МИРЗА ДЖАМАЛ ДЖЕВАНШИР КАРАБАГСКИЙ

ИСТОРИЯ КАРАБАГА

КАРАБАГ ТАРИХИ

КАРАБАГ

Сочинение Джемаля-Джеваншира-Карабаги

Едва ли о какой-либо части Закавказского края писано менее, нежели о Карабаге (Карабати — в буквальном переводе «Черный сад»), все сведения об этой мусульманской провинции ограничиваются лишь небольшими статейками, разбросанными в периодических наших «зданиях, и не представляют собою ничего целого и связного (В газете «Кавказ» была только одна небольшая статья о Карабаги, именно в № 100 за 1850 г). Вот главная причина, побудившая меня перевести рукописное историческое сказание Мирзы Джемаля Джеванширского о Карабаге, хотя далеко не удовлетворительное, но тем не менее интересное. Все повествование это обнимает собственно период правления Панах-Хана и сына его Ибрагим-Хана и доводится до последней войны нашей с Персией.

Особый интерес приобретает это сочинение при мысли, что оно написано образованным туземцем (русским подданным), имевшим у себя источниками все дела по управлению Карабагом при ханах и, кроме того, устные предания и рассказы стариков, бывших, так сказать, свидетелями всей немногосложной и недревней истории Карабага. Одним из этих свидетелей был сам Джемале, или Джемаль.

Вот краткая биография этого замечательного человека (Биографические сведения о Джемале Джеванширском сообщены мне уважаемым Мирзою Фет-Али-Ахундовым, входившим, по просьбе моей, в переписку по этому предмету с сыном Джемаля. Примеч. переводчика).

Мирза Джемаль-Бек родился в Дизаке, в Джеванширском участке, в сел. Хаджалу. и был сыном Мухаммед-Хан-Бека, сына Салиф-Бека-Минбашия, сына Шериф-Бека Дизак [114] Дже ванширского. После смерти Салиф-Бека, Мухаммед-Хан- Бек сделался главою Джеваншира и имел преемником по себе Салиф-Бека, который назначен был в это достоинство Ибрагим- Ханом, пожаловавшим ему грамоту и знамя. Отец же его, Мухаммед-Хан-Бек переведен был комендантом в Шушу. Он родился, согласно мусульманскому летоисчислению, в 1187 г.х.; учился персидскому и турецкому языкам, в 1202 году хиджры, сделавшись секретарем Ибрагим-Хана, занимался всеми письменными делами, касавшимися Карабага, а потом был управляющим у жены его Бике-Ханум, сестры дагестанского владетеля Умма-Хана. Во время исправления этой должности Мирза-Джемаль послан был в дер. Хонзак (Хунзах?), где прожил целые шесть лет. У тамошних ученых он учился арабскому языку. После убиения Ага-Мухаммед-Шаха он вместе с Бике-Ханум прибыл в Карабаг, в кр. Шушу. Ибрагим-Хан помнил заслуги Мухаммед-Хан-Бека во время нашествия Ага-Мухаммед-Шаха и осады им крепости Шуши; он помнил, что Мухаммед-Бек, собрав всех жителей своего селения близ дер. Тук, в Верендэйском округе, не переставал тревожить персидское войско и наносить ему все возможные ущербы. Когда же, после убиения шаха, Ибрагим-Хан был извещен через родственников Мухаммед-Бека об этом обстоятельстве, и когда, наконец, Мухаммед-Бек собрал весь карабагский народ, разбежавшийся во все стороны, ввел всеобщий порядок и восстановил некоторым образом спокойствие в своем отечестве, тогда, за все эти заслуги, Ибрагим-Хан сделал сына его Мирзу-Джемаля (нашего автора) своим доверенным лицом и назначил его секретарем своим и визирем всего Карабага.

Мирза-Джемал находился после того при Ибрагим-Хане во время заключения последним трактата с князем Цициановым; а после смерти его состоял при генерал-майоре Мехти- Кули-Хане, утвержденном высочайшим приказом государя императора Александра Павловича в ханском достоинстве. Когда же Мехти-Кули-Хан перешел в Персию, главнокомандующий генерал Ермолов назначил Джемалю пенсию в 510 р. с. и, кроме того, 20 четвертей пшеницы и 5 четвертей рису ежегодного дохода.

В 1822 году, когда генерал А. П. Ермолов был в Карабаге и к нему являлись все служащие при Мехти-Кули-Хане, Мирза-Джемаль, представив главнокомандующему все свои аттестаты, свидетельствовавшие верную и беспорочную его службу, был назначен мирзою в учрежденной там канцелярии и» исправлял должность эту при Ермолове, П. И. Могилевеком, кн. Мадатове и генерал-лейтенанте Реуте, как человек лучше всех, знакомый с Карабагскою провинцией и тамошним народом. [115]

Службу свою при упомянутой канцелярии Мирза-Джемаль продолжал до 1840 года.

Особенно замечательные заслуги его правительству нашему были следующие. В 1805 году, в персидскую кампанию, Мирза-Джемаль состоял в распоряжении генерал-майора Мухаммед-Гасана-Аги, командовавшего милициею и состоявшего под непосредственным начальством генерал-лейтенанта Небольсина; в 1806 году он находился под начальством того же генерала во время дела с Аббас-Мирзою при дефиле Ханашине; а потом ходил с ним в Нахичевань, откуда отправлен был к графу Гудовичу на эриванскую границу. Таким же образом он состоял при генерале Котляревском в Аг-Оглане, где ему поручено было заготовление провианта для всех войск.

Весь этот период служебной деятельности как самого Дже- маля, так и всех его родственников, число которых восходило до ста человек, отличался постоянною преданностью и верностью нашему правительству.

В 1826 году, во время похода князя Мадатова в Мушкин и Карадаг, Мирза-Джемаль успел при помощи своего племянника Керим-Бека, переселить из Персии в Дизак целое селение Сеид-Ахмедлу.

Наконец в 1840 году Мирза-Джемаль, уже преклонных лет, вышел в отставку.

Впоследствии Мирза-Джемалю было прекращено производившееся ему содержание, а потом при наместнике кавказском, светлейшем князе Воронцове, предоставлено было ему пользоваться доходами с селения Карга-базар—право, которое по настоящее время удерживают его наследники. Кроме арабского, персидского и турецкого языков, Мирза-Джемаль знал лезгинский и аварский языки, имел сведения в астрономии и прекрасно знал историю и географию. Зная также медицину, он, по увольнении в отставку, до донца своей жизни безвозмездно пользовал больных, чем заслужил особенное уважение народа.

Способности и память его были замечательны. Он писал стихи на арабском и персидском языках.

В 1853 году, 8 апреля, после ночной молитвы, Мирза-Джемаль, слабый и больной, созвал всех своих родственников и, дав им добрые наставления, умер спокойно и в полном присутствии памяти.

А. Б.

Глава I

ГРАНИЦЫ, ВОДЫ, КЛИМАТ

Согласно древней истории, Карабаг, простираясь от Худа- Аферинского моста на Араксе до Сыныкского, [116] разграничивающего ныне участок Казахский и Демурчи-Хасанлу и называемого русскими Красным мостом, граничил с 3. Карабагскими горами, Елисаветполем, Шамшадильским и Казахским участками, с Ю. Араксом, с С. Курою, с В. Джеватом, около которого Кура, слившись с Араксом, течет в Каспийское море. Вследствие частых войн, которых провинция эта была свидетельницею при вторжении в нее персидских шахов, турецких султанов и тюркмен, овладевавших ею, границы Карабага изменились и крепости строились под другими именами. В настоящее время Карабаг граничит на Ю. р. Араксом, на С. Курою, протекающею близ Елисаветполя, что и составляет ширину Карабага, которая продолжительно, согласно сделанному при ханах вычислению, составляла 26 фарсахов или немецких мил; с В. дер. Джеватом, на 3. Карабагскими горами, составляющими долготу на протяжении 39 фарсахов.

Карабаг принадлежал к числу областей Арана, имя, которым долгое время спустя, после потопа Ноя, — да будет мир над ним! — назывались все города, основанные между Курою и Араксом, как Тифлис, Эривань, Ганжа, нынешний Елисаветполь, Нахичевань, Ордубад, также Берда и Бильган, находящиеся в Карабаге, из которых последний лежит в развалинах, тогда как на месте Берды находится незначительная деревушка, населенная племенем Бурдалу. Араном же названа область от имени одного из потомков Ноя, владевшего этой страною.

Первою крепостью и городом, основанным в Карабаге, была Берда, населенная в древние времена, как полагать должно, армянами или другим племенем, жившим по берегам реки Тертера, протекающей в трех фарсахах южнее реки Куры. Согласно мусульманскому летоисчислению, в 36 году хиджры, во время халифов Омайадской династии в Дамаске (676 г. по р. х.), жители города Берды приняли ислам.

После Берды следует г. Бильган, построенный, как говорит предание, Кобад-Шахом, и следовательно, 1500 лет пред сим. Кобад-Шах соединил реку Араке с р. Гергером посредством канала в 6 фарсахов, называвшегося в древние времена Берлас, нынешний Гяур-Архи. Все эти места, пахотные поля и сады им были заселены, и как канал, так и город Бильган существовали невредимыми до 635 года хиджры. (1229 г. по р. х.), в котором Чингиз-Хан, окружив город, после нескольких месяцев осады им овладел и перерезал всех его жителей, тогда как все населявшие окружные деревни искали спасенья в .горах Ширвана и Карабага. После этого события город представлял одни развалины, оставаясь в таком виде до похода Тамерлана против турецкого султана Ильдерим-Баязет-Сул- тана, по разбитии которого, он на возвратном пути из Турции [117] возобновил Бильган, снова его заселил и провел в город воду. После того он оставался невредимым до времен Сефевидов и самого Надир-Шаха, при котором город, по случаю частых следований через него войск в Грузию и Ширван и неприязненных отношений с Турциею, владевшею Тифлисом, Елисаветполем, Карабагом, Эриванью и Нахичеванью, снова пришел в упадок и более уже не возникал. Польза упомянутого выше канала, вдоль которого, при правильном заселении, могут поместиться от 5 до 6 тыс. семейств, значительная, и ва местах, могущих быть поливаемыми из него водою, посевы хлеба, риса и прочего зерна отлично дозревают, так что одна четверть пшеницы дает до 20 и более, а особенно рис и просо, которых одна четверть дает 50 и более. Для пахания же земли достаточно одной пары волов. Кроме того значительного канала есть еще и многие другие, проведенные из Аракса в Бильган, вода коих может удовлетворить с лишком 100—200 семейств. Хотя г. Бильган уже 300 лет как не существует, но каналы сохранились до времен Панах-Хана и сына его Ибрагим-Хана, пользовавшихся их доходами. Каналы эти суть следующие:

1. Гюдек-Архи. 2. Ювар-Архи. 3. Меймэна-Архи. 4. Гямичи-Архи. 5. Сари-Архи. 6. Аяз-Архи. 7. Гюрлу-Архи. 8. Инсурхан- Архи. 9. Дураманлы-Архи- 10. Ташкаи-Архи. 11. Хан-Архи. 12. Бакарлу-Архи. 13. Меймэна-Архи 2-й. 14. Ювар-Архи 2-й. 15. Мукаддем-Архи. 16. Тайбашмаклу-Архи.

Климат Карабага хорош и здоров. Почва плодородна и щедро вознаграждает труды земледельцев.

В период царствования в Персии династии Сефевидов Карабаг и пять армянских округов: Дизак, Верендэ, Хачин, Талыш и Челябюрд подчинились беглярбегам елисаветпольским, в зависимости коих были во время Надир-Шаха иБергушат. Влияние это они удерживали некоторое время и после освобождения Надир-Шахом из-под власти турок Тифлиса, Елисаветполя (тогдашней Ганжи), Эривани, Нахичевани и Карабага. Между тем последний иногда находился в зависимости азербайджанских сардарей и имел в то же время своих небольших владетелей, зависевших от первого, что и продолжалось до 1160 года хиджры (1744 г. по P. X.), в котором Надир-Шах был убит. После смерти его удалось возвыситься Пенах-Хану, который при тогдашнем положении Персии, успел подчинить себе карабагские деревни, в чем елисаветпольские беглербеги, по слабости своей, не могли ему воспрепятствовать. Многих же, пытавшихся сопротивляться Пенах-Хану, он приводил к [118] покорности силою оружия, подробности чего составляют предмет III главы.

Глава III

ПРАВЛЕНИЕ ПЕНАХ-ХАНА, СЫНА ИБРАГИМ-ХАЛИЛЬ-АЛИ

Пенах-Хан происходил из джеванширского племени, обитавшего в Дизаке, из общества Саруджлу, отделившегося от поколения Бахманлу. Джеванширцы считались выходцами из Туркестана и составляли часть знаменитого авшарского племени. Предки Пенах-Хана были известны среди джеванширского племени, в котором он носил имя Пенах-Али Бека Сарудж- лу-Джсваншир, знатностью рода и пользовались особенным уважением. Надир-Шах, по покорении Карабага, Елисаветполя, Тифлиса и Ширвана, окружив себя многими туземцами утих мест, которым платил жалованье и оказывал различные почести, особенно отличал Пенах-Хана, обратившего на себя его внимание во время войн Персии с Турциею. Однако же Пенах-Хану недолго благоприятствовало здесь счастье. Выгодное и почетное положение, отличавшее его от других, воспламенило скоро зависть в его недоброжелателях, и последние, вследствие разных клевет и навето-в, переменив выгодное о нем мнение Надира, заставили его, в сопровождении нескольких приверженцев и родственников, оставить в 1156 году хиджры Хорасан и искать спасения в бегстве.

Едва слухи об этом дошли до шаха, он послал за ним погоню, и когда все поиски остались тщетными, дал строгие предписания адзербейджанскому сардарю и правителям елисаветпольскому, тифлисскому и шемахинскому: где бы то ни было схватить и представить ему Пенах-Хана. Но несмотря на всю строгость распоряжений шаха и на все притеснения, которым подвергаемы были родственники и приближенные Пенах-Хана в джеваяширском племени, переселенном из Карабага в Хорасан, Надир цели своей не достиг.

Пенах-Хан, между тем, укрываясь в горах Карабага. нередко проводил время в Шеки, в уезде Кебелэ, в доме ке- белэйского султана, оказывавшего ему отличное гостеприимство, за которое вследствие Пенах-Хан, с своей стороны, укрывал у себя кебелэйских и шекинских беков, бежавших к нему, в числе 30 человек со всеми семействами, от преследования Мухаммед-Хана Шекинского. Во время этого пребывания у кебелэйского султана старший сын Пенах-Хана Ибрагим-Халиль-Хан, имевший тогда около 15 лет от роду и проживавший в Хорасане, в округе Сарахском, где имел собственный свой дом, прибыл к отцу в Карабаг. Некоторые, напротив того, свидетельствуют, что он бежал из Хорасана вместе с отцом при [119] котором находился безотлучно. При таких обстоятельствах прошло два или три года до самой смерти Надир-Шаха, вслед за которою Пенах-Хан явился среди карабахского народа.

Пенах-Хан был женат на сестре Сехл-Али-Бека, главы племени Кебирлу, ревностнейшего содействователя во всех его предприятиях. Начав действия свои грабежами в Елисавет- польском и Нахичеванском округах и найдя таким образом средство снабжать всем нужным своих приверженцев, он в это время получил известие, что джеванширское и другие, племена, переселенные Надир-Шахом в Хорасан, возвращаются в Карабаг; это его заставило немедленно отправиться для встречи их на границе Адзербейджана, откуда в непродолжительном времени он и провел их в Карабаг, где они заняли прежние свои жилища.

Между тем Пенах-Хан многих успел расположить в свою пользу; других же принуждал к покорности силою оружия и власть его видимо стала принимать более и более обширные размеры. В джеванширском же и других племенах не было человека, который бы мог ему противиться. Но едва только правители Ширвана и Шеки услышали о возраставшей силе Пенах-Хана и поняли всю опасность своего положения, как начали намышлять совокупными силами погубить общего своего врага, которому тогда же в Карабаге изъявили повиновение еще пять армянских округов. Предугадывая весь таившийся против него замысел, Пенах-Хан, чтобы иметь безопасное место, где бы мог укрыть свое семейство и имущество и в то же время иметь верный и твердый оплот против враждебных ханов, в случае их нападения, могшего воспоследовать с той или другой стороны, основал в 1161 году хиджры (1749 г. по р. х.)~ крепость Беят, находящуюся в настоящее время в округе Кебирлу; обвел ее глубоким рвом, устроил в ней мечеть, базар, бани и переселил туда все свое семейство. Слухи об этом распространились скоро по всему Адзербейджану и многие семейства начали переселяться в Беят, увеличивая более и более его народонаселение. Лишь только постройка крепости была кончена, как правители Ширвана и Шеки соединились с значительными силами под ее стенами приступили к осаде, продолжавшейся с небольшим месяц и кончившейся в пользу Пенах-Хана.

Видя во всем одни неудачи, неприятель решился оставить осаду и возвратиться восвояси. При этом правитель, Шекинский, Хаджи-Челеби сказал: «Когда мы пришли, Пенах-Хан был ханом; теперь же, когда ничего не выиграли и со стыдом должны возвратиться, он сделался шахом».

Эта первая удача была достаточна для того, чтобы породить в Пенах-Хане мысль к увеличению своей власти, для [120] достижения которой ему необходимо было подчинить себе упомянутые выше пять армянских округов. Все обстоятельства того времени говорили в его пользу, и скоро цель была достигнута.

Мелик-Шах-Назарбег, управляющий Верендэйским округом, питая давнюю вражду к челябюрдскому, талышинскому и дизакскому меликам, добровольно подчинился Пенах-Хану,. тогда как правитель Хачинского округа оказывал упорное сопротивление. Пенах-Хан, став во главе племен Джеваншир, Саруджлу, Кебирлу и других, выступил против него и остановился между Шах-Булагом и рекою Гергером. Но встреченный хачинскими армянами, соединившимися с жителями некоторых деревень Челябюрдского округа, потерпел сильное поражение и долго ими был преследуем. Когда же войска его заметили, что армяне вышли из гористых мест в чистое поле, то, собравшись с силами, на них напали и разбив их наголову, заставили последних укрепиться в окрестностях: Балукае, где армяне, потерпев совершенное поражение, лишились до 300 человек убитыми. В память этой победы Пенах-Хан соорудил на месте сражения, на берегу Хачинской реки, памятник.

По водворении, после того, спокойствия и по назначении правителем Хачинского округа Мирзы-Хана, потомки которого в лице Мелик Кахрамат-Бека и его братьев еще по настоящее время удержались в тех местах, Пенах-Хан простер виды свои на Челябюрдский округ, где в то время правителем был Аллах-Кули-Султан.

Когда во время осады Надир-Шахом Елисаветполя из Турции явился на помощь этому городу, а также Эривани и Тифлису, Абдулла-Паша Корпули-Оглы, облеченный властью сардара, тогда Надир, поручив продолжение осады своим полководцам, сам отправился против Абдуллы-Паши, которого разбил, овладев всем турецким лагерем, артиллериею и казною. Сам Абдулла-Паша был убит в этом деле Рустем-Султаном Карачурлу Карабаги Муговизлу, а голова его представлена Надиру, приказавшему Гани-Эфендию отправить труп его со всеми почестями в Турцию.

Особенную храбрость в этом сражении показал Мелик Аллах-Кули, бросившийся с несколькими челябюрдскими всадниками первый на артиллерию, за что и возведен был в сан султана. Хотя Аллах-Кули-Султан после того и пытался оказывать некоторое сопротивление Пенах-Хану и иногда даже успевал одерживать верх, но не видя для себя особенных в. будущем выгод, в сопровождении немногих знатных челя- бюрдцев, отправился на свидание с Пенах-Ханом для заключения мира. Пенах-Хан оказывал ему при этом случае все почести [121] и, наградив как его, так и всех спутников, отпустил их обратно.

Но дружба эта, нарушенная самим Пенах-Ханом, продолжалась недолго. Почетные челябюрдские и хачинские армяне и даже сам Мелик-Шах-Назарбег, правитель Верендэйскаго округа, издавна питая вражду к Аллах-Кули-Султану, разными происками и интригами, склонили Пенах-Хана разорвать узы дружбы и погубить его.

Когда Аллах-Кули-Султан во второй раз приехал к Пенах-Хану, у которого тогда находился Хайдар-Кули-Хан, правитель Нахичевани, Мелик-Шах-Назарбег при виде пышности сопровождавшей его свиты обратился к Пенах-Хану с следующими словами: «Трудно поверить, чтобы человек, окружающий себя такою пышностью, мог всегда находиться в твоей зависимости и душою и телом тебе быть преданным. При первой возможности он сделается твоим врагом и потому знай, что освободить добычу и пренебречь удобным случаем, противно правилам осторожности великих, подобно тебе, людей».

Вследствие таких слов Пенах-Хан однажды вечером пригласил к себе на пиршество Аллах-Кули-Султана, и когда последний хотел отправится домой, вероломно был схвачен и в ту же ночь, с 2 или 3-я ему преданными, убит.

Жители Челябюрдского округа, сведав о таком поступке Пенах-Хана, побуждаемые местью и опоясавшись поясом повиновения, провозгласили меликом своим Хатем-Бека, потомка Аллах-Кули-Султана, который послал искать союза тогдашнего правителя Талыша, мелика Тахмураса, человека робкого и весьма ограниченного, в чем и успел. Мелик Тахмурас, веря дружескому приглашению Хатем-Бека, у которого тогда жил один из родственников, Юсуф-Бек, не пользовавшийся влиянием в округе, отправился к Мелик-Хатем-Беку, но лишь только прибыл, был схвачен, отведен на северную сторону Тертерского моста, составляющего границу Талышинского и Челябюрдского округов, и там вероломно лишен жизни. Совершив убийство, Мелик-Хатем-Бек соединился с Юсуф-Беком и начал враждебные действия свои против Пенах-Хана, который узнав о заключенном против него союзе, решился расторгнуть его вначале. После многих с ними стычек и постоянных взаимных тревог между жителями Пенах-Хан с значительными силами напал на. крепость Джумрук, лежащую в неприступном ущелье и составлявшую местопребывание Мелик-Хатем-Бека, имевшего там сильный гарнизон. В крепость, около которой протекает река Тертер, ведет одна только тропинка, удобопроходимая лишь для пешехода. С неописанного трудностью ка- рабагская конница, состоявшая из джеванширцев, Саруджлу, Кебирлу и Отузеки, проехала тою местностью, что почти [122] непостижимо уму, и нанесла постыдное поражение Мелик-Хатем- Беку, потерявшему многих убитыми и взятыми в плен. Большая часть почетных лиц Челябюрдского округа, устращенная внезапным нападением Пенах-Хана, добровольно ему отдавалась и лишь несколько семейств, в том числе и семейство Хатем-Бека, успели спастись бегством. В том же году Пенах- Хан выступил против Юсуф-Бека и хотя сначала и имел мало успеха, тем не менее действия его кончились блистательною победою.

После джумрукского дела с МеликоМ-Хатем-Беком и по разбитии Мелик-Юсуф-Бека, оба мелика со всеми своими-подвластными перекочевали в Елисаветпольский округ к Шах- Верди-Хану, бывшему в неприязненных отношениях с Пенах- Ханом, и заняли места у Шамхора и в деревнях, раскинутых в елисаветпольских горах. Здесь они пробыли до происшествия с Фетх-Али-Ханом-Авшаром, о котором будет упомянуто ниже. По заключении же дружбы Пенах-Хана с Шах-Верди- Ханом оба мелика, убежденные в своей безопасности со стороны Пенах-Хана, возвратились на прежние свои земли, где они в последнее время его жизни и в продолжение всего периода правления Ибрагим-Хана, пользовались особенными милостями; даже зависящие от них округи были избавлены от всяких податей, за исключением только Талышинского, который, Ибрагим-Хан впоследствии обязал ежегодною платою в 500 туманов и 500 четвертей пшеницы Люфт-Али-Беку, своему племяннику, а себе приличными подарками, за которые он в свою очередь их дарил дорогими и почетными халатами, оружием и др.

В то самое время, когда Пенах-Хан был занят войнами с Хачином, Челябюрдом и Талышем, был покорен и Дизакский округ, правителем которого тогда был Мелик-Исаи-Бек. Подробности этого происшествия заключаются в следующем-

До Мелик-Исаи-Бека Дизаком управлял отец его Мелик- Яги«-Бек, человек богатый, пользовавшийся особенным влиянием при Надир-Шахе, при котором ему подчинялись: все челябюрдское племя, армяне и хурда парэ-дизакские мусульмане этого округа. Надир-Шах, поставив его выше всех прочих меликов пяти армянских округов в Карабаге, иногда ему поручал управлять ими, за что Яган-Бек, в свою очередь снабжал войска персидские, когда они шли походами в Карабаг, Ширван, Елисаветполь и Дагестан, оружием и продовольствием. По смерти Мелик-Ягин-Бека в преемники ему назначен был Надир-Шахом сын его Мелик-Исаи-Бек. Сделавшись таким образом правителем Дизака, он удерживал за собою всю власть отца и после смерти Надира, пользуясь преданностью к нему айзербейджанскаго сардаря, приверженца Адиль-Шаха. [123]

Едва только Пенах-Хан видимо начал возвышаться над джеванширским племенем, как между ними начались неприязненные отношения, следствием чего было то, что Пенах-Хан, собрав все свое войско, вместе с Мелик-Шах-Назара-Бегом, напал на деревню Тук, куда Мелик-Исаи-Бек переселил большую часть подвластных ему жителей и где он, окруженный 3000 телохранителей, имел свое местопребывание. Осада Тука продолжалась несколько дней с большою с обеих сторон потерею. Сам Пенах-Хан, раненый в этом деле, принужден был отступить и дать тем самым возможность Мелик-Исаи- Беку грабить верендэйские и другие, принадлежащие Пенах- Хану, деревни. В следующем году Пенах-Хан вторично пошел походом и подступил к Теру, лежащему на склоне горы и доступному с одной лишь стороны. Но и эта новая попытка была неудачна для Пенах-Хана: он был разбит наголову, и Мелик- Исаи-Бек начал его преследовать, разоряя все встречавшееся ему на пути. Между тем Пенах-Хан снова решился испытать счастье, которое на этот раз ему не изменило: Мелик-Исаи- Бек, потерпев совершенное поражение, бежал в Тук, но видя все критическое свое положение, особенно же недостаток в продовольствии, и потеряв всю надежду получить какую-либо помощь, решился просить мира. Послав с этой целью несколько лиц к Пенах-Хану, он затем отправился сам на личное с ним свидание. Он явился к нему, в сопровождении 300 человек, в Палутлу, где был принят со всеми почестями, но на пятый день вероломно схвачен со всею свитою и лишен всего имущества, оставленного в Туке. Многие почетные лица и все жители, за исключением весьма немногих, большею частью старцев, которым позволено было остаться в Туке стеречь тамошние сады и дома, взяты были в плен и переселены в Чинакчи, где и оставались долгое время. Семейство же самого Мелик-Исаи-Бека после основания Шуши, переведено в ту крепость с некоторыми семействами почетных жителей Тука.

По окончании всех упомянутых выше войн и подчинении себе пяти армянских округов и деревень округа Игирми-дорт (т. е. двадцать четыре) и Юлака, бывшего всегда в зависимости елисаветпольских правителей Пенах-Хан занялся покорением Зенгезура, Сисяна, Чулдура и Бергушата. которые, по прошествии двух или трех лет, им были присоединены к Карабаху. Мелики же, султаны и минбаши (т. е. тысячники) тех округов, в преданности коих Пенах-Хан мало был уверен, заменены были другими, более ему преданными. Новыми приобретениями этими границы Карабага значительно распространились, а с тем вместе увеличилось и народонаселение, состоявшее преимущественно из армян и мусульман. В то же время Пенах-Хан определил точнее и отношения беков и [124] султанов, власть которых сделалась наследственно. В случае же, если кто умирал, не оставив по себе совершеннолетних детей,, Пенах-Хан назначал к ним двух или трех опытных наставников и воспитателей, возложив на них, как на опекунов, управление- всеми делами и имениями малолетних. Кому же Пенах- Хан жаловал поместья, последние переходили в потомственное владение.

По водворении всеобщего спокойствия Пенах-Хан, все-таки не уверенный еще в своей безопасности от зависти соседствен- ных ему ханов, решился построить себе новую крепость. Таким образом основана была крепость Шах-Булаг (царь ключей) около обильного источника. Окружив ее стеною, Пенах- Хан устроил в ней мечеть, базар и бани, а в 1165 году хиджры переселил в нее многих жителей деревень и ремесленников.

Весть о таких действиях скоро повсюду распространилась,, и соседственные ханы один перед другим искали дружбы Пенах-Хана.

Между тем Хаджи-Челэби, правитель шекинский, отличавшийся умом и подвигами, требовал, чтобы Пенах-Хан признал первенство его в крае и без его воли и согласия ничего бы не предпринимал. Но Пенах-Хан, считая для себя подобные предложения обидными и постыдными, с презрением их отверг, став настороже отразить неприятеля в случае его нападения. Следствием этого был союз составленный против Хаджи- Челэби из Хайдар-Кули-Хана Нахичеванского, Касым-Хана Карадагского и Шах-Верди-Хана Елисаветпольского. Затем, с общего согласия они отправили к грузинскому валию посла предварить его об опасности, грозящей как им, так и особенно Грузии со стороны текинского правителя (который тогда же для усиления своих наступательных способов вошел в тесные связи с дагестанским владетелем и соединился даже родственными узами с казьгкумыкским ханом), и просили валия не отказать им в свидании, чтобы решить, какие меры предпринять к уничтожению могущества Хаджи-Челэби. Посольство имело желанный .успех: упомянутые ханы просили могущественного содействия грузинского валия, на что и получили его согласие. Несколько дней спустя валий их пригласил на пиршество, где все четыре хана вероломно были им схвачены, после чего, не предвидя никакой опасности, могущей быть встреченною им с чьей-либо стороны для освобождения схваченных ханов, он беспечно остался некоторое время в окрестностях Елисаветполя. Между тем весть о таком коварном поступке грузинского валия дошла до Хаджи-Челэби, который несмотря на все враждебные планы против него злополучных ханов, решился немедленно их освободить. Собрав значительные силы, он двинулся на валия и, [125] переправившись чрез Куру, напал на него врасплох, разбил его наголову и, преследуя до р. Акстафы, освободил ханов, приведя их в Елисаветполь.

Никогда Пенах-Хан не мог забыть этот благородный поступок и, руководимый чувствами благодарности к своему избавителю, искал всегда случая выразить ему свою нелицемерную к нему преданность. Случай этот скоро представился, хотя, к крайнему сожалению, после смерти Хаджи-Челэби. Шекинский хан был в родстве с казыкумыкским владетелем в Дагестане, потому что дочь последнего была супругою сына его Аги-Киши-Бека, достойного и храброго юноши, непосредственного преемника своего отца. Однажды Мухаммед-Хан- Сурхай — так звали кызыкумыкского правителя — пригласил к себе зятя вместе с его супругою и лишь только тот приехал, он закрыл глаза родства и сострадания, убил Агу-Киши-Бека и на следующий же день отправился в Нуху, где и овладел всем его имуществом. Между тем сын Али-Бека от другой жены, Хусейн, бежал к кебелэйскому султану и, успев собрать при помощи его небольшое войско из жителей Кебелэ, Куткашина, Хачмаза и соседственных Ширвану округов, послал в то же время просить помощи Пенах-Хана, который, тогда же узнав о прибытии казыкумыкского хана в Нуху, был настороже встретить его, если тот вздумает вторгнуться в Карабаг. Войско Пенах-Хана, расположенное на берегу Куры, состояло из пяти армянских округов и джеванширцев, кебирлуйцев, Отузеки, Демурчи, Хасанлу, Кулани и курдов Карачурлу и персиян. Здесь он узнал об убийстве, совершенном Мухаммед-Хан-Сурхаем. Собрав всех подвластных себе начальников, Пенах-Хан напомнил им еще свежий в памяти каждого поступок Хаджи-Челэби, в трогательной речи объяснил все несчастье, постигшее его семейство, выразив при этом случае желание свое отомстить казыкумыкскому правителю, чтобы омыть тем кровь несчастного Аги-Киши-Бека. Все присутствовавшие, поручив, себя всевышнему, объявили готовность следовать за Пенах-Ханом, который тотчас же начал переправляться через Куру, направляясь оттуда по дороге к Нухе. Жители шекинских округов, узнав о движении Пенах-Хана, начали переходить на его сторону, между тем как Хусейн-Хан, выступив из Кебелэ, соединился с ним в окрестностях деревни Дахпалу. Едва только Сурхай услышал о приближении Пенах-Хана, как начал собирать войска, чтоб встретить своего противника. Оба войска сошлись в самой Нухе, в улицах которой закипела страшная резня, и Сурхай, потерпев совершенное поражение, бежал в Казыкумык, бросив все ограбленное имущество Аги-Киши-Бека, возвращенное его сыну. Затем [126] Пенах-Хан, назначив Хусейн-Хана правителем шекинеким, сам возвратился в Карабаг.

Глава IV

ПРОДОЛЖЕНИЕ ПРАВЛЕНИЯ ПЕНАХ-ХАНА ПОСЛЕ СМЕРТИ НАДИР-ШАХА

По смерти Надир-Шаха браздами правления в Персии овладел родной племянник его, Али-Кули-Хан, назвавший себя Адиль-Шахом и Али-Шахом. Сардарем адзербейджанским в то время был Эмир-Аслан-Хан, имевший местопребывание свое в Тавризе, назначенный на эту должность еще Надир-Шахом и признанный в ней Адиль-Шахом. Эмир-Аслан-Хан, зная всю силу и власть Пенах-Хана, послал ему лошадь, саблю и почетную одежду, предлагая ему подчиниться Адиль-Шаху, на что тот охотно и согласился, считая невозможным оказывать какое-либо сопротивление, тем более, что не мог положиться на недоброжелательствовавших ему соседственных ханов. Согласившись таким образом «а предложение адзербейджанского сардаря, он в письме к нему выразил покорство свое Адиль-Шаху, чем немало обрадовал Эмир-Аслан-Хана, который поступок свой считал лучшею и важнейшею услугою, какую только мог оказать своему повелителю. Между тем Адиль- Шах, получив известие о покорности ему Пенах-Хана, в 1161 году хиджры (1745 г. по р. х.), послал ему фирман на управление Карабагом, почетную одежду, лошадь с седлом, украшенным золотом и осыпанным драгоценными камнями, и саблю, что ему и было доставлено в Беят.

В таком положении оставались дела до того времени, когда до Пенах-Хана дошли слухи, что Али-Кули-Хан, назвавший себя Адиль-Шахом, убит внуком Надир-Шаха Шах- Рокхом-Мирзою, провозгласившим себя шахом в Хорасане, и что в Ираке, Адзербейджане и Фарсе вспыхнули мятежи и беспорядки. Он немедленно предложил правителям Елиса- ветполя, Нахичевани, Эривани, Карадага и Ардебиля заключить с ним дружественный союз, в чем и успел; некоторые только ханы, пытавшиеся оказывать сопротивление, были приведены в покорность силою оружия. Правителем Ардебиля Пенах-Хан назначил Дерках-Бека Саруджлу; а в Елиса- ветполе назначил из фамилии тамошних ханов Зияд-Оглы кого хотел, сменяя их решительно по своему благоусмотрению. Неоколько же человек из сыновей елисаветпольского и нахичеванского ханов содержались в Шахбулаге, где они и остались до того самого времени, когда Мухаммед-Хан-Каджар успел сделаться известным в Мазандеране, Ираке и Адзербейджане. [127]

Многие сведущие и опытные лица, бывшие безотлучно при Пенах-Хане, обратились к нему следующими словами: «Хотя после убиения Надир-Шаха мы жили в дружбе и согласии с. Али-Кули-Ханом и Эмир-Аслан-Ханом, сардарем адзербейджанским, но теперь, при Мухаммед-Хасан-Хане, обстоятельства могут измениться к нашему вреду. К тому же, мы не можем положиться на преданность соседственных с нами ханов и легко случится, что они, подстрекнув Мухаммед-Хасан- Хана, в союзе с ним предпримут против нас поход и народ карабахский будет затоптан многочисленностью их ополчения. Что же касается до Шах-Булага, то будем ли мы в состоянии в подобной крепости отразить гораздо нас сильнейшего врага? Мы неминуемо должны будем погибнуть, если не построим более верный против них оплот, и потому не лучше ли основать другую крепость в неприступном месте нашей земли, чтобы, в случае нужды, могли бы мы также получить помощь одного из соседственных нам ханов».

В совете этом руководствовались во всем указаниями медика Шах-Назарбега, пользовавшегося постоянно преданностью к нему Пенах-Хана. Таким образом положено было построить Шушу, для чего прежде чем приступить к работам, послали несколько человек осмотреть местность, предназначавшуюся для упомянутой крепости. Осмотрев ее, нашли только два или три источника, далеко не достаточные для всего народонаселения, но когда стали рыть колодцы, убедились, что в воде недостатка не будет. По сообщении обо всем этом Пенах-хану, он отправился для личного осмотра избранной местности и, оставшись совершенно ею доволен, приказал приступить к крепостным работам. В 1170 году хиджры (1754 г. по р. х.) он перевел всех жителей Шах-Булага и некоторых окружных деревень в Шушу, около которой, кроме деревушки Шуши, лежащей от нее в 6 фарсахах к востоку, другого населения не было. В настоящее время от бывших крепостных стен остались едва заметные следы развалин. Год спустя по отстройке крепости Мухаммед-Хасан-Хан-Каджар двинул все свое войско для покорения Шуши и подчинения себе Пенах-Хана. Перейдя Араке, он расположился лагерем в 4 фарсахах от крепости, думая, что одного появления его будет достаточно, чтобы заставить Пенах-Хана признать над собою его власть и без труда овладеть Шушою. Проведя почти целый месяц в бездействии, Мухаммед-Хасан-Хан, несмотря на все количество бывшего с ним войска, не мог подступить к крепости. Вдруг получил он известие, что Керим-Хан-Зенд покорил себе Фарс и готовится овладеть Мазандераном и Ираком, — что его и заставило отказаться от всех видов своих на Карабаг, Ширван и Елисаветполь и поспешить встретить [128] Керим-Хана, который, до прибытия его туда, успел уже подчинить себе Фарс и некоторую часть Ирака, готовясь дать сражение самому Мухаммед-Хасан-Хану.

В это время судьбе угодно было прекратить жизнь Мухам- мед-Хасаа-Хана: он пал от рук своих приближенных, давно таивших к нему измену. Отрубив ему голову, они повезли ее к Керим-Хану, надеясь получить за поступок свой огромные деньги, в чем однако жестоко обманулись, потому что Керим- Хан приказал их казнить, дабы тем самым показать народу, что изменившие своему благодетелю никогда не избегут плачевной участи.

После этого события Фетх-Али-Хан-Авшар из Урмии, один из лучших сардарей Надир-Шаха, успел приобрести сильное влияние в Адзербейджане, отправил послов к Пенах-Хану, требуя его покорности, но получив грубый и презрительный отказ, двинулся во главе сильного войска против Шуши. Он расположился лагерем в одном фарсахе от крепости и когда после 5-месячного бедствия заметил, что войско его видимо слабело, решился приступить к осаде, но не дойдя полверсты до крепости, встретился с войском Пенах-Хана и, разбитый наголову, бежал-в свой лагерь, потеряв до 2000 людей. После совершенного поражения и при наступавшей уже зиме, Фетх-Али-хану оставалось желать одного только мира в видах которого он отправил посольство к Пенах-Хану, прося в то же время. выдачи пленных, предлагая взамен того дочь свою в супруги сыну Ибрагим-Халидь-Аге и прося последнего выслать к нему для свадебного обряда в лагерь, обещая затем возвратить его в Шушу. В поручительство же безопасности жизни Ибрагим-Халиль-Аги он отправил к Пенах-Хану трех заложников, которые должны были остаться у него до возвращения сына. Поверив Фетх-Али-Хану, Пенах-Хан немедленно послал к нему Ибрагим Халиль-Агу в сопровождении небольшой свиты. Обрадованный Фетх-Али-Хан встретил его со всеми почестями, но, считая время неудобным для свадьбы, задержал Ибрагим-Халиль-Агу и послал Пенах-Хану, по обыкновению, разные сласти, желая выразить тем наружную свою к нему преданность. Несколько дней позже он арестовал Ибрагим-Халиль-Агу и увез, его в Урмию, нигде почти не останавливаясь. Известие о таком поступке сильно огорчило Пенах-Хана, который, задумав месть, начал помышлять о средстве освобождения сына.

В это время Керим-Хан, славившийся успешными действиями в Фарсе и Ираке и питая вражду к Фетх-Али-Хану, отрядил против него одного из своих родственников, который встретился с ним в окрестностях Испагани и, проиграв битву, [129] сам лишился жизни. Следствием этой победы Фетх-Али-Хана было утверждение его власти в некоторых частях Ирака. Между тем раздосадованный Керим-Хан сам отправился против Фетх-Али-Хана, но прежде перехода границ Адзербейджана послал просить союза Пенах-Хана, в твердой уверенности, что не получит отказа. Пенах-Хан же, с своей стороны, немало обрадованный этому случаю, выступил в поход, поручив управление Карабагом младшему сыну своему Михр-Али-Беку и племяннику Исмаил-Беку.

Союзные войска, соединившись в- Адзербейджане, двинулись к Урмии, разбили Фетх-Али-Хана и заставили его запереться в крепости, в которой он мог держаться только несколько дней, по прошествии которых, он, видя свою слабость и надеясь, что Керим-Хан пощадит его жизнь, сдался. Между тем Ибрагим-Халил-Ага, содержавшийся в Урмии, был возвращен, и Керим-Хан, подарив ёму лошадь, саблю и почетную одежду, дал ему фирман на управление Карабагом, потому что самого Пенах-Хана просил остаться при нем, опасаясь, что, в случае возвращения, он обратит оружие против него. Затем Керим-Хан вместе с Пенах-Ханом отправился в Шираз, а Ибрагим-Хан воротился в Карабаг, где единогласно признан был его правителем. Пенах-Хан, прибыв в Шираз, резиденцию Керим-Хана, провел там остаток дней своих и когда умер, тело его со всеми почестями отправлено было в Карабаг и предано земле в собственном его имении — нынешнем Агдаме. Да будет мир над ним! Известно,что по убиении Надира-Шаха, Пенах-Хан правил Карабагом в продолжение 12 лет, не зная несчастия в своих предприятиях и всегда любимый преданным ему народом.

Глава V

ПРАВЛЕНИЕ ИБРАГИМ-ХАНА

1173-1221 годы хиджры (1756—1806 гг. по р. х.).

Ибрагим-Хан управлял Карабагом самостоятельно, не признавая над собою ни власти Персии, ни власти Турции. Но чтобы более или менее обеспечить свои силы и иметь, в случае нужды, верного союзника, первым делом его было вступить в родство с Умма-Ханом, сыном Нусал-Хана, владетелем Аварии, на сестре которого он женился. Между тем в Персии скончался Керим-Хан, со смертью которого начались несогласия его сыновей с иракскими ханами, старавшимися погубить друг друга. Правители же Ширвана, назначавшиеся из Персии, также враждовали между собою и попеременно искали помощи и защиты у Ибрагим-Хана, который, действуя в видах собственных выгод, поддерживал ту или другую сторону [130] совершенно по своему благоусмотрению. Исключение составлял Фетх-Али-Хан, правитель Дербента, Кубы и Баку, человек предприимчивый и сильный, находившийся в родственных связях с племенем Акошэ и Шамхалом Тарковским, которым, кроме того, платил жалованье, как наемным союзникам. Намереваясь подчинить себе Адзербейджанскую провинцию, Фетх- Али-Хан встретил сильного врага и достойного соперника в Ибрагим-Хане, который несколько раз отражая его вторжения, заставлял его возвращаться. Когда же Фетх-Али-Хан умер, сын его Ахмед-Хан немедленно заключил дружбу с Ибрагим-Ханом, подчинившим себе тогда шахсевенских, хойских и елисаветпольских ханов, которые, или вследствие родственных связей, или по другим обстоятельствам, вынуждены были по необходимости действовать согласно его видам. В таком положении находились дела, когда еще прежде чем в Фарсе, Ираке и Адзербейджане успел возвыситься Ага-Мухаммед- Шах,в местечке Аг-Дагирмане, лежащем в 4 фарсахах от Шуши, — в Верендэйеком округе, — к Ибрагим-Хану явились: сын Ахмед-Хана, правителя Хоя, сын Неджеф-Кули-Хана, беглербека тавриэского, Мустафа-Хан, правитель Карадага, Са- дык-Хан и Мухаммед Риза-Хан Шегагийские, Насир-Хан, правитель Ардебиля и шахсевенов, и Шукр-Аллах-Хан, — и объявили ему следующее: «Мы все, адзербейджанские ханы, признали твою власть и находимся теперь в твоем присутствии. Тебе подчиняются равным образом ширванские, текинские, елисаветпольские правители; аварский хан действует по твоим предначертаниям. Что же после этого заставляет тебя медлить провозгласить себя шахом? Дела Ирака, Фарса и Кирмана в самом критическом положении. Тебе стоит только явиться на границы тех провинций, чтобы правители их признали над собою власть твою». На эти слова, которые были спокойно выслушаны, .Ибрагим-Хан отвечал: «Считая старших из вас братьями, а младших детьми своими, я не ищу другого, как единогласного признавания меня главою своим; о короне же шахской мне не напоминайте. Никогда не искав этой чести, которой считал себя недостаточным, я и в настоящее время отвергаю ваше предложение».

Вскоре после этого случая Ибрагим-Хан отправился в Шу шу, где и оставался до того самого времени, когда, по смерти Керим-Хана, Ага-Мухаммед-Хан, сын Хасан-Хана-Каджара, бывший заложником в Ширазе, бежал, объявил себя шахом и несколько лет спустя успел себе подчинить Ирак и Фарс, избрав Тегеран столицею. В 1207 году хиджры Ага-Мухаммед Хан пошел в Адзербейджан и покорил все провинции на южной стороне Аракса, за исключением Эривана и Талыша. Ибрагим-Хану же он послал почетную одежду, лошадь я [131] саблю, требуя его покорности, которую тот хотя й признал только по наружности, тем не менее все-таки послал двоюродного брата своего Абду-Самед-Бека, вместе с мирзою Вели-Бехарлу, человеком опытным и хитрым, заложниками к Ага- Мухаммед-Хану, державшему их при себе со всеми почестями до того времени, в которое Люфт-Али-Хан, человек храбрый и щедрый, подчинил себе всю разоренную им Кирманскую провинцию, что и подало повод к раздору Ибрагим-Хана с Ага-Мухаммед-Шахом. Едва только обстоятельство это сделалось гласным, как Абду-Самед-Бек с Мирза-Вели Бехарлу, в сопровождении нескольких слуг, бежали, прибыв через несколько дней к р. Кызыл-Узену. Посланные в погоню чапары успели их опередить и достигнув Сарчема, объявили жителям этой деревни, чтобы они немедленно заняли все дороги и схватили бежавших. В происшедшей стычке Абду-Самед-Бек был ранен в колено и схвачен со всеми его сопровождавшими лицами. Сам он вскоре умер от полученной раны, а прочие приведены были к Ага-Мухаммед-Хану и содержались в тегеранской темнице.

Когда Ага-Мухаммед-Шах, однажды под стенами Шуши, вознегодовал на Ибрагим-Хана, — он приказал Мирзу-Валия в Тегеране привязать к дулу пушки и выстрелить, а прочих десять человек, содержавшихся вместе с ним — да будет мир над ними! — также казнить. Так погибли эти несчастные и невинные жертвы, кровь которых была омыта кровью многих персидских ханов, погибших под стенами Шуши. — Да отплатит всевышний добро добром, а зло злом!

Когда таким образом, начались враждебные отношения между Ибрагим-Ханом и Ага-Мухаммед-Шахом, последний вдруг получает известие о вспыхнувших в Фарсе беспорядках, что его и заставило поспешить, через Адзербейджан, на усмирение упомянутой провинции. Устроив тамошние дела, он в 1209 году хиджры снова явился с огромным войском в Адзербейджан, чтобы оттуда итти на покорение Тифлиса, Эривани, Талыша и Карабага. Разделив все войско на две армии, он одну отрядил на Эривань, под начальством брата своего Али-Кули-Хана; а с другою двинулся на Шушу и остановился в 1 фарсахе от крепости в Ковахане, где расположился лагерем. Между тем ва!лий тифлисский Ираклий, правитель Эривани Мухаммед-Хан и Мир-Мустафа-Хан Талышинский, вместе с Ибра-гим-Ханом, дали друг другу клятву не признавать над собою власти шаха. Некоторые карабагские жители посланы были на защиту Тифлиса, другие назначены в Ширван к Мустафе-Хану, а прочие оставлены были собственно для защиты Шущи. Все нужные распоряжения для встречи неприятеля были сделаны. [132]

32 дня стоял Ага-Мухаммед-Шах. в окрестности ^Уши и, имея сильное войско, не решался подступить к крепости. Между тем карабагское войско не упускало случая наносить вред персиянам; в лесах и на всех дорогах угоняло у них катеров, верблюдов, даже целые караваны с пшеницею, следовавшие в персидский лагерь. Катер продавался за 2 рубля, верблюд за 6, а хорошая лошадь за 10 рублей по тогдашним деньгам.

Шаху оставалось одно: укрепиться в лагере, для отражения нападения, могшего воспоследовать со стороны Ибрагим-Хана.

Но несмотря на то, верендэйские войска однажды ночью сделали вылазку, разрушили одну башню и убили всех ее защищавших. Ага-Мухаммед-Шах несколько раз пытался подступить к крепости, но всегда с значительным уроном принужден был отступать. Наконец, по совету Джевад-Хана Елисаветпольскаго и Мелика Меджнуна Челябюрдскаго, проживавшего тогда в Ганже и изменившаго Ибрагим-Хану, Ага- Мухаммед отступил, намереваясь идти на Грузию и Тифлис, о чем валий однако был предупрежден. Ибрагим-Хан его известил, что потерю под Шушою Ага-Мухаммед-Шах хочет вознаградить разорением Грузии и чтобы потому он был настороже дать отпор персидскому войску.

В Агдаме шах расположился лагерем, чтобы дать измученному и изнуренному войску отдых, а месяц спустя продолжал поход свой на Грузию, по дороге, указываемой Джевад-Ханом и меликом Меджнуном. Подступив к Тифлису, он скоро им овладел, ограбив как его жителей, так я все население окружных деревень. От берегов Куры он чрез Джевад приступил к обратному пути в Адзербейджан, но переправившись чрез Араке, остался зимовать на Муганской степи. Весною же, когда не мог взять Эривани и овладеть Талышем, он вдруг получил известие о «овом возмущении в Фарсе и Кирмане, что его и отозвало в Персию. Во время его отсутствия Ибрагим-Хан, в союзе с грузинским валием, подкрепляемый дагестанскими войсками, успел овладеть Елисаветполем и отомстить тем самым Джевад-Хану, как главному виновнику разорения Тифлиса. Последний объявив вторично свое покорство, поклялся в вечной верности и отдал Ибрагим Хану в заложники родного своего племянника. Во время этого покорения Елисаветполя убит был мелик Меджнун-Челябюрдский.

Еще до возвращения Ага-Мухаммед-Шаха генерал-аншеф граф Зубов, согласно высочайшего ее императорского величества повеления, явился под стенами Дербента и по овладении городом, во главе победоносного войска, прибыл в Шемаху, расположившись в окрестностях ее лагерем. Едва [133] только Ибрагим-Хан узнал о прибытии русского генерала, он немедленно отправил к нему, в сопровождении нескольких ка- рабагских беков, сына своего Абуль-Фетх-Хана, с приличными подарками, просить его ходатайства о принятии Карабага в подданство России. Граф Зубов благосклонно принял врученное ему прошение и отправил его чрез Дербент и Кизляр в Россию и, отплатив, с своей стороны, Ибрагим-Хану разными подарками, обнадежил его, что просьба милостливо будет принята ее императорским величеством. Когда дело это сделалось известным Мустафе-Хану Ширванскому, Мир-Мустафа- Хану Талышинскому, даже ханам Хоя, Эривани, Карадага и Нахичевана, то все они, отправив от себя поверенных к Ибрагим-Хану, объявили и свою готовность на покорность России. Все бумаги и отзывы их касательно этого предмета отправлены были к графу Зубову.

Хотя величие и могущество грузинского валия превосходило величие и средства ширванских, эриванских и хойских ханов, потому что, происходя из древней династии, он владел обширными владениями и, подобно персидским шахам, имел у себя двор, состоявший из знатных князей и дворян, и мог успеть против враждовавших с ним с одной стороны дагестанских владетелей, с другой стороны — турецкого султана, а с третьей — персидского шаха, но тем не менее он искал и дорожил дружбою Ибрагим-Хана, который по многим отношениям ему мог быть полезен, тем более, что Умма-Хан, ближайший родственник карабагского владетеля, всегда и во всякое время мог тревожить его владения, что и случилось в 1199 году хиджры. Умма-Хан с многочисленным войском вторгся в Грузию, произвел в ней неслыханные опустошения и осадил Вахан, поместье князей Абашидзевых. В числе уведенных им отсюда пленных находились две княжны Абашидзевы, из которых он одну послал к Ибрагим-Хану, на которой тот и женился, а на другой женился сам. Дружба валия с Ибрагим-Ханом была для него еще тем более выгодна, что шнрванский, текинский, елисаветпольский, карадагский, нахичеванский, талышинский, тавризский, шахсевенский и шекакийские ханы изъявили совершенное и единодушное согласие вместе с Ибрагим-Ханом объявить себя покорными России. В такой же готовности находились и адзербейджаиские ханы. Сам же валий послал в это время посла в Петербург просить принять его в подданство России. Вдруг получено было известие о кончине императрицы, и граф Зубов, по высочайшему повелению императора Павла, должен был возвратиться в Россию.

Все были поражены этим неожиданным известием, тогда как Ага-Мухаммед-Шах начал уже приближаться к границам Адзербейджана. [134]

Положение Карабага было самое печальное и затруднитель ное: неурожаи следовали три года сряду; голод был повсеместный и цена на земные произведения непомерна, так что четверть пшеницы, по тогдашним деньгам, стоила 45 рублей. Народ бедствовал и унывал. В это время шах достиг уже берегов Аракса, и Ибрагим-Хан, опасаясь потерпеть недостаток в продовольствии и не видя поэтому возможности долее оставаться в Шуше, чтобы держаться против гораздо его сильнейшего врага, с семейством, всеми родственниками, в числе которых находились его зять Насир-Хан, Ата-Хан Шахсевенский и Селим-Хан Шекинский, другой зять его, и прочими почтенными лицами вышел из крепости и отправился в Джарутелэ, чтобы там, если из Дагестана,-Грузии и прочих провинций подоспеет помощь, встретить персиян; в противном же случае идти в Дагестан к родственнику своему Умма-Хану аварскому и избавиться таким образом от преследования Ага- Мухаммед-Шаха.

Последний, узнав, между тем, о выезде Ибрагим-Хана из Шуши, послал около 2000 человек настигнуть его по елисаветпольской дороге или где-либо по берегу Куры и воспрепятствовать ему бежать в Дагестан или в Джар. Посланные настигли его близ Тертерского моста, но не причинив особенного вреда, успели только ограбить все его имущество. Между тем Ибрагим-Хан переправился по ту сторону реки Куры и через Нуху вступил в Джаробелоканский округ. Хотя почетные лица тамошние и имели приказание персидского шаха не допускать Ибрагим-Хана в Дагестан, но несмотря на то, все жители Джара, Талэ, Елисуя, Белокани и пр., пользуясь долгое время его милостями, остались ему преданными. Ибрагим- Хан пробыл здесь не более 20 дней, как вдруг получено было известие об убиении Ага-Мухаммед-Шаха в Шуше. Подробности этого обстоятельства были следующие.

Неделю спустя по прибытии в Шушу Ага-Мухаммед-Хан однажды ночью, по какому-то случаю, вознегодовал на двух из своих нукеров, Сафар-Али-Бека и Аббас-Али-Бека, и объявил им, что рано утром их жестоко накажет. Так как шах никогда не изменял раз данному слову, то Сафар-Али-Бек и Аббас-Бек, боясь за свою жизнь, решились до рассвета убить шаха. Рано утром, когда он еще спал, они вошли к нему в спальню, заперли за собою дверь, и умертив его, взяли все бывшие там драгоценности, в том числе и шахскую корону, и отправились к Садых-Хану Шекакийскому, объявив ему о случившемся. Садых-Хан, страшась шаха и думая, что это не что иное, как обман и хитрость, им не поверил. Наконец, когда Сафар-Али-Бек и Аббас-Бек убедили его клятвами в истине своих слов, он вместе с ними отправился в дом [135] генерал-майора Мухаммед-Хасан-Али, у которого останавливался шах. Достигнув комнаты, в которой совершено было убийство, Садых-Хан со страхом переступил порог и в это время Сафар-Али-Бек, приподняв одеяло, раскрыл бездыханный труп шаха. Садых-Хан, овладев короною и лентою, немедленно, по возвращении домой, объявил, что шах ему приказал отправиться в Елисаветполь и Грузию, куда он тотчас же и выступил со всеми шекакийскими войсками, сопровождаемый одним из убийц шаха, Аббас-Беком. По уходе Садых-Хана, не далее как через два часа, умерщвление iyaxa сделалось гласным и персидские ханы, пораженные этим известием, один за другим бежали. Во время всех этих беспорядков Мухаммед- Бек, племянник Ибрагим-Хана, храбрый и знатного происхождения юноша, успел восстановить некоторым образом порядок и спокойствие и, схватив все ограбленные вещи шаха, перенес их в свой дом. Голова же Ага-Мухаммед-Шаха была отрезана и отправлена к Ибрагим-Хану, который предал ее земле, со всеми почестями, в Джаре. Затем Ибрагим-Хан оставался еще три месяца в Белокане; в то время грузинский валий, Джевад-Хан Елисаветпольский и Мустафа-Хан Ширванский прислали ему подарки и заключили с ним дружественный союз. То же сделали Умма-Хан Аварский и другие дагестанские владетели, явившиеся лично к Ибрагим-Хану.

Карабагом по-прежнему управлял Мухаммед-Бек, и лишь только Ибрагим-Хан оставил Белокань, как отправил вперед, в сопровождении нескольких ханов и беков, Мехти Кули-Хана, тогда еще называвшегося Агою, желая тем предупредить всякое восстание в пользу Мухаммед-Бека, который хотя и оказывал наружную преданность Ибрагим-Хану, как законному владетелю Карабага, но в душе хранил замысел захватить всю власть в свои руки и окружил себя людьми, доброжела- тельствовашими ему к достижению этой цели.

Вникнув во все эти обстоятельства, Мехти-Кули-Хан начал неусыпно следить за действиями Мухаммед-Бека и не переставал сообщать обо всем Ибрагим-Хану, который тогда же отправил старшего сына своего Мухаммед-Хасан-Агу, во главе 500 человек лезгин, в Кдрабаг для предупреждения всяких враждебных против него действий. Мухаммед-Бек, узнав об этом, переселился с некоторыми кочевыми жителями Карабага на Араке, чтобы там удобнее преследовать свои замыслы, но скоро должен был отказаться от всех планов, потому что с прибытием туда Мухаммед-Хасан-Аги все приверженцы его, жившие на горе Кире в 21 версте от Шуши, перешли на сторону последнего. Между тем Мухаммед-Хасан-Ага потребовал к себе и Мухаммед-Бека, который сначала медлил, но потом явился к нему с покорностью, тогда как Мехти-Кули [136] Хан, находившийся в Шуше, арестовал всех его людей, распоряжавшихся там его делами. Такими Действиями в Карабаге было восстановлено общее спокойствие, когда Ибрагим-Хан, в сопровождении Наеир-Хана и Ата-Хана, бывших постоянно при нем в Белокане, прибыл в Карабаг и вступил в управление.

Глава VI

Неминуемым следствием всех предшествовавших беспорядков в Карабаге было непомерное повышение цен на все припасы: народ, бедствуя, покидал места своего жительства и переселялся в Эривань, Ганжу, Ширван, Грузию и Турцию, думая найти там более средств и удобств к существованию. Но едва только Ибрагим-Хан водворил внутреннее спокойствие, как Фетх-Али-Шах потребовал возвращения тела злосчастного Ага-Мухаммеда, на что тот вынужден был согласиться, как по враждебным отношениям к соседственным ханам, так и потому, что изнеможенный й бедствовавший народ думал более о самом себе, нежели об изыскании средств к поддержанию чести и славы своего владетеля. Тело Ага-Мухаммед-Шаха было отправлено в Тегеран, и Фетх-Али-Шах, оставшись вполне доволен Ибрагим-Ханом за беспрекословное его повиновение, послал ему халат, саблю и фирман на право получения доходов с Карадагской провинции. Для большего же ограждения спокойствия Карабага и для скрепления дружбы с Фетх- Али-Шахом более верными узами, Ибрагим-Хан согласился на брак дочери своей Ага-Бегум-Аги с шахом, который ее впоследствии всегда отличал от прочих своих жен. Сын же Ибрагим-хана, Абуль-Фетх-Хан, отправленный в Персию, равно как и Мухаммед-Хасан-Ага, пользовались особенною милостью шаха, получая ежегодно большие награды и подарки. В таком положении были дела когда в Грузии назначен был главнокомандующим князь Цицианов. Еще до прибытия его и до предположения о покорении Эривани, Ганжи, Ширвана и Карабага, Ибрагим-Хан объявил желание вступить в подданство России. То же самое он повторил графу Гудовичу, находившемуся тогда в Моздоке.

Между тем князь Цицианов, прибыв в Тифлис и желая наказать враждовавшего с ним Джевад-Хана, двинулся в декабре 1803 года на Ганжу и держал ее в блокаде до 2 января следующего 1804 года. Когда же Джаиад-Хан отказался oт вступления в подданство России, крепость была взята приступом, а сам он, вместе с сыном Хусейн-Кули-Агою, убит. Овладев Ганжою, князь Цицианов отправил майора Лисаневича [137] в Карабаг требовать вступления Ибрагим-Хана в подданство России, на что последний охотно и согласился.

Едва только Фетх-Али-Шах узнал,.что Ибрагим-Хан находится в близких и тесных сношениях с князем Цициановым, как отправил к нему сына его Абуль-Фетх-Хана с 500 человек, под предлогом оказать ему всевозможные с своей стороны содействия против русских. Подобный поступок шаха сильно оскорбил Ибрагим-Хана, который в письме к своему сыну требовал немедленного возвращения персиян. Но Абуль-Фетх- Хан не обратил внимания на письмо, вступил в Дизакский магал в то время, когда Ибрагим-Хан, с сыном Мухаммед-Хасан-Агою, находился в Туке и Мехти-Кули-Хан из Зангезурского магала прибыл к отцу. Нападение Абуль-Фетх-Хана на упомянутую деревню кончилось совершенным поражением персиян; сам же он успел спастись бегством в Персию. Шах, раздраженный такими действиями Абуль-Фетх-Хана, сделал ему строжайший выговор, а к огорченному отцу написал письмо, стараясь сколько возможно его утешить и в то же время отклонить от намерения вступить в подданство России. Между тем Ибрагим-Хан отправил вторично депутатов к русскому главнокомандующему, спрося его назначить место свидания при заключении трактата. В мае 1805 года кнзяь Цицианов прибыл к р. Кюрак, где, при стечении многочисленного народа, заключен был с Ибрагим-Ханом, явившимся туда в сопровождении сыновей своих Мухаммед-Хасан Аги, Мехти-Кули-Хана и зятя Селим-Хан Шекинского, трактат, засвидетельствованный именными их печатями и скрепленный собственноручной) подписью князя Цицианова. В силу этого трактата, Мухаммед-Хасан-Ага должен бьцл отправиться аманатом в Тифлис, тогда как в Шушу отправлен был батальон солдат с орудиями, для постоянного их там пребывания. Затем князь Цицианов вошел с всеподданнейшим представлением и ходатайством к государю императору о производстве Ибрагим-Хана и Селим-Бека в генерал-лейтенанты, а сыновей его Мухаммед-Хасан-Агу, Мехти-Кули-Хана в генерал-майоры и Ханлар-Агу в полковники, которые в непродолжительном времени и удостоились этих высочайших наград.

В то время майор Лисаневич, с батальоном егерей, при нескольких орудиях, отравился в Шушу и едва только успел прибыть в Хан-Баги, стоящий в 10 фарсахах от крепости, как получено было известие, что персидские войска достигли уже берегов Аракса и намерены переправиться на эту сторону через Худа-Аферинский мост, где заблаговременно не было предпринято мер к предупреждению их вторжения. Оба войска сошлись близ джебраильских садов, и Мухаммед-Хасан-Ага, предпочитая защищать самую крепость, чем напрасно [138] ослаблять свои силы, ночью со всем войском бозвратился й Шушу; персияне же вступили в Аг-Оглан, в 28 верстах от самой крепости, откуда отрядили около 500 человек в Аскеран, чтобы .напасть на Шушу с двух сторон. Но майор Лисаневич, извещенный о всех их намерениях, в донесении к главнокомандующему просил поспешить с присылкою вспомогательных войск и едва только Аббас-Мирза вступил в Чинахчи, как около Шах-Булага показались русские войска, предводительствуемые полковником Карягиным и подполковником Котляревским. Оба войска сошлись около Аскерана. Русские, в числе 400 человек, удерживая в продолжение 15 дней стремительный натиск неприятеля при беспрерывном бое, начали геройски отступать, успели овладеть Шах-Булагом и, пробыв здесь 3 дня, отправились в Ганжу; тогда и сам Фетх-Али-Шах с новыми войсками прибыл в Карабаг, остановившись лагерем в 42 верстах от Шуши, а наследник престола Аббас-Мирза намеревался идти в Грузию и разорить Тифлис. В Аг-Оглане Фетх-Али-Шах получил известие, что русские Каспийским морем вступили в Талыш; это его выцудило вместе с Аббас-Мирзою поспешить в Персию, направляя путь к Ардебилю. Князь Цицианов его преследовал из Аг-Оглана на пространстве 14 верст до самого Ханашина и возвратился только тогда в Шушу, когда весь Карабаг был очищен от персидских войск. Из Шуши князь Цицианов отправился в Тифлис, и когда он в том же году зимою перешел Куру, чтобы идти чрез Шеки в Ширван, Баку, Кубу и Дербент, для приведения к покорности жителей тех мест, Ибрагим-Хан, в знак искренней своей преданности России, выслал к нему для участвования во всех делах сына своего Мехти-Кули-Хана с карабагскими войсками; но Смерть Мухаммед-Хасан-Аги явилась следствием, что многие, пользуясь преклонными летами Ибрагим-хана, начали изъявлять неудовольствие по поводу вступления Карабага в подданство России и вызвали последнего обратно для поддержания общего в народе спокойствия.

В следующем 1806 году, весною, персияне, начав снова переправляться чрез Аракс в Карабаг, послали лазутчиков к Ибрагим-Хану, чтобы уговорить его отделиться от России и вступить с ними в союз. Вся защита его состояла лишь в одном батальоне солдат, под начальством майора Лисаневича; рассчитывать на жителей, которым вследствие неурожая угрожал сильный голод, было невозможно: при первом появлении персиян они разбежались бы во все стороны. Майор Лисаневич, видя такое положение Карабага, лишенного почти всех средств защиты против непомерно сильнейшего врага, и извещенный обо всем Ибрагим-Ханом, объявил последнему, что на подкрепление скоро прийдут русские войска и что всякая [139] опасность со стороны неприятеля будет устранена. Между тем прибытие новых войск замедлилось, и Ибрагим-Хан, чтобы хоть сколько-нибудь удержать и предупредить скорые действия персиян против его владения, вступил с ними в сношения, а когда они подошли на 14 верст к Шуше, то выехал вместе с семейством из Хан-Баги и расположился лагерем в недальнем от него расстоянии. Это подало повод, что многие, подозревая в Ибрагим-Хане измену нашему правительству, наклеветали на него майору Лисаневичу, так что последний был вынужден действовать против него вооруженною рукою, причем Ибрагим-Хан, вместе с младшими сыновьями и некоторыми приближенными лицами, сделались жертвою своей неосторожности. Мехти-Кули-Хан и Джафар-Кули-Ага находились в это время безотлучно в Шуше и, стараясь удерживать возможное спокойствие, вместе с тем содействовали и к продовольствованию русских войск. 15 дней спустя после смерти Ибрагим-Хана, в Шах-Булаг прибыл генерал Небольсин, тогда как Аббас-Мирза стоял лагерем в Аг-Оглане. 13 июня оба войска сошлись близ Хонашинского дефилея, где персияне потерпели совершенное поражение и бежали за Араке.

Еще до окончания этой войны назначен был в Грузию главнокомандующим генерал от инфантерии Гудович. Лишь только до него дошла весть о смерти Ибрагим-Хана, он немедленно пригласил в Тифлис генерал-майора Мехти-Кули-Хана, и дав в честь его бал, тут же вручил ему высочайшую грамоту на ханство Карабага, обещая в то же время доставить в скорости золотую саблю и знамя, следовавшие ему по положению трактата. Затем Мехти-Кули-Хан вступил в ханство и управлял Карабагом до 1822 года.

Все это время, обнимающее около 15 лет и далее, до последней войны нашей с Персиею, составляет собою новый, отличный от всех прочих период истории Карабага. Владычество русских на Кавказе более и более утверждается; Карабаг развивается под его влиянием и образует собою позже одну из цветущих и благоденствующих провинций обширной империи.

А. Берже

Текст воспроизведен по изданию: Мирза Джемал Джеваншир Карабагский. История Карабага. Баку. АН АзССР. 1959