234

1763 г. — Выписка об ограблении имущества армянского купца И. Кулеева

/л. 175/ 1751 года сентября от 30 дня в промемории в Коллегию иностранных дел из Главного магистрата писано, что по имеющемуся в Астраханском магистрате делу надлежит с астраханского жителя, купецкого армянина Ивана Кулеева взыскать по двум векселям занятых им в 1743 году у армянина Матета Марутова да у индейского купца Сухананда Дермуева 615 рублев с процентами. И за то у него, Кулеева, по силе вексельного устава дом и пожитки все описаны, а по оценке явилось всего на 91 рубль с половиною копейки.

А оной Кулеев в том магистрате показал, что после того займа в 1744 году на 2000 рублев куплено было в Персии прикащиком его армянина Никогосом Мануковым товару по астраханской цене на 3000 рублев, и тот товар на дороге разных тавлинских деревень, в том числе некоторыми ис тавлинцов же, подданных андреевских владельцов и костиковского воеводы /л. 175об./ Алиша Хамзина воровскими людьми ограблен, через что он, Кулеев, приведен в крайнее разорение и долгов своих платить не может.

А на требование Астраханского магистрата из Астраханской губернской канцелярии ответствовано, что в 1745 году, майя 22 дня из Кизляра от бригадира и коменданта князя Абаленского в оную канцелярию донесено, яко по прошению онаго армянина Кулеева от него, князя Абаленского, ко всем андреевским, аксайским и костиковским владельцам о удовольствовании его неоднократно писано было, но заплаты никакой не учинено. И тою Главного магистрата промемориею от Коллегии иностранных дел требовано, дабы о разсмотрении и о взыскании за пограбленныя у него, Кулеева, товары денег для удовольствия кредиторов его определить, куда надлежит, указано.

А он, Кулеев, подданною в Коллегию иностранных дел челобитною просил, чтоб для крайняго его раззорения и удовольствия кредиторов за пограбленные /л. 176/ у него с вышеписанных владельцов взыскать и о том к ним отсюда отписать, а астраханскому губернатору или кизлярскому командиру указать из тех владений по их обычаям за вышеписанной грабеж и убийство прикащика его взять людей или лошадей и другой скот и товары где случатся в Кизляре задержать и, продав его, удовольствовать. И потому в указе из Коллегии иностранных дел к тогдашнему астраханскому губернатору Рыбкину от 19 марта 1752 года писано, что понеже вышеупоминаемому грабительству прошло уже больше осми лет и затем для учиненнаго пред тем тарковским шевкалом Казбулатом поступка содержанием ротмистра Максимова, с конвоем в Персию посыланного, за те пограбленные армянина Кулеева товары у андреевцов и костиковцев баранты брать за благо не разсуждается, дабы тем и им к такому же со здешной стороны задержанию поводу не подать, того ради ему, астраханскому губернатору, о том грабительстве и удовольствии армянина Кулеева к [346] костиковскому Алишу Хамзину и к другим /л. 176об./ кумыцким владельцам писать и к тому платежу склонять их пристойными резоны. А когда по посланному к нему, губернатору, из оной Коллегии указу от 11-го февраля 1752 года воспоследует от кубанского сераскера или крымского хана о задержанных пред тем близ Кизляра у подданных их лошадей и товарах заступление и по данному о том ему, губернатору, наставлению за отобранные на Кубани у российских подданных, андреевских и аксайских кумык, лошади учинен будет им платеж, то по необходимости отдать оное ему, Кулееву, по настоящей оценке. И когда сие в самом деле вспомнится, в таком случае андреевским и аксайским кумыкам объявить, что они свое отыскивали сами на тех, кто у него, Кулеева, товары ограбил. Ежели ж между тем случатся кумыцкие какие иски на россиянах или кизлярских нагайцах и по справедливости надлежит оные платить, в таком случае оные с виноватых взыскать и отдать в иск /л. 177/ армянина Кулеева, а кумыкам также обьявить, чтоб они того отыскивали от тех людей, которые Кулеева прикащика убили и товар его разграбили. Причем, в разсуждении того, что в Персии до Кизляра через дагестанские деревни горскими народами и куриеры проезжают с нуждою, а купца с товарами всегда трата быть может, а отыскивать трудно или невозможно, оным же указом велено в Астрахани и Кизляре публиковать, чтоб российские подданные купцы впредь как из Кизляра в Персию, так и из Персии в Кизляр чрез дагестанские горы не ездили, а ездили бы морем. А ежели которые и затем будут ездить чрез горы, то оные убытком своим сами причиною будут.

Потом по вторичной из того магистрата по челобитью онаго ж Кулеева промемории все предписанное астраханскому губернатору указу из Коллегии ж иностранных дел от 16 марта 1754 года но способности к исполнению и удовольствию его, Кулеева, поручено бригадиру и кизлярскому коменданту,/л. 177об./ что потом был генерал-майор Фрауендорф, и в Главной магистрат при том же случае на помянутую из онаго промеморию ответствовано, что более сего в пользу того армянина учинить невозможно, ибо что принадлежит до захвата людей кумыцких владельцов, в Кизляр приезжающих, или скота их, то на сие поступить с пользою интересов е. и. в. сходственно быть не может для того, что оной грабеж учинен в персицкой границе и дагестанцами, из которых некоторая часть, хотя и слывут подданными кумыцких владельцов, но, живучи в горах и в крепких местах, тех владельцов слушают в том, в чем хотят, и потому оные и сами в них не вольны, а таковым за дагестанцов захватом не только кумыцких владельцов и их узденей, но и весь их народ раздражением и ко взаимной /л. 178/ со здешной стороны задержанию повод подать можно, которых однако же в разсуждении проезда чрез их жилища посылающихся в Персию для дел е. и. в. и других многих и важных резонов сколько возможно менажировать надлежит.

1754 года октября от 8 дня кизлярской комендант Фрауендорф в Коллегию иностранных дел доносил, что по силе вышеописанного указа к костиковскому воеводе Алишу Хамзину к андреевским, к аксайским владельцам от него хотя и было писано и для лутчаго к платежу того склонения посылан был терского войска майор Акмурза Шейдеяков, токмо оные владельцы, представляя свою в том невинность, к тому платежу не склонились и к [347] разобранию того и по письмам его, Фрауендорфа, в Кизляр не приехал ли. Причем он Фрауендорф представлял,/л. 178об./ что чрез письма и увещевание того платежа получить от них неуповательно, кроме что Марантою. А в письме к нему, Фрауендорфу, от аксайского владельца Каплан Гирея Ахматханова, при том доношении сюда при сланном, между другим упоминается, что хотя при грабеже армянина Кулеева товаров из-под властных их один человек из гор и был, но тогда же от них отошел во владение андреевское, в деревню, именуемую Меартли, которая не в их, аксайской, власти находится.

1755 года августа от 26 астраханской губернатор генерал-майор Жилин по репорту к нему онаго же кизлярского коменданта Фрауендорфа в Коллегию иностранных дел доносил, что вследствие того же из Коллегии иностранных дел указа к лутчему платежу того иска склонению задержан был в Кизляре /л. 179/ подвластной костиковского воеводы Алиша Хамзина чиркенц, но и потому объявляя, что они в том невинны, к платежу не склоняются, которой в том разсуждении, дабы не привесть их тем в огорчение, учинен свободным от такой баранты, чрез которую бы точно их к заплате привесть кизлярской комендант без позволения задержать опасен.

А армянин Кулеев по данным ему, астраханскому губернатору, доношениям объявил, что помянутой задержанной в Кизляре чиркенц точно в грабительстве того ево, Кулеева, товара был и из пего участие себе получил. И просил он, Кулеев, дабы когда таковой же грабитель в Кизляре будет, то б задержать или б пригнатых кумыками к Кизляру лошадей конфисковать и в иск ему отдать, дабы он по бедности и вящаго убожества нести не мог, а наипаче от времяни до времяни по данным от него векселям проценты бы умножаться /л. 179об./ не могли и оттого бы он по силе прав не лишился своего дому, а паче в ссылку сослан не был в заработание денег. А пред тем оные же кизлярской комендант от 13 июля и астраханской губернатор от 19 августа 1755 года в Коллегию иностранных дел доносили о перенятом на кизлярской степи в урочище Мекенте потайно прогоняемом за границу тарковскими жителями лошадином табуне покупном ими, акисайцами, в калмыцких улусах,, в котором было лошадей 394 да жеребят 32. И потому в разсуждении прошения армянина Кулеева об отдаче оных лошадей ему в иск ево по данным из Коллегии иностранных дел Правительствующему сенату 1756 года марта 4 дня доношением представлено, что сколько принадлежит из тех, при Кизляре задержанных лошадей Тарковских жителей, то оная Коллегия на отдачю их оному, армянину Кулееву, в разсуждении того, чтоб не привесть тарковского шефкала на подобно /л. 180/ к здешней стороне противности, какову он задержанием посланного ис Кизляра ротмистра Максимова учинил, поступить не может, но что касается до принадлежащих из оного табуна аксайским жителям лошадей, то оных по разсуждению тон Коллегии ему, Кулееву, в иск отдать, кажется, можно, тем наипаче, что, как выше показано, аксайской владелец Каплан Гирей и сам признался, что один из их жителей при грабеже товаров его, армянина Кулеева, был. Итак, ежели и Правительствующим сенатом сия отдача заблагоразсуждена будет, то кизлярскому коменданту приказано быть может, чтоб он о числе находящихся в показанном задержанном табуне аксайских [348] лошадей наперед секретно разведал и сколько их явится, тому армянину их отдать. А ежели чрез такое разведывание о числе их заподлинно известиться будет невозможно, в таком бы случае из всего того табуна оному армянину Кулееву отдать /л. 180об./ половину, оценя прежде их чрез кизлярских жителей настоящею ценою, что и указом, присланным из Правительствующего сената от 21 помянутого ж марта, подтверждено, почему о том из Коллегии иностранных дел к губернатору астраханскому и коменданту кизлярскому и указы 26 того же марта посланы.

Между тем, когда в 1755 году декабря 5 при случае пленения горскими воровскими людьми одного гребенского казака, сыном кумыцкого аксайского владельца Каплан Гирея Ахсат-ханом Алкасом на следу той воровской партии пойман и в Кизляре задержан был, то в разсуждении того, что оной аксайской владелец, отец онаго, пред тем кизлярскому коменданту писал, что при грабеже армянина Ивана Кулеева товаров один из подвластных его людей из гор был, но якобы тогда же от них отошел. И указом из Коллегии от 31 августа 1756 года кизлярскому коменданту предписано, /л. 181/ чтоб он при таком случае аксайского владельца Каплана принуждал и к удовольствованию армянина Кулеева, которой напротив того может уже с протчих, в сем грабеже участие имевших, по их обыкновениям того отыскивать, о чем к помянутому владельцу и от его сиятельства канцлера писано было, но и сие осталось без всякого действия, ибо аксайской владелец Каплан 1758 году в март месяц по многим сына своего оправданиям, чтоб в пленении гребенскаго казака не виноват, прислал в Кизляре другаго российскаго пленника солдата с тем, что он того казака (как и подлинно было) никаким образом отыскать не мог.

А протчие аксайские и андреевские владельцы к кизлярскому коменданту в то же время писали с великим нареканием, что есть ли освобождение онаго владельческаго сына надолго еще продолжится и они к удовольствованию таковых исков более принуждаемы будут, могут по такой притчине и врознь разойтись. А притом при всем и часто поминаемой /л. 181об./ аксайской владелец еще представлял, что он Кулеева иску платить не должен, признавая себя в том не виноватым. То при таковых обстоятельствах и дабы кумыки задержанием онаго владельческого сына, что далее тем больше огорчатся не могли, в указе из Коллегии от 21 майя 1758 года, к кизлярскому коменданту генералу Фрауендорфу отправленном, писано, что при том иного делать не остается, как удовольствоваться заменою вырученного оным аксайским владельцом и представленнаго им пленнаго россиянина вместо того гребенскаго казака, в пленении котораго на сына его подозрение было. Однако же по многим следствиям не доказано и для того велено онаго владельческаго сына из Кизляра отпустить, как и действительно учинено.

1756 года сентября от 3-го кизлярокой комендант генерал- майор Фрауендорф на отправленной к нему от 26 марта из Коллегии указ репортовал, что он армянину Кулееву из вышеписанного перенятаго табуна, подлежащих аксайцам 178 лошадей да трех жеребят по оценке на 994 рубли /л. 182/ отдал да сверх того ему же отдано кож, снятых с упалых лошадей, 35 на 4 рубли на 4 копеек, что все сочинит без мала 1000 рублев. [349]

1757 года в феврале месяце близ Брагунской деревни гребенским войсковым атаманом Ивановым и еще перенят конской табун, прогоняемой потаенно андреевцами ж и аксайцами из калмыцких улусов за границу и состоящей в 427 лошадях, из которых показаны были принадлежащими одному тарковцу 15 да хайдатского владельца человеку 34. А армянин Кулеев, как астраханской губернатор майор Жилин от 10 апреля того 1757 года сюда доносил и еще по данным ему, губернатору, доношениям просил, чтоб и тех перенятых лошадей отдать ему же, Кулееву, в число его иска и позволить ему продать их за Каргинским форпостом в урочище Тынтиауле или в Кизляре приезжим из горских жилищ, подданным российским татарам и в гребенских казачьих городках, объявляя притом, что кизлярской комендант Фрауендорф по силе отправленнаго к нему от 31 августа 1756 года указа о взыскании с задержанного в Кизляре аксайского владельца Каплана /л. 182об./ сына достального его, Кулеева, иску старания не прилагает.

А грузинскому старосте Тамазе Чеделееву якобы чрез задержание от аксайцов и андреевцов людей в баранте немалое число денег взыскал, а по его делу в таковую баранту их не задерживает, почему по учиненному в Коллегии 21-го августа того же 1757 года определению велено из тех перенятых лошадей, изключая принадлежащих тарковцу и хайдатского владельца человеку, четвертую часть отдать гребенскому атаману Иванову в награждение з бывшими при перееме тех лошадей казаками, а затем остальные три четверти вследствие вышеозначенного из Правительствующаго сената от 21-го марта 1756 года указа отдать оному армянину Ивану Кулееву за оставшей иск его на тавлинцах, подлежащих кумыцким владельцам, и велеть оных продать ему в Кизляре тамошним жителям, также и в гребенских городках казакам. А приезжим из гор татарам продавать ему запретить, ибо оные могли бы тех лошадей прогнать от себя и в Персию. Причем, в том же определении написано, что на такую /л. 183/ ему, Кулееву, тех лошадей отдачю для того поступить заблагоразсуждено, что он инаго от кумыцких владельцов и удовольствия получить не мог бы. Однако притом и того смотреть надлежит, чтоб отдаваемые ему лошади иска его не превзошли, а хотя б оных лошадей в иск его и затем еще не доставало, однако ему, Кулееву, тем уже быть довольну для того, что за него и кумыцких владельцов вовсе огорчать не сходно. И потому при сей отдаче ему помянутых лошадей взять с него подписку, чтоб он впредь ни при каком случае о том больше не бил челом, а бес того и лошадей ему не отдавать, о чем о всем в указе к кизлярскому коменданту генерал-майору Фрауендорфу 23-го августа 1757 года послан. Но кизлярский комендант на тот указ от 16-го декабря в Коллегию доносил, что армянин Кулеев назначенных в замену его иска лошадей, которых на его часть из оставшихся за упалью налицо досталось 155 с тем, что больше о том не бить челом и в том подписаться, не принял и, не взяв тех лошадей, уехал в Астрахань.

/л. 183об./1758 года июня от 9 дня в указе из Правительствующаго сената в Коллегию иностранных дел писано, что Правительствующему сенату астраханской посацкой человек армянин Иван Кулеев челобитием о вышеписанном же иску его представлял с тем, бутто костиковской воевода Алиш Хамзин по письму кизлярского коменданта и князя Абаленскаго письмом же ответствовал, что за те [350] пограбленные тавлинцами пожитки он, Алиш, и другие андреевские владельцы Темир и Банат Андемировы, Муртаз-Али Чопанов уговорились за своих подданных, которые в том имели участие учинить уплату, но потом, представляя, он, Алиш Хамзин, якобы из его, Алишевой деревни, называемой Миаты, только восемь человек при том грабеже было присылал в Кизляр сорок рублев, взысканных с них, и по их предъявлению им в добычю достался. Но он, Кулеев, тех денег не принял, а оной костиковской воевода напоследок и от того отрекся, предъявляя, что при грабеже не подвластных его, якобы и ни одного человека уже не было. Сверх того, в грабительстве /л. 184/ его, Кулеева прикащиком имел участие тарковскаго шефкала подвластной Хунтурколинской деревни татарин Атлукиши Али, бывшей тогда в извозе у оного его прикащика в найме подвод, получа при том себе в добычю сундучек, в котором было червонных и персицких серебряных денег на 1566 рублев на 80 копеек и несколько другаго товару. И хотя по взыскании того от помянутого же кизлярского коменданта князя Абаленского к хунтуркалинскому владельцу и было писано, а потом по представлению обретавшагося в Персии здешняго резидента Братищева и от шаха персицкого указ о том воспоследовал, но удовольствия ему, Кулееву, в том не учинено. А хотя ему, Кулову, по указу ис Правительствующаго сената 1756 года марта 21 дня ис перенятаго аксайскаго табуна и отдано 181 лошадь по оценке на 994 рубли, но как в Кизляре лошади весьма дешевою ценою и не более, как из калмыцких добрыя и видныя токмо по 4 и по 5 рублев продаются, то он, Кулеев, просил кизлярского коменданта, дабы оных, отданных ему, Кулееву, лошадей позволено было пропустить /л. 184об./ в Кабарду и в Грузию. Но он, комендант, того не учинил и челобития его, куда надлежит, не представил. И для того он, Кулеев, в Правительствующем сенате просил, чтоб повелено было сверх тех, отданных ему, 181 лошади оставшие, затем еще в иск его 2006 рублев, а притом и за кровь прикащикам его, что подлежит, взыскать с костиковского воеводы Алиша Хамзина и с андреевских владельцов, а за принадлежащие в тот же его иск тарковскаго шефкала 1566 рублев 80 копеек отдать ему, Кулееву, оставшихся тогда в Кизляре за отдачею ему Кулееву шефкальских лошадей и пропустить всех оных лошадей для продажи за границу, почему в Правительствующем сенате определено в иску оного просителя армянина Кулеева, касающемся до взыскания с тавлинских подданных и андреевских владельцов и костиковского воеводы Алиша Хамзина, удовольствовать его по силе прежняго 1756 года марта 4 дня Правительствующаго сената определенного.

А что он, Кулеев, просит /л. 185/ о пропуске отданных ему, Кулееву, в иск лошадей за границу, то до разсмотрения о том и учинения другаго в Правительствующем сенате определения тех лошадей дозволить ему, Кулееву, продавать внутрь России. По прошению ж его, Кулеева, о взыскании з других показываемых иностранных владельцов, коих подданные были касательны вышеобъявленному товаров его грабежу, о том разсмотреть и, ежели ко взысканию следует, определение учинить Коллегии иностранных дел.

На оное Правительствующему сенату от Коллегии иностранных дел 11 августа 1758 года представлено было, что от тон Коллегии не оставлено уже было при всяких случаях стараться и кумыцких владельцов склонять к удовольствованию армянина [351] Ивана Кулеева в иску его (причем изъяснены все вышеписанные в сем деле обстоятельства). Но когда по таком многом от онои Коллегии приложенном старании да еще при случае задержания оного ис первых кумыцких владельцов сына не могло ничего учинено быть в пользу /л. 185об./ онаго армянина то уже и ни малейшаго способа не остается кумыцких владельцов чем-либо до того довести, дабы они его удовольствовали, ибо как сей кумыцкой народ, живущей между здешнею и персицкою границами, не весьма малолюдной и хотя подданным е. и. в. счисляется, однако же в протчем находится своевольным. А выше сего довольно показано, что владельцы онаго ни при каковых случаях за иск часто упоминаемого армянина платить не хотят, не склоняются, то по разсуждению Коллегии иностранных дел и принуждать их к тому более отнюдь невозможно, дабы тем их и подлинно совсем не раздражить и не привесть к огорчению, будучи оной народ и без того по его варварскому состоянию ко всяким наглостям и своевольствам склонной. А при всем том, сколько кажется, оной армянин Кулеев уже и до того времени в иску его, хотя в протчем точно не доказано, дагестанцы ли персицкие подданные или здешние кумыки в грабеже товаров его за границею наиболее участия имели и подлинно ли оные /л. 186/ на три тысячи и протчая, был нарочито удовольствован, ибо по представлению Коллегии, Правительствующему сенату 4 марта 1756 года учиненному, и по присланному из оного от 21 того же марта указу получил он, Кулеев, в число его иска из перенятого пред тем на Кизлярской степи потайно прогоняемого кумыками конскаго табуна 181 лошадь по оценке на 994 рубли. А и потом, когда в феврале месяце 1757 года близ Брагунской деревни и еще перенят был конской табун, прогоняемой потайно кумыками ж, в четырех стах двадцати семи лошадях состоящей, то и из онаго по определению Коллегии иностранных дел 21 августа

1757 года велено было три четверти, в чем имело быть на его, Кулеева, часть 150 лошадей отдать в его иск с такою подпискою, чтоб он уже тем удовольствовался и больше не бил челом. Но он их не принял. А они между тем да и другие в Кизляре содержащияся таковые же лошади, как кизлярской комендант генерал-майор Фрауендорф от 15 февраля 1758 года /л. 186об./ доносил, от великих в прошедшую пред тем зиму снегов и гололедиц пали и тако от собственнаго его упрямства от отдачею тех лошадей и не пользовался.

Но что касается до определения Правительствующаго сената о разсмотрении Коллегии иностранных дел, каким образом возможно бы было тех заграничных владельцов, которые по его, армянина Ивана Кулеева, показанию в грабеже прикащика его також де участие имели, к удовольствованию его привесть, то на сие Правительствующему сенату представлено, что во время настоящаго в Персии безначальствия, будучи в 1751 году тайно прогоняемой из кумыцких улусов мимо кизлярского ведомства принадлежащей Тарковскому шефкалу конской табун задержан. А тогдашним кизлярским комендантом Бособром в Персию из Кизляра тамошней ротмистр с командою для обыкновеннаго разведывания о тамошних обращениях под тоже время послан. Он, шефкал, не токмо его и со всею командою захватил, но при том еще /л. 187/ угрожал всех их перевешать за ноги так, что надобно было для освобождения помянутого ротмистра и с командою со стороны [352] кизлярского коменданта по указу из Коллегии посылать ко оному шефкалу нарочнаго кизлярских нерегулярных войск майора Акмурзу Шейдякова, во всех тамошних народах издавна кредит имеющего, которой их освободил действительно, на противу чего иной задержанной табун по определению Коллегии ж к шефкалу отпущен, каковой пример служит в доказательство, сколько при нынешнем в персицком государстве безначальстве и по таковым делам, которые при других обстоятельствах единственно касались бы до разобрания между обоими государствами и пограничным онаго начальника снисхождения, делается для содержания свободного пути из Кизляра в Персию. А как из тех владельцов, до которых наибольшая со здешной стороны нужда, тарковской шефкал, а армянин Иван Кулеев и претензию на подчиненных онаго шефкала имеет, то Коллегия /л. 187об./ иностранных дел за него для нераздражения помянутого шефкала, которой столько при настоящих обстоятельствах нужен, что чрез него токмо и свободную дорогу в Персию из Кизляра иметь можно вступатся, имеет сомнение. Тем наипаче, что и грабеж товаров онаго Кулеева с 1744 году по 1758 год, в котором сие представление учинено, 14 лет прошло, а однако же никакого требования отсюда к нему, шефкалу, не происходило.

Таким образом, по разсуждению Коллегии иностранных дел за полезнее признавается оному армянину Ивану Кулееву в иску его которой он едва ль чем и доказал, отказать, нежели взысканием онаго всех кумыцких владельцов да и заграничных, в которых однако же по настоящему в Персии обстоятельства особливая есть нужда, в вящее раздражение приводить. На сие указом из Правительствующаго сената от 4 сентября 1758 года в Коллегию иностранных дел присланным дано знать, что в Правительствующем сенате определено /л. 188/ о вышеписанном для показанных в доношении резонов быть по тому Коллегии иностранных дел представлению. А армянину Кулееву объявлено с подтверждением, чтоб от него о том более челобитья и докуки впредь Сенату не происходило.

1752 года февраля от 21 астраханской губернатор, действительной статской советник Неронов доносил в Коллегию по челобитью тамошняго фабриканта Реваза Залеева, что горской хайдацкой владелец Амир Хамза у едущаго чрез его владения прикащика его кизлярского жителя татарина Магомет Алиханова отнял везеннаго им из Персии шелку одиннадцать пуд по астраханской цене на 902 рубли, из котораго часть взял себе, а другую роздал своим подвластным людям, у коих в Кизляре удержано: у одного — 34 лошади, а другаго — пять лошадей да у третьяго бутто в Кизляре же украдено ружье с позолоченною оправою. На письма о сем захвате /л. 188об./ от губернатора астраханского и каменданта кизлярского к помянутому владельцу ответствовал он имянно, что он шелк у армянскаго прикащика не отнял, но задержал за вышеписанных лошадей, требуя, чтоб оныя числом 37 возвращены ему были, поставляя притом им цену каждой лошади по 30 рублев. А о тех лошадях кизлярской камендант астраханскому губернатору на требование его изъяснял, что они переняты были в 1757 году и хотя по указу из Коллегии иностранных дел велено было их отдать, но как для примера их никто от хайдатскаго прислан не был, то они от студенности зимы все пали. [353]

1758 года октября от 13-го указом из Правительствующаго сената в Коллегию присланным дано знать, что армянин Иван Кулеев челобитьем своим в Правительствующий сенат по данным представил, что хотя он в число вышеписанного своего иску по указу /л. 189/ из Коллегии иностранных дел 181 лошадь и получил, но и те проданы были не за наличные деньги, но в долги разным кизлярским обывателям и аульным татарам розданы, которых он еще не собрал. Другия ж деньгами по неимуществу своему заплатить не могут, но вместо тех денег желают нарыть коренья марины и тем уплатить. Однако же того он принять от них в опасности состоит, затем что по привилегии, данной санкт-петербургскому купцу и краповой фабрике, содержателю Мирону Протопопову с товарищами отдана и, кроме их, другим рыть запрещено. Просил, чтоб о незапрещении для крайней ево бедности и неимущества на один год того кореня марины рыть и от тех должников принять до двух тысяч пуд для пропитания ево з женою и з детьми. Также о свободной той марины рытье и о вывозе в Астрахань для крашения шелку и протчаго как к кизлярскому каменданту генералу-маиору Фрауендорфу и к содержателю той краповой фабрики Протопопову /л. 189об./ послать указы. А по справке в Правительствующем сенате по резолюции Правительствующаго сената 1757 году июня 12 и сентября 4 чисел, а по прошению санкт-петербургских купцов и красочной краповой фабрики содержателей Мирона Протопопова и Михаила Грязновского-Лапшина велено для наибольшаго позволенной им краповой фабрики ко удовольствию российских фабрик размножения в Астрахани и в Кизляре и в протчих тамошних казачьих городках неуказным скупщикам крапу скупать и из-за Терка реки и Кабарды у черкес ис гор вывозить и торговать оным запретить. А в силу посланных из Манифактур — коллегии указов продавать по настоящей цене им, Протопопову и Грязновскому, и посланным от них прикащикам. И в Правительствующем Сенате определено по показанному оного астраханского купца Кулеева прошению помянутым ево должникам, кизлярским обывателям и аульным татарам в один год до двух тысяч пуд нарыть /л. 190/ кореня марины дозволить таким оных ево должников, кого он, Кулеев, представит в кизлярской гарнизонной канцелярии обязательством, чтоб они более того числа отнюдь того кореня не рыли; да и рыли б в тех местах, где оной указами дозволен по данной оной краповой фабрики от компанейщиков их билетам; и что ими вырыто будет, то б все число за настоящую цену отдавали на помянутую краповую фабрику означенным фабрикантам, Протопопову и Грязновскому, или их прикащикам; а мимо той фабрики никому посторонним в другия руки отнюдь не продавали, чего за ними сверх того их обязательства. И оной кизлярской гарнизонной канцелярии накрепко смотреть, дабы за продажею того кореня мимо той фабрики в другия руки подрыву оной не учинить. И вырученными за тот корень деньгами помянутого просителя Кулеева удовольствовать и о том оному Кулееву объявить, которому и объявлено. А к кизлярскому каменданту генерал-майору Фрауендорфу також в астраханскую губернскую канцелярию /л. 190об./ и для ведома в Коллегию иностранных дел послать указы. Но сколько он, Кулеев, от должников своих кореня марены получил и на сколько по цене на краповую фабрику отдал, о том в Коллегии иностранных дел известия нет. [354]

Сего 1763 года февраля 4 дня в сообщении из кабинета е. и. в. в Коллегию иностранных дел писано, что по данным е. и. в. прошением астраханской житель армянин Иван Кулеев объявляет, что у прикащика ево армянина ж Никогоса Мамукова, едущаго из Персии, пограблено тавлинских деревень андреевских владельцов костиковского воеводы Алиша Хамзина, також аксайского и Тарковского владельцов подданными людьми товаров и денег на 4566 рублев на 80 копеек, и в то число из задержанных в Кизляре кумыцких лошадей отдано ему 180 лошадь по тамошней цене на 994 рубли, а затем достальные /л. 191/ в иск ничего не получил. И хотя за оным делом от 1744 года, пришел в крайнее разорение и убожество. А как о показанном грабеже дело того армянина Кулеева в оной Коллегии иностранных дел имелось, то е. и. в. повелеть соизволило ту его, армянина Кулеева, челобитную в оную Коллегию иностранных дел послать с тем, дабы оная Коллегия о удовольствовании его в показанном грабеже и убытках наиприлежнейше старание приложила, чтоб он, Кулеев, по справедливости удовольствован был. По сему при том сообщении оная его, Кулеева, челобитная е. и. в. подаванная прислана, а в ней написано, что он, Кулеев, от 1744 года в горестных его волокитах и многоподданных его в разных годах в разных правлениях прошениях о погребленных персицкого владения разных тавлинских деревень андреевских владельцов костиковскаго воеводы Алиша Хамзина, також аксайскаго и тарковскаго владельцов /л. 191об./ подданными людьми у возврашающагося ис Персии в Кизляр прикащика его армянина Никогоса Мамукова товарах и деньгах, которых товаров пограблено было по цене на 3000 рублев да денег в разной манете 1566 рублев 80 копеек, и о убитии того прикащика его до смерти, о бедном своем удовольствии бедственно мучится и страждет и поныне, отчего вконец разорился и истощился до основания, лишился своего промысла и пропитания и впал в долги неоплатный. По посланным ис Правительствующаго сената в 1756 году в марте месяце и из Коллегии иностранных дел в Астраханскую губернию и к кизлярскому каменданту указу велено в прописанном его иске учинить ему удовольствие без волокиты.

Равным образом во удовольствие ж предписанного его иску по представленному к персицкому шаху от бывшаго тогда в Персии российскаго резидента Василья Братищева доношено от пер-сицкаго шаха воспоследовал указ и послан персицкаго владения к подданному /л. 192/ Элдар-беку и дербенским Фиридон Салтаном велено потому всякое учинить ему удовольствие.

В то число показанного его иску из задержанных в Кизляре кумыцких лошадей ему, Кулееву, 180 лошадей по тамошней кизлярской оценке на 994 рубли, а затем достальных денег в иске его, а с убитии его прикащика до смерти и что он чрез толикое время какие понес немалыя протарии и убытки и разорение в силу указов никакого удовольствия ему не учинено и поныне. Во время бывшей его в Астрахани о предписанном его удовольствии прозбы астраханской вице-губернатор Беклемишев не точию чтоб ему показать в том, какую свою милость и странно приимное удовольствие, но еще чиня приличившимся в грабеже показанного его прикащика в разных видах поноровки и защищения, а его, Кулеева, отбивал от иску прочь, бил его сам немилосердно, а потом велел бывшим у него, вице-губернатора, на караул солдатам бить [355] нещадно,/л. 192об./ от которых всех побоев был он, Кулеев, весьма болен немалое время. И о том своем неудовольствии и понесенной обиде в прошлом 1761-м году в июне месяце просил в Правительствующем сенате, никакой милости и милостивой резолюции не воспоследовано.

И просит он, Кулеев, дабы высочайшим е. и. в. указом повелено было за вышеобъявленной прикащика его с товарами и з деньгами грабеж, за выключением данных ему в Кизляре вышеписанных лошадей, по расчислению на костиковском воеводе и андреевских, аксайском и татарском владельцах, которыя за приличившихся в их владениях грабителей в силу заключенного между российским и персицким государством мирнаго вечнаго трактата сами признавшись, благосклонно заплатить обещались, и о том в Коллегии иностранных дел в Астраханской губернии и в кизлярской канцелярии обстоятельно о всем по делу известно как настоящия. И за приключившия к разорению его от толь долговремянного от 1744 в волокитах /л. 193/ и в разных прозбах неудовольствия все проторим и убытки и за кровь умерщвленнаго его прикащика в силу узаконенных прав и государственных указов взыскать и для пропитания его и платежа долгов отдать ему, Кулееву, безволокитно, дабы он, бедный, безвинно разоренный не имел более горестных волокит и за долги от взыскателей тюремнаго заключения и не претерпевал мучительной нужды и гладу; и по незнанию его российскаго языка и за глухотою своею от нападающих на него злодеев, что он просит о своем раззорении помилования, не потерял бедную жизнь свою напрасно. И о вышеписанном о всем взыскании и его непродолжительном удовольствии всемилостивейше повелеть, куда надлежит, послать е. и. в. указы.

По сей выписке значится, что армянин Кулеев сперва в Астраханском магистрате в Коллегии иностранных дел иску своего показывал на 3000 рублев, а ныне в подданной е. и. в. челобитной написал онаго товарами на 3000 ж рублев /л. 193об./ да деньгами в разной манете 1566 рублев, а обоего на 4566 рублев. В число того иску своего получил он ис перенятаго конскаго табуна кумыками принадлежащего 181 лошадь по цена на 994 рубли, да за кожи с упалых лошадей ему ж в отдачю принадлежачие 4 рубли, итого на 998 рублев. Да из другаго такого ж перенятаго табуна по здешнему определению отдавано было ему еще 150 лошадей, которых, он не желая дать подписки, чтоб больше не искать, не принял, а оная между тем по падали тех лошадей, по цене счисляя против первых 181 лошади, имело бы быть более 823-х рублев, которая с полученных уже им за прежних 992 рублях сочинили бы сумму 1821 рубль.

В 1754 году наместник ханства калмыцкаго Дондук Даши, бывшей напоследи и ханом, по случаю учиненнаго калмыками убийства ехавших из Москвы в Астрахань по почте сержанта Матрохина и одного гусара с почтовыми гребенцами, которых убийцы были сысканы и выдачи оных в Астрахань от него, хана, было требовано, писал к тогдашняму /л. 194/ астраханскому губернатору генерал-маиору Жилину, что издревле во время е. и. в. блаженныя и вечнодостойныя памяти государя императора Петра Великаго в калмыцком народе за убийство положена была обыкновенная плата, а имянно за голову знатного человека на 100, а за [356] подлаго — 50 рублев, что таким образом с обоих сторон и происходило. Но в бытность в Астрахани губернатора Брылкина оное указом определенное учреждение отменилось, а указом или нет ему, хану, не известно, на что к нему в письме от его сиятельства канцлера 22 декабря 1754 года в ответе писано, что хотя напредь сего за убийство калмыками россиан и напротиву того россианами калмык плата по взаимному согласию может быть и производилась, однако же такое обыкновение указом никогда не подтверждено. И здесь о том и известно не было, а чаемо было, что с убийцами и ворами поступается по российским законам, по которым за умышленное убийство положена единственно смертная казнь, а платеж за то денег не приемлется. /л. 194об./ А в указе ис Коллегии к полковнику, что ныне генерал-майор, Спицыну тогда же отправленном писано между другим что по собственному калмыцкому уложенью и за умышленное убийство смертной казни не положено и что при том и такого примера еще поныне не было, дабы калмыки по судным делам для наказания в российские городы добровольно от их владельцов отдаваны были и такому весьма неуповательно, чтоб и притом яко в первом случае от наместника ханства и вообще от всех владельцов и зайсангов калмыцких не было в том какого-либо затруднения, но со всем тем одержание сего делу есть нужно, дабы таким образом можно было и впредь привесть в обычай отдачю в Астрахань для наказания приличающихся в смертном убийстве калмык и тем их воровство присечь, ибо по здешнему разсуждению денежная плата как тогда наместник ханства домогается к воздержанию калмык от умышленнаго убийства довольною отнюдь не признавается. Да и указом е. и. в. такой платы утвердить не можно будто здешним правилам и пользе совсем противно.

Секретарь Александр Турченинов.
Протоколист Алексей Лотошников.

АВПР, ф. СРА, 1763 г., д. 6, лл. 175-194 об. Копия.