82. Д. XV. 19 декабря 1770 г. — Рапорт капитана Языкова гр. Н. И. Панину.

С нижайшим моим почтением честь имею в-му высоко гр-му с-у донести, что я отправил из города Гори курьера к вашему с-ву, сего месяца 3 числа, и за несколько дней пред тем писал я к царю Соломону, прося его для моих крайних нужд, чтоб приказал на его границе для меня приготовить лошадей. В ответ получил я от царя Соломона письмо, в котором пишет с великим неудовольствием, что гр. Тотлебен его со всем его войском не хочет иметь при себе и в письмах его, царя, называет татарином,—в рассуждении того когда я татарин, то у меня для русских как лошадей, так и ничего нет. Также прислал ко мне царь Ираклий письмо от царя Соломона, писанное к нему, которого главное содержание в жалобе на графа Тотлебена, что он получил от графа письмо, в котором называет его татарином, а царя Ираклия изменником. По сим обстоятельствам я часа не мешкав, наняв лошадей, поехал в Имеретию искать царя Соломона. Нашел его в городе Кутаисе, в три дня едва мог добиться его видеть, и, известившись чрез его князей, что царь в великом неудовольствии и огорчении, не имея же здесь друга из князей, ничего не узнаешь, а без подарков их иметь не можно. Свидевшись с царем, первое начал он мне жаловаться с великим сердцем и неудовольствием, что гр. Тотлебен, по повелению от государыни, с ним вообще не воюет и отослал его свойском от себя, и хочет на него с корпусом идти, называет в письмах его татарином, и что он такой обиды от графа терпеть не может, просил меня, чтобы я графские к нему письма к ея в-ву послал и просит, чтоб государыня его защитила,—письма же при сем вашему с-ву представляю, два письма; а чтоб несколько усмирить раздраженного и дикого человека, уверял его, что он без удовольствия от ее в-ва не останется. В полученном мною на дороге от гр. Тотлебена письме значится, будто царь Соломон из Имеретии никого из русских пропускать не велел и кабардинцов к себе пригласил. На первое [181] мне царь отвечал, что он того никогда не отважится сделать и удерживать не может, чего я сам в проезд мой через Имеретию не видал и ни от кого из наших проезжающих не слыхал; на второе, кабардинцов и не думал призывать, а несколько человек было, и то для торгу, по сведениям моим, чтоб царь кабардинцов хотел призывать, то кажется неправда; наконец, когда я царю Соломону представил, чтобы он персональную на графа досаду оставил, а корпусу нашему, как невинному в оном деле, во всех нуждах в провозе чрез его землю амуниции и прочего помогал; в самом деле ли царь Соломон запретил во всей его земле ничего русским не давать и никакою вспоможения не делать,—на оное царь мне отвечал при всех его князьях, что ежели государыне угодно он охотно голову свою на плаху положит, и божился Богом, когда наша государыня нам с царем Ираклием прикажет запретчся вместо быков, мы станем тянуть и горы на себе возить, а гр. Тотлебена после такой обиды, что он меня назвал татарином, каким я в век мой не был,—видеться с ним и вместе быть никак не могу. Просил еще, чтоб государыня решила их ссору с князем Дадианом, или бы указала Дадиану быть подданным, или отдать принадлежащие ему его деревни. Преданность царя Ираклия и царя Соломона к нашей государыне— неограниченна. Послал указ царь Соломон, чтоб в его земле давали под наши команды быков и всякое вспоможение делали. При отъезде моем из нашего лагеря к царю Ираклию, помирил я царя Соломона с графом,—как же скоро я уехал, то граф опять поссорился и теперь у обеих царей с графом внутренняя злоба, и хотя бы они вместе с войсками пошли, то граф им всякие досады на каждый день будет делать. Признаюсь вашему с-ву, боюсь, чтоб напрасно головы не потерять: здешней народ совсем дикий, без просвещения, едва мог уговорить царя Соломона и привести его опять в прежние мысли, гр. Тотлебен публично обеих царей бранит и считает их как последнего солдата, им все оное через шпионов доходит; хотя они и не просвещены, однако же весьма любочестивы в своем звании царском, и графа в здешних народах до [182] последнего человека не терпят, и как мне кажется, ежели граф останется здесь будущую кампанию, то ничего другого как дурного ждать должно потому, что он, видев мою инструкцию и получа указ ее в-ва, в противность оных, он опять затем со всеми ссорится и один с корпусом без помощи других под крепостью стоит.

Ее в-о моя в-шая г-рыня указать мне соизволила о всех случаях подробно писать и ваше в. гр. с. тоже подтвердили, то я как верный раб ее и. в. и считаю за должность вашему с. насчет графа Тотлебена донести. Пребывание его здесь ни на что иное как только, чтоб достать себе добычу, что довольно уже и достал и для того точно отгоняет от себя здешних царей и один хочет города брать. Пример его жадности к добыче под Кутаисом: когда из крепости выходили голодные люди и по большой части женщины со вьюками, что противно военным регулам потому, что по выпуске из крепости неружейного народа гарнизон усиливается провиантом,—граф посылал офицеров оных обирать, даже снимал перстни с рук, оставляя одни рубашки, а взятое все к нему вставку приносили; а по взятии уже крепости сказали графу, что есть пожитки, зарытые в крепости; послал он за пленными турками и велел оным офицерам допрашивать их—где в крепости зарыты пожитки, и сечь их нещадно батожьем,—тиранства такова, я думаю, у самих турок не бывает. Оное мне сказывали те самые исполнители—поручик Шишков и адъютант гусарский Табатасьев, да и много других тому подобных случаев, кои считаю за излишнее вашему с-ву описывать. От приезжих из корпуса нашего уведомился я, что абазинцы табун нашего корпуса отогнали, также что великой недостаток в провианте, а выдает граф по пяти копеек в день каждому солдату, а за деньги купить нету соли, ничего же нет. Сказывают, будто от того начинают пухнуть люди, одним словом, наги, без пищи, никогда войско российское в такой нужде не бывало,—все оное от дурного распорядка. Его с-ву графу Тотлебену точно предписано, чтобы, не заготовя провианту, с корпусом не ходить. Лаской здесь хлеба с излишеством всегда можно достать, а за ссорами хлеба не продают. [183]

По известиям—граф с князем Дадианом поссорился, и он от графа из корпуса уехал; сей день поеду к князю Дадиану и переговорю с ним. Соли сколько достать здесь мог, всю купя, отправил в корпус.

Кутаис.