IV

Кроме воссозданных на родной земле армянских воинских соединений, возникновение которых было обусловлено создавшимся экономическим, военно-политическим положением и целью которых было освобождение родины от иноземных поработителей и защита суверенных прав армянского народа, в начале «персидского похода» и в ходе военных действий, по инициативе и на средства самих армян, на берегах Каспийского моря формируются новые подразделения общего Армянского войска. Мечты и планы Исраела Ори о создании в Астрахани армянского полка, которые он лелеял на протяжении многих лет, воплощаются в жизнь.

Публикуемые документы со всей очевидностью говорят о том, что дело по организации, обеспечению вооружением и обмундированием этих воинских соединений, созданных вне Армении, но для содействия вспыхнувшей в Армении вооруженной народней борьбе против персидских и турецких завоевателей, возглавлял не кто иной, как верный соратник Исраела Ори — Минас Тигранян. В этом патриотическом деле ближайшими помощниками Тиграняна были армяне, жившие в пределах России, в частности армянские политические и военные деятели — Петрос ди Саргис Гиланенц, Айваз Абрамов, Петрос Каспаров, Погос Зененц (он же Павел Зиновьев), Яков Шамиров, Кинос Мартинов и другие, которые стали видными военачальниками армянских воинских соединений. [81]

Первые успехи русских войск на берегах Каспийского моря вызвали большое воодушевление как среди армян, живших на завоеванных русскими территориях, так и среди широких слоев населения армянских колоний России. Они, видя в этом походе залог реальной поддержки освободительного движения, развернувшегося в Армении против персидско-турецкого ига, не только приветствовали победу русского оружия, но и своим непосредственным участием оказали ему всемерную помощь. Для удовлетворения военных нужд армянские колонии предоставляют в распоряжение русских войск высококвалифицированных ремесленников различных профессий (См. Собрание актов..., часть I, стр. 362), переводчиков, проводников и разведчиков. Более того, в ответ на призывы армянских деятелей жители колоний на свои средства снаряжают и вооружают лучших из своих сыновей и отправляют в Астрахань, для пополнения рядов формируемых там армянских воинских подразделений.

Эта инициатива армян была поднята в России до уровня государственной политики. Лишь этим можно объяснить ходатайство Минаса Тиграняна перед Петром I разрешить армянам из различных районов России беспрепятственно отбывать в Астрахань. «Пожалуй, не оставь нашего прошения, — говорится в одном из его обращений к царю, — которые наши армяне есть в разных городах, — на Москве и в Санкт-Петербурхе и на Дону в Черкасском, — как будут они армяне отправитца в Астрахань, — чтобы их пожаловали в городах начальствующие: пропущали без задержания со всяким провиантом и пойлом» (См. Г. А. Эзов, у к. соч., стр. 343).

Первый конный отряд армянских добровольцев, сформированный в Астрахани в начале августа 1722 г. во главе с Петросом ди Саргис Гиланенцом, был отправлен в распоряжение командования русских войск в район военных действий. В связи с этим начальник канцелярии губернатора Астрахани Иван Кикин в специальном сообщении, посланном 9-го августа на имя капитана П. А. Толстого в ставку Петра I, отмечал: «По указу его императорского величества армянский архиерей Минас вардапет да при нем четырнадцать человек отправлены из Астрахани августа 8-го дня, а кто при нем Минасе людей, о том при сем имянам из Рестарь» (См. документ № 1). В ноябре того же года в распоряжение полковника Н. М. Шипова посылается вторая группа добровольцев во главе с шемахинским купцом Айвазом Абрамовым, который вместе с русским полком выходит на западный берег Каспийского моря и участвует во взятии города Решта. Об организации этих первых воинских соединений, известных под именами «Отряда всадников», «Разведывательного отряда», и предоставлении их в распоряжение командования русского корпуса свидетельствует также Минас Тигранян в своих записях автобиографического характера (См. Г. А. Эзов, ук. соч., стр. 458).

Таким образом, факты показывают, что возникновение отдельных [82] армянских воинских соединений в русской армии имело место летом 1722 г., в первые же месяцы «персидского похода» Петра I. Правда, они тогда еще были малочисленными, однако служившие в них люди, будучи хорошо знакомы с театром военных действий, с обычаями и языками народов, живших в этих районах, своей деятельностью способствовали развертыванию военных операций русских войск и их успехам. Многие из них были в числе тех первых храбрецов, которые, пренебрегая смертью,, преодолев многие трудности, перешли в тыл врага и распространили среди населения манифест царя, весть о добровольной сдаче русским войскам города Дербента и других населенных пунктов. Одновременно они призвали местное население оставаться на своих землях и не оказывать сопротивления русским войскам (См. документы № 102, 111, 149. и др.). Они собирали и сообщали командованию ценные сведения о численности вооруженных сил противника и его коммуникациях. (В этом отношении, в частности, интересна деятельность Петроса ди Саргиса Гиланенца. В 1722-1723 гг. он, на основе собственных наблюдений и через теинов своего отряда, армянских купцов и путешественников, собрал богатые сведения о Закавказье, Персии и Турции и сообщил командованию русского корпуса. Содержащиеся в них сведения отличаются достоверностью и точностью, благодаря чему с 1863 года они выдержали ряд изданий на многих языках под названием «Хроники» или «Дневника Петроса ди Саргиса Гиланенца». («Крунк Айоц Ашхари», 1863, № 2 и 3); Дневник осады Испагана афганами, СПб, 1870). The Chronicle of Petros di Sarkis Gilanentz, Lisbon, 1959)

Следует отметить, что с самого начала деятельности этих отрядов проявились и несомненные организаторские и военные способности их руководителей. Причем они в первую очередь проявили инициативу и установили связь с руководителями армянского войска, действовавшего на родине, явившись одновременно связующим звеном между этими воинскими соединениями и командованием русского корпуса (См. док. № 91, 110). Во-вторых, вступая со своими отрядами в районы, населенные армянами, они призывали местную армянскую молодежь к оружию и из ее среды набирали новых добровольцев. Благодаря этим мероприятиям и новым пополнениям, поступающим из Астрахани, армянские отряды, действовавшие в русской армии, становятся многочисленными и жизнеспособными воинскими соединениями.

Появление русских войск на западном берегу Каспийского моря воодушевило и приободрило также армянское население столицы Персии и, в особенности, жителей ее пригорода — Новой Джуги. Они также поспешили внести свою лепту в армянское освободительное движение. Вскоре вооруженный отряд, созданный из армянского населения этого пригорода, во главе с Агазаром ди Хачиком (впоследствии известного под именем Лазаря Христофорова) перешел в Гилян, предоставив себя в распоряжение командования русских войск (См. док. № 12, 14, 17, 27, 32).

Таким образом, весной 1723 г. в Гиляне и Мазандаране уже [83] действовали три отдельных отряда, сформированных из армян, которые в марте того же года вместе с войсками полковника Шипова участвовали в войнах против 5-тысячной армии везиря г. Решта (См. Д. Бутурлин, ук. соч., стр. 43).

Усилиями командиров этих трех отрядов — Петроса ди Саргиса Гиланенца, Айваза Абрамова и Агазара ди Хачика они были объединены и составили самостоятельную воинскую единицу из 73 человек, которая 23-го июня 1723 г. во главе с упомянутыми лицами вошла в состав русских войск, действовавших под командованием бригадира В. Я. Левашова. Об этом генерал-лейтенант М. А. Матюшкин в докладной записке, посланной 19-го января 1725 г. из Решта в Россию, писал: «...в 1723 году июня 23-го по прибытии из Астрахани в Гилян бригадира (ныне генерал) Левашова вступили в службу Российскую армяне Лазарь Христофоров, Айвас Аврамов, Петр Сергеев (Петрос ди Саргис Гиланенц. — А. X.) с 73 человека конных армян, которых вышеупомянутые главные трое армян содержали сперва на своем коште и с лошадьми и из них один Петр Сергеев в 1724 году при атаке Ряща от казылбаш убит, а по смерти оного Сергеева команду приняли они Лазарь Христофоров и Айвас Аврамов и содержали людей и лошадей на своем коште» (См. док. № 4).

Этот армянский конный отряд, который по числу воинов соответствовал организационно-тактической единице — эскадрону (от слова сто — сотня), установленной для русской армии, — так и стал именоваться — «Армянский шквадрон» — эскадрон.

Из дошедших до нас документов усматривается, что в командном составе названного эскадрона уже в 1733 году имелось: один полковник, два майора, два поручика, два прапорщика, четыре вахмистра и шесть капралов (См. док. № 32). Во главе этого эскадрона в течение 27 лет (1723-1750) стоял Агазар ди Хачик, выходец из Новой Джуги — «человек не бедной и тамошных местах знатной». Он в бытность свою в Гиля не в дело организации и содержания упомянутого эскадрона, вплоть до 1728 года, вложил 30 000 рублей из собственного капитала (См. док. № 12, 14, 17 и др.). Говоря о его личных и боевых качествах, генералы русской армии характеризовали его как «весьма человек добрый, храбрый», «участвовавший во многих военных действиях и отпорах не сожалея своей крови против неприятелей», показавший «свою охотную к службе... ревность и славу Российскому государству» (Там же). Именно с учетом всего этого в 1734 году царским указом Лазарю Христофорову был пожалован чин генерал-майора Русской армии (См. док. № 17). Хотя и впоследствии численность боевых сил упомянутого эскадрона достигла 600-700 человек (См. док. № 12, 14) и он в офицерском составе имел генерала, полковника, подполковника, майора, средний и младший командный состав, и в [84] действительности по своей структуре и численности уже был полком, но продолжал сохранять свое прежнее название — «Армянский эскадрон», под которым он и известен.

«Армянский эскадрон», участвовавший вместе с русскими войсками в Персидском походе на прикаспийских территориях, не был единственным армянским воинским соединением, как до сих пор утверждалось в исторической литературе.

* * *

Первые известия об армянских войсковых соединениях, участвовавших в военных действиях русских войск в 20-30-х годах XVIII века в прикаспийских районах, появились на страницах «Санкт-петербургских ведомостей» еще в 1728-1735 гг. Некоторые сведения о первом периоде их деятельности сохранились в «Хронике» Петроса ди Саргиса Гиланенца, армянский текст которого в последующем был опубликован в февральском и мартовском номерах журнала «Крунк Айоц Ашхари» за 1863 год. Отдельные материалы, относящиеся к интересующему нас вопросу, были извлечены из Ставропольского архива и опубликованы в «Ставропольских губернских ведомостях» за 1854 и 1857 гг. Некоторые материалы и сведения помещены в научно-исторических сборниках и монографических трудах отдельных исследователей. Из них особого упоминания достойны три тома «Собрания актов, относящихся к обозрению истории армянского народа», изданных в Москве Лазаревским институтом в 1833-1838 гг. под общей редакцией С. Глинки, сборник документов — «Сношения Петра Великого с армянским народом», изданный в 1898 г. в Петербурге Г. А. Эзовым, а также вышедшая в свет в 1823 г. в Петербурге «Военная история, поход Россиян в XVIII столетии», том IV, часть 2 (перевод с французского языка), сочинена флигель-адъютантом Д. Бутурлиным, 19-й том «Истории России» С. М. Соловьева, «Материалы для новой истории Кавказа, с 1722 по 1803 год» П. Г. Буткова и другие.

Оценивая по достоинству упомянутые труды и воздавая должное памяти их авторов, которые оставили нам ценные сведения о делах и людях XVIII столетия, т. е. о тех, которые в тяжелые времена с оружием в руках выступали для осуществления национально-политических чаяний армянского народа, и многие из которых героически пали в борьбе против иноземных захватчиков, надо отметить, что сведения, содержащиеся в этих трудах, не отражают богатую и многогранную историю всех воинских соединений, состоящих из армян, которые на протяжении почти пятидесяти лет осуществляли боевое содружество с русскими войсками в прикаспийских районах, на Кавказских горах и других местах. Более того, сведения, содержащиеся в трудах этих авторов, касаются лишь двух воинских соединений, действовавших в составе Низового корпуса и известных под названием Армянского и состоящего из армян, проживающих в Грузии, — Грузинского эскадронов. Отметим и то, что в [85] основном эти сведения относятся к начальному, организационному периоду их деятельности и содержат только лишь отрывочные данные о связанных с этими эскадронами людях, число которых не превышает двух десятков.

Впоследствии, главным образом на основании материалов этих печатных источников, об «Армянском эскадроне» мимоходом упоминали в своих трудах историки Лео и А. Г. Иоаннисян, первый из них в третьем томе «Истории Армении», второй — в статье «Петрос ди Саргис Гиланенц (Историко-биографический обзор)», опубликованной на страницах журнала «Арарат» (1916 г., № 1-2, стр. 105-128). Следует отметить, что оба эти историка, внесшие большой вклад в нашу историческую науку, в толковании интересующего нас вопроса акцентировали свое внимание на личности Петроса ди Саргиса Гиланенца, одному ему приписывая всю инициативу организации «Армянского эскадрона» (в том числе и содержание эскадрона) и, в соответствии с этим, оценивая роль и деятельность последнего.

В своих трудах, посвященных армяно-русским отношениям по различным поводам, упоминали об этом эскадроне также армянские советские историки П. Т. Арутюнян, М. Г. Нерсисян, 3. Т. Григорян и другие. Некоторые материалы, относящиеся к «Армянскому эскадрону», включены во вторую часть сборника документов «Армяно-русские отношения в первой трети XVIII века» (том 2).

Таким образом, хотя и на протяжении более чем 150 лет по разным поводам в литературе появлялись упоминания о армянских воинах, осуществлявших боевое содружество с русскими войсками в период армянских освободительных движений XVIII века, однако во всех случаях рамки интересов исследователей не выходили за пределы ограниченных сведений, касавшихся одного эскадрона и то главным образом первоначального периода его деятельности и служивших в нем отдельных лиц. Это отчасти следует объяснить тем, что многие ценные документы и материалы, хранящиеся в различных архивах СССР и отражающие историю воинских соединений, жизнь и деятельность офицерского состава и нескольких тысяч рядовых солдат, состоящих из армян, по сей день не извлечены из пыли и не введены в научный оборот. Следовательно, публикация материалов настоящего сборника дает широкую возможность во всей полноте представить подлинные факты армяно-русского военного содружества в XVIII веке.

Публикуемые в данном сборнике документы и материалы извлечены в 1962-1966 годах из соответствующих фондов Центрального Государственного военно-исторического архива Советского Союза (ЦГВИА СССР), Архива внешней политики России (АВПР), из Астраханского областного Государственного архива (ГААО), из соответствующих фондов [86] Матенадарана имени Маштоца, Московского Государственного исторического музея (ГИМ) и Государственного исторического музея Армянской ССР.

Эти документы и материалы по преимуществу являются оригиналами, часть их — письма, послания самих организаторов, военачальников, прошения челобитные офицеров, рядовых солдат и членов их семей, адресованные императорам России, Сенату, Военной коллегии и Коллегии иностранных дел, отдельным командирам русских войск. Другую же часть составляет официальная переписка, которую на протяжении многих лет вели между собой упомянутые ведомства царской России, губернаторы и генералитет армии об армянских воинских соединениях, о служивших в них людях и сообщаемых ими сведениях, а также царские указы, жалованные грамоты и т.д. Сведения, сообщаемые в этих документах, особенно ценны в том отношении, что содержат в себе интересные подробности, исходящие от очевидцев, непосредственно имеющие прямое касательство к интересующей нас проблеме. Их обстоятельное изучение показывает, что, кроме известного «Армянского эскадрона», именно в период его существования в войнах на Кавказе, на берегах Каспийского и Азовского морей, на западном фронте и в других районах вместе с русскими войсками участвовали также другие армянские войсковые соединения. Из них особенно заслуживает внимания воинская часть, известная в исторической литературе под названием «Грузинский шквадрон» — эскадрон. По свидетельству командующего Низового корпуса генерала В. Я. Левашова, названный эскадрон, сформированный «из грузинских армян» под командованием Рафаила Кузанова, присоединился к его корпусу в 1724 году, в Гиляне (См. док. № 18, 101). Как показывают достоверные документы, этот эскадрон был организован по инициативе активного участника армянского освободительного движения Парсадан-бека и его сыновей Рафаила и Тага Кузановых (впоследствии — полковников русской армии). Командиром упомянутого эскадрона, со дня его учреждения вплоть до 1745 года, являлся Рафаил Кузанов, который генералитетом русского корпуса характеризовался весьма положительно. В одной из характеристик, представленной в Военную коллегию России, о нем сказано: «...в службе был он (Рафаил Кузанов. — А. X.) с командою во всяких случаях и баталиях и обретался верно и беспорочно... с памянутою командою он противо персов, турок и авганцов в Гиляне и горского владельца Усмея хана Катацкого и крымских татар... и в разных воинских экспедициях, баталиях до излития крови ево был не жалея и не щадя живота своего...» (См. док. 28). После перевода его по службе в Грузинский гусарский полк, командиром эскадрона был назначен брат его — полковник Тага Кузанов.

Как свидетельствуют публикуемые документы, первые три года (1724-1727) весь командный и рядовой состав эскадрона содержался за счет собственного капитала дома Кузановых. В одной из справок, [87] составленной в 1742 г. для Военной коллегии, записано: «... собранной им (т. е. Рафаилом Кузановым. — А. X.) грузинского и армянского народа шквадрон кроме денежнего жалованья и провианту собственные ево коштом .как лошадьми, седлами, ружьем и протчим воинским убранством снабдевал да сверх же того он же на сто человек во образ гренадерских шапок с серебрянными российскими гербами построил своим же коштом в честь и славу российской империи...» (См. док. № 28)

Именно исходя из этого и других фактов мы считаем правильнее это воинское соединение назвать «Армяно-грузинским эскадроном». Из представленных командованием Низового корпуса в Военную коллегию официальных отчетов за 1733 г. усматривается, что тогда «Армяно-грузинский эскадрон» в своем составе насчитывал 199 человек, в том числе: I подполковника, 1 майора, 2 поручиков, 3 прапорщиков, 4 вахмистров, 8 капралов и 180 человек рядовых (См. док. 32). Кроме вышеупомянутых двух эскадронов, в составе вооруженных сил России действовали и другие войсковые части, сформированные из армян. Во всяком случае публикуемые документы свидетельствуют о наличии восьми-десяти таких воинских соединений, действовавших одновременно и носивших следующие названия: «Эскадрон», «Особая», «Отдельная», «Особо сигнакская» команды и роты. К ним относились отряды Пилибека Басаурова и его сына Абакума Шергилова, Погоса Зененца (в архивных документах часто фигурирующего как Павел Петрович Зиновьев), Александра Галустова (выходец из Западной Армении), братьев Тархана, Якова и Гуласара Исахановых, Баги Васильева, юзбаши Абрама-Салага, Пападара Саркисова, Григора Степанова, как и отряд спасалара Авана юзбаши, его сына Атлухана и др.

Численность участников в каждой из вышеперечисленных команд (за исключением команды Григора Степанова, возвратившейся в 1728 г. по увещеванию Минаса Тиграняна на родину из Польши) колебалась в пределах от 100 до 250 человек. (См. док. № 10, 64, 67, 91 и др.) Заметим, что в первые годы своего существования все эти команды также содержались на средства армян, главным образом за счет собственного капитала их организаторов и руководителей. Исключительно их средствами покрывались общие нужды команд — приобретение материалов для обмундирования людей и предметов воинского снаряжения, покупка лошадей, уплата за продукты питания, фуража и пр. Все это вместе, и особенно содержание конского состава, безусловно, требовало большой суммы денег. Как свидетельствует командующий Низовым корпусом генерал В. В. Долгоруков, армянам приходилось за «каждую лошадь в здешних местах (т. е. в Гиляне — Мазандаране. — А. X.) в год фуражем, за дороговизну оного, содержать кормом до тридцати рублев» (См. док. № 12).

Естественно, что в таких условиях длительное существование этих [88] команд, без государственной помощи, было трудно. Об этом в последующем в своих переписках неоднократно подчеркивали и сами руководители упомянутых команд. Так, в одном из своих прошений на имя императрицы Елизаветы Петровны, майор Пилибек Басауров писал: «Со вступления моего в службу (1725 г.) вашего императорского величества имел я, именнованный из собранных при себе грузинцов и армян шквадрон до ста человек и более и содержал оной как ружьем, саблями и особливо лошадьми и протчею к тому конского збруею на своем изждевении, а понеже з дороговизною тогда тамо того шквадрона содержания, а особливо покупкою лошадей, которые покупались немалою ценою, от которого содержания все свое собственное изживление употребил, но и в немалой долг впал» (См. док. № 64).

Организатор другой команды подполковник Погос Зененц в своей памятной записке автобиографического характера, излагая факты о своей деятельности, указывал, что в 1725 г. в городе Баку присоединился к русским войскам, имея «в своей команде человек со ста и более, и на оных сдержал собственные своих денег не малое число» (См. док. № 91).

Аналогичные данные содержат в себе публикуемые документы и в отношении остальных команд.

Русское государство, исходя из своих интересов, разновременно их приняло на интендантское (частичное или полное) обслуживание. Тогда же и командирам этих частей по заслугам были присвоены офицерские звания русской армии. С этого времени во главе команд стояли лица, имеющие чин подполковника, майора или капитана. Кроме них, в руководящем составе каждой из этих команд были и люди со званием вахмистра, поручика, прапорщика и капрала (См. док. № 32). Команды находились непосредственно в подчинении генералитета русской армии, при этом они размещались в тех местах, где стояли соединения Низового корпуса и использовались для обеспечения выполнения общей стратегической задачи (прикрытия коммуникаций от проникновения войск противника, охраны населенных пунктов, разведки, преследования врага и др.).

Характерно, что между этими командами существовала постоянная и тесная связь, зачастую вместе они участвовали в сражениях. Более того, временами (особенно после 1736 г.) по усмотрению Военной коллегии их часто держали при армянском и армяно-грузинском эскадронах, причем весь руководящий и рядовой состав этих команд признавал старшинство «Армянского эскадрона» и авторитет его командира генерал-майора Агазара ди Хачика. Фактически они являлись составной частью общего армянского войска; отдельные подразделения последнего осуществляли боевое содружество с русскими войсками.

Таким образом, согласно сведениям, сохранившимся в источниках, эти команды вместе с армянским и армяно-грузинским эскадронами, [89] действовавшими под командованием Агазара ди Хачика, Рафаиля Кузанова и других, в 1723-1735 гг. насчитывали в своих рядах более 2000 солдат и офицеров. Несомненно, это была значительная сила, если учесть, что общая численность воинов Низового корпуса русской армии, действовавшего в эти же годы в прикаспийских районах, колебалась в пределах 20 —   — 26 тысяч человек (См. док. № 11, ЦГВИА СССР, ф. 20, оп. 1/147, д. 10, лл. 62-67).

Однако значение этих армянских воинских соединений не ограничивалось лишь этим количественным соотношением. Воины армяне и грузины, привыкшие к местным климатическим условиям, были несравненно выносливее. Русские воины тяжело переносили нездоровый климат этих мест, вследствие чего «при окончании каждого похода надлежало пополнять оные (войска) почти в половину. Гошпитали были всегда наполнены больными» (См. Д. Бутурлин, ук. соч., стр. 77-80. Автор, говоря о состоянии Низового корпуса, находившегося под командованием генерала М. А. Матюшкина, отмечал, что в 1726 г. в его рядах было 20000 воинов, причем «в Ряще 4165, из коих больных было половины, в Новой крепости подле Ряща 203 человек, в Перибазаре 413, при Зензилинском проливе 44, в Екатеринополе 73, в Кескере 1161, из коих 736 больных, в Баке 2294, в том числе 467 больных, в Дербенте 2845, из коих 109 больных, в крепости св. Креста 6112, в том числе больных 516, в Аграханском Редуте 413, в Астрахани 1196, в том числе 854 больных; и, наконец, в Царицине и Саратове 1314. В мае 1727 года в составе Низового корпуса было 21 945 человек, в том числе 4494 больных (см. там же, стр. 98-99). Ср. с донесением и Ведомостью генерала В. В. Долгорукова о состоянии корпуса за 1727 г., представленные в Военную коллегию (см. АВПР, ф. Сношения России с Персией, 1727 г., д. 8, лл. 88-95). Таковым было общее положение корпуса также в последующие годы).

Многочисленные факты говорят о том, что воины-армяне вместе с русскими войсками принимали активное участие во всех сражениях, имевших место в период Персидского похода. Более того, они всегда находились на передовых позициях и проявляли мужество и храбрость в борьбе с неприятелем, что подтверждается как характеристиками командования русских войск, так и количеством потерь, понесенных армянами (См. Д. Бутурлин, ук. соч., стр. 69, 83, 107; П. Г. Бутков, ук. соч., стр. 443 — 445. и др.).

Именно из анализа этих фактов становится ясным, почему Петр I и его преемники проявляли неослабевающий интерес к армянским и грузинским воинским соединениям и неоднократно требовали от командования Низового корпуса употребить все возможные средства, «дабы вы по своему рассмотрению труд приложили, чтоб армян и грузинцев в службу нашей (т. е. России) вяще умножить и содержать» (См. док. № 7).

Понятно, что эта заинтересованность прежде всего была обусловлена боеспособностью эскадронов и команд, состоявших из армян и грузин. Это имел в виду и русский историк прошлого века Сергей Глинка, когда писал: «Петр, в походе своем в Персии, лично по многим опытам узнав неколебимую преданность армянского народа, в ознаменование [90] признательности, дал ему высочайшие грамоты, права и преимущества за воинские его подвиги и за важные заслуги» (См. С. Глинка, ук. соч., стр. 16).

Армянские воинские подразделения, входящие в состав иррегулярных войск вооруженных сил России, по своему построению, строевому образованию, системе управления и другим служебным показателям приблизительно соответствовали общей структуре русской армии. Поступающие на службу в подразделения, состоящие из армян, по установленному порядку принимали присягу (офицерский состав в индивидуальном порядке и в письменном виде), введенную в русской армии (См. док. № 40,99 и др. Ср. с текстом присяги, утвержденным Петром I для служащих русской армии (см. «Хрестоматия по русской военной истории», под ред. Л. Г. Бескровного, Москва, 1947, стр. 158 — 159)). Они выступали под единым знаменем Российской империи. Для них обязательной была дисциплина и порядок ведения войны, принятые в русской армии. Одинаков был также порядок назначения, продвижения по службе офицерского состава, присвоения военных чинов и т. д. Заметим, что в армянском эскадроне и других командах воинские звания русской армии были введены начиная с 1725 года. Именно с этих времен постепенно упорядочилось также интендантское обеспечение воинов и офицерского состава этих соединений, соответственно введенному в 1720-1722 г. табелю о рангах, содержании генералитета и полков русской армии.

Начиная с 1725 г. офицерам армянского и армяно-грузинского эскадронов назначалось денежное жалование по 100 рублей, а рядовым — по 15 рублей человеку на год. (См. док. № 9,10 и др.) В документах от 1733 года указан размер денежного жалования офицерам этих подразделений: полковнику — 1200 р., подполковнику — 600 р., майору — 300., поручику — 130 р., прапорщику — 84 р., вахмистру — 17 р., капралу — 16 рублей на год (См. док. № 32 и др.). Было установлено регулярное довольствие для личного состава, заключающее в себе: муки два четвертинка, крупы по гарцу, соли по два фунта на человека в месяц. Продовольствие отпускалось из складов (магазинов) один раз в месяц по письменному требованию старшего командира части (См. док. № 6). После 1728 г. для содержания лошадей отпускался овес на зимний период.

В последующие годы размер жалования несколько раз изменялся, причем Лазарю Христофорову по рангу генерал-майора назначалось 2096 р. 25 копеек на год (См. док. № 17,32, 58, 124 и др.).

Право назначения на должность, перемещения офицерского состава в армянских воинских подразделениях также было предоставлено Военной коллегии. Из публикуемых документов видно, что как в этих случаях, так и при присвоении офицерского звания всех ступеней, при представлении к награждению и увольнении (в том числе и рядового состава) перед Военной коллегией, по инстанции, выступали с предложением [91] непосредственные начальники. Причем этому, как правило, предшествовало составление «аттестата» с участием всех прямых начальников, в котором излагалась вся деятельность аттестуемого, со дня его поступления на военную службу (См. док. № 110, 112, 142, 147, 148 и др.). Из этих аттестатов и других документов видно, что лица, поступающие в армянский, армяно-грузинский эскадроны и команды, служили до тех пор, пока позволяло здоровье. В отставку увольнялись лишь по старости и болезни, удостоверенным военным врачом (См. док. № 74, 80 и др.).

Всякие структурные изменения, переформирование, объединение или разъединение отдельно действующих воинских подразделений, состоявших из армян, происходили лишь с ведома и санкции правительства, непосредственно под руководством Военной коллегии и были связаны с общим планом действий войск. В истории Армянского и Армяно-грузинского эскадронов и других воинских подразделений, по свидетельству достоверных источников, такие переформирования происходили несколько раз. Из них особого упоминания заслуживает переформирование, имевшее место в 1735-1736 гг.

Известно, что в 1735 году, в соответствии с условием Гянджинского трактата, Россия возвратила Персии территории, ранее занятые русскими войсками. В связи с этим российская императрица, идя на уступки, согласилась удовлетворить просьбу персидского шаха и приказала «все из Персии сюда (в Россию) вывезенных уроженцев, которые у российских подданных, грузинцев, армян или у других в российской службе обретающихся иноземцев находятся, а веры греческого исповедения не приняли, в их отечество отпустить». (См. «Санкт-петербургские Ведомости», 1734, № 44) Согласно этому указанию, армяне и грузины из службы российской были уволены. Многие из них, против своей воли, были переданы персидским властям. Но, как свидетельствуют архивные документы, «некоторые из тех армян и грузинцев и, особливо главные командиры, генерал-майор Лазарь Христофоров и другие во отечество свое в Персии не поехали и остались в российской стороне и просили о определении их паки в службу... представляя, что им в Персию возвратится по той причине, что они служили в Российской стороне и против персиян в баталиях бывали, весьма опасно и невозможно» (См. док. № 32, 42, 124 и др.). По решению Сената в 1736 г. были восстановлены армянский и армяно-грузинский эскадроны (Отдельные исследователи в своих трудах ошибочно считали 1736 г. началом организации армянского эскадрона (См. М. Г. Нерсисян, Из истории армяно-русских отношений, Ереван, 1956, кн. 1, стр. 121-122). Известно, что даже в Указе Екатерины 11 от 1764 г. о роспуске названных эскадронов имеется оговорка: «возобновленных в 1736 году» (см. ПСЗ, т. XVI, .стр. 740, № 12152)), куда на службу устроились военнослужащие армяне и грузины. Многие из военнослужащих армян, переданные Персии, были казнены, остальные спаслись подкупом персидских чиновников и бегством в Россию. Они все впоследствии были определены на службу в армянских и [92] армяно-грузинских воинских соединениях, входящих в состав российской армии.

Характерно, что в решениях Сената 1736 г. о восстановлении армянских национальных воинских формирований, особо оговаривалось: «З. Тем армянам употреблением их в службу при Кизляре и куда случай военной позовет быть в полной диспозиции Военной коллегии» (См. док. № 19).

И действительно. Хотя штаб восстановленного Армянского и Армяно-грузинского эскадронов и других команд находился в Астрахани и Кизляре, где участники этих формирований продолжали нести гарнизонную службу, в отдельных случаях, по усмотрению Военной коллегии, некоторые из них (рядовые и офицеры) были откомандированы в распоряжение командующих Российских войск, дислоцированных в других местах. Вследствие этого армяне в 1736-1739 гг. оказались в войсках фельдмаршала графа Миниха на западном фронте, где они с русскими войсками участвовали в осаде и взятии города Очакова, а в рядах армии фельдмаршала Ласси боролись за гор. Азов и Крымский полуостров, участвовали в Шведском походе 1741-1743 гг. и т. д (См. док. № 21, 91, 134). Характерно, что и в этих театрах войны армяне отличались своей храбростью и были удостоены наград. В числе таких оказались подполковник Погос Зененц, житель Черкасска Василий Степанов и др. Именно за оказанные при атаке города Азова и во время Крымского похода услуги был награжден «армянин Василий Степанов сын Сербатова... саблею» и дали ему привилегию на постройку дома, где он пожелает, освободили от постоя и всяких городских повинностей (См. собрание актов, относящихся к обозрению истории армянского народа, часть I, стр. 372). В сражениях против неприятеля отличился также капитан (в последующем майор) Баги Васильев, который был награжден «медалью золотою с цепью золотою» (См. док. № 82).

Публикуемые документы охватывают в хронологическом отношении как всю историю Армянского, Армяно-грузинского эскадронов, так и историю других отрядов, начиная со времени их образования и вхождения в состав русской армии до их роспуска (1769) (Хотя и указ о роспуске этих эскадронов подписан Екатериной II 10 мая 1764 года (см. док. № 162, о том же — ПСЗ, т. XVI, № 12152), однако роспуск фактически был закончен лишь в 1769 г.). Они содержат подробные сведения о пути, пройденном этими воинскими соединениями, о многих армянских воинах и офицерах, служивших в их рядах почти полвека, в том числе о первом армянском генерале в русской армии Агазаре ди Хачике, полковниках — Рафаиле и Таги Кузановых, Петросе Каспарове, подполковниках Погосе Зененце, Пилибеке Басаурове, Атлухане Аванханове, майорах: Тархане Исаханове, Абакуме Шергилове, Григоре Степанове, Баги Васильеве, Богдане Асланове, капитанах: Якове Шамирове, Исае Ахвердове, Михаиле Иванове, Якове Исаханове, Осипе [93] Туманове, Пападаре Саркисове и многих других. В связи с этим особенно интересны приводимые в сборнике именные списки воинов и командиров этих воинских соединений, а также списки имен их детей мужского пола (См. док. № 33, 34, 143, 153, 158 и др.). Следует отметить, что многие из них также свою военную карьеру начали именно в Армянском и Армяно-грузинском эскадронах, а после упразднения последних, перешли на службу в русскую армию. Некоторые из них в последующем отличились во время Дунайского похода русских войск против Турции и удостоились высоких чинов. В числе таких были сыновья командира Армянского эскадрона полковника Петроса Каспарова — Иван и Василий Каспаровы (из них Иван — Оганес достиг чина генерал-лейтенанта и в одно время являлся комендантом гор. Таганрога) (См. Собрание актов..., ч. 3, стр. 301), сыновья майора Григора Степанова — Никита, Степан и Иван Сумбатовы (они же Степановы) (В исторической литературе Смбатовых считают потомками Авана Юзбаши (см. Собрание актов, относящихся к обозрению армянского народа, Москва, 1838, ч. 2, стр. 57; К. Тумаян, ук. труд, стр. 382; Лео, ук. труд, стр. 664 и др.). Как усматривается из архивных документов, такое утверждение не соответствует действительности) и другие.

В комментариях мы поместили новые сведения о жизни и деятельности многих из перечисленных военачальников, извлеченные как из издаваемых документов, так и из соответствующих фондов Матенадарана и других архивов. Следовательно, читатель имеет возможность найти интересующие его данные об этих лицах и их судьбе.

К сожалению, военно-политическая обстановка того времени не позволила армянским воинским соединениям, действовавшим в русской армии, соединиться с Армянским общим войском, воевавшим на родине против персидских и турецких захватчиков и осуществить освобождение своей страны от ига восточных тиранов. Именно по этой причине различные воинские соединения Армянского общего войска имели разные судьбы. Если армянские войска в Сигнахах, возглавляемые спасаларом Аваном, и Сюнике во главе с Давид-беком и Мхитар Спарапетом, а также ополченцы Еревана, руководимые Оганом Ундубекяном и др., после длительных и упорных боев, с большими потерями, вынуждены были отступить перед превосходящими силами врага, то армянские воинские соединения, действовавшие в русской армии, с помощью последних не только продолжали свое существование, принимая активное участие в боевых действиях вооруженных сил России в различных театрах войны, но и продолжали живо интересоваться судьбой родины, поддерживая с ней постоянную связь (См. «Ставропольская Губернская Ведомость», 1857, № 10-20, Материалы о поездке прапорщика Армянского эскадрона Дмитрия Мангова в Закавказье в 1762 г. См. также Матенадаран, архивный отдел, фонд католикосата, пап. 2, док. 20, о результатах поездки капитана Армянского эскадрона Богдана Асланова на Средний Восток в 1764-1765 гг. и др. Эти документы будут изданы отдельно).

Оценивая деятельность армянских воинских соединений, отметим, что они имели немаловажное значение для судеб армянского народа с точки зрения не только восстановления его военного потенциала, но и [94] увековечения армяно-русского военного содружества. Характерной стороной этого факта является то, что вся деятельность армянского войска служит ярким доказательством содружества армянского народа с русскими, украинцами, грузинами и другими народами Советского Союза в далеком прошлом. Причем это содружество вышло за рамки официальных сношений чиновников царского правительства с отдельными армянскими светскими и духовными политическими деятелями и установило на поле брани новые отношения между сынами армянского, русского, грузинского и других народов. Следовательно, освещение деятельности армянских воинских соединений имеет не только историческое значение. Эти воинские соединения, действовавшие в течение 50 лет за пределами родины под командованием видных военачальников, вышедших из армянской среды, оставили значительный след в жизни армянского народа, особенно в жизни населения армянских колоний России, являясь воодушевляющим примером для создания последующих новых военных организаций, которые и должны были подготовиться к борьбе за освобождение родины от персидско-турецких захватчиков.

Заметим, что существование армянских воинских соединений в русской армии не было прервано ликвидацией Армянского и Армяно-грузинского эскадронов. Еще не была завершена их ликвидация, когда в составе русских вооруженных сил сформировались новые воинские части, состоящие из армян, в их числе особого упоминания заслуживает полк под командованием полковника князя Абрамяна и военачальников Ваганяна, Овнаняна, Мкртчяна и других (См. ЦГВИА, ф. 52, оп. 1/194, д. 150, ч. 1. лл. 3-6; д. 529, ч. 37, лл. 37 — 39,. 44-48; ф. ВУА, д. 2802, лл. 1-6; Матенадаран им. Маштоца, рукопись № 3607, л. 2-3; там же, архивный отдел, фонд католикосата, п. 5, док. 55, стр. 5; п. 4, док. 10, стр. 29; п. 3, док. 6, стр. 32. Сб, ИРИО, т. 134, Спб, 1911, стр. 158-159). В Каспийском флоте в 1760-1770 гг. служили также флотильцы-армяне. История сохранила упоминание о некоторых из них — Габриеле, Онане и др. ( Матенадаран им. Маштоца, ф. католикосата п, 3, док. 6 и др.).

Таким образом, Россия является не только той страной, где, спасаясь от преследования персидско-турецких поработителей, многие тысячи армян нашли убежище, но и страной, где в XVIII в. сформировались и действовали отдельные подразделения возрожденного войска армянского народа.

Боевое содружество армянского и русского оружия еще более расширилось и углубилось в последнее тридцатилетие XVIII века и особенно в первые десятилетия XIX столетия, в период развертывания активных военных действий русских войск на Кавказе и в Закавказье (В настоящее время нами готовится и вскоре будет сдан в печать сборник документов, посвященный армяно-русскому военному содружеству в 1770-1830. гг.).

С присоединением Восточной Армении к России была открыта новая страница как в истории многовековых дружественных отношений между обоими народами, а также в истории содружества их оружия.

Содружество армянского и русского оружия, направленное против военной мощи восточных тиранов — шахской Персии и султанской Турции, способствовало усилению национально-освободительной борьбы [95] армянского народа, благодаря чему ценою больших жертв разорвали цепи векового ига захватчиков, и привело к присоединению Восточной Армении к России. Этот исторический акт объективно соответствовал интересам армянского народа и имел большое прогрессивное значение. С того времени по разному сложилась судьба армян, проживающих в восточной и западной частях Армении. Однако и после этого народные массы Восточной Армении не добились ни национальной, ни социально-политической свободы. В течение одного столетия они находились пол тяжким игом царизма и лишь благодаря свержению царизма, гибели буржуазно-помещичьей Росси, победе Великой Октябрьской социалистической революции и установлению в Армении Советской власти армянский народ добился подлинной национальной, социальной и политической свободы, возродился, получил национальную государственность, стал суверенным и равноправным членом многонационального великого Союза советских народов.

V

В связи с подготовкой документов к изданию считаем необходимым дать некоторые текстологические пояснения.

Прежде всего отметим, что в сборник включены не все материалы, содержащие данные о армянских воинских формированиях XVIII века. В него вошли документы, имеющие важное значение для изучения истории армяно-русских военных отношений, установленных с начала 20-х годов XVIII века, в частности истории учреждения и деятельности армянских военных формирований, действовавших в составе русской армии в течение полувека. Для полноты охвата темы, кроме архивных документов, в сборник включены также некоторые документы (№ 13, 79, 170), из печатных изданий, однако при издании мы придерживались подлинных архивных документов и рукописей.

В сборнике документы и материалы расположены в хронологическом порядке, что во многом поможет читателю следить за ходом истории формирования и деятельности армянских воинских частей.

Тексты документов публикуются полностью, за исключением тех случаев, когда часть их не имеет прямого отношения к теме, либо повторяет предыдущий документ. В таких случаях допускались пропуски текста, помеченные многоточиями.

Как правило, документы издаются с сохранением правописания и стиля подлинников; только в некоторых случаях, при явных искажениях, сокращениях и т. д. даются редакционные пояснения в прямоугольных скобках [ ]. Пояснения же самих авторов документов даются в круглых ( ) скобках. Правописание географических названий и собственных имен сохранено в той форме, в какой были употреблены авторами документов, несмотря на то, что в отдельных случаях очевидны грубые искажения и расхождения.

Заголовки публикуемых документов составлены нами, а в тех случаях, когда таковые имелись в документах, мы их сохранили, о чем указано в подстрочных примечаниях. [96]

Под документами, особенно в прошениях-челобитных военнослужащих, в подлинниках имеются подписи на армянском, грузинском или русском языках, в разбивку по слогу на каждой под пунктом и странице, что по техническим причинам при издании нами не всегда сохранено, подписи полностью приводятся в конце документа.

К сборнику прилагаются иллюстрационные материалы: фотокопии документов, некоторых образцов оружий и обмундирования, которые носили армяне-воины и офицеры.

А. Н. ХАЧАТРЯН

Комментарии относятся лишь к оригинальному тексту издаваемых документов; составлены они на основании сведений, почерпнутых из материалов как данного сборника, а также иных архивных фондов и опубликованной литературы. В случаях, когда сведения эти почерпнуты из источников, не вошедших в настоящий сборник, указываются соответствующие данные о них, а если они взяты из публикуемых документов, то приводятся без ссылок.

Во избежание чрезмерного расширения объема работы, общеизвестные имена и географические названия мы, как правило, не комментировали; в отдельных случаях, когда на то бывала крайняя необходимость, старались ограничиться лишь сообщением кратких сведений общего характера. Наряду с этим старались, на основе почерпнутых из доступных нам источников, сделать достоянием читателей краткие биографии организаторов и военачальников армянских воинских подразделений первой половины XVIII века.