№ 210

1760 г. августа 3. — Сообщение архимандрита Пахомия в правительствующий Сенат о ложных доносах переводчика Вениамина Ахшарумова и его враждебной деятельности в Осетинской комиссии

/л. 1014/ В ПРАВИТЕЛЬСТВУЮЩИЙ СЕНАТ ОСЕТИНСКОЙ КОМИССИИ ОТ АРХИМАНДРИТА ПАХОМИЯ

ВСЕНИЖАЙШЕЕ ДОНОШЕНИЕ

По всевысочайшим ея императорскаго величества святейшаго правительствующаго Синода и правительствующаго Сената указом велено мне с братиею быть во Осетии для проповеди слова божия и крещения тамошняго непросвященнаго народа. И как нам тамо поступать снабден я в 746-м году сентября 16 дня от святейшаго правительствующаго Синода полным наставлением. А при мне в свите определено быть игуменом двум, иеромонаху одному, причетником двум. А ея императорскаго величества жалованье от 746 по 752 год получали, а имянно, я, архимандрит, по сту по пятидесят рублев, игумены по сту рублев, иеромонах пятидесят рублев и монашеские порции, причетчики по тридцати по шести рублев на год.

А с 752 года по указу святейшаго правительствующаго Синода по общему с правительствующим Сенатом согласию по доношению моему учинено жалованье прибавка и между протчим 5-м пунктом повелено мне и прежде отправленным со мною духовным (кроме игумена Николая, которой от той комиссии уже отрешен) персонам получать, а имянно мне по двести, игумену по сту по двадцати по пяти, иеромонаху по семидесят по пяти рублев на год. [421]

И оным же ея императорскаго величества указом между прочим определено: будущим во Осетии пономарям и дьячкам /л. 1014об./ производить жалованья по сороку рублев человеку в год, которой жалованья оклад я и налично состоящая при мне свита в том числе и показанные два причетника, яко оные по тому высочайшему указу не отрешены, а если б отрешены, то б и об оных я же и о игумене Николае изображено было (в разсуждении высокообъявленнаго ея императорскаго величества указа, яко нам жалованью учинена прибавка и дьячкам с понамари, которым пред причетниками трудов гораздо менее — определено получать в год по сороку рублев и по сороку ж рублев в год получать начали). И, во-первых, по прибытии моем в 752-м году ис Москвы в Астрахань по требованию моему от губернской канцелярии по вышеописанным окладом денежное жалованье мне и свите моей выдано, с которого времяни я и прочие наличные духовные персоны и показанные два причетника, которые с начала и ныне при мне (временем с переменою яко за приключившеюся смертию, а иногда за другими обстоятельствы) действительно находятся, бес которых мне и обойтитися невозможно, з коим еще по крайней мне надобности нанимаю на собственной мой кошт по человеку и по два.

А сего года июня 28-го дня генерал-майор и кизлярский комендант фон Фрауендорф (которой июля 17 дня умре) в присланном ко мне сообщении написал, что определенной при Осетинской комиссии советник Бениамин Ахшарумов объявил, яко я с прибытия моего из Санкт-Питербурга с 752 года по требованиям моим денежнаго жалованья в переборе имею на дву церковнопричетников, которых бутто бы при мне никогда не состоит.

А по справке де в Кизлярской гражданской канцелярии по присланному из Астраханской губернской канцелярии в прошлом /л. 1015/ 750-м году указу с прописанием во оном правительствующаго Сената указа ж во определении тех причетников при Осетинской комиссии не положено. А по подаваемым от меня с того 752 года по заслужении каждой трети жалованья доношениям на тех церковных причетников требование имелось и я на них чрез то время майя по 1 число сего года получил шестьсот пятнадцать рублев девяноста семь копеек. И для де чего тот перебор чинен и куда те деньги в росход употребляемы — неизвестно. И требовано от меня письменнаго уведомления, на что я к реченному генерал-майору сообщением по справке с письменными делами объявил, что присланными из святейшаго правительствующаго Синода ея императорскаго величества указами между прочим повелено:

1-м, состоящимся в 746-м году, получать денежное и [422] порционное жалованье, а имянно мне, игуменом двум, иеромонаху одному, церковнопричетником двум.

2-м. В 652-м году майя 30 числа пятым пунктом мне и прежде отправленным со мною духовным (кроме игумена Николая, которой от той комисси уже отрешен) персонам причисля к моей свите находящагося тогда во Осетии иеромонаха Григория, предписанное жалованье получать определено и тем ея императорскаго величества указом церковные причетники не отрешены. В силе чего я с прибытия моего из Санкт-Питербурга с 752-го года на прежде упомянутых двух церковных причетников по требованиям моим определенное жалованье как в Астрахане от губернской, так и в Кизляре от гражданской канцелярии получал. Иже и в последовавшем 755 года июня 3 дня из Астраханской губернской в Кизлярскую гражданскую канцелярию ея императорскаго величества указе /л. 1015об./ те два человека церковником изображены; Итако я на оных, яко повсегда, состоящих втуне денежное жалованье по требованиям получал и персонально раздавал. А есть ли б оных причетников при свите моей не положено, то б с прибытия моего из Санкт-Питербурга в Астрахань губернская канцелярия на оных причетников в первом моем требовании от жалованья отказала. Да и Кизлярская гражданская канцелярия, не имея повеления, того жалованья, производить смелости не возъимела б, я же не токмо на свиту мою перебор чиню, но еще и на число положенным по предписанным указом духовных персон (которых действительно ныне не состоит) денежнаго жалованья туне не требую. И та сумма, которой по исчислению далее двух тысяч рублев точно в казне остается).

А июля 17 дня Кизлярская гражданская канцелярия присланною во Осетинскую комиссию промемориею объявленному облыжно вымышленному из единой злости (о которой имею ниже сего изъявить) советника Ахшарумова доносу и по данному в улику мне в гражданскую канцелярию от него ответу, требовала для достовернаго о том следствия находящагося здесь оной же Осетинской комиссии иеромонаха Григория, тако ж священника, диакона и дьячков с понамари с прописанием их имян, отечеств и фамилий, в том числе по имянам и тех причетников Николая Христофорова, Егора Матфеева и Василья Давидова о присылке при депутате и со имеющихся присланных в Осетинскую комиссию из святейшаго правительствующаго Синода ея императорскаго величества указов, в которых упоминаются те два причетника и з даннаго от святейшаго правительствующаго /л. 1016/ Синода мне наставления с приличных к тому пунктов точные копии. На что я того ж течения 22 числа промемориею в [423]силе даннаго генерал-майору сообщения ответствовал. А притом предложил:

1) Что требуемых к следствию Осетинской комиссии духовных персон (за тем, что по какой власти или повелению от коего-либо высокаго правительства над комиссиею Осетинскою следствии производить Кизлярская гражданская канцелярия предприятие имеет, о том во оной промемории не изображено, да и какой силе ложно учиненной титулярнаго советника х крайней мне обиде и безчестию ответ состоит не прописано) (без особливаго святейшаго правительствующаго Синода или высокоправительствующаго Сената указа под оное подвергнуть и Осетинская комиссия смелости не имеет. За требованием к следствию всех (кроме одного меня) Осетинской комиссии духовных персон и в депутата определить уже некого.

2) С указов копии оная гражданская канцелярия требует от меня, архимандрита, за полным уже известием, снабженным чрез указ в 755-м году из Астраханской губернской канцелярии, тщетно. А кому имянно в свите моей быть и жалованье получать определено — о том для ведома приложил я притом з данного мне в 746-м году сентября 16 дня из святейшаго правительствующаго Синода высокаго наставления с приличнаго пункта копию.

3) Реченные причетники в свите моей с самого того времяни, с котораго я на них жалованье требовать начал, состояли и ныне действительно состоят, чего предписанному Акшарумову знать точно нельзя, ибо он в Кизляр прибыл 759 года /л. 1016об./ в генваре.

4) Гражданская канцелярия требовала по имянам к следствию трех церковнопричетников, а оных по ведомостям моим действительно положенное число значит только два, с чего ж оная гражданская канцелярия третъяго дьячка Василья Давыдова, которой во Осетии состоит, написала причетником, — в том мне не без сумнения.

Я же по сану моему и чистой моей христианской совести высокоправительствующему Сенату в рабской покорности доношу, что я не токмо на дву церковнопричетников из казны жалованье перебор чинить отважился, но для спасительнаго от бусурман и непросвященнаго народа в веру грекороссийскую обращения ис получаемого моего жалованья, прибавляя к тому собственнаго моего имения, нещадно (желая в славе цветущую Великую Россию еще в получении как в самых отдаленных и глухих азиадских местах безсмертных похвал по долгу звания моего смиренно превознесть) немалую сумму денег с прошлаго 752 года на развод тамо во Осетии, в силе даннаго мне от святейшаго Синода наставления, сада, на содержание обучающихся грамот малолетних отроков[424] (из которых по благодати всевышняго один в диакона прошлаго года посвящен и еще двое к тому ж готовы) на наем учителей и поваров, тако ж в церквах во время божественныя службы и крещения на свечи, на ладан, яко же и на утешение и приласкание тамошняго грубого народа ежегодно употребляю.

Из вышеписанных обстоятельств правительствующий Сенат разсмотреть соблагоизволит, что титулярной советник Ахшарумов излишним на дву /л. 1017/ причетников перебором жалованья оклеветал меня ложно из единой ево нечистой совести и имеющейся на меня злобы, которую мне сам изъяснить и в высокое правительствующему Сенату разсуждение предать случай подал.

Сего года в минувшем июне месяце, пришед ко мне означенной титулярной советник Ахшарумов в келию, предложил некоторые по Осетинской комиссии дела, впервые, чего никогда прежде не чинил, мне к подписанию, которые и подписал, между чем усмотрел я, что одно сверх надлежащаго приказания явилось излишнее, чего для по незнанию моему российскаго письмачтения спросил онаго Ахщарумова, о чем то сверх приказания излишнее мне подписать подал, на что он несколько времяни с видимым лукавством думав, ответствовал, что тчо доношение в святейший правительствующий Синод об отпуске детей ево вахмистров четырех человек (которые по указу правительствующего Сената награждены вахмистрскими чинами и определены к Осетинской комиссии для писания по их искусству святых образов) в Москву, ибо де они по здешнему тяжкому воздуху во всегдашних болезнях находятся и чтоб им тамо жить со определенным жалованьем. Вопреку онаго говорил я ему, Ахшарумову, что для чего он так беспорядочно поступает и не подав дети ево по команде от себя прошения, без приказания моего уже и святейшему правительствующему Синоду доношение сочинил и подписать мне фальшиво подал. Противу сего он, Ахшарумов, с немалою злобою и мне огорчением говорил, что де ежели ты детей моих не отпустишь, то де я зделаю, что и Осетинскую комиссию испровергну, да и сам с детьми в Москву поеду. Я де /л. 1017/ не обязался при комиссии вечно служить и служу по своей воле, с чем то о детях ево доношение (которое я неведением подписал), взяв к себе, от меня пошел и отправили оное к святейшему правительствующему Синоду доднесь я неизвестен. Потом чрез краткое время, пришед ко мне, с немалою злобою как из лица ево я приметил представлял мне, что для чего я свиты нашей дьячка Ивана Петрова к его высочеству грузинскому царю Теймуразу Николаевичу для переводов с грузинскаго на российский диалект уволил (не оставил же того уволеннаго дьячка в [425] присутствии моем многими поносительными словами ругать, и тем ябеднически грозить, будто бы он, Ахшарумов, то зделать может, что ево, Петрова, публично кнутом выбьют.

Сия противу меня за отпущение по крайней надобности онаго Петрова к его высочеству и против ево Петрова, вкоренилась в нем, Бениамине, злость из того, что он сам с крайним прилежанием искал, чтоб быть ему в том месте для переводу с тою надеждою, дабы при его высочестве из Кизляра выехать, но в том успеху не получил). Притом говорил, чтоб я ево, Ахшарумова, и з детьми отправил в святейший правительствующий Синод для того, что он по здешнему весьма тяжкому воздуху служить не возжелал, на что я ему объявил, что того без дозволения правительствующаго Сената и святейшаго правительствующаго Синода учинить мне невозможно. Причем он, Ахшарумов, вышеписанные угрозительные слова при случившихся свиты моей духовных персонах паки изразил и вскоре после того времяни предреченной ложной на меня, якобы в переборе на дву причетников жалованья донос учинил, по которому и предписанные с меня ответы взысканы.

Что ж до него, Ахшарумова, принадлежит, то конечно он жалованье из казны /л. 1018/ ея императорскаго величества туне получает, потому что он с начала прибытия сюда 759 генваря с 1-го ни по единому, касающемуся к надобности Осетинской комиссии, делу ходатайство не употребил и должность свою нимало не исполняет.

А понеже по производимому и окончанному в 752 году следственному делу правительствующему Сенату довольно известно есть, коим образом я, нижайший богомолец, в прошлых годех от некоторых азиатских народов зломышленно оболган и какое Осетинской комиссии богоугодному делу помешательство чинилось, то в разсуждении сих обстоятельств при отъезде моем из Санкт-Питербурга в Кизляр 752 года в генваре (егда надобен в Осетинскую комиссию к переводу и исправлению случающихся по комиссии письменных дел один грузинской нации из офицеров) подал я в правительствующий Сенат в запас доношение (ведая, что помянутой Бениамин Ахшарумов имеет нечистую совесть и что он о определении себя ко Осетинской комиссии старатца и проискивать не оставит) которым просил, чтоб из азиатских народов, пока я, нижайший богомолец, кого при оной комиссии за способнаго не признаю и имянно не представлю, — до того времяни не определять, чтоб от помянутых народов той комиссии паки помешательства не учинилося.

Токмо он, Ахшарумов, того себе определения исходатайствовать не оставил. А как потом здешнее не по ево нраву житие обряды и климат увидел, а более что по ево старой [426] привычки стряпчим, как он в Москве и Санкт-Питербурге обык бродить и в ябедах повсегда упражняться, здесь негде, — то, не зная как бы отсюда отбыть, и видя, что я без указа святейшаго правительствующаго Синода и правительствующего Сената отпустить ево и детей не возмог, часто упоминаемое ложное на меня /л. 1018об./ представление, оставя надлежащие по должности своей дела, выдумав, взнес, чая чрез то себе от здешняго места увольнения.

В заключении же сего правительствующего Сенату сим всенижайше донести имею: егда по доносу его, Ахшарумова, я надлежаще в предписанные места письменно ответствовав, просил об отправлении меня и свиты моей во Осетию к высокоповеренному мне для проповеди слова божия и обращения тамошних народов в провославную веру, здешнюю светскую главную команду, представляя, что ныне к крещению тамошних народов удобнейшее суть время, то он, Ахшарумов, ухищрялся злостию и лжевымыслы здешней главной команде словесно представил, чтоб меня и свиты моей духовных персон никого в Осетию не отпущать, якобы до нас имеется интересное дело, а какое имянно — того не экспликовал, почему мы и удержаны и ныне находимся в Кизляре. О безумие пребезумнаго. Что самому поклоняемому спасителю и ея императорскаму величеству еже обращати из неверия в провославно-христианскую веру угодно, коих народов до нее сколько тысяч святым крещением просвещено и под высокий покров ея императорскаго величества усердно прибегают, то ему, Ахшарумову противно возамнилось.

Что ж до меня, нижайшаго, касается, то известно святейшему правительствующему Синоду чрез отправленное от меня доношение, что я в Кизляр ноября в последних числех прошлаго года с некоторыми духовными персонами, також дъячки и понамари и с новокрещенным киштинским старшиною Аврамом и с родным его племянником Бимирзою, которые от киштинского народа отправлены для общекиштинского народного дела с представлением, прибыл и по причине причиненных мне Большой Кабарды владельцом Кайтуковой Кайсиновым сыном Бекмурзиным с товарыщи жестоких побой и грабительства, о чем обстоятельно /л. 1019/ Государственной коллегии иностранных дел доношением от здешняго коменданта представлено, в тяжкой болезни, а потом для иску пограбленного от меня багажа по июль месяц не праздно находился.

Того ради правительствующаго Сената всепокорнейше и слезно прошу: по вышепоказанному ложно взнесенному по видимой злобе и по привычке в ябеднеческих делах обращения титулярного советника Ахшарумова, якобы в переборе [427] на двух причетников с 752 года жалованья на меня доносу милостивейше разсмотреть и от такого злобою и ябедническими поступками дышущаго человека меня, иностранного, защитить. В безчестии же и поношении сана моего учинить сатисфакцию. А его, Ахшарумова, за тем, что при Осетинской комиссии нимало должности своей не отправляет, дабы втуне жалованья ея императорскаго величества не получал, — отрешить, дабы впредь в богоугодном деле по Осетинской комиссии таковых помешательств быть не могло.

И на сие мое доношение милостивую резолюцию учинить.

Подпись по-грузински.

Август 3 дня 1760 года.

Кизляр.

Помета: Получено 22-го ноября 1760-го.