БУТКОВ П. Г.

МАТЕРИАЛЫ ДЛЯ НОВОЙ ИСТОРИИ КАВКАЗА

С 1722 ПО 1803 ГОД

П. Г. БУТКОВА

ЧАСТЬ II.

ГЛАВА 237.

Торжество Ага-Магомет-Хана от возвращения российских войск было неизреченное. Когда еще войски каспийского корпуса, сосредоточившись при Кубе, не достигли реки Койсу, получен в Дагистане фирман к дагистанским владельцам, от Ага-Магомет-Хана, следующего содержания:

«Небезызвестно вам, какой успех имею я в Хорасане, и вы довольно усмотреть можете, что и российское войско, убоясь могущего им последовать от меня одоления, принуждено было возвратиться вспять, в немалой робости и расстройке. Верьте, что я буду скоро в Адербиджане, и всегда не оставлю послушных мне моею милостию, а противников строго буду наказывать. Почему и даю чрез сие знать, чтоб преданные ко мне по надлежащему себя от противников отличили, [426] и о состоянии своем меня уведомили, каковых и не оставлю я моею помощию, и будут они жить спокойно.»

Ага-Магомет-Хан послал в Эриван сардара брата своего Али-Кули-Хана, который, разглашая о походе в Грузию и в Адербиджан Ага-Магомет-Хана, требуя везде аманатов, по обычаю Персов, разглашал, что имеет при себе знатное войско, а в самом деле собрал оного в Адербиджане не более двух тысяч. Сей сардар, чрез нарочного прислал к царю Ираклию фирман Ага-Магомет-Хана, вероятно в предположении, что нет уже в Грузии российских войск, а там еще оставались все войска кавказского корпуса, кроме легкоконного полка. Содержание того фирмана состояло в том, что Россияне не быв никогда воинственным народом, а занимаясь одною торговлею, хотя и осмелились войти в персидские границы, но едва он предпринял наказать их и истребить, обратились в свои места, «Ныне мы (далее пишет) решились наказать тех, кои к ним присоединялись; но в рассуждении тебя, желаем явить тебе милость, предлагая исполнить обязанности подданства, быть готову к пути для услуг, и или самому ко мне явиться, или прислать в аманаты одного из сыновей,» в противном случае угрожал мщением.

Тогда в Грузии пребывал еще кавказский корпус, кроме одного легкоконного полка. Когда с оным фирманом нарочный к Тифлису приближался, народ едва увидел его у ворот городских, хотел убить его камнями и несколько оных уже бросил. Начальник российских войск, полковник Нелидов ⁴⁷⁴, отвратил сие мщение, и под прикрытием воинской команды, препроводил его к царю. Ираклий был в страхе и в нерешимости, что отвечать, и отпустил присланного без ответа. Но сей нарочный, во всю бытность свою в Тифлисе, не смел показаться из своей квартиры, чтоб не подвергнуть жизнь свою ярости народной. [427]

ГЛАВА 238.

Царь Ираклий и все усердствовавшие нашей операции ханы и владельцы, в беззащитном положении своем быв поражены отчаянием, от угрожавших им гонений и мучительного мщения персидского властителя, отдались на произвол судьбы, а некоторые заранее изготовляли себе убежище в крепких местах владения аварского хана и других лезгинских. Они тем менее обретали себя в силах противустать Ага-Магомет-Хану, что чрезвычайный голод поражал весь Адербиджан, а в Ганже преследовал оный заразе, скоро открывшейся. Многие, бедствующие от голоду семейства отдавались Русским в вечное рабство, за одно спасение их от голодной смерти, или отдавали за сию цену своих детей. Четверть хлеба продавалась в Ганже по 30 руб. серебром. Народ в немалом количестве расходился по разным местам.

Ага-Магомет-Хан возникнув паки из своего убежища и возгордясь случаем внезапного отступления российских войск, превратно оный разглашая, весною 1797 г. устремился на бедствующие сии жертвы, с свойственною ему злобою и жестокостию. Его намерение было, по истреблении шушийского Ибраим-Хана, сделать главное нападение на Грузию ⁴⁷⁵, загнать жителей в наследственные свои области Мазандеран и Астрабат: Шамахийцов, Шекийцов, Сальянцов, Талышинцов, Грузин и прочих, как то некогда учинил Шах Аббас Великий ⁴⁷⁶.

Уже присланный в Нахичеван сардар имел повеление гнать всех жителей нахичеванских далее в Персию, а [428] места занятые селениями опустошить. Но хан нахичеванский решился лично умилостивлять Ага-Магомет-Хана, и был первою жертвою его зверства. Ага-Магомет-Хан, при требовании от него великих подарков и переписки с начальниками войск российских, замучил его до смерти ⁴⁷⁷.

Эриванский хан явился с покорностию к Ага-Магомет-Хану, взят под стражу, и отправлен с женами и детьми для содержания в Казбин, не смотря на то, что он Ага-Магомет-Хану родственник.

Эчмиадзинский армянский патриарх и Армяне, отвращая угрожающую опасность, должны были дать контрибуцию.

Все сие происходило, когда сам Ага-Магомет-Хан находился в Ардевиле. Не видя желаемой покорности от твердейшего поборника независимости своей Ибраим-Хана, а узнав о намерении его к побегу, восхотел предупредить его в оном, взял лучшей конницы 12 т., и с чрезвычайною быстротою прискакал к Шуше; но в желании своем не успел. Ибраим-Хан ускользнул в Дагистан, к белеканским Лезгинам. Таким образом, Ага-Магомет-Хан без затруднения вступил в Шушу, почти никем не охраняемую, ибо в ней не осталось больше 200 домов жилых, и получил в добычу часть имения Ибраим-Хана, коего сей не мог увлечь с собою. Ага-Магомет-Хан здесь расположился, сделав шушийским ханом Магмат-Бека, племянника и неприятеля Ибраим-Хану.

В то же время, отряд войск его, находившийся на Могане собирался переправиться чрез Куру и занять то место, где стоял российский лагерь, как будто с торжеством победным.

Ганжийский Джават-Хан был призван от Ага-Магомет-Хана в Шушу и отдан под стражу.

Касим-Хан шамахийский тотчас изгнан был Мустафа-Ханом, коль скоро российские войска из виду их [429] скрылись ⁴⁷⁸. Сей Мустафа-Хан и Селим-Хан шекийский чрез посланцов своих поручали себя покровительству Ага-Магомет-Хана.

Талышинский Мир-Мустафа-Хан заранее приготовил себе убежище на острове Саре, который вновь консулом российским занят, а полуостров Ленкоран оставлен. Мустафа-Хан отправил на Сару до 200 семей и 20 мая сам туда переехал, когда отряд войск Ага-Магомет-Хана, под начальством Солейман-Хана сардара, рассеясь 10 мая, разорял его владение. Персияне стреляли из Ленкорана, из двух пушек, по российскому фрегату, но безвредно ⁴⁷⁹.

Бакийский Гуссеин-Кули-Хан, по двум позывам, к Ага-Магомет-Хану не отправился. Но Ага-Магомет-[430]Хан прислал из Шуши к нему нарочного, который взял хана силою и доставил его к своему государю. После язвительной брани и упреков за встречу и прием российских войск, не показав прежде никакой обороны, Ага-Магомет-Хан приказал отдать его под стражу, грозя казнить его смертию, и велел изготовить повеления Баку отдать в управление Шейх-Али-Хана дербентского; семейство и родственников Гуссеин-Кули-Хана забрав, отослать в Тегеран, с прочих жителей Баку взять контрибуцию.

На следующий потом день, узничающие ханы бакийский и ганжийский ожидали смертного приговора; но судьбе угодно было поразить прежде Ага-Магомет-Хана и тем положить предел его злодействам.

ГЛАВА 239.

Жестокость Ага-Магомет-Хана равномерно простиралась и на служителей дома его. Самые ближайшие из оных, умысля покуситься на его жизнь, открылись в том Садык-Хану шагакийскому, одному из полководцев Ага-Магомет-Хана, который некогда был уже противник Ага-Магомет-Хана. Садык-Хан, с тайного согласия адербиджанских ханов, тем охотнее подкреплял сие предприятие, что надеялся получить при сем перевороте знатную добычу. И так, 4 июня ⁴⁸⁰ служители вошед в спальню Ага-Магомет-Хана, на утренней заре, отрубили ему голову на постеле, в Шуше, в доме Мегмет-Хазак-Аги, который Ага-[431]Магомет-Хан занимал. Садык-Хан, быв близко, вбежал туда, забрал драгоценности и особенно драгоценные камни и перо осыпанное камнями; ибо, по обыкновению Персиян, Ага-Магомет-Хан носил на обеих руках драгоценные камни и на шапке перо, яко шах, и с своими войсками ушел, под видом данного ему от Ага-Магомет-Хана некоторого поручения, к стороне Тавриза, на кочевье своего племени.

Коль скоро погибель Ага-Магомет-Хана сделалась известна, всякий старался что-нибудь из имущества его схватить и бежать, и Шуша чрез четыре часа потом была от неприятелей совсем оставлена, и войска Ага-Магомет-Хана в беспорядке отсюда удалились к Тегерану.

При сих смятениях, узники хан бакийский и хан ганжийский расторгли свои узы и возвратились в свои владения, как равно и хан эриванский; ибо престарелый Али-Кули-Хан, брат Ага-Магомет-Хана, бежал из Эривана. Ибраим-Хан шушийский вышел из своего убежища, и занял Шушу, хотя мелики армянские просили Садык-Хана господствовать над ними и не пускать в Шушу Ибраим-Хана ⁴⁸¹.

Гадатели предсказывали Ага-Магомет-Хану кончину пред последним походом его в Адербиджан. С начала он шутил над сими пророками, но потом вверил Тегеран одному из усерднейших к себе, и приказал ему, в случае кончины своей, не впускать никого в оный город, кроме племянника Ага-Магомет-Хана, Баба-Хана сардара, который находился в Ширазе беглер-бегом.

Ага-Магомет-Хан не имел никаких свойств великого человека, а был бесчеловечный разбойник, который хотел удерживать все страхом; но был деятельный и грозный. Старость его была оживотворяема духом властолюбия и завоевания. Счастливые обстоятельства возвысили его к [432] высшей власти, которую он сохранял только чрез помощь своей армии, которой он позволял все своевольства грабежей.

ГЛАВА 240.

Когда Ага-Магомет-Хан погиб в Шуше ⁴⁸², Солейман-Хан сардар и Гуссеин-Хан, племянники Ага-Магомет-Хана, стоявшие с войсками на Могане и в Талыше, притесняя далее сие владение, лишь узнали о сем, тотчас отправили курьера в Шираз, к Баба-Хану сардару, советуя ему спешить в Тегеран, куда призывал его также и градоначальник Тегерана, и где хранилась государственная казна и пребывали все главные чиновники. Сам Солейман-Хан туда с войсками скоро отправился на Ардевиль и Халхал, будучи преследуем Садык-Ханом шагакийским, которого Солейман-Хан разбил при Ардевиле, и пошел к Тегерану, дабы скорее закрыть Тегеран и Казбин, от нападения ханов, коих залоги там содержались.

Брат Ага-Магомет-Хана, Али-Кули-Хан, человек старый и неспособный, бежав из Эривана, также хотел войти в Тегеран, но комендантом не впущен.

Баба-Хан чрезвычайно спешил явиться в Тегеран. Как он с благородными поступками соединял тон ласковый и приятный, уже прежде умел приобресть любовь войска и верность важных в государстве чиновников, и Аджи-Ибраим, первый визирь Ага-Магомет-Хана, вступился за него деятельно, а сей старик был разумен и руководил Баба-Ханом разумными своими советами; тоже и Солейман-Хан был в полной у Баба-Хана доверенности и [433] подавал добрые советы; то министры и высшие генералы провозгласили его на место дяди, называли его шахом владетелем Персии, и он, имея около 27 лет, вступив на сию степень, начал именовать себя Фетали. Ибо Баба было ласкательное звание, данное ему от дяди его Ага-Магомет-Хана; а настоящее его имя, как говорят, есть Имам-Кули.

Али-Кули-Хан начал было некоторые движения против своего племянника ⁴⁸³, и был за то лишен зрения.

Садык-Хан шагагский покорился его власти ценою захваченных после Ага-Магомет-Хана богатств, которые ему уступлены.

Баба-Хан, или Фетали-Хан, весьма осторожно повел свои дела, увеличил жалованье военнослужащим, чрез что охотнее стали стекаться к нему военные люди.

Во всех провинциях ханы и наибы ему покорны. Солейман-Хан сардар, послан будучи от Баба-Хана на встречу Садык-Хану, разбил его и принудил отдать все дорогие вещи, с Ага-Магомет-Хана снятые. Полагали, что дело с Садык-Ханом на долго потянется, но оное в сентябре решилось, тем паче, что Садык увидев, что ему никто не помогает, а все ханы предались Баба-Хану, поддался ему.

В Решт послал Баба-Хан войско выгнать Мустафа-Хана талышинского, в сентябре 1797 года, почему сей и убрался оттуда домой.

Баба-Хан в Гиляне учредил главным начальником онаго Солейман-Хана, но Фуминский округ в Гиляне отдал сыну убиенного в 1786 г. Гедает-Хана, Гуссеин-Али-Аге. Солейман-Хан уверил в Реште судовых хозяев российских о безопасности, в сентябре 1797 г. Консул Скибиневский к Баба-Хану отнесся потом, в сентябре же. В 1799 году консул наш пребывал опять в Энзели. [434]

Солейман-Хан начал утеснять талышннского Мустафа-Хана. Сей смирился н обязывался платить дань, какую отец его Кара-Хан платил Керим-Хану.

Кротость правления Баба-Хана облегчила ужасы ханов адербиджанских, коих он до некоторого времени оставил в покое, вознамерясь утвердить себя начально во внутренних персидских областях. В Тегеране и Казбине всех ханов залоги содержались. Все же оные ханы: шушийский, ганжийский, шекийский, шамахийский, бакийский и кубинский отправили к Баба-Хану своих посланников, с подарками, с поздравлением о принятии верховной власти в Персии и с просьбою не оставить их покровительством, и он довольствовался одною наружною их преданностию, не озабочивая их дальными требованиями, а Мустафа-Хану талышинскому даже явил милость, оставя его покойну во владении ⁴⁸⁴, повелев еще из рештских доходов давать ему в год по 1 т. руб., что было в сентябре 1797 г., и возвратил ему его семейство и еще и Ардевиль отдал ему во владение ⁴⁸⁵.

По внушению главного начальника в Гиляне Солейман-Хана сардара, еще в сентябре на то склонился, и в декабре 1797 г. отправил на остров Сару, для отправления морем на кавказскую линию, а оттуда к российскому двору, своего посланника Ага-Мир-Сеит-Гассана ⁴⁸⁶, поздравить императора Павла со вступлением на престол, известить о своем принятии верховной в Персии власти, изъявить желание его восстановить между двумя государствами мир и дружбу.

Сей посланник отправлен из Георгиевска в С.Петербург 3 апреля 1798 г., и принят от Баба-Хана, яко от сардара. Все представления его по торговле Персов были удовлетворены беспримерно, и он, в августе того же года, отпущен во свояси с благоприятною отповедью, но со [435] внушением однако, дабы Баба-Хан отложил на сторону всякие притязания к царю карталинскому и его владениям, а равно к шамхалу, ханам дербентскому, бакийскому и к прочим землям, лежащим к западу, между Каспийским морем и грузинскими областями.

Между тем, содержавшиеся под караулом в Астрахани и Саратове Нур-Аллаг-Хан и чиновники дербентские, по высочайшему соизволению от 9 апреля 1797 г. получили свободу и возвращены по их желаниям. Равномерно, высочайше повелено в 1799 г. возвратить в отечество и всех прочих увлеченных в Россию, из Дербента и прочих мест, войсками, Персов, буде того сами пожелают и не приняли христианской веры.

Муртаза-Кули-Хан паки притек под сень покровительства российского, и получая по-прежнему на содержание свое в год по 12 т., умер в Астрахани 18 октября 1800 года, и тело его, чиновниками его, чрез руки шамхала и дербентского хана препровождено, с высочайшего соизволения, для погребения в Багдат.

Отправленные к покойной императрице Екатерине посланники и посланцы от шамхала Мугамета, о сложении сего достоинства на сына своего Мехти, а от усмия каракайтакского, кади табассаранского и Ибраим-Хана шушийского, о приверженности своей к монархам всероссийским, 2 мая 1797 г. отпущены во свояси, с грамотами к своим владетелям государя Павла I, коими ⁴⁸⁷ удостоверены они в высочайшем его величества благоволении, а на передачу шамхальского достоинства Мехтию дано высочайшее соизволение и утверждение Мехтия в сем достоинстве, по прежним примерам, при чем доставлено к Мехти-Шамхалу, на достоинство и бриллиантовое перо, но с исключением ⁴⁸⁸ военного конвоя, который перестал быть посылаем. [436]

ГЛАВА 241.

Экспедиция сия, со времени вступления войск в Грузию и Дагистан, в исходе 1795 г., по возвращение оных в 1797 году в пределы линии кавказской, лишила нас военных и всякого звания служащих 6016 человек ⁴⁸⁹, в том числе умершие, потерянные в сражении и другими случаями убылые. В одной Грузии, по подговорам жителей, осталось до 300 человек солдат.

В тоже время, для сей экспедиции употреблено денежных сумм, сверх штатных сумм:

Не входят в сей счет передержки при поспешной покупке и перевозке жизненных запасов, уплаты войскам за потерянных, сверх обыкновенных ремонтов, лошадей и пополнение потерянных вещей. Некоторые остатки экстраординарной суммы могли обратиться на сие употребление.

ГЛАВА 242.

По падении Ага-Магомет-Хана, народ грузинский несколько успокоился. Едва российские войска, в Грузии находившиеся, с приближением осени 1797 года начали изготовляться к возвращению на кавказскую линию, Омар-Хан аварский, пришед в Белекан, собрал дагистанского войска до 7 т., стоял с оными ниже Кизика около трех месяцов, ожидая отшествия Русских, а по воспоследовании того, в ноябре 1797 г., послал с оными войсками брата своего Кебека, первого чиновника своего Алисканта и прочих, на Грузию, и сии напали нечаянно в одну ночь на 6 деревень ⁴⁹⁰ кахетинских, церкви разорили, священников убили, сожгли оные селения до основания и жителей и скот увлекли с собою и остановились, в деревне Гавази укрепившись ⁴⁹¹.

Царь Ираклий, находившийся тогда в Телаве, имея в ногах сильную опухоль, послал против врагов своих [438] войска под начальством своих детей, и Лезгины не хотя испытывать сил своих с ними, узнав о том, возвратились в свои жилища, и оттуда небольшими участками производили набеги.

ГЛАВА 243.

Вскоре по сем смертная болезнь царя Ираклия усиливаясь, порождала в народе смятение. К несчастиям сим возникла в Тифлисе и вообще в Карталинии заразительная болезнь, зашедшая туда из Ганжи, яко следствие голода, так, что из Карталинии никого в Кахетию не впускали, убивая даже усиливавшихся к тому. Царь Ираклий был так уже болен, что ни читать, ни подписывать не мог; но имея еще добрую память, назначил, или вернее подтвердил завещанием, наследником по себе старшего своего сына царевича Гиоргия. Мачиха его, царица Дария, успела однако в пользу детей своих склонить Ираклия на то, чтоб по смерти Гиоргия, который был уже подвержен водяной болезни и не обещал долгой жизни, быв часто болен, наследовал ему старший и любимый сын ее Юлон, а по нем, один по другом, братья его, по старшинству рождения.

Не смотря на то, самые младшие, т. е. 5-ый и 6-ой сыны Ираклиевы от царицы Дарии, Александр и Парнаоз, отложились совершенно и вышли у родителя своего из повиновения. Царевич Александр в последние месяцы жизни родителя своего рассеял уже слухи, что он возьмет себе в наследие Тифлис и сделается царем карталинским.

В сих обстоятельствах, царь Ираклий скончался в Телаве, с 10 на 11 генваря 1798 года, от водяной болезни, на 78 году своей жизни, царствовав в Кахетии 53 и в Карталинии 35 лет, и тело его поставлено в ближайшем к Телаву монастыре, до погребения, в деревянном двойном гробе.

Посланный от российского двора для пользования его доктор Гиртциус, вместе с уволенным для посещения [439] родителя царевичем Мирианом, нашей службы генерал-маиором, только в тот самый день выехали из Моздока.

В сие время, при царе Ираклие находились в Телаве супруга его, царица Дария, и дети их царевич Вахтанг и католикос Антоний, да сын царя Гиоргия, царевич Баграт. Прочие царевичи обретались тогда, по случаю усиливавшихся набегов от Лезгин: наследник, Гиоргий, в Кизике, Юлон и Парнаоз в Гори, Александр в Борчалах; сыны Гиоргия Иоанн и Теймураз, с мачихою своею Мариею и с детьми ее, в Гори и в Осетии.

Едва весть о кончине царя Ираклия достигла к наследнику его, царевичу Гиоргию, он тотчас провозгласил себя царем. Лично привел на верность к себе к присяге прежде Кизиков, потом Казахов, далее Борчалинцов. Здесь намеревался захватить царевича Александра; но сей, по принятому уже прежде намерению, покушался на Тифлис, но язвою возвращен на прежнее место; однако Александр благовременно удалился за Душет, в Голети. За сим, царь Гиоргий отправился в Гори, и там привел к присяге князей и народ, миновав Тифлис, заразою опустошаемый.

ГЛАВА 244.

Между тем как царь Гиоргий приводил всюду народ к присяге, царевичи и царевны, дети царя Ираклия, собравшись в Телав, к телу родителя своего и к матери, царице Дарии, кроме Александра, который опасаясь Гиоргия, не явился, купно с нею признали Гиоргия царем, и о том отправили к нему всеми ими подписанный и печатьми их скрепленный лист, приглашая его к погребению скончавшегося царя и присовокупляя просьбу, чтоб имя царицы Дарии, из уважения к супругу ее, поминаемо было в церквах прежде владеющего царя, а пред тем требовала быть соучастницею в правлении. Сие было чрез три недели по кончине Ираклия.

Царь Гиоргий отвечал царице Дарии на первое, что он ей самой погребение тела предоставляет, будучи сам занят [440] утверждением власти своей над народом, ибо и действительно было еще в оном колебание, и некоторые желали видеть власть в руках вдовствующей царицы; однако он позволил князьям присутствовать при погребении тела ираклиева, исключая жителей зараженного Тифлиса; на второе, что по прибытии своем в Телав, во всем удовлетворит царицу, что только с обычаями сходно.

Таким образом, тело ираклиево стоявшее 6 недель в ближайшем монастыре, по отпетии погребения отнесено в Мцхету, где все цари карталинские (а кахетинские?) погребались, и положено там в гробнице. Царь Гиоргий успел быть при отпетии, и отдал ему последнее целование; царевич Александр пред тем тайно приезжал в монастырь, для выполнения сего долга.

ГЛАВА 245.

Может не случится уже знать нам обряд погребения царей грузинских; и для того мы опишем бывший при погребении царя Ираклия.

Коль скоро царь Ираклий скончался, царица Дария окружным письмом извещая, приглашала князей и дворян к выносу тела. Все сии приезжие имели содержание и получали траурную одежду и пищу из иждивения царицы. Сие, и язва в Тифлисе, в такую дороговизну привело харчи, что курица покупалась от 40 до 60 копеек серебром, баран и козленок 5 рублей, и вообще все дорого.

Траурная одежда состояла из черной бязи, или бумажной толстой материи; каждому давался один верхний кафтан, женщинам тоже.

Стечение народа в Телаве было чрезвычайно велико, так, что негде было иметь ночлега: жили в шалашах, садах, поле.

Тело стояло в ближайшем к Телаву монастыре, в деревянном двойном гробе, обитом черным бархатом, посреди церкви, на амвоне; вокруг гроба холодники, ибо текло [441] из мертвого. Духовенство во все 6 недель читали псалтырь и прочее.

Среди двора телавского дворца поставлена была на столбах открытая галерея. В ней разосланы были персидские самые богатые ковры, на коих лежали все царские украшения, платье. В числе украшений царских примечательна порфира или мантия, и знаки Андреевского ордена, от российской императрицы Екатерины Ираклию пожалованные. Как корону и скиптр увлек из Тифлиса Ага-Магомет-Хан, то сделанные модели из дерева знаки те заменяли. Из воинских доспехов: панцирь, шишак, нарукавья, щит, сабли, копья и конские седла, 3 знамя грузинских.

Тут же ставлены были, между ковров, при случае вновь приезжего в Телав или царевича или знатного князя, любимые ираклиевы два персидские жеребца, один гнедой, другой белый, в знак того, что они осиротели, а после опять в конюшню отводились; на гнедом Ираклий 1795 года и бежал от Ага-Магомет-Хана; каждая лошадь в полном конском персидском богатом уборе, покрытая черною попоною.

Стены комнат дворца телавского увешаны были так, как и наружные, черною бязью, а полы устланы персидскими коврами.

Когда кто вновь приезжал в Телав из царевичей и князей (а князья и имеретинские приезжали), от каждого царица Дария принимала посещение в обширной траурной зале дворца, выходя сюда нарочито из внутренних своих комнат. Обыкновенно стекалось туда, при таких случаях, много мужчин и женщин. Царица Дария садилась по азиятски, на коврах, особо постланных на других коврах, коими пол устлан; по обеим сторонам от нее, по старшинству, садились также царевичи и царевны. Далее, сидели таким же образом, на половых коврах, архиереи, князья и прочие. Женщины старые и молодые, все с открытыми лицами, простоволосые, без румян, у многих лица исцарапаны от горести, мужчины с открытыми головами.

Коль скоро появлялся новоприезжий, сопровождаем был [442] горьким воплем от мужчин и женщин. Сама царица плакала чрезвычайно. Разительное зрелище происходило наипаче при приеме царевича Мириана, который не был в Грузии с 1783 или 1784 года. Когда он приближался к Телаву, путь, на 7 верст, уставлен был народом; мужчины и женщины в траурном платье, все плакали. Царевич Мириан шел пеш; при входе в Телав, всякий из предстоящих мужчин и женщин драли на себе волосы и лица до крови и кричали: «Потеряли мы царя и отца, пропала Грузия; Лезгин некому будет прогонять.» Входя на двор дворца, сделал земное поклонение к покоям Ираклия и лошадям, под галереею выставленным. Вступя в залу, царица Дария привстала на колени, а Мириан упал к ногам ее. Она его обняв, плакали и обессилев упали оба в обморок, продолжавшийся больше часа. Очнувшись, утешал Мириан мать свою в потере. После сего здоровался с братьями и сестрами, при непрестанном вопле и плаче, и потом разошлись по внутренним комнатам.

На третий потом день приехал из Верхней Карталинии сардар князь Цицианов, старик более 80 лет. Он сопутствовал Ираклию в походе в Индию, с шахом Надыром. Войдя на двор дворца, упал он на царское персидское седло, обнявши его, исчислял ираклиевы походы с Надыром, бился головою и немилосердо царапал себе лицо и драл себе обеими руками бороду, так, что кровь лилась. Потом повели его престарелые князья к царице. Лишь двери залы отворились, царица закричала со слезами: «Любезный князь!» Он упал пред нею на колени, целовал полу ее платья, а она целовала его в голову; будучи окровавлен и пришед в беспамятство, выведен на воздух.

Когда настал день выносу тела, католикос Антоний со всем духовенством отпевал тело в монастыре, где оно лежало. Царица при оном не была, а только прежде простилась. Царь Гиоргий к самому сему времени приехал в монастырь и простясь с телом, поехал в другой телавский дворец.

Тело вынесено при пальбе пушечной и ружейной от войск [443] грузинских, коих сюда собралось конного и пешего до 20 т. и большая оного часть, с двумя пушками, отправилась в Мцхету, для препровождения тела. Тело сопровождали два царевича. Прочие с царицею Дариею остались в Телаве, равно как и католикос. Гроб несли на руках князья и дворяне. Духовенство без католикоса шло в своей одежде. В пути были 3 дня, сделав 60 верст, а прибыв в Мцхету, положили в приготовленную гробницу.

ГЛАВА 246.

Когда обряд погребения тела царя Ираклия кончился, и кахетинские князья, дворяне и народ возвратились в Телав, царь Гиоргий требовал от них в верности присяги. Часть на сие была склонна, по примеру карталинских обитателей, которые беспрепятственно новому царю присягнули; но другая, большая часть, желала, чтоб управляла царством царица Дария. Те и другие находились во дворце. Как скоро Гиоргий узнал о сем разногласии, повелел в гневе гнать всех в одну залу, угрожая лишить зрения всякого, кто осмелится противиться. Сие было исполнено, и в дверях залы поставлен караул. Архиерей получил приказание приводить их к крестному целованию. Таким образом все, боясь казни, дали ему клятву в верности и повиновении.

На другой потом день Гиоргий объявлен был в телавском соборе царем, и тогда же царица Дария, все царевичи и князья подписались, чтоб наследование Гиоргию пребывало на точном основании завещания царя Ираклия. Царь Гиоргий утвердил сие подпискою своею, которая отдана в руки царицы Дарии.

В следующий день, царь Гиоргий имел с царицею Дариею свидание, какового уже давно не было. Он к сему свиданию побужден был, что она сама хотела к нему быть с поздравлением на царстве, и он предупредил ее своим посещением. Вражду между ими всеял наипаче, [444] происками своими, князь Чолокаев, мдиван-бег царя Ираклия ⁴⁹². Гиоргий и Дария между собою объяснились: Чолокаев открыт как коварный смутник, и быв уличен, изгнан в свои деревни. Гиоргий и Дария искренно на тот раз примирились, и на другой день царица Дария отправила к нему все наследственные фамильные иконы, с драгоценными украшениями и драгоценные вещи, между коими и большой алмаз, требованный Ага-Магомет-Ханом в нашествие его на Грузию, и весьма крупный жемчуг. Царь Гиоргий, быв набожен до излишества, оставил у себя одне иконы; все прочее возвратил к царице Дарии для хранения, яко старейшей в царском доме. Чрез сие последовала приятная тишина, и царевичи и народ изъявили радость свою о примирении сих двух особ.

Вскоре по сем, царь Гиоргий предпринимал примириться и с царевичем Александром, который находился тогда паки в Борчалах, возвратясь из Голети. Гиоргий просил царицу Дарию употребить к тому материнское посредство и увещание. Она и действительно призывала к себе царевича Александра. Он явился к ней, окруженный толпою своих приверженцов и объявил, что с царем Гиоргием пресечь вражды не может, зная верно, что он не исполнит родительского завещания о порядке наследствия. Дав такой ответ, отправился опять в Борчалы, не видавшись с царем Гиоргием.

Царь Гиоргий послал было сына своего царевича Иоанна, пресечь Александру путь. Но Александр проведав то, отправился прежде в Ахалцихе, потом в Имеретию.

С сего-то времени царь Гиоргий начал опять подозревать царицу Дарию во вредных для него умышлениях, и дав пред сим ей письменное обещание, что она по жизнь свою будет пользоваться деревнями и доходами с оных, присвоенными супруге царствующего царя, теперь, 30 апреля 1800 года, отобрав у нее деревни, обратил оные в доход своей [445] супруге Марии, урожденной княжне Цициановой, а царице Дарии приказал отпускать провизии в месяц по цене 822 руб. 50 коп., т. е. менее половины того, что она пред сим имела. Равномерно лишил удела царевича Александра и начал притеснять всех его собратьев.

ГЛАВА 247.

Баба-Хан, прежде нежели посланник его из России возвратился, не оставил своих на Грузию притязаний.

В июне 1798 года он прислал к царю Гиоргию фирман, требуя от него признания себя непосредственно верховным властителем и в самой Грузии. Царь Гиоргий, вследствие того, а паче услышав, что Баба-Хан следует в Адербиджан, отправил к нему тестя своего, сардара князя Цицианова, с подарками тысяч на 6 рублей; но князь Цицианов, услышав в пути, что Баба-Хан проиграл одно сражение и отправился внутрь Персии, возвратился во свояси.

В самом деле, Баба-Хан имел еще неприятелей, и был озабочен во-первых со стороны хорасанской, ибо когда по смерти Ага-Магомет-Хана призвали Хорасанцы в главный сей области город Мешед владельца своего из Кандагара (Шах-Рохъ?), где он от поисков Ага-Магомет-Хана имел убежище, то сей призванный владелец, не только не оказывал никаких знаков почтения Баба-Хану, но еще угрожал Астрабату; во-вторых, со стороны хана начальствующего в Бендер-Абаси, который стал помогать деньгами и войском бахтиарскому ⁴⁹³ хану Магомету ⁴⁹⁴, сыну [446] Зеки-Хана, Зенда, двоюродного брата векиля Керим-Хана, которого участь мы уже видели под 1779 годом, и Магомет-Хану, Зенду, в феврале 1798 г. удалось разбить близ Испагана отряд войск Баба-Хана, так, что едва и Испаган не взял, и то потому только, что подоспел туда сильнейший отряд войск сардарских и прогнал Магомет-Хана. За всем тем, Магомет-Хан получа новую помощь от бендерабасского начальника военными людьми, а деньгами от багдатского паши, тайным образом, чрез того же бендерабасского начальствующего, вновь собирался в Испаган, в мае 1798 г.

До возвращения еще из Персии князя Цицианова, царь Гиоргий боясь нашествия Персов, а от России не чаяв получить в таких обстоятельствах помощи, решился было отдаться в покровительство Порты оттоманской и запереть казбекский путь для Русских. Уже с формальным прошением отправлен был князь Аслан Орбелиан, шурин царя Гиоргия, зять сардара князя Цицианова. Сей прибыв в Ахалцих и изъясняя тамошнему паше предмет надобности своей отправиться в Константинополь, ожидал на представление о том паши удовлетворительного решения, как возвратившийся в Грузию из России старший сын царя Гиоргия, полковник, царевич Давид, уверял родителя своего о милостивом расположении к царству грузинскому императора Павла. Царь тайно послал к князю Орбелиану повеление с нарочным, чтоб он с ним возвратил к нему формальное прошение, ради того, чтоб паша оного не отнял. Орбелиан так и исполнил, и хотя был потом в затруднениях от паши ахалцихского, как известил его об отмене намерений своего царя, о коих паша предварительно донес своему двору, но возвратился благополучно.

Однако паша ахалцихский (Сабиб-Паша) отомстил за сие, ибо в августе или сентябре, Лезгины, подущаемые пашою [447] ахалцихским, разграбили в Кахетии некоторые деревни, и взяли, по словам царя, до 700, а по словам других до 300 душ, в том числе и тифлисского моурава князя Евстафия Цицианова, коего паша ахалцихский выкупил за 3 т. рублей и долго держал у себя, требуя уплаты оной суммы.

Притом Лезгины много раз, в великом числе, нападали на Грузию со стороны Карталинии, но царевич Иоанн, находясь в сем краю, всегда прогонял их. Самые Турки чинили обиды Грузинам, живущим на турецких границах. Царь Гиоргий послал царевича Давида с войском к Карсу, где Давид разбил немалое число турецкого войска, под начальством карского паши, и взял крепость Кизил-Качкачь; но скоро заключен был мир с Турками, и грузинское войско возвратилось во свояси.

По требованию российского двора, учиненному чрез министра Тамару, дан от Порты фирман челдирскому губернатору, визирю Сабид-Мегмет-Паше, 19 декабря 1798 г., коим сходно с 5-м артикулом ясского трактата, сделано подтверждение о неприеме Лезгин в сих турецких провинциях, тем меньше во вред Грузии.

В сем положении дел, царевич Александр, собрав партию из Лезгин и частию Казахов и Борчалинцов, пошел против царевича Давида, имевшего приказание от родителя своего пресечь ему путь в Персию, на Шорагель, куда Александр вознамерился. Но Давид в том не успел, а увидев, что Александр имел силы превосходнейшие, без драки дал ему свободный путь.

С сего времени царевич Александр возымел пристанище в ганжийском владении, начал потрясать спокойствие Грузии, возрождая в некоторых местах мятежи, письмами привлекая в союз с собою Омар-Хана аварского, Ибраим-Хана шушийского, Джават-Хана ганжийского и других. Многие из князей к нему же из Грузии удалились.

Прочие царевичи, братья его, также царю не только не повиновались, но из них царевич Парнаоз чинил разорение [448] в 1799 году некоторым подвластным и приверженным царю. Царевич Давид ходил против него с войском.

В октябре 1799 года, эриванский хан отнял от Грузии провинцию Шорагель, издревле к Грузии принадлежащую, обитаемую большею частию Татарами, в числе 1 т. дворов. Царь Гиоргий послал было тестя своего сардара князя Цицианова, взять с Шорагельцов махту ⁴⁹⁵ с 400 человек наемных Лезгин, но Эриванцы, вышед против князя Цицианова, так его устрашили, что он первый бросился в бегство, чему последовали и Лезгины, из коих однако убито до 200 человек.

Царь Гиоргий, опасаясь царицы Дарии, на которую подозрения его час от часу усугублялись, царевича Александра и прочих ее детей, принял на жалованье к себе от 5 до 7 т. человек Лезгин и расположил их по квартирам, в тифлисском предместии Авлабаре, и сам возымел пребывание в Тифлисе, по прекращении здесь болезней, а царица Дария оставалась еще в Телаве.

А чтоб ганжийского Джават-Хана привлечь к своим пользам, намеревался ⁴⁹⁶ возвратить ему Шамшадиль, в коей до 4 т. домов или семей магометанских обитает. Сия провинция всегда принадлежала к Ганже, но царем Ираклием присвоена к Грузии.

ГЛАВА 248.

Между тем, царь Гиоргий вступив на престол, донес о том императору Павлу. Его величество, грамотою от 23 августа 1798 г., поздравляя его со вступлением на царство, присовокупил, что ожидается от него формальное прошение об утверждении его на царстве, по силе трактата 1783 года. Гиоргий, прося о том, просил еще тайно и признания наследником его старшего сына его Давида, нашей службы [449] полковника, минуя завещание царя Ираклия, и в ноябре 1798 г. послал в Петербург, с сим прошением, адъютанта своего князя Авалова к князю Гарсевану Чавчавадзеву, с грамотою сему последнему, на характер министра при дворе российском.

Императору Павлу угодно было дать подтверждение царя грамотою и царские знаки, и по содержанию трактата отправить в Грузию егерский полк, из двух баталионов состоящий; он заблагорассудил определить в Грузии своего министра, в доказательство высочайшего к краю тому благорасположения, и к сему служению избран статский советник Коваленский ⁴⁹⁷, который получил инструкцию по именному указу из коллегии Иностранных Дел 16 апреля 1799 года, и кредитивную к царю грамоту, и был притом особенно уполномочен именным высочайшим указом по делам персидским ⁴⁹⁸. Оною инструкциею между прочим предписано было иметь бдительное смотрение за поступками вдовствующей царицы и людей, к ней приверженных, если она вступит в какие-либо сплетни, столь в тех краях свойственные, к предосуждению его высочества и видам нашим, наблюдая, чтоб ничего не могло последовать вопреки спокойствия и безопасности края, нами покровительствуемого. Не терять также из виду и поступков самого царя, дабы по превратности тамошних владельцов и двоякости, часть их руководствующей, никогда не могло ими ничто учинено быть вопреки интересов высочайшего двора.

Предоставлено соблюдению министра, чтоб царь каковым либо положением основал воинское ополчение свое, посредством некоторого регулярства и заведения порядочной артиллерии, к составлению чего употребить руководство офицеров российских в Грузии, в полку егерском назначенных, [450] дабы таким образом царь и с малыми силами мог противустоять в нужде необузданным толпам персидским.

Армянские мелики Джимшид и Фридон, в С.Петербурге находящиеся, и другие в Грузии и Персии оставшиеся, с разными однородцами своими прибегали под покровительство государя Павла, получили всемилостивейшее соизволение поселиться в Грузии, с тем, что царь отведет им земли для устроения себя с подданными их, или другими жителями, из Персии выйти могущими. Государь желал, чтоб таковое новое общество христианское в Грузии сколько можно процветало для собственной даже пользы края того; и потому повелено Коваленскому стараться, чтоб царь сделал таковую уступку земель на самых выгодных для меликов условиях: чтоб общество их находилось не в иной зависимости от Грузии, как в роде вассалов, платя однако же умеренную дань царю, разделяя с ним все то, что со стороны или издержек или и деятельного людьми содействия, в случаях обороны края, нужно быть может.

В отношении персидских дел, высочайше повелено Коваленскому:

Интересы наши, в рассуждении края того, суть конечно, чтоб в оном никогда не могло установиться какое-либо твердое владычествование, под наименованием шаха или другим, дабы таким образом не иметь сильного соседа, который ежели не самим нам может наносить беспокойство, по крайней мере вредить будет владельцам, нам преданным. Потому, нужно содержать сношения с теми из ханов, кои посредством связей их с Грузиею, или и прямо привержены к империи нашей, подкрепляя таковых уверениями о нашей к ним милости и покровительстве, и умножая число владельцов, к престолу российскому склонность оказывающих; но чтоб таковое влияние наше существовало без всяких, или по крайней мере с малейшими издержками, а наипаче, чтоб не доходило дело до посылки войск.

В сношениях с ханами поступать осторожно, дабы не дать повода к подозрениям Порте.

Главнейшее внимание обратить к властвующему ныне в [451] Персии Баба-Хану. Известно, что прислан был от него ко двору нашему посланник, с изъявлением желания его сохранить с нами дружественное сношение. Мы искренно соблюсти оное намерены, и потому, на сем основании учредить с ними сообщения, изъявляя однако государево желание, чтоб не вздумал он посягнуть, по примеру Ага-Магомет-Хана, на пределы Грузии, как слухи о том разнеслись.

Впрочем, Баба-Хана и всех других персидских владельцов удостоверять о желании нашем, чтоб торговля персидская всякое приращение в России получила, и ему, Коваленскому, поручено чинить всякое заступление по торговле в России иностранцов, и взаимно оказывать пособие и покровительство подданным нашим, в Персии и Грузии промышляющим.

ГЛАВА 249.

Министр Коваленский прибыл в Грузию в исходе 1799 г., в одно время с егерским полком, который из войск кавказских отправлен туда на пребывание, с тремя орудиями артиллерии, осенью 1799 г., под начальством шефа своего генерал-маиора Лазарева ⁴⁹⁹.

Государю угодно было, чтоб сей полк довольствуем был провиантом и фуражом по штатной цене.

По совершении обряда подтверждения царя Гиоргия, по вручении ему знаков царских и по принятии от него, в силу трактата, присяги, явно уже сделалось в Грузии распоряжение царя Гиоргия о наследстве, обращенном им на старшего сына своего, царевича Давида, хранимое дотоле в тайне.

В то же время министр Коваленский, по данным ему инструкциям, открыл сношения свои с ханами персидскими, восстановляя в них благонамеренность, особенно же с Баба-Ханом, изъясняя о взаимном и искреннем желании [452] императора Павла сохранить к нему дружбу и мирное к государству персидскому расположение, и давая тут же заметить, что по уважению сему, он, Баба-Хан, ведая, что Грузия по силе трактата 1783 года состоит под российским покровительством и верховною властию, отложит конечно всякие на нее притязания, и в дела ее и других владельцов под сим же покровительством находящихся, мешаться не станет.

Письмо сие при дворе представлявшегося шахом не могло быть благоприятно. В след за ответом на оное, от его имени, наполненным выражений, что Грузия от веков принадлежала к Персии, и что царь Ираклий, как член сего государства, не был в праве по одной своей воле располагать, а потому и условия его не могут быть приняты за основание, оказались сильные подвиги со стороны Баба-Хана, следуя системе Ага-Магомет-Хана, расторгнуть связь России с Грузиею, и на сей конец подвигались уже к Адербиджану знатные силы Персов ⁵⁰⁰, под предводительством Аббас-Мирзы ⁵⁰¹, сына Бабаханова ⁵⁰².

Между тем Баба-Хан прислал нарочного чиновника своего Абазу, с фирманом к царю Гиоргию, требуя, для уверения о своей преданности, и признания над собою власти его и в аманаты царевича Давида. [453]

Царь принял того чиновника в присутствии министра Коваленского и многих чиновников российских и грузинских, и указав на портрет императора Павла, в той камере бывший, отвечал посланному: «Его одного только признаю моим государем и покровителем, и никаких других повелений выполнять не намерен.»

ГЛАВА 250.

Между тем однако, когда еще посланный Баба-Хана находился в Грузии, а войска Аббас-Мирзы вступили уже в Адербиджан, Грузия, недавно пораженная толь многократными ударами, находилась в смятенном положении. Все приготовлялось в Тифлисе к побегу в горы. Царевичи, дети царя Ираклия, подступя под Тифлис с войсками до 3 т. человек, желали извлечь оттуда мать свою, царицу Дарию, которая находилась в Тифлисе.

Царь Гиоргий, будучи болен и не зная мер на обращение свое в сих критических обстоятельствах, возложил все распоряжения ко благу царства его на российского министра и на сына своего, царевича Иоанна.

Угрожавшие Тифлису дети царя Ираклия принуждены возвратиться в свои уделы, не достигнув желаемой цели. Стены Тифлиса приводимы были в надлежащую исправность, в нужнейших местах возведены были земляные окопы, в городе расставлены от егерского полка караулы, возбранявшие удаление в горы жителей ⁵⁰³. Словом, все оживлено было деятельностию и готовностию на отражение покушавшихся на Грузию Персов.

Коль скоро о таковых угрожениях Персов дошли ко двору донесения, император Павел торжественно [454] обнадежил царя, что готов защищать его всеми силами, и в тоже время, 10 июля 1800 г., повелел генерал-лейтенанту Кноррингу 2-му самому следовать в Грузию тогда, ежели царь Гиоргий подлинно подвержен будет опасности, взяв с собою 7 баталионов пехоты и 10 эскадронов драгун, с артиллериею, как следующею к полкам, так и батарейною.

3-го же августа последовали высочайшие рескрипты к владельцам: дагистанскому шамхалу Мегтию, генерал-лейтенанту, 3-го класса Шейх-Али-Хану дербентскому, 4-го класса каракайтакскому владетелю Рустем Усмию, и 4-го класса табасаранскому владельцу Рустем-Кадию, о содействии их силами против нарушителя всеобщей тишины, необузданного Баба-Хана. Рескрипты сии препровождены к Кноррингу, при повелении доставить оные, по усмотрению его, когда надобность потребует. До сего однако дело не дошло.

Между тем, коль скоро выждано было ⁵⁰⁴ способное время для переправы войск с кавказской линии в Грузию, чрез Кавказские горы, выпровожден туда Кабардинский мушкатерский полк ⁵⁰⁵, достаточный выполнить меру тогдашней прямой надобности, ибо в угрожении Персов содержалось более дыму, нежели огня. Но при том и прочие части войск, высочайше назначенных в Грузию, быв приближены к Моздоку, стояли в совершенной готовности к дальнейшему движению, и слухи рассеяны о их непременном походе.

Сие, и сношения министра Коваленского с Аббас-Мирзою, коими Коваленский проводил время в уклонении его от приближения к Грузии, привели землю сию в безопасность, по вступлении в оную Кабардинского мушкатерского полка.

Тогда покушение Аббас-Мирзы обращено было на прочие владения в Адербиджане. Персы довольствовались тем, что ворвавшись в Эчмиадзин от Эривана, в сентябре 1800 года, взяли с монастыря сего 30 т. рублей, кроме вещей и [455] припасов, и причинили духовенству многие бесчинства и насилия.

С минованием опасности для Грузии от Персов, российский двор, не признав нужным содержать в Грузии министра, отозвал статского советника Коваленского в Петербург, грамотою от 3 августа 1800 года, не взирая, что царь Гиоргий убеждал правительство продолжать при нем пребывание Коваленского, коего поступками царь был доволен ⁵⁰⁶. Дела сего министерства возложены на генерал-лейтенанта Кнорринга, а местное по оным предписаний его исполнение, на старшего при войсках в Грузии генерал-маиора Лазарева.

ГЛАВА 251.

Кончина воспоследовавшая верховному армянского народа эчмиадзинскому патриарху Луке, открыла российскому двору случай соучаствовать в утверждении, каковое издавна сим патриархам давали дворы константинопольский и испаганский. Сей случай произошел от того, что избран общим согласием всех Армян в патриарший сан, пребывающий в России и управлявший армянскою церковию в России архиепископ Иосиф, урожденный князь грузинский Аргутов, коего пред тем император Павел пожаловал кавалером ордена св. Анны первого класса, повелев сопричислить с родом его к князьям российским, с наименованием князя Аргутинского-Долгорукого, приняв представленные им доказательства, что род его происходит от Артаксеркса Долгорукого.

Иосиф в звании армянского патриарха утвержден высочайшею грамотою императора Павла 30 октября 1800 г., каковое утверждение дано Иосифу и от Порты ⁵⁰⁷. Иосифу [456] Павел сохранил и пансион, по смерть его, то жалованье, какое он получал из казны в России.

Сей Иосиф быв препровожден от двора российского к генерал-лейтенанту Кноррингу, а от него в Тифлис, для дальнейшего отправления в Эчмиадзин, скончался в Тифлисе 1801 г., прежде нежели миропомазан был в первопрестольном патриаршем монастыре Эчмиадзине ⁵⁰⁸.

ГЛАВА 252.

Царевич Александр не бесполезно странствовал вне своего отечества. Имея соучастниками в посягательстве своем на царя Гиоргия братьев своих Юлона, Вахтанга и Парнаоза, уверен будучи также к преклонности к видам их имеретинского царя Соломона, внука царицы Дарии и почти ей одной обязанного своею державою, он преклонил обещаниями знатных наград аварского Омар-Хана и прочих Лезгин и Дагистанцов, имевших досаду на Гиоргия, что войско их, по прибытии в Грузию российских, отпущено во свояси.

Омар-Хан, между тем как в августе сего 1800 г. прислал на имя императора Павла просьбу о принятии его в российское покровительство, на что 26 того августа последовало и высочайшее соизволение, собрал за Алазанью войск лезгинских, джангутейских и казыкумыцких, по меньшей мере до 15 т. конных и пеших. Царевич Александр к нему присоединился. Намерение их было занять двумя тысячами кахетинское местечко близ реки Иоры Сагареджо (около 50 верст южнее Тифлиса), прочих разделя на две части, [457] одною подступить к Тифлису, а другую переправя на правую сторону Куры, в Карталинию, совокупить с Имеретинцами и с войсками царевичей Юлона, Вахтанга и Парнаоза, и потом соединенно двинуться к Тифлису же, ежели бы первая часть к успеху в предприятии своем была недостаточна.

Коль скоро предприятия неприятелей сделались известны, генерал-маиоры Лазарев и Гуляков, каждый с одним баталионом своего полка, прибыли 31 октября к пограничной кахетинской крепости Сигнаху, и нашли уже там до 10 т. грузинских войск, собранных под начальством детей царя Гиоргия, царевичей Иоанна и Баграта. Но царевичи, дети царя Ираклия, никого на спасение отечества не прислали, а еще были в тайном согласии с царевичем Александром. Омар-Хан, за день до того, со всеми силами своими, от Белекан переправился на правый берег Алазани, на переправе называемой Урдо, в Кахетию, и имел лагерь свой на берегу той реки, в 16 верстах ниже Сигнаха, на пространной равнине, близ урочища Топ Карагаджа, где некогда Турки имели свою крепость, 1723 года.

Генерал-маиор Лазарев и царевичи Иоанн и Баграт, видя, что неприятель предприятия своего не оставляет, 4 ноября приблизились к стану его, сделав в тот день переход верст на 8, и остановились в деревне Персияни.

С сего места, 5 числа, генерал-маиор Лазарев послал к Омар-Хану новое требование, дабы он непременно оставил границы владений грузинских; но поелику на сие не только не получил ответа, а еще на рассвете 6 числа неприятель соступив с настоящего места, подавался по малу вперед, в направлении к местечку Сагареджо: то, не теряя времени, войска российские и грузинские двинулись и следовали в параллель неприятельским.

День сей не доставил удобности с неприятелем сразиться потому, что неприятель ожидав на себя войск наших, занял места к сражению для нас не способные, и при том наступал уже и вечер.

7 ноября, войска наши приближались к неприятелю версты на две. Неприятель имел уже тогда свою позицию на правом [458] берегу реки Иоры, подле леса, и нарочитую часть конницы отрядил для завладения ближайшими деревнями, так, что неприятель не дошел до Сагареджо только верст на 18.

Генерал-маиор Лазарев избрав место удобное к сражению, построил из двух баталионов два каре, между оных поставил грузинскую конницу и пехоту, и приблизился к реке Иоре, от которой находился не далее трех верст, будучи сам с егерями на правом, а генерал-маиор Гуляков на левом фланге.

Неприятель, бывший тогда на противной стороне Иоры, коль скоро увидел приближение наших войск (возвратил немедленно отряд свой, посланный для завладения ближайшими деревнями), стремительно начал переправляться с конницею на левый берег Иоры, на встречу нашим войскам, и сделал быструю атаку, сперва на егерский каре, обхватя его с двух сторон и производя ружейную пальбу. Залпы из ружей и картечные выстрелы из пушек встретив неприятельскую конницу, вскоре принудили ее оставить егерей и броситься на грузинскую конницу. Грузинская конница сражалась отважно в одно время, как пушечная и ружейная пальба егерского баталиона перехватывала и поражала их противников. Далее, неприятель начал было скопляться в тылу войск наших, у ветхой башни, лежащей на косогоре; но картечные выстрелы туда досягнули и вытеснили его оттуда. В сие время, часть неприятельской пехоты, подоспевшей из своего стана, производила пальбу по егерскому каре; когда же ей ответствовано залпом, бросилась в бегство. В продолжении сих действий егерского каре и грузинских войск, генерал-маиор Гуляков, подвигаясь с своим каре вперед, к оставшемуся в стане неприятелю, усиливавшемуся возвратившимися с разных мест его отделениями, беспрерывными выстрелами из пушек и ружей и штыками наносил всюду неприятелю поражение, доходил до реки и устлал берега оной его трупами.

Между тем, неприятельская конница видя везде неудачу, от стороны показанной ветхой башни отважилась, миновав грузинскую конницу, ударить на грузинскую пехоту, которая состояла большею частию из таких, кои вместо всякого [459] оружия имели одне дубины. Тут удалось было неприятелю нанести ей вред; но генерал-маиор Гуляков, поразив неприятелей на берегах реки Иоры, возвратился назад, освободил грузинскую пехоту от неприятельской конницы, принудив ее оставить свое покушение.

После сего, нельзя уже было неприятелю, уходя назад, миновать егерского каре: то и подвергся он ружейной и пушечной пальбе и потерял много людей; оставшиеся стремительным бегством искали в ближайших ущельях гор своего спасения. Преследовать его не можно было, как по наступлении ночи, так и по неспособному местоположению, покрытому камышом и терновником, а более, что нельзя было положиться в том на одну грузинскую конницу.

Так кончилось сие сражение, которое продолжалось более трех часов. Неприятель бросил весь свой стан, со всеми съестными припасами.

Число убитого неприятеля превышает 1500 человек, и в том числе трое из главных предводителей дагистанских; в числе раненных находился и царевич Александр. В плен взято только 4 человека: ожесточение Грузин так было велико, что они всех прочих, им попавшихся лишили жизни.

Значков лезгинских получено 11.

Урон грузинских войск неизвестен, но в российских убит один только рядовой и ранен один офицер и двое рядовых.

Воинственный Омар-Хан аварский вскоре потом, от стыда и отчаяния, умер, проведя последние дни свои в пьянстве. Брат его ему наследовал.

За сие действие, император Павел пожаловал генералам Лазареву, Гулякову, обоим царевичам и прочим штаб- и обер-офицерам ордена св. Иоанна, 10 командорских, 21 кавалерских крестов и 4 донаты. Кабардинскому мушкатерскому полку даны новые знамена, за отличие, по случаю, что один офицер оного взял неприятельское знамя, а всем нижним чинам по серебряному рублю на человека. [460]

ГЛАВА 253.

При таком радостном для Грузии событии, царь Гиоргий страдал усиливавшеюся со дня на день водяною болезнью в груди, ничем уже не занимался, а распоряжал всем, от имени его, сын и наследник его царевич Давид.

Такое состояние сего царя, благочестивого к вере, было причиною, что он почти никогда не оставлял своей комнаты, почему и знал только то, что ему донести заблагорассуждали его окружающие. От сего, подданные его часто обременяемы были такими от имени его налогами, о коих он не ведал, и на которые не согласился бы.

Впрочем он доходил до такой уже слабости, что жаловал грамоты на имения одним, отнимая оные у других, приказав объявить те грамоты уже по его кончине, как обнаружилось то по открытии в Грузии нового правительства; а сие было поводом к составлению и других подобных актов.

В сих обстоятельствах, противная царю факция, составленная из детей царя Ираклия, укреплялась сугубо.

Еще 7 октября 1800 г. генерал-лейтенант Кнорринг доносил императору Павлу, что он предвидит междоусобия, долженствующие быть между братьев и детей царя Гиоргия, по его кончине. На сие, от 29 числа того же октября, последовало к Кноррингу высочайшее повеление, предписать находящимся в Грузии двум полкам, чтобы они лишь только усмотрят, что междоусобия начнутся, немедленно бы вышли из Грузии и следовали в наши границы. Полагал однако государь, что сие не нужно будет, чрез порядочное распоряжение Кнорринга, ежели фамилия царская будет спокойна.

ГЛАВА 254.

В течение 1800 года царь Гиоргий решительное принял намерение предать земли свои во всегдашнее подданство российской державы; царевич Давид, его наследник, тому же [461] содействовал, и царь уполномочил на то отправленных ко двору российскому, с благодарением за утверждение его, Гиоргия, на царстве и за пожалование ему царских знаков, князей Гарсевана Чавчавадзева (при российском дворе министра), Гиоргия Авалова и Елиазара Палавандова, сколь прочие царевичи, а паче дети царя Ираклия, не силились тому воспрепятствовать.

Князь Чавчавадзе поданною министерству, от имени государя своего, нотою 17 ноября 1800 года изъясня, что царь Гиоргий еще при жизни родителя своего, царя Ираклия, будучи наследником, имел в мыслях с приверженными к нему особами, до сего времени в тайне хранимых, предать себя и царство свое всероссийскому государю на всегда, в полную зависимость и подданство, и оставаться во всех частях в повиновении и зависимости, просьбу свою изъяснил в 16-ти статьях, из коих главнейшие и существеннейшие суть следующие: 1-ая, что царь Гиоргий, вельможи, духовенство и народ его желают единожды на всегда принять подданство всероссийской империи, обязуясь свято исполнять все то, что исполняют подданные российские. 2-ая, чтоб царь Гиоргий, а по нем и наследники его, оставлены были на престоле с титлом царей, и имели главное в царстве своем правление, единственно по тем законам, кои от российских самодержцев даны им будут, а самим не иметь законодательной власти. 3-ья и 8-ая, чтоб царю определено было жалованье к содержанию и пожалованы бы были деревни в России, обращая доходы Грузии и прибыль от разработки металлов, в полную власть государя императора; а народу грузинскому дать на несколько лет льготу в податях ⁵⁰⁹. 9-ая, монету бить [462] со изображением на одной стороне шифра имени императорского, а на другой стороне герба грузинского. 15-ая, чтоб все состояния подданного царю грузинскому народа имели быть на равных правах и законах с Россиянами. Прочие статьи не заслуживают того, чтоб об них упоминать.

19 ноября, все пункты сей просьбы высочайше конфирмованы от императора Павла.

Но, между тем, император Павел, указом от 15 ноября, извещая генерал-лейтенанта Кнорринга о сем искательстве царя Гиоргия, повелел: «Царь грузинский Гиоргий Ираклиевич, видя угроженным царство свое сколько внешними неприятелями, столько же, а может быть еще и больше от возникающих в собственной семье его междоусобий, касательно наследства к престолу, поручил посольству своему, здесь находящемуся, изъявить нам желание видеть земли грузинские в непосредственном нам подданстве. Входя в возможность дела сего, сколько в отношении земли той самой по себе, столько и по соображениям спокойствия границ наших, повелеваем вам представить мнение, сколько отделить войск для занятия Грузии. Ослабление здоровья царева дает повод ожидать его кончины; почему и отправьте, коль скоро оная последует, немедленно туда объявление от имени нашего, чтоб, до получения от нас соизволения, даже не было приступаемо к назначению преемника на царство грузинское. Дело сие трактуется здесь, и в скором времени отправлен будет один из полномочных грузинских, здесь находящихся, для принесения нам от царя и народа грузинского грамоты о желании их быть в нашем подданстве, и под управлением наших законов.»

Тогда же высочайше повелено, коль скоро полномочные с грамотою из Тифлиса возвратятся, то для занятия Грузии назначить один полк драгунский и три пехотные, с приличным числом артиллерии. [463]

От 23 ноября послана к царю Гиоргию высочайшая грамота, коею извещен царь, что нота поданная уполномоченными его о принятии его в подданство удостоена высочайшей апробации, а первый присутствующий в коллегии Иностранных Дел граф Растопчин, по высочайшему соизволению, писал тогда к царю Гиоргию, что отправлены из Петербурга уполномоченные царем князья Гиоргий Авалов и Элиазар Палавандов, с тем, чтоб царь, утвердив доставляемый при том список с ноты князя Чавчавадзева и двух вышеупомянутых, с сими же посланными препроводил к его императорскому величеству благодарительную грамоту, наименовав всех трех уполномоченных, как от себя, так и от всего царства своего, послами. По получении такового отзыва и будет заключен здесь, по всем прошениям его, обоюдный императорский акт, с пристойным торжеством.

ГЛАВА 255.

По напряжениям, какие явствуют в повелениях императора Павла о присоединении Грузии под российскую державу, с жертвами для того, толико значительными, заключать можно, что сей край представлялся ему достаточным вознаградить его усилия ⁵¹⁰. Сокрыты истинные причины, к тому его побудившие; но кто прочтет донесения к императору Павлу камергера графа Аполлоса Аполлоновича Мусина-Пушкина, тот приблизится к справедливому заключению.

Камергер граф Мусин-Пушкин, из усердия к пользам службы, просил у императора Павла позволения отправиться в виде путешественника в Кавказские горы, для изыскания рудников богатых металлов. Император согласился на такое похвальное его намерение и 17 октября 1799 г. дал именной указ генерал-лейтенанту Кноррингу, делать ему на кавказской линии всевозможные вспоможения и [463] предохранять его сколько возможно будет от опасностей сего предприятия.

Граф Мусин-Пушкин, прибыв в Грузию для обозрения тамошних рудников, делал приватные сношения с царем Гиоргием об отдаче разработки оных в российские руки, а царь открылся ему в искательстве своем о подданстве российской державе.

Тогда сей путешественник, донесениями своими 1800 года, яркими словами описывал императору Павлу не льстивую и искреннейшую приверженность к государю всех сословий народа грузинского; представлял опасность, что по кончине царя Гиоргия сей благословенный край, изобилием своим и райским климатом удобный вкушать все благоденствия, впадет в величайшее неустройство и смятение, и даже подпадет владычеству или Персов или Турков, либо разорится до конца от хищных горцов, если не отвратится оружием российским гибель сия, угрожаемая раздором членов царского дома, не могущих видеть равнодушно воцарение царевича Давида, общею обеднелостию жителей, притесненных и духом хищения соседей. Далее, поставлял в виду пользы от присоединения Грузии к державе российской: во-первых землю, изобилием и физическим положением своим многие выгоды обещающую; во-вторых, что обеспечится кавказская линия обузданием горских народов, с двух сторон войсками российскими заключенных; в-третьих, что откроется обширное поле к торговле персидской и индейской; в-четвертых, что в случае разрыву с Портою, Россия со стороны Грузии может соделаться сей державе толико же страшною, для Анатолии, колико угрожает ей Россия черноморскими флотами своими; напротив, если бы Турки в таком случае предуспели занять Грузию, то подвергается беспокойствам и опасности линия и Крым; в-пятых, что здесь сказано относительно Порты, может сказано быть и о персидских владельцах, и небольшое ополчение, поставленное у Сальяна ⁵¹¹, удержало бы [465] на всегда в повиновении тамошних ханов и чрез то открылись бы способы к обращению индейского торгу в недро российское.

ГЛАВА 256.

По отправлении из Петербурга в Грузию полномочных грузинских не было никакого сомнения, чтоб встретился противный случай. Прислан к генерал-лейтенанту Кноррингу подлинный манифест о присоединении Грузии к российской державе, подписанный императором Павлом 18 декабря 1800 года, с высочайшим повелением, что коль скоро отправленные в Грузию князья Авалов и Палавандов исполнят на них возложенное и возвращаться будут в Петербург, с грамотою от царя и народа, а царь между тем скончается, то публиковать в Грузии оный манифест.

Но сии предположения не удовлетворили стечению обстоятельств. Лишь только уполномоченные грузинские, князья Авалов и Палавандов, явясь на линии кавказской, выехали за ее пределы, в Грузию, смерть постигла царя Гиоргия 22 декабря 1800 года.

Нет сомнения, что тотчас бы оказался новый царь в Грузии и междоусобная война, если бы генерал-лейтенант Кнорринг не снабдил предварительно надлежащими предписаниями начальника войск, в Грузии находящихся, генерал-маиора Лазарева, по высочайшему повелению от 15 ноября, чтоб до высочайшего соизволения отнюдь не было приступаемо к назначению преемника на царство грузинское. Сию монаршую волю генерал-лейтенант Кнорринг и особо от себя возвестил обитателям Грузии, по первому известию о кончине царя. Хотя находившихся в Грузии четырех баталионов пехоты достаточно было на первый раз для удержания [466] народа в пределах повиновения, а род царский в прежнем его положении, но генерал-лейтенант Кнорринг, еще в декабре рассеяв в Грузии слух о присылке в Грузию новых войск, в генваре, среди глубокой зимы, поспешно выпроводил в Грузию один баталион кавказского гренадерского полка, который попечением надежного командира своего, подполковника Симоновича, и проведен чрез горы благополучно. Скоро потом отправлены туда от генерал-лейтенанта Кнорринга другой баталион кавказского гренадерского полка с генерал-маиором Тучковым 2-м, Тифлисский мушкатерский полк с генерал-маиором Леонтьевым и донской казачий полк. [466]

ГЛАВА 257.

Коль скоро в Петербурге получено донесение о кончине царя, издан во всенародное известие 18 генваря 1801 года тот самый манифест, которого подлинник за месяц пред тем препровожден был к генерал-лейтенанту Кноррингу. Оный был в следующих словах ⁵¹²:

Божиею милостию Мы, Павел Первый, Император и Самодержец Всероссийский, и прочая, и прочая, и прочая.

С давных уже времен Грузинское Царство, угнетаемое иноверными соседами, истощало силы свои непрестанным ратованием в собственную оборону, чувствуя неизбежные следствия войны, почти всегда несчастливой. К сим присовокупились несогласия в доме Царском, угрожающие довершить падение Царства сего, возродя в нем междоусобную войну. Царь Георгий Ираклиевич, видя приближающуюся кончину дней его, знатные чины и сам народ Грузинский прибегли ныне к [467] покрову Нашему, и не предвидя иного спасения от конечной гибели и покорения врагам их, просоли чрез присланных полномочных о принятии областей, Грузинскому Царству подвластных, в непосредственное подданство Императорскому Всероссийскому Престолу. Внимая прошению сему, по сродному Нам ко всем единоверцам Нашим милосердию и по всегдашнему Нашему о пользах Грузинского народа попечению, определили Мы исполнить Царя Георгия Ираклиевича и Грузинского народа желание, и для того повелели, сколько для удержания внутреннего в земле устройства, столько для ограждения оной от внешних нападений, ввести войска Наши в области Грузинские. И сим объявляем Императорским Нашим Словом, что по присоединении Царства Грузинского на вечные времена под Державу Нашу, не только предоставлены и в целости соблюдены будут Нам любезноверным новым подданным Нашим Царства Грузинского и всех оному подвластных областей, все права, преимущества и собственность, законно каждому принадлежащая; но что от сего времени каждое состояние народное вышеозначенных областей имеет пользоваться и всеми теми правами, вольностями, выгодами и преимуществами, каковыми древние подданные Российские, по милости Наших Предков и Нашей, наслаждаются под покровом Нашим. В прочем пребудем удостоверены, что сии новые подданные Наши и их потомки, сохранением непоколебимой верности Нам и Преемникам Нашим и усердием к пользе Империи Нашей, коей по всеблагому промыслу Всевышнего учинились они ныне сочленами, потщатся заслуживать Монаршее благоволение Наше. Дан в Санктпетербурге, в лето от Рождества Христова 1801, генваря 18 дня; Царствования же Нашего в пятое, а Великого Магистерства в третие лето.

На подлинном подписано собственною Его Императорского Величества рукою тако:

Павел.

В след за тем, сей манифест объявлен торжественно и в Грузии; но приведением народа к присяге [468] приостановились, пока депутация присягает в Петербурге императору Павлу.

В то же время, по случаю сего манифеста, сделано от двора публике объявление ⁵¹³, напечатанное в ведомостях, в следующих словах:

Известия из Грузии.

После кончины последнецарствующего царя грузинского Георгия Ираклиевича, Царевичи, братья и дети его, полагая каждый себе право быть преемником Царства, и не могши согласиться в выборе одного, увидели, что таковое их положение должно непременно возродить междоусобие промеж их, которое разорением всего Царства соделает и каждого из них нещастие, к предупреждению сего прибегли все они с просьбою к Его Императорскому Величеству, согласно с желанием всего народа Грузинского и волею покойного царя Георгия Ираклиевича, чтобы Его Величество согласился принять в подданство свое как их самих, так и все Царство Грузинское, дабы оно могло пользоваться тем же щастием и спокойствием, коим наслаждается Россия, и что единая милость Его Императорского Величества, соизволением на их прошения, спасет Грузию и их самих от бедствий грозящих всех их междоусобиями оставшейся царской фамилии покойного царя Георгия Ираклиевича. Царевич же Александр, который еще при жизни покойного царя Георгия Ираклиевича, от междоусобий фамилии Царской передался Персиянам, в надежде, что вооруженною рукою заставит признать себя наследником, но быв поражен победоносным оружием Его Императорского Величества, посланного для защищения покойного Царя противу его намерений, раскаялся в своих поступках, прибегнул так же к милосердию Его Величества, для испрошения себе прощения и принятия его в подданство. [469]

ГЛАВА 258

В след за опубликованием манифеста, следовали разные, до Грузии касающиеся учреждения. Император Павел прежде желал, чтоб в Грузии был губернатором кто-либо из царевичей, под зависимостию командующего на кавказской линии, и тот же царевич долженствовал быть и шефом грузинского гусарского полка, сформирование коего назначалось по приводе народа грузинского к присяге. Но как потом принято в рассуждение, что предпочтение в сем случае одному из царевичей (а достойнейшим признаваем был царевич Иоанн) возродит неудовольствие в прочих, то и назначен шефом будущего грузинского полка полковник Шепелев, который до того определен был в оный командиром, а к гражданскому управлению Грузии генерал-маиор князь Орбелиани.

Предполагалось, по торжественном приведении к присяге в Петербурге депутации грузинской, отправить в Грузию грузинского министра князя Гарсевана Чавчавадзева, в сопровождении тайного советника Лашкарева, дабы они, купно с генерал-лейтенантом Кноррингом, поставили основание первого правления, по примеру российского, для чего предварительно истребованы ко двору от генерал-лейтенанта Кнорринга все нужные сведения ⁵¹⁴. Воля императора была, чтоб Грузия была губерния, и тотчас была бы поставлена в сношение с Сенатом, а по духовной части с Синодом, не трогая их привилегий.

Виды императора Павла на сей край изображены в собственноручном рескрипте его к генерал-лейтенанту Кноррингу, от 23 генваря 1801 года: [470]

«Старайтесь Грузию утвердить на том основании, как уже к вам и писано. Не ищите иных приобретений делать, как те, которые добровольно будут искать моего покровительства. Лучше иметь союзников интересованных в союзе, нежели подданных ненадежных. Левая ваша сторона обеспечена таковыми ⁵¹⁵; не наводите Туркам страха, тогда и правая сторона будет надежна. Ищите Армению интересовать к сближению для торгу и торгом, дабы нам иметь чрез них и далее. Соблюдайте привилегии, но установите наш порядок. Комплектуйте старые полки нашими рекрутами ⁵¹⁶, но полков мало по пространству. И так, сочтитесь, не можете ли умножить тамошними жителями и доходами тамошними. Ищите руд всякого рода и промыслов, также и таможни перенесите на границу. Займитесь теперь не завоеванием, но приобретением добровольным соглашением Армении. Вот мои мысли.»

«Чтоб все прибавки и заведения не превышали доходов тамошних.»

Впрочем, из сношений российского министерства по делам грузинским с генерал-лейтенантом Кноррингом видно, что в присоединении Грузии к России было в виду, что тогда уже уймется и своевольство горцов и беспокойство владетелей берегов Каспийского моря.

ГЛАВА 259.

Между тем, как все таковые приготовления для Грузии чинимы были при российском дворе, князья Авалов и Палавандов достигли Грузии, вручили, при приличной церемонии, высочайшую грамоту, на имя покойного царя писанную, нареченному от него наследнику царевичу Давиду, по словесному, как они говорили, на такой случай наставлению, данному им от российского министерства. По такому же приказанию, они [471] от высочайшего имени объявили всенародно царевичу Давиду, что он, яко наследник, должен управлять Грузиею, совместно с генерал-маиором Лазаревым, старшим начальником войск российских в Грузии.

Тогда было в Тифлисе стечение всех сословий грузинского народа. Царевич Давид привел в исполнение все предположенное родителем его, и с благодарительною грамотою, одною от себя, подписанием и печатьми вельможей утвержденною, другою от грузинского народа, отправил к российскому двору паки оных двух князей Авалова и Палавандова, дав им наименование послов. В сопровождение их присовокупились и многие другие грузинские князья, составлявшие депутацию грузинского народа. Все они отправлены в Петербург с линии кавказской, в начале февраля 1801 г.

При том, поелику императору Павлу угодно было видеть у себя царевичей грузинских, также и знатнейших Грузии, дабы явно было свету, что точно Грузии есть общий произвол быть в подданстве российского самодержца, а не то, чтоб покорность их происходила единственно от желания двух или трех особ, то генерал-лейтенант Кнорринг, исполняя высочайшие о том повеления от 20 генваря и 19 февраля 1801 года, вызвал из Грузии, и в след за депутациею грузинскою отправил в Петербург, со всею почестью, царевичей, детей царя Гиоргия, Иоанна, Баграта и Михаила, из коих последний, по младости своей, сопровождаем был родителем матери своей, тестем царя Гиоргия, сардаром князем Цициановым и другими. Изготовлялись к путешествию в Петербург и прочие царевичи, даже буйный Александр, пребывая вне пределов Грузии, соглашался тому же последовать, по склонению матери своей царицы Дарии, и император Павел 20 генваря дал повеление генерал-лейтенанту Кноррингу, что когда царевич Александр, раскаясь в своих поступках, отнесется к нему для испрошения ему монаршего прощения, объявить тогда ему, что государь приемлет его раскаяние, соглашаясь предать забвению прошедшее, и надеется, что он будущим своим поведением заслужит таковую монаршую милость, и когда он приедет к [472] Кноррингу, отправить его к государю, с почестию, при одном из адъютантов Кнорринга.

Не было предела милостям, какие император Павел готов был явить грузинскому народу, а сие то наипаче и побуждало высшие сословия охотно предаться скипетру российского самодержца. 18 генваря император Павел писал генерал-лейтенанту Кноррингу, что по торжественном приведении к присяге послов и депутации грузинской, желает он несколько из них отправить обратно, с объявлением разных милостей дворянству и народу; между тем государь 19 февраля высочайше повелел генерал-лейтенанту Кноррингу представить список знатнейших в Грузии и усердствовавших более к особе его величества, и более желавших быть у его величества в подданстве. «Мое намерение есть, писал тогда император, из оных пожаловать некоторых достоинствами графов и баронов, других повысить чинами, а молодых, из знатных фамилий, принять к себе в камергеры. Равномерно напишите мне и о тех, кому бы по заслугам и орден св. Андрея следовать мог.»

По чудесному стечению судеб, полномочные грузинские не обрев в живых своего царя, лишились счастия зреть еще и российского монарха. Когда они приготовлялись в Москве к дальнейшему путешествию, император Павел 12 марта скончался.

Оставалось решить, кто, по законному праву наследства, должен быть восприемником по царе Гиоргие, по той причине, что при постановлении о их будущей участи, сей должен занимать первое место, пользоваться и первым правом к получению милости государевой, при устроении состояния, как царской фамилии, равномерно и знатных. О сем первоприсутствующий граф Растопчин писал Кноррингу 19 генваря.

Из всех сих предположений еще ни одно не было исполнено, как император Павел 12 марта 1801 года скончался; определено было судьбою полномочным грузинским, не найдя в живых своего царя, не узреть и императора Павла. [473]

Но они, прибыв в Петербург, поданною в апреле месяце 1801 г. российскому министерству нотою утверждали, что вельможи грузинские, духовенство и народ, все вообще, желают вступить единожды на всегда в подданство империи российской и под ее законы; признавали, что отечество их уже от покойного императора в подданство на вечные времена принято, и просили императора Александра утвердить оное принятие заключением торжественного обоюдного акта ⁵¹⁷, в коем бы государь обнадежил за себя и за преемников своих содержать Грузию в отеческом благопризрении ⁵¹⁸. Далее требовали, чтоб в Грузии определен был какой-либо из царевичей, который бы со стороны российской имел титло императорского наместника, а в Грузии назывался царем, как к имени царя приобык народ грузинский, и управлял бы не иначе, как с соучастием во всех делах одного из российских вельмож, без воли коего ничего бы не предпринимал, а вельможе сему иметь второе по царе место. Во всех судебных местах ⁵¹⁹ быть первыми грузинским князьям и дворянам, в должности избранным, а вторыми, чиновникам российским. Далее, представляли мнение свое, где, сколько и какие места учредить для управления; какие сделать распорядки в Грузии и проч., словом, сим полномочным хотелось, что все, что до Грузии относится, было делано не иначе, как с их согласия или совета, как полномочных народа, добровольно подвергшегося российскому подданству.

ГЛАВА 260.

Император Александр, восшед на всероссийский престол, нашел царство грузинское по всем государственным актам присоединенным уже к России, и хотя достоинство империи, безопасность ее границ, виды Порты оттоманской, [474] покушения и порывы горских народов, все уважения собственных России польз, от давних времен заставляли правительство помышлять о сем происшествии и желать его события, но монарх, положив себе в неподвижное основание единую истинную и непреложную справедливость и неприкосновенность к общенародному праву, желал прежде всего удостовериться ⁵²⁰: Первое. Действительно ли внутреннее и внешнее положение сей страны таково, что с едиными силами своими не может она ни противостать властолюбивым притязаниям Персии, ни отразить набеги облежащих ее горских народов, ни потушить внутренние вражды, междоусобною войною ей грозящие. Второе. На собственном ли убеждении необходимости и отечественной пользы основано было преклонение царства сего под российскую державу, и единодушно ли все высшие состояния и народ признали поступок сей себе в спасение, или, увлекаемы предприимчивостию известного рода людей, уступили они страху замыслов и посторонним внушениям более, нежели истинному сознанию польз своих?

Собрание всех сих удостоверений на самом месте поручены генерал-лейтенанту Кноррингу, высочайшим рескриптом 19 апреля 1801 года.

Комментарии

474. Римский-Корсаков отозван был уже в Петербург к своей команде, по званию гвардии Семеновского полку маиора.

475. На полях рукописи читаем: нахичеванскому Калбади-Хану Ага-Магомет-Хан выколол глаза, и сей хан еще 1802 и 1804 года пребывал у эриванского хана.

476. На полях рукописи: по жадности к деньгам, замучил правителя рештского Аджи-Миртагу, что не внес суммы пошлин, равной прошлым годам, не уважая причины тому — пресечения торговли с Астраханью.

477. Приписано: (но вернее, что это был Калбали-Хан, коему Ага-Магомет-Хан выколол глаза.)

478. Приписано: равномерно как и Шейх-Али-Хан занял Кубу, удаля в Дербент брата своего Гассан-Хана, который скоро потом умер, и Шейх-Али-Хан соделался паки властителем Дербента, с чем вместе и власть супруги шамхаловой Периджи-Ханумы, сестры Шейх-Али-Хана и Гассан-Хана, кончилась.

479. На полях рукописи: Ага-Магомет-Хан вышел из Тегерана в крепость Султанию, и в мае пришел в Ардевиль с многочисленным войском. Талышинский Мир-Мустафа-Хан, на коего особенно злобился Ага-Магомет-Хан, за принятие Русских в свои владения, того испугался и он и чиновники его прислали на остров Сару до 200 семейств своих. Ага-Магомет-Хан из Ардевиля подвинулся к Талышским горам и остановился на речке Богарлах, в местечке Однобазар (На карте Генер. Шт. 1847 г., местечка Однобазара нет; но на границе ленкоранского уезда и Персии, течет с Ю. на С. река, носящая в верхнем течении название Шамба-чай, ниже Одино-базар, еще ниже Болгару-чай, и наконец впадающая в Армянку, один из рукавов, которыми Кура вливается в Кизил-Агачский залив. (Изд.)), в 50 верстах от Кизил-Багацких (Надписано: Агачских.) деревень. Отсюда отправил отряды войск для нападения на Талыши, поручив те отряды Каджарам Пир-Кули-Аге и Тиграли-Хану. 10 мая войска Ага-Магомет-Хана рассеялись по Ленкоранской области и разоряли ее. Мустафа-Хан переехал в Сару 20 мая. У Персиян в Ленкоране были две медные пушки, стреляли по фрегату российскому, но безвредно. Ага-Магомет-Хан оставил стремление на Талыши, узнав о намерении шушийского хана бежать к Лезгинам, и с 12 т. конницы поскакал сам к занятию Шуши. Он пред тем послал отряды войск на Муганскую степь, с племянниками своими Сулейман-Ханом сардаром и Гуссеин-Ханом, чтобы они, переправясь чрез Куру, заняли то место, где был российский лагерь.

480. Оливье (см. извлеч. путеш. его, в Вестн. Евр. 1807 г., № 17, стр. 31), полагает убиение Ага-Магомет-Хана 11 мая 1797 г. Другие известия, субботу 22 мая (На полях:?). В Монитере 13 июля 1805 г. г. № 294 (См. этот № Moniteur'a в № 14 рук. П. Г. Буткова, стр. 420-425.), сие происшествие отнесено к июлю 1797 г. Но мы следуем официальному донесению, полученному в то время из Тифлиса, где падение Ага-Магомет-Хана было торжествовано 11 июня 1797 г.

481. На полях: Мамат-Ассан-Хан возвратил свое шекийское владение, коего лишился в исходе 1796 г. от брата своего Селим-Хана, и заключил тесный союз с шамахийским Мустафа-Ханом; а Селим-Хан нашел убежище в Шуше, у Ибраим-Хана.

482. На полях: Садык-Хан заключил союз, под присягою, с шамахийским Мустафа-Ханом, к утверждению его в Шамахе. Талышинский Мустафа-Хан, вознамерясь пристать к Садык-Хану, который всегда к нему хорошо расположен был, и в августе заняв Решт, готов был послать войска в Мазандеран на киржимах, для занятия города Сары, где часть имения Ага-Магомет-Хана хранилась.

483. Надписано: дабы сделаться правителем Персии, по старшинству своего рождения.

484. Надписано: Но Баба-Хан не хотел дани, а еще ....

485. Надписано: Последнее, кажется, не правда.

486. Приписано: В рапорте Скнбиневского, Мир-Сеит-Гассан, зять гилянского правителя Мирза-Бабы. Прежде посланником был назначен некоторый знатный хан, но отменен.

487. Приписано: последние.

488. Приписано: в грамоте.

489. Ежели справедливо, что в умеренном климате умирает в год из 1 т. 20 человек, то из 30 т. потерять бы должно только 600 человек.

490. На полях:?

491. На полях: В 1797 году царь имеретинский разорил в Гурии принадлежащий Туркам приморский город Чакви.

492. Сей князь был в российской службе маиором, и из оной выгнан.

493. Бахтиари, город в Араке, близ Ларистана. Бендер-Абаси в Фарсистане.

494. На полях: явился еще претендатель, страшнее других, именем Мегамет-Хан, сын Зеки-Хана. Он взбунтовал провинцию Лористан и собрал там для себя партию. Он укрепил Белян, город не далеко от залива, и после пошел с 6 т. человек в Шираз. Он встретился с Кушек-Ханом, младшим братом Баба-Хана, который имел тысяч 15 хорошего войска. Мегамет-Хан его победил и истребил большую половину его армии. При всем том, он не мог взять Шираза, и принужден возвратиться на юг, где он без успеха остается, без денег и без всяких других помощей к действиям (1805).

495. На полях:? обыкновенную годовую подать.

496. Приписано: обещал, но не исполнил.

497. На полях: Ему присвоено тогда же и прежнее его качество поверенного в делах в Персии.

498. Тот, который еще 1796 года уполномочен был поверенным в делах в Персии.

499. Егерский Лазарев полк, переименованный потом в 17-ый, выступил из Моздока 20 октября и прибыл в Тифлис 26 ноября 1799 г.

500. Полагали тогда до 30 т. человек; но это слишком увеличено слухами.

501. Приписано: очень младого.

502. Баба-Хан в 1815 году имел 65 сыновей (Приписано: А в 1804 г. 50 человек.) и 65 дочерей. Старший его сын, Могамет-Али-Мирза, рожденный от грузинской рабы, имел в 1815 году около 27 лет, и управлял Керманшахом. По крутому и жестокому его нраву, в самой Персии называют его бешенным. Второй, упомянутый Аббас-Мирза, назначен в наследники престола, родился от женщины племени Каджаров, управляет Адербиджаном и страстно любит войну; третий, Госсоин-Али (Приписано: или Али-Шах-Заде.) Мирза, в 1815 году имел около 21 года и у него уже было 8 детей; он в 1815 г. правил Ширазом. Баба-Хан нс следует обычаям прежних шахов, не выкалывает глаз и не заточает младших детей, чтоб только старший мог наследовать. Многие из его сыновей, достигши зрелого возраста, занимают важные места в государстве.

503. Надобно знать, что сколь ни тесен Тифлис, но жители никак не селились вне стен оного, от опасностей нападения Лезгов, хотя в Тифлисе аршин квадратной земли продавался еще и в 1806 году по 40 рублей, то есть серебром, или на тамошнюю монету.

504. Между строками: спадение вод в Тереке, от летнего наводнения, и …

505. Между строками: под командою шефа, генерал-маиора Гулякова.

506. Миссия сия стоила казне в год по 8700 руб. сер.

507. Сие однако сделано в предосуждение архиепископу Даниилу, который потому, что мог по старшинству оспаривать право на патриарший сан, заточен Турками в один из островов Архипелага. Однако он потом достиг патриаршего престола.

508. Он был весьма честолюбив. Говорят, имел в виду сделать царем армянским своего племянника, и сделал для того царскую корону. Еще в России сделал свой гравированный портрет в патриаршем одеянии.

509. 4-ая, 5-ая, 6-ая, 7-ая, 10-ая, 11-ая, 12-ая, 13-ая, 14-ая, 16-ая статьи маловажны. В них сказано: сколько нужно содержать в Грузии российских войск, занять оными грузинские крепости и учредя в них комендантов, вновь сделать укрепления где нужно; приглашать на службу Грузин в милицию, сохраня для них национальное одеяние; для войск российских покупать хлеб по торговой цене; войскам российским охранять Грузию от ее неприятелей; 12-ая, ганжийского и эриванского ханов по прежнему удержать в зависимости царя, который бы мог по прежнему и вспомогать им в надобности, хотя грузинскими войсками; но предполагается что они, равно и другие владельцы, подобно Грузии вступят в подданство российское; воспретить ахалцихскому паше напускать на Грузию Лезгин.

510. Говорят, император Павел хотел Грузиею заменить Мальту, Англичанами удержанную, вручив ее кавалерам св. Иоанна Иерусалимского.

511. Здесь указывает граф Мусин-Пушкин на то место, где граф Зубов предполагал основать город Екатериносерд. Впрочем, мысль графа Мусина-Пушкина показывают, что он ведал план войны персидской 1796 г.

512. Этот манифест сохранился у П.Г. Буткова в печатном экземпляре (см. № 3 ^с стр. 1636); на нем рукою П. Г. Буткова, приписано карандашом: Спб. Вед., №, 32 генваря 1801.

513. У П. Г. Буткова (см. № 3 ^с, стр. 1637) сохранился печатный экземпляр этого объявления; на нем, рукою П. Г. Буткова, карандашом приписано: Спб. Вед. № 7, 22 генваря 1801.

514. По сим сведениям, впрочем несовершенным, показано тогда было, что Карталиния и Кахетия содержат не более 40 т. домов, или до 160 т. душ мужеского пола; доходы же от разработки металлов, таможенные и все прочие, не превышают 165 т. руб.

515. Это указывается на шамхала, усмия, кадия и дербентского хана, облеченных в российские чины.

516. Разумеются российские полки, введенные уже в Грузию.

517. Приписано: (коего им особенно хотелось).

518. Приписано: сколько благо Грузии потребует.

519. Приписано: полиции, таможне.

520. На полях: Государи иногда почитают корысть своих страстей, корыстию своего государства. Мабли, стр. 190.