ДОК. № 11

ПИСЬМО ОТ КУМТОРКАЛИНСКОГО ВЛАДЕТЕЛЯ УМАЛХАД-БЕКА ГЕН.-ЛЕЙТ. А. П. ДЕВИЦУ

(1750 г.)

Лист фабричной бумаги белого цвета, с филигранью (водяными знаками). Размер 23,5 х 11 см. Количество строк —

Чернила черные.

На оборотной стороне письма имеется оттиск чернильной печати овальной формы, с легендой: *** т.е.: ”Раб Создателя Умалхад-бек”.

Содержание документа: адресант выражает свое недовольство тем, что у одного из его людей отобрали имущество в качестве барамты.

ПЕРЕВОД

Достопочтенному, сострадательному, великодушному Его превосходительству генералу ¹ шлем приветствия и добрые пожелания от Умалхад-бека ².

После приветствия. Ты не оказывай силу на нашего человека, несправедливо отбирая его имущество ³. Мы тоже являемся подданным (кул) государя (падишах). Если ты будешь несправедливо отбирать [имущество] у нашего человека, то мы так же отберем у вашего человека. Потом ты не обвиняй нас ⁴.

По нашим обычаям (Букв.: ”В нашем крае”), если потеряется (Букв.: ”если будет обворовано”) имущество (мал) [у приезжего человека], то кунак берет с нас клятву. Если [кунак] поверит [нам], то простит. А если же он не поверит, то поклявшись (антта иджуб) ⁵, отберет его имущество. [Это] непременно ⁶.

Больше дела [к тебе] нет. Остальные слова скажет Хаджи. Ты поверь словам, [которые скажет тебе] этот Хаджи.

Комментарии

1. В тексте: *** джанарал (< от русск. ”генерал”). Обращение относится к ген.-лейт. А. П. Девицу, командующему российскими войсками в Кизляре (1747-1751 гг.).

2. *** местный владетель Умалхад-бек. В том же рассматриваемом архивном деле № 203 имеется современный письму перевод на русский язык — л. 20. Однако он содержит дефекты, из-за чего не представляется возможным рассматривать его как цельный текст. Тем не менее, представляет интерес заголовок, которым снабжен старый русский перевод этого текста: ”Переводъ с [письма], присланнаго от тумторкалинскаго (должно быть: кумторкалинского — Г. О.) вл[адель]ца Акбулата...”

Таким образом, обнаруживается, что в тексте тюркоязычного оригинала, а также в легенде приложенной печати указан адресант по имени Умалхад-бек, а в заголовке старого русского перевода — Акбулат. Такое двоякое указание имени адресанта объясняется, видимо, одной из следующих причин: 1) Лицом, подвергнутым барамте, оказался человек, подвластный одному из кумторкалинских владетелей — Акбулату. А письмо же написано от имени старшего из местных князей — Умалхадбека — и скреплено оттиском печати последнего.

2) Или же Умалхад (чит.: Умалсип) является патронимом (семейно-родовым прозвищем) кумторкалинских беков, в том числе Акбулата. Ср.: под 1732 г. в русских источниках упоминается владетель деревень Кумтор-Кала и Верхние Казанищи - Мурза Умулатов (Еропкин Д. Ф. Реестр горским владельцам: 1732 г. // История, география и этнография Дагестана. М., 1958, с. 122), а в 1724 г. — ”Куртум Калинский князь Мурза Алиматов сын”, который состоял ”его императорскому величеству в верности и у себя имеет владения только две деревни” (РФ ИИАЭ, ф. I, оп. I, д. 60, л. 313). Очевидно, обе упоминаемые в этих источниках фамилии — Умулатов и Алиматов — являются искаженными формами одной и той же фамилии. Не исключено, что Умалхад-бек из рассматриваемого нами документа является потомком того Мурзы Умулатова (”Алиматова сына”).

Кумторкала (кумыкск.: ”Хумторкъали”, ”Торкъали”) — небольшое кумыкское селение в Буйнакском районе РД; располагалось на берегу речки Торкали-Озень, в 30 км. к северу от г. Буйнакска. После разрушения его в результате сильного землетрясения в 1970 г., жители переселились во вновь созданное селение Коркмаскала (неточно у Л. И. Лаврова, см. его: Эпиграфические памятники Северного Кавказа. М., 1980, ч. 3, с. 109), ныне Кумторкалинского района РД.

Кумторкалинское владение (кумыкск. ”Торкъали бийлик”) - незначительный по своим размерам и полунезависимый от центральной (т.е. шамхальской) власти удел — образовался на рубеже XVI-XVII вв. в период распада Шамхальства после смерти Чопан-шамхала. (История Дагестана. М., 1967, т. I, с. 247-248; Гаджиева С. Ш. Кумыки. М., 1961, с. 49) и уже в 1613г. удельный князь Мамет-хан-мурза принял присягу новому царю Михаилу Фёдоровичу из рода Романовых.

3. Речь идет об институте барамты (см. коммент. к док. № 13).

4. Довольно резкий тон адресанта и обращение последнего на ”ты” к кизлярскому управителю, видимо, объясняется относительной политической независимостью этого феодального владетеля от российской власти в этот период, хотя адресант и называет себя ”подданным” (кул) государыни.

Надо отметить также общий душевный подъем народов Дагестана, вызванный их победой над ”грозой Вселенной” — Надир-шахом, одержанной ими за несколько лет до написания этого письма. Селение Кумторкала, занятая войсками Надиршаха в 1742 г., было освобождено от персов в том же году. А в конце 1742 г. иранские войска потерпели полный разгром народно-освободительными силами Дагестана. (Магомедов P. M. Битва близ аула Чох. Махачкала, 1940, с. 23-27; Его же. История Дагестана. Махачкала, 1961, с. 209-211). Надо иметь в виду также то важное политическое обстоятельство, что с 1735 г., согласно Гянджинскому договору, вплоть до 60-х годов XVIII века, Россия потеряла свое преимущественное влияние на Дагестан. Время написания рассматриваемого письма как раз падает на этот период.

Кроме того, в народной памяти, очевидно, тогда еще не стерлось относительно недавно отгремевшее событие: во время Персидского похода, когда основные силы российской армии отправились из Тар ков в свой дальнейший путь, часть петровских войск, оставшаяся под Тарками, разорила ”дер. Турхаль-Кенди” (т е. Кумторкала), в ночь на 16 августа 1722 г. (РФ ИИАЭ, ф. I, оп. I, д. 60, л. 148).

5. В тексте документа употреблена интересная кумыкская идиома ”ант ич-” — давать клятву, клясться, присягать (Кумыкско-русский словарь / Сост. А. Г. Магомедов. М.: Советская энциклопедия, 1969, с. 156; Даибова К. Х. Кумыкско-русский и русско-кумыкский фразеологический словарь. Махачкала: Дагучпедгиз, 1981, с. 15); дословно: ”пить клятву”.

Буквальный перевод этого выражения (этимологизация) позволяет приоткрыть одну древнюю этнографическую подробность из жизни наших предков: по тюрко-монгольскому обычаю, клятву ”пили” в прямом смысле слова, т.е. партнеры обменивались друг с другом кубками с питием внутри и этим клялись друг другу в неизменной верности (См.: Бартольд В. В. Туркестан в эпоху монгольского нашествия // Сочинения. М, 1963, т. I, с. 583). Это выражение, кроме кумыкского, встречается также во многих тюркских языках. (См.. Севортян Э. В. Этимологический словарь тюркских языков. М., 1974, с. 151; Курышжанов А. К. Исследование по лексике старокыпчакского письменного памятника XIII в. — ”Тюркско-арабского словаря”. Алма-Ата, 1970, с. 84-85; Радлов В. В. Опыт словаря тюркских наречий. СПб., 1893, т. I, с. 237-238; Толковый словарь татарского языка. Казань, 1977, т. I, с. 59; Древнетюркский словарь. Л., 1969, с. 44, 45 и др.). Ср.: монгол, унд ”напиток, питье”.

6. Видимо, адресант призывает представителя российской власти в Кизляре учесть местный обычай, изложенный им в письме.

К сожалению, в письме не указано конкретное событие, предшествовавшее написанию этого письма. По всей вероятности, как это можно предположить, исходя из контекста, какой-то человек из Кизляра, будучи во владении, подвластном Умалхад-беку, был обворован. В ответ на этот случай, человек (вернее всего — кунак) Умалхад-бека был подвергнут барамте русскими. Эта барамта и вызвала у Умалхад-бека возмущение, которое он излагает в данном письме.