ИЗ ИСТОРИИ ДАРГИНСКО-ТЮРКСКИХ КОНТАКТОВ

(ПО МАТЕРИАЛАМ XVIII в.)

Тюркско-даргинские языковые взаимоотношения — одна из малозатронутых тем дагестанской контактологии. Некоторые замечания, в частности о современном состоянии даргинско-кумыкских лексических контактов, зафиксированы в работах дагестанских лингвистов ¹.

Представляет интерес выявление фактов ранних тюркско-даргинских языковых контактов. История последних уходит очевидно в далекое прошлое ². Однако скудность письменных источников, откуда возможно было бы черпать необходимые сведения, не позволяет документировать тот или иной более отдаленный от нас во времени лингвистический факт. Несколько большие возможности для изучения вопросов контактологии, начиная с XVII в., и особенно — с XVIII в.

Речь идет главным образом о русских и тюркоязычных источниках этого времени. Обнаруживаемые в [63] архивах и у частных лиц старинные письменные источники имеют определенный интерес для изучения ряда вопросов истории контактов тюркских и дагестанских языков ³. Эти документы показывают, что не только в тюркоязычных, но также в некоторых дагестаноязычных регионах значительное распространение имел тюркский язык, который использовался в качестве языка официальных дипломатических сношений и частной переписки с русской администрацией.

С точки зрения истории тюркско-дагестанских языковых контактов и для их характеристики чрезвычайный интерес представляют обнаруживаемые в письменных источниках социально-экономические и другие термины. Материалы по затрагиваемой теме можно обнаружить также в маргиналиях и в записях между строк многих арабоязычных рукописных книг, оставленных переписчиками и теми, кто пользовался этими рукописями. К примеру, на одном из листов рукописи «Синтаксис арабского языка», переписанной Абдар-Рахманом, сыном Мухаммеда аз-Зирехкарани (т.е. даргинского аула Кубани) в 1491 году, написана в стихотворной форме, на кумыкском языке, легенда о том, как однажды на арабов напал дракон (аждаха). На полях между строк «Толкового словаря арабского языка», переписанного в 1499 году тем же Абдар-Рахманом, обнаружены лакские и кумыкские слова, выражения, предложения, примечания, комментирующие текст ⁴, по которым с той или иной достоверностью можно судить о времени проникновения терминов, степени распространения иного языка или отдельных заимствований и т. д.

В этом плане интересны свидетельства о языке жителей Кайтага двух известных авторов XVIII в.: Д. Тихонова и И. Гербера. Автор сочинения о Прикаспийском крае, капитан русской службы И.-Г. Гербер (1728 г.) писал, что «хайтаки и карахайтаки» (т.е. часть [64] даргинцев) имеют язык, сходный с «кумыцким языком» ⁵. По мнению В.Г. Гаджиева, посвятившего свою монографию исследованию этого источника, «кумыцким» языком И. Гербер называет лакский ⁶, пли, по старой терминологии, казикумухский язык, родственный даргинскому. В то же время в источнике отмечается, что сам «кайтахский» уцмий (правитель) и «знатнейшие люди» употребляли «турецкий с татарским помешанной язык» ⁷, т.е., по терминологии И. Гербера, — кумыкский (а иногда и азербайджанский) язык. «Таким образом, — как замечает далее В.Г. Гаджиев, — создается любопытная картина: большая часть населения уцмийства говорила на кайтагском диалекте даргинского языка, а правящая верхушка уже тогда говорила на кумыкском языке». Действительно, данные И. Гербера позволяют предположить, что у кайтагцев имел определенное распространение тюркский язык еще в нач. XVIII в.

Роль тюркского языка в регионе, видимо, усилилась в середине и конце того же века. По свидетельству другого автора, манора Д.И. Тихонова (1796 г.), «во владении уцмневом населяющие деревни жители суть: терекемейцы, хайдаки, карахайдаки, сырга, гуряки. Все сии народы есть коренные, и говорят языком, называемым тюркю...» ⁸ Почему же Тихонов, перечисляя населяющие уцмийство народы - представителей разных языковых семей: тюркской («терекемейцы») и иберийско-кавказской (носителей кайтагского, сиргинского, урахинского диалектов даргинского языка),— утверждает, что все они говорят на т.н. языке «тюркю»?

Надо полагать, у Д. Тихонова речь идет об упомянутом нами письменном тюркском языке, чаще всего употреблявшемся в XVIII веке в Кайтагском уцмийстве при переписке, во всяком случае, с русской администрацией, а также об обиходном тюркском языке, употреблявшемся [65] в качестве локального устного языка межэтнического общения в предгорных и равнинных районах Дагестана, в том числе и в Кайтаге.

Турецкий ученый и путешественник Эвлия Челеби еще в 1666 году также писал о народах, населявших многоязычный Кайтаг: «Страна разделена на семь округов… Основное население — кумыки, кайтаки, лезгины, гёк-дулаки» ⁹.

Данные И. Гербера, Д. Тихонова и других ранних авторов свидетельствуют о наличии тесных взаимных контактов между носителями даргинских диалектов и тюркских языков в XVII-XVIII вв. «Письменные памятники свидетельствуют, — замечает А. А. Исаев, — о наличии в далеком прошлом тесных связей между народами. Отсюда и знание отдельными представителями народов Дагестана одного или более языков других дагестанских народов. Значит, еще в глубокой древности начался процесс формирования дву- и многоязычия в Дагестане…» ¹⁰

Ниже мы приведем один из образцов тюркоязычной корреспонденции от имени кайтагского уцмия (письмо № 1). Письмо выявлено нами в фонде «Кизлярский комендант», хранящемся в Центральном государственном архиве Дагестанской АССР в г. Махачкале (далее: ЦГА ДАССР). Отметим, что материалы этого архива предоставляют исследователям довольно интересные, хотя в большинстве своем и косвенные сведения, которые с успехом могут быть использованы лингвистами при изучении истории взаимоотношений языков народов Дагестана. К примеру, в указанном письме от уцмия Амир-Хамзы, написанном в 1782 г. на имя кизлярского коменданта, речь идет о политических взаимоотношениях кайтагского уцмия с русской администрацией на Северном Кавказе и с табасаранским правителем (кадием) ¹¹.

Для нашей темы интересен сам факт употребления тюркского языка в практике деловой переписки Кайтага с русской администрацией на Северном Кавказе [66] в XVIII веке. Текст же письма в его оригинальном звучании приводится нами как образец тюркоязычной деловой переписки кайтагских правителей того периода.

от кайтагского уцмия Амир-Хамзы кизлярскому коменданту А.М. Куроедову (1782 г.) ¹²

*** [67]

Даргинский социальный термин «уцмий» и антропоним Уцуму получили широкое распространение среди кумыков, по крайней мере с XVII века, в качестве личных имен ¹³. Как правило, это имя носили представители высшего социального слоя. Среди простого народа оно в источниках до XX в. у кумыков не зафиксировано.

В подтверждение сказанного приведем примеры из именника кумыков. Например, в документе начала XVII в. упомянут эмир Уцуми из Индирайа ¹⁴ (Андрей-аул); под 1615 г. — Уцмей, сын «Будачеева ерпельского» ¹⁵ (т.е. эрпелинского владетеля Будайчи); известен аксайский владетель Магомед-Уцмий бин Солтан-Махмуд ¹⁶ (ум. в 1758 г.); сын андреевского владетеля Темира Хамзина носил имя Уцмий ¹⁷ (кон. XVIII в.); один из влиятельных княжеских родов, относящихся к потомстму Солтанмута в Заеулакской Кумыкии (Аксаевское владение), носил фамилию Уцмиевых (XVII — нач. XX вв.). Известно селение Уцмиюрт (Уцумуюрт) в Бабаюртовском районе ДАССР, получившее название по фамилии, одного, из местных владетелей Засулакской Кумыкии, которым оно принадлежало в свое время. Можно привести примеры также из именника XIX века.

Употребление феодальной верхушкой кумыков (с. Аксай, с. Андрей-аул, с. Эрнели) даргинского по происхождению слова ¹⁸ в качестве антропонима (или части [68] имени) объясняется, очевидно, существовавшими родственными, а вернее, брачными связями между кумыкскими и кайтагскими феодальными семьями ¹⁹. Материалы архива кизлярского коменданта свидетельствуют об оживленных торговых связях Кайтага с Северным Дагестаном. Известны также случаи массового переселения кайтагцев на север. Например, в 1752 г. за Оулак перебрались 200 семей из Кайтага. Такие случаи наблюдались и в период нашествия Надир-шаха на Дагестан ²⁰. Нередко кайтагцы совершали побеги от «своих» владетелей в сторону Кизляра.

Трудно судить о времени появления термина уцмий в Дагестане, По сведениям акад. В. Бартольда, «первым историческим правителем кайтагов, носившим титул уцмия, был как будто султан Ахмед-хан, умерший в 990/1587-88 гг.» Титул уцмия кайтагского был упразднен в 1819 году ²¹.

В текстах тюркоязычных писем написание упомянутого выше имени аксайского владетеля варьируется:

Мухаммед-учуми, Мухаммед-узуми, Мухаммед-уцуми и Мухаммед-усмий ²².

Таким образом, необычный для арабского и тюркского языков даргинский звук «ц» передается в местных тюркоязычных источниках при помощи арабских букв «зайн», «сип» и персидских букв «жэ», «чэ», служащих обычно для передачи соответствующих звуков: з, с, ж, ч. Примечательно, что в легенде личной печати ²³ [69] владельца употреблена последняя форма написания — через букву «син»: усмий.

В следующем письме мы встречаем два интересующих нас термина. Ниже приводится тюркский текст и его перевод на русский язык.

от аксайской княгини Бийкебай Казаналиповой кизлярскому коменданту И. Л. фон-Фрауендорфу (1756 г.) ²⁴

***

«Он! ²⁵

Счастливому, великолепному, могущественному возвышенному, справедливому генералу, кизлярскому высокому правителю (‘али хакими) — да продлится его [70] жизнь! — да будете Вы крепко и вечно верным помощником в защите государства Великого императора падишаха! ²⁶

А теперь наше желание такое. У подателя сего письма (рука) моего человека ушёл один холоп (кул), пренебрегая убытком (зарар тепуб), в ту сторону ²⁷. А он ²⁸ является евреем (йахуди), которого дарил правитель (туркан) Кайтака Усмий [и], которого знает весь Аксай (Йаксай). Нужно его возвратить: ведь Мы являемся холопами (кул) падишаха. Прошу покорно [прикажите] отыскать и отдать его.

Во всех делах Аллах —он помощник ²⁹.

Давняя подруга падишаха: Бийкебай» ³⁰.

В данном тексте интерес представляет употребление титула уцмий (в оригинале «усмий») в качестве личного имени, и, в особенности, слово «туркан». Заметим также,

что сбежавший холоп был подарен аксаевцу правителем Кайтага.

Туркан (чит.: турхъан) — так назван в тексте кайтагский правитель. В связи с этим небезынтересно привести сообщение И.А. Гюльденштедта о названии чеченских владетелей XVIII в.: «У чеченов есть князья. Царствующая [71] семья называется Тигкап и находится в родстве с Ауар-ханом» ³¹. Данная форма титула полностью совпадает с той, которая зафиксирована в письме 1756 г. аксайской княгини Бийкебай кизлярскому коменданту фон-Фрауендорфу. Таким образом, два совершенно независимых друг от друга источника свидетельствуют о том, что некоторых северокавказских владетелей в XVIII в. называли туркан (турхъан). Откуда этот термин? Попробуем выявить параллели этого слова в разных языках.

В даргинском языке ныне сохранилось архаичное слово «талхъан» в смысле: крупный феодальный владетель, князь. Этот термин встречается у даргинцев еще в «Своде заповедных законов Кайтаг-Дарго» 1828 г. ³², представляющем собой судебник, излагающий законы и обычаи кайтагцев и даргинцев начала XVII в. ³³ — при Рустемхане-уцмие. Б. Алиев склонен связать возникновение даргинского «талхъан» с тюркским или хазарским языком ³⁴. Вполне допустимо, что мы имеем дело с одним из вариантов древнего тюркского слова (tarqan, tarxan, означавшего титул правителя ³⁵.

Слово «тархан» встречается у тюрок, начиная с VI века ^З6. О его происхождении существуют противоречивые мнения. В.И. Абаев полагает, что это термин индоевропейского происхождения и проник в тюркскую среду от иранцев ³⁷. Это название феодалов (князя) у тюркских народов в средневековье, в частности в Хазарском каганате. Встречается оно во множестве самых различных языков в разных формах и значениях. К примеру, в [72] монгольском дирхин — многозначное слово: «неприкосновенный», «лицо, свободное от повинности», «мастер». В киргизском даркан «кузнец», «художник» ³⁸. Джагатайское и османское тархан означает: привилегированное сословие, племя джагатайское, часть имени собственного ³⁹ (т.е. антропонимов, топонимов). Из кумыкского языка слово таркъан переводится А. Сатыбаловым несколько описательно — как «опора (покровитель) сердец, наполненных обидой (томлением)» ⁴⁰. В старину у татар, а затем и у русских тархан «лицо, за особые заслуги освобожденное от податей и имеющее ряд других привилегий» ⁴¹. В лакском и аварском соответственно тархъан, тархан «освобожденный», «свободный».

Привилегии «освобожденного» могли получить не только феодалы или представители среднего сословия, но и низшего. Например, к людям низшего сословия в селениях Гидатля ⁴² применялось название тарханал, т.е. помилованные из военнопленных и местных жителей, попавших в зависимое положение ⁴³. Чингизиды в завоеванных ими областях пользовались правом присвоить титул тархана, а преимущество этого титула состояло в том, что «тот род (который обладал им) делает то, что пожелает. Он свободен от службы и до девятого поколения ему прощаются все совершенные проступки» ⁴⁴. Институт тарханства существовал в Грузии еще в I четверти XIX века ⁴⁵. [73]

Как видно из приведенных примеров, слово тархан имело весьма широкое распространение на Востоке, а проникло в даргинский, очевидно, из тюркского. Даргинский вариант — талхъан — является фонетической разновидностью тюркского термина. Он образован в процессе перехода: -р > -л, -х- > -хъ- (тархан > талхъан). Значение его в даргинском языке вполне вписывается в то обширное семантическое поле, которое занимает это слово в самых разных языках.

Примечательно, что в приведенном выше тексте (см. в письме от аксайской княгини Бийкебай) написание этого слова ближе к чувашскому языку (турхан) ⁴⁶, который, как известно, относится к болгарской группе тюркской семьи языков и является прямым потомком древнего булгарского языка. Это обстоятельство наводит на мысль, что в этом случае мы имеем дело с одним из реликтов древнего булгарского языка на Северном Кавказе. Как показывает в своей работе историк Ш. Ахмедов, возникновение термина тархан в Дагестане восходит к хазарскому времени: «Местные правители хазарской администрации (в Дагестане. — Г.О.) в источниках выступают под термином тарханы» ⁴⁷.

Это согласуется с мнением В.Ф. Минорского, которое он изложил в монографии «История Ширвана и Дербенда X—XI веков» ⁴⁸. Однако надо заметить, что тарханы были в период господства хазар не только в приморском, но и во внутреннем Дагестане ⁴⁹. Это подтверждается арабскими источниками раннего средневековья. Например, среди начальников сарирского войска упоминаются тарханы ⁵⁰. По сообщениям Масуди, народ Хайдака (Джидана) входил в состав земель хазарских царей ⁵¹. [74]

Итак, в языках народов Дагестана и в письменных источниках мы находим это широко распространенное тюркское слово в двух основных формах: туркан и тархан. А даргинское талхъан является его фонетическим вариантом и заимствовано, очевидно, еще в раннем средневековье из тюркского.

В нашей небольшой работе мы попытались показать возможности тюркоязычных материалов местного происхождения для исследования тюркско-дагестанских языковых контактов. Думается, дальнейшее изучение этих материалов и сопоставление их с материалами других источников позволит пополнить наши сведения о лингвистической контактологии в историческом аспекте.

1. Мусаев М.-С. Заимствованная лексика даргинского языка. Проблемы лингвистического анализа. М., 1966; Он же. Лексика даргинского языка (Сравнительно-исторический анализ). Махачкала, 1978; Керимов И. А. Очерки кумыкской диалектологии. Махачкала: Дагучпедгиз, 1967; Керимов И. Как преодолеть влияние диалектов при изучении кумыкского языка в школе. На кумык. яз. Махачкала, Дагучпедгиз, 1966.

2. Видный дагестанский этнограф проф. С. Ш. Гаджиева писала также о наличии даргинского субстрата в языке южных кумыков. (См.: Гаджиева С. Ш. Кумыки, М., 1961, с. 42-44). По мнению акад. В. В. Бартольда, кумыки суть «отуреченные лезгины», т.е. дагестанцы, перенявшие тюркский язык. (См.: Бартольд В. В. История турецко-монгольских народов. — Сочинения, М., 1968, т. 5, с. 213). Однако это довольно категоричное утверждение Бартольда вряд ли можно применить в отношении всего кумыкского населения, проживающего издавна на протяженном пространстве от Дербента до берегов Терека на севере Дагестана.

3. См.: Абдуллаев И .X. Об использовании письменных памятиков для изучения истории дагестанских языков. — В кн.: Совещание по общим вопросам диалектологии и истории языка: Тезисы докладов и сообщений. (Душанбе, 12-15 нояб., 1979). М, 1979, с 154-155.

4. Исаев А. А. Памятники старины рассказывают. — Дагестанская правда, 9 июня 1972.

5. Гербер И.-Г. Описание стран и народов вдоль западного берега Каспийского моря. 1728 г. — В кн.: История, география и этнография Дагестана XVIII-XIX вв. Архивные материалы. (Далее: ИГЭД). М., 1968, с. 83, 84.

6. Гаджиев В. Г. Сочинение И. Гербера «Описание стран и народов между Астраханью и рекой Курой находящихся» как исторический источник по истории народов Кавказа. М., 1979, с. 119.

7. Гербер И.-Г. Указ, раб., с. 83, 84.

8. Тихонов Д. И. Описание Северного Дагестана, 1796, — ИГЭД, с. 131.

9. Эвлия Челеби. Книга путешествия. М., 1979, вып. 2, с. 117.

10. Исаев А. Указ. раб.

11. Эти данные не входят в круг вопросов нашей работы и поэтому перевод письма мы не приводим. Русский перевод см.: ЦГА ДАССР, ф. 379, оп. 1, д. 1170, л. 42об.

12. ЦГА ДАССР, ф. 379, оп. 1, д. 1170, л. 44.

13. Однако это имя встречается еще в I пол. XVI в. — в имениннике казикумухских шамхалов в форме: «Усми бин Усми» (Лавров Л.И. Эпиграфические памятники Северного Кавказа X-XVII вв. М., 1966, ч. I, с. 148, 189, 208. На эпитафии буква «син» снабжена тремя точками снизу).

14. Из истории права народов Дагестана. (Материалы и документы). / Сост. А. С. Омаров. Махачкала, 1968. с. 233; Айтиеров Т. Материалы по истории Дагестана XV-XVII вв. — В кн.: Восточные источники по истории Дагестана. Махачкала. 1980, с. 92.

15. Русско-дагестанские отношения XVII — первой четверти XVIII вв. Махачкала, 1958, с. 52, 54.

16. В русских документах: Магомет Уцмий (или Усмей) Салтамамутов. Этот аксайский князь умер от ран, полученных в походе на стороне русских против чеченцев в 1758 году.

17. ЦГА ДАССР, ф. 379, on. 1, д. 1197, л. 70, 92.

18. Дагестанский исследователь Б. Малачиханов отметал в свое время, что уцуми является специфически местным термином, в котором он склонен видеть иудейское слово «оцум», означающее «сильный, мощный». (Малачиханов Б. К вопросу о хазарском Семендере в Дагестане. — Ученые записки ИИЯЛ. Серия история. Махачкала, 1965, т. 14, с. 179). Ср.: анонимный автор «Истории происхождения рода уцмиев и кайтагских беков» возводит это слово к араб. «самави» в смысле «высокий» по своему родству. — Рук. фонд. Ин-та ист., яз. и лит-ры Дагфилиала АН СССР. (РФ ИИЯЛ, ф. 1, оп. 1, д. 286, инв. 1645). Большинство исследователей усматривают в нём искажение араб. слова исм, исми «имя, именитый, возвышенный».

19. По Бакиханову, Чубан — шамхал (ум. в 1574 г.) был женат на дочери уцмия (см.: Бакиханов А.-К. Гюлистан-Ирам. Баку, 1926, с. 88; Полиевктов М. А. Из переписки северно-кавказских феодалов XVII века. — В кн.: Академия наук СССР. XLV академику Н.Я. Марру. М.; Л., 1935, с. 747).

20. Акты Кавказской археографической комиссии. (Далее АКАК). Тифлис, 1886, т. I, с. 87.

21. Бартольд В. В. Дагестан. — Сочинения, М., 1965, т. 3, с. 413, 416; Энциклопедический словарь. СПб., 1902, т. XXXV, с. 103.

22. См. в документах: ЦГА ДАССР, ф. 379, оп. 1, д. 365, л. 29. 95; д. 354, л. 47, 86; д, 289, л. 33 и др.

23. См.: ЦГА ДАССР, ф. 379 оп. 1, д. 354, л. 86об.

24. ЦГА ДАССР, ф. 379, оп. 1, д. 354, л. 41.

25. «Он», т.е. Аллах. Характерное начало обращения в корреспонденциях, написанных на восточных языках.

26. Титул русской царицы Елизаветы Петровны (1741-1761 гг.) в тексте письма передан терминами «император» и «падишах».

27. Т. е. в сторону Кизляра, к русской границе.

28. Речь идет о беглом холопе.

29. Обычная религиозная формула мусульман.

30. Перевод на русский язык — наш. Хранящийся в архиве современный подлиннику перевод с «татарского» (т.е. тюркского) текста на русский язык, сделанный, по-видимому, не столько с оригинала, сколько со слов подателя письма, содержит отличие, хотя и не существенное, от тюркского оригинала; в нем имеются лакуны в начале и некоторые добавления канцелярского переводчика в конце письма. См.: ЦГА ДАССР, ф. 379, оп. 1, д. 354, л. 40; РФ ИИЯЛ, ф. 3, оп. 1, д. 342 (инв. № 6934), л. 114-115.

31. Gueldenstaedt J.A. Reisen durch Russland und im Caucasischen Gebuerge. St.-Peterburg, 1767, S. 482. В родстве с Ауар-ханом, т.е. с аварским ханом, находилась фамилия чеченских феодальных владетелен Турловых, выходцев из Гумбета.

32. Магомедов Р. М. Памятник истории и письменности даргинцев XVII века. Махачкала, 1964, с. 37 и далее.

33. Там же, с. 3.

34. Алиев Б. Г. Каба-Дарго в XVIII-XIX вв. Махачкала, 1972, с. 23.

35. Древнетюркский словарь. Л., 1969. с. 538, 539.

36. Энциклопедический словарь. М., 1955, т. 3, с. 372.

37. Абаев В.И . Скифо-европейские изоглоссы на стыке Востока и Запада. М., 1965, с. 19; Он же. Tarxan. — В кн.: Лингвистический сборник. Studies in Linguistics. Тбилиси: Мецниереба, 1979, с. 21-25; Он же. Историко-этимологический словарь осетинского языка. М., 1979, т. 3, с. 276-277.

38. Радлов В. В. Опыт словаря тюркских наречий. СПб., 1905, т. 3, с. 1629.

39. Там же, с. 854.

40. Сатыбалов А. А. Социально-политические термины тюркоязычных документов эпохи феодализма в некоторых языках Северо-Восточного Кавказа. — Ученые записки ИИЯЛ. Махачкала, 1958, т. 5, с. 181. Пример употребления в кумыкском яз. см.: Османов М. Ногайские и кумыкские тексты. СПб., 1883, с. 137. Пока не удалось выяснить, является это слово гапаксом или же оно было широко употребимо в кумыкском.

41. Федосюк Ю. Русские фамилии. М., 1981, с. 194.

42. Гидатль — вольное общество в средневековой Аварии.

43. Магомедов Р. М. Дагестан: Исторические этюды. Махачкала, 1975, вып. 2, с. 230.

44. Олимов М. А. «Тархан-наме» как источник по истории Синда. — В кн.: Тезисы конференции аспирантов и молодых научных сотрудников. М.: Наука, т. 3, ч. 2, 1978, с. 127.

45. АКАК, т. 2, с. 288, 1165; т. 9, с. 195-200.

46. В чувашском «турхан» — привилегированный класс. (См.: Сатыбалов А. Указ, раб., с. 180; Егоров В. Г. Этимологический словарь чувашского языка. Чебоксары, 1964, с. 261; Ср. также с турецким архаизмом turhan — аристократ, дворянин, вождь [племени]; князь. (Турецко-русский словарь, М., 1977, с. 871) и чуваш. архаизм тархан — ханская военная знать (БСЭ, М., 1934, т. 61, с. 710).

47. Ахмедов Ш. М. К вопросу о становлении феодальных отношений в Дагестане. — В кн.: Вопросы истории Дагестана. Махачкала, 1975, вып. 3, с. 94-95.

48. Минорский В. Ф. История Ширвана и Дербенда X-XI вв. М., 1963, с. 138.

49. Ахмедов Ш. М. Указ, раб., с. 94.

50. Минорский В. Ф. Указ, раб., с. 73, 136.

51. Там же, с. 192.