197. Д. XIX. 24 июля 1769 г.—Рапорт, поданный ген.-м. Потапову от поручика Грузинского Гусарского полка кн. Хвабулова.

По отправлений моем от в. пр-а ис Кизляра, января 16 числа, к Имеретинскому царю Соломону, под видом препровождения возвращенного в Имеретию с письмом к нему, царю Соломону, министерским из свиты митрополита Максима архимандрита, а в самом деле, по словесному от в. пр-а мне приказанию, ради применения всех тамошних обстоятельств и внушения царю Соломону о поднятии против турка оружия, и прочего изъяснения, куда я, [426] продолжаясь в дороге, в рассуждении трудного по тогдашнему зимнему времени проезда, с два месяца, прибыл наперед в Грузию, в город Цхинвал, откуда кн. Ияссей Мачабелов о прибытии нашем уведомил царя Ираклия, который, уведав, что я во-первых следую в Имеретию, и почитая себя пред царем Соломоном начальнейшим и сильнейшим, приняв то себе за неудовольствие,—чрез свой к тому, кн. Мачабелову, повелении приказывал, чтоб я во-первых ехал к нему, Ираклию, в Тефлиз; но как я отозвался, что послан от в. пр-а единственно для препровождения оного архимандрита к царю Соломону, в таком случае приказал сему ж кн. Ияссею Мачабелову препроводить нас до царя Соломона, который находился тогда при покорении наносившего внутреннее беспокойство подвластного его кн. Эристова Ростома Рачинского к крепосце Рачи, куда мы подпрепровождением того кн. Мачабелова 20 марта благополучно прибыли; и как явились к царю Соломону, то архимандрит подал ему министерское письмо, которое с особливым почтением принял, и, прочтя, весьма радовался, что от е. и. в. толикой щедрой милостью взыскан почему, и я данное мне от вашего пр-а к нему, Соломону, в верность порученной мне комиссии, письмо представил, кое также с великим приятством им принято, причем я, в сходствие письма е. с., предлагал о начатии против турецкого султана воины, яко общественного теперь христианам неприятеля, и от которого вся Грузия несколько лет взятьем пленников и пленниц, и другими приключениями сносит напасти и бедствия, от чего при нынешнем начатии Всероссийской империей против сего вероломного неприятеля воины столь лучшее и удобнее спастись на предбудущие времена есть случаи, и для того б приняты были с его стороны меры; употребить старание воздвигнуть к таковому же содействию и к общему составлению воины и соседа его, царя Ираклия, а когда, по счастливым войсками е. и. в. над турками одерживанием победы успехам, придет время и примирению, то при всех выгоднейших возжеланиях, не оставлены будут внесением в трактате. Почему он, царь Соломон, с великим восторгом отозвался, что он с радостью войну начать против того неприятеля желает, но сам собою не только начать, но и объявить в своем царстве ту воину, будучи много обеспокоен от собственных своих не доброжелательных князей, не в состоянии находиться, якоже таких князей, кой ему недоброжелатели, есть не мало, которых хотя он и привел паки в покорение, однако ж, надежды [427] в таком знатном деле на них мало имеет и сомневается, дабы они не пришли паки против самого его в замешание, не воспрепятствовали б в столь богоугодном деле, но, если выс. е. и. в. соизволение будет снабдить его, царя Соломона, помощными войсками, то будучи тем подкреплен, может набрать своего владения воинских людей до двадцати тысяч человек, и, действительно, тогда в самую войну вступит, и надеется, многих пограничных подданных турецких ханов завоевав, приклонить в свое подданство. А к царю Ираклию для объявления о прибытии моем и порученной комиссии послал от себя письмо, при котором приложил и то присланное к нему министерское письмо, и отправил оное с нарочным своим кн. Борисом Баратовым, уведомя ж притом, что и я чрез шесть суток к нему, царю Ираклию, отправлен буду. 26-го марта и действительно меня отправил за провожанием того ж кн. Мачабелова в Тефлиз, с таким со своей стороны мне ответствием, что он сам вскоре за мною будет; но понеже в Тефлизе находились от подданных турецких Ханов посланцы, которые просили царя Ираклия, дабы он при нынешнем военном между Всероссийской империей и Портой оттоманскою обстоятельстве остался в покое, то мы, доехав до Мачабелова владения, 7 числа апреля остановились; откуда кн. Мачабелов писал к царю Ираклию о прибытии моем; напротив чего получено приказание, чтоб, перерядя меня и еще двух человек из бывших при мне людей в Грузинское платье, под скрытием привести в Тефлиз. И как подъехали к Тефлису, то поставлен я на квартире в форштате, а послы турецкие неведомо как дознавшись, около квартиры начали чинить подсмотр, чтоб видеть нас; но как доложили о сем царю Ираклию, то он, призвав тех посланцев, с гневом выслал из Тефлиза, а я взят в город и снабжен квартирой. 11-го числа апреля вечером позван я к царю Ираклию, при котором случае посланное со мною от в. пр-а во уверение моих представлений письмо подал, которое он принял со особливым признаком радости, и потом начал объясняться, что первым себя в нынешнем свете и времени счастливым признавает и чрезвычайной радости дух его исполнился, что он из письма е. с. первого е. и. в. министра усмотреть мог, столь неизреченную просиявающую над всей Грузией монаршую е. и. в. милость, чего ниже отцы, ни деды его, хотя много о том попечения прилагали, получить времени не имели; а как из письма в. пр-а видел он, что [428] мне и словесно приказано ему объясниться, то спросил меня какое приказание имею словесно представить. Почему я, видя его столь отменно в великой радости, представил ему то ж самое, как и царю Соломону, и распространял больше предложения мои о начатии против турецкого султана воины в защищение православно-восточные церкви и веры, и в защищение ж своих подданных к свободному сожитию. Напротив чего он с великим восторгом изъяснялся, что он со всеусердием своим и всякою ревностью, и верностью в войну против турка вступить желает, и начнет к тому приуготовляться, и хотя из письма министерского и видит, что е. и. в. благоволение на то состоялось, однако ж он желает получить монаршую милость такую, чтоб точно оная до него от е. и. двора воcпоследовала и он бы носил титул е. и. в. знака, зачисляя себя во всем под покровительством Российского и. двора состоящим; а в доказание напротив сего отличного милосердия своего усердия, колико б множественна служба ему приказана была, он паче, хотя при малом снабжении его здешними войсками, может многие турецкой области города завоевать, и хотя до самого Царя-града; помощные ж здешние силы нужны больше и для того, что самым их вступлением в Грузию нанесется страх не только в турецкой и персицкой сторонах, но и во всех тамошних околичностях, и все почувствуя, что он, царь Иракли, принят в выс. е. и. в. покровительство, содрогнутся, что и после при разговорах со мною подтверждал. Между тем ожидали прибытия в Тефлиз царя Соломона, который писал к царю Ираклию, что сам он в Тефлиз прибыть имеет вскорости; но как недели с три минуло бытности моей в Тефлизе, а царь Соломон, будучи удержан воинскими поиски в покорении упоминаемого выше сего князя Эристова, и в Тефлиз не прибыл, то царь Ираклий и я принуждены были послать к нему, царю Соломону, нарошных своих людей с прошением о скорейшем прибытии, а, если ему в Тефлиз отлучиться не можно, в таком случае царь Иракли требовал уведомления, чтоб к свиданию назначено было место, куда он и сам ехать желал; но Соломон напротив сего писал, что он точно в Тефлиз будет. И по покорении Эристова князя в свою власть, действительно прибыл в Тефлиз 21 мая, где с царем Ираклием и сообщились, и по советам между собою о начатии против турка воины положили, чтоб ее и. в. государыне приносить службу в нынешнее военное время и навсегда со всякой [429] ревностью и верностью; а напротив того как выше упомянуто царь Ираклий желает, чтоб 1) снабжен был здешним войском, хотя до семи, а по крайней мере, до пяти полков, которые он всем потребным содержанием примет на свои кошт и довольствие, 2) при заключении мира с турком внесен бы был в трактат под покровительство Российской империи, 3) снабжен же б был знаком монаршей импер. милости; и когда такое импер. милосердие воспоследует, то он обязывается не только со своими подвластными людьми вступить в войну против турка, но возбудить к тому и лезгинцев, которые и сами просят, чтоб допущены были к нападению на турецкие провинции для разорения, а если им открыто будет, что и сам он, царь Ираклий, на турков войною пойдет, то они и множественным числом с ним особливо последуют с толиким числом силы, какову он набрать надежду полагает; если ее и. в. соизволение последует и ему поручено будет, принимает на себя с тамошнего краю овладеть и привести в протекцию ее и. в. все турецкие города, даже до самого Царя-града; и сам со всем своим царством, получа желаемую им от ее и. в. милость, вступить в протекцию Всероссийской державы; а беспомощных сил всем своим состоянием принять ему движение на воину не можно, яко же он, как известно и выс. Российскому импер. двору, есть в некоторой опасности от лезгинцов, которые по отбытии его на воину, конечно, не преминуют, по обыкновению своему, делать набеги на Грузию по-прежнему; но если покажутся в Грузии здешние силы, в таком случае все тамошние народы точно уверятся, что он, Ираклий, принят в ее и. в. протекцию, и не могут уже и лезгинцы отважиться, по отбытии его, причинять его владениям какое либо бедствие; а чтоб ему при начатии воины ничто не воспрепятствовало, то знатным своим князьям дал секретное повеление, чтоб во всем его владении в Грузии и Кахетии, все его подданные к воинским содействиям всем потребным изготовлялись, почему и приготовление к войне чиниться начато.

Царь же Соломон изъяснял свою желаемость, дабы он тоже снабжен был со здешней стороны войском, яко же он и о подданных своих князьях сомневается, и в воинских содействиях над турками надежды на своих прежних изменников не полагает, ибо хотя он многих своих подданных князей, в числе которых и князь Эристов, который всех больше причинял ему, царю Соломону, беспокойство и бедствий, и от которого сам он [430] принужден был укрываться в разных местах, и привел в покорение, однако ж ныне открыть против турка воину опасается, дабы князья его не пришли, вопреки его намерения, в замешание и не нанесли б паки внутреннего беспокойства, коих он сократить почти находит себя не в состоянии; но по отбытии своем из Тефлиза в Имеретию и он к воине приуготовляться начал под самым секретом.

А по окончании сего установления вознамерились отправить меня обратно, и царь Ираклий назначил к посылке со мною к е. и. в. со своими представлениями князя Артемия Андроникова, а царь Соломон отправился в Имеретию, откуда также намерен был из своей стороны с представлениями отправить к выс. двору посланца ж, к чему и назначил князя Давыда Квенихидзева, коего желал прислать в Тефлиз, почему со всем к отправлению и изготовлялись. Но как между того времени получил я от в. пр-а повеление, чтоб с царем Соломоном изъясниться о сыскании прямо на Имеретию к перевозу изготовляющихся здесь помощных ему сил и военных тягостей, то просил я царя Ираклия о посылке к царю Соломону с уведомлением, яко я имею к нему от в. пр-а письмо секретное, для подачи коего куда он прикажет мне к нему явиться. Почему и послан был от царя Ираклия один из князей, с коим и я посылал к царю Соломону краткое письмо единственно о нужде должного моего с ним свидания; а по отправлении того князя и я со всем от царя Ираклия и с упоминаемым его посланным ко двору князем же Артемием Андрониковым из Тефлиза отправлен, и сам царь Иракли выехал с нами до города Цхинвала, где он остановился, а я с князем же его, Ираклия, Егором Мачабеловым отправился в Имеретию, и по свидании с царем Соломоном, секретно ему о сыскании объясненной на Имеретию дороги открыл, объявя притом, что, если на Имеретию способной дороги сыскать не может и в царе Ираклии не усомниться, положили б общественное рассуждение. На что царь Соломон объявил, что ни в чем о царе Ираклии не сомневается и скрывать от него не желает; почему немедля и поехал к царю Ираклию в Цхинвал, и как о том объявил, то царь Иракли весьма обрадовался, и назначили дорогу обще на Хеви и Чимы. Цар же Иракли принял на себя все следуемые тягости по сей дороге сохранно перевести и дорогу расчистить так, чтоб никакой трудности в провозе тягостей последовать не могло, но при сем объяснялся в. пр-у доложить, чтоб он был уведомлен: тою ль дорогою те тягости и как скоро пойдут? И как получит [431] такое уведомление, то обещался во многом числе народа сам выехать и ту дорогу очистить. И по изъяснении всего того с их объявленными выше сего посланцами меня отправили, с которыми я и прибыл в Кизляр благополучно.

В продолжение мое в Тефлизе, по словесному в. пр-а приказу, представлял я царю Ираклию о возбуждений с его стороны и Арарацких армян к общему составлению против турок войны. Напротив чего царь Ираклий объявил, что он весьма легко их к тому возбудить может, яко же некоторая часть и подданными ему из тех армян счисляются, но паче домогательство его есть, дабы он снабжен был здешней помощью, и намерение имеет, возбудя на войну и Арарацких армян, от их стороны взять движение на турецкие города.

Посланному ж ныне от царя Ираклия к е. и. в. двору кн. Артемию Андроникову приказано от царя Ираклия е. с. гр. Н. И. Панину словесно изъясниться, что он, царь Ираклий, от начала своего рождения желал быть под покровительством всем. государыни и что ныне слышит, что е. и. в. сила и власть и до Грузии простирается, то и ожидает во обещанном милосердей скорого исполнения, и желает службу продолжать наивящее с ревностью, а притом представить: 1) когда е. и. в. угодно будет поднять оружие и на Персию, он с радостью и против Персии в войну вступить желает, и ему то открыть со своей стороны возможно, 2) а дабы ныне при начатии им, царем Ираклием, воины на турок Персия осталась спокойна и не входила в сомнение, что он, Ираклий, подвиги свой производить начнет не касательно до нее, для того бы случая от Российского импер. двора к начальнику Персицкому отправлено было письменное уведомление, 3) что в Грузии множество таких мест находится, которые имеют в себе золотые, серебренные и другие руды, то когда ее и. в. помощные войска отправлены будут в Грузию, в таком случае присланы б были с ними и мастера, которые множество сокровищ там найти могут, но до сего время все то открыть великая опасность настояла от страху варварского; а ныне, помощью Божьей, и в сие дело вступить может, но не имеет единственно ученых к тому людей; и о сем последнем царь Ираклий и мне объяснялся, и приказывал донести в надлежащем месте, как и в. пр-ву.

В нынешнее время в Грузии, Кахетии, в Имеритии не только внутреннего замешания, но и от околичных народов никакого [432] нападения не происходит, но настоит тишина; яко же и в Имеретии все прежде находившиеся в смущении против царя Соломона князья сокращены и приведены в покорение, и в спокойствии пребывают. Из всех обращений обоих царей Ираклия и Соломона приметить мог я, что оба они, а наипаче Иракли, с великим восторгом к службе ее и. в. ревность имеют, и так утвердились, чтоб все то исполнять с крайним усердием в чем только монаршее соизволение изъявлено им быть может; и как слышали о победах, одерживаемых войсками ее и. в. над турками, то великую радость чувствуют и весь народ радостен, а по приказу царей во обоих владениях в святых Божьих церквах в молитвах просят о даровании Всер. имп. двору победы над турками, яко же и в предигах от патриархов и митрополитов в церквах внушается всему народу упрашивать Бога о помощи Российской державе.

Царь Ираклий своих подданных из Грузии и Кахетии, также из Арарацких армян, и других околичных и доброжелательных к нему народов для войны вооружить в состоянии найдется до пятидесяти тысяч человек. В турецкой области, по известиям, во всех тамошних владениях настал большой глад и на всякую вещь дороговизна, и происходят междоусобные бунты и смертоубийство. А паче во всех тамошних местах имеют большой страх от открывшейся между Всероссийской империей и отоманской Портою воины: размышляет и отзывается явно, что пришло время лишиться туркам всех своих мест, а потому приходят совсем в отчаяние, о чем частые известия не только словесные, но письменные доходят от самого Царя-града публично. По прибытии ж моем в Тефлиз как царь Ираклий учинил повеление, чтоб во всех церквах в молитвах прошено было о даровании Российской империи над турками победы, то некоторые его князья, без дозволения его, имея прежнюю ненависть на турков, с нескольким числом своих людей устремясь, турецкую деревню, около пяти сот дворов состоящую, называемую Джавахети, разорили до основания и множество скота и экипажа побрали, причем несколько и людей убили; по каковому случаю присланы были к царю Ираклию от ахалцихского хана с протестацией и с прошением удовольствия посланцы; почему он, Ираклий, своим князьям объявил, для единственного вида, посланцам свой гнев, и посланцам сказал, что удовольствие показать не преминет, но в самом деле внутренне о том радуется, и никакого гнева на [433] князей не имеет. Каковое ж дано от царя Ираклия вышеописанному князю Артемию Андроникову, для подачи е. с. гр. Н. И. Панину, на грузинском диалекте и мною списанное по-российски, описание городам и местам, ближним к Грузии и Кахетии, где какое воинство и какой народ обитает жительство, и чьего владения состоят,—оное при сем в. пр-у представляю.