222. Д. XXI. 1772 Г. Письмо царя Ираклия к г.-м. Сухотину.

Перевод с грузинского.

Я б от в. пр—а еще и теперь не уповал, чтоб вы кому-нибудь обо мне дурное поверили, потому что вы полную верность мою к ее и. в. видели, и на письмо ваше ответствовать намерен был я непродолжительно, но токмо недосужно было мне, а теперь представляю: когда от ее и. в. повеление получено и высочайшим соизволением приказано, чтоб из Грузии против турок воевать—с того времени проклинаю того человека, кои с турками держит мир. Седьмой месяц как в. пр. с почтением своим в области здешние вступили и в какую службу ее и. в. вы нас призывали—оное все нами исполнено под командой войска вашего. Вьюками, також и к доставлению артиллерии на тех у людей, как у скота, спины избиты, также тасканием разных тяжестей арбами. Что только раз приказываемо было в оба пути в равной же силе исполнили и сколько потребно было вам лошадей, по возможности своей, я доставил; еще приказано было для подъему провианта четырехсот вьючных лошадей, и где угодно и потребно доставить были готовы, и что провианту требовано было вами за деньги, а я семь тысяч кодов безденежно отдавал вам; но однако ж взять их безденежно непонравилось, и оный провиант, где в. пр. угодно было на тот же термин, туда нами и доставлено. Еще советом вашим против Ахалцыхских областей несколько раз войско мое послано было, где неприятелям не малый ущерб сделан. В прошедшее лето утверждено было нами идти против Ахалцыха и в то время идти против Поти было неспособно, а по соединении общем нашем в Хелтубане, протчие присудили вам ехать в Поте, а я, по верности своей, письменно изъяснял и предудерживал, чтоб не ехать в тогдашнее время, и какие корпусу вашему болезни приключится должны—обо всем словесно дал я вам знать, которое дело мне весьма сожалительно было, ваше и корпуса вашего болезнование, а ныне приношу Богу моему благодарение, что теперь слышу в. пр. против прежнего облегчение. Еще в бытность вашу в Хелтубане присудили, чтоб быть нам с войском своим в Триалете шесть недель, но я более того термина пробыл, и тогда единственно в сем деле уверен был от вас, дабы я из Ахалцыха для вспоможения против Поти войско не допустил, которое мною и исполнено. Паки уверяли вас, что якобы я из Тифлиза [487] выступил с двумястами человеками в Триалету. Сие весьма удивительно, как и пред сим в. пр. обо всем от меня писано было: когда персицкому государю справедливо и верностью служил, кольми паче сколь долженствую православному государю служить. В бытность нашу в Триалете Хертвиский бег имел с нами переговорку об отдаче тамошней крепости и города, которой потом, пришед к нам, обещал и дал утвердительную присягу, и обнадеживание об отдаче крепости и города Хертвиса, почему и от нас напротив того взял присягу, дабы до времени содержать нам оное под секретом, и объявил нам, что когда де вы с войском своим находитесь здесь, тамошней народ содержит особливую предосторожность, и отдать вам на сей случай город и крепость не можно, и по возврате нашем и с войском, паки следственно было чрез несколько недель возвратиться нам с войском обратно, и должен был оный бег отдать нам ту крепость, которая и оказалась так: и когда счастием ее и. в. всем. нашей государыни в оную крепость и город войско наше вступило, каким образом они пленены, разорены и сожжены обо всем в тоже время письменно вам дано знать, и когда турок я обманул и ту одну лошадь, и шесть катеров принял от них в презент, положим, что гвардии капитан Львов думал заключение с турками мира, но и до прибытия вашего в Тифлисе в свое время от меня ему объявлено было, что некоторый человек отдает нам крепость и город, и чрез несколько дней надлежит нам с войском ехать, куда обще поехали и взята была оная Хертвисская крепость войском моим, где и сам капитан Львов на тот случай с нами был, и после того когда он прибыл к вам туда в Имеретию, зачем представил и уверил вас будто я с турками в замирении, и ежели он ныне, по прибытии своем, в. в. пр—у представил то, которого времени замирением меня попрекаете вы в письме своем и когда беззаконники, магометане, ни нарушением против нас присяги от постыдных дел не предостерегутся и чем они могут нам, христианам, учинить какой-нибудь ущерб во всем стараются, кроме нарушения присяги и не приличествующих дел стараемся и мы врага христианского чем-нибудь уязвить и учинить ему убытки, а что я присланную от паши лошадь и ватеров принял бы, человека его до себя допустил,—первое мое старание состояло в том, чтоб Хертвисская крепость и город достались нам, а как я от того наши знал, что он без выдержания баталии [488] волею ничего б не уступил, для того и я человеку его сказал, чтоб они всех лезгинцов от себя выгнали и против Поти не сикурсировали, почему и мы в землю свою возвратились, а после того, что воспоследует, оное состоит во власти Божьей. Сие для того изъяснено было, чтоб они не догадались и успокоили свои мысли, дабы крепость не так в сбережении содержали, да и притом бы и войско мое, потаенно прийти, и взойти для занятья оной крепости могло. Удивительно, как можно именовать замирением, будучи при взятие той крепости и города самому очевидцем; сие извольте, ваше пр., в точности рассмотреть, что против турок таким искусством и под прикрытием нападение происходило, а только явных нападков прежних и в нынешнее и прошлое лето от нас вам самим известно; я, хотя и еще таким образом и искусством, по милости Божьей обовладею крепостью и городом, не постыжусь, да и в славу еще себе предпочту. Все сие дело происходило посему, как скоро из Триалета возвратился, я в тоже самое время к вашему прев, писал, и было намерение мое, чтоб Хертвисские обстоятельства в том же письме написать и испужался того, что в дороге сие мое письмо пропадет и попадется лезгинцам, а только под прикрытием изъяснено было вам, что ежели напасть на турков явным или тайным образом можно будет мне, я не отстану, а ежели угодно, извольте посмотреть оное письмо, которое в сентябре месяце чрез князя Гиви Цицианова представлено было и вам, так уповаю и вспомните, думаю, и сие в. в. пр—у предписано было, что я из гор выехал и, что от вас приказано будет, потому и поступать буду; когда ж и сие к вам писал: посему предвидится, что я с турками не в замирении был, вить я знал, чтоб вы во мне не написали, а в свое время когда надлежало объявить капитану Львову в Тифлисе, мною изъяснено было, а до того времени, как я был обязан присягою от того бега, чтоб никому до времени не сказывать и не объявлять. И сие удивительно, что когда султан турецкий в державе своей полной силою властовал, да и еще от великой Российской монархини области его ничего отъемлемо не было, и персицкое государство охраняло державу свою, тогда предки, родственники наши, цари с каким прошением просили покровительство достоблаженных великих государей, кои в России и скончали жизнь свою, а как ныне, по милости Божьей, султан турецкий приведен в великий упадок и персицкое государство разорено, а я в сие время [489] учинял с турками мир и моей всем. государыни, от которой инею я на себе знак, да притом какими от ее в. указами милосердием обнадежен, оные, чтоб позабыл, или только сих в трех годах неприятельские крови нами пролито, или неприятель просил кровь нашу,—себе опорочил,—кто сие выдумал и вам представил. уповаю, он не христианин и не наблюдатель должности христианской. Желание мое есть, чтоб в. прев. от меня ничем не был досажден, а сие, что я к вам пишу, думаю вам не досадно будет, ибо от ее и. в. повелено, что сколько нас, грузинцов, здесь ни есть всем нам обще против неприятеля сколько возможность наша есть воевать; я с моей стороны нападение против неприятеля не оставил, как то и выше сего показано, и надеюсь на Бога, что и вам не безизвестно: кто советники ваши были, кои как меня и войско мое до вас не допустили, тако и вас с войском вашим стоят со мною не допустили ж— тем недоверственное дело причинилось.

NB. Еще преудивительнее сие, что будто в день рождения цесаревича, в удовольствие одного турка, оный праздник мною умолчен, сие примечание презлое и беззаконическое дело есть,—ежели кто в помышлении своем имел, или кто и в самом деле употреблял, ибо в письменных и в словесных делах у меня не усматривается—ежели доноситель в. в. пр-у внутренние мои помышлении усмотрел, оное никак невозможно, да и в памяти моей никогда не было; для чего тружусь я и мучу людей своих или область свою убийством или убытком для службы е. в.? Правда, что того пашинского человека в свое время отпустил, да и не водится у нас, чтоб таким образом приезжающих людей чем-нибудь обидеть и неприлично их ловить, и никаких неприятельских людей приезжающих сим образом ко мне во всю свою жизнь не лавливал, и от прочих я не учился. Еще и сие писать изволите, что я якобы вас искушаю и нечистосердечно с вами поступаю. На оное искушение ваше сим ответствую, яко искусить вас мне никак невозможно, да и не происходит, а единственное мое желание, чтоб быть мне при вас и при вашем войске, пред сим от меня к вам предписано было—оное не признаваю за искушенье, но к верности; я думаю искуситель ваш и обманщик не вас искушает, но ее и. в., а кто ее волю искушает и обманывает, тот самого Христа искушает. Для продолжения сего письма приношу мое пред вашим пр.-м извинение, но только извольте и сим быть известным, что [490] ежели б я кого-нибудь имел в земле своей для сбережения и охранения здешних от неприятелей всегда желание мое было, да в теперь желаю для поклонения всем. моей государыни и служить, которое для меня весьма прерадостное дело; но подданные наши люди не дозволяют и не дают свободу для своего сбережения; а когда окольные, соседствующие с нами, люди из которых некоторые с оною в соре, и я для того в нынешнее время ехать свободу себе получить не мог, почему брата своего, его святейшество католикоса, и сына своего Левона отправил, и какое к службе намерение мое было или прошение — все оное послал с ними; и прошу от вашего высокопр., как прилично к справедливости и должности благоприятствущих друзей, законно повелевает в какой силе и от себя куда надлежит написать и нас в области нашей к службе благоденствующих делах одолжить. Соли, которые для вашего корпуса прислана была, о том пишите, чтоб дал я вам знать о цене, которую вы пришлете. Я и графу Тотлебену посылал, но цены и от него никогда не брал—я таких расходов много видал. Как могу просить цены с корпуса всем. нашей государыни? А которое пятьдесят пуд пороху взаимо-образно взят, как мы имеем довольное число неприятелей, а российский артиллерийский оружейный порох весьма хвален, ежели того пожалуете в. пр. приму. Паки изволите быть, в. пр., известным, что я при Тотлебене не однократно словесно в верности ее и. в. присягал и многократно просил, чтоб он, как меня, брата, детей моих и всех моих домашних привел к присяги, но однако ж не принял речей моих, и по прибытии вашем в Чадис-жвари словесно присягу свою довольно и вам объявлял, хотя и в самом деле, и тогда было мое желание, но вы тогда мне ничего не сказали; а ныне прошу в. пр. прислать двух или трех чиновных своих людей, чтоб как меня, так детей и князей моих, как надлежит, к верности е. и. в. привести всех нас к присяге.