ЗАПИСКА ВРЕМЕННОЙ КОМИССИИ О ВЛАДЕНИИ ШАМХАЛОВ ТАРКОВСКИХ И ПОВИННОСТЯХ, ОТБЫВАЕМЫХ ЖИТЕЛЯМИ

О происхождении шамхалов и положении их в Дагестане до включения владения их в состав Темирханшуринского округа

Владение Тарковское составляло одну из дагестанских провинций, владетели которой титуловались шамхалами и, кроме того, имели еще титул владетеля буйнакского, валия дагестанского, а некоторое время и хана дербентского.

Наиболее распространенное в народе изустное предание о происхождении шамхалов во многом сходится с отрывочными письменными сведениями «Дербент-намэ» (Сказание о Дербенте, составленное, как полагают, из разновременных рукописей нескольких неизвестных авторов. В нем между прочим говорится: «Его высочество Мюслиме (некоторые именуют его Абу-Муселимом — братом Халифа Гишама), устроив дела г. Дербента, предпринял поход против кумыков. Кумыки вышли навстречу ему, но после нескольких сражений покорились и приняли исламизм. Его высочество соорудил джума-мечети (главные мечети) в городе кумыков для вновь обращенных мусульман, назначил Шехбала, сына Абдуллы, сына Аббаса, правителем и начальником страны и дал ему кадиев для сообщения народу правил ислама, после чего он сам (т. е. Мюслиме) обратился против каракайтаков. Племена каракайтаков изготовились к войне: после многих сражений, происшедших в различных местах, большая часть каракайтаков искали спасение свое в покорности и обращении в исламизм, между тем как другие остались в своем неверии и погибли. При его высочестве находится один из его родственников по имени Емир-Хемзе, его (т. е. Емир-Хемзе) его высочество назначил начальником над каракайтаками, и от него происходят нынешние усмии (так называемые государи каракайтаков).

Большая часть жителей Табасарани вначале были евреи и неверные. Сначала они также не хотели покориться, но после того как его высочество истребил и взял в плен значительное число их, остальные обратились в мусульманскую веру. В войске его высочества находился добродетельный и набожный человек по имени Мухамед-Масум, его назначил он правителем над обитателями Табасарани и дал ему двух кадиев за тем, чтобы они обучали правилам ислама. Отдал он строгое приказание, чтобы с тех пор во всех важных случаях жители Табасарани следовали наставлениям Масума и двух кадиев и чтобы Масум, кадии, Емир-Хемзе и все племена Дагестана, от Грузии до Дешти Кипчак, находились в повиновении у Шехбала, правителя кумыков. От этого Шехбала происходят нынешние шамхалы».). Предание это говорит, что во втором веке магометанской эры (в VIII столетии) прибыло в Дагестан аравийское войско для введения здесь исламизма. После многих войн с туземным населением аравитяне покорили своему оружию и религии весь Дагестан и посадили главным правителем его Шахбала. Он и преемники его имели первоначальную резиденцию свою в горах, в местечке Кумух, нынешнего Казикумухского округа, потом перенесли ее в Буйнак и наконец в Тарки, где застает их водворение русского владычества в Дагестане.

Шахбал происходил из священного для мусульман рода корейшидов, был уроженцем провинции Шам (Сирии), из местечка Хал, и от него берет начало свое род нынешнего шамхала тарковского, дом которого властвовал в известной части Дагестана около тысячи лет.

Происхождение титула шамхалов приписывается тому, что преемников Шахбала народ стал величать этим же именем и оно обратилось в выражение достоинства их, переделавшись впоследствии в слово [59] «шамхал» (В примечании Мирзы-Казиме-бека в «Дербент-намэ» сказано, что в прошлом веке Гербер (известный ориенталист) писал, что Шам есть название города Дамаска, откуда калифами посылались правители в Дагестан, и что слово «хал» значит князь); другие же считают, что слово это составилось от имен провинции Шим и местечка Хал, из которых был родом Шахбал.

Несколько веков шамхалы имели в полновластной зависимости своей большую часть Дагестана, а остальное население его, равно как и многие сопредельные племена, признавали главенство их (В рукописи, приписываемой мулле Магомед-Рафию, весьма распространенной в Дагестане и считаемой народом за достоверную, говорится: «Подати, собираемые шамхалом с Дагестана, были следующие: за позволение пасти скот в горах от общества Гергебель каждые четыре года по одному барану с дыма, от общества Карах по 500 в год, от Кесрух (Кейсерух) по 300 баранов и для крым-шамхала (наследника шамхала) по 400; от другой горы в Кесрух же по 1000 баранов, а для крым-шамхала по 30 быков, от общества Джамалал 500 баранов, от округа Тиндид 20 быков, от деревни Арчуда (в Казикумухе) 130, а для крым-шамхала 30 баранов; от округа Хумзака (Хунзах) по 700 баранов, 700 кейль (мера) хлеба и 60 кейль меду, от округа Андид по одному быку и 7 войлоков. Города Гадар (Кадар) и Гаркас (Аркас; по преданию, подтверждаемому следами кладбищ и строений, на Аркасе жили нынешние казанищинцы, дженгутаевцы и дургелинцы) каждый вносил половину дани, взимаемой с Хумзакского округа, томели давали с каждого семейства по одному барану и по кейлю хлеба, от города Кюстек (Костек) по одной рыбе с семейства, от Мичикиз (Чечня), который был собственным уделом шамхала, по одному барану с семейства, от города Тарки по две саа (меры) сарачинского пшена, от деревни Губеден 100 баранов, от жителей Кайтага 170 буйволов, от деревень Акуша и Усуша по 100, от Зубакар по 50 быков, от Сурги с каждого семейства по одной драхме, от деревень Джумджукат и Какуда (вероятно, Умжугат в Казикумухе) по шести ослов, навьюченных маслом, от деревни Зерех Геран (Кобячи) по 30 рублей, от горы Сумдата по 50 баранов, от деревни Иргани с каждого семейства по кейлю общеупотребительного хлеба, от горы Зонтаб по 80 баранов, от общества Бахтулал (Багулал) по 30 быков и 30 баранов, от гор Захура и Куляди, уделов шамхала, по 50 баранов, от общества Русур (в Казикумухе) и Мукруг по 70 баранов; от куралял (Кюринского владения) по 100 лошадей и по 100 кобыл».

Это исчисление повинностей, вероятно, сделано не ранее XVI или XVII в., как полагает и Абас-Кули Бакиханов, внесший оное в свое неизданное сочинение о Дагестане из упомянутой нами рукописи). Название валия дагестанского, присвоенное им, по словам одних, аравийскими халифами, а по словам других, персидскими шахами, вполне оправдывалось их властью; по мере того ка« шамхалы удаляли свою резиденцию с гор к прибрежью моря, власть их на Среднем Дагестане ослабела и наконец совершенно утратилась.

В XV и XVI столетиях шамхалы были еще весьма могущественны. Грузинские цари беспрерывно обращались к русским царям с просьбой о защите их против покушения шамхалов на грузинские земли. По этим жалобам царь Феодор Иоаннович в 1590 г. повелевает князю Григорию Засекину идти против государя шевкалов (В русских и грузинских старинных дипломатических актах XV и XVI столетий шамхалы именуются шевкалами. Этим же именем называется иногда и подвластный им народ, большей же частью народ этот называется кумыками. В этих же бумагах и русские и грузинские цари нередко величают шамхала государем). В этом первом походе русских в Дагестан, упоминаемом в обзоре дипломатических сношений между российскими государями и грузинскими царями (издание 1861 г.), царское войско «много завоевало в земле шевкала, многих побило, многих полонило и ранило самого государя шевкала».

В том же году царь Феодор Иоаннович вновь послал против шевкалов многочисленное войско под начальством терского воеводы князя Хворостинина, приказав ему открыть проезд через владение шевкалов в Иверию. На повеление это князь Андрей Хворостинин доносит из Терки (терский городок на Тереке), что «он с войском ходил в землю шевкала, взял г. Тарки, но как обещанные грузинским царем войска с [60] шурином даря, крым-шамхалом (Крым-шамхалами назывались правители дер. Буйнак. Титул этот, говорит предание, образовался после того, как шамхалы окончательно основали свою постоянную резиденцию в Тарках. Звание правителя Буйнака предоставлялось обыкновенно старшему в роде после шамхала, и он предназначался наследникам титула и власти его, поэтому он как бы считался уже в половину шамхалом, что на местном кумыкском языке выражается так: ярым-шамхал, и многие думают, что звание крым-шамхала происходит от этих слов. Крым-шамхалы часто интриговали против настоящих шамхалов и иногда успевали отнимать от старших братьев владение. Как видно из дипломатических сношений того времени, крым-шамхал, современник царя Феодора Иоанновича, и грузинского царя Александра, будучи шурином последнего, хлопотал через него, чтобы русские войска покорили г. Тарки и водворили его там вместо шамхала, за что он обещал открыть через свое владение прямой путь в Грузию), не пришли для соединения с русскими и для дальнейшего похода, то войска русские, прождав долго, разорили Тарки и возвратились в Терки».

Впоследствии оказалось, что грузинские войска не могли перейти через горы и поэтому не успели оказать содействия русским, а как с уходом их шамхалы возобновили неприязненные действия против Грузии, то царь ее продолжал жалобы свои и настойчиво домогался, чтобы русский государь занял земли шамхала своими укреплениями и тем дал Грузии возможность иметь прямое сообщение с Россией из нынешнего Закатальского округа (бывшего тогда частью Кахетии) через горы. Грузинским послам объявлено было, что шамхал уже покорился России и что ему приказано быть вперед в мире с грузинским царем Александром. Но это приказание не устранило новых посольств грузинского царя с просьбами о защите от шамхалов и уверением, что нужно взять только-три города в лезгинской земле: Тарки, Тузлук и Буйнак (С прибывшими из Грузии послами в Москву русские сановники имели 9 марта 1604 г. совещание и на спрос их, какие меры должно принять для завладения некоторыми соседственными с Грузией городами, между прочим, дали следующие сведения: «Город Тарки в Кумыкской земле весьма древний, он возвышается на горе в двух верстах от моря и окружен каменной стеной... От сего города лежит прямая дорога в Грузию через горы, но по ней нельзя ездить на повозках, а только верхом, имея при себе самое необходимое для пути. Следуя по сему пути, на расстоянии полдня, приезжают в Терколов (сел. Кумтор-кала), а оттуда в таком же расстоянии находится г. Касрыр-Кумык (сел. Касрыр-Кумух), отстоящий на один день езды от Кази-Кумуха, от коего считают еще 15 дней до Загама (селение в Закатальском округе, составлявшем тогда часть Кахетии) в Грузию. Князь шевкал с семейством своим по большей части живет в казикумухских горах, ибо сие место более всех отдалено от русских городов. В пяти верстах от Тарков есть озеро, называемое Тузлук, т. е. соленое, оно доставляет большое количество соли. Если бы русские построили при нем небольшую крепость, то нанесли бы шевкалу тем более притеснение, что сие место есть единственное во всех горах, в коем добывается соль, и что овладение оным лишило бы горных жителей способов доставлять себе необходимое произведение), чтобы покорить всех кумыков и горских жителей.

4 апреля 1604 г. грузинские послы были отпущены царем Борисом Феодоровичем с обещанием поручить воеводе Бутурлину действовать против шамхалов и положить основание некоторым городам в Кумыкской степи.

Вслед за возвращением грузинских послов отправлено было в Грузию и русское посольство, во время нахождения которого при царе грузинском, 1 октября 1604 г., получено было известие, что с одной стороны наступают турки под предводительством Султан-Махмуда (Султан-Мут), сына шевкала (Этот Султан-Махмуд, или Султан-Мут, считается, по народному преданию, сыном Андия-шамхала, жившего в XVI столетии. Он происходил от кабардинской княжны, и потому братья его, Гирей и Эльдар, рожденные от другой матери из шамхальского рода, не хотели признать в нем равноправного с ними по крови брата. Но с помощью родных по матери успел принудить он братьев своих к выделу ему из владения шамхалов нынешнего Кумыкского округа и земель, лежащих на правом берегу Сулака до Темир-Гоя. Таким образом он сделался владельцем особого удела и, находясь в частных сношениях с крымскими ханами, мог предводительствовать турками при вторжении их в Грузию. От него происходят нынешние кумыкские князья, владевшие указанными пространствами. Предание говорит, что Султан-Мут убит в деле с русскими при отступлении Бутурлина из Тарков, что, судя по дипломатическим актам, должно было происходить в конце 1604 г.), а с другой — кумыки, с намерением взять лучшую [61] крепость — Загам. По этому случаю царевич Георгий для устранения неприятелей просит содействия стрельцов, находившихся при русском посольстве, и при помощи 40 человек из них разбивает турков, а кумыки после этой победы удаляются от пределов Грузии.

В 1638 г. шамхал Сурхай-хан под именем владетеля кумыкского и тарковского получает грамоту на принятие его в подданство России. Эта грамота была подтверждена в 1643 г. царем Михаилом Феодоровичем (Сведение это взято из «Обозрения русских владений за Кавказом, произведенного и изданного по высочайшему повелению», изд. 1836 г).

В 1682 г. Будай-шамхал с зятем своим Чапаловым выступает к Сундже с 30-тысячным войском с целью задержать имеретинского царя Арчила, следовавшего в Москву, но он с помощью русских войск успевает проехать до г. Терки.

Во время пребывания там царя Арчила Будай-шамхал пытается склонить его перейти к нему и признать с ним одного государя (как надо полагать, турецкого султана) (Письмо, посланное Будай-шамхалом об этом, не дошло до Арчила. Оно было перехвачено табунным головой Кашкарином и доставлено в Москву, в Посольский приказ. Будай-шамхал писал, что, известясь о повелении, последовавшем имеретинскому царю, жить в Терки и объясняя ему, что ни он, ни предки его никогда милости и прибыли от московских государей к себе не видали, предложил свои услуги в случае желания Арчила перейти на сторону его, шевхала, и признать с ним одного государя и просил о том его, Будая, уведомить).

В 1718 г. шамхал Адиль-Гирей, сын Муртузалия, вступает в подданство России и во время похода Петра Великого к Дербенту в 1722 г. оказывает весьма важные услуги в доставлении войску продовольствия и перевозочных средств. Но через три -года после этого Адиль-Гирей, подстрекаемый турками и недовольный тем, что по повелению Петра Великого русские основали в его владениях крепость Св. Креста, осаждает ее с 30-тысячным войском. Командовавший крепостью генерал Куропатов, отразив нападение, преследует шамхала и разоряет г. Тарки.

По получении донесения об измене шамхала Адиль-Гирея Петр Великий повелевает взять ело, уничтожить достоинство шамхала и управлять владением его через начальника сопредельных войск. Адиль-Гирей был взят, выслан в Россию и умер в ссылке в г. Коле (Архангельской губернии).

В 1734 г. Надир-шах вступает в Дагестан и покоряет его. Сын Адиль-Гирея, Хасбулат, память о котором сохраняется в народе как об одном из знаменитейших героев, оказал Надир-шаху большие услуги, и потому в лице его Надир-шах восстановил шамхальское достоинство с титулом валия дагестанского.

Хасбулат не имел детей. Достоинство шамхала после него должно было перейти ж старшему по нем в роде, двоюродному брату его, Мехтию, имевшему прибавочное имя Ширданчи и владевшему Буйнаком с титулом крым-шамхала. Но как Мехти, женатый на сестре Хасбулата, развелся с ней, то Хасбулат имел к нему неприязненные отношения и еще при жизни своей стал подготавливать в преемники себе племянника своего от отпущенной Мехтием сестры своей, которая была в первом замужестве за бамматуллинским беком Гиреем и имела от него сына Бам- мата с прозвищем Тишнек. По уважению, которым пользовался Хасбулат, он успел согласить шамхальцев на возведение после себя в шамхалы племянника его Тишнек-Баммата. Это было в 1765 г. Дети прямого [62] наследника шамхала Ширданчи-Мехтия, Муртузали и Баммат, восстали против такой несправедливости к их отцу. Сторону их приняла вдова Хасбулат-шамхала и осудила их тремя тысячами рублей для привлечения соседственного населения (к помощи — возвести Мехтия в шамхалы. С этими деньгами Мехти отправил старшего своего сына, Муртузалия, в Акушу, а младшего Баммата в Койсубу, с тем чтобы они возбудили тамошнее население против Тишнек-Баммат-шамхала и вызвали от них войска для изгнания его из Тарков.

После нескольких месяцев непрестанных усилий сынов Мехтия, [они]' успели вызвать сильные ополчения даргинцев и койсубулинцев против Тишнек-Баммата. С приближением этих ополчений к Таркам Тишнек-Баммат, видя невозможность противостоять им, оставил резиденцию шамхалов и бежал в Ерпели. После его бегства Муртузали и Баммат направились со всем ополчением своим и присоединившимися к ним таркинцами в удел Тишнек-Баммата — Бамматуллу (Этот удел образовался около двух веков тому назад выделом одному из братьев, шамхала Баммату семи деревень, получивших впоследствии название Бамматуллы, т. е. Бамматово. Они суть: Большие и Малые Казанищи, Муселим-аул, Буглень, Халим-Бек аул, Кафыр-Кумух и бывшая деревня Темир-Хан-Шура) и, заняв главную деревню оного, Большие Казанищи, стали лагерем у этого селения на поляне Пох-Тала. Сюда прибыли к ним отец их, Мехти, и множество влиятельных лиц из соседственных земель для прекращения в шамхальской фамилии междоусобия.

Здесь Мехти обратился ко всему сборищу шамхальцев и представителей союзных земель с предложением, чтобы они рассудили, кому принадлежит право на достоинство шамхала: ему ли, как старшему и ближайшему двоюродному брату Хасбулат-шамхала, давно уже носившему звание преемника его — крым-шамхала, или Тишнек-Баммату, который происходит от младшей линии шамхалов и имеет свой особый удел.

Собрание решило, что по издревне принятому в шамхальском доме порядку наследования достоинства шамхалов оно должно перейти к нему, Мехти, и поэтому все собрание признает его законным шамхалом.

По провозглашении Мехтия шамхалом, находившегося уже тогда в преклонных летах и страдавшего болезнью глаз, он обратился к собранию с заявлением, что он уже стар, имеет слабое зрение и с этими недостатками едва ли может быть полезен своему народу настолько, насколько требует того возложенное на него звание, поэтому он просил собрание сложить с него достоинство шамхала и дозволить ему передать оное старшему сыну своему, Муртузалию, как человеку, имеющему все качества, чтобы носить титул шамхала с достоинством и быть полезным народу.

Собрание одобрило это заявление и тут же провозгласило Муртузалия шамхалом. Тогда отец его, Мехти, обратился к собранию с новой просьбой.

Он сказал, что так как в собрании находится множество почетных людей, прибывших собственно с той целью, чтобы прекратить в шамхальской фамилии междоусобия, то он просит собрание завершить начатое им дело вызовом Тишнек-Баммата, примирением его с ним и с детьми ело и водворением его в своем Бамматуллинском уделе, дабы этим прекратить между ними неприязненные отношения, могущие снова возбудить междоусобие.

По этой просьбе собрание отправило Тишнек-Баммату приглашение. Он прибыл, примирился с Мехтием, признал шамхалом Муртузалия и, приняв свой Бамматуллинский удел, обязался жить в согласии с шамхалом. [63]

Успокоив себя со стороны Тишнек-Баммата, Муртузали стал искать покровительства России и вступил в подданство с 1776 г.

С этого времени начинается непрерывная и неизменная верность шамхалав русской державе, невзирая ни на какие затруднительные обстоятельства, в которых они были поставляемы неприязненными действиями против России прочих владетелей и народов Дагестана.

Так, генерал Медем, посылавший войска в Дербент для наказания уцмия каракайтагского за ограбление одного русского судна, писал еще в 1777 г. графу Никите Ивановичу Панину, что при выводе того войска из Дербента в наши пределы дербентский хан оказал препятствие, а шамхал тарковский Муртузали многими пособиями, доставленными нашему войску, доказал искреннюю преданность его России (Надобно полагать, что Муртузали-шамхал вступил в подданство России ранее 1777 г., а не в 1786 г., как об этом сказано в «Обозрении российских владений за Кавказом», ибо из актов, изданных Кавказской археографической комиссией в 1866 г., из которых извлечено (стр. 90) сведение об оказанной Муртузали-шамхалом преданности России, надобно заключить, что он считался в приязненных отношениях к России ранее 1777 г.).

Преемником Муртузалия был брат его Баммат, названный во всемилостивейших императорских грамотах Магомед-шамхалом тарковским, владетелем буйнакским и дагестанским. Грамотой императрицы Екатерины II, данной 19 апреля 1793 г., Магомед-шамхал подтвержден с потомством в шамхальском достоинстве, и при этом ему пожалованы: бриллиантовое перо для ношения на шапке в знак шамхальского достоинства и степень тайного советника, с тем чтобы перо и сан тайного советника переходили к преемникам его. Сверх сего ему же, Магомед-шамхалу, назначен ежегодный отпуск 6 тыс. руб. для содержания войска во всегдашней готовности на службу России и оборону шамхальства.

Магомед-шамхалу наследовал сын его Мехти (названный в грамотах Мегдием), который всемилостивейшей грамотой императора Павла,, данной 2 мая 1797 г., утвержден был в шамхальском достоинстве, в сане тайного советника с правом ношения пера на шапке и производством от казны 6 тыс. руб. в год. Другой же всемилостивейшей грамотой императора Александра I, данной 10 сентября 1806 г., за особые услуги, оказанные во время занятия нашими войсками владения изменившего России дербентского хана, Мехти-шамхалу, переименованному уже из тайных советников в генерал-лейтенанты, пожаловано достоинство дербентского хана, с тем чтобы он сверх жалованья, отпускавшегося ему от казны на содержание войска, пользовался всеми доходами владения дербентского (Улусский магал) по прежним правам и обычаям, за исключением г. Дербента, который занят был нашими войсками и доходы с которого повелено вносить в казну.

Насколько Мехти-шамхал ценил оказываемые русским правительством милости, это видно из того, что, когда генерал Ермолов по усмирении Чечни и кумыков направился в 1818 г. с войсками в Дагестан, один только Мехти-шамхал остался в преданности к России и, встретив со своими приверженцами войска наши далеко за пределами своего владения, находился при них все время похода генерала Ермолова, тогда как все другие дагестанские владетели изменили нам и вышли против Ермолова за Сулак, дабы не допустить его ко вступлению в Дагестан.

Вскоре после этого похода, поставившего Мехти-шамхала в неприязненные отношения ко всем изменившим России дагестанским владетелям, наше правительство вынуждено было начать постепенное занятие в шамхальстве стратегических пунктов, дабы защитить владение Тарковское от враждебных покушений горцев и иметь через это владение свободное сообщение с Южным Дагестаном, занятым нами еще в 1806 г. [64]

Первым пунктом, нами занятым в шамхальстве, была крепость Бурная, возведенная по указанию самого Мехти-шамхала в 1821 г. над Тарками, и с этим укреплением началось прочное водворение наше в Северном Дагестане.

В 1830 г. Мехти-шамхал выехал в Петербург, чтобы представиться [ныне] в бозе почившему императору Николаю I и ходатайствовать о назначении ему в преемники старшего сына его, Сулейман-паши (Сулейман-Паша вправе был наследовать шамхальство и по обычаю, так как он был старший в роде, но как у шамхала было, кроме Сулейман-Паши, еще пятеро сыновей от другой жены, а Сулейман-Паша прижит был им один от дочери Фет-Али-хана кубинского, Периджан-Ханумы, то Мехти-шамхал, опасаясь интриг остальных братьев против старшего брата, пожелал предупредить оные, испросив утверждение его наследником еще при жизни своей.

В письме главнокомандовавшего в Грузии к графу Нессельроде от 30 марта 1833 г. за № 229 между прочим сказано: «Входя в нынешнее положение Дагестана и усматривая из высочайшей грамоты, пожалованной в 1806 г. покойному шамхалу на ханство Дербентское, что он именовался между прочим и владетелем дагестанским, я полагал бы весьма возможным не давать теперешнему шамхалу, генерал-майору Сулейман-хану, звания хана дербентского, но даровать ему титул шамхала тарковского, владельца буйнакского и валия дагестанского по следующим, как я полагаю, весьма уважительным причинам: 1. Звание хана дербентского даровано покойному шамхалу в 1806 г., после побега Шейх-Али-хана из Дербента. Мера сия по тогдашним обстоятельствам могла быть необходима потому, что при удержании за собой города и крепости Дербента мы не были еще тогда столько сильны за Кавказом, чтобы одним своим влиянием обуздывать окрестных жителей, которые издавна были приобыкшими к власти ханской, но между тем шамхал, получив достоинство хана дербентского, ни тогда, ни после не владел сам ханством, но распоряжался, как и ныне, токмо по хозяйственному управлению улусом или деревнями, которые принадлежали бежавшему Шейх-Али-хану, а посему и титул хана дербентского, как кажется, более может принести в неблагоприятном случае вреда правительству, нежели пользы. 2. Звание шамхала тарковского и владельца буйнакского ему следует потому, что он действительно владеет шамхальством и Буйнаком под сильным владычеством России и по преданности своей к правительству заслуживает покровительства и поддержания его власти. 3. Что же касается до титула валия, то оставить оный следует потому, что шамхал Тарковский по роду своему старший из всех дагестанских владельцев, а некогда, как сильнейший из всех дагестанских владельцев и имевший влияние даже на вольные общества Дагестана, всегда носил титул валия, который, впрочем, не присваивал ему никогда и никакого права на обладание целым Дагестаном, но токмо доставлял, как сильнейшему между всеми дагестанцами, уважение, которое со времени владычества нашего в его областях хотя и весьма ослабело в горах, однако же и доныне еще там несколько сохранилось. С лишением же его титула валия уважение сие не токмо вовсе уничтожится в горном Дагестане, но и в самом подвластном ему Северном Дагестане весьма ослабеет, чего, кажется, до совершенного обладания всем Дагестаном для пользы правительства допустить не должно, и особенно, когда шамхал предан России и когда при поддержании нами его власти он может быть полезен правительству некоторым влиянием на вольные дагестанские общества. А потому я полагал бы: наименовав Сулейман-хана шамхалом тарковским и владельцем буйнакским, сохранить ему и титул валия дагестанского, каковой может привлекать к нему горные племена, и через сие сближать оные с нами, и в случае восстания буйных дагестанцев удерживать от участия в них некоторые общества, и особенно те, которые вынуждены искать для своих овец зимних пастбищ во владении шамхальском, между тем как Бурная и Темир-Хан-Шура достаточны к обузданию подвластных шамхала и всех замыслов самого шамхала, если бы он возмечтал когда-либо неблагонамеренным быть к правительству»), которому он и поручил на время отсутствия своего управление владением. Его величество соизволил на просьбу шамхала и пожаловал Сулейман-Паше чин полковника, а второму по нем сыну шамхала, Зубаиру, — чин майора. Во время пребывания в Петербурге Мехти-шамхал заявил о необходимости занять под укрепление сел. Темир-Хан-Шуру как для того, чтобы держать постоянно в страхе сел. Казанищи, самое беспокойное и сильное из всех шамхальских селений, так и потому, что в этом месте сходятся главные дороги, ведущие из гор на плоскость. По сношении с кавказским начальством заявление это было одобрено, и в 1834 г. жители сел. Темир-Хач-Шуры были выселены в ближайшее сел. [65] Халим-Бек-аул, а на месте, которое они занимали, возведено укрепление, ныне переименованное в город.

На возвратном пути из Петербурга Мехти-шамхал умер. Сулейман-паша, оставшись правителем шамхальства, произведен был вскоре в генерал-майоры и, как свидетельствует главный управлявший Грузией генерал-адъютант барон Розен, отличался также, как предшественники его, искренней преданностью своей России и в особенности высказывал ее во время дагестанских смут при Кази-Мулле.

При испрашивании Сулейман-паше инвеститурной грамоты на утверждение в шамхальстве возник вопрос о том, следует ли вместе с тем подтвердить ему титулы хана дербентского и валия дагестанского, и по этому вопросу подтверждение первого титула найдено было неудобным, а сохранение за ним второго — до времени еще полезным. Поэтому в инвеститурной грамоте, пожалованной Сулейман-паше 13 июля 1833 г., он утвержден шамхалом тарковским, владетелем буйнакским и валием дагестанским. В ознаменование же владетельного достоинства его дозволено носить перо на шапке, и вместе с тем, подобно предшественникам своим, он пожалован в степень тайного советника.

Сулейман-паша умер в начале 1836 г.; старшим по нем остался отец нынешнего шамхала Абу-Муселим-хан (Старший после Сулейман-Паши сын шамхала Зубаир умер еще раньше, и потому после него сделался старшим Абу-Муселим-хан), которому тогда же поручено было управление шамхальством, а инвеститурная грамота об утверждении его в достоинстве шамхала тарковского, владетеля буйнакского и валия дагестанского с позволением ему носить перо на шапке пожалована ему 20 июня 1836 г.

Абу-Муселим-хан, награжденный в 1832 г. за военные отличия прямо чином майора, а 18 июня 1836 г. произведенный в полковники, пожалован в генерал-майоры 5 октября 1837 г.

За дальнейшую службу Абу-Муселим-хан-шамхал, находясь уже в чине генерал-лейтенанта, именным указом, данным правительствующему Сенату в 21 день декабря 1849 г., в награду особенных заслуг и постоянной преданности престолу возведен в княжеское достоинство, с тем чтобы он именовался впредь князем тарковским и чтобы сие достоинство и титул переходили наследственно к старшему из потомков его мужского пола по прямой линии и праву первородства (К этой записке приложена копия всемилостивейшей грамоты на возведение шамхала Абу-Муселим-хана в княжеское достоинство).

В 1856 г., в бытность свою на коронации его императорского величества, Абу-Муселим-шамхал удостоен был назначению генерал-адъютантом.

Он умер в 1860 г. Управление шамхальством бывшим тогда главнокомандовавшим поручено было старшему сыну его — князю Шамсудин-хану. При испрошении ему инвеститурной грамоты снова возник вопрос следует ли сохранить шамхалу прежние титулы валия дагестанского и владетеля буйнакского. Кавказское начальство нашло, что оставление за шамхалом титула валия дагестанского, противореча ныне действительному положению его, не только не могло принести ему никакой пользы, а, напротив того, поставило бы в неловкое положение, какое должен испытывать всякий, носящий титул, нисколько не соответствующий его значению; а что касается до другого титула, то величание шамхала владетелем сел. Буйнак (происходящее от того, что оно было некогда резиденцией шамхалов) также не может иметь для него никакого значения, так как селение это само по себе входило в его владение.

Поэтому и согласно ходатайства его императорского высочества [66] главнокомандующего Кавказской армией князю Шамсудин-хану пожалована инвеституры а я грамота на утверждение его шамхалом тарковским 3 декабря 1863 г. с соизволением носить перо на шапке в знак шамхальского достоинства.

Еще около 30 лет тому назад, когда в шамхальстве было уже занято нами несколько укрепленных мест и сношение русской власти с шамхалами стало постепенно развиваться, явилась потребность в назначении к ним русского офицера для ведения переписки и наблюдения за уравнительным отбыванием разных нарядов от жителей, делавшихся по надобностям войск, расположенных в Северном Дагестане. Назначаемые с этой целью в распоряжение шамхалов офицеры впоследствии получили звание помощников их по управлению владением, и этот порядок оставался до 1867 г. Шамхалы, находясь под ближайшим ведением главных начальников в Дагестане, правили своим народом на основании родовых прав и прежних обычаев, за исключением права наказания провинившихся лишением жизни, членов и раздачи кому-либо в собственность населенных или ненаселенных имений, им лично не принадлежащих (§ 31 положения 1860 г. об управлении Дагестанской областью).

Но по мере того как занятия по управлению шамхальцами стали утрачивать военный характер, который они имели преимущественно до покорения Восточного Кавказа, по мере того как с развитием в народе мирных занятий дела шамхальцев, подлежавшие разбору правителей их, стали умножаться и требовать посвящения большого времени и постоянных занятий, — нынешний шамхал, будучи расстроен здоровьем, стал крайне затрудняться в исполнении лежавших на нем обязанностей по управлению народов и, видя в течение нескольких лет, что здоровье его не улучшается настолько, чтобы он сам мог входить во все нужды подведомых ему жителей, просил в начале прошедшего года об исходатайствовании ему освобождения от обязанностей, лежавших на нем по управлению шамхальством Тарковским, с оставлением за ним и наследниками его по прямой линии мужского пола всемилостивейше утвержденного за ним титула его — шамхала тарковского с теми правами и преимуществами, какие присвоены шамхалам по владению недвижимыми имуществами, без раздробления по боковым линиям, а равно с оставлением за ним и наследниками его права пользования всеми теми повинностями и доходами от шамхальцев, кои они отбывают ему по званию шамхала.

По просьбе этой государь император высочайше соизволил:

1. На сложение с князя Шамсудина тарковского, согласно заявленному им желанию, обязанностей и прав, предоставленных ему ныне по управлению владением Тарковским, с остановлением за ним, князем Шамсудином, лично титула шамхала.

2. На оставление за ним всех прав его по владению и пользованию наследственными им от отца недвижимыми имениями ,и по отправлению ему шамхальцами всех повинностей, какие они отбывают ему ныне по званию шамхала и по праву землевладельца, впредь до определения; поземельных прав его особой временной комиссией.

Одновременно с этим высочайшим соизволением последовало и повеление об упразднении существовавшего до того управления владением Тарковским и включении оного в состав Темирханшуринского округа, открытого 1 августа 1867 г.

Но прежде чем совершено было открытие Темирханшуринского округа, и именно за день до того, шамхал тарковский, извещенный уже о высочайшем соизволении по его просьбе, подал начальнику Дагестанской области письмо следующего содержания: [67]

«Имея в виду, что Ваше сиятельство предположили объявить завтрашнего дня населению вновь образуемого Темирханшуринского округа о сложении с меня обязанностей и нрав ближайшего правителя над шамхальцами, я обдумывал то, в какие отношения к жителям я буду поставлен новым моим положением, и пришел к тому заключению, что оставление обязательных отношений ко мне жителей после того, как я отказался от управления ими, может повлечь за собой разные неудобства и затруднения.

Желая предупредить эти затруднения и руководимый мыслью, что в шамхальстве Тарковском по долгу звания и сана моего на мне первом лежит обязанность подать пример всемерного стремления к ускорению и облегчению приведения в исполнение видов правительства — установить свободные отношения между всеми туземцами Дагестана, я решился освободить деревни Тарки, Большие Казанищи, Халим-Бек-аул, Буглень, Урму, принадлежащую мне четвертую часть сел. Гелли с живущими в Тарках моими чагарами, а равно и шамхальских ногайцев от всех повинностей и налогов (прямых и косвенных), которые они несли мне до сего времени по званию шамхала и землевладельца и которые оставлены за мной по ныне объявленному мне высочайшему повелению.

Представляя об этом Вашему сиятельству, я прошу Вас объявить народу завтра же о таковом моем решении, дабы с днем образования управления шамхальцами связать и освобождение их от всяких обязательных отношений ко мне.

Таким образом, добровольно и навсегда отказываясь от вековых прав моего дома, утвержденных всемилостивейшими грамотами русских императоров, от прав, которые, как Вам близко известно, давали мне немало выгод, я надеюсь, что Ваше сиятельство не оставите повергнуть на милостивое воззрение государя великого князя мое посильное пожертвование в пользу ускорения дела устройства свободных отношений в здешнем населении и не откажете в начальнической заботливости об обеспечении дальнейшей участи моей и моего дома при наступающем с завтрашнего дня новом положении нашем».

Письмо это было объявлено начальником области представителям всего населения Темирханшуринского округа при торжественном открытии оного, и с того дня независимо 5440 дворов, отошедших от управления шамхала; получили полную свободу от всякого рода повинностей и зависимых отношений к нему 26 880 дворов узденей, 51 двор евреев и 45 дворов чагаров.

Таким образом упразднилось управление шамхалами подвластного им населения, прекратились все зависимые отношения к ним жителей, и владение Тарковское поступило в непосредственное ведение существующего в Дагестане военно-народного управления.

Из этого краткого обзора видно, что владение шамхалов в первые века их владычества было несравненно обширнее того пространства, до которого оно доведено еще в начале прошедшего столетия постепенным, отпадением от зависимости их разных частей шамхальства.

Когда именно сделались независимыми от шамхалов казикумухцы, которые управлялись после перенесения резиденции шамхалов на плоскость вассалами их, носившими название хокловчи, достоверных сведений нет, но известно, что казикумухцы были уже независимы до начала прошедшего столетия, в котором правители их присвоили себе титул-ханов (Первый присвоивший этот титул был известный Чолах-Сурхай (современник Петра Великого и шаха Надира), прославившийся многими удачными вторжениями в персидские провинции и назвавший себя ханом по занятии г. Шемахи). Что же касается до других земель, то сперва отошло от [68] шамхалов население между Тереком и Темир-Гоем, назначенным границей шамхальства при предоставлении особого удела родоначальнику кумыкских князей Султан-Муту (Тому самому, о вторжении которого в Грузию в 1804 г. упоминается выше), сыну Андия-шамхала. Затем из разных обществ, признававших власть шамхалов, образовалось особое Мехтулинское ханство, составились сильные союзы (как, например, даргинских и койсубулинских обществ), и наконец, одному из шамхальских братьев Бальмату, предоставлена часть владений в виде особого удела. После сего в действительной власти шамхалов осталось только пространство, не превосходившее 2500 кв. верст, с населением около 3 тыс. дворов, в каком и застало владение шамхалов водворение в Дагестане русского владычества.

Вдобавок к такому уменьшению шамхальского владения между дагестанскими ханами явились в прошедшем столетии, один за другим, и такие замечательные личности, как, например: Чолах-Сурхай-хан казикумухский, Фет-Али-хан кубинский, Омар-хан аварский, которые своей славой много ослабили родовое влияние шамхалов на дагестанское население и значение имени их в соседственных Дагестану землях; этому способствовало и то, что шамхалы не могли уже действовать в Дагестане столь же свободно, как прежде, будучи постоянно озабочены могущественным соседом с севера, пока судьба не привела их к сознанию, что благосостояние их самих и подвластного им народа зависит от полной покорности и преданности их России.

Это сознание и неизменное следование ему в течение целого века повело к тому, что шамхалы не только сохранили права владетелей до настоящего времени, пока нынешний шамхал, за болезнью, сам не отказался от них, но были постоянно жалуемы высокими милостями русских императоров, а подвластное им население защищено было от того разорения и ужасов войны, какие выпали на долю большей части населения, подвластного изменившим России дагестанским ханам.

II

О составе владения тарковского и о доходах шамхала

Начало водворения в Северном Дагестане русского правительства застает во власти Мехти-шамхала и зависимости от него следующие селения:

Всего 23 деревни с населением в 8379 дымов, живущих на пространстве 3500 кв. верст.

Из этого населения шамхалу тарковскому отбывали повинности и косвенные налоги 2784 дыма жителей селений: Тарки, Большие Казанищи (В Тарках 14, а в Больших Казанищах 110 дымов несут повинности не шамхалу, а другим владельцам), Буглень, Халимбек-аул, в 1/4 селения Гелли, Урума и кочующие ногайцы. Прочие же деревни, равно как и 3/4 деревни Гелли, кроме Карабудахкента и Губдени, отбывают повинности бекам и чанкам. Последние же две деревни никаких повинностей никому из владельцев ее несут.

Поземельные права как самого шамхала, так и других владельцев выражались всегда и существуют теперь в трех видах;

К первому виду относятся земли пахотные и покосные, принадлежащие сельским обществам, но состоящие издавна в общем пользовании их с владельцами на условиях повременного выдела определенной обычаем доли владельцам и узденям из участков, назначаемых к обработке. К этому же виду относятся пастбища, на коих владельцы и жители имеют одинаковое право свободной рубки.

Ко второму виду относятся земли, считающиеся принадлежащими шамхалу и бекам, но состоящие в неотъемлемом наследственном пользовании известного населения без права отчуждения их и за определенные обычаями повинности.

К третьему виду относятся земли, принадлежащие отдельным владельцам и сельским обществам на правах частной собственности их. В этот разряд входят кутаны, горы (Здесь нужно оговорить, что, по издавна установившемуся обычаю, кутаны и горы находятся в исключительном пользовании шамхала и других владельцев: кутаны — от начала осени до наступления лета (с 15 августа до 15 мая), в течение 9 месяцев, а горы — в течение только 3 летних месяцев. По миновании же этих сроков почти на всех кутанах и горах окрестные жители вправе пасти свой скот и баранту. Поэтому кутаны отдаются на откуп только на 9 месяцев, а горы — на 3 месяца, в которые и находятся под запретом.

Есть несколько и таких владельческих кутанов, на которых жители могут делать, распашки. Подробное описание всех родов отдельных участков недвижимых имений и условий пользования ими временная комиссия представит при окончательном внесении проекта предположений своих об утверждении оных, за кем будет следовать), пахотные земли и другие угодья, [73] кои находятся в исключительном пользовании шамхала и других лиц из беков и узденей и особо сельских обществ с полным правом отчуждения их.

Отношение же шамхала к населению, которое отбывало ему известные повинности (Податное население шамхальства состоит: а) из узденей кумыкского, даргинского, аварского и ногайского племен, б) чагаров и в) евреев.

В шамхальстве живет 71 дым евреев, выселившихся из Кайтага назад тому около ста лет и платящих в пользу владельцев подать от 3 до 5 руб. с дыма. Из них 51 дыму шамхалом дарована свобода от платимой ими подати, простирающейся до 200 руб., и затем платящих подать владельцам осталось в Буйнаке 20 дымов. Подробные сведения о составе населения и его отношении к высшему сословию будут представлены в общем докладе временной комиссии обо всем Темирханшуринском округе), обусловливалось:

а) в одних селениях — правом землевладельца;

б) в других — правом правителя;

в) в третьих — тем и другим правом вместе.

Повинности, исходящие из этих прав, не имели между собой больших отличий, кроме разности в том, что население, живущее во владельческих землях, в случае перехода с оных должно было оставлять усадебные места свои и другие земли в распоряжении владельца, и ему же доставались земли, оставшиеся после умерших без наследников мужского пола.

Виды этих повинностей вообще суть:

1) Кент-ясак (подать с имеющих баранов); 2) арба-агач (доставки дров); 3) бильха (выставка плугов, жнецов, косцов и некоторые другие), коим исключительно обязаны были ногайцы, чагары и урминцы. Отбывание их обыкновенно производилось не по полному числу дворов, а за исключением из оного сельских должностных лиц, нукеров, емчиков (молочных братьев) и бедных, так что на самом деле только 3/4 каждого селения отбывали обычные повинности, размер же их простирался вообще от 2 до 4 рабочих дней в году от дыма, за исключением халимбекаульцев, ногайцев и чагаров, кои отбывали большее число дней. Сверх сего шамхал получал особый доход от обычных штрафов, налагаемых на провинившихся в преступлениях и проступках, и от введенного при покойном отце нынешнего шамхала косвенного налога с отдачи на откуп права продажи напитков и красных товаров в селениях.

Все объясненные виды повинностей, коими шамхал пользовался до 1 августа прошедшего года и от коих в тот день он добровольно освободил всех без исключения жителей, находившихся к нему в обязательных отношениях, подробно исчислены в прилагаемой при сем ведомости под лит. А.

По переложению на деньги этих повинностей они составляют сумму 4343 руб., которые вместе с денежными доходами:

а) от штрафов — 710 руб.

б) от откупов — 2140 руб.

простираются до — 7193 руб.

не включая сюда не обязательных для народов нарядов, которые делались шамхалами как из деревень, несших ему обычные повинности, так и со всех прочих деревень бывшего владения Тарковского под видом служебных надобностей шамхала как правителя.

Отказавшись от объясненных повинностей с жителей, шамхал остается при доходах с земель и оброчных статей, которые находятся во [74] владении и пользовании его. Доходы эти подробно исчислены в прилагаемой при сем ведомости под лит. Б. и простираются свыше 19 тыс. руб. с одних имений, состоящих в Темирханшуринском округе.

Сверх того в исчисление доходов его следует включить доход, который шамхалы получали от сбора, называемого рахтарным или дамгою. Сбор этот взимается с провозимых через шамхальские владения товаров. По неточной определительности своей и по злоупотреблениям, допускавшимся сборщиками в ущерб развития торгового движения, правительство предложило шамхалу Абу-Муселим-хану получать взамен оного ад казны пансион, соответственный количеству ежегодного рахтарного сбора. Шамхал дал согласие, и по высочайшему соизволению ему назначена за отказ от оного потомственная пенсия в 5 тыс. руб., отпуск которой начался с 1838 г. (Пенсия эта удерживается и передается в Закавказский приказ общественного призрения на погашение долгов шамхала по двум займам отца его в 100 тыс. руб., в уплату коих он вносит сверх 5 тыс. руб. еще 1400 руб. из других своих доходов).

В записке этой и в приложениях к ней временная комиссия ограничилась только кратким исчислением повинностей, которые отбывали жители шамхалу, и доходов с недвижимых ею имений и оброчных статей, не входя в подробный разбор происхождения повинностей и налогов, а также и в исследование прав шамхала на ненаселенные имения, состоящие в его владении и пользовании, так как относительно повинностей и налогов, от которых шамхал освободил уже жителей, не представлялось в настоящем случае к разрешению никакого спорного вопроса; а подробные сведения и соображения о недвижимых имениях шамхала и всех других владельцев временная комиссия представит по приведении в точную известность пространства и границ всех владельческих земель, спорных и бесспорных, для испрошения утверждения поземельной собственности за кем следует.

Пред. времен, комиссии дейст. ст. советник Джорджадзе.

Члены; коллежский советник Навроцкий, Ломанин.

ЦГВИА, ф. 400, 1868 г., оп. 258/968, д. 25, лл. 11-36. Рукопись.