223

1757 г. июль — Решение Коллегии иностранных дел по вопросу тяжбы Л. Ширванова с Н. Бабановым

/л. 59/ 1. Хотя помянутой Нерсес Бабанов показывает по себе, будто астраханской житель, и как в 1757 году позволено купцам Илье Лошкареву, Ивану Макарову, Давыду Григорьеву, Луке Ширванову и Василью Макарову для казенной прибыли отпускать в Персию на продажу пшеничную муку пополам с казенною, тогда будто и он, Бабанов, по словесному с Лукою Ширвановым договору, [306] чтоб ему и от общей с детьми от того. Ширванова./л. 59об./ Ильею и Петросом суммы торг мукою производить пополам под имянем его, Ширванова. при отправлении своем в Персию с разными товары взял с собою пшеничной муки 1282 куля, которую в персидских портах и продал и вырученныя за оную деньги — 5210 в Астраханскую губернскую канцелярию отдал, то напротив того Лука Ширванов предъявляет в прошении своем, что помянутой Нерсес Бабанов, которой называется сим имянем по-армянски, а по-российски Василей Абрамов, будучи в малолетстве шурином ево, Ширванова, из долгов скуплен и сюда вывезен и воспитан собственным ево, Ширванова, капиталом и находился у него только служителем и нигде в купечестве не записан и своего торгу и в л-60 отпуске II муки компании не имел. А как он, Ширванов, с товарищи по данном позволении начали отпускать из Астрахани в Персию на продажу пшеничную муки пополам с казенною, тогда он, Ширванов, с своей и пасынка своего Василья Макарова стороны для разпродажи той муки и выручки за оную персидской монеты отправил туда ево, Василья Абрамова, поверенным прикащиком. Сие же и по справке в Коллегии иностранных дел явилось с предъявлением Ширванова сходственно, что тот Абрамов был тамо в Астрахани и в Персии от Ширванова и Василья Макарова прикащиком, а не товарищем в торгу мукою, ибо в доношении Астраханской губернской канцелярии /л. 60об./от 9-го февраля 1751 года между прочим показано: что ноября 15-го числа 1750 года по прошению мещан Луки Ширванова и Василья Макарова повереннаго их прикащика Василья Абрамова отпущено для продажи в Кизляр, а буде тамо продать и в Астрахань возвратиться не можно будет, то и в Персию собственной его пшеничной муки 800 четвертей в щет положеннаго числа к отпуску туда компании их на 1751 год; и половина из оной муки зачтена казенной, о котором отпуске и компанейщики, выше сего упомянутые Лошкарев, Григорьев да Иван Макаров, подписались.

Да в присланной при доношенни тон же губернской канцелярии /л. 61/от 21-го июля 1754 года выписке показано: что на судне купца Скворцова с прикащиком Иваном Поповым отпущено в Персию муки компанейской 241 четверть да казенной — то же число, итого, 482 четверти, которыя с вышеозначенными осмьюстами составляют то же число — 1282 четверти, как помянутой Нерсес Бабанов или Василей Абрамов, показывает, будто он с собою в Персию взял. В той же из Астраханской губернской канцелярии присланной выписке показано, что по поданному от него, Абрамова, объявлению продана та мука в Персию: вышеозначенныя 482 четверти — по 5 руб., а 800 четвертей по 3 руб. 50 коп. каждая и денег выручено за всю /л. 61об./ ту муку 5210 руб. — то же число, что и он, Абрамов, в прошении своем показал, кои все, также и принятыя оным, Абрамовым, от Лошкарева прикащика Тюрюкова деньги вывезены им в Астрахань персидскою монетою и отданы в губернскую канцелярию. И потому видно, что он, Абрамов, отправлял ту муку из Астрахани и продавал в Персии так, как и другие прикащики от хозяев своих, а не собою сен торг имел, на что ему и позволения с прочими в компании для сего торгу бывшими купцами не было, и что он показывает в прошении своем, будто астраханской житель, скрывая, что он прикащиком был и будто по словесному договору с Лукою Ширвановым /л. 62/ торг мукою производил он [307] пополам из общей суммы с детьми его, Ширванова, тому по вышеозначенным обстоятельствам верить не надлежит.

2 .Он же, Нерсес Бабанов или Василей Абрамов, показывает, что по выезде ево в Астрахань находившейся в то время с казенною и компанейскою мукою при Зинзилинском порте компаненщик Луки Ширванова пасынок, а Василья Макарова брат — Иван Макаров насильно отобрал себе мукою и наличными деньгами за проданную муку от разных людей всего 17240 руб. Да сверх того он же, Макаров, получа от консуля Данилова конфискованную тогда в привозе на судах в Персию муку 100 кулей, по продаже выручил за оную 600 руб. и всеми теми деньгами, /л. 62об./ будучи в Персии, интересовался сам, не репортуя в Астраханскую губернскую канцелярию. И о сем ему, Абрамову, буде подлинно ведал, что Иван Макаров такими деньгами интересовался и каким образом, надлежало доносить без упущения столь многова времяни, как ныне показывать стал уже после учиненнаго в Астрахани со всеми компанейщиками в продаже муки расчета спустя два года с лишком. А тот Иван Макаров как компанейщик, будучи в Персии, репортовать в астраханскую губернскую канцелярию не обязан был, но должен был с протчими компанейщиками по силе обязательства своего токмо по продаже муки в вырученных деньгах за оную отчет дать, что и учинено в астраханской губернской канцелярии, как то /л. 63/ по доношению из оной от 21-го июля 1754 года видно.

3. Он же, Василей Абрамов, показывает, что помянутой Иван Макаров у прибывших в Персию не от компании, но от посторонних купецких прикащиков, в противность указов перекупил на имя персидских подданных армян с лишком 1400 кулей для перепродажи к своей прибыли и что как отправленной в 1752 году из Астрахани капитан Зубарев к Зинзилинскому порту прибыл, то он, Иван Макаров, отдал оставшую у него за продажею гнилую муку, показав об оной, якобы принятая от компанейских прикащиков. А в самом деле та гнилая мука имела быть оставшая /л. 63об./ от нышепомянутой перекупной им, Макаровым, на чужия имяна. И объявил о числе оной токмо словесно, потому что за гнилостию лежала в кучах и пересчитать было никак не возможно, которую Зубарев и продает при нужде и был в кучах же со многим казённым ущербом, а ево, Абрамова, и компанейщиков убытком за самую нискую цену. А о вышеозначенных взятых им, Макаровым, за прежде проданную прикащиками и им самим муку персидскою монетою деньгах 17240 рублях в поданном от него. Макарова, Зубареву репорте утаенно, а объявлено только до 5000 руб. да и тех по многому Зубарева требованию он, Макаров, не отдал, которые все и остались в ево,/л. 64/ Макарова, руках. Интересуется оными деньгами и поныне он только один, а прочие все настоящие в том торгу участники, в том числе будто и он, Абрамов, не токмо прибыли, но капитала лишились напрасно. А по справке в Коллегии иностранных дел означенной капитан Зубарев послан из Астрахани в Персию по указу из Коллегии в 1752 году, по прошению Луки Ширванова да Василия Макарова и Давыда Григорьева для того, чтоб он старался тамо обще с компанейщиком их Иваном Макаровым и с прикащиками оставшую за продажею муку с лутчим прибытком разпродать, с вырученными за оную /л. 64/ деньгами в Астрахань возвратиться, и чтобы не допускал посторонних людей муки потаенно привезенной тамо продавать. С ним же, [308] Зубаревым, для того и по тому же Ширванова с товарищи прошению и вышеозначенной Василей Абрамов из Астрахани вновь туда в Персию прикащиком от них послан был. И ежели подлинно так продерзостно Иван Макаров для своей корысти поступал, что у посторонних купецких прикащиков муку на чужия имена перекупал и оставшую из оной гнилую под имянем компанейской с казенною общей муки капитану 'Зубареву предъявил, а такую немалую сумму денег, /л. 65/ как ныне Василей Абрамов показывает, у себя утаил, то должен был он, Абрамов, как прикащик и поверенной от компанейщиков тогда же все то капитану Зубареву объявить, видя, что Иван Макаров таким образом одному себе прибыль получал, а в продаже казенной с компанейской общей муки помешательство и убыток делал. Да и не мог бы он, Абрамов, умолчать, ежели бы то в самом деле было, так как он же, будучи тогда в Персии при капитане Зубареве и сведав, что из отпущенных в Астрахани мореходных судов для залову тюленей на одном шхоуте проведена в Баку /л. 65/ потаенно пшеничная мука и продавана бакинским жителям по 3 руб. четверть и на товары променивана немалым числом, допустил он, Абрамов, для лутчаго изобличения и впредь и своих судовых музуров с того шхоута купить до 100 четвертей по 2 руб. И о том, также и что кроме того еще с трех шхоутов при Апшероне куплено бакинским ханом 300 четвертей по 3 руб. да несколько полоснаго железа, свинцу и судовых якорей, доносил он, Абрамов, помянутому капитану Зубареву словесно и письменно, о чем от него, Зубарева, и в астраханскую губернскую канцелярию репортовано, а оттуду и в Коллегию иностранных дел /л. 66/ доношеняем от 12-го июня 1753 года имянно показано. А чтоб на Ивана Макарова о вышеозначенных неправильных поступках и утайке денег от него, Василья Абрамова или от другова кого капитану Зубареву или хотя бы напоследок в Астрахани, когда со всеми компанейщиками в продажной муке и в вырученных за оную деньгах расчет был, предъявлено и донесено было, того по репортам Зубарева в Астраханскую губернскую канцелярию и по доношениям из оной в Коллегию нимало не видно. А сколько Иван Макаров по прибытии капитана Зубарева в Зинзилинский порт объявил ему оставшей за продажею муки /л. 66об./ и вырученных за проданную денег, о том он, Зубарев, по возвращении своем в Астрахань 23-го ноября 1753 года подал в губернской канцелярии репорт, в котором показано было гнилой муки 1489 четвертей, которая от долговремянной непродажи, лежав в ярусах, сгорелась и вся прогорела, и немалое число оной оттого уже и вовсе погнило. Однако же, из той муки выбрав лутчей 506 четвертей, продано ими, Зубаревым да Макаровым, на 1160 руб. Да в бывшей тамо при Зинзилинском порте пожар сгорело 438 четвертей. А долговремянно та мука продана быть не могла с прибылью за помешательством от посторонних людей, которые потаенно /л. 67/ на судах туда в Персию муку привозили и продавали против казенной с компанейскою общей муки с понижением цепы, о чем еще в 1751 году от 9-го февраля и от 31-го мая да в 1752 году от 12-го ноября и, как выше сего упомянуто, в 1753 году от 12-го июня в доношениях из Астраханской губернской канцелярии в Коллегию иностранных дел по полученным из Персии известиям от прикащиков компанейской да от бывшаго консуля Данилова и от капитана Зубарева имянно писано. К тому же в 1754 году в астраханской губернской канцелярии с помянутым компанейщиком [309] Иваном Макаровым /л. 67об./ и с прикащиками, кои ту казенную и компанейскую муку в Персии продавали, учинен совершенной расчет, при котором и вышеозначенной челобитчик Василей Абрамов, как прикашик от Ширванова, с Василием Макаровым тамо в Астрахани был, но ничего на Ивана Макарова в неправильных поступках и в утайке денег тогда не предъявлял и доносит ныне, после того окончательнаго расчета спустя уже многое время, как видно, но одной только злобе за то, что вотчим его, Макарова, Лука Ширванов имеет на нем, Абрамове, как на прикащике притязание и требует отчету /л. 68/ в своем капитале.

4. Он же, Василей Абрамов, показывает, что Иван Макаров по выезде своем в Астрахань в тамошней губернской канцелярии ложно доношением объявил, якобы на казенныя деньги куплены им, Макаровым, в Персии алмазные два камня и жемчужныя зерна для представления ко двору е. и. в. за 5000 руб. и будто сердарь Мухамед-Хасен-хан у бывшаго тогда в Зинзилях консуля Ивана Данилова те вещи без платежа денег отнял; а те де вещи куплены были не на казенныя деньги и не им, Макаровым, но аглинскаго купца Вильдера агентом — Давыдом Зурабевым на собственныя /л. 68об./ того, Вильдера, деньги, в чем он, Василей Абрамов, с ним. Вильдером, был участником. А Вильдер, будучи не подданой российской, опасался, чтоб те вещи у него помянутой сердарь не отмял и для того принял ево, Макарова, как подданаго российскаго к тем вещам в товарищество. И по отдаче их чрез консуля сердарю он Вильдер, получил от рящинскаго управителя заплату шелком, токмо с убытком. И в том шелке по продаже учинен между всеми ими щот. И просит он, Василей Абрамов, чтоб того аглинскаго Вильдера сыскав, допросить для обличения Макарова ложнаго показания, что он губернскую канцелярию оболгал напрасно и хотел /л. 169/ казенными деньгами завладеть, и чтоб в Астраханскую губернскую канцелярию определить указом о наследовании тамо для сыскания правды. А по справке в Коллегии иностранных дел о тех алмазных камнях и жемчужных зернах бывшей консул Данилов в коллегию не доносил; да и из Астрахани об оных, чтоб подано было тамо в губернской канцелярии от Ивана Макарова доношение, известия нет. Кроме того, что в доношении бывшаго тамо губернатора Брылкина от 21-го октября 1751 года по объявлению выехавшаго тогда из Персии консульскаго толмача Юсупа Бекметева между иным показано, что в бытность консуля Данилова купил /л. 69об./ Иван Макаров исфаганского персиянина два алмаза да тридцать девять жемчужин весьма крупные и что услышав об оных, сердарь Хасен-хан усильно требовал их к себе и что консул принужден был с теми алмазами и жемчугом послать к нему, сердарю, помянутаго толмача Бекметева да куриера, приказав о цене объявить, что дано за них 5000 руб.; и что сердарь. приняв оныя, денег не дал, поставляя сию цену несправедливу, потому что будто сам он знал, что дано за них только 2400, а не 5000 рублев и обещал деньги тогда отдать, когда правдивую цену покажут. А больше того об оных и чтоб Иван Макаров те /л. 70/ вещи на казенныя деньги купил, о том ничего в коллегию не писано, да и не мог он, Макаров, у себя казенных денег иметь, кроме общих с компанейскими, за проданную тогда в Персии муку вырученных, в которых, как выше означено, уже совершенной расчет в Астрахани учинен, и за казенную муку деньги не токмо [310] сполна но и с некоторою прибылью от продажи в казну от них кампанейщиков, получены. А при том расчете и сам челобитчик Василей Абрамов тамо в Астрахани был. И ежели б Иван Макаров, желая завладеть казенными деньгами, объявил тамо, будто употребил оныя на покупку помянутых вещей, то бы /л. 70об./ надлежало ему, Абрамову, тогда же при расчете в Астрахани доносить. Да и без того бы астраханская губернская канцелярия по объявлению Макарова такого употребления денег на казенной щет принять не могла, и по присланной оттуду в Коллегию выписке о расчете с компаниею ничего о том не показано. И по сим обстоятельствам видно, что доносит он, Абрамов, ныне на того Макарова ложно. И понеже сам он в прошении своем показывает, что помянутая вещи на собственныя деньги аглинскаго купца Вилдера куплены, а он, Абрамов, участником в том был, да Иван Макаров в товарищество к тому от Вилдера принят /л. 71/ был же, и щет между ими учинен, того ради помянутаго Вилдера, как Абрамов просит, сыскивать и допрашивать не для чего, и вследствие о сем как собственном их купеческом деле вступать Коллегии иностранных дел не принадлежит.

А что он же, Василей Абрамов, показывает, что в бытность ево и Ивана Макарова в Персии были на нем, Макарове, по векселям немалыя долги персидских подданных людей и что по причине оных уехал он, Макаров, оттуду в Астрахань тайно, а потом за него доправлено с капитана Зубарева 1800 руб., то хотя и в

Коллегии по доношению /л. 71об./ из Астрахани известно, что по отъезде из Персии Макарова принужден был капитан Зубарев тамо одному персиянину заплатить за него, Макарова, 1160 руб., заняв оные на вексель у астраханскаго мещанина, однако сне как партикулярное дело до Коллегии также не принадлежит и капитан Зубарев может сам те деньги с Ивана Макарова взыскивать, буде еще не получил.

Еще он же, Василей Абрамов, упоминает в прошении своем, что по причине бывших на Иване Макарове персидских подданных, а притом и собственных ево, Абрамова, долгов и захваченных им, Макаровым, казенных /л. 72/ и компанейских мучных денег, опасаясь, чтоб он, Макаров, совсем куда не скрылся и желая увериться, имеет ли он где деньги, объявил ему он, Абрамов, будучи в Зинзилях будто притворно, что имел в покупке алмазныя вещи в 5900 руб. с лишком и чтобы он, Макаров, дал ему за те вещи половинную сумму, ежели хочет быть в той покупке товарищем. И как Макаров, не имея при себе денег, обещал ему ту половину дать в Астрахани, а требовал у него, Абрамова, о показании тех вещей, то он, Абрамов, уверил его письменно в том намерении, чтоб он. Макаров, в Астрахань выехал. И хотя напротив сего Лука Ширванов /л. 72об./ прошением своим показывает, что он собственныя того Абрамова письма и копию с договорнаго между им, Абрамовым и Иваном Макаровым, письма у себя имеет, что они обще купили две круглыя алмазныя подвески ценою в 5910 руб. с тем, чтоб Василей Абрамов доставил их верно Луке Ширванову, и что свидетели на то есть, которым сам Абрамов о сей покупке сказывал, а ныне в том отпирается. А что свидетели в том его, Абрамова, в присудствии публичнаго нотариуса Балка в доме его, Ширванова, имянно уличали, на то предъявил он, Ширванов, потариусово засвидетельствование и копни с помянутых Абрамова писем, также /л. 73/ засвидетельствованныя от нотариуса. Однако же [311] и сие как собственное их купеческое дело до Коллегии не принадлежит, и могут они ь том разбираться между собою как хозяин с прикащиками. А что касается до упоминаемых от Абрамова будто захваченных Иваном Макаровым казенных и компанейских мучных денег, о том уже выше сего изъяснено, что за учиненным в Астрахане об оных совершенным расчетом нынешнее показание его, Абрамова, не вероятно.

Еще он же, Василей Абрамов, показывает, что вывез он с собою из Персии армян мужеска и женска пола более 90 душ /л. 73об./ на своем коште, кои для единаго христианства желали быть в вечном е. и. в. подданстве, и оставлены были им, Абрамовым, в Кизляре на имеющихся тамо Ивана и Василея Макаровых, также и вотчима их Луки Ширванова заводах. Да в то же время Иваном Макаровым на судне ево выслано в Кизляр таких же персидских подданных армян мужеска и женска пола 60 душ, кои также желали быть в вечном е. и. в. подданстве. Но он, Макаров, в противность указов всех тех армян, якобы своих крестьян, по приезде своем в Кизляр в 1754 году за взятыя им деньги заложил армянского шквадрона подполковнику Петру Каспарову, кои /л. 74/ и поныне в его, Каспарова, ведении находятся. И хотя напротиву того Лука Ширванов в прошении своем сие Василья Абрамова показание вымышленным и несправедливым предъявляет, ссылаясь на данной ему с пасынком ево, Васильем Макаровым, из Правительствующего сената 18-го февраля 1756 с прочотом указ, по которому велено к заведенному ими при Кизляре шелковому заводу вывезенных из Персии для поселения и заведения шелку ис искусных армян и других людей сорок семей или сколько оных явится в вечное е. и. в. подданство по желанию их, /л. 74об./ Ширванова и Макарова, принять, и, учиня им обыкновенную присягу, приписать их к тем заводам вечно, однако ж и сие до изследования и решения Коллегии иностранных дел не принадлежит. Да и в показании Василья Абрамова о вышеозначенных, им самым вывезенных да Иваном Макаровым высланных в Кизляр армянах имянно не изъяснено, к тому ли шелковому заводу Ширванова и Макарова или особливо по желанию их армян в подданство е. и. в. вывезены? И ежели бы они с тем из Персии выехали, чтоб собою в подданстве российском, а не при заводе шелковом /л. 75/ поселиться, а Иван Макаров заложил их подполковнику Каспарову собою, то бы они сами как вольные люди о том не умолчали и просили бы о свободе своей в Кизляре у командире российских.

Он же, Василей Абрамов, показывает, что по приезде своем сюда в Санкт-Петербург в 1755 году отдал Луке Ширванову для надлежащаго расчета по причине бывшаго между ими от торгу в Персии договора верной щет, с требованием в причиненных пасынком ево, Иваном Макаровым в мучном торгу, также и в шелковых их завода убытках удовольствия и расчета же от происходящих чрез ево, Ширванова, руки /л. 75об./ товарех. Токмо он, Ширванов, расчета и ни какого удовольствия ему, Абрамову, не делает, и видно, что по совету и по сродству с Макаровыми учиненные пасынком ево, Иваном Макаровым противные и вымышленные поступки закрывает, а ево, Абрамова, проволакивает и стращает объявленными им, Ивану Макарову, алмазными вещами. И просит он, Абрамов, чтоб о причиненном Иваном Макаровым по случаю имевшейся у него в Персии на руках для продажи казенной и компанейской муки казне и ему, Абрамову, с прочими убытке [312] изследовать и по наследовании ево удовольствовать, и чтоб по данному от него в общей /л. 76/ торговле с Лукою Ширвановым на имя ево Ильи и Петроса щет, коему соизволено будет при посторонних купцах санкт-петербургских мещанех учинить ему, Ширванову, с ним, Абрамовым, расчет и что по щету окажется из его, Абрамова, капитал убытков, по тому ж во всем его удовольствовать. А напротив того Лука Ширванов предъявляет в прошении своем, что Василей Абрамов, получа от помянутых детей ево 6252 руб., договорился с ними письменно торг производить, присовокупя к тому своих 2250 руб., коими он для бедности награжден от него ж, Ширванова. И как по приезде ево, Абрамова, в Санкт-Петербург дошло /л. 76об./ дело до расчета с ним, то он, Ширванов, требовал у него купленных им, Абрамовым, обще с Иваном Макаровым в Персии двух алмазных подвесок, о которых сам он, Абрамов, из Персии неоднократно к нему, Ширванову, писал, но он в покупке их совсем отперся и доносит ныне на Ивана Макарова в учиненных будто казне и компанейщикам при продаже муки в Персии убытках по доносе ложно, желая только отбыть тем надлежащаго и справедливаго в порученном ему от него, Ширванова, капитал и в покупке помянутых алмазных камней расчета. И просит он, Ширванов, чтоб по силе указов тем доносам Василья Абрамова, /л. 77/ как прикащика его, не верить и чтоб для учинения с ним, Абрамовым, в его ложном доносе по указам и для надлежащаго с ним в капитале его, Ширванова, расчета и удовольствия, также и для взыскания с него вышепомянутых алмазных камней, которые он утаить желает, отослать его, Абрамова, в кантору главного магистрата или куда надлежит при указе, чтоб оной ево прикащик, между тем пока расчет и удовольствие учинено будет, сыскан и посажен был под караул, дабы он куда скрытся не мог, ибо он без позволения от него, Ширванова, съехал и все пожитки вывез. И как имеющияся при нем шетныя книги, вексели и все письма так и в Астрахани дом, товары и пожитки, а особливо данныя им,/л. 77об./ Абрамовым, из капитала его, Ширванова, в торге астраханским жителям Адреясу Калустову — 2000, Арутюну Богданову с Арапетом Ивановым — 1200, Сергею Артазарову с Арапетом Мартиросовым — 737 руб. и что на сии деньги причтется прибыли, также и еще у кого, что окажется, поведено б было, отобрав, описать й запечатать, дабы он, Ширванов, не мог своего капитала лишиться и напрасное разорение понести.

А в указе е. и. в., публикованном из Правительствующаго сената в 1755 году сентября 6-го дня, напечатано, что по имянным блаженныя и вечной славы достойныя памяти е. и. в. Петра Великаго 1718 генваря 19-го 1724 годов генваря 22-го чисел указам и генеральному регламенту велено доносителям, где кому л-78 по указам надлежит, доносить с свидетельми и иными /л. 78/ доводы крепкими и в доношениях писать самую истину, а лишняго ничего не писать. Кто же на кого станет доносить по злобе, и таким чинить наказание, о чем потом многими ис указами подтверждено было. А особливо в 1751 году ноября 1-го дня публикованным из Правительствующаго сената указом велено, дабы впредь доносители в неосновательные и вымышленные в противность указов доносы отнюдь не вступали и тем напраснаго затруднения не наносили и в других делах помешательства не причиняли под опасениям неупустительнаго по указам штрафа. Чего ради сим указом [313] подтверждено вновь, чтоб доносители от ложных доносов удержались и ни на кого б напрасно ничего не затевали и теми б ложными доносы присутственныя места не утруждали, и в протчих государственных делах помешательства и остановки не чинили. А ежели кто ложные доносители впредь от того /л. 78об./ не воздержится, то они зато наижесточайше будут штрафованы.

Да в состоявшемся в этом же 1755 году декабря 1-го дня по высочайшей е. и. в. конфирмации за подписанием Правительствующего сената таможенном в 2 главе в 11 пункте напечатано: понеже прикащики и лавочные сидельцы, коих купцы принимают к себе из подлых людей с малыми поруками и допускают в кредит и дают им в лавки и в анбары и отпускают с ними на ярманки многое число товаров, но как известно, что некоторые из них разными переводами приносят своим хозяевам великия убытки и чтоб от тех своих хозяев отбыть, не дав отчету, затевают на них ложные доносы, того ради у таких прикащиков и сидельиов, кои своим хозяевам в торгу надлежащих отчетов не дадут и в том отчете свидетельства от них не возьмут, никаких доносов не принимать и другим никому к себе их во услугу не брать и поручных записей вновь без того не писать. А суд меж таких купцов с сидельцами и с прикащиками давать, кои торгуют к портам, тем — в портовых и пограничных таможнях, а прочим, не торгующим к портам — в магистратах./л. 79/ И по силе вышеозначенных указов и таможеннаго устава все помянутаго Василья Абрамова в прошениях ево по случаю бывшей в Персии казенной в обще с компанейскою муки продажи доносы на Ивана Макарова оставить и им не верить для того, что он был тамо от Ширванова и Василья Макарова прикащиком, а не компенейщиком с прочими, которым сей торг позволен был; и что он, как выше сего означено, будучи от хозяев своих поверенным в Персии, капитану Зубареву и потом во время бывшаго в Астрахани о той продаже муки и вырученных за оную деньгах, совершеннаго расчета ничего не предъявлял, а ныне доносит после того расчета спустя уже многое время,/л. 79об./ не показывая сверх того явных и крепких доводов, и, как видно, только по злобе за то, что Лука Ширванов требует у него отчета в своем капитале.

И понеже он, Василей Абрамов, просит о принуждении к расчету с ним Луки Ширванова в торговле между ими, а Лука Ширванов напротив того в прошении своем предъявляет, что гот Абрамов, как прикащик ево от расчету с ним отбывает вышеозначенными доносами, желая утаить себе купленныя им с Иваном Макаровым в Персии алмазныя вещи, а сие их собственное купеческое дело к разсмотрению и решению Коллегии иностранных дел не принадлежит, того ради поданныя от них обоих /л. 80/ прошения для надлежащего разсмотрения и удовольствия Луки Ширвенове кек хозяине того Абрамове по силе вышеозначеннаго теможеннаго уставе отослать в контору главнаго мегистрате при указе подлинныя, оставя с них в Коллегии копии. А для ведома об учиненном решении по показаниям того Абрамове по случаю бывшей продажи обшей казенной с компанейскою муки в Персии и о прочем сообщить при том указе и с сего определения копию, е в Астрахеанскую губернскую канцелярию послать указ следующего содержания: бывшей армян санкт-петербургскаго мещанина Луки Ширванова да московскаго мещанина Василья Макарова прикащик, /л. 80об./ армянин же Василей Абрамов подал в Коллегию иностренных дел [314] прошение, в котором показывал на пасынка помянутаго Луки Ширванова, а Василья Макарова брата, бывшаго в Персии у продажи казенной обшей с компанейскою муки компанейщика их Ивана Макарова для корысти вымышленные поступки к убытке казне е. и. в. к компании во время той продажи. А притом и о принуждении Луки Ширванова к расчету с ним, Абрамовым, в торговле между ими просил, напротиву чего помянутой Лука Ширванов также поданным в Коллегии прошением показал, что тот Абрамов сам от расчету с ним, /л. 81/ отбывая как прикащик, на Ивана Макарова доносил ложно, и просил он, Ширванов, об отсылке того Абрамова для расчету с ним в контору главного магистрата. И что надлежит до показания того Абрамова о поступках Ивана Макарова при означенной продаже муки в Персии, о том в Коллегии иностранных дел определение учинено. А что надлежит до взаимного прошения их с Ширвановым о принуждении к расчету в торговле между ими, то для рассмотрения и удовольствия в контору главнаго магистрата отослано, как о том из приложеннои при сем копии с определения Коллегии усмотрено будет. /л. 81об./ А между тем, пока в конторе главнаго магистрата разсмотрено будет, надлежит старание возыметь, дабы помянутой Лука Ширванов, как и з давных лет в российском подданстве пребывающий и по данным привилегиями в пользу государства фабрику содержащий человек, от того прикащика своего Абрамова в убыток и разорение приведен не был, ибо он, Ширванов, показывает, что из капитала его роздал тот Абрамов в торг астраханским жителям Андреясу Калустову — 2000, Арутуну Богданову с Арапетом Ивановым — 1200 да Сергею Артазарову с Арапетом Мартиросовым — 737 рублев, и что он, Абрамов, /л. 82/ свою неправость и желая данной ему от него, Ширванова, в торг капитал и купленные в Персии два алмазные камня умышленно себе присвоить, находящимся в Астрахани своим сообщником чрез письма разгласил, якобы он, Абрамов, расчет к удовольствию его, Ширванова, учинил, и что остальной его, Ширванова, капитал, которой им, Абрамовым, астраханским жителям роздан с обыкновенными по купечеству процентами, также и в прочим торгу имеющаяся сумма вся принадлежит уже Абрамову. И таким образом уверя, посылает к ним от себя без ведома его, Ширванова, вексели для получения денег себе здесь./л. 82об./ Он же, Ширванов, по тем Абрамова противу его вымышленным поступкам сумневается и о помянутых двух алмазных камнях, что может быть оные отданы им, Абрамовым, кому-нибудь из находящихся в Астрахани его корреспондентов, которые, как иностранные и здешних прав не знающие люди, поверя его письмам и не ведая подлинно, что он в капитал его, Ширванова, еще не сочтен, могут те камни и розданные деньги поверенным от него, Абрамова, отдать, и ему, Ширванову, тем немалой убыток и напрасное раззорение зделают. А в Астрахани есть дом, купленной на имя его, Ширванова, в котором тот Абрамов жительство имел, /л. 82об./ а ныне жена ево живет. Того ради надлежит Астраханской губернской канцелярии приказать оной дом и в нем всякия пожитки чрез верных людей из ратгауза тамошняго немедленно осмотреть и порознь описать, а потом оныя жене того Абрамова за поруками отдать, чтоб все были в целости до того времяни, пока он, Абрамов, с Лукою Ширвановым разочтется. И о том из конторы главного магистрата знать дано будет, также помянутой [315] ратгауз всем живущим в Астрахани армянам, а особливо выше сего имянно упомянутым, с подписками объявить, что ежели кто из них имеет у себя порученный или присланныя /л. 83/ от помянутаго Василья Абрамова товары или означенныя два алмазные камни, также розданныя от него в долг деньги, щетныя книги обязательныя письма, и велели, те бы все оное имянно объявили на письме в ратгаузе и содержали бы у себя в целости, не отдавая и не пересылая ни к кому ничего до подлиннаго расчета его, Абрамова, с Лукою Ширвановым и до указу о том из конторы главнаго магистрата.

Подписано по сему: Г. А. Бестюжев-Рюмин, Г. Михайло Воронцов. И. Пуговишников.

Обер-секретарь Андрей Суровцев. Регистратор Василий Ябланской.

/л. 87/ Помета: Вложенную челобитную армянина Бабакова его сиятельство канцлер изволил приказать в Коллегию отослать, чтоб по оной разсмотрение учинено и его сиятельству вице-канцлеру доложено было, чего ради и учиненное в Коллегии об нем и о другом армянине Ширванове определение, не подписанное по приказу его же сиятельства, в Коллегию возвращается.

27-го маия 1757 году.

Возвращено от его сиятельства канцлера 29-го июля 1757 году с подписанием от его сиятельства определения о Бабанове.

АВПР, ф. СРА, 1756-1767 гг., д. 1, лл. 59-83, 87. Копия.