|
180. Д. X. 1773 г.
По указу е. и. в. в Коллегии Иностр. Дел
определено: как находившейся в Грузии, во время
бывшей с Портою оттоманскою войны, поверенным в
делах надв. сов. князь Антон Моуравов, по
представлениям на него предводительствовавшего
в Грузии же здешними войсками ген.-м. гр.
Тотлебена и по восприятым на него потому
подозрениям вообще в малом рачении при
исполнениях возложенной на него должности, и
особенно, и в содействии выходившему из
послушания его, гр. Тотлебена, подполк. князю
Ратиеву, [398] будучи в 1770 году
арестован посланным в Грузию для поправления
происшедших там неустройств кап. Языковым,
поныне без решения остается, а по рассмотрении в
Коллегии по всей справедливости поданных его,
Моуравова, изъяснении и ответов на заданные ему
вопросные пункты столько же, или больше однако
же, оказался он не умевшим и не возмогшим найтись
в предстоявших ему различных и внезапных
случаях, и пришедшим в замешательство от
непривычки и недомысленности, нежели колико
умышленно виноватым и точное имевшим намерение
действовать против польза е. и. в. службы, с
пренебрежением клятвы своей долгу и звания, как и
сам он поданною между тем в Коллегию в 1772 году на
выс. е. и. в. имя челобитною признание учинил, что
сделанным им ошибкам причиною было единственно
стечение трудных приключений и его в том
замешательство, а не недостаток его верности,
препроводя до того все время службы своей
беспорочно, и равно в Прускую войну при всех
случившихся тогда важных предприятиях и
сражениях, на каком основании и просил себе
прощения и призрения его бедности определением к
какому либо месту, причем приемлется в
рассуждение, что за все то что он ни сделал и что
ему в вину не причитается, как и выше примечено,
по большей однако части едва ли по умыслу его, а
по неудобству, и подлинно бывшего его положения
во время трудное по разным обстоятельствам и
малой расторопности, почему вместо того, чтоб
способствовать делам к возвращению в порядок, он
и сам тут запутался, но и удовлетворил уже он
некоторым образом отправлением его сюда под
арестом из толь дальней стороны, претерпенным на
дороге в горах от осетинцев грабежом всего
своего имения и продолжавшимся по ныне
неразрешенным его толь скучным состоянием, то по
сим уважениям и обстоятельствам, и что между тем
и князь Ратиев, главный в заговоре, и за то свой
чин терявший, имел уже случай заслужить свою вину
и прощение получить, и что, наконец, по отлучении
из Грузии князя Моуравова и по определении на его
место поверенным в делах гвардии кап. Львова ни
сей последний Грузинских владетелей и тамошний
народ, по дикому их состоянию, к исполнению всех
здешних мер никак доводить не мог же, чем и князь
Моуравов, в рассуждении возложенного на него
обвинения о худом рачении бывшего на его руках
дела некоторую там же вероятность получает, что в
сем [399] случае небрежение его
или поноровка грузинцам больше представились,
нежели в самом деле каковы оные были,—призвав
его князя Моуравова в Коллегию объявить ему, что
он из под ареста, в котором содержан был,
освобождается на основании всех
вышепредъявленных рассмотрений, а потом, по
надобности в Коллегии знающего человека
грузинский язык, при исправлении переводов с
которого он князь Моуравов и поныне уже
употребляем был, за неимением другого
переводчика по смерти подпол в. Абасаце, для того
самого при Коллегии содержанного, быть и ему,
князю Моуравову, при Коллегии у переводов
грузинского языка и для того производить ему е. и.
в. жалованья по 500 рублев, оклад секретарский, из
отпускаемой в Коллегию из статс-конторы на
калмыцкие, кабардинские и других горских народов
расходы суммы.
NB. Поныне получает он, князь Моуравов,
из той же суммы по триста рублев, половинный
оклад надв. сов., какой сему чину положен в
Санктпетербурге по статуту 15 декабря 1763 г., на
здешние присутственные места состоявшемуся.
|
