МАТЕРИАЛЫ ПО ИСТОРИИ РУССКО-ГРУЗИНСКИХ ВЗАИМООТНОШЕНИЙ ВО II ЧЕТВ. XVIII В.

В статье впервые публикуются письма грузинских политических деятелей Гиви Амилахвари и Бежана Эристави к императрице Елизавете Петровне, ген.-лейт. А. И. Тараканову и астраханскому губернатору В. Н. Татищеву, а также запись секретного показания поручика грузинского эскадрона Еремея Давыдова.

Вышеуказанные документы, датируемые 1742 годом, содержат ряд сведений о русско-грузинских политических взаимоотношениях, а также конкретные данные о восстании в Картли в 1742 году под руководством Гиви Амилахвари против иранских захватчиков.

В частности, установлен интересный факт, что первая битва между восставшими грузинами и персидскими оккупантами произошла у крепости Схвило 12 июля 1742 года.

***

№ 4

***

/3r/ Перевод с письма грузинскаго, писанного к тайному советнику и астраханскому губернатору Татисчеву, полученного сего августа 14-го 1742 году

Господину астраханскому губернатору Татисчеву

В книгах б(о)жиа писания искуснейши и в воинстве не оскудеваюсчии и от ея императорскаго величества м(и)л(ос)тию почтенный г(о)спод(и)н губернатор Татисчев!

Вашему превосходительству от нас нижайши поклон с лобзанием руки вашей, причем доносим и просим: от сего времени назад тому лет з дватцать, как мы при себе не имеем никакого предводителя и управителя и находимся в руках варварских, и заступления себе окроме вас никакого не имеем. И хотя мы от всех четырех сторон в окружении от неприятелей безверных, однакож сколько силы нашей было, со оными безверными неприятел[я]ми, имели баталии, при которых от оных неприятелей, людей наших немалое число побито и в полон взято и приведены в великое разорение. И как вам известно, что наша земля не великая, к томуж при себе н(ы)не никакого правителя не имеем. И для того неприятели н(ы)не приводят нас в наивясчее ра(з)зорение и хотя видя мы свое изнеможение оным нашим ненавистником сколько не служили точию по их сродному ненавистному поступку, та наша служба оставлена втуне, ибо как и вы за благо ра(з) судить можете, что мы христианскаго закона а они агаряня и потому с ними нам согласится никак невозможно. Персяня же, как вам известно, не постоянные и чтоб ни говорили, /3v/ тому поверить никак не можно, ибо во всем Зу лживы являются. К тому ж напредь сего сам шах Тахмас-хан, прибыв в Тефлис город, показал великое нам разорение, многих людей наших побил и большую часть деревень захватя з женами и детьми и со всем их имением на житье в Гурасань (Хорасан) послал. Которые же осталися после того переведения, восхотел шах в конец разорить и побрав в полон босурманить. Однакож которые от оных неверных рук остались в живе, а за христа до последней капли кровь готовы проливать, а им покорится и служить всеми мерами не желаем.

Чего ради послали мы ко всем(и)л(ос)тивейшей г(осу)д(а)р(и)не всенижайшее свое доношение и просим мы своея грузинския земли царевича к нам, как ваше императорское величество соизволит, отправить. А мы ему, своему природному царевичу, служить должны, памятуя прежную от его высочества до нас милость, чего ради за его высочество умирать готовы, а он за свое природное отечество старатся должен. А сколько здесь имеется с(вя)тых мест и монастырей, так же и с(вя)тых мосчеи, оныя шах, по своему безвери [140] не желая видеть, восхотел оныя разорить и осквернить. И хотя вы оному поверить нам неизволите, точию мы со всею нашею ревностию воистину за свое отечество и за его высочество готовы умирать.

И хотяже его высочеству и внушено, якобы у нас в Грузии н(ы)не хлеба недовольно, а понеже у нас хлеба издавна и по ныне довольное число за всегда, но не точию про наше довольство, но и сверх того на предь сего как турецкое и так и персицкое государствы по большей части в хлебе имеют от нас довольствие. Более же онаго писать не имеем, точию яко христиане покорно просим, по христианству за нас старание возыметь и от оных неприятелей нас освободить, |4r| ибо и его величество блаженния и вечно достойныя памяти первы всероссийски император Петр Алексиевич при жизни соизволил свое обесчание положить, чтоб нас от оных варварских рук избавить, ибо истое евангелие повествует, иже асче напойте единаго от малых сих студеные воды, токмо во имя ученика, аминь. Гл(агол)я вам не погубят мзды своей, и тако мы яко христяня и кровию христовою искуплены, просим от сея работы вражиа нас, ради христова имени, избавить и хотя всем(и)л(ос)тивеишая г(осу)д(а)р(и)ня нам во оном поверить и от нас к себе службы видеть надеется не изволит однако ж мы со всею нашею охотою ея императорскому величеству служить готовы и для лутчей верности от себя даем аманатов сколько ея величество соизволит. У подлинного подписано тако:

Я Амиляхвар Гиви к сему доношению руку приложил.

Я Эравгис Эристос Бежанс к сему доношению руку приложил.

Июля 14 дня

1742 года.  [141]

№ 5

/4v/  1742 году июля 30-го дня посыланной в грузинскую область для разведывания грузинскаго шквадорона порутчик Еремей Давыдов в Кизлярской каменданской канцелярии объя(в)ил:

Был де я в грузинском владении в городе, называемом Схувилю (Схвило), у князя Милахура Гива и в бытность мою предложено было от шаха к стоясчему в грузинском же владении в городе Тефлизе персицкому хану с войском с одною тысячею указом, чтобы он послал к грузинскому князю Амилахору с требованием, чтобы дано ему было женска полу чистых дев две тысечи пятьсот да мужеска полу молодых и хороших людей тож число, да четыре тысечи арб правианту, с которым требованием от того хана были и присланы, но по тому требованию князь Милахур, собрав всех грузинских князей деветь персон, и имел об отдаче того совет, и по совету положили, что толикое множество христианских д(у)ш в босурманские руки отдать не надлежит, но должно за христиан всеми головами помирать. В чем и учинили между собою присягу и посланным отказали, что де по требованию шаха не токмо толикое множество христианских д(у)ш, но ни одной д(у)ши дано не будет и готовы в том всеми своими головами помирать.

И хан оной по тому отказу пошел с войском своим под ту крепость Хивилю (Схвило) для баталии сего иулиа 11-го дня, то есть в воскресение по утру. А князь Милахур с протчими князями с войском в трех стах ч(е)л(о)в(е)ках в тот день со оным ханом имели баталию, а протчие того князя владения люди в ту баталию поставлены были на караулах, для остережения посеяннаго хлеба, а другие были в работах, збирая тот хлеб с поля, носили в крепость и была у них баталиа в тот день. /5r/ Чрез ружейную стрельбу даже до полудни, а урону со обоих сторон было убито персиан тритцать человеку да пятьдесят лошадей; грузинцов — один человек, да ранено грузинцов же три человека, в том числе ранен же выше объявленного князя Милахора сын, Реваз тяжелою раною. И после той баталии оной хан, видя себя в таком уроне, от той крепости отошел и пошел в местечко называемое Горо (Гори), которое разстояныем верстах в пяти или шести, для собрания войска. И по собрании, паки намерение имел баталию со онным князьям иметь, тако ж и князь писал в свои провинции, чтоб была есче прислано в помосч войска, [142] точию в бытность мою ниоткуда есче в присылке того войска не имелось. Да в бытность же мою в Грузии имел известие, что в городе Багдате да в городе Карсе, которой стоит от персидкого города Ревани ездом чрез два дня, собрано турецкого войска в великом множестве, точию в каком числе состоит, не знаю. А собрано для имения войны с персицким шахом. Да в городе ж Азрюме имеется турецкой сераскер Еким Башев сын с войском же. Но и в тех городах, как в Багдате, так и в Карсе, войски состоят под командою его. И писал ко оному сераскеру султан турецкой, чтоб он ехал к нему в Царьград, которой сераскер и поехал. И стоячие в городах войска, ожидая того, что оной ли же прислан будет, или другой командиром, с персицким войском в баталии не имеют, а персицкого шаха племянник стоит в городе Тевризе с войском, состоясчим в тритцати тысячах. А более сего в бытность свою нечего не слыхал.

Текст воспроизведен по изданию: Материалы по истории русско-грузинских взаимоотношений во второй четверти XVIII в.  // Известия Академии наук ГрузССР. Серия истории, археологии этнографии и истории искусства, № 1. 1978