№ 124

1774 г. ноября 10. — Рапорт ротмистра А. Батырева кизлярскому коменданту И. Штендеру об отношении осетинского населения к заключению мирного договора между Россией и Турцией и о металлических рудах Осетии [333]

/л. 825/ КОПИЯ С РАПОРТА, ПОДАННОГО ПОЛКОВНИКУ КОВАЛЕРУ И КИЗЛЯРСКОМУ КОМЕНДАНТУ ШТЕНДЕРУ ТЕРСКОГО ВОЙСКА ОТ РОТМИСТРА АФАНАСЫЯ БАТЫРЕВА ОТ 10 НОЯБРЯ 1774-го ГОДА

Во исполнение вашего высокоблагородия данного мне повеления ездил я чрез Малую Кабарду в Куртаты и протчие тамошние осетинские места под претекстом приискания тамошняго произрастения досок солода и ячменя, а при том и с письмами вашими уведомительными о заключени с Портою Оттоманскою мира, а в самом деле поручено мне склонить тамошних старшин на приезд в Моздок для персонального свидания с его превосходительством господином генерал-майором и ковалером Петром Никитичем Кречетниковым и достать металлических руд.

Что исполняя отправился из Моздока 15 числа минувшаго октября, первее проезжая Малую Кабарду тамошних владельцов никого не застал, а были в кошах, почему письма ваши отдал владельца Каитуки Ахлова матере и ей по пристойности собственно от себя объявлял о прибыти господина губернатора, склонял, чтоб дала знать владельцам, и они б к свиданию приехали. Она при мне ж письма к ним отправила, но я, ответа не ожидая, оттуда следовал в Анзоровы Кабаки, принадлежащие Малой Кабарды живущие на месте, где прежде было Осетинское подворье.

Тут переначевав у своего знакомца и спросил у старшаго узденя Созоруки Анзорова проводника, прибыл в Хуртатской уезд в деревню Ачаусу. И объявя старшинам и народу тож самое, что и в Малой Кабарде. Все старшины на приезд охотно согласились.

Оттуда переехал в самое ₍жительство, называемое Хуртат, стал на квартире по знакомству тамошняго старшины Андрею Чаликову, где застал присланного от моздокскаго господина коменданта полковника Иванова ротмистра Казыханова, присланного с призывом к свиданию с господином губернатором старшин. После меня чрез день еще приехал тут же переводчик Пицхелауров /л. 826/ и обществом куртатских, валагирских и чимтенских старшин склонили на отправление, с коими ротмистр и переводчик отправились. Я, исполняя порученную комисию, отстав от них, сказал, якобы для свидания с своим знакомцом в Хуртатском же уезде живущим в деревне Чуаркау' Исламом Батырьмурзиным, поехал туда. И прибыв, стал у него на квартире и ездили с ним под видом любопытства по речке Ханакау, на коей состоит оная деревня по течению вверх, где по берегу по обоим сторонам множество цветных каменьев по примечанию моему металлические руды, из коих я взял в дву местах, в первом от деревни с версту, в другом с четыре версты, сказывают в самой вершине сей речки от деревни с [334] десеть верст делая гора сей руды, може и по всей речке руды. есть как она течет между гор. Мне ж в скорости обстоятельно разсмотреть было неможно.

Чрез сутки от него возвратясь, приехал на двор Андрея Челикова. И переначевав, поутру с ево родственником Ачигирем Челиковым ездили в деревню, называемую Коры, состоящую по реке Фоке и выше ее версты з две, подле реки от состоящей горы взял несколько цветных камней и видитца вся гора состоит из них.

Оттуда переехал в Чимтенской уезд в деревню Калгон, состоящую вверх от Хуртат с три версты против деревни, за речкою от горы взял также несколько цветных камешков, однако тут лутчих взять было неможно, потому что от коего места тамошние жители берут на делание свинца, то засыпало песком.

Оттуда возвратился в деревню Коры. И как мне в Валагиры ехать самому было неможно, потому что в Хуртатах видясь я прежде с их старшинами на вопрос их ответствовал, якобы возвращаюсь ис Хуртат в Моздок, не подать бы тем на себя подозрения, нанял Андрея Челикова холопа тайным образом достать оттуда цветных камней из состоящей горы возле жительства валагирскаго по реке Йордану, а он несколько и принес. /л. 827/

Все вышеписанные руды доставал я, сказывая якобы здесь употребляютца на крашение обоев, для чего несколько и имел, при себе разных манеров лоскутов бумажного обоя, показывая им и к сокрытию сумнительства, чему они в самом деле верили. Однако некоторые тайно, кои знают в них силу, по знакомству выговаривали, естли б в их местах началось делание из руд серебра или свинца, для них бы было полезнее и спомоществовать стали.

От многих я слышел желание, чтоб зделать от России где прежде было Осетинское подворье, крепость и иметь в ней командира с командою, где б они многие поселились и не опасаясь бы никого жили, как де теперь притесняются от Большой и Малой Кабарды, сожалеют и о том, что не имеют в их местах церквей, где б они лутчее в законе научались.

Но что следует до руд, все привезенные мною представлены его превосходительству господину губернатору. А хотя и еще там в других местах есть, но мне изо всех не было времени собирать, а паче опасался не подать бы подозрения на себя, что я нарочно за ними обращаюсь.

По всей моей там бытности и ото всех осетинцов слышел я, что они оказываются к России доброжелательными и весьма рады о заключении с Оттоманскою Портою мира, почитая тем и себя щастливыми.

Будучи в Куртатах, от моего проводника Аджигирея Челикова слышал я, Грузинской царь Иракли недавно нашел от Тефлиза ездою три дни, но к коему месту ближе, — не сказывал, [335]

металлические руды. И делают уже золото и серебро, что сей Аджигирей сам видел. /л. 828/

Кто старшие и доброжелательные к нашей стороне в Куртатах, в Чимтеях и в Валагирах старшины, прилагаю при сем список. Равным образом и о издержанных мною деньгах на неминуемые росходы реестр, ис коего ваше высокоблагородие соизволите усмотреть, что я издержал сверх данных от вас дватцети рублев еще собственных своих десеть рублев, кои прошу ваше высокоблагородие мне выдать.

Опубл.: Материалы по истории Осетии, т. I, Орджоникидзе, 1933, с. 257-259.