтобы он
сказал, что сего сделать не можно, по той причине
будто некоторые из детей его разъехались по
другим местам, и где находятся неизвестно, а
некоторые будто ушли в Российские границы, и что
он на сие решится сам собою не может, так как он
состоит под покровительством в. и. в., без
высочайшего повеления вашего, и что он о том
снесется со мною, в продолжение каковых
переписок может получено быть высочайшее
повеление на подачу ему помощи; чтоб между тем
царь Ираклий Теймуразович собирал в крепкие
места, в которых он теперь находится, сколько
можно войск, побуждая к тому своих подданных
внушениями, что сохранение их имущества, царя,
отечества и себя того от них повелительно
требуют. Напоминал я ему также, что давно
советовал я ему взять деятельные меры на оборону
Грузии, стараться быть в прочном союзе и
соблюдать согласие с царем Имеретинским и
Шушинским Ибрагим-Ханом, и другими, по его
соображению, и совокупными силами отражать
Агу-Мамет-Хана, что, [112]
конечно, и удалось бы сие сделать, ежели б общее
согласие между ими было, ежели б собрано им было
достаточное число войск, каковое прежде в Грузии
собиралось, ежели б Тифлисские жители, вместо
ухода из Тифлиса при приближении Ага-Мамет-Хана,
совокупно решились на отражение его, и ежели б
царь Имеретинской, одолженной Ираклию своим
царствованием, со всей искренностью помогал бы
ему неотступно. Но когда союзы его не были
надежно сделаны, когда подданные его, не жалея ни
его, ни имущества своего, не оборонялись с
должною твердостью, а надеялись, как он ко мне
писал, на одни только руки российские, когда
войска царя Имеретинского в самое нужное время,
как скоро приблизился Ага-Мамет-Хан, бежали,
когда после того вскоре сам царь Имеретинской с
остальными, при нем бывшими, удалился, когда царь
Ираклий Теймуразович не имел у себя собранного
войска, и всего на все, по словам присланных от
него, было у него только 1500 человек, хотя больше
четырех месяцев уже известны были ему и всей
Грузии неприязненные против ее предприятии
Аги-Мамет-Хана, когда подданные его вместо защиты
Тифлиса, укрепленного и имеющего 35 пушек, по
приходе к нему неприятеля, ушли без обороны, то по
такому неожиданному положению и удалось
Аге-Мамет-Хану тем как скоро воспользоваться, и
сии обстоятельства (послужили) настоящею
причиною его успехам и потере Тифлиса.—И как
царь Ираклий Теймуразович положительно в письме
своем назначил приходу на помощь войскам
невозможной краткой срок, изъяснив, что затем
принужден будет взять другие меры, и посланной
его только успел доехать за десять дней, то
считаю я, что он уже вошел, не дождавшись моего
ответа с Агою-Мамет-Ханом в договоры. Соображая
сие, я в другом моем письме, не упоминая более уже
ни о чем, просил, чтобы он меня уведомил, чем
окончатся его переговоры и станут ли собираться
к нему его подданные в вооружении. Ибраим-Хан
Шушинской остался твердо в своей обороне, также и
цитадель, в Тифлисе находящаяся, по словам
присланного и по другим известиям, еще тогда не
сдалась [113] Аге-Мамет-Хану,
хотя царь Ираклий Теймуразович в письме своем и
пишет вообще, что Тифлис в руках Аги-Мамет-Хана.
Благополучная крепость Георгиевская.
|
