|
38
1735 г. сентябрь — Докладная В. Я.
Левашова о возвращении армян персидским властям
/л. 443/ В письме тайного
советника князя Голицына упоминаемые жульфинец
Лазарь Христофоров, тот, которому от е. и. в.
всемилостивейше пожалован чин генерала-маэора, а
тефлиской армянин Рафаил, бывшей в службе е. и. в.
при армянах нерегулярным подполковником,
которых Тахмас-хан, ведая, что оне в службе е. и. в.
были, никогда не просил, но дербенской командир о
помянутых [68] разве для того
упоминался, чтоб их ограбить, как и других,
отпущенных с Сулака армян, многих нападками
обобрали. А когда б помянутых Тахмас-хан
требовать стал, то бы Тахмас-хан без доволен
оставлен не был, но была надежда у Тахмас-хана
оных упросить, якобы для каких дел до времяни в
стороне е. н. в. остатца. Помянутые армяне Лазарь и
Рафаил, хотя военной службы от них требовать было
не можно, но весьма верно е. н. в. в разведовании
персицких и турецких обстоятельств и в
сыскивании шпионов, а особливо в Гиляни, усердно
служили, и не чаемо, чтоб помянутых Тахмас-хан
усильно требовать стал. А упоминаемые армяне
Лазар и Рафаил усильно меня просят, чтоб их под
нынешней случай в персицкую сторону не отдавать,
понеже о помянутой их службе между персиянами
натолковано,/л. 443об./ что они и против
Персии помянутые досады чинили, отчего они,
Лазарь и Рафаил, над меру боятца, что персияне
оных не только ограбят, но и удавить велят.
Бывшие же в службе е. и. в. грузинцы и
армяне, которые за ненадобность от службы
отпущены вовсе, ис которых, как я и прежде
всеподданнейше доносил, многие в персицкую
сторону пошли, а которые при Сулаке осталися, как
офицеры, так и рядовые, по-прежнему своими
промыслами в пропитании себя содержат и никакова
над собою командира быть не желают и е. и. в.
никакой службы не имеют и никакова им от меня
жалованья не обещано. И по нынешним конъюктурам
на Сулаке осталися, а в державе е. и. в. нигде
селитца не хотят, токмо по обыкновению своему с
места на место бродят и много ис помянутых в
Персию и в Грузию разбрелися. И, по моему слабому
мнению, помянутых армян в стороне е. и. в. нужды не
имеетца задерживать и не чаятельно, чтоб о
помянутых Тахмас-хан больше просить стал, понеже
он ведает, что грузинцы и армяне без удержання в
персицкую сторону отдаютца. Помянутые же люди
убогие, а когда б и помянутых Тахмас-хан усильно
просить стал, то во удовольство ево надлежит их
отпустить, понеже из бывших в службе после /л.
444/ роспуску их из службы уже многие в Персию
отпущены.
Сверх вышеписанных служивых армян при
бывшей крепости Святаго Креста по нынешним в
Персии заметаниям армянских купцов и несколько
мастеровых людей серебряников и сапожников
немало было. Но оные по требованию Тахмас-хана
без мало не все в персицкую сторону больше двусот
семей отпущены, из которых с разными промыслами
по-прежнему на Сулак и на Терек прибыли, и до
приходу хана крымского непрестанно ис Персии и
бывшей крепости и протчие места приезжали й
назад возвращались. А многих из отдаемых армян
присланной за ними минбаши Ибрагим-хан-бек сам с
письмами в Астрахань распустил и на Сулаке
оставил и не чаятельно, чтоб Тахмас-хан больше и
об оных, об армянах, отзыватца стал, понеже чрез
присланных от него Тахмас-хану со многими
рассуждениями натолковано, чтоб е. и. в., когда
много народных и богатых от Мизандрона до
Дербента провинций по своему высокомилостивому
к персицкому государству доброжелательству
соизволила приказать возвратить, то можно
уповать, что за малое число людей армян стоять не
прикажет. Только они, армяня, ведая между Россиею
и Персиею древнюю дружбу и лутчую купечеству
безопасность, больше, [69] нежели
в других государствах, в Россию едут и торгами
своими обоим государствам плод приносят. /л.
444об./ Буде же Тахмас-хан помянутых всех
необходимо армян конечно усильно требовать
станет, то, по моему слабому мнению, не надлежит
за них ссоры воспринимать, чего они не будут
стоить, но во удовольство Тасмас-ханово надлежит
их выслать. А по слабому моему мнению, не в указ
прежде бы, ежели соизволено будет от высокого е.
и. в. двора от превосходительных господ
министров, с рассуждениями к Тахмас-хану
отписать, чтоб тою высылкою между Россиею и
Персиею в коммерции остановки не учинилося и на
обе бы стороны и убытку не приключилось. Но и за
купечеством приезжают и возвратно отъезжают, как
издревле то чинили, причем верно можно уповать,
чаю, Тахмас-хан никогда бы о помянутых упоминатца
не станет. Но для корысти и срывов Тахмас-хана
посторонние наговаривают, а когда к нему,
Тахмас-хану, и от высокого е. и. в. двора от господ
министров о тех обманах с рассуждениями писано
будет, тогда Тахмас-хан ни от кого никаких
наговоров слушать не будет. И не в указ, буде еще к
тому во упоминаемом от господ министров писем
примолвление будет, что некто, не
доброжелательствуя между обоими государствами
на давную дружбу, видит малыми делами обе стороны
канфузию /л. 445/ и доброй дружбе содержание
мешает и, протча сие по мудрому благоизобретению
в рассуждение включить, понеже от грузинцов и от
армян, когда от бывшей крепости Святаго Креста в
Персию отдавалися, многую жалость и нарекание
видеть прилучилося, что их издревле обещанная
протекция ныне не защитила. И над всем
упоминаемое дело состоит в высоком соизволении
е. и. в.
Василей Левашов АВПР, ф. СРП, 1735 г.,
д. 12, лл. 443-446. Подлинник.
|
